Текст книги "Во имя порядка: на заре новой эры (СИ)"

Автор книги: Стефаний

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 39 страниц)

– И какая цель у «Запада»? Вы здесь соберёте пять тысяч мужиков для чего?

– Цель группировки – прийти на помощь тогда, когда это будет необходимо… тогда, когда призовёт Велисарий. В случае стремительного наступления противника, его попытки отрезать Арк от Речного и Солнечного берега, мы нанесём контрудар.

– Не думаю, что у вас что-то получится, даже с моей помощью, – Даль’Алглен поставил на стол новую бутылку и только собирался её откупорить, как я вспомнить урок Калии и схватил её, не дав даже и фужера налить.

– Говори, что ты знаешь, – требую я.

– Вы нанесли отличные контрудары в районах гор Фростклифф, добив сопротивление противника в тех местах и полностью лишив его возможности действовать на других направлениях, – полковник указывал на карту и перевёл палец в сторону Фермерского берега. – Но здесь к марш-броску собираются десять тысяч воинов второго корпуса. Вы не удержите их там и они прорвутся в Сердцеземье, а там на подхвате и первый корпус. Вас попросту окружат, но уже в двое-трое превосходящими силами.

– Как такое возможно? – я стал вглядываться в карту в поисках ответов.

– Пять тысяч поддержат тех, кто ушёл с северных сердцеземских побережий, – Даль’Аглен жадно взглянул на бутылку и потянул к ней руку, но тут же опустил. – Ладно… противник планирует наступление, – полковник показал на местность возле местечка «каменное укрытие». – Здесь Нерим возводит передовой лагерь. Там, как сообщает разведка, небольшой отряд, но полным-полно припасов, складов и денег для оплаты жалованья.

– Выставляют всё нужное для армии так дерзко? На передовую? – меня объяли сомнения насчёт достоверности этого.

– Видимо, они не ждут вашего нападения. Скажи мне, Фриджидиэн и кто ударит по нему?

– Ничего нет, – я вспомнил, что войска аристократии Арка у столицы прикрывают её от ударов с севера, Единая армия изнеможена ещё операцией «Баррикада», группировка «Запад» ждёт момента для удара; ничего нет, чтобы садануть даже по передовому лагерю.

– Вот именно, – пальцем он погладил бумагу, выводя дугу от маяка к Золотого леса до южного устья. – Всё остальное, что было – чистая пыль, неважность, которую Нерим выкинул на растерзание вам. Всё решится здесь, – палец остановился к западу от Арка.

– А как же вражеские отряды под «Тремя реками» и Дюнным? – на этот раз от неожиданной информации моё горло засушило, а душа так и требует испить бутылку вина, что так искушающе вертится в руках.

– Да. Это были не просто отвлекающие манёвры. Солдаты, сколоченные из остатков первого удара и небольших подкреплений, должны были сыграть роль необходимой жертвы.

– И чего же Коарек ждал от них?

– Они хотели рассеять ваши силы, но ты, мальчик со своими друзьями, смог нейтрализовать их до того, как они нанесли бы какой-либо ощутимый вред, – полковник сложил руки на груди. – Теперь сам решай, что делать. Ваши силы скованны, а десять тысяч неримлян вскоре пройдут маршем прям под стены Арка.

Полк Даль’Аглена поможет нам, это ясно и закреплено. Группировка «Запад» собрана, но что делать с новой угрозой? Операция «Союзная решимость» прикрыла Арк с севера армиями аристократии, а всадники из Дюнного и кочевого народа всё ещё в пути и не смогут принять участие в бою. К тому же мы не учитывали, что враг начнёт прорываться к побережью столицы, теперь это самая уязвимая зона. Удар вражеского молота там может оказаться сильнее всего.

Эндерал… истерзанный войной и кризисом, готовится встретить последние битвы. Интересно, чтобы на всё это сказал Арантеаль Теалор, Натара’Даль Верам, Джеспар или Калия, когда увидели? Вряд ли они знают о тех судьбоносных битвах, что гремят над их родиной, вряд ли слышали имена героев, которые отдали жизни, чтобы Коарек не сплясал на их костях. Вместо этого они предпочитают бороться с «высшими», не понимая, что вещами материальными их – не победить, ибо как можно куском металла и источниками энергии изгнать тех, кого мы сами привлекаем своими чёрными мыслями и поступками. Я видел этих тварей и знаю, что они из себя представляют. О, как же важно знать имена героев, и битвы за страну, чтобы не заниматься пустым делом, не искать врага там, где его нет и не придумывать ложные поводы для героизма. Арантеаль же ищет чего-то что словно оправдает его… объяснит весь смысл его службы и долга.

– Так что будем делать? – спросил полковник и проникновенно взглянул на меня.

– Значит следующий удар будет нанесён по передовому лагерю, – с лёгкой улыбкой, звучит мой ответ.

– Какими силами? Кого ты призовёшь в этот бой? Больше некого, – так уверенно твердит полковник,

– У нас есть те, кто как раз подходит для таких операций, – вспомнил я о самой неприглядной стороне жизни Арка. – Кто, кто рождён, чтобы наносить удары из тени. Кто сам, как тень.

С тишиной погибели

Спустя два дня. Сердцеземье.

Мы наступаем из мрака леса подобно смертоносным фантомам, и врагу, который устроил себе лагерь на опушке несдобровать. Я иду вместе с жестокими фанатиками на которых кожаная тёмно-фиолетовая броня и маски, скрывающие меланхоличные лики. Пока наши братья и сестры отражают мелкие атаки на востоке, мы несём кару здесь. В моей руке меч, но едва ли он мне понадобиться, когда рядом со мной идут воины мрака и мастера тихой смерти.

Наступая сквозь холодный мрачный подлесок, мы вышли на опушку, с которой открывается прекрасный вид на неримский лагерь. В тени деревьев, за мокрыми ветвями кустарников и пригибаясь к влажной насыщенно-зелёной траве, мы хищным взором смотрим на четырёхугольное строение, разбитое прямо на изумрудной полянке. Столь дерзко и столь опрометчиво, у них должны иметься веские основания и козырь в рукаве, чтобы так выставлять не более трёхсот воинов. Это не может быть «Экспедиционная гвардия» – элитный отряд лучших воинов из всех подразделений, что прибывал с Коареком на дальнем острове. Это нечто иное. Возведя укрепления на виду, они подают себя как лакомое яство, на голубом блюде и явно что-то тут не так.

Движение впереди. Мы погрузились ещё глубже в спасительную зелень, уподобившись хищникам перед атакой. Я махнул рукой, и правая оконечность рассеянного отряда пришла в движение, создавая удобный коридор… удобный для засады, ибо кто-то идёт сюда, гремя щитами и лязгая мечами. Под моим началом две сотни полноправных братьев и сестёр из Ралаты, которые есть суть мастера тени и скрытности, и искусные лучники, что мне сегодня и нужно.

Вот показался враг – отряд неримских солдат, чьё вооружение – это простые копья и массивные щиты, а ведёт их офицер запада – высокий латник с плюмажем из перьев на шлеме. Патруль, вышедший прямо к нам, ничего не подозревает. Ещё бы!? Армии тут и подавно не было, Сердцеземский полк был разбит севернее в неизвестном нам сражении и теперь всё тут должно быть чистым, как раз готовым для вторжения и быстрого продвижения войск. Но только не в мою смену!

Неримляне аккуратно стали втягиваться в лес. Офицер предусмотрительно сдёрнул массивный цвайхандер, а солдаты подняли щиты. Но чтобы они не делали, они уже прошли в лес, попали под тени деревьев, минули первых ралаимов и оказались в наших руках.

– Давай, – шепчу я и рядом прильнувший к земле ралаим поднялся, держа в руках лук.

За ним последовали и остальные пять десятков воинов мрачного дела. Из травянистого подлеска встали приглушённые размывающей очертания магией фигуры, одетые все как один – тёмно-фиолетовый кожаный панцирь поверх кольчужной рубахи, уходящей в плотные штаны и крепкие сапоги. Это лучники, которые с невообразимой скоростью возложили стрелы и спустили их. Метательные снаряды со свистом слетели с тетивы, означив начало стремительного столкновения.

– К бою! – приказал латник и его солдаты попытались сформировать стену щитов, но часть из них даже не успела и щита поднять – их свалил шквал стали.

Пять других солдат дрогнули при виде призраков из Подгорода, и собрались бежать. С ужасом в глазах они ринулись прочь из тени леса, но их настиг ещё один вал стрел, оставив навечно лежать тела под покровом зелени.

– Твари! – воет от отчаяния офицер. – Всё равно вас всех сожрёт очищение!

Луки в унисон единого движения дрогнули и стрелы осыпали латника, но большая часть из них со звоном отскочила под стопы врага, но немного пронзили ноги и руки в местах сочленения, лишив его возможности биться. Мой ход.

Встав из травы, я поднимаю тяжёлый арбалет и возвожу его. Сильная отдача в плечо стала предтечей противного свиста. С гулким звуком болт пробил лату у горла, и офицер покачнулся. Из-под шлема раздался протяжный хрип, руки попытались найти опору, но не смогли… окружившие ралаимы ещё парой стрел прикончили его, опрокинув наземь.

– С патрулём разобрались, – обозначил я положение, опуская арбалет. – Но скоро они поймут, что что-то не так… когда не увидят его скорого возвращения.

Со всех кустарников и травяного полога ко мне стали стекаться малыми ручейками воины Ралаты в ожидании плана. Действительно, призванные для защиты страны, скреплённые узами договора, они не имеют права не откликнуться на зов и перед собой я вижу щедрость Подгорода. Двести умелых лучников, последователей фанатичного культа, они пришли, чтобы исполнить свой долг и показать Нериму, что нам есть ещё кого поставить на поле боя.

Вдохнув полной грудью свежего едва прохладного лесного воздуха, отвратив глаза от хмурых небес, я готов пойти в ещё одно сражение этой войны.

– Нужно незаметно атаковать стены, чтобы снять охрану и устроить в лагере кошмар, – тихо, едва ли не шёпотом молвит ралаим, потирая татуировку на лбу. – Тогда мы закончим всё быстро и эффективно. Но у нас это едва ли получится.

– Почему проблема? – спрашиваю я, понимая, что именно незаметность – главное их оружие, ибо они не чета ни хранителям в ближнем личном бою, ни солдатам в строю.

– Присмотрись, – ралаим показал на башни и у ворот, где позиции вместе с обычными солдатами, заняли и мастера моря возможностей в длинных мантиях. – Судя по всему они сделали ставку на магов.

Теперь понятна уловка врага, его ход, который и обеспечивает преимущество. Пролив множество бесценной чародейской крови при потере первого флота, в боях за Фермерский берег и в порту, Нерим выдвинул большую часть оставшегося отряда колдунов сюда. Их присутствие сильно перевешивает чашу весов в их сторону, обеспечивая им преимущество. Нужно что-то с этим делать.

– Вот это… с этим будет тяжело.

– Учитывайте, что они могут взирать, – ралаим вытянул руку, защищённую длинной перчаткой с обрезанными пальцами, став показывать на деревянные стены. – Скорее всего маги ведут отсюда наблюдение, просматривают всё своими магическими глазами.

– Нас в таком случае должны были уже заметить! – кричу я от негодования. – Зараза, как же плохо началось нападение.

– Не думаю, – воин Ралаты склонился над поверженным латником, ища на нём магические амулеты, поправив кожаную маску. – Если бы они и тут проглядывали. Здесь предел их чародейских способностей.

– Хорошо, – я показал на мертвого офицера. – Что с ним? Он под заклятьем обнаружения жизни?

– Нет. Он не прослеживался, амулетов нет, – ралаим быстро поднялся и собрал вокруг себя таких же таинственных воинов, чьи лица скрыты за масками, а глаза пылают холодным огнём.

Как же я хотел бы, чтобы пушки были с нами, чтобы лагерь окружили батареи из катапульт, требуше и мортир, но у меня ничего этого нет. Вместо этого только двести ралаимов, хоть и безупречных во владении луком, но даже они не способны справиться с несколькими десятками воинов элиты среди чародейского слоя Нерима. В ответ на наш град стрел они могли ответить огненным дождём, грозой с испепеляющей нас молнией, или же морозной бурей, которая за секунды острым льдом снимет с нас кожу. Придётся импровизировать…

– Мы не можем окружить их и атаковать с четырёх сторон? – предложил кто-то из ралаимов. – Застанем их врасплох.

– Нет. Сколько бы нас не было, но маги есть суть сила. Мы даже можем атаковать много раз, но что им стоит выставить ментальные щиты? Что им стоит окопаться магией и сидеть до прихода основных сил? – отверг план предводитель ралаимов. – Нам нужна внезапность, нужно застать их врасплох. Что ж, – он взглянул на меня и от его бездушного взора я вздрогнул. – Тогда… остаётся лишь один вариант.

Я не мог не согласиться с предложенным им планом. Что ещё остаётся применить в этом случае, как не тактическую хитрость, основанную на жажде неримлян поквитаться, получить важное преимущество, перед решающей битвой. Позволив исполнить задуманное, я завожу запястья за спину и даю из обмотать верёвкой, накинуть на себя плащ. Теперь он… решил меня сдать, как пленника!

Подчинившись, ралаим скрутил меня и повёл вперёд, к лагерю. Выйдя из леса и явившись на просторном поле, у лагеря сразу поднялась мешкотня. Стрелки на стенах стали стекаться к воротам, всё внимание под козырьками башен направлено на нас.

– Скажи, ралаим, во имя чего ты сражаешься? – согнутый, я спрашиваю у моего «конвоира». – Вам ведь всегда было плевать на «детей солнца».

– Так и есть, но дети солнца нам пообещали и дают то, от чего мы не способны дать отказ, – едва ли не шепчет ралаим. – Ты борешься за свою родину. И я тоже. И за то, чтобы служить Отцу и по приказу его. Чтобы то, что создали мы, просуществовало вечно, а Нерим желает это разрушить.

– Что ж, достойная цель. Но те, кого вы режете, тоже сражаются за родину и по приказу её… недопророка.

– Я не нахожу разницы в называние цели у нас и у него, но суть… у нас разная и мне плевать, какими высокими идеями они оправдывают свои действия. Как говорил наш новый Отец – «облекитесь в броню вашей праведности, ибо вы идёте на встречу с врагом во имя Ралаты». А теперь молчи, иначе нас могут раскрыть.

Подойдя к примитивным, сколоченным из досок, воротам мы вышли к охранению их. Четыре солдата, с алебардами на плечах, облачённые в привычные цвета Нерима и возглавляемые магом, с жёлтой накидкой, которая скрыла его лицо под капюшоном.

– Эй! Стой! – крикнул солдат с волосами и усами окраски пшена, изготовив алебарду; его оттенявшее добротой лицо стало озлобленным. – Чего идешь? И кто этот вязанный с тобой?

– Я пленил вражеского командира! – стал бахвалиться ралаим и театрально ударил в рёбра. – Сдам его за награду вашему начальству.

– Подожди, – солдат приблизился ко мне на столько, что я ощутил его зловронное дыхание и смрад от одежды; ненависть к эндеральцам и религии его переполнила настолько, что он не выдерживает – плевок в лица размазался по щеке неприятной жижей, а затем последовал быстрый и больнючий удар под дых, у меня же перехватило дыхание, стало трудно дышать, а он излил «серенаду» гнева. – Вот так с этими суками-то надо обращаться. Они моего брата-то положили в гавани Арка. И друга моего – Ронольда, а у него жонушка да дети в Вавероке. И он был единственный их кормилец.

«Не нужно было идти сюда. Сидели бы дома, растили детей и жили бы радостно, а не пёрлись на войну. Но раз пришли на нашу землю, так получите последствие», – хотел бы ответить, но молчу.

– Хорошо, – на этот раз слово взял доселе молчавший чародей; он встал напротив меня, ощупал по старинке, промяв ноги, руки, бёдра, и проведя на скорую руку осмотр он закончил его. – Хорошо, вы можете пройти в лагерь. Только без шуток и всяких выходок.

– Хорошо, – кивнул ралаим.

Перед нами распахнули врата и ралаим спешно повёл меня вперёд. Идти стало труднее – боль от ударов мешала двигать ногами и не позволяла в полную меру осмотреться. И всё же я поднимаю голову, чтобы заметить ровный ряд палаток, башни и стойки с оружием, у которых курсируют солдаты и множество магов. Тут и там среди цветастых навесов работу ведут маги – кого-то поучая, наставляя, работая с тонкими энергиями или же отдыхая. Лагерь, помимо вони нужников и запаха столовой дарит ещё тонкие ароматы трав и зелий. Тут и там разожжены кострища, от которых исходит горький дым сожжённых дров.

– Вот, скоро в бой, – сетует солдат. – Ох, как же достала эта война.

– Ты что-то имеешь против нашего славного пророка Коарека? – с подозрением спросил другой воин. – Что-то мыслишь против его праведного правления, так сказать.

– Да нет. Он наш пророк новой эры, и это я не оспариваю. Но мне охота домой, охота поцеловать Верону, да и маленьких понянчить.

– Да. И я хочу вернуться в Эрофин. Там меня родня уже похоронила, наверное.

– Война – это зло, – шепчет ралаим. – В начале люди озверели от крови, потом пришли Рождённые светом, ставшие тиранами и установили шаткий, но порядок. А потом они умерли… и люди снова взялись за старое. Не уж то, чтобы между родом смертным мир был, нужны деспоты?

– Надеюсь, что скоро всё это закончится.

– Это может кончиться только если нас всех озарит слишком большая любовь, либо мы вновь попадём под власть тиранов, либо если мы истребим друг дуга, – сказал ралаим, возведя суть вопроса в мировой абсолют и мысля только так.

Три ряда палаток тянутся от начала лагеря к его окантовке, где на небольшом искусственном возвышении стоит командирская – вся чёрная, как уголь, со знаменем своей страны у входа. Там стоят два латника, скрестившие вход массивными глефами, и несущие службу столь долго, что оба часто переминаются с ноги на ногу и опираются на частенько оружие.

– Пора, – шепнул ралаим.

– А-а-а-а! – прокричал я и упал, став театрально орать. – Проклятые неримляне! Будь вы все сожжены и дери вас за ногу! Сдохните! Сдохните! Вы уже мертвецы!

– Заткните эту паскуду кто-нибудь! – закричал неримец.

Это то, что нужно было – те, кто смотрел вовне обратили внимание на нас, все воззрели на сцену моего безумства, что просто чудесно. Они как минимум на секунды десять отвлекутся, чего уже достаточно, чтобы мы исполнили задуманное.

– Вставай! – ралаим пнул меня по спине до хруста костей. – Будь хоть в последние минуты жизни мужиком! – ещё один удар стал предтечей речи. – Знаете, я его схватил его, когда он вымогал у народа простого денег. Говорил, что ему на нужды культа Мальфаса, и если они не расстанутся со своими кошельками в его славу, то расстанутся с жизнями. Я и повязал его.

– Веди его давай, – указал неримец на меня.

Подняв меня, мы двинулись дальше. Латники уже раздвинули три глефы, им рассказали, что сюда привели пленного командира и спустя пару минут я и ралаим взирали на здешнего повелителя.

У большого стола высится фигура, защищённая черного цвета рясой, на груди его сияет панцирь, красующийся блещущей гравировкой разных символов и букв. Справа от него кровать, тумба и пару стульев, вместе со столом, на котором раскиданы тёмно-сиреневые пирийские камни и начертана пентаграмма. Слева пространство загораживают кованные сундуки с деньгами и пара клетей в которых мне предстает зрелище не из приятных – пара молодых девушек, на которых из одежды только рванные куски серой ткани. Их лица, какими бы красивыми и милыми не были, неприятны, ибо осквернены побоями, а кожа тела являет следы истязаний – кровавые порезы, гематомы и высеченные символы тёмной магии, которыми их про клеймили. Завидев нас они лишь жалобно простанали и пустили слёзы, ибо больше им делать ничего не остаётся.

– Изверг, – выпалил я, смотря на то, что маг делает с пленными. – Больной ублюдок и урод.

– О, ты называешь меня тираном, но за что? – «оживился» командир лагеря, доселе пребывавший в подобии безразличия. – За то, что моими усилиями моя родина стала свободной от религиозного мракобесия? За то, что я исполняю приказы моего пророка Коарека, что общается с сущностями высшего порядка? Ты смеешь обвинять меня в том, что я следую продиктованной свыше истине? – лицо неримлянина покривилось от неприязни.

– Кто ты? – спрашивает ралаим.

– Позволь представиться, я – Ашир ан Баэр, гранд-чародей неримской армии и по совместительству архимагистр магического круга, – маг задрал лицо в аристократической повадке, словно говоря, что он не пальцем деланный. – Проще говоря, главный маг в ставке Коарека.

– Откуда у вас эти девушки? – хладно спрашивает ралаим.

– Да мы захватили их. Они отлично подошли для моих экспериментов по вытягиванию жизни и изучению мелкоэнтропийных заклинаний, – и колдун в подтверждение гнусных слов протянул в их сторону ладонь и обжог зелёной молнией, тут же запахло гнилостью, а дамы взвизгнули от боли, их плечи покрылись ещё парой синяков. – Они из часовни Мальфаса, а значит, служат религии, а значит банальный мусор, живущий догмами. Ничего, сегодня я закончу с ними и отдам солдатне на развлечение, – маг коварно улыбнулся. – Вот этого, они точно не переживут.

От одних слов этого мерзкого существа, под маской человека, меня захлестнул приступ злобы. Если бы не путы и план, я уделал бы его голыми руками.

– Вы, видимо ждёте награды? – маг поправил длинные светлые волосы и взглянул на ралаима. – Кто это, чтобы я мог его оценить?

– Фриджидиэн из Арка, – раскрыл моё имя слуга Ралаты, да и в его сокрытии нет смысла.

– Ах, – хлопнул в ладоши от радости маг. – Он пойдёт в три тысячи ваших медяков. А именно тридцать монет золотом.

В шатёр вбежал какой-то паренёк и скоротечно доложил:

– Патруль вернулся!

– Что-то они быстро…, – впал в подозрения маг.

В этот миг мы поняли, что момент для действий настал, ибо все ход скрытных перемещений завершены. То есть не патруль, а переодетые ралаимы, изучившие искусство мастерски перевоплощаться и дурить народ. Я надеюсь, что всё, что мы задумывали, ныне исполнено и псевдопатруль достиг самого ценного для нас – вражеских арсеналов и казарм.

– Что ж, – было хотел что-то сказать Ашир, но зрелище того, как ралаим рассекает мои путы скрытым до этой секунды кинжалом, повергло его в лёгкий ступор, которого хватило для действий.

Быстрым движением мне дан нож, и ощутив его холодную костлявую рукоять, я сжимаю её до боли в ладони. Кривое лезвие сверкнуло в свете масляных ламп, прежде чем я пробил им грудь первого охранника, не понявшего в чём дело.

Ралаим закружился вокруг меня с непередаваемой скоростью, во истину став адептом смерти. Кинжалы только и сверкали в его руках, проносясь у лиц и горлес охранников внутри, окропляя всё багрянцем запаха железа. Он ловко ушёл от удара глефы вбежавшего латника, зацепил её и слегка отвёл, давая себе пространство для удара, которым и воспользовался – клинок вошёл в горло, на блестящий панцирь полилась алая кровь.

Я же бросился на мага, который уже приготовился меня обдать огнём.Струя адски горячего ментального пламени проревела у меня над головой, я ощутил весь жар его ярости, явленный в реальность. Он перевёл огонь ниже, и я кинулся под стол, а затем дёрнув его за ножки перевернулся. Волна пожара окатила доски, превращая их в уголь, я понял, что у меня времени не так много и нужно хоть что-то сделать. Обхватив ножку, я дёрнул её, что было силы, и та с хрустом поддалась, я потянул и у меня в руках оказался длинный кусок опалённого дерева.

Пока я занимался магом, ралаим умело расплавлялся с латником – перехватив древко он «подрезал» его руку контрвыпадом в подмышку, а затем полосонул по горлу. Тут же он отступил от двойного выпада глеф, прибежавших воинов в кольчугах, а затем опять отпрыгнул от наступления кольчужников, уже разметавшими на дрова пару стульев. Ралаим хватает табуретку и прикрывается ей как щитом, сближая дистанцию, а затем метает кинжал. Но тот лишь безвредно ударяет о доспех и тогда ралаим сокрушил о голову воина табуретку, вырубив того и осыпав кучей ломанного дерева.

– Ах ты паскуда! – рычит маг, когда почти сжёг стол и единственная защита между мной и им кусок угля, а единственная причина, что он применил заклятье посолидней – страх я понимаю, что … и это его погубит.

Руками и ногами я отталкиваю себя и выхожу в кувырок, после которого резко выпрямляюсь и швыряю дерево. Ножка стула глухо ударилась о лоб Ашира, который вскрикнул и приложил ладони ко лбу.

Пара секунд… этого достаточно, по крайней мере должно хватить, и я несусь к нему, мне кажется, что это настолько быстро, что я бы обогнал ветер. Вот он, потрясая головой, снова выставляет ладони в боевое положение, и обдаст меня пламенем. Я ускоряюсь и прыгаю. Ударом плеча в панцирь я сношу его с ног, перехватываю руки и приставляю нож к горлу. Он пересаливает его и цепляет меня за запястье нагревает пальцы. Больно! Я инстинктивно тряхнул рукой, выронив оружие, но не сбираюсь отпускать его. Началась драка не на жизнь, а насмерть… не драка, возня. Он бьёт кулаком, обнесённым кусками льда, я опустил голову и её использую как оружие. Лбом до хруста я бью ему в нос, потом ещё раз и ещё, пока кровь не скрыла нижнюю часть лица. Он пытается ударить меня заклятьем в бок, но я перехватываю его ладонь и тычу ей ему в голову. Зелёный поток энтропийной магии хлестанул ему в лицо, кожа покрылась зеленоватыми и багряно-фиолетовыми гнойными сетями, запузырилась, а волосы выбелились противной сединой.

– А-а-ах ты! – меня оглушил вопль боли.

Он же ответит мне чем-то серьёзнее, что я не смогу отразить. Я понимаю это, но что я могу ему противопоставить? В отчаянии из-за скрой гибели я хватаю первое попавшееся и наношу удар. Ножка стола глухо шмякнула лоб, затем ещё раз и ещё. Потом я узрел сверкнувшее острие гвоздя, перевернул её и завершил этот бой одним нисходящим ударом, что ознаменовал приглушённое звучание и хлюпанье крови.

Тяжело дыша, я поднимаюсь и вижу перед собой тело мага, чье лицо пропало в крови и накрыто куском дерева, по панцирю везде и всюду рдяные мазки. От картины и совершенного я покачнулся, но удержался. Этот колдун творил лютые зверства, пришёл, чтобы вырезать жителей моей страны, за что и поплатился.

Шаг в сторону и с поворотом главы я увидел жестокую картину побоища, где ралаим сверкающими лезвиями рассекает плоть пятого врага, разрубая нить жизни неримского солдата. Тот с хрипом пал у его ног, так и не выронив топора.

Что ж… это война и никакой другой в своей глубинной сути она быть не может. Подняв с земли полуторный неримский меч, отличный зауженным лезвием, я выхожу из палатки, чтобы узреть ристалище – по всему лагерю кипит битва и неримляне явно оказались застигнуты врасплох.

Я наступаю, отбивая мечом ряд ударов и отталкиваю солдата. Нас поддержали стрелами ралаимы с башен и стен лагеря, которые были ими заняты ещё в начале всей свистопляски. Подобравшись во время моего представления, они встали настолько близко к лагерю, где магическим зрением не просматривалась земля.

Отогнав противника, я лихо отбиваю ещё один выпад, парирую ещё один и перевожу взмах к его запястью. Взвизгнув он роняет меч и отходит, держась за кровоточащую руку, а я потер слезящиеся глаза и прокашлялся. Казармы объяты огнём, вместе с арсеналами. Псевдопатруль ценой жизни сжёг оплоты управления и вооружения солдат врага и теперь большинство солдат без командования мечутся в поисках спасения из дымного плена. Маги пытаются что-то колдовать, но их засыпает дождь стрел, создающий противный ореол свиста.

Неримляне, устроившие здесь небольшую стоянку на целую компанию, думая, что они здесь смогут разбить место для плацдарма, смертельно ошиблись. Лучники из Ралаты спустили вновь тетиву и с тихим свистом отравленные стрелы впились в чужую плоть, оставив солдат лежать у палаток, что не защищены стенами. Так я увидел, как десяток неимцев легли, даже не успев крикнуть.

Ралаимы идут мягкой поступью смертельного рока – справа от меня три десятка теневых воинов, которые атаковали с убийственной неожиданностью только сформировавшийся строй неримлян.

Другие отряды Ралаты достали бомбы, изготовленные Гаспаром и швырнули их за палатки. Раздалась чреда взрывов, которая затопила весь лагерь, а я же испытал дискомфорт, ибо знаю, что эти снаряды не только ослепляют, но и набитые острыми элементами, жестоко ранят каждого. Этот бой будет очень быстрым.

Ворвавшись между палаток, ралаимы вошли дальше в лагерь и их клинки заплясали по плоти ошеломлённых неримлян. Я же стреляю из подобранного арбалета, уложив кого-то у самой палатки, а затем мечом блокирую удар. Неримца тут же изрезали клинки ловкого ралаима, который моментально бросился на другую цель.

Это был не бой, это резня – враг не ожидал, многие даже до оружия не успели добраться. Я перевожу взгляд и вижу, как на меня летит воин с огромным топором, но он останавливается, когда его грудь пронзило три стрелы.

Второй ралаим промелькнув возле меня, кинулся на неримца, но тот отпихнул его ногой и разбил голову мощным ударом молота. Я же остановил его броском ножа, который со звоном отскочил от шлема, ошеломив его, но не я отправил его на тот свет, а воин Ралаты, который познакомил его с холодом своих коротких мечей.

Крики агонии, вопли и смрад смерти – всё это теперь торжествует в лагере. Ралаимы врываются в палатки и отправляют там всех на тот свет, мелкими группами уничтожая небольшие скопления растерявшихся врагов, а вскоре и начался пожар – огонь стал поглощать лагерь, что только прибавило к панике. Стоянка передового отряда, которой Коарек думал остановить действия Велисарий в Сердцеземье сейчас доживает последние секунды.

Я, отправленный сюда только для контроля, поспешил покинуть это место, за моей спиной продолжали раздаваться крики и вопли агонии на пару вместе с немногими кличами к бою, которые тут же умолкали в булькающих горловых всхлипах. То тут, то там в лагере раздались взрывы, снова слепящие врага и дававшие преимущество Ралате, которая с холодной фанатичностью решила зачистить это место.

Спустя двадцать минут всё было кончено – это место превратилось в тлеющий стан мертвецов. Я не стал долго в нём сражаться, отдав это Ралате, которая превратила его в кучу пепла.

– Этот лагерь обрёл вечный покой, – с мрачным хладнокровием доложил ралаим, что только сулит для меня одно – отдых, ибо моё участие в операции «Союзная решимость» окончено; конечно, множество боёв ещё продолжаться, будут победы и поражения, битвы прокатятся по всему континенту.

– Господин, тут есть на что… посмотреть, – подошёл другой ралаим, и я последовал за ним.

Пройдя через разорённый лагерь, я оказался у крайне широкой палатки, которая в отличие остальных чёрных выкрашены в полутона алого и серого. Уже у входа мой живот свернуло от запаха человеческого мускуса, жаренной плати, и предчувствия недоброго. Я касаюсь её лёгкого покрывав и отодвигаю. В палатке… там… спустя секунду как мои глаза увидели, плоть дрогнула, меня покачнуло, и я спустя секунду чуть не падаю, благо меня поддержал Ралаим.

Я делаю робкий шаг вперёд и всё же нахожу силы посмотреть на картину абсолютного ужаса и бесчеловечия. Я видел многое – разорение и смерть, но исполнение приказов Коарека поражает сильнее всего... оно показывает всё его жестокость и безумие командиров проклятой армии Нерима! Справа и слева от меня выставлены столбы из железа, вкопанные в землю и продетые сквозь жаровни. Пламя мерно горит и накаляет их до состояния лёгкого багрянца… и всё бы ничего, но вот на них я вижу людей. Сквозь ладони и ноги продеты штыри, приковывая тела к металлу, а спины… они изжарены неугасимым пламенем, лишившим и жизней. Крови на столбах нет, она высушена, а на груди каждого висит табличка – «Вина его – Он вера в Семерых», прибитая гвоздями к телу.