Текст книги "Этот выбор - мой (СИ)"

Автор книги: Su.мрак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 42 страниц)

И, в том же духе со всех сторон. Отстранённо молчала лишь преподавательница Прорицаний, профессор Трелони, она как обычно, делала вид, что она «выше этого», и даже чувство превосходства у неё сегодня, было какое-то «уверенное», что ли. Но, не смотря на её самоустранение, преподавательский состав добился своего, и учебные планы в школе были резко пересмотрены. Теперь большинство часов обучения у третьих-пятых курсов занимали ЗОТИ, Зелья, Колдомедицина, Чары и Трансфигурация. Подготовка к СОВам и ТРИТОНам была отменена. Никто не собирался проводить экзамены в такой обстановке. Учитывая возросшее число учебных часов, курсы часто пересекались на сдвоенных занятиях, но былой вражды и соперничества почему-то не возникало. Лишь немногие из старшекурсников Слизерина и Когтеврана, чьи родители поддерживали Воландеморта (причём, большинство детей Упивающихся не поддерживали своих «предков»), косо смотрели на всеобщий ажиотаж. Все остальные великолепно понимали, ЧЕМ им может грозить в недалёком будущем невозможность защищаться. Никто не строил иллюзий о годах или месяцах передышки. Все знали, что у школы, её студентов и преподавателей есть не больше месяца, чтобы подготовиться к защите, иначе… Дальше старались не задумываться.

Первыми и вторыми курсами, на дополнительные занятия с которыми, времени у преподавателей не хватало, занимались Хамелеоны. Гермиона, учила их возможности спрятаться, трансфигурировав какое-либо убежище. Гарри – защитным чарам. Драко и Блейз (когда были не на задании) – зельям и основам первой помощи при проклятиях и ранениях. В общем, Хогвардс находился на осадном положении. Единственный камин, через который теперь можно было пройти в школу, находился в кабинете Дамблдора и контролировался его личными чарами, которые даже Рон снять не смог. Посреди всеобщей милитаризации магического населения школы, незамеченной прошла отлучка профессора Трелони, по каким-то семейным делам. К тому же, прорицательница вовремя вернулась и вела себя в своей обычной сумасшедшей манере, предсказывая всем и каждому, кто к ней обращался, скорую ужасную смерть. К таким «предсказаниям» все привыкли и не обращали на чокнутую никакого внимания. Только Фоукс как-то странно поглядывал на неё, но Дамблдор был настолько замотан подготовкой к грядущему сражению, что ему было некогда обращать внимание на странности поведения своего фамильяра. Привычные для него вечерние чаепития случались теперь крайне редко. Да и во время них, обычно жизнерадостный директор, был подавлен. Однажды, он признался своей лучшей ученице и преемнице на посту преподавателя Трансфигурации:

– Я где-то совершил большую ошибку. Только не пойму, где.

– Альбус, не надо обвинять себя, Вы сделали, что могли.

– Нет. Я где-то «потерял» Гарри. Он стал другим. Нет, он не станет новым Тёмным Лордом, если мы победим, но… Его способности в тёмных искусствах меня пугают. А может быть так и надо? Может, я уже слишком стар, чтобы понять изменения, происходящие в этом мире? Или принять их? Может, Северус и Гарри, правы?

– Я… не знаю, Альбус. Что-то меняется, и я не могу предсказать, чем всё это кончится. В конце концов, если Вам так необходимо предсказание, обратитесь к Трелони…(её лицо приобрело, при этих словах, брезгливое выражение) Может она Вас чем-то «порадует».

– Минерва, что за склоки?!

– Она стала просто невыносима, в последнее время. Одна эта её всепонимающая улыбочка превосходства, чего стоит… Не знаю, может я слишком устала, и мне мерещится невесть что, но… Надо бы проследить за ней. Что-то тут не так. Эта малохольная…

– МИНЕРВА!

– Простите, Альбус. Так вот, эта… интересная женщина, вдруг начала интересоваться замком, хотя раньше носу из своей башни не показывала. Причём, недавно, Гермиона её засекла возле Чар Защиты наложенных на площадке третьего этажа. Та, водила своей палочкой и шептала какие-то заклинания. Староста «спугнула» незваную гостью и проверила целостность чар, всё было в порядке.

– Тебе не кажется, Минерва, что у тебя развивается паранойя?

– Может быть, может быть, но мне это не нравится. Вы лучше меня знаете, что разрушив эти чары, можно блокировать лестницы и отрезать от выхода спальни Когтеврана и Гриффиндорскую башню. Я не сомневаюсь, что у наших… Хамелеонов, есть маршруты, обходящие эти препятствия, но врядли, они подходят для эвакуации сотни испуганных ребятишек.

– Хорошо, я поговорю с ней.

Дальше они продолжили пить чай в уютном молчании. Не хотелось впускать в эти дружеские посиделки суровую и враждебную атмосферу войны. Они надеялись, что успеют, смогут подготовиться и отразить неизбежную атаку Воландеморта на замок, что Защита, поставленная ещё Основателями выдержит, что им всё-таки удастся образумить «слетевшего с катушек» Фаджа и организовать достойную оборону, не втягивая в военные действия детей. Надежда, как говорят, умирает последней. Их мечтам не суждено было сбыться.

На следующее утро, во время завтрака, к директору прилетела сова из Министерства, с официальным требованием впустить на территорию школы Министерскую комиссию, для проверки. Так как в этом районе был зафиксирован огромный темномагический выброс. Дамблдор понимал, что это уловка, чтобы попытаться вывести его из себя и подчинить школу Министерству, но на открытую конфронтацию с «законной» властью идти сейчас не мог. Стиснув зубы, ему пришлось отослать своё согласие. Визит в школу Министерских магов был запланирован на следущее утро в 9.00, со стороны площадки для аппараций. Директор не хотел рисковать, открывая им свой камин. В ответ прилетело несколько вопиллеров с выраженим возмущения Министра Фаджа, таким не гостеприимством. Но Дамблдор оставался непреклонен, или визит со стороны аппарационной площадки, или… «наши вам извинения». В конце концов, Министр Магии, скрепя сердце, вынужден был согласиться.

Весь день прошёл в проверке Защиты замка и продолжающихся тренировках студентов.

Гарри, после долгих тренировок со Снейпом и призраками, довёл максимальное действие своего щита до двух часов, этого должно было хватить на защиту от нападения Воландеморта. Во всяком случае, они на это надеялись… На парне висело слишком многое. Тренировки Щита, боевые тренировки (магические и не магические), координация действий Хамелеонов, обучение оставшихся в замке для защиты, членов «АД», обучение малышей-младшекурсников защитным чарам, исцеление тяжелораненых. К часу ночи он просто падал от усталости, никакое бодрящее зелье не помогало, а в пять утра был снова на ногах. Впрочем, в таком же режиме существовал и весь штаб его отряда. Бывало, что они по нескольку дней кряду общались только по галеонам. В гриффиндорской спальне юноша теперь практически не показывался, собственно, как и Гермиона. Не особо афишируя, они, тем не менее, прочно обосновались в комнатах своих любимых-профессоров. В те моменты, конечно, когда имели силы доползти в эти самые комнаты. Не один раз, ругающимся, на чём свет стоит, Севу и Люцу, приходилось забирать их уже спящими из-за столов заваленных пергаментами с планами операций и занятий. И ночь, накануне визита Министерской комиссии, не была исключением. Подняв, уснувшего прямо за столом гриффиндорца, Снейп осторожно отнёс его в спальню, раздел, уложил в постель и пристроился рядом, нежно обнимая прижавшееся к нему тело. Зелённые глаза, окружённые тенями в поллица от хронической усталости, приоткрылись, сонная улыбка развела горестно поджатые губы, и хрипловатый голос пробормотал:

– Сев…, – глаза закрылись, юноша прижался к мужчине плотнее, обнимая его руками, и ногами и провалился в глубокий сон. А к зельевару сон не шёл, не смотря на не меньшую усталость. Он осторожно, едва прикасаясь, обводил пальцами контуры любимого лица, отмечая и тени, и появившиеся ранние морщинки в уголках губ, и бледность. Хотелось защитить этого, ставшего ему дорогим, больше жизни, мальчика, от всех бед и несчастий, но он понимал, что это не в его силах. Поэтому просто лежал и гладил любимое лицо. В голове мелькали события всей его тридцатисемилетней жизни. Детская привязанность к Сезару, юношеская любовь к Люцу, и… А были ли они? Чувства, которые он испытывал тогда, не шли ни в какое сравнение, с тем, что он чувствовал сейчас. Расставание с любовниками вызвало в прошлом сильную боль, но он выжил. Если же, что-то случится с Гарри или… они расстанутся… Сев резко помотал головой. Даже одна мысль о подобном вызывала такую всепоглощающую слепящую боль, что жить не хотелось. Нет! Он не допустит гибели «своей занозы»! А если… Тогда ему и самому незачем жить.

– «Мерлин великий! Что за хрень лезет в голову?! ОНИ ОБА БУДУТ ЖИТЬ! И точка! А потом… Вот потом наступит время нарушить клятву, данную в гневе ненавистному отцу. Я никуда тебя не отпущу, Гарри! ТЫ МОЙ! И я буду не слизеринец, если не уговорю тебя на брак!» – перед глазами вдруг, возник очень яркий образ смеющегося черноволосого малыша с зелёными глазами, тянущего к нему руки с криком «Папа!», – «И это тоже будет малыш. И это тоже…»

Тут его «лохматое сокровище» пошевелилось и открыло, так долго преследовавшие Северуса в его мечтах, зелёные глаза:

– Сев, что-то случилось?

– Почему ты так думаешь? – тонкие сильные пальцы вновь очертили контуры любимого лица, немного надавили на подбородок, заставив приоткрыться припухшие со сна губы. Сев тут же накрыл своими губами такой соблазнительный рот. – Ммм, как вкусно…

– Сев, почему-то мне кажется, что ты заговариваешь мне зубы, – сильная рука парня запуталась в волосах зельевара и привлекла его в более глубокий поцелуй. Языки затеяли весьма возбуждающую дуэль. Вторая рука парня провокационно погладила сосок мужчины и спустилась к боксерам, оглаживая через тонкую ткань впечатляюще напряжённую плоть любовника. – У-у! И ты не разбудил меня? «Мерлиинн! Как же я тебя люблю, Сев! Когда ты так смотришь на меня, и в твоих глазах мелькает это чёрное пламя, я просто плавлюсь и теряю голову. Моя бы воля, мы не вылезли бы из постели целую неделю. Не допущу твоей гибели! Никогда! Я убью эту змеемордую сволочь! Ради всех… Ради нас… И не думай, что я оставлю тебя после этого в покое…», – дальнейший мыслительный процесс представлялся проблематичным, потому что, Северус ответил на его поцелуй со всей страстью и, подмяв под себя юношу, перешёл к «решительным действиям».

– Да что ты говоришь, малыш? Как я мог нарушить твои сладкие сны, ты так провоцирующее произносил моё имя…

– Да-а? Это ОЧЕНЬ меня радует, но, по правде говоря, несколько часов назад я вряд ли был способен на это. Меня бы хватило только на то, чтобы рухнуть в кровать как бревно.

– Ты – не бревно… Ты…(поцелуй с укусом нижней губы парня) очень…(засос на шее) сексуальный… (горячая рука накрывающая пах юноши, лишённого какой бы то ни было защиты) МОЙ…(длинные пальцы смыкающиеся вокруг напряжённой плоти) мальчик… (палец-провокатор, погладивший вскользь колечко ануса) «И я добьюсь своего, мой мальчик, ты станешь моим мужем! К Мордреду любовников! Я не потерплю, чтобы кто-нибудь ещё тянул к тебе свои похотливые ручонки!»

– Вау!!! – едва смог выдохнуть гриффиндорец, отдышавшись после поцелуя. – Мы сегодня такие агрессивно-игривые? «Не-ет Сев! Никуда ты от меня не денешься! Чтоб ещё всякие….. пялились на тебя? Не будет этого!»

Два тела сплелись на постели, гладя, целуя, изучая и возбуждая. Они были уже на грани, когда Гарри заметил странный блеск в глазах Сева:

– Что?!

– «Я люблю тебя…» – Ничего… Ничего, Гар-ри!

– «Чёрта с два, ничего! Я выгоню из твоих глаз это тоскливое выражение! Ты ещё не знаешь, Сев, но тебе придётся очень долго терпеть меня в своей жизни! И дети… Да, Сев! У нас будут дети!» – Обязательно! – последнее слово он, похоже, произнёс вслух.

– Что, обязательно? – промурлыкал ему в самое ушко Северус.

– Обязательно надо было меня разбудить! – и они опять затеяли возбуждающую обоих «схватку». А потом были неторопливые ласки, сводящие с ума, и Северус взял Гарри так нежно, как никогда до этого.

– Если ты посмеешь погибнуть, я тебя с того света достану! – прошипел, гриффиндорец отдышавшись, и вновь впился в губы Сева, как будто ставил на нём своё клеймо. Зельевар ответил в том же духе: – Взаимно Гар-ри! Взаимно!

Они, наверное, снова задремали, не выпуская друг друга из объятий. Потом, когда рассвело, встали, молча приняли душ, оделись и, заперев за собой комнаты, направились по коридору в сторону Тайной комнаты, Гарри вдруг внезапно остановился и, толкнув Снейпа к стене, отчаянно прошептал:

– Сев, поклянись, что если Он меня захватит, ты уничтожишь моё тело!

– Что за мысли, Поттер?! – рассерженно прошипел зельевар.

– Поклянись! Пожалуйста! Мне это очень важно! – юноша почти умолял.

Северус привлёк любимого к себе, осторожно покрывая поцелуями его глаза, лицо, губы:

– Я клянусь…

Они ещё минуту постояли, обнявшись, а потом направились дальше.

Из ниши, за статуей, в глубине коридора, выступили взволнованные Панси и Тео:

– Молчи об этом, Панси. Никто не должен этого знать.

– Я никогда не думала, что они… вместе. Бедный Гарри! Не волнуйся, любимый, я никому не скажу.

Это были последние спокойные часы зарождающегося дня. Через час в Магической Британии, как будто разверзлась геена огненная. По всей стране начались нападения на поселения магов, магические лаборатории, крупные военные объекты магглов. Поднятые по тревоге отряды преданных Ордену Феникса авроров и Хамелеонов аппарировали в «горячие точки». В Хогвардсе осталась только часть преподавателей, младшекурсники, да члены «АД» из числа студентов пятого курса. А ещё через час, магически усиленный голос Флитвика разнёсся по школе:

– НА ПОМОЩЬ! УПИВАЮЩИЕСЯ В ХОГВАРДСЕ… ТРЕЛОНИ… СУКА! ПРОВЕЛА ИХ ПОРТКЛЮЧОМ! ИХ БОЛЬШЕ ТРИДЦАТИ… Я… УНИ…ЧТО…ЖИЛ…ПОР…ТА…А…А…

Было самое начало завтрака, и часть студентов уже находились в Большом Зале, но большинство ещё не покинуло спальни.

– Профессор Макгонагал и профессор Хагрид, вы остаётесь здесь охранять детей! – поглядев на испуганно дрожащую преподавательницу Древних Рун, директор добавил. – Вам поможет профессор Синистра! – он оглядел преподавательский стол. Снейп и Берк отправились с командами Хамелеонов. Дамблдор сам приказал им это сделать. И вот теперь… Взять с собой было некого. Но и терять времени тоже нельзя. Оглянувшись, старый маг заметил стоявших вокруг него с решительными лицами пятикурсников из числа членов «АД»:

– Профессор, что нам надо делать?

– «Двадцать человек… дети», – он решительно отогнал подобные мысли. – «Минерва была права, Том не посмотрит на их возраст – убьёт всех», – Половина остаётся с профессором Макгонагал охранять младшекурсников, остальные – за мной.

Студенты быстро разделились и мгновенно заняли позиции, необходимые для отражения возможной атаки.

– «Я старый идиот! Правы были мои мальчики, ох правы!» – Рассредоточтесь по коридору, как вас учил Гарри. На любое подозрительное шевеление отвечать «Ступеффаем», потом разберёмся. Мисс Вейн, с помощью чего Вы связывались со своими друзьями?

– Гермиона научила нас зачаровывать галеоны. Я уже связалась с Денисом, они заблокируют двери в гостиную до нашего прихода. И, вот профессор… – девочка протягивала Дамблдору свёрнутый лист пергамента, слегка потёртый и помятый от давнего использования.

– Что это?

– «Карта Мародёров» – она показывает всех, кто находится сейчас в замке, даже если они в анимагической форме, – девочка что-то едва слышно прошептала над пергаментом, взмахнула палочкой, и на карте стали проступать очертания коридоров Хогвардса, со всеми, кто в них находился. Директор заглянул через плечо пятикурсницы. Упивающиеся разделились на две группы. Первая группа направлялась в сторону Гриффиндорской башни, вторая к подземельям Слизерина. Старый маг едва заметно вздрогнул, увидев среди имён ещё недавних выпускников своей школы, ставших последователями Воландеморта, имя Аллекто Кэрроу. Со слов Аластора, он знал, что после гибели брата, и так склонная к садизму ведьма, вообще озверела. За последнее время много крови прибавилось на её руках. Одна мысль, что это существо направляется сейчас к детям, вызывала страшный гнев. Пока он размышлял, пятикурсники переглянулись и четверо из них полезли в карманы мантий, что-то бормоча себе под нос. Первой голову подняла слизеринка Мерелин Монтегю:

– Я предупредила Керка, они заблокируют вход в гостиную. Булстоуд слегка бунтовала, но они успокоили её «Инкарцеро» и «Силенцио». Будет ещё вякать – превратят во что-нибудь. Все одеты, если что, готовы к эвакуации.

Ромильда улыбнулась бывшей неприятельнице и добавила:

– Я сообщила Денису о Кэрроу. Её ждёт незабываемая встреча. Они подготовили ловушки в коридоре и наложили чары Ненаходимости на дверь.

Когтевранец Сэмюэль Пруэт просто сказал:

– Наши в порядке, буйнопомешанных изолировали.

Пуффендуец, фамилию которого, Альбус никак не мог вспомнить, просто кивнул головой и поднял вверх большой палец.

– Хорошо. Защищайте подходы к залу, я возьму вашу Карту и изолирую напавших.

Но его собственные ученики, отказались подчиняться:

– Нет, профессор Дамблдор, – за всех озвучила возражения Ромильда, – Хамелеоны нам головы оторвут, если с Вами что-нибудь случится. Не волнуйтесь, мы уже участвовали в бою, да и тренировки в подобных условиях проходили. И, простите, господин директор, все лазейки замка мы знаем лучше Вас.

Со стороны Большого Зала раздались чьи-то быстрые шаги, и показалась Минерва Макгонагал:

– Директор, слава Мерлину, что я вас догнала. Студенты… мгм… поставили меня в известность, что Упивающиеся разделились, вам нужен второй боевой маг.

– Минерва! Как Вы могли оставить детей без присмотра?!

– Альбус, они продемонстрировали мне свои навыки. Они впечатляют. К тому же с этой Картой, мы всегда увидим, если им будет угрожать опасность.

– Откуда ты знаешь о карте?

– Как Вы думаете, Альбус, с кем консультировались Джейми Поттер и Сири Блэк, когда её создавали? – глаза старой кошки лучились лукавой улыбкой.

– Мда-а. Профессор Макгонагал, нам с Вами потом надо будет многое обсудить. Та-ак, а теперь, студенты Гриффиндора и Когтеврана с профессором Макгонагал поднимаются к башням, а студенты Слизерина и Пуффендуя за мной, к Подземельям. Напоминаю, вы участвуете в этом деле, только при условии полного послушания. Одно глупое геройство, и я трансфигурирую вас во что-нибудь безобидное, чтобы вы не пострадали… но и не вмешивались. Всем понятно? Хорошо! А теперь, вперёд! – перед пятикурсниками, привыкшими лицезреть ежедневно «доброго Санта Клауса», предстал совсем другой человек. Такой, мог победить Гриндевальда. По слухам, именно его боялся, всю жизнь, Тот-Кого-Нельзя-Называть.

Две боевые группы разошлись в разных направлениях. Как только они отошли на достаточное расстояние, двери в Большой Зал засветились каким-то мертвенно-синим светом… природу воздействия которого, почему-то, совсем не хотелось проверять на себе.

Ромильда уверенно вела своего декана и ещё четверых друзей по тайным переходам, скрывающимся в нишах, за гобеленами, в мнимых тупиках. Они ни разу ни ступили на основные лестницы, но явно поднимались. Через пять минут, даже гриффиндорский декан с пятидесятилетним стажем, не могла бы сказать, где же они сейчас находятся. Нечто подобное же происходило и с директором. Преподавателям оставалось только удивляться, как же они, оказывается, мало знают о месте, в котором прожили большую часть жизни.

Вот, наконец, и коридор возле портрета Полной Дамы.

– Профессор Макгонагал, осторожно, тут по всему коридору ловушки расставлены.

– Хорошо. Вы – мисс Вейн, с мистером Пруэтом, мистером Стайном, мисс Джонсон и мисс Паркер, спрячетесь во-он в те ниши по обеим сторонам коридора…, – не успела она договорить, как пятеро студентов незаметно «рассосались». – Не попадите под огонь друг друга, и никаких «Экспелеармусов», многие из УПСов владеют Непростительными в невербальной форме. Сразу двойной «Ступеффай» и…

– Профессор Макгонагал, мы знаем.

– Нахалята малолетние, – прошипела себе под нос, довольно улыбаясь, «старая кошка» и одним неуловимым движением исчезла в противоположном углу, как только услышала шаги, поднимающихся по лестнице Упиванцев. В её крови бурлил адреналин. Чопорная гриффиндорская деканша никогда и никому не признавалась в этом, но ей нравились схватки с Упивающимися. Нравилось отвечать ударом на удар, а не пытаться «дипломатическими методами» «выцарапывать» что-то для школы, терпя надменность и высокомерие Министерских чиновников, многие из которых «кормились из рук» Воландеморта. «Настоящий бой и никакой дипломатии! Ну, берегись Аллекто, у меня давно чесались руки проредить твою шевелюру», – Макгонагал снова с возмущением вспомнила случай двадцатилетней давности, когда юный сирота-пуффендуец, пятикурсник, находясь на каникулах в поместье своих официальных опекунов Амикуса и Аллекто Кэрроу, покончил с собой, отправив друзьям очень странное письмо перед смертью. Колдомедик, который первым осматривал тело мальчика (и который приходился Минерве двоюродным племянником), рассказал, неофициально, что подросток явно неоднократно подвергался сексуальному насилию. Но расследование поручили «ручной» команде Фаджа, и смерть была признана несчастным случаем. Сколько тогда она и Альбус ни настаивали на проведении полного расследования, Министр им отказывал. Теперь, настало время поквитаться. «Кто сказал, что светлые маги не злопамятны? Нет, мы просто злые и память у нас хорошая!» – с нехорошей усмешкой вспомнила слизеринский анекдот Макгонагал, поднимая свою палочку для первого удара.

Упивающиеся явно не ждали серьёзного отпора. Шли по коридору плотной группой. «Стреляй – не хочу!» Минерва пропустила их мимо себя, наблюдая как эти идиоты приближаются к портрету Полной Дамы.

– Где же, мантикора его раздери, вход в их гостиную?

– Старая вешалка говорила, что за портретом какой-то толстухи.

Благодаря наложенным чарам Ненахождения, УПСы не видели портрета, но Дама сама выдала своё местонахождение. Оскорблённая грубым высказыванием, она завопила не хуже баньши:

– Это я то, толстуха?! Ах вы… СМОРЧКИ ВОНЮЧИЕ!!! – последний вопль был уже на грани ультразвука и сам обладал поражающей способностью. Оглушённые УПСы застыли, тряся головами. Вот тут-то, изо всех укрытий коридора и полетели заклятия. Не все из студентов ещё справлялись с невербальными, но диапазон знаний поражал. Минерва «отстреливая», удирающих в её сторону врагов, чуть не мурлыкала от гордости за своих и Филиуса, студентов. Имя «Филиус» как ножом резануло по сердцу. Судя по словам, которые они слышали… его не было в живых. Да и Минерва знала, что будь он жив, не пропустил бы врагов в школу. Это только придало ей уверенности. Удары получались сильными и хлёсткими. Второго «выстрела» не требовалось. Заметавшись, приспешники Воландеморта, налетели на «ловушки» оставленные гриффиндорцами… Через пять минут… в коридоре наблюдались полуживые «тушки» тринадцати Упиванцев во главе с Кэрроу, на которую Макгонагал лично наслала «Летучемышинный сглаз», прежде чем вырубить «Ступеффаем» (мисс Вейн, правда, предлагала «приложить» негодяйку каким-то «Прорастанием»). Повязав всех врагов заклятием «Инкарцеро» и добавив двойной «Ступеффай», для надёжности, декан Гриффиндора, отлеветировала их «Левикорпусом» в кладовку возле Большого Зала. Через десять минут, там же «загорали» остальные УПСы, доставленные группой Альбуса. Вот тогда-то, Минерва и увидела, что же такое, это таинственное «Прорастание», а, увидев – содрогнулась. Когда же, наивная Ромильда, «выдала комментарий», что заклятие, придумано Гарри Поттером, декан задумалась. По всему выходило, что старому поколению бойцов пора на покой, вон какая смена выросла. В общем, отражение нападения на школу, могло даже обрадовать, но… Профессор Флитвик на самом деле погиб, и погиб как герой. Дамблдор, рассказал всем собравшимся в Большом Зале студентам, что декан Когтеврана, в одиночку, вступил в бой с тридцатью Упивающимися, обезвредив семерых из них, и успев послать предупреждение о нападении. Студенты молча встали, склонив головы. Никто не плакал. Даже малыши.

Директор всё таки заставил студентов поесть и отправил на занятия, строго настрого наказав, при малейшем признаке опасности, собираться в Большом Зале, где он создал портал до «Эрн Рока», и не в коем случае не пользоваться каминной сетью. Занятия по Гербологии и Уходу были отменены, из-за близкого нахождения теплиц и загонов к границе Защиты замка. Когда дети разошлись по аудиториям, а в зале остались только преподаватели, Дамблдор коротко рассказал, что Трелони убили Упивающиеся, после того как та активировала портал и перестала быть им необходимой. Почему преподавательница Прорицаний пошла на предательство, никто не знал. Директор мысленно потянулся к Защите и проверил её целостность. Всё было нормально, но предчувствие беды не оставляло его. Быстро дойдя до кабинета Трансфигурации и вызвав с занятия мисс Вейн, он попросил передать сообщение Гарри Поттеру и обоим преподавателям, отправившимся с Хамелеонами, с просьбой вернуться как можно скорее. Девочка, не задавая вопросов, передала сообщение, и кратко обрисовала произошедшие события, затем подняла глаза на директора и сказала:

– Команда Гарри и профессора Снейпа вернётся через час. Остальные немного задержатся, но воспользуются портключами как только смогут. Гарри обещал поставить в известность начальника Аврората. Всё.

– Спасибо, девочка моя, ты очень помогла мне. Возвращайся на занятия.

Тяжесть с души несколько спала. Через час в замок вернутся его защитники. Но тут же старый маг чуть не застонал с досады, он вспомнил, что через полчаса «заявится» Министерская комиссия от Фаджа, которую он обещал пропустить в замок. Тихим шёпотом произнося себе в бороду такие комментарии, что даже подслушивавший его Пивз покраснел и предпочёл ретироваться подальше, великий, светлый маг Альбус Дамблдор, директор школы Чародейства и Волшебства Хогвардс, победитель Гриндевальда, Верховный Чародей Визенгамота и прочая, прочая, прочая… отправился, скрепя сердце, встречать «незваных гостей».

Открыв проход в Защите возле аппарационной площадки, и проверив прибывшую комиссию в составе десяти министерских работников, во главе с приторно улыбающейся Амбридж, на наличие опасных артефактов, он встретил их на Главной лестнице замка:

– Доброе утро, Долорес, господа. Добро пожаловать в нашу школу.

– Мы рады Вас видеть профессор Дамблдор, – Амбридж вновь приторно улыбнулась и продолжила. – В районе Вашей школы зафиксировано вспышка Тёмной Магии. Мы прибыли для расследования. Вот приказ министерства, – и «розовая жаба» протянула директору свёрнутый в свиток пергамент. Дамблдор протянул к нему руку и… в последний момент его что-то насторожило… Пергамент был… слишком древним для современного приказа Министерства Магии. Но… старинный документ уже коснулся его пальцев… Полыхнула ослепительно красная вспышка… Прогремел гром… Над сгоревшим пергаментом в воздухе зависла горящая красным огнём печать Соломона… «Как же я мог так опростоволоситься! Но я же не знал! Откуда у них документ с печатью Соломона, разрешающий вход в любые защищённые места, стоит только Защитнику этого места коснуться пергамента?» Альбус почувствовал, как рушится защита школы:

– Что Вы наделали, Долорес?!

– Ничего личного, директор. Просто выполнение сделки, заключённой моим нанимателем. Не надо было быть таким строптивым! – уже более агрессивно добавила она. – А теперь, выдайте нам Поттера, и никто не пострадает. Тёмный Лорд даёт слово.

– Он то даёт, да кто ж ему поверит, – Дамблдор рассмеялся, – Долорес, неужели Вы поверили, что Том Риддл сдержит слово.

– Это меня не касается. Я получила достаточное вознаграждение за услуги посредника. Фадж – идиот, он верит. А я, при неудачном раскладе, просто исчезну из страны.

– Вы ещё подлее чем я думал, – старый маг покачал головой, он тянул время, мысленно связывясь с Минервой. Конечно же Альбус не думал, что в Министерской жабе проснётся совесть (Cовесть?! О чём вы?!).

– Ладно! Хватит тянуть время!

– Браво! Вы, и вдруг – догадались! – непривычным для своего «светлого» образа, издевательским тоном, проговорил Дамблдор.

– Вы правы, я тяну время. Кстати, Гарри Поттера в замке нет. Он, в отличие от Тома, жар чужими руками не загребает. Гарри и его люди на вылазке. ИХ ЗДЕСЬ НЕТ!!! Вы напрасно потратили столь бесценный артефакт. Сейчас мальчика предупредят, и он не покажется в Хогвардсе. Ваш Лорд остался с носом, Долорес, а он, насколько я помню, не любит неудачливых предателей! – маг открыто издевался над опешившей ведьмой.

Щёки Амбридж залил некрасивый румянец:

– Схватить старого дурака и проверить замок! – нервно оглядываясь на приближающихся, от павшей границы Упивающихся, прошипела она своим людям. – Это наша единственная возможность остаться в живых.

Но прихвостни Фаджа не торопились выполнять её приказ. Кое-кто из них ещё помнил, что разозлённый Дамблдор мог быть очень-очень-и очень опасным.

Директор Хогвардса, по прежнему «убийственно» улыбаясь, начал спиной подниматься по лестнице к Центральному входу. Министерские крысы, как приклеенные, шли за ним, не решаясь нападать. К ним подтягивались Упивающиеся. Из образов, переданных ему Минервой, он знал, что студенты срочно собраны в Большом Зале и уже идёт эвакуация, а «умнички из «АД» наложили все, что знают защитные чары и заклинания на запасные выходы в Больничном крыле и под Астрономической башней (судя по восхищённым мыслям преподавателя Трансфигурации, знали они много). Оставался только центральный вход и Хогвардс сможет продержаться этот час до возвращения «его мальчиков»: – «Гарри, Северус, Филиас, Минерва, я подвёл вас – старый дурак! Но они никогда не войдут в замок! НИКОГДА!!!» На губах директора Хогвардса появилась печальная улыбка, он продолжал пятиться, «удерживая» захватчиков своим взглядом, как Нильс крыс, игрой на дудочке. Вот он миновал массивную каменную арку входа, вот «крысы» втянулись за ним. «Благослови Мерлин Основателей, за такую массивную каменную глыбу над головой…» ВСЁ!!! «Крысы» были в ловушке. Вместе с ним под сводами входа находилось почти сорок человек. «Полноте! Разве можно назвать ИХ людьми?! Крысы! Они и есть!» Ещё раз, весело улыбнувшись, Дамблдор поднял руки над головой, собирая всю свою Силу до последней капли, и мысленно воззвал к замку, отдавая придуманный когда-то, на самый крайний случай, Основателями, приказ.

– Простите меня, дорогие мои…

Последние слова директора ещё звучали, когда свод входа всей своей массой рухнул, похоронив под собой старого мага и всех захватчиков