Текст книги "Первопричина: Лагерь смерти (СИ)"
Автор книги: Stereoman
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)
Глава 24
Где-то между уровнями. Белка.
– Ну вот, дочка, почти добрались, – бормочет ползущий впереди Осип. – Немного осталось.
Я и сама знаю что немного. Меня, показывая изображение трёхмерной карты, которую она собрала считав воспоминания деда и переработала их ведёт Серафина. Да и аккумуляторную, которой хватит на четверо суток питать весь лагерь трудно не заметить. Стоит мне закрыть глаза, как я вижу её… Огромная, светится как звезда, вкусная… Ярче и вкуснее неё только генераторы, но они чуть дальше и к ним мы пока не пойдём.
Аккумуляторная же… Сколько же здесь энергии? А ещё, мне понятно почему Влад не пошёл. Аккумуляторы, это медные и свинцовые пластины в банках. И я это вижу… Я вижу как происходит химическая реакция. Как электроны… Ещё бы знать что это. Всплывает в памяти всякая заумная дрянь. Плюс эти металлы, выплавленны с добавлением «Первопричины» что усилит негативный эффект. Владу здесь было бы по крайней мере некомфортно. А я… Свинца я не боюсь, остальных элементов тоже. Так что я на эту миссию подхожу идеально.
Но чего я боюсь? Чего мне, живой молнии можно опасаться? Диэлектриков? Или… Пока не ясно, но если слабость есть у Влада, то она обязана быть и у меня.
А ещё я знаю что Влад беспокоится о нас. Он переживает и если что, забыв о рисках примчится на помощь. Хотя, дело тут простое…
– Простое да не простое, – шелестит в голове голос Серафины. – Напоминаю, тебе надо быстро всё уничтожить и по возможности прихватить всю смену техников. Это очень важно…
– Да не нуди ты. Всё я помню. А техников там сколько?
– Смена пять рабочих и бригадир.
– Спасибо…
Ох и нудная ты, Серафина Яровна. В последнее время строит из себя не пойми что. Хотя… Зря я так. Ей досталось, возможно, сильнее чем нам. Она… Она это она и этим всё сказано.
Ползём вперёд, несколько раз сворачиваем направо. Проползаем по ровному участку и попадаем в небольшое расширение. Над нами покрытый хлопьями ржавчины решётчатый потолок, внизу пахнущий кислотой и изъеденный пол.
– На месте, – зажимая нос руками и щуря слезящиеся глаза кряхтит Осип. – Поганое место. Сюда кислоту из батарей сливают. Так, дочка, над нами аккумуляторная. Нам надо сломать здесь всё…
– Не нам, а мне. Вы, папа, отойдите подальше. А лучше возвращайтесь и ждите дома.
– Да как я тебя одну оставлю?
– А как я вас опасности подвергну? Сейчас я начну, там всё закоротит, вниз кислота польётся, пожар будет. Да если вы пострадаете, Коля мне голову оторвёт, – выговариваю Осипу и мысленно обращаюсь к Преображенской. – Сестрёнка, уводи его. Домой он не уйдёт, пусть ждёт меня на развилке у помойки. Прямо у распределительного щитка. Ты меня слышишь?
Сестрёнка не отвечает, но никуда не собирающийся дед вдруг вздыхает, гладит меня по голове и заявив что будет ждать в безопасном месте заползает в нору. На последок просит беречь себя и не рисковать. Припоминает что у меня жених, у нас с ним после победы свадьба, а ещё он хочет внуков увидеть.
Интересно, какая у нас будет свадьба? Явно не по христианским обычаям. И явно не просто подписи поставим. Но и пышной церемонии тоже не предвидится. Времена не те. Но белое платье я всё же приобрету. И колечко! Нда… И ведь таких как я невест, будет ещё четверо. Отвлекаюсь…
– Ага, понятно. Разнести здесь всё. Пфе, проще простого. Бешеная Пикачу… Ещё бы узнать кто такая эта Пикачу. Наверняка товарищ Император сравнивает меня с одной из своих многочисленных тёлок которые ни к жёнам, ни к наложницам не относились. Приду спрошу. А пока… Серафина, дед ушёл?
– Можешь начинать, ползает он быстро и уже на безопасном расстоянии.
– Хорошо…
Закрыв глаза прислушиваюсь к ощущениям. Ярко вспыхиваю и превратившись в элементаля пробиваю потолок. Влетев в аккумуляторную зависаю над полом… Техник видя меня садится и крестясь шепчет молитвы.
– Фашист поганый, – вытянув руку улыбаюсь. – За тобой пришло возмездие.
Фашист… Видимо, этот слабенький потому как бледнеет и закатив глаза теряет сознание не отвечает.
Выпускаю молнии и поджариваю тело. На звук прибегают остальные, то есть трое и судя по более приличному виду бригадир. Увидев меня все замирают… Подняв руки втягиваю в себя всю энергию. Безумно смеясь от переизбытка сил, свечусь ярче и выдаю серию разрядов чем множество раз пробиваю техников. Выдохнув зажигаю две ветвистые молнии и крушу всё вокруг.
Молнией срезают стойки, и вспарывают корпуса аккумуляторов. Лежащие техники обугливаются и дымятся. На пол льётся электролит. Батареи что чуть дальше начинают кипеть и с хлопками взрываются.
Добавляю мощности, от чего молнии превращаются в гудящие электрические дуги. Которые как масло режут металл и плавят его.
Кабеля и провода вспыхивают. Всё неметаллическое начинает гореть. По полу вместе с кислотой текут потоки свинца и меди.
– Сила! – выдавая больше мощности лечу вперёд. – Да!
Четверть аккумуляторной уже разрушена. Разгорающийся пожар наполняет помещение едким чёрным дымом и уничтожает оставшееся, но… Сила, мощь, могущество, всё это убывает. Ещё немного и я скорее всего упаду.
Всматриваясь в пространство нахожу кое-что интересное. Лечу туда и вижу висящего на рубильнике обгоревшего техника.
– Отрубил, зараза, – качаю головой. – Ну нет.
Подлетев ближе откидываю тело, хватаюсь за ручку рубильника и поднимаю. Не происходит ничего. Найдя в чём причина, подлетаю к щитку, отрываю крышку и заменяю сгоревшие предохранители кусками стальных уголков. От этого в помещении начинается нечто страшное. Поступает питание от генераторов, всё вокруг заполняется искрами и молниями, вспыхивают электрические дуги, пожар бушует. Батареи уже не просто бахают, они взрываются как настоящие бомбы.
– Я могу, – втягивая в себя больше электричества раскидываю руки. – Да!
– Белка, очнись! – кричит в голове Серафина. – Заканчивай и уходи.
– Сейчас…
Возвращаюсь туда откуда пришла и вижу что под решёткой лужа свинца и меди. Понимаю что проблем это не доставит, но… Недолго думая лечу к щитку. Вырываю из него силовой кабель…
– А почему бы и не попробовать? Я же энергия. Может быть…
Просто втягиваюсь в провод и тут… И тут я вижу всю сеть лагеря. Не как раньше, а более отчётливо. Каждая лампочка, каждый выключатель…
– Надо спешить, потому что вот как раз таки выключатели и смогут задержать меня. Ладно… Ладно? Вот ведь… Кажется диверсия будет круче чем мы думали. Потому что… Потому что… Нет, генераторы трогать не буду. Только один. А потом по проводам к помойке. Серафина позовёт деда и мы пойдём домой. Минус генератор!
По проводам я ещё не путешествовала, но… Будет непросто.
Тоже время. Пятая лаборатория. Вальтер Нойманн.
Стоя у стола и потягивая шикарный французский коньяк, поводя плечами наблюдаю как бесится Марта. Сегодня находящейся в скверном из разрыва трубы и полученного на щёку ожога настроении начальнице пришла телеграмма. Содержание осталось тайной, но после прочтения она как никогда разозлилась.
Видимо вышестоящее руководство устроило ей выволочку. Причём серьёзную. Но нет, грустить Марта не думала. По её приказу солдаты притащили двенадцать женщин, подвесили их и теперь Бригг вымещает на них свою злость. Пятерых забила дубинкой, троих вскрыла, ещё троим срезала лица. Теперь кастетом забивает последних.
Но, надо отдать ей должное, делает она это профессионально. Начинает с конечностей, потом переходит к животу, и только когда внутренности жертвы превращаются в кашу, переходит к голове. Выбивает зубы, уничтожает нижнюю челюсть и только потом не спеша добивает.
Двенадцатая жертва, сидит в специальной камере и дикими глазами смотря на устроенную Мартой вакханалию ожидает своей участи.
И тут странно. Марта в порыве ярости начала с неё, но почему-то остановилась. Приказала помощникам бросить её в барокамеру и готовиться. Как она выбирает себе жертв? По какому принципу? Кажется, что определённые люди… Какие они люди? Жалкие низшие существа. Но тем не менее, мне кажется, что страдания некоторых из них приносят Марте большее удовольствие. Такие сильные, что от их криков Марта получает многочисленные оргазмы.
Она безумна, с этим невозможно спорить. Но и обвинять её в чём-то тоже бессмысленно. Издевается она не над людьми, а над отбросами. Правда, встречаются и интересные образцы. Маришка, например. Её крики, особенно когда перед оргазмом я отбивал ей почки звучали как музыка. Или те близнецы, попробовать которых я так и не успел. Жаль, ещё бы немного…
– Получай, мерзость, – добив существо ударом в висок рычит Марта.
Выпрямляется, поправляет волосы, подходит к креслу и присев закуривает. Улыбаясь смотрит на меня и закидывает ногу на ногу. Делает это нарочито медленно, что выглядит великолепно. Тем более одета она в белую… Теперь в красную рубашку, внизу чёрная юбка, на ногах чулки… Зрелище потрясающее.
– Вальтер, – выдохнув дым зурится Марта.
Наливаю в стакан коньяк, наблюдая как Марта скидывает туфли беру тарелочку с дольками лимона, подхожу…
– Эх, Вальтер, я так устала, – глядя на меня огромными глазами хныкает Бригг. – Все эти странности, мерзкие партизаны, вот эта мерзость. Пожалей меня.
– Сейчас. Я обниму и всё пройдёт…
– Спасибо, но объятий мало. Подай мне коньяк, возьми себе и на колени.
Не шутит. А это значит… Или меня ждёт участь заключённых, или что-то гораздо хуже. Но за что?
Понимая что спорить бесполезно, а возражать бессмысленно, наливаю себе, держа два стакана подхожу, подаю и встаю на колени.
– М-м-м, какой вкус, – попробовав напиток тянет Марта. – Вальтер, ты только попробуй.
Киваю, подношу стакан к губам, как вдруг Марта выпрямляет ногу и придерживает мою руку.
– Не так, Вальтер. Лей коньяк мне на пальчики. Во так, не бойся. А теперь пробуй.
Борясь с приступом отвращения целую её ногу. Старательно изображая восторг закрываю глаза и опасаясь что всё это плохо кончится, провожу по пальцам ноги языком.
– Ух, а ты знаешь как поднять настроение. Продолжай.
Марта раздвигает ноги и откидывается на спинку кресла. Жмурясь пьёт коньяк…
Не всё так плохо, даже наоборот, всё просто лучше некуда. Если я правильно понимаю намёки.
Целуя ногу, осторожно, потому что с Мартой шутки плохи поднимаюсь выше. Дыхание Бригг становится глубже, она закуривает ещё одну, шире разводит ноги, расстёгивает рубашку и машет рукой своим помощникам.
Те синхронно кивают, уходят к стене и переключают рубильники. Возвращаются, встают у камеры. Один дёргает рубильник, второй открывает вентиль. Женщина сидящая в камере встаёт и начинает стучать в стеклянную стену.
– Смотри, Вальтер, смотри на камеру. Видишь эту мерзость что находится в ней? Тощее, грязное, лысое существо. Знаешь в чём вся ирония? Оно считает себя человеком. Оно надеется на спасение. Даже сейчас, понимая что скоро всё закончится, оно не теряет надежды. Но, к сожалению, этого не случится. Сейчас, компрессор нагнетает в камеру давление. И как только оно наберётся, я нажму эту кнопку. Электроклапаны откроются, давление резко упадёт, существо сдохнет в страшных мучениях. Хватит мусолить моё колено, поднимайся выше.
Привстав, Марта задирает юбку. Садится, шире раздвигает ноги и пальцем отодвигает трусики. Злобно смотрит на меня…
Пока не начала приказывать, пододвигаюсь и целую бёдра.
– Ух, вот так… – схватив меня за волосы стонет Марта. – Нежнее.
Второй рукой начинает мять свою грудь и щипать сосок. При этом держит в зубах сигарету, кивает помощникам. Существо в камере бьётся об стены, плачет и кричит. И тут…
– Вальтер, – потянув мои волосы рычит Марта. – Если ты, сделаешь мне неприятно или будешь плохо стараться, я затушу окурок в твоём левом глазу. Тебе очень пойдёт повязка. Станешь мужественнее. Сильнее отодвинь трусики, начинай, только нежно. Я доверяю тебе самое ценное и невероятно чувствительное.
– Я буду предельно нежен.
Вот дьявол… Такого я даже от Марты не ожидал. Не прельщает становиться её игрушкой. Потому что зная Марту, такие ласки какие произойдут сейчас, будут означать начало чего-то такого извращённого, что моя психика может не вынести. Но, выхода нет. Убьёт и убьёт самым жутким и изощрённым способом.
Целуя её бёдра и водя по ним языком, слушая вздохи Марты и глядя что она уже на грани, отстраняюсь. Пальцами отодвигаю её промокшее бельё и демонстративно шумно выдыхая, высунув язык тянусь и касаюсь им…
– Ох, – дёргается Марта. – Ещё. А ты умеешь. Признавайся, на ком тренировался? Неужели на Маришке?
– Я не…
– Работай, ничтожество, – прижав меня к себе и сжав ноги шипит Марта. – Старательнее. Ласкай меня.
Ласкаю, в это время представляю Марту подвешенной за руки. А рядом я, с кастетом на руке собираюсь выбить из неё всё дерьмо из которого она полностью состоит.
Но нет, нельзя. Сама Марта ничего из себя не представляет, злобная пустышка. Но её родственники занимающие высокие посты, связи, хорошее отношение руководства. Малейшая провинность и я пойду в барак где меня…
– Ещё немного, – стонет Марта. – Ох, как она мучается. Как ей страшно и больно. Я близка… Вальтер, пошире открой рот и готовься принять… Ещё немного. Сейчас я нажму на кнопку и ты… Ох… Ты примешь мою нежность. Всю. Я специально ждала… Ох, чтобы отдать тебе всё. Я… Язык внутрь меня. Делай!
Бешеная сука… Тварь от которой нет спасения. Ты…
Стук из камеры стихает, Марта начинает вздрагивать. Стоны её становятся громче. Внутри она сокращается, крепче сжимает мою голову ногами и сильнее тянет волосы.
Закрыв глаза понимаю что вот сейчас, но тут… Слышится удар, громкий свист. Марта отталкивает меня.
Упав открываю глаза и понимаю что свет в лаборатории погас. Свист… Видимо клапан открылся.
– Что… Здесь… Происходит?! – верещит Марта. – Может мне кто-нибудь объяснить, почему я…
Свет загорается. Марта встаёт и идёт к столу… Как раз в это время звонит телефон, Марта подносит трубку к уху… Закрыв глаза и глубоко дыша кивает…
– Да. Понятно. Скоро буду. Почему сразу не доложили, недоумки!? Вы у меня все в отряд сортировки пойдёте. Уроды!
Марта бросает трубку на стол и резко поворачивается, глубоко вздыхает…
Всё, конец. Сейчас мне будет плохо…
– Вальтер, – всхлипывая подходит она ко мне. – Прости, ты так хотел получить мою любовь. Скажу больше, тебя от этого божественного нектара, отделяли какие-то секунды. Но извини, авария… Пожар в аккумуляторной, один из генераторов вышел из строя. Много пострадавших. Прости меня…
– Видимо я плохо старался.
– Ну не расстраивайся, – наклоняется ко мне Марта и взяв за подбородок надувает губы, но тут же мрачнеет и злобно смотрит в глаза. – Не расстраивайся, Вальтер. Как только разберёмся с аварией, ты продолжишь. И будешь стараться ещё тщательней. А ещё, ты запомнишь, что если мне хоть что-то не понравится… Вальтер, ты сильно хочешь жить? Чтобы не получить по зубам рукоятью пистолета, кивни и улыбаясь скажи – да хозяйка.
– Да, хозяйка.
– Замечательно, – широко улыбается Марта. – А теперь встань, поправь мундир и жди меня у выхода. Я на секундочку, носик припудрить. Хи-хи… Но к вечеру, я буду готова и ты своё получишь. Вперёд… Эй! Вы куда её потащили?
Марта убегает к камере и останавливает вытаскивающих тело помощников. Которые виновато опустив головы, докладывают что существо не выжило.
– Да и чёрт с тобой, глупая старуха. Дожила до сорока пяти, а мозг так и не появился. Сама не понимаешь что пропустила! – пиная тело кричит Марта. – В яму это ничтожество. Вальтер? Что ты сидишь? К выходу, живо.
Вот я попал… Попал серьёзнее чем русские перебежчики. Она меня в живых не оставит. Наиграется и убьёт. Если я сам не умру от её игр. Потому что сегодня… Это только начало и всё самое страшное впереди.
У помойки. Белка.
Выпрыгиваю из щитка, принимаю человеческий облик улыбаюсь… Как вдруг понимаю что деда нет. Осматриваюсь, прислушиваюсь…
– Серафина, а где… Серафина?
В ответ сдавленный стон и просьба идти. На вопрос куда идти, перед глазами появляется пульсирующая светом нить. Изгибается и мерцанием указывает направление.
Засекаю в той стороне троих живых, перемещаюсь…
– Вы чего? – глядя на Влада, едва живую Серафину и мрачного деда спрашиваю.
– Да вот, – наклоняясь и поднимая на руки страшноватого вида женщину натянуто улыбается Влад. – Дурочку в семье вычислили.
– Маришку? Так я знаю…
– Меня, – покачиваясь выдаёт бледная Серафина. – Я ещё одну засекла. Приняла всё на себя. Теперь вот…
– Дура, – рычит Влад. – Мы все едва такое переносили. А ты одна решила. Сдохнуть не терпится?
– Я за вас беспокоюсь, – всхлипывает Серафина. – Белка на задании была. Если бы она умерла, то могла… А так я…
– Ты? – удивляюсь таким новостям. – Тогда… Остановка сердца, смерть. А ты на ногах?
– Кровь силой мысли гоняю. Сознание удерживаю, – стонет Преображенская. – Я… Я выдержу.
– Уходим, – мрачно выдаёт Влад. – Профессор, помогите Серафине дойти.
– А я генератор невзначай сожгла. Я не хотела, но почему-то решила…
– Молодец, – хмурится Влад и идёт вперёд.
– Да что с ним? Так разозлился.
– Он, голубушка, любит вас, – взваливая Серафину на плечо ворчит Ломакин. – Судя по всему, гораздо сильнее чем себя. Каким-то непостижимым образом, он сразу понял что сделала Серафина.
– Я как лучше хотела. Я за семью беспокоюсь. Пусть лучше плохо будет мне, чем всем сразу.
– Героиня, – улыбаясь киваю. – А о себе подумать или хотя бы с Владом посоветоваться?
– Ой, заткнись. Без тебя плохо.
Так значит Влад нас так сильно любит. Ну что же, это хорошо, это радует. Значит и мы, будем любить его сильнее. Изо всех сил! Аха-ха-ха! Да.
Глава 25
Некоторое время спустя. Убежище. Влад.
Ну вот, ещё одна такая же бедолага. Лежит, пытается дышать, периодически умирает пытаясь утащить с собой Серафину. Через неё же тянет из нас силы и, что для всех удивительно, медленно но уверенно восстанавливается.
Морщины на лице разглаживаются, серая дряблая кожа на груди, животе, руках и бёдрах приобретает нормальный цвет и становится гладкой.
– Интересно, как её убили? – приложив палец к подбородку бормочет Ломакин.
– Это для вас принципиально? – подозрительно щурится Лазарев.
– Конечно, Сергей Андреевич, конечно. Смерть и то как именно она произошла, влияет на будущее. Вот например, Владислав. Его затыкали тонкими металлическими иглами, от чего он, став Тёмным Духом, получил способность управлять металлом. Маришку утопили, Катю забили током, Фаину и Раису сожгли. С Серафина исключение, но исключение объяснимое. С неё содрали кожу, чем вызвали мощное психическое потрясение. Тем самым дали доступ к парапсихическим способностям. Эту же несчастную женщину… Я с таким не сталкивался, но читал и могу предположить что умерла она от кессонной болезни. Резкий перепад давления, азот в крови вскипел, лёгкие лопнули.
– Ничего не понимаю, – хмурится Лазарев. – То есть… Ключевой фактор смерть? Учёные всего мира, после того как на нас обрушилась «Первопричина» пытаются создать особенных солдат, а тут нужна смерть?
– Нет, – глядя на растущую грудь нашей гостьи мотаю головой. – Здесь необходимо сочетание факторов. Я много думал, вспоминал, и понял что ключевой фактор не дьявольское вещество для пыток, не сыворотка правды и не стресс. А я и природная предрасположенность к магии. Возможно, здесь она тоже была но потом закончилась. А тут вернулась в виде «Первопричины» и пробудила у некоторых спящие способности.
– Ну не знаю, – чешет нос Лазарев. – Магия. Как-то неправдоподобно.
– Есть легенды, мифы, сказки, – закуривая развожу руками. – Вот например кентавры, дриады, орки, эльфы, гоблины, гарпии, великаны, драконы. Здесь это всего лишь сказки, в моём же мире это обычные ничем не выдающиеся жители. Граждане. Если допустить, что всё это не с потолка взяли и легенды о тех же кентаврах на чем-то основаны, то магия таки была здесь.
– Мы отвлеклись, – скептически улыбается Лазарев. – Так при чём здесь способы смерти?
– При том, – начинает Ломакин. – Что от способа убийства и последующей смерти зависят не только способности, но и методы лечения. Серафина снова выбивается, но вот Спичкиных мы восстанавливали огнём. В случае же с этой несчастной, предполагаю что её лечит то что убило или же воздух.
– Ясно… Понятно что ничего не понятно, – хмурится Лазарев. – Но не подумайте, я вам верю.
– Да неужели?
– Да, Владислав, я вам верю. Конечно это всё похоже на бред, но я сам всё вижу. А раз вижу и глазам своим верю. А как вы определяете кто предрасположен к магии?
– Никак, – пожимаю плечами. – Определить мы можем только после смерти. Тогда мы видим свет и чувствуем. До смерти, определить увы невозможно. Может позже, когда способности Серафины разовьются. Пока же нет, только гипотезы да и то по большей части безумные и не поддающиеся доказательствам.
– Всё так плохо?
– Да, товарищ Лазарев, – мотаю головой. – Все наши беды от того, что мои прошлые знания здесь не ко всему применимы. А новых слишком мало, для того чтобы делать выводы. Возможно ключом ко всему являюсь я. Возможно сыворотка правды или то вещество для пыток. Или магия. А возможно это всё череда нелепых случайностей. Бывает и такое. Пока у меня ответов нет. Серафина, ты как?
Лежащая рядом с женщиной Преображенская поднимает руку и указывает большим пальцем вниз. Вздыхаю, ложусь рядом, прошу всех не мешать, и приказываю Преображенской подключить меня. На что Серафина соглашается, морщится и тут… Силы совсем пропадают. Закрыв глаза пытаюсь удержаться в сознании, но…
****
Просыпаюсь от поглаживаний по щеке или… На лице у меня, точнее на левой щеке, что-то тяжёлое и мягкое. И оно движется… Открыв глаза понимаю что голова моя несчастная повёрнута на бок, вижу спящую рядом Серафину, поворачиваю голову…
– Оу… Привет…
– Привет, – подперев рукой голову улыбается красивая женщина с бирюзового цвета волосами.
Одеяло сползло до пояса. Верхняя часть тела обнажена. На лице же у меня лежала её грудь. Причём женщина не стесняется, не старается прикрыться, а просто лежит и улыбаясь смотрит.
– Ты красивая, – зачем-то говорю. – И кого-то мне напоминаешь. Я видел…
– Так это ты меня спас? – спрашивает женщина.
– Ну, не только я. Мы все… А ты… Слушай, тебе бы волосы в косы заплести. Одну сзади, вторую спереди.
– Кто заплетает косы спереди? – еле сдерживая смех спрашивает она. – Это наверное неудобно. Хотя… Да, ты прав, позже сделаю. И это… Спасибо тебе.
С этими словами, женщина обнимает меня и прижимает к груди. От чего… Отбиваться от неё почему-то не хочется. Вместо этого обнимаю, глажу ладонью по спине…
– Так как мне к тебе обращаться? – оттолкнув меня спрашивает женщина. – Влад, Николай или Кастиан? Просто пока мы спали, Серафина перебирала твои воспоминания и я тоже видела их. Там много всего.
– Влад, – киваю ей. – Это теперь моё имя. При Осипе зови Колей, батя к этому строго относится. А ты…
Вздохнув, женщина представляется и начинает свою историю. Которая… Которая, ничем особо не отличается. Зовут её Роза Ветрова. Родилась в Москве в тысяча девятисотом году. Жила, работала. Муж военный, воевал за красных, героически погиб на гражданской в двадцать втором году. Далее попытки выжить, вырастить двоих детей и снова война. Сыновья, сразу двое, ушли на фронт, сама Роза вкалывала на заводе. Вместе с заводом эвакуировалась за Урал. И вот недавно, получила в один день две похоронки. От чего пошла воевать добровольцем. Хотела отомстить, однако в первом же бою попала в плен и была отправлена в Идельштайн. Где, собственно, сразу же попалась на глаза Марте. Дальше… Избиения, пытки…
– Ты понимаешь, – стискивая меня шепчет Роза. – Ты так же как и я, терял любимых, детей, всё… Прости что напоминаю, но…
– Мы отомстим, – киваю ей. – Обещаю.
Странная получается история. Если совсем в мистику удариться, в чём я когда-то был мастером, то можно допустить, что упавший сюда метеорит создал место силы куда как мухи на мёд слетаются все одарённые. Можно такое допустить? Более чем. В нашем мире такие места тоже были, потому что Сердца прибыли к нам тоже в виде метеоритного дождя. И места силы появились в месте падения осколков которые были слишком маленькими для того чтобы стать полноценными Сердцами. Но что произошло здесь?
То что кристаллы прибыли из моего мира, вопросов не вызывает, это факт. Но как они прибыли? И зачем? Кто-то из попавших в тот мир осколков Императора засёк меня и помогает? Или… Или? Или это всё случайность? Осколки попали сюда по случаю, притянули меня и… И что?
Эх, становлюсь похожим на Ломакина. Теории с каждым днём всё страшнее и страшнее.
И теперь… Марта. Она вполне может быть одарённой, то есть видящей. Потому как сидя на залежах «Первопричины» вполне могла пробудить способности. Но это теория, пока ничем не подтверждённая. Надо будет проверить…
Открывается дверь, в лабораторию где все мы отдыхаем, вываливаются девушки. Смотрят на нас… Белка и Маришка краснеют от злости. Спичкины упирают руки в бока и кривясь щурятся.
– Вы все в сборе, – заваливает следом за ними Лазарев. – А я тут…
Увидев взгляды девушек, Лазарев икает, поднимает руки и пятясь назад извиняется за вторжение. Девушки же…
– Ну что, кобелина, – массируя пальцами переносицу начинает Белка. – Доволен?
– А что собственно…
– Ты лежишь, обнимаешь голую, постороннюю женщину, – выдаёт Маришка. – Нас хоть постесняйся. Вытащи лицо из её сисек.
– Не, вы меня бить будете. А здесь приятно. Я ещё немного полежу.
– Фаина, – закрыв глаза выдыхает Рая. – Жги её. И этому подлому изменщику по яйцам пройдись. Может это хоть ненадолго его остановит. Белка, хреначь током, пусть расцепляются.
– Плохо играете, – зевая выдаёт Серафина. – Неубедительно.
– Мы не играем!
– Ага, – обнимая меня с другого бока зевает Преображенская. – Мне расскажи. Маришка и Белка, давно уже решили не выделываться и сейчас им просто интересно. А вам, сёстры Спичкины, завидно. Завидно от того, что грудь Розы в два раза больше чем у вас. Ну?
Девушки выдыхают, садятся рядом и начинают знакомиться с Розой. Хотя, знакомство больше для вида. Они и так всё друг о друге знают, благодаря Серафине. Но то что они приняли мои выверты и закидоны, неслабо так радует.
****
После знакомства девушки перемещаются на кухню, мы, то есть я и два безумных гения закрываемся в лаборатории где мне показывают открытия. Точнее, Лазарев увлечённо рассказывает о том, что обесцвеченный мной кристалл и его производные, растворы и соли, обладают новыми свойствами. Они, полностью безвредны, но при этом обладают слабым положительным эффектом. Так инъекция раствора светлых кристаллов, позволила подопытной крысе быстрее регенерировать и повысила её и без того высокую живучесть. Но это не главное открытие. Главное здесь то, что обесцвеченный кристалл, влияет на другие. Красные от него становятся оранжевыми, зелёные почему-то голубыми. Их свойства доктор ещё не исследовал, но в теории они должны или измениться, или усилиться.
– Это прорыв! – сжав зубами сигарету восклицает Лазарев. – Вы понимаете что мы открыли? Это же универсальное лекарство. Да, не панацея, но тем не менее. Вы представляете сколько наших солдат мы поставим на ноги этим веществом?
– Коллега, – качает головой Ломакин. – На вашем месте я бы не торопился. Здесь нужно изучение и наблюдения. Я не могу отрицать положительный эффект, но кто знает, может быть в будущем, эффект окажется обратным. Вызовет мутации, изменения, смерть.
– Профессор, в нашем положении тянуть резину категорически нельзя. Надо собирать информацию и отправлять её нашим. Там, у них больше возможностей. Они такого не упустят.
– Ага, а как? – глядя на Лазарева спрашиваю. – По почте отправим? Или сами принесём? А что, перейдём линию фронта, принесём белые кристаллы, и скажем что разработали лекарство. И совки такие, проходите дорогие товарищи, мы вас заждались. И на колоть друг другу растворы. На брудершафт, в задницу. Вы так себе это представляете?
– А как? – теряется Лазарев.
– Так не будет. Как только мы перейдём линию фронта и попадём к «нашим» нас тут же заграбастают: НКВД, СМЕРШ и другие структуры. И что мы им скажем? Здрасьте, мы семеро мутантов, профессор и доктор наук пришли помочь? Так? Да нас на месте расстреляют, только из-за моего внешнего вида.
– Но Владислав, – хмурится Ломакин. – Вы же сами собирались идти.
– Я и сейчас собираюсь. Но, просто так увы не получится. И тут у нас три варианта. Идти не с пустыми руками. Создать себе такую репутацию что при встрече совки нас как родных примут. Ну и третий, сделать всё сразу. Значит так, спешить не станем. Спешка нужна только в случаях спонтанной диареи. Поэтому, продолжим гробить выработку первопричины и более интенсивно станем пускать поезда под откос.
– И чем это поможет? – спрашивает Лазарев.
– Мы ослабим участок фронта. Да, с голоду немцы не сдохнут и без патронов не останутся. Но, возникнет дефицит тех же снарядов, топлива, еды, запчастей, ГСМ. Плюс упаднические настроения. Сейчас у фашистов преимущество в виде хорошо налаженного снабжения. Как только мы его расшатаем, преимущество и закончится. Быстро проложить новую ветку они не смогут. Перебрасывать ресурсы с других участков фронта – сложно. Да и потом, до места боевых действий всего пятьдесят километров. Совки, как только узнают что в горах засел партизанский отряд портящий немцам жизнь, так сразу заинтересуются. Разведка у них должна быть. А потом, когда всё это случится, можно будет выходить. Согласны?
– Есть смысл, – хмурится Лазарев.
– Мой сын, – вытирая слёзы выдаёт взявший управление Осип. – Весь в папку. Ну прямо копия. Смотри, дохтор, вот умный человек, не то что вы с профессором. Ладныть…
– У нас гости, – появляется в лаборатории Серафина. – Человек десять, шарятся по помойке. Вооружены огнемётами.
– Так, – резко встаю и обвожу присутствующих взглядом. – Всем сидеть ровно. Сера, за мной.
Ну вот и гости. А я знал что за нами придут. Но… Есть у меня один план.
****
Перемещаемся к помойке. Преображенская сразу отводит всем глаза и мы став невидимыми крадёмся за ними. Группа же… Все в костюмах, противогазах. У пятерых огнемёты, остальные с автоматами. Офицер, несмотря на то что только в противогазе, смело идёт впереди и так же смело сжимает трясущейся рукой пистолет.
– Они боятся? – мысленно спрашиваю.
– Нет, Владик, они в ужасе. Многие из них видели сборщиков и знают на что они способны. И они знают что эти твари здесь.
– Посмотри нахрена они сюда припёрлись.
– Проверка, – улыбается Серафина. – Ищут следы постороннего присутствия. Я могу сделать так, что огнмётчики сожгут друг друга. Тут…
– Не надо. Ты можешь внушить им что здесь ничего нет?
– Ну да.
– Сделай, пожалуйста. Нам не следует привлекать к себе внимание. Не здесь.
Кивнув Серафина закрывает глаза. Группа от этого напрягается, но тут… Солдаты начинают смеяться, все вспоминают забавные случаи, шутят и идут дальше. В сторону от наших тоннелей.
