Текст книги "Этот выбор - мой (СИ)"

Автор книги: Su.мрак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 42 страниц)

– Верю, что это было бы незабываемым зрелищем для многих неокрепших душ. Только, боюсь, не понравилось бы моему племяннику, – и, увидев, как друг помрачнел, спросил. – Поругались?

– Он меня с Днём Рождения поздравил. Сезар, сволочь, проболтался. Ну, а у меня, ты сам знаешь, условный рефлекс…

– Ты высказал что-то, a-la «Кошмар подземелий»…

– Да. Когда я опомнился, его уже не было.

– Северус, сколько лет ты знаешь парня?

– Почти семь.

– И до сих пор не понял, какой он гордый? Да одно его наследие чего стоит. А ещё, его никто никогда не любил. Кстати, я ещё выскажу претензии Дамблдору, за то, что он запихал парня к этим ужасным магглам. Пойми, он не будет орать, и топать ногами, как возможно делал в детстве, он просто уйдёт, и ты никакими силами не сможешь его вернуть.

– И что мне теперь делать?

– Извиниться как можно быстрее, ну и, затащить в постель, разумеется.

– Это я и собирался сделать, когда меня вчера Тёмный лорд «выдернул».

– Ну, так вперёд!

– Буду вынужден одолжить у тебя одежду.

– Мерлина, ради.

Гарри весь день двигался как сомнамбула. Сказали пойти на завтрак – пошёл. На уроках отвечал автоматически, благо дело, знал всё почти наизусть. Опомнился только к обеду. Есть категорически не хотелось. Наоборот, мысли о еде вызывали страшную тошноту. Отговорившись неотложным делом, он «забился» в комнату Рика с Заром и, попросив призраков ни о чём его не спрашивать, а просто разбудить к началу послеобеденных занятий, провалился в целительный сон. Он уже не видел обеспокоенные лица всегда насмешливых призраков, и не слышал их разговор.

– Рик, история повторяется.

– Надеюсь, что нет.

– Я чувствую это. Он отгораживает себя стеной от Северуса. Что, интересно, тот ему сделал?

– Скорее сказал… Язык у декана твоего факультета как бритва.

– Ага, такой же быстрый как у тебя. Сначала ляпнет гадость, а потом думает.

– Зари, я не хочу с тобой ссориться.

– И я не хочу. Ты прости, Рик, я просто не знаю, что нам с ними делать.

– Надо поговорить с Северусом, и узнать в чём дело.

– Да, надо…

Призраки разбудили юношу за пятнадцать минут до занятия по Чарам. Он поблагодарил их, умылся, привёл в порядок одежду и убежал.

– Заметь, Зари, он не плакал. Это плохо. Слёзы – признак надежды, а у него её, похоже, не осталось.

– Ну, попадись мне Северус…, – что собирался сделать с зельеваром вспыльчивый Слизерин, осталось за кадром.

Вторая половина дня тянулась для Гарри как приклеенная. Он с трудом дождался окончания занятий. Заставил себя сделать уроки. С облегчением занялся тренировкой «АД». Боевые заклятия помогали «выпустить пар». Опомнился он только тогда, когда от его щита, сражавшийся с ним в паре Симус, отлетел на полкомнаты и с размаху врезался в стену. Чудом он отделался лишь лёгким ушибом. Хамелеоны поглядывали на него с удивлением. А Рон с Герми отвели в сторону, и тихо пригрозили отправить в «Эрн Рок» на «психотерапию», если он не придёт в себя и не расскажет, что его так раздраконило.

Взяв себя в руки, он довёл занятие до конца, полностью контролируя свою силу. А потом в тайной комнате, всё рассказал Рону и Герми.

– У него должна была быть веская причина так вызвериться, – подумав, высказалась Герми.

– Причина, причиной. А Гарри тут причём? Что он не мог сказать, что ему что-то не нравится? – Рон возмущённо посмотрел на подругу.

– Ну, ты же его знаешь? У него первая защитная реакция – сарказм. Не думаю, что он хотел тебя обидеть, Гарри.

– Рон, Герми, дело не в том, хотел или не хотел он меня обидеть. Просто, он никого не хочет пускать в свою душу. Вот спать он со мной может – это пожалуйста, а близко подпустить к себе-настоящему – нет. Значит, всё, что он ко мне чувствует – это желание. А я… Я люблю его, ребята… – получилось уж как-то совсем несчастно и жалобно. – Мне одного секса, мало. Я хочу большего. Поэтому, собираюсь держать его на расстоянии, пока не разберусь, чего же он хочет.

На этом и порешили. На ужине Снейпа не было, и для намётанного взгляда, Дамблдор выглядел встревоженным. Гарри бегом вернулся в Гриффиндорскую башню, забрался в постель, наложив заглушающие чары и «пробрался» в мысли Риддла. Он, не сдержавшись, вскрикнул, увидев, как Лорд пытает Северуса «Круциатусом», но потом мозг самозваного лорда затопила красная пелена безумия, и он уже не различал, кого пытает и допрашивает с помощью легиллименции. «Настаивать» было опасно, Воландеморт мог почувствовать вторжение, и юноша «вышел» из того, что этот маньяк называл разумом. Оставшиеся часы до отбоя гриффиндорец метался не находя себе места. Надев мантию-невидимку, он с помощью «Бродяги» переместился в зону аппарации и прождал там почти час. Никого, не дождавшись, отправился в Больничное крыло – и там никого не было. Затем он переместился в гостиную Снейпа и обыскал все комнаты личных помещений – ни следа. Тогда юноша уселся на пол возле камина и приготовился ждать. В зоне аппарации он оставил следящие чары, которые предупредили бы его, если Северус появиться. Через час он по галеону связался с Сезаром и узнал, что и в «Эрн Роке», Сев не появлялся. В голову лезли мысли одна страшнее другой. За ночь он так извёлся, что утром, посмотрев на себя в зеркало ванной, куда зашёл умыться, просто ужаснулся. Наложив на себя маскирующие чары, Гарри направился в Большой зал, с твёрдым намерением поговорить с Дамблдором, если Северус до завтрака не появится. Но он появился… Профессор Снейп, как ни в чём не бывало, сидел на своём месте за преподавательским столом. И лишь слегка усталый и более бледный, чем обычно, вид, напоминал о пытках полученных им накануне. У парня, словно гора с плеч свалилась. Он уселся за гриффиндорский стол и, делая вид, что ест, стал изподтишка наблюдать за зельеваром. Что-то в его одежде привлекло Гарри. Он не мог вспомнить, где же видел раньше мантию, в которой тот присутствовал на завтраке. В одном его не покидала уверенность – это была не мантия Северуса. Но, увидев застывшее в шоке лицо Гермионы, он вспомнил. Эта мантия принадлежала Люциусу Малфою. Всё сразу встало на свои места. И нежелание Снейпа впускать его в свою жизнь. И его ночное отсутствие после полученных ран, ни к кому-нибудь пошёл, а к Люцу. И позднее появление в Хогвардсе. Похоже, Северус вовсе не забыл свою юношескую любовь. Гарри молча сжал руку Гермионы, не решаясь другим способом поддержать её. После завтрака, он в максимально сжатых и сухих выражениях «доложил» Дамблдору о состоянии здоровья его шпиона, и ушёл.

Северус незаметно искал глазами своё Сокровище. Тот опоздал на завтрак. Стрельнув глазами в сторону преподавательского стола, Гарри расслабился. Сев прямо-таки почувствовал радость и облегчение любимого, и тут же чуть сам себя не ударил по лбу: «Он же мог всё видеть глазами Лорда. Малыш. Небось, метался по замку всю ночь. Как я мог забыть, что он всё равно узнает», – намётанным взглядом Снейп уловил следы косметических чар на гриффиндорце: «Точно не спал всю ночь. Надо будет его успокоить и попросить прощения…»

Сев очень точно уловил момент, когда встревожено-заботливый взгляд Гарри изменился. В нём проскользнули холод и осознание чего-то страшного. Приглядевшись повнимательней, зельевар обнаружил, что таким же взглядом за ним следит и Гермиона. В глазах парня и девушки был шок. Они смотрели на него как на… предателя. Попытавшись прочитать их мысли, он встретил яростную стену огня и девятибалльный шторм. Единственное, что он понял – их почему-то интересовала его одежда. Посмотрев на себя, он чуть не застонал. На нём была МАНТИЯ ЛЮЦА…

Зная то, что о нём и Люциусе знают эти двое, какой можно сделать вывод? Правильно. Однозначный. Когда он попытался встретиться взглядами с ними ещё раз, они уже были невозмутимы, как каменные изваяния. «Ну, ничего. Я найду способ с ним увидеться и всё объяснить».

Но Гарри недаром был предводителем Хамелеонов. Искусством уклонения от нежелательных встреч, он владел в совершенстве. Во время занятий по Зельям, был доброжелателен и предельно вежлив. Не подкопаешься. Теория и практика идеальные. Никакой возможности задержать незаметно после уроков. А когда студенты покидали класс, профессора всегда отвлекали вопросами его любимые слизеринцы: Драко и Блейз, или Тео и Панси. Пока ответишь… Поттера и след простыл. Такое положение продолжалось уже месяц. А тут ещё Салазар с Годриком… Призраки ему просто проходу не давали, обвинив во всех смертных грехах. Когда в конце января, команды Хамелеонов собирались провести большую операцию против Воландеморта, Северус попытался напроситься с ними. Но Предводитель Ящериц лишь очаровательно улыбнулся, одними губами, в глазах был холод морской бездны, и отказал, сославшись на опасность его разоблачения как шпиона Ордена Феникса. Когда же зельевар «припёр к стенке» зеленоглазого монстра, и потребовал обосновать отказ полностью, тот ответил:

– Хорошо, профессор Снейп. Я привык доверять своим людям. Мне известно, чего от них можно ждать. Вы же Terra Incognita для меня, я не знаю чего ожидать от Вас, – и, не дожидаясь ответа опешившего Северуса, ушёл.

Зельевар не находил себе места от беспокойства. Доброжелательный и отходчивый парень, каким он последний год считал Гарри, словно куда-то исчез, а того человека, с которым ему пришлось иметь дело последний месяц, трудно было назвать добрым и сострадательным. Вернее – не так. Он был таким по отношению ко всем, кроме Северуса. О нет! Он не принимал в штыки каждое предложение шпиона. Он просто… «держал его на расстоянии». А тут ещё Дамблдор… Директор пригласил Снейпа в свой кабинет, и после разговора о делах ордена и настроениях в стане Воландеморта, плавно перешёл на отношение поколений и, в особенности, сложности в сотрудничестве с Хамелеонами. Он бы мог, ещё долго крутится «вокруг да около», интересующей его проблемы, но зельевар сам задал ему вопрос:

– Альбус! Что Вы хотите у меня выяснить? Мне надоели эти «приплясывания». Что Вы хотите знать?

– Я заметил, мальчик мой, что отношения между тобой и Гарри в значительной степени охладились…

– Интересно, как Вы могли это заметить, если мы и до этого не слишком-то их афишировали?

– А вот это – очень хорошо. Пойми, Гарри – знамя борцов с Воландемортом, а ты… Прости, Северус, но, что бы ты не делал сейчас для Ордена Феникса, на тебе всё равно останется клеймо бывшего Упивающегося. У нашего мальчика и так хватает сомнительных знакомств. Одно то, что он разгуливает по слизеринской гостиной, как у себя в гриффиндорской башне, уже наводит на неприятные мысли. И потом, думаешь, я не знаю, что он помог скрыться Донованам? А это увлечение Тёмными искусствами? А совершенно не скрываемое им знание серпентаго? Я поневоле понимаю Министерство – светлый идеал оказывается на поверку не таким уж светлым.

– При всём моём уважении к Вам, Альбус, я сомневаюсь, что Вы сможете навязать Гарри Ваше мнение. Он вырос очень самостоятельным человеком, и открытого давления не потерпит.

– Да. Я знаю, это моё упущение. Положившись на «кровную защиту», мы не проверили, каково же ему жить среди этих магглов. Но, ничего, я поговорю с ним. Он должен понять, что как Надежда-Магического-Мира, вынужден, будет, обращать более пристальное внимание, на то, с кем общается. И так уже поползли слухи, что Избранный – Тёмный маг.

– Альбус, а Вы уверены, что ему не будет тяжело держаться в узких границах «Светлого спасителя»?

– Так надо, Северус.

– Кому надо?!

– Делу, нашему общему делу…

– По-моему, он и так неплохо справляется с «нашим общим делом». Действия его отряда намного эффективнее действий Ордена и Аврората, вместе взятых. Согласитесь.

– Да, они эффективны. Но его поведение может быть превратно истолковано Британским магическим сообществом.

– Директор, Вы совершаете ошибку. Мальчик никогда не простит Вам давления на него.

– Он должен понять.

– Это Вы поймите! Он всю жизнь ощущал себя пешкой, которую двигают все, как им вздумается. А сейчас Гарри уже принял решение, и не в Ваших силах заставить его от него отказаться. Вы только настроите его против себя.

– И всё же, я должен с ним поговорить.

– Смотрите. Я вас предупредил.

Разговор стремительно надоедал Северусу. В висках появилась и запульсировала тупая боль: «Всё бесполезно. Альбус меня не слышит. Он попробует «втиснуть» Гарри в придуманные им рамки, а тот обозлится и окончательно отшатнётся от нас. Эх, если б можно было с ним нормально поговорить!».

Картины такого «разговора» пронеслись перед глазами Сева, но он быстро взял себя в руки. Дамблдор великолепный легиллимент, с этим необходимо считаться.

– Директор, если Вы обсудили со мной всё что хотели, можно мне вернуться к себе? Необходимо подготовить планы будущих занятий.

– Да-да, Северус, разумеется…, – Дамблдор задумался о чём-то, рассеянно отпуская своего шпиона.

Зельевар, сделав «страшную рожу», летел по коридору в сторону тупика второго этажа, студенты в ужасе шарахались с его пути. Подлетев к стене тупика, и убедившись, что его никто не видит, он положил руки на кирпичную кладку и всей душой пожелал попасть в комнату, с которой у него было связано столько счастливых воспоминаний. Камень под пальцами превратился в дерево и, появившаяся в стене дверь бесшумно открылась. Комната была пуста. Северус сел на край постели и закрыл лицо руками. Раздавшийся за спиной насмешливый голос даже обрадовал его. Собственно их он и искал.

– Мерлин великий! Кого мы видим! Не иначе сам профессор Снейп пожаловал в нашу скромную обитель?! – Зари, недобро посверкивая глазами, выплыл из стены. Рик молча материализовался в кресле.

– Я тоже рад вас видеть.

– А уж как мы рады! Ты что с парнем сделал, сволочь?!

– Мне необходимо с ним поговорить.

– Так говори. За чем дело стало?

– Он избегает меня. Я… прошу вашей помощи…

– ЧТО?! Я не расслышал! – Зари вошёл в раж и, по всей видимости, собирался всласть поиздеваться над обидчиком своего наследника, но Рик, спокойно привстав с кресла, рывком усадил любовника себе на колени и зажал ему рот.

– Говори.

– Мы поссорились по моей вине. Мне надо поговорить с ним и извиниться.

– Только это?

– Я был не прав и обидел его…

– Зачем тебе ЭТО, декан Слизерина?

– Я был не прав…

– ЗАЧЕМ?

– Я не могу… Мне плохо без него… Я с ума схожу от беспокойства. Ему угрожает столько опасностей…

– А как же распоряжения вашего директора?

– Плевать я на них хотел. Решать с кем общаться, а с кем нет, может только Гарри.

– Кто он для тебя?

…….

– Кто?

– Моя жизнь.

– Даже так?

– Да.

– И, правда?! И он всеми силами это доказывает в последнее время!!! – вновь вклинился освободивший рот Зари, намереваясь «размазать обидчика по стенке» , фигурально выражаясь, разумеется, но Рик развернул его к себе и заткнул ему рот более действенным способом, чем раньше, а именно – поцелуем.

Северус отвёл глаза, ему было нестерпимо завидно.

– Что, завидуешь, Слизеринский декан? – демонстративно откидываясь в объятия любовника и облизывая слегка припухшие губы, насмешливо поинтересовался Зари. Он чувственно потёрся задом о заметно восставшую плоть зеленоглазого блондина и, откинув голову тому на плечо, закрыл глаза и застонал, поощряя гладившие его руки любовника. Сев как заворожённый следил за ними. Сейчас, не видя цвета глаз призрака, его легко было принять за Гарри, так они были похожи.

– Что уставился?

Но Рик опять увлёк его в поцелуй, а когда оторвался от губ, как ни в чём не бывало, спросил зельевара:

– Любишь нашего парня?

Северус, застигнутый врасплох вопросом, ответил не сразу:

– Да. Только не уверен, что с его стороны всё это серьёзно.

– Идиот, – опять вступил в разговор Зари, но был опять весьма эффективно выключен из беседы ещё на пять минут.

– Ладно. Мы поможем тебе…

– Только учти, Мой декан – это в последний раз.

– Согласен.

Призраки обещали «как бы случайно», заманить Гарри в комнату, и запереть его там с Северусом, пока они не выяснят отношения.

А не подозревающий ничего о заговоре своих предков, наследник основателей не находил себе места. Его ничто не радовало, ни проведённые удачно операции, ни успехи в учёбе, что ещё делать, если спать не можешь, а отвлечься от проблем надо, как не штудировать различную литературу. Он загонял себя и друзей до изнеможения на тренировках, а последнее время стал срываться по каждому пустяку. Похудевший и злой, с блестящими лихорадочно глазами, он, в конце концов, «достал» своих ближайших соратников-Хамелеонов вусмерть. Не откладывая дело в долгий ящик, они парализовали любимого шефа «Ступеффаем» и доставили в комнату призраков для «вправления мозгов на место». Дело было утром субботы, поэтому Сев, предупреждённый Риком, появился в комнате через камин, практически, через несколько минут. Освобождённый от парализующего заклятия гриффиндорец шипел как разъярённый василиск, но покинуть пределы запертой комнаты не мог. Наконец, кончив бесноваться, он повернулся к Северусу, сидевшему в кресле молча, давая парню «выпустить пар»:

– И что это значит, профессор?

Сев встал и, подойдя к юноше на расстояние руки, тихо проговорил:

– Прости меня. Пожалуйста.

– За что? Вы ведь просто поставили назойливого студента на место, и…, – договорить он не успел, мужчина рывком привлёк его к себе, обнимая напрягшееся непокорно тело и заглушая готовые сорваться с губ слова поцелуем. Ещё несколько секунд юноша сопротивлялся натиску, а затем обмяк в его руках, со всей накопившейся за месяц страстью, отвечая губам любимого. Когда Гарри почувствовал, что ноги у него подкашиваются, Северус подхватил его на руки и отнёс на кровать, придавив к матрасу своим телом:

– Что ты там напредумывал себе в Большом зале? Лица у вас с Гермионой были просто убитые.

– На тебе была мантия Люциуса.

– Так он меня и откачивал. Я от Лорда аппарировал практически в бессознательном состоянии. Одежда была разорвана в клочья.

– «Круциатус»?

– И «Заклятие Плети». Но это уже не важно…, – Сев осторожными нежными поцелуями покрывал лицо юноши, как будто вспоминал что-то очень ему дорогое.

– Почему не важно? Северус?! О-ох!

– Потому что теперь у меня есть дело поважнее, чем вспоминать такую мерзость, – поцелуи продолжали быть нежными, почти целомудренными, он не касался губ мальчишки, а, как будто «изучал», его глаза, брови, скулы.

Гарри извивался всем телом, желая большего. С обветренных губ рвался стон:

– Сев! Пожалуйста, прекрати меня мучить.

– Нет, я не собираюсь тебя мучить. Мне просто не хочется торопиться. Куда ты спешишь, малыш? – и медленные, сводящие с ума ласки продолжались.

Парень пытался освободить руки, прижатые к телу, и углубить поцелуи, притянув к себе любимого, но Северус не давал ему этого сделать, медленно опускаясь с лица на шею, и по одной расстёгивая пуговицы его мантии и рубашки. К тому времени, как слизеринец справился со всеми пуговицами, Гарри уже почти ничего не соображал от желания и был готов на всё, только чтобы Сев прекратил эту пытку. Наконец любовник позволил ему освободить руки, да и то, только чтобы стянуть одежду. Но юноша воспользовался долгожданной свободой, чтобы одним рывком перевернуть Северуса на спину и самому оседлать его бёдра:

– Я же тебя просил, меня не мучить. А теперь… месть моя будет страшна! – и он яростно впился в губы мужчины, завоёвывая и возбуждая. Его язык сражался с языком Сева, а в передышках он покусывал нижнюю губу зельевара, вызывая заводящие его хриплые стоны. И они сплелись, яростно срывая друг с друга одежду…

Когда первый взрыв страсти миновал, и Гарри с Северусом в изнеможении раскинулись на постели, зельевар, перебирая рукой, непокорные пряди мальчишки, ставшего ему самым дорогим на свете существом, неожиданно для себя сказал:

– Когда мне было восемь, я нашёл такую раковину на морском берегу, а… мой отец уничтожил её прямо у меня на глазах…

– Тебя били?

– Это не самое страшное.

– Ты прав. Самое страшное – когда тебя не любят. Почему он это сделал?

– Не знаю. Он не любил, когда я проявлял привязанность к чему-то или кому-то.

– Ты ему был не нужен?

– Ну, почему же, я был ИМ нужен, но только на их условиях…

– А-а-а…

Они молча лежали какое-то время, просто касаясь друг друга, потом не торопясь, очень чувственно и нежно вновь занялись любовью… А затем Гарри, вымотанный постоянным недосыпанием и голодовкой, уснул в объятиях Сева. Зельевар же уснуть так и не смог. Прижимая к себе тело любимого, он думал о том, что у него впервые за много лет появился человек, ради которого он готов… остаться в живых. Он давно решил для себя, что в этой войне ему не выжить. Чувство вины перед погибшей подругой детства, за невольное предательство, положило этому начало, и он бесстрашно смотрел в лицо смерти, зная, что ей нечем его запугать или удивить. А теперь… сын Лили, вернул его к жизни, но одновременно вернулся и страх. Северус панически боялся потерять вот этого растрёпанного зеленоглазого мальчишку, мирно посапывающего сейчас в его объятиях. Он поклялся себе, что сделает всё, чтобы они оба выжили. И вот тогда… Только тогда, Сев собирался признаться Гарри в своих чувствах. Если бы юноша сейчас мог видеть его лицо, он бы испугался, столько отчаяния, любви, и щемящей нежности, отражали черты обычно невозмутимого зельевара.

Через несколько часов, гриффиндорца разбудил его громко урчащий желудок. Прижавшись щекой к груди любимого человека и слушая спокойные удары его сердца, он не хотел открывать глаза, но проклятый пищеварительный орган, издал уж вовсе громогласную трель. Гарри услышал тихий смех Северуса:

– Просыпайся, соня, а то твой желудок сейчас выйдет «посмотреть на хозяина», и я не уверен, что с благими намерениями.

Потянув носом, парень уловил аромат горячего жаркого с картофелем.

– Откуда здесь еда?

– Попросил твоего приятеля Добби принести нам что-нибудь существенное. Только он, по-моему, перестарался. Здесь на квидичную команду еды хватит.

Гарри сел в постели и с чувством потянулся, разминая мышцы. За спиной раздался тихий смех:

– Если ты не прекратишь делать ЭТО, то мы окажемся не за столом…

– А где же?

– Ну, лично ты, окажешься на столе, в качестве моего основного блюда. Мне давно хотелось это сделать.

– Но-но! Здесь кое-кто с голоду готов умереть, а ты решил потешить свою извращённую фантазию?!

– Ешь. С моими фантазиями мы потом разберёмся.

Они с удовольствием поели. В Гарри вдруг проснулся такой голод, и не удивительно, после месячного-то недоедо-сыпания, что он ел за троих. А потом они опять устроились в постели… Уже поздно ночью, после… э-э-э, не помню которого раза, они усталые, наконец, заснули. Утром их разбудило нарочитое покашливание и смех. Кто-то «страшным» шёпотом пытался утихомирить едва сдерживающего смех человека:

– Ш-ш-ш! Не буди их, Зари! Дай людям поспать.

– Хи-хи-хи! Между прочим, эти «люди» спят в моей кровати.

– В НАШЕЙ, ты хотел сказать?

– Ой, прости Рик! Конечно же, в нашей. Кхм! Кхм! Я уже сейчас от кашля голос сорву.

– Северус… Гарри… Спят без задних ног.

– А что есть ещё и передние?

– Что?

– Ноги, болван!

– Ага! У гиппогрифов, фестралов, кентавров, и у тебя лично!

– Это что, оскорбление? Я вызываю тебя на дуэль! – захлёбывался смехом голос Зари.

– Спешу и падаю! Смотри, шпагу не потеряй, изящный ты наш!

– Так я же тебя на магическую дуэль вызываю! Я тут новое страшное проклятие узнал. Так что, дрожи ничтожный Гриффиндор!

– Ой, боюсь, боюсь! Какое проклятие, страшный ты наш?

– «Posilau tebia na fig»!

– О, Мерлин! Я убит! Умер от смеха! Моя смерть останется на твоей совести! О-о-о!

– Клоуны, – хриплым спросонья голосом проговорил Снейп и спрятал голову под подушку. Гарри молча накрылся одеялом с головой.

– Зари! Мне показалось, или они только что оскорбили двух благородных чистокровных магов?! СМЕРТЬ ИМ!!! От щекотки!

– Эта страшная кара постигнет любого, кто посмеет трахаться в кровати Годрика Гриффиндора и Салазара Слизерина, а после этого обзовёт их шутами!

– Ну, и как вы это сделаете? У вас же нет тел, – Гарри лениво приоткрыл один глаз, выглянув из-под одеяла.

– Мастер Салазар!

– Что, мастер Годрик?!

– Мне показалось, или этот несносный школяр и вправду назвал нас лжецами?!

– Мне тоже так показалось. А значит…

– МЕСТЬ!!! – уже хором заорали призраки, приближаясь к кровати.

Не знаю, какие уж там чары использовали привидения, но щекотка была просто невыносимой. Захлёбываясь диким смехом вперемешку с ругательствами, Гарри с Северусом ретировались в ванную, продолжая оттуда посылать весьма язвительные эпитеты, двум разошедшимся призракам. Когда через некоторое время, принявшие душ и одевшиеся маги, вернулись в спальню, Зари с Риком с милыми улыбками, как ни в чём не бывало, ждали их, развалившись в креслах. Зельевар и целитель устроились в креслах напротив, и приготовились ждать объяснений.

– И?!

– Что, «и»?

– И что это значит? Обязательно надо было ТАК нас будить? – Гарри, на правах наследника, перешёл в наступление.

– Ну, не «ТАК» вы не будились. Так что, не обессудьте, – Рик, в притворном раскаянии, развёл руками.

– Что-то случилось? – Северуса не покидала мысль, что раннее возвращение призраков в спальню не случайно.

– Да. Директор Хогвардса Альбус Дамблдор, изволит искать вас обоих. До него пока не дошло, что искать вас надо в одном месте, но скоро дойдёт, не сомневайтесь.

– Интересно, Рик, как твоя шляпа ухитрилась распределить его на твой факультет, когда ему самое место было на моём?

– Откуда я знаю, о чём тогда думала моя старая шляпа?

– Ничего удивительного. Шляпа сговорчива. Вот я, к примеру, попросил её распределить меня в «Гриффиндор», хотя она настаивала на «Слизерине», и старушка согласилась, – Гарри насмешливо развёл руками.

– Ты – Наследник, тебе было и выбирать. А тут…

– Ладно. В чём дело? Что за спешка?

– Мы точно не уверены. Они упоминали что-то про каких-то оборотня и метаморфа, убитых Упивающимися на Севере… Гарри! Что с тобой?!

– Ремус… – это друг моего отца. Он летом женился на Тонкс, она врождённый метаморф. Вы уверены, что расслышали правильно?

– Ну, имён там не называли…

– Северус, я должен идти, – Гарри посмотрел в глаза мужчине, тот ободряюще обнял его и прошептал:

– Я пойду с тобой.

– Э-э-э, Северус, это не лучшая идея…, – подбирая слова, проговорил, ставший вдруг абсолютно серьёзным, Рик. – Там крутится парочка соглядатаев «другого наследничка» Зари, да и Дамблдор, насколько я знаю, косо смотрит на вашу сердечную дружбу.

– ЧТО?! – ошеломлённый Гарри переводил взгляд с Рика на Северуса, ища ответа на свои подозрения. – Что это значит, Сев?

– Директор просил меня держаться от тебя на расстоянии, чтобы не «очернить светлый образ Спасителя-Магического-Мира».

– Он, что, серьёзно думает, что может управлять нами?

– Он искренне считает, что делает это для твоего же блага.

– Со своим благом, я как-нибудь сам разберусь, – Гарри подавил гнев и, нацепив на лицо доброжелательно-невозмутимую маску, отправился к директору.

Через час он с группой авроров стоял возле развалин сожжённого маленького домика в горах Северной Шотландии. Мимо него пронесли тела его… он не мог назвать их друзьями, слишком мало он провёл с ними времени, близких ему людей. А Гарри всё стоял, тупо глядя на пепелище. А в голове, почему-то, крутилась совершенно глупое сейчас сожаление, что Северус из-за дел Ордена и преподавания, не успел опробовать рецепт из дневника Слизерина, возможно дающий излечение от ликантропии. Чувство вины навалилось и затопило его сознание. Хмури подошёл и ободряюще положил руку ему на плечо:

– Их не пытали. Они сражались до последнего, защищая дом, и умерли быстро. «Авада Кедавра».

Гарри кивнул, не поднимая головы, но что-то в словах старого аврора «зацепило» его. Он прокрутил в голове фразу, сказанную Хмури, и переспросил:

– Они погибли, защищая дом?

– Да.

– А ЗАЧЕМ они это делали?

– О чём ты?

– Почему они не прорвались сквозь Упивающихся с боем? Зачем защищали пустой дом?

Грозный Глаз уставился на него в шоке. Кингсли затейливо выругался:

– А ну, парни, прочешите-ка тщательно развалины.

Авроры, уже собиравшиеся аппарировать, вернулись к дому. Гарри «потянулся» своей Силой к пепелищу. Вроде ничего… Стоп! Что это? Едва слышное биение жизни:

– Там кто-то есть! – крикнул он, метнувшись к развалинам, ориентируясь на этот слабый сигнал. Он привёл его к входу в заваленный обломками подвал. Авроры с помощью магии расчистили узкий проход и целитель, не дожидаясь разрешения, нырнул в него. Дверь в подвал была заперта не только на замки. Сильнейшие защитные чары закрывали её. Гарри показалось что-то знакомое в этих чарах, и он с ужасом понял… здесь ощущалось тоже заклятие, которое наложила его мать, отдавая жизнь за своего сына. Не пытаясь силой проникнуть сквозь защиту, юноша протянул к ней ладони и позволил «изучить» себя. Всё тело мгновенно обожгло ледяным огнём, но… тут же быстро отпустило. Дверь отворилась. Его ждали. Его признали Защитником. Он осторожно прошёл в маленькую комнату, подсвечивая себе беспалочковым «Люмосом». В самом крепком и защищённом углу стояла колыбель с совсем крошечным, не больше месяца, ребёнком с синими волосами. Гарри с ужасом подумал, что было бы, если бы они ушли отсюда, не проверив ещё раз развалины. Укутав младенца потеплее, и прикрывая его собой от падающих с потолка мелких обломков, целитель направился к выходу. Выражение лиц встретивших его авроров, было неописуемо, а Гарри прижимал к себе хрупкое существо, выжившее в такой мясорубке, и впервые в жизни хотел… держать на руках рождённого им самим ребёнка. Но… отогнав несвоевременные мечты, он взглядом испросив разрешения у Хмури, активировал портключ в «Эрн Рок».

====== Глава 26. Размен фигур. ======

Глава 26

Бета – Kairin.

Джейн поудобнее перехватила спящего малыша и уложила его в колыбельку. Волосы младенца сейчас отливали перламутром, хотя ещё пять минут назад, она могла бы поклясться, что они цвета воронова крыла.

«Всё-таки интересная вещь магия. И когда она стала для нас такой привычной?» – Живя в волшебном замке, она практически не чувствовала своего отличия от магов, но однажды выбравшись по делам на Диагон-аллею, была вынуждена признать, что без сопровождения Молли и Марты, ей бы пришлось туго. Нет, никто не косился на неё. Красивая, янтарного цвета мантия сделала своё дело, и окружающие видели перед собой ещё молодую, привлекательную ведьму, но невозможность в любой момент воспользоваться магией, как здесь делали все, заставляли чувствовать себя… голой, что ли. Поэтому, вылазки за пределы замка, они свели к минимуму. К тому же, опасность нападения Упивающихся, была вполне реальной. Вот и сейчас, глядя на спящего ребёнка, она не могла забыть, что он сирота, его родители погибли всего неделю назад, а значит, ужас который они испытали прошлым летом, ещё может вернуться в любой момент. И сейчас всё зависит от Гермионы и её друзей, которые сами ещё почти дети. Но, похоже, другой силы способной противостоять Воландеморту, у магического сообщества практически нет. Авроры мистера Хмури, связаны приказами Министерства, да и, по слухам, в их рядах имеется шпион. Про само Министерство и говорить нечего… Недаром Артур оттуда ушёл, теперь напрямую занимаясь только делами Ордена Феникса. На данный момент замок «Эрн Рок» был аналитическим центром этой организации, а также, основной базой и госпиталем отряда Хамелеонов. А цели и методы этих двух боевых структур, не всегда совпадали. Но они с Алексом выставили единственное условие и «орденцам» и Хамелеонам: все разногласия оставлять «за бортом» замка, а в том, что друг за друга эти две организации перегрызут глотку хоть Упивающимся, хоть Министерским, Джейн не сомневалась.