Текст книги "Во имя порядка: на заре новой эры (СИ)"

Автор книги: Стефаний

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 39 страниц)

– Ну же, вперёд! – кричу я, и пытаюсь её заставить бежать.

Всё затрещало вокруг от количества тока, на языке заиграла неприятная колкость, а глаза заболели от света молний. Разрывы и треск донеслись отовсюду, а потом вместе с ароматом горелого дерева пыхнула вонь прожаренного мяса. Сдержав тошноту и сжав поводья, чтобы не свалиться с лошади извортью в желудке, я продолжил вести коня к дороге, откуда эффект заклятья окажется сильнее всего.

Вскоре я пришёл туда, куда нужно, за моей спиной только дорога, трава и деревья с кустарниками, укрытыми покрывалом ночи. А впереди те, кто пришёл утверждать новые истины, хоть мы их и не просили этого делать.

Оказавшись перед ровным выверенным строем неримлян, выходящих из гавани, я остановил лошадь. Порт их и это без всякого сомнения истина – корабли корпуса с каждой минутой выплёскивают всё больше и больше солдат, те, планомерно занимают каждый участок, вычищая его от любого сопротивления. Вижу озверевших от насилия и жестокости солдат, на чьи сверкающие клинки так и желают напиться крови. Вижу опьяневших от несуразных, но столь манящих идей Коарека, которые он насаживает подобно опиумной мании.

Из их строя вышел высокий и статный офицер неримской армии, чей шлем украшен тремя чёрными перьями. Он протянул в мою сторону руку, указав обагрённым эстоком в мою грудь:

– Храбрый эндералец! Ты хорошо сражался, но мы всё равно победили! Ваши войска рассеяны, гавань наша, а скоро и Арк падёт! Твои старания напрасны, так к чему же сражаться!?

– Потому что таков долг! – кричу я в ответ. – Такова наша миссия – оградить мир от зверья, подобного вам!

– Ты считаешь нас зверями, но за что? За то, что мы несём эпоху просвещения и лучшего существования? – неримский капитан опустил эсток и стал театрально расхаживать, размахивая оружием. – Тебе, наверное, не говорили, что наша цель, смысл нашего похода – как можно быстрее покончить с вашим религиозным мракобесием! Вы упрямо сопротивляетесь прогрессу, вы не хотите покинуть плоть и стать большим. Вы останавливаете прогресс, которого так желают наши астральные учителя.

– Прогресс!? в приступе гнева негодования рычу подобно Конану. – Вы убиваете невинных, разоряете селение и желаете смерти моему народу. Это и есть тот самый прогресс? Так вот как утверждаются новые «прогрессивные» идеалы? На острие меча? Нет, это не свет, но тьма.

– Это часть «очищения»! – оправдательно заявил неримец. – Просвещение должное очищаться от мракобесных. И как ты вообще можешь рассуждать о том, на что способен только наш пророк «высших»?

– Потому что я видел то, что несёт ваше «очищение». Я говорил с вашими ложными учителями. И знаю, что желают они только вашей и нашей смерти.

– Этого не может быть! – фыркнул капитан. – Чтобы они снизошли своим озарением до какого-то религиозного! Не может быть!

– Думай как хочешь, но эти твари не такие, как вы считаете.

– Ты всего лишь лжец, желающий сбить нас с пути истинного! – фанатичен неримец в своих суждениях. – Если вы не откажитесь от религии, то во исполнение скорейшего «очищения» мы уничтожим вас без колебаний, – он поднял меч, указав на меня.

– Что ж, тогда и у нас не остаётся иного выбора.

Без больших слов я вынимаю свиток, и вытягиваю его, несмотря на то, что когти холода впились в мою плоть, сжимая её. А затем, раскрыв второй рукой, высвобождаю заключённую в нём магическую энергию. Я изначально ощутил пальцами страшное онемение и обледенение – их в одну секунду покрыла корка льда. А затем, разрастаясь и разрастаясь, появился ослепительный белый шар. Битва прекратились – все ждали, чем кончится заклятье, даже вражеские чародеи в исступлении замерли, взирая на магическую сферу. И только один из них догадался в чём дело и закричал, что есть сил, но было поздно:

– Метель! Он вызывает метель!

Взрыв. Вот как это можно себе представить – магическая сфера попросту взорвалась в моих руках, только вместо огня или мороза она разлетелась всплеском сиятельное-белоснежной волны. А затем… небеса мигом скрыли серебряные звёзды за одеялом не понять откуда взявшихся облаков, отпросившись сильнейшую темень на гавань, пожравшую дома и деревья, улицы и людей. Тут же подул сильнейший, сногсшибательный ветер, настолько холодный, что на щеках у многих появился румянец, пальцы на ногах и руках стиснул мороз, и глаза залили слёзы, через которые мир представлялся мутным пятном.

– Снег, – сказали воины нерима, на стремительно немеющую кожу которых стала падать белая стена.

Ветер ударил пуще прежнего, мне показалось, словно меня в спину боднул леоран, а вот неримцы, ставя руки пред собой попытались закрыться от холодного порыва и снега. Мне оставалось только с заворожением смотреть на то, как враг пятится, как неримские маги в тылах отчаянно пытаются спасти положение и выстраивают ментальные щиты. Всё вокруг сожрала метель, сквозь которую ничего не видно дальше вытянутой руки – всё остальное только образы, о которых приходится сомневаться.

– Прорывайтесь! – приказывают офицеры. – Вперёд, за Нерим!

– Куда идти!? – отвечают солдаты. – Ничего не видно!

– Я тебе глазу протру!

– Я ничего не вижу!

– Что не видишь!? Глаза свои нарисованные!

Враг остановился… неримское войско, этот гиганский исполин, встал и будто бы мало на него беды – появились те, кого считали погибшими. Прорезая путь через снежную стену, зная местность лучше, чем неримляне, вышли покалеченные и израненные, но всё ещё смертельно опасные воины аристократии. Стрелы легли среди рядов неримлян, а мечники и копейщики врубились в их ряды, посеяв смерть. На смущённого врага, растерянного и рассыпавшего, вылетели аркчане. Озлобленные и ожесточённые, отчаянные возможностью попасть в окружение, они явились подобно лавине. И снова заплясала сталь и понеслись крики агонии, и вновь металл заскрипел и закипел бой.

Ухмыльнувшись, я отвожу коня и по памяти направляю, его сквозь бурю. Копыта стали вязнуть в быстро набирающемся снеге, лошадь поскакала через первые сугробы. Позади я оставлю страсть битвы и звуки всё чаще перевывает жалобная песнь метели. Мне нет дела до исхода… тем более он предельно ясен – что значит сотни против тысячей?

– Фриджидиэн! – вскоре стало доносится сквозь метель. – Подери тебя ватир! Фриджидиэн!

– Конан!

– Ах ты маленький гавнюк! У тебя всё-таки получилось!

Я подвёл коня к варварскому королю и быстро слез с него… но вот наступил в замершую лужу, и нога легко подлетела. В затылке, спине и пояснице всё неприятно сжалось, я приготовился телом ощутить боль, но за шиворот меня схватил мужик.

– Стой на ногах! – дёрнул меня солнцебережец. – Мы отправляемся к воротам! – крикнул Конан сквозь вой. – Гражданские будут уведены в горы тайными тропами, а метель задержит этих засранцев. Их не нагонят!

– Как? – спросил я. – До Арка не менее дня пути.

Ответом Конана стали только два свитка, в которых я чувствую затягивающее пространство ощущение.

– Телепортация, – понял я. – А как мы прорвёмся через врагов? Нас двое, а их сотни.

– Не дрейф! – крикнул Конан и точно впечатал мне его мощным ударом в грудь… я не мог не принять его, а он продолжил. – Все наши отошли к ущельям и тропам. А мы проверим, как там у ворот и полютуем, если что!

– А если их там тысячи? – спрашиваю я, но мои слова находят лишь пустоту – Конан уже применил свиток и исчез.

В ответ мне остаётся сделать тоже самое – я развожу руками, расщепляя пергамент и окутывая себя небесно-голубой дымкой и когда материя совершенно растворилась из ладоней, выплеснув всю магию, меня подхватывает стремительный поток и втягивает в тонкие подпространства. За одну секунду картинка перед глазами смешалась, превратившись в водоворот красок, лишь чтобы через секунду снова стать вменяемым изображением – лес, могучие стены и мощёная дорога. И среди пышных деревьев покрытых чудесной зеленью и по мокрой траве на нас напирают разрозненные группы чёрных фигур замедляя наше продвижение.

– А-а-а! – прорычал Конан и со зловещей улыбкой врезался в разряженный строй перед нами, снова купая секиру в крови.

Я же следую за ним, врываясь в бой – что мне терять? Нас двое, а врагов – тысячи, да и с Конаном будет достойнее помереть. Разогнавшись я впечатываюсь в неримлянина боком и опрокидываю его, а потом прокалываю колено, чтобы он не смог подняться и оставляю его на растерзание ополченцам. Слева на меня вылетело трое фигур, которые с криками – «за свободу!» решили покончить со мной. Отпрыгнув, я левой рукой касаюсь «громыхателя» и жму на крючок. Ослабевшие пальцы перестают чётко повиноваться и выстрел происходит с задержкой, но всё же достаточно вовремя. Пуля рассекла врагу грудь, и он рухнул на землю. Двое других в ступоре остановились, никогда не видев такого оружия, что стало для них смертельным. Мы могли биться с врагом до бесконечности – всё сильнее он стягивает солдат, которых мы рубим и колем, которые как пьяные из ночной тьмы прут на нас. Я предаюсь бою скорее из отчаяния – мы столько всего сделали, столько сражения и всё ради того, что сейчас всё сдать? Да тьфу!

Но здесь из леса послышались крики отчаянного сопротивления. Аркские стражники, оторванные от ворот, вступили в последний бой с врагом. Я прищурил взор и увидел, что травой предлеска навечно упокоено не менее полутысячи стражников Арка, вступивших в отчаянную схватку, а между ними валяются трупы неримлян, столь гениально свершившие военный ход.

– К нам! – ревёт Конан и они отвечают – оставшиеся солдаты, обессиленные и окровавленные с изодранными кольчугами стали к нам пробиваться; я видел и ужаснулся – загнанные в угол ответили таким импульсом отчаяния, что в ход пошли кулаки и зубы, аркчане прокусывали шеи неримлян, выдавливали глаза, обломками мечей забивали пехотинцев.

Конан направился к ним, орудия секирой, будто танцуя ей, к нему присоединился и я, отсекая врагов спатой. Но не пришлось и лить кровь… неримляне просто бояться подходить к Конану.

– Вперёд! – командует король, потрясывая по плечу окровавленного аркчанина, который смотрит на варвара, как на ангела. – К Арку!

Уже, являя себя через вуаль мороси, виднеются ворота Арка и двадцатка оставшихся воинов ободрилась, поднажав, выдавливая последние силы. Слева ударил дождь стрел – вражеские стрелки обрушили на нас концентрированный залп и если бы не широкие щиты аркчан – многие тут же пали бы наземь, но прикрывшись ими мы идём. Я, укрывшись под рукой какого-то бойца, продолжаю движение, смотря, чтобы мы не попали в окружение. Всё бы хорошо, только ночной дождь сильно портит обзор и всё представляется тёмными пляшущими фигурками.

Быстрее всех бежит король, сокрушающий секирой врагов. Его рёв и сила внушают ужас в неримлян, отпугивают и страшат. А вид, как его секира разрывает тела, словно они тряпичные куклы – сковывает паникой дух врагов.

– Мы прорвали блокаду! – кричит Конан, размозживши череп неримца о таран, которым они выбили ворота и оглянулся, дабы проконтролировать отступление.

Все спасённые стражники прорвались за ворота Арка, протиснувшись за таран и оказались в безопасности. Пробежал и я, видя, как иная стража в красно-белой экипировке выталкивает его. Во внутреннем дворе с наклоном к воротам, стесняемой стеной, сторожкой и ещё несколькими строениями, всюду валяются отмеченные войной тела – нермлян и стражи Арка, замаранные кровью и грязью. Я пробегаю дальше них и тут мои ноги словно сами подкашиваются, лишившись силы, и рухнул в лужу, где смешалось мало, грязца и пахнущая железом жидкость. На удивление нет сил, и переворачиваю себя руками, подтянувшись к стене, оставив происходящее.

– Нужна ваша помощь на рынке! – кричит стражник и Конан, посмотрев на то, как я бессильно сижу у стены, подбежал ко мне:

– Иди, – говорю Конану, не в силах подняться, отмахнувшись от него; в моих ногах пульсирует усталость, левая рука снова ослабла настолько, что я с трудом собираю пальцы в кулак; Конан увидел, что зелья и день меня сильно вымотали и оставляет, продолжив бой без меня.

Не знаю почему, но как только оказался за стеной города и расслабился – меня мгновенно одолела усталость и хворь… настолько, что даже не смог совладать с ней и рухнул возле стены. Я только, сидя и чувствуя холод камня продолжаю безмолвно наблюдать за всем тем, что происходит. Судя по звукам, таран всё же удалось оттащить, тут же появляются Арантеаль и то самое «чудо», с которым все носятся, которые в моих глазах не более чем два сияющих пятна. Тут слабо проглядываю фигуру Шарима, на которого я бы прямо сейчас мог бы кинуться, если бы не бессилие.

– Так, а вот ты где, – рядом со мной оказался апотекарий, который достал бутылку с зельем и протянул её мне. – Я не думал, что у стимулятора для мышц будет такой негативный эффект.

О’Брайенн помог мне приподнять голову и залил в горло ещё одно зелье, которое совсем скоро сняло с меня весь побочный эффект от того, что он же мне и выдал с утра.

Прояснившись разумом, и снова ощутив силу в ногах и руках, смог подняться и подойти к воротам… теперь там не было этого «чуда», оно стоит чуть дальше, а вместе с решёткой ворот проход в город закрыт каким-то мерцающим зелёным барьером. Отовсюду доносятся крики и вопли людей. Кожу слегка ласкает прохлада. Тут же я гляжу на Арантеаля, его доспех и меч вымаран в крови, а само его лицо обозначает нечто схожее с тревогой.

– Арантеаль, – тихо обращаюсь к нему я. – Как это случилось? Мы были в порту, а потом словно из ниоткуда появлялись их долбанные корабли! Нас чуть не перебили в этом долбанном порту! И почему у меня так сильно трещит голова?

– Видимо они наложили магию невидимости, – сдержанно ответил великий магистр. – Нам тут тоже досталось порядочно. Враг повредил ворота здесь, и мы их восстанавливали. А насчёт головной боли… не беспокойся это от заклинания блокировки. Мы запечатываем ворота, что бы враг не просочился в город.

Я смотрю, что за зелёным магическим щитом показалась статная фигура. Вижу чёрный волос, аккуратно убранный назад, подстриженную бородку и глаза с коварным прищуром. Он идёт вольно и властно, будто он король Арка и всех земель окрестных. На латах воина возлежит промокшее подпоясанное сюрко цвета угля, на которым ярко выписывается одноглавый геральдический орёл. Он подошёл к решётке, обступая то, что осталось от стражников Арка, злорадно ответив:

– Теалор Арантеаль на поле боя… должен признаться, я удивлён.

– Таранор Коарек, – узнаёт неримца Велисарий.

– Господи, ты только посмотри на этих несчастных дураков…, – показывает палашом на разорванные кусками мяса тела Коарек, – верили тебе до конца. Похоже, ты до сих пор ценишь человеческую жизнь ничуть не больше, чем, когда служил на Кире, – предводитель вольного народа поднял лицо, и взглянул в очи грандмастера. – Сколько там было человек, Арантеаль? Я забыл.

– Это кто был? – спрашиваю я у Арантеаля, показывая на плоть у врат.

– А, это те, кто остался… за барьером, чтобы выполнить «святой долг», – пояснил Коарек.

– Мудрые слова из уст того, кто разжигает войны, – в своей манере «свинцово» молвит Арантеаль.

– Ох, так вот кем ты меня считаешь? – обиделся Коарек, став эмоционально жестикулировать. – Если я правильно помню, это ты отказался от переговоров. Можешь не верить, но мне всё это доставляет не больше удовольствия чем тебе. А потому, ещё раз, Арантеаль: сдавайся. Твоя так называемая «армия» смехотворна в сравнении с моей, а проникнуть в город для нас лишь вопрос времени. Поэтому раз в жизни сделай правильный выбор и закончи конфликт прежде, чем прольётся ещё больше крови.

– Зато наша армия сможет тебя остановить, – вперёд шагнул Велисарий, вставая плечом к плечу с Арантеалем. – Отступись, и сбереги тысячи жизней!

– Ах, некий Велисарий, – ехидно улыбнулся Коарек. – И чего вы добились за эти дни? Я внимательно следил за ходом этой войны! Фермерский берег почти наш! Весь юг вскоре попадёт в наши руки. Твои армии ещё более смехотворны – вы попытались нас остановить всерьёз, но потерпели крах.

– Поверь, ещё не все битвы пройдены.

– Вы можете сражаться, сколько вам вздумает. Против правды мира вам не выстоять!

– Хорошо сказано, Коарек…, – просипел рядом стоящий Юслан. – И чего же ты от нас ждёшь теперь? Преклонение перед твоей мудростью?

– Юслан Ша’Рим… Как печально видеть тебя здесь. Всю жизнь ты боролся с религией и её лапами, а теперь сражаешься за неё.

– Я сражаюсь за то, что называется здравым смыслом. Попробуй как-нибудь.

– … Как сказал Арантеаль: «последний шанс», – Коарек, подняв меч, обвёл широкой дугой нас остановил острие на Грандмастере. – Прекрати работать над светочем, и никто не пострадает. Очищение должно произойти, и ты его не остановишь.

– Поверь мне, остановлю. Это всё? – стеной стоит за свои идеалы Арантеаль.

– Да…, Коарек сжал пальцы до побеления, – Альма, выстроить пленных… я хочу, чтобы последний из них был распят до заката. Потом проинформируй войска – эндеральцев убивать на месте.

– Господин, – вперёд шаг сделала светловолосая девушка, на её поясе болтается позолочёный топор, а прекрасное лицо напоминает о норманнских красотах. – В порту у нас проблема. Не удалось взять пленных.

– Почему?

– Действия войск так называемого Оборонного совета нам помешали.

– Хорошо, – нервно высказал Коарек. – Тогда просто казните всех эндеральцев, которых встретите!

– Есть.

Коарек не стал уходит после приказа, чего-то выжидая. Он подобен капризному ребёнку – все вокруг должны плясать возле него, а коли его воля не исполнена, то мало кому может поздоровиться. Вместо криков, соплей и воплей он изъявляет своё глубоко недовольство кровавыми расправами, грабежами и тотальным опустошением.

– Что? – спросил Арантеаль, подмечая внутреннее настроение врага и смотря на предводителя Вольного народа, в котором так и зреет целая речь, которую он не может не сказать:

– Религия – это болезнь, Арантеаль! – напыщенно и гордо, словно проповедник заявил Коарекк и стал нести горячее слово… то ли для нас, то ли для солдат, позади себя. – И в ней причина того зла, что случилось в этом мире за прошедшие тысячелетия. Твой сын так же это видел в отличие от тебя, но допустил фатальную ошибку. Он верил, что смерть Рождённых светом всё изменит… однако они были лишь симптомом болезни, а не её причиной.

– Нет, – ввязался мой командир. – Зло свершается потому, что оно может совершаться – будь то разбойником на тракте или же Рождённым светом, в своей спеси уничтожившим город. Всё – просто. Причина зла, в отсутствии добра.

– Причина – религиозность как таковая… сам тип мышления, – настаивает Коарек.

– Даже если это было бы правдой, казнить народ только за то, что они родились не в той стране, никому не поможет, – на этот раз заговорил и «пророк».

– Я казню не из-за страны, а потому, что мышление извращено. И вопреки тому, что ты можешь думать, это не доставляет мне удовольствия, – распаляется Коарек, активно разводя руками. – Религиозные люди предпочитают иррациональность здравому смыслу, а догмы – свободному мышлению. Они сами себя превращают в марионеток, а значит, ответственность лежит и на них. А твоё, поведение, Арантеаль, служит последним доказательством. Поверь, я бы хотел иной путь, но ты мне показал, что его нет.

– Ага, конечно, – сейчас я начал говорить, вкладывая обвинение в каждое слово. – То есть ваше свободные мышление это – убей верующего, уничтожь храм и сожги дом молящихся? Нет это больше напоминает на догмы… отступившись от которых, попадаешь под меч закона. Ты – искореняешь людей тысячами, только потому, что они думают не так как другие. И это – свобода? То есть слепое повиновение инфернальным существам, призывающим лить кровь невинных, которые не представляют для вас опасности, ради не понять чего – это свобода?

– Ты не понимаешь нашей борьбы, парень! Ты – идиот, раз не понимаешь замыслов «высших»! – обиженно кинул в мою сторону Коарек.

– И что же хотят эти «высшие»? – спросил Велисарий.

– Высшие не вознесут нас до тех пор, пока язва религиозности не будет вырвана из каждого отдельного ума в этом мире… я пытался пойти мирным путём, но похоже он ни к чему. Так прими же последствия. – Коарек повернулся в сторону «пророка», мне показалось, что его губы дёрнулись в подобии улыбки. – Кстати, приятно видеть, что тебе удалось выжить.

– То есть вы верите в своё вознесение и уничтожаете тех, кто верит в иное? – продолжил Велисарий. – Чем вы отливаетесь от религиозного фанатичного народа? Так же верите в нечто… вера – столп вашей мысли, «высшие» ваши боги, а все убитые – жертвы им.

– То, что скоро случится, будет на твоей совести, Арантеаль. Даже не пытайся убедить себя в обратном! – кричит Коарек, пропуская мимо ушей доводы моего командира и лишь фыркнув в его сторону. – Ты можешь сражаться сколько тебе влезет, но наш орёл уже развивается под стенами вашей столицы!

– Я не оставлю над ним работу, – твёрдо заявил Арантеаль. – Он – единственное, что может остановить очищение, – великий магистр немного повременил с продолжением речи и на этот раз обратился к нам. – Спасибо вам за то, что сделали в порту. Вы сегодня спасли много жизней.

– Но это недостаточно! – раздался крик моего командира.

– Велисарий, – Арантеаль грузно твердит имя.

– Мы проигрываем врагу в численности! – гневно заявил мой командир. – Враг занял порт, разоряет окрестности. Единственное, что я сейчас могу, так это отправить наёмников на Фермерский берег.

– Что ты хочешь?

– Мои требования всё те же – начни мобилизацию, дай мне под командование отряды стражников и всю артиллерию Арка. Давай сведём твои и мои силы и вдвоём освободим Эндерал от врагов, – вдохновенно заявил Велисарий.

– Нет, – спокойно ответил великий магистр. – Светоч – вот, что сейчас самое главное. И большинство своих ресурсов я направлю на то, чтобы мы все не сгорели в очищении. Справляйся своими силами.

– Господин Арантеаль, – теперь к разговору подключился и О’Брайенн. – Нам нужно искать лекарства от красного безумия. Того, что достал Фриджидиэн, недостаточно и мне нужны ещё люди для задач.

– Фриджидиэн? – вопросил Велисарий. – Ты мне нужен. Враг атакует по всем фронтам. Необходим командир воинов и стрелков. Возглавь отряды и проведи зачистку местности к северу от Арка от патрулей неримлян.

– Фриджидиэн, – на этот раз звучит обращение со стороны Арантеаля. – Добрые люди Эндерала сходят с ума от красного безумия. Если не найти лекарство, то количество родителей и детей, женщин и мужчин, которые стали жертвами этого жуткого заболевания, только увеличится. Ты же не дашь чуме распространиться.

И вот я перед выбором. С одной стороны, меня сковал строгим взором Велисарий и ждёт, что я приму участие в его миссиях по уничтожению неримских контингентов, а с другой стороны буравящим взглядом Арантеаль давит на меня и ждёт ответа. Я – служу родине, готов отдать за неё жизнь и снова обратить свою ярость против неримлян. Мы столько времени предупреждали Арантеаля об угрозе со стороны Нерима, столько убеждали его в нашей правоте, но что сейчас? Мне страшно хочется согласиться с Арантеалем… но только потому, что это задание связано с другим лекарством.

«Если сейчас не поднять меч супротив врага, то никакого лекарства впредь не соберёшь… не для кого будет!» – огнём загорелась мысль и её я нахожу столь весомой, что не могу не согласиться с ней.

– Господин Арантеаль, – с дрожью в голосе начинаю. – Простите, но я не смогу принять участие в вашем задании, – в подтверждение поднял левую руку. – У меня плохо с пальцами. Да и верен я прежде всего стране, а её сейчас нужно защищать от того, что губит сильнее и быстрее, чем любая чума.

– Хорошо, понимаю тебя, – поклонился Арантеаль, – не смею тебя более отягощать.

– Благослови ваш путь, – я чуть поклонился, когда он это сказал и через секунду смотрел только ему в пятки.

– Спасибо, ты спасёшь этим много жизней, – удовлетворённо проговорил Велисарий. – Сегодня мы хорошо сражались, – его рука похлопала по моему плечу, мараясь в крови и саже. – Неримского орла нужно будет гнать как можно дальше.

– Я это делаю прежде всего… ты и сам понимаешь, – я показал на орла Нерима, что красуется чёрной птицей на валяющимся щите убитого воина под нашими ногами. – Символ её родины я разотру в пыль ради того, чтобы она жила.

– А-а, – выдохнул Велисарий и произнёс смысл фамилию, отозвавшуюся уколом неприятной эмоциональной боли. – Пегаст.

[1] Вольный народ Нерима – политическая фракция, контролирующая жизнь государства. Является духовно-политическим авангардом неримлян, формируя его идеологию, участвуя в создании органов местной и государственной власти, местами их дублируя или заменяя. Именно эта партия, возглавляемая Коареком, провозгласила «войну религии», активно участвует в правотворческой, судебной и карательной жизни страны. Офицеры и среднее гражданское чиновничество, популярные деятели культуры и государственные «проповедники» обязаны входить в «Вольный народ».