Текст книги "Запредельно близко (СИ)"

Автор книги: Stasy Evans

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

– Учтем на будущее. – Джордж ухмыльнулся.

Я нервно поджала губы и быстрым шагом направилась наверх, пристально следя за ступенями под ногами, чтобы случайно не споткнуться. Уже около самой двери в женские спальни, я остановилась и обернулась на близнецов.

– Джордж… – позвала я. Парень поднял на меня глаза, а следом за ним и Фред. Я прикусила губу. – Ничего. Спокойной ночи. – И забежала в спальню.

Мне хотелось выяснить, почему прощения попросил Фред, когда грязью меня полил Джордж, но закрыла рот на полуслове, прекрасно зная ответ на этот вопрос. Сказать «прости», когда на самом деле виноват, всегда сложно, тем более Джорджу с его отнюдь не простым характером. Вероятно, он и не думает обо мне все то, что сказал, по крайней мере, не так. У него слишком доброе сердце вкупе с невероятно длинным и острым языком, поэтому я его прощаю, ведь он все это говорил не со зла. Я верю. Я хочу в это верить.

– Кто придумал ЗОТИ так рано, да еще и в исполнении Амбридж? Покажите мне этого ублюдка, я убью его, – возмущался Рон, пока мы шли к нужному кабинету.

Гарри молчал и старался сохранять спокойствие, хотя всем известно, что ему приходится на ее уроках труднее всего. Глупая министерская жаба, которая всеми силами пытается посеять ложь и раздор в стенах Хогвартса. Наверное, Фадж и ему подобные будут верить в сказку о мире, полном добра и розовых фей до тех пор, пока Воландеморт не станцует у них перед носом сальсу.

Амбридж еще не пришла, поэтому ученики сонно расползались по кабинету и вяло переговаривались, мечтая вернуться в мягкую постель. Я устроилась на третьей парте в гордом одиночестве, друзья же решили не рисковать и сесть подальше. В какой-то момент двери отворились, и в помещение впорхнула Долорес Амбридж, не изменяя своему тошнотворному стилю. Когда она прошла мимо меня, оставив за собой шлейф приторно-сладких духов, я сморщила нос и негромко фыркнула.

– Тишина! – пропищала преподавательница. – Доброе утро, класс! Рада видеть вас всех такими счастливыми и бодрыми в это чудесное утро. – Я окинула взглядом однокурсников, чьи лица были такими, словно каждый из них съел по лимону, а потом посмотрела в окно и изогнула бровь: сильный дождь барабанил по стеклам, а верхушки деревьев склонялись вниз от пронизывающего ветра. Я поежилась. Точно, погода – что надо.

– Доброе утро, профессор Амбридж, – зомбированными голосами отозвался класс.

Женщина мерзко хихикнула и постучала короткими пухлыми пальцами по учебнику.

– Откройте параграф шесть и делайте конспект. В конце занятия сдадите то, что успели написать. – Она только собралась сесть, как раздался голос Гарри.

– Профессор, а когда мы приступим к практическим занятиям? – Женщина выпятила грудь вперед, сохраняя все такое же наигранно доброжелательное выражение лица.

– Поднимайте руку, прежде чем задать вопрос, мистер Поттер. – Она поджала тонкие губы, которые стали, казалось, одной невзрачной линией. – А зачем вам практические занятия? Для сдачи экзаменов вполне хватит теоретических знаний, которые дает этот учебник, между прочим, одобренный министерством. – Для наглядности преподавательница покрутила книгу в руках.

– Но мы же должны уметь защищаться, в случае опасности – постоять за себя! – не унимался Гарри.

Я умоляюще посмотрела на него и прошептала одними губами: «Пожалуйста, Гарри, замолчи», но он проигнорировал мою просьбу.

– В случае какой опасности? – ласково, словно маленького неразумного ребенка, спросила Амбридж. – Вам ничего не угрожает, в противном случае министерство знало бы об этом.

– Министерство игнорирует опасность, так на какую защиту с его стороны мы можем рассчитывать? – закипал друг.

Я нервно покусывала губы, наблюдая за решительным лицом друга и краснеющим от ярости – Амбридж.

– Я не понимаю, о чем Вы, мистер Поттер. Поправьте меня, если я не так поняла, но мне на одну секундочку показалось, что Вы сомневаетесь в силе и осведомленности Министерства Магии Великобритании и компетентности Корнелиуса Фаджа?

– Не понимаете, о чем я? – яростно сверкнул глазами Гарри. – О Воланде-Морте, к примеру. – По кабинету прокатилась волна охов и ахов, а Амбридж еле удерживала умиротворенное выражение лица.

– Нет никакого Воланде-Морта, как и нет никакой опасности. Вам ничего не угрожает, – заверила она, окидывая взглядом каждого ученика.

– Я видел его, я сражался с ним! – повысил голос приятель.

– Мистер Поттер, – вздохнула «жаба» и подошла к нему ближе. – Признайте, что Вы просто хотите привлечь к себе внимание, к которому Вы так привыкли. Но зачем же так пугать однокурсников и друзей, подвергать сомнению работу министерства и сеять панику? Не надо лгать, – мягким голосом говорила она, как будто вела беседу со смертельно больным человеком.

– Но я не лгу! – заорал Гарри.

– Хватит! – взвизгнула преподавательница, а потом закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Когда спокойствие к ней вернулось, она продолжила: – Зайдите сегодня ко мне в кабинет после занятий, мистер Поттер.

Амбридж отошла к своему столу и обернулась.

– Начинайте писать конспект, время идет.

Я ушла из кабинета самая первая и направилась на древние руны, за которыми следовала нумерология, а это значило, что с Гарри по поводу случившегося я смогу поговорить только за обедом. Неужели он не понимает, что делает только хуже, и что от его гневных тирад Амбридж не перестанет устраивать диктатуру в школе, выставляя его лжецом? Но в упрямстве этого парня я уже давно убедилась и не раз, поэтому остается только в очередной раз попытаться воззвать к его разуму.

Когда я вошла в Большой зал, Гарри с Роном уже сидели за столом, а напротив восседали близнецы. Я инстинктивно пригладила волосы, мысленно чертыхаясь за это действие, и направилась в их сторону.

– Всем приятного аппетита, – пожелала я, усаживаясь рядом с Гарри.

– И тебе не подавиться, Грейнджер, – весело отозвался Фред.

Я проигнорировала его пожелание и принялась за обед, кидая короткие взгляды на Джорджа, который вовсю о чем-то шептался с братом. Опять какую-нибудь пакость задумали, сорванцы.

– Гарри, зачем ты лезешь на рожон? – тихо спросила я.

Друг даже не повернулся в мою сторону, продолжая лениво ковыряться вилкой в тарелке.

– Я не стану молчать, когда эта жаба выставляет меня полоумным лжецом, – сквозь зубы процедил он.

– Это чревато последствиями, ты же сам это видишь. – Я покачала головой.

– Мне плевать, я так просто не сдамся.

– И все же будь немного осмотрительнее, не переходи все границы, – попросила я.

– Я сам решу, что мне делать, – рыкнул друг, от чего рядом сидящие ребята уставились на нас.

Я вздрогнула.

– Гарри, Гермиона права. Ты должен быть осторожнее, – подхватил Рон.

– Да вы сговорились что ли? – возмутился Гарри.

– Эй, Рон, ты чего это к Грейнджер подлизываешься? Опять не знаешь, как домашнее задание для Снейпа делать? – насмешливо поинтересовался Джордж.

– Вовсе нет, – буркнул Рон, нещадно краснея. – А ты чего чужие разговоры подслушиваешь? С каких пор тебя интересует, кто и где к Гермионе подлизывается? – огрызнулся он.

Я удивленно уставилась на друга. Джордж же изогнул бровь, не скрывая свою ухмылку.

– Может быть, я влюблен, – спокойно отозвался он, и я, пившая в этот момент тыквенный сок, подавилась.

Жидкость полилась через нос. Джордж вместе с Роном засмеялись, а Фред лишь усмехнулся.

– Джорджи, ты бы поаккуратнее со словами, а то Грейнджер чуть не умерла, узнав о твоих тайных чувствах, которые уже совсем не тайные. – Я зарделась, вытирая лицо салфеткой, которая, одновременно, была и моим укрытием.

– Ага, от ужаса, – буркнула я.

– А что, Грейнджер, я тебе совсем не нравлюсь? – Джордж подался вперед и проницательно посмотрел мне в глаза.

Ладони вспотели, и, казалось, что волосы на затылке зашевелились.

Я прекрасно осознавала, что это просто шутка, очередной глупый прикол, чтобы разрядить накалившуюся обстановку. Понимаю, что мой ответ ничего не изменит, вероятно, все уже забудут о нем к вечеру, а то и раньше. Но мои собственные чувства сейчас имеют противоречивый характер, и ответ будет иметь большую важность для меня самой. Если я отвечу, что он мне нравится, то сдам себя с потрохами, становясь предметом насмешек и подколов до конца жизни. Если отвечу, что он мне не нравится, то сама съем себя со всеми потрохами, переживая, что он это запомнит и примет к сведению. Ох, Мерлин, будь я хоть чуточку кокетливее, то все было бы гораздо проще.

– Амбридж сегодня инспектировала Трелони на нашем занятии. Чует мое сердце, эту шарлатанку скоро выгонят из школы. – Джинни плюхнулась на место рядом со мной.

– А Гарри сегодня пререкался с ней и схлопотал отработку, – тут же ответила я, впервые с удовольствием отводя взгляд от веснушчатого лица Джорджа. Могу поклясться, я слышала смешок.

– У Трелони? – изумилась девушка.

– Нет, конечно! – возразила я. – У Амбридж.

– Ох, Гарри, ну, зачем? – взмолилась она.

Дальнейшего разговора я не слышала, так как извинилась и покинула зал, чтобы позаниматься в библиотеке, потому что, как Джордж проницательно заметил, Снейп задал нам большое и сложное задание, которое нужно сдать уже завтра.

Весь остаток дня до позднего вечера я провела в компании высоких стеллажей с пыльными фолиантами, а когда глаза сами по себе стали слезиться от усталости, я в последний раз потерла их руками, собрала в охапку необходимые книги, исписанные листы и безнадежно испорченные перья и отправилась в гостиную. Она встретила меня теплом и уютом, какого не было в промерзших коридорах школы. В широком кресле развалился Рон и периодами похрапывал. Я улыбнулась и подошла ближе, убирая с его лба отросшую рыжую челку. Друг что-то невнятно пробурчал во сне и попытался перевернуться на другой бок, но за неимением дополнительного места повалился на пол. Рон сразу же подскочил на ноги и стал испуганно озираться по сторонам, а я залилась искренним хохотом от комичности ситуации.

– Что… что произошло? – охрипшим голосом поинтересовался Рон.

Я моментально успокоилась, но легкая улыбка все еще играла на моих губах.

– Я только что вернулась, а ты здесь спал. Почему не в спальне? – Я обхватила свои вещи поудобнее и прижала к груди.

– Я ждал Гарри.

– Он до сих пор не вернулся от Амбридж? – изумилась я и поглядела на настенные часы. – Уже начало одиннадцатого, отбой. Как она смеет его так задерживать? – Друг лишь пожал плечами и плюхнулся обратно в кресло.

Я опустила все свои книги и пергаменты на стол и села на соседнее кресло. Повисла тишина. Я нервно постукивала пальцами по подлокотнику и то и дело бросала взгляды на вход, но Гарри все не было. Кто знает, что эта жаба могла с ним сделать? Вдруг она его отравила, или еще чего? Нет, пока Дамблдор в стенах школы, Гарри и всем остальным ученикам ничего не угрожает. Я помотала головой, отгоняя дурные мысли прочь. Когда стрелка часов указала без двадцати полночь, дверь заскрипела, и в проходе показался взъерошенный и измученный Гарри Поттер. Мы с Роном молниеносно подорвались со своих насиженных мест и кинулись к ошарашенному другу.

– Что она заставила тебя делать? – спросил Рон.

– Гарри, почему ты так поздно? – взволнованно поинтересовалась я.

– Мы с Гермионой извелись уже.

Гарри шумно выдохнул и запустил левую руку в свои иссиня-черные волосы. Воцарилась тишина, только лишь треск поленьев в камине нарушал покой.

– Она провела воспитательную беседу и отправила к Снейпу – мыть котлы. Ничего особенного, как видите. – Он сунул руки в карманы брюк и кивнул на спальни. – Пойдемте спать, я очень устал. Не стоило вам меня дожидаться. – Я покачала головой.

– Мы очень волновались за тебя, Гарри. Черт знает, что у этой министерской жабы на уме.

– Все в порядке.

Гарри бережно убрал выпавшую прядь моих волос за ухо и отправился в спальню, а я сделала вид, что не заметила какую-то воспалившуюся и кровоточащую фразу на его правой руке. Сейчас пусть поспит, а завтра я разберусь с этим.

Субботнее утро выдалось холодным и пасмурным, ветер срывал последние уже сухие листы с деревьев, а небо так и грозилось вот-вот затопить землю. Ноябрь буйствовал, готовя нас к скорому приходу зимы. Ее я люблю больше: мне нравится снежинки, театрально спускающиеся вниз и устилающие землю белоснежным пушистым ковром, я люблю морозное солнечное утро, освежающее и бодрящее. Это все лучше, чем промозглая и апатичная осень.

Я лениво потянулась в постели и сладко зевнула, радуясь выходному дню, но так как я не особо любила до полудня валяться под одеялом, то почти сразу же встала. Друзья ждали меня в Большом зале, о чем-то увлеченно беседуя. Напротив них, как обычно, сидели близнецы.

– Всем доброе утро, – улыбаясь, пожелала я и села рядом с Гарри.

– Гермиона, ты сегодня прекрасно выглядишь, – ни с того, ни с сего выдал Рон.

Я поперхнулась соком, мысленно чертыхаясь. Неужели нельзя подождать, пока я допью? У них это семейное.

– Что тебе нужно, Рональд? – без энтузиазма поинтересовалась я, накладывая себе омлет с беконом.

Друг поник.

– Почему ты такого плохого мнения обо мне? Может, я искренне это говорю! – Я изогнула бровь, а близнецы прыснули.

– Я о тебе не плохого мнения, просто слишком хорошо знаю твою натуру. Так, что ты хотел?

Рон опустил голову и замялся, явно подбирая, как лучше попросить меня написать за него работу по какому-нибудь предмету. Но я была уверена, что чтобы он не сказал, мой ответ очевиден для всех.

– Гермиона, ты же хорошо разбираешься в трансфигурации… – начал Рон.

– Грейнджер во всем разбирается хорошо, – влез Фред.

– По крайней мере, лучше тебя, братец, – поддержал Джордж.

Я едва скрыла улыбку.

– Заткнитесь, – шикнул Рон и умоляюще посмотрел на меня. – Я не напишу три свитка.

– А экзамены мне тоже за тебя сдавать? – нахмурилась я.

– Было бы неплохо, но, жаль, невозможно, – попытался пошутить парень.

– Нет, – твердо ответила я.

– Что «нет»? – не понял друг.

– Я не буду тебе помогать, – уверенно повторила я.

Рон хотел было что-то возразить, но я его перебила, уводя разговор в другое русло.

– Гарри, что у тебя с рукой?

– А что у меня с ней не так? – изумился он.

– У тебя там какая-то рана.

– Не понимаю, о чем ты. – Гарри напрягся.

– Покажи руку. – Я надменно вздернула подбородок, и приятель покрутил у меня перед носом левой рукой.

– Видишь? – Я скептически изогнула бровь.

– Другую руку.

– Гермиона, что за детский сад? – возмутился Гарри под пристальными взглядами Фреда и Джорджа.

– Гарри Джеймс Поттер, покажи мне свою правую руку! – рявкнула я, и друг, немного колеблясь, протянул мне ее.

На кисти красовалась воспалившаяся надпись «Я не должен лгать». Место вокруг опухло, а каждая буква была ярко-алого цвета. Я даже представить боюсь, каким образом эта фраза появилась на руке моего друга.

– Что это, Гарри? – нарушил молчание Рон.

– Мое наказание, – буркнул парень и убрал руку под стол.

– Что ты натворил на этот раз? – усмехнулся Джордж, но я метнула в него красноречивый взгляд, и он замолчал, усмирив свой интерес.

– Всего лишь попытался отстоять свое достоинство, потому что Амбридж выставляет меня лжецом и отрицает нависшую над нашими головами опасность, – твердо ответил Гарри. – А фразу «Я не должен лгать» я писал волшебным пером столько раз, пока искры из глаз не посыпались от боли.

Я ахнула и прикрыла рот рукой. Поверить не могу. Я, конечно, понимаю, что эта жаба совсем чокнутая, и ее методы совершенно аморальны и нелогичны, но это уже перебор.

– Ты должен рассказать Дамблдору! – тут же сказала я, но Гарри помотал головой.

– Я не буду этого делать.

– Но почему? – возмутился Рон.

– Не буду и все, – рыкнул Гарри и спешно покинул Большой зал.

– Эта Амбридж совсем с катушек слетела. Что за методы? – возмущался Рон.

– Не удивлюсь, если они с Филчем старые добрые друзья, – мрачно усмехнулся Фред.

– А в будущем – прекрасная пара, – подхватил брата Джордж.

Я перевела взгляд на преподавательский стол и наткнулась на маленькую женщину в розовом, которая чему-то своему ехидно улыбалась и медленно пережевывала завтрак. Впервые в жизни у меня появилось непреодолимое желание подойти к преподавателю и вылить ей на голову тыквенный сок.

Когда я повернула голову обратно, моим глазам предстала крайне неприятная картина. Алисия Спиннет – охотник команды гриффиндора по квиддичу с возбужденно-радостным выражением лица подскочила к близнецам сзади и обхватила Джорджа за шею, да так, что бедняга подавился соком, и прижалась своей щекой к его щеке.

– Джордж, мы уже опаздываем на тренировку, давай быстрее.

В ту же секунду девушка испарилась, а я продолжала тупо пялиться на Джорджа, который этого не замечал. Кажется, он был немного шокирован, но ничуть не расстроен или смущен. О чем я? Какое смущение? Близнецов Уизли смутить просто невозможно.

– Полагаю, братец, Лиси к тебе неровно дышит, – усмехнулся Фред.

– А я не против. – Всегда приятное лицо Джорджа исказилось гримасой самодовольства, и я отвела взгляд, с небывалой силой сжимая челюсть.

– Увидимся позже, Рон, – бросила я и так же спешно, как и Гарри, покинула зал.

Алисия Спиннет – что в ней особенного? Она не была красива, но чем-то, не спорю, притягивала к себе. Прямые каштановые волосы примерно до лопаток, большие, я бы даже сказала «на выкате», зеленые глаза, чуть вздернутый нос с небольшой горбинкой и тонкие губы. Персиковая кожа, всегда румяные щеки, достаточно высокий рост и обычная фигура. Внешность Алисии была среднестатистической, неброской, но что же было в ней, отчего Джордж совсем не против внимания такой девушки? Она, несомненно – сгусток энергии и амбиций, упрямая, целеустремленная, любит шум, смех и веселье, разбирается в квиддиче и хорошо в него играет. У нее звонкий голос, похожий на перезвон колокольчиков, и она, безусловно, более грациозна, чем я.

Дойдя до ванной, я встала перед зеркалом и стала рассматривать свою внешность, а потом фыркнула и отвернулась от отражения. Ведь не во внешности дело! Просто Джордж физически не может увлечься такой девушкой, как я. Гермиона Грейнджер – скучный и занудный книжный червь, который не приемлет нарушение правил без крайней необходимости и не умеет даже летать на метле. Конечно, иногда и мне хочется веселья и отдыха, но тут уже в свои права вступает еще одна черта моего характера – стеснительность. Я боюсь показаться смешной, нелепой, боюсь сморозить глупость и быть высмеянной. И, наверное, мне никогда не удастся переступить через это, всю жизнь оставаясь серьезной и невыносимой.

Мы с Джорджем Уизли слишком разные и просто неспособны увидеть нечто общее между нами. Я прекрасно понимаю, что мои чувства не навсегда, они пройдут, исчезнут, как песок сквозь пальцы, и все будет хорошо. Да, все обязательно будет хорошо. А сейчас-то мне плохо. Так больно и тоскливо стало в груди от осознания безвыходности ситуации. И отчего-то захотелось, чтобы Алисия упала с метлы на тренировке.

Я устало прикрыла глаза и села на край ванной. Нельзя позволить себе опуститься до уровня типичной завистливой девушки. Да, я влюблена, да, безответно, да, мне больно, но я не буду уподобляться глупым и не уважающим себя девушкам. Я с достоинством пронесу свои чувства, а для этого мне просто противопоказано идти сейчас на поле, имея в своем арсенале кучу заклинаний, способных навредить кому-нибудь.

Я легла на кровать и взяла в руки толстую книгу, предвкушая, как уйду с головой в этот дивный и такой чужой мне мир. К черту все.

========== Глава 3. ==========

ОТ АВТОРА:

Надеюсь, вы все понимаете, что мой полет бурной фантазии не имеет границ, и я порой искажаю некоторые события?) Так вышло и здесь. Я позволила себе немного по-другому составить хронологию)

Тем не менее, наступил декабрь, и пришла зима со своими снегопадами и пока легкими морозами. В первый воскресный вечер этого месяца я уютно устроилась в широком кресле близ камина, читая книгу. Иногда я отрывала глаза от строк, давая возможность зрению передохнуть, тем самым смакуя удовольствие от чтения. Мое внимание привлек огонь в камине, чьи языки пламени бережно, почти любовно, облизывали поленья. Зрелище завораживало и одновременно успокаивало. Казалось, что ни одной мысли нет в моей голове, все они, подобно мотыльку, устремились навстречу огню, в котором им предстоит сгореть.

В соседнее кресло кто-то с грохотом опустился, явно стараясь привлечь внимание. Я вздрогнула и часто заморгала, отгоняя образовавшуюся в сознании черную дыру, иначе именуемую бездной, в которую я стремительно падала, отрешаясь от реальности. Нарушителем моего спокойствия оказался Гарри Поттер, лицо которого было хмурое даже больше, чем обычно. Он стал очень нервным, дерганным и раздражительным, его могла вывести из себя любая мелочь, как, например, отсутствие любимого пирога с патокой за ужином. И я прекрасно понимала, почему так: он пережил смерть товарища, который погиб на его глазах, он видел возрождение того, кто сломал его жизнь, а теперь вернулся, чтобы закончить начатое много лет назад – убить Гарри Поттера. И это все – еще полбеды, остальную половину занимает отрицание. Весь мир ополчился на бедного юношу, обвинил его во лжи и свято верит, что в панцире будет безопаснее, но это лишь иллюзия, губительный самообман, который может привести к непоправимым последствиям.

Гарри безучастно смотрел на огонь, как и я за мгновение до этого, который бликами отражался в стеклах его круглых очков. Его вид выражал вселенскую усталость, скорбь и ненависть – лютую ненависть к порядкам, воцарившимся в Хогвартсе.

– Гарри, что-то случилось? – осторожно начала я.

Друг будто бы очнулся и сфокусировал тяжелый взгляд на мне.

– Ничего нового, – сухо ответил он и снова уставился на пламя в камине.

И я бы продолжила донимать его глупыми расспросами, но случайно заметила, что его только-только начавшая заживать рана на руке вновь обуглилась и покраснела. Я нахмурилась и глубоко вздохнула.

– Когда ты успел схлопотать проблем от Амбридж?

– Перед обедом. – Гарри немного помолчал, а затем продолжил. – Я ругался с Симусом по поводу… – Он замялся, и я понимающе кивнула. – В общем, она услышала и бестактно влезла, провоцируя меня на ответные реплики. – Я покачала головой.

– Гарри, ты должен быть сдержаннее. Видишь, к чему приводит твоя излишняя импульсивность?

– Она вновь выставила меня психически неуравновешенным, – процедил сквозь зубы парень, игнорируя мою реплику.

Я подалась чуть вперед, взяла Гарри за руку и невольно провела большим пальцем по выпуклой свежей надписи «Я не должен лгать». Тот посмотрел на меня, и я ободряюще улыбнулась.

– Все будет хорошо, мы что-нибудь придумаем. Ты веришь мне? – Я заглянула в его зеленые глаза. – Веришь же?

– Как же не верить, если ты самая умная волшебница в мире и всегда все доводишь до конца? – Я смущенно улыбнулась, и на душе стало теплее. Губ друга тоже коснулась легкая усталая улыбка.

– Вот и прекрасно! А теперь иди спать, ты должен хорошенько выспаться и отдохнуть, а завтра тебе станет лучше, вот увидишь. – Гарри кивнул и поднялся с места, направляясь в сторону спален мальчиков, но у самой лестницы остановился и медленно обернулся.

– Спокойной ночи, Гермиона. И спасибо.

Я снова улыбнулась, провожая сгорбившуюся фигурку друга взглядом, а когда он скрылся за дверью, вновь откинулась на спинку кресла и устало прикрыла глаза. Я не знала, что делать дальше, но была уверена, что так все оставлять нельзя, иначе это может плохо кончиться для всех, а не только для Гарри.

Я не заметила, как задремала, а когда открыла глаза, вздрогнула от испуга и выронила книгу из рук. Она с грохотом упала на пол, отчего объект моего испуга тоже подскочил на месте.

– Дементор тебя раздери, Грейнджер, зачем так пугать? – возмутился Джордж.

– Это я тебя напугала? Я, по-твоему, уставилась на спящего человека, находясь в нескольких сантиметрах от его лица? – Я нахмурилась, чувствуя, как сердце продолжает отбивать чечетку.

– Я вошел, смотрю, ты как-то странно сидишь, вот и подумал, что теперь смогу видеть фестралов, – хмыкнул парень.

– Еще одна такая выходка, и уже Я смогу их видеть, – яростно сказала я, буравя собеседника взглядом, но как только он посмотрел мне в глаза, я тут же уставилась в пол.

– Думаю, что после нее ты уже никого видеть не сможешь, – усмехнулся Джордж. – Интересно, Грейнджер? – Я коротко взглянула на рыжего парня, который как-то по-лисьи наблюдал за мной.

– О чем ты? – Я принялась рассматривать ногти на руках, лишь бы не смотреть на Джорджа.

– То ты пол разглядываешь, то собственный маникюр. Вот я и спрашиваю, интересно? – Парень еле сдерживал волну хохота, которая с каждым словом одолевала его сильнее и сильнее.

Я почувствовала, как щеки предательски загорелись, и вымучено посмотрела на Уизли.

– Очень, попробуй на досуге, – ехидно ответила я.

Джордж насмешливо изогнул бровь, не отводя взгляд от моего лица, и я начала нервно теребить края кофты, даже не замечая этого. Парень таки издал сдавленный смешок, но тут же принял серьезное выражение лица, когда поймал мой недовольный взгляд.

– Грейнджер, не нервничай, я не собираюсь к тебе ни приставать, ни уж тем более насиловать тебя, так что расслабься.

– Спасибо за разрешение, а то я сижу и думаю, когда же это ты мне позволишь расслабиться, – ядовито ответила я, а потом прикусила губу, чувствуя, что веду себя странно.

Джордж Уизли плохо на меня влияет: то я молчу и краснею, то из меня выливаются реки сарказма.

– О! – махнул рукой парень. – Не стоит благодарности, я ведь такой великодушный, милостивый, сердечный, чуткий, внимательный, а еще чертовски обаятельный! – С каждым эпитетом Джордж загибал пальцы на руках, а я закатила глаза.

– А еще самый настоящий нахал и хвастун, страдающий нарциссизмом, – добавила я.

– Да ну тебя, Грейнджер! Ты не истинный ценитель прекрасного. – Я от души расхохоталась, в то время как гриффиндорец добродушно улыбался.

– Я думаю, что ты сам неплохо справляешься с оценками прекрасного. – Последнее слово я выделила кавычками.

– О, Гермиона, ты режешь меня без ножа, – простонал парень, и я хихикнула.

– Захожу я, значит, в гостиную и слышу стоны брата, а рядом с ним сидит, как ни в чем не бывало, известная всем Гермиона Грейнджер. Наводит на мысли. – Фред провел рукой по невидимой бороде и сделал вид, что задумался.

– Фред, – укоризненно произнесла я, стараясь не покраснеть вновь. – Твой брат просто поднимает мне настроение.

– Ага, или ты ему, – тут же выдал он, и я зарделась.

– Прекрати! – возмутилась я.

– Грейнджер, в этом нет ничего постыдного, все свои, – поддержал брата Джордж.

Они оба сейчас стояли рядом и посмеивались, в то время как я мечтала либо о том, чтобы провалиться сквозь землю, либо об адекватном чувстве юмора и остром языке, чтобы достойно ответить этим неугомонным шутникам.

– Олухи! – Я выпалила единственное, что пришло мне на ум, и подорвалась с места, намереваясь поскорее скрыться за дверью спальни, где близнецы не смогут достать меня своими подколами.

– Ты так мило злишься, – улыбнулся Фред, и я обернулась уже на самой последней ступени лестницы.

– Но больше смешно, – добавил Джордж.

Я поджала губы и юркнула в спальню под сдавленное хихиканье братьев. Им нравилось выводить меня из себя, да что уж там мелочиться? Они любят выводить из себя абсолютно всех, любого человека, находящегося к ним в опасной близости, просто сегодня эта честь выпала мне.

Приняв горячую ванну, я улеглась в мягкую постель, с удовольствием расслабляя мышцы. В этот вечер, как и в любой другой, я запрещала себе думать о Джордже, запрещала вспоминать его улыбку, хитрый взгляд, забавный прищур, глубокие карие глаза, цвет которых ассоциируется разве что с крепким кофе без сахара, который Джордж так любит, либо с настоящим горьким шоколадом, оставляющим специфическую вязкость во рту. Я должна была бы полюбить и кофе, и горечь шоколада, но этого не было – я все также предпочитала зеленый чай с малиной, земляникой или смородиной, а к сладкому и вовсе была равнодушна, так как с детства была приучена родителями-дантистами к умеренному употреблению кондитерских изделий. Я старалась не вспоминать его приятный голос с едва уловимой хрипотцой, но содержащий некую металлическую ноту, его всегда порывистые движения, то, как он манерно запускает длинные пальцы в рыжую шевелюру, имеющую оттенок заходящего за горизонт солнца. Я иногда позволяю себе представлять, как провожу рукой по его волосам, ощущая их мягкость, касаюсь бледной веснушчатой кожи и целую до боли желанные губы, по жизни изогнутые в усмешке.

От нахлынувших запрещенных чувств и эмоций у меня перехватило дыхание и сдавило грудную клетку. Казалось, что я сейчас задохнусь от собственных ощущений, если образ Джорджа не исчезнет из моего сознания. Немедленно. Живо. Я порывисто вздохнула и прикусила губу, концентрируясь на новых ощущениях, это всегда помогало, вот и сейчас – всего несколько секунд, и лицо Джорджа рассыпается на сотни осколков в моей голове, и еще немного – и я погружаюсь в сон.

Утром я проснулась за пять минут до будильника, потянулась и поплелась в ванную, пока ее не заняли нахлынувшие девушки, безумно приводящие себя в божеский вид. Никогда не понимала таких дам, ведь естественность куда лучше! Ну, удастся им заполучить желаемых парней, ну, выйдут они за них замуж, а что будет, когда однажды вечером они всю эту красоту смоют водой? Не понимаю. Нахмурившись, я аккуратно застегивала каждую пуговицу на идеально отглаженной форменной рубашке, пока Лаванда Браун красила ресницы тушью.

Большой зал встретил меня шумно; такое чувство, что друзья не виделись друг с другом не ночь, а целую вечность, или как минимум неделю. Гарри и Рон уже сидели на своих местах, а вокруг них собралась толпа зевак, о чем-то возмущенно галдящих. Почуяв неладное, я прибавила шаг и в считанные секунды подошла к друзьям.

– Доброе утро. Что-то произошло? – скрывая панику в голосе, поинтересовалась я.

Даже близнецы были на удивление серьезные, а это могло означать лишь одно – дело – дрянь.

– На, взгляни. – Рон протянул мне газету, и я заинтересованно уставилась на первую страницу «Пророка».

На первой полосе красовалась колдография разрушенной части тюрьмы, а заголовок гласил: «Массовый побег из Азкабана». Чуть ниже было интервью Фаджа, в котором он утверждал, что, вероятно, некогда сбежавший заключенный Сириус Блэк причастен к тому, что случилось, ведь одной из заключенных была Беллатриса Лестрейндж – кузина Блэка. А в самом низу был список Пожирателей смерти, которые сейчас вновь разгуливают на свободе – всего десять человек, и все были осуждены на пожизненный срок и взяты под стражу в 1981-82 годах.