Текст книги "Запредельно близко (СИ)"

Автор книги: Stasy Evans

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

– Не хочется, сходите без меня.

– Гарри же будет на отработке у Снейпа, – напомнил друг.

Я тяжело вздохнула, поражаясь тому, как мой приятель в первые две недели успел схлопотать отработку у Снейпа, который, кстати, отнял у нашего факультета приличное количество баллов, что нас даже отправило в минус, но благодаря мне и еще парочке учеников, нам удалось вытащить факультет с минусовой отметки.

– Так, мы идем, это не обсуждается! – объявил Рон, и я сдалась, чем оповестила своей ленивой улыбкой.

Действительно, хватит уже заниматься самобичеванием. Жизнь не заканчивается, нужно продолжать дышать, улыбаться, смеяться и жить, но без Джорджа. Все кончено. То, что не причиняет боль, больше не управляет тобой. Я сделаю все, чтобы мое сердце было снова подвластно только мне.

А в ближайшую субботу мы с Роном посочувствовали Гарри и отправились в Хогсмид. Нам было непривычно оставаться наедине, поэтому поначалу разговор как-то не клеился: то мы обсуждали шоколадных лягушек и карточки со знаменитыми волшебниками, то наше общение плавно переходило в обсуждение учебы, что было не совсем по душе моему спутнику, поэтому часть пути пришлось молчать. Но разговор вновь начался с нашим приходом в «Сладкое королевство». Мое восхищение разного вида сладостями не уменьшилось с третьего курса – я все также не переставала теряться среди такого обилия угощений, а мои глаза точно так же, как и раньше, разбегались. Мозг же и вовсе отключался, поэтому я словно зомби набирала кучу сладостей в таком количестве, какое бы я за всю жизнь не съела.

– А теперь в «Три метлы»? – предложил довольный Рон, и я согласно кивнула, все еще находясь под властью конфет.

Мы купили по кружке сливочного пива, которое нам услужливо принесла красивая хозяйка заведения мадам Розмерта. Я не уставала поражаться тому, как она может так грациозно вышагивать целыми днями на высоченных каблуках и лавировать между столиками в зале.

– Не пожалела, что выбралась из замка? – поинтересовался Рон, отпивая свое пиво.

– Нет, – улыбнулась я, а затем звонко рассмеялась, заметив усы из сливок на лице приятеля.

– Что не так? – недоумевал тот.

– У тебя тут… – сквозь смех говорила я и перегнулась через стол, чтобы аккуратно вытереть сливочные усики.

– А, да, спасибо, – смущенно поблагодарил Рон, который очень внимательно следил за моим лицом, пока я касалась пальцем его верхней губы.

– Так лучше, хотя тебе и с усами неплохо. – Друг улыбнулся.

– Гермиона, я хотел спросить у тебя кое-что… – начал он, и я сосредоточено посмотрела ему в глаза. – У вас с Джорджем что-то есть?

– Неужели вам всем больше не о чем поговорить, как обо мне и Джордже? – усмехнулась я, откидываясь на спинку стула.

Вечер был безнадежно испорчен.

– Если хочешь, можешь не отвечать, просто для меня это важно.

Я внимательно посмотрела на друга и сделала глубокий вдох.

– У нас с ним ничего нет, и не будет, Рон.

– А было? – нерешительно спросил он.

– Ничего такого, что заслуживает внимания. – Я опустила глаза. – В любом случае, все уже кончено.

– Это же отлично! – радостно воскликнул Рон, а я гневно уставилась на него. – Прости, я не это имел в виду. Просто вы… ну… вы не подходите друг к другу и все такое…

Я отчего-то рассмеялась и прикрыла глаза ладонью. Мне не было смешно или весело, но я смеялась до слез, а когда успокоилась, поймала настороженный взгляд друга.

– Ты в порядке?

– Да, просто… – Я прикусила губу и нервно улыбнулась.

– Просто что? – недоумевал парень.

– Да так, ничего, забудь об этом. – Я помотала головой.

– Послушай, Гермиона, – Рон взял в свои руки мою руку, лежащую на столе, и я невольно вздрогнула. – Я бы хотел проводить с тобой больше времени.

– Рон, мы и так постоянно вместе, куда еще больше? – усмехнулась я, хотя прекрасно понимала, к чему он клонит.

– Вдвоем, – добавил он. – Ты замечательная, Гермиона.

Мое сердце пропустило удар.

Ты замечательная, Гермиона. Так говорил Джордж.

Я до боли сжала зубы и прикрыла глаза, стараясь выровнять дыхание и не заплакать, но мне, будто бы, кто-то на горло наступил и перекрыл кислород, перекрыл все возможности выжить.

– Ты мне всегда нравилась, – продолжал Рон.

Я выдернула свою руку из его теплых и широких ладоней, совсем не таких, какие были у Джорджа, и резко вскочила со стула. Рон растеряно смотрел на меня, пока я судорожно искала пути к отступлению.

– Прости меня, – прошептала я и выбежала из паба, смаргивая слезы, которые появились так некстати.

Стоит ли говорить, что с этого дня все окончательно полетело к черту?

Рон перестал со мной разговаривать, хотя я отчаянно пыталась помириться с ним, объяснить все, но это было безуспешно. Попытки Гарри также не принесли никакого успеха. К тому же после удачного матча по квиддичу Рон возомнил себя звездой или королем, как пелось в песне, и решил то ли самоутвердиться, то ли вызвать мою ревность своим жарким поцелуем с красивой и популярной девушкой факультета – Лавандой Браун. Миловидная девчушка со светлыми локонами и чистыми, как горное озеро, голубыми глазами покоряла сердца парней, но стоило пообщаться с ней поближе, и все очарование сходило на нет. Хотя, может, так казалось только мне.

– Ты же видишь, что он специально, – усмехнулся Гарри одним декабрьским вечером, когда Рон высокомерно посмотрел в мою сторону и демонстративно впился в губы своей обожаемой девушки.

– Я не ревную, если ты об этом, – ответила я и принялась дописывать реферат для Флитвика.

– А то я не вижу, с каким нескрываемым презрением ты смотришь на него, – издевался друг.

– Я так смотрю не на него, а на всю эту ситуацию со стороны. К чему такая показуха? Да и ты слышал, как она его называет? – возмутилась я.

– Мой Бон-Бон, – слащаво спародировала Джинни и плюхнулась на диван рядом со мной. – Мерзость какая. Вот расскажу близнецам все на каникулах, чтоб неповадно ему было.

Гарри хохотнул, предвкушая красное от ярости и стыда лицо друга, которое будет таковым все рождественские каникулы. Я улыбнулась и убрала непослушную прядь за ухо.

– Браун еще обижается, что Рон не называет ее «Лав-Лав», – не унималась рыжая.

– Он бы перестал быть моим другом, если бы допустил такое, – усмехнулся Гарри.

– Ребята, – кашлянул Рон, и я тоже подняла голову.

Лаванда со счастливой улыбкой вцепилась в его руку и благоговейно ловила каждый звук, который вылетал изо рта друга. Я еле удержалась, чтобы не закатить глаза.

– Мы с Лавандой пойдем, прогуляемся. – Рон попытался соблазнительно улыбнуться и томно окинул взглядом девушку.

– Ну, наконец-то, а то у меня уже зубы заболели от этой приторности, – сказала Джинни, за что получила гневный взгляд брата, но не обратила на это ни капли внимания.

Стоило парочке уйти, как Джинни ударила себя по лбу и прошептала что-то вроде: «Господи Иисусе, это не мой брат, я его не знаю», а Гарри ухмылялся, наблюдая за ней.

– Ты же понимаешь, что это из-за тебя? – спросила меня девушка.

– И ты туда же? Прекрати, – взмолилась я, откладывая свиток и перо.

– Гермиона, ты отрицаешь очевидное, – возмутилась Джин.

– Я не отрицаю, просто то, чем он занимается – глупо и аморально, а также ничуть меня не интересует, – заключила я.

– Ребята, вы же приедете в Нору на Рождество? – тактично перевела тему девушка.

– Я бы хотел отпраздновать с Сириусом, Люпином и Тонкс. – Гарри пожал плечами.

– Мама не хочет на Гриммо, – расстроилась Джинни. – А ты, Гермиона?

Я поджала губы.

– Я поеду к родителям, наверное.

– Давай со мной? Сириус будет только рад, – улыбнулся Гарри.

– Не хотелось бы вам мешать, – смущенно ответила я.

– Глупости! Решено, Рождество встретим вместе!

Джинни надулась и скрестила руки на груди.

– Ты из-за Рона не хочешь ехать в Нору?

– Мы испортим друг другу праздник, – заключила я.

Отчасти это было правдой, но в большей степени мне не хотелось встречаться с Джорджем, который молчал уже несколько месяцев и даже не поздравил меня с днем рождения, что окончательно убедило в завершение всего того, что нас связывало ранее.

А домой мне самой ехать не хотелось.

Наряжая рождественскую ель вместе с Тонкс, я вспомнила, что ровно год назад, в этот день, наряжала ее с Роном, а потом мы дурачились и носились по всему дому. Стало грустно, что сейчас наши отношения натянулись, как струна гитары, и вот-вот дадут трещину, которая положит начало той самой пропасти, что образовалась между мной и Джорджем. Я пришла к выводу, что всему виной любовь. Где же то возвышенное чувство, которое окрыляет, делает счастливее, согревает и разрушает любые преграды? Почему-то та любовь, которую знаю я, только рушит, ломает и калечит. Может это вовсе и не любовь тогда?

– Ты чего такая хмурая? Влюбилась? – Тонкс мне подмигнула, а я ей сдержанно улыбнулась и скрыла лицо за пышной шевелюрой.

– Стоит немного задуматься, и сразу хмурая? – Я повесила последний яркий шарик на зеленую ветвь.

– Ты слишком много думаешь, Гермиона, оттого и все твои проблемы, – справедливо заметила девушка.

– А что же тогда делать? – не понимала я.

Тонкс улыбнулась, подошла ближе и положила руки мне на плечи.

– Чувствовать. Проблема в том, что вы все слишком много думаете и слишком мало чувствуете.

– Мы – это кто? – Я нахмурилась, а Тонкс как-то загрустила и повернулась ко мне спиной.

– Рациональные люди, повзрослевшие слишком рано. Боитесь всего, обдумываете каждый свой шаг.

– Но ведь это правильно! – возразила я. – Это помогает избежать ошибок и боли.

– Скажи, – Тонкс повернулась и улыбнулась. – Многих ли ты избежала ошибок и боли таким образом?

Я открыла рот, собираясь что-нибудь на это ответить, но промолчала, понимая, что девушка права.

– Чувствуй, – прошептала она и положила руку мне на сердце. – Только оно никогда не ошибается.

– Что это вы тут делаете? – ухмыльнулся Сириус, появившийся из неоткуда.

– Женские секреты, не подслушивай. – Тонкс показала ему язык, подмигнула мне и покинула комнату.

– Ты в порядке, Гермиона?

– В полном. – Я широко улыбнулась, понимая, что всю жизнь мне не хватало именно такого совета, какой дала Нимфадора.

Чувствовать и не думать.

– Тогда иди, встречай гостей. – Я, недоумевая, посмотрела на мужчину, но он лишь кивнул в сторону коридора, и я медленно последовала в нужном направлении.

Оттуда уже слышались знакомые голоса. Сердце замирало, а дыхание, наоборот, участилось. Я вошла в кухню и увидела почти все семейство Уизли в сборе, даже Билл и Флер тоже были здесь.

– Гермиона! – послышался радостный голос Джинни, и девушка сразу же меня обняла.

– Какой сюрприз, – улыбнулась я.

– Мама решила, что ничего вы тут без нее не сделаете, и сдалась, – хихикнула девушка.

– Так ведь и есть! Время видели? А ничего еще не готово! – возмущалась Молли.

– Чем больше людей, тем лучше, правда, Гермиона? – спросил Сириус и положил руку мне на плечо.

– Верно, – искренне ответила я.

– Грейнджер, ты какая-то пришибленная, – хохотнул Фред, и в этот момент я заметила стоящего рядом с ним Джорджа.

Парень внимательно смотрел на меня, а затем улыбнулся, но я в ту же секунду перевела взгляд на его брата-близнеца.

– Это лучший комплимент в моей жизни, Фредерик, – строго сказала я, скрывая смешок.

Фред смешно нахмурил рыжеватые брови, подошел ближе и ткнул пальцем мне в грудь.

– Не называй меня так, а то получишь. – Я расхохоталась.

– Я тебя не боюсь.

– А зря. – Парень блаженно улыбнулся и разве что не замурлыкал как кот. – У меня столько всего в разработке, что еще не протестировано…

– Ты мне угрожаешь? – притворно изумилась я.

– Так, хватит болтать, за работу! – скомандовала миссис Уизли, хлопнув в ладони. – Гермиона, поможешь мне на кухне.

– Мам, это плохая идея, – заныл Фред. – Грейнджер же меня теперь отравит.

– Трепещи, Фредерик! – Я мстительно улыбнулась и последовала за Молли, стараясь игнорировать внимательный изучающий взгляд Джорджа.

За считанные часы нами был приготовлен восхитительный рождественский ужин, дом убран, елка наряжена, и даже появилось некое праздничное настроение.

– Пойдем переодеваться! – чуть ли не завизжала Джинни, схватила меня за руку и потащила наверх так быстро, что я даже не успела изобразить выстрел в голову для Гарри, который только посмеивался и сочувствующе смотрел на мою удаляющуюся фигуру.

Рыжая выволокла чемодан и принялась небрежно вытряхивать оттуда все свои вещи, а я еле успевала их ловить и заново аккуратно складывать, чтобы те не помялись.

– Джиневра, не будь такой неряхой! – возмутилась я.

– Вот оно! – Девушка бережно выудила со дна чемодана небольшой кусок материи и умчалась в ванную. – Выбери пока тоже что-нибудь, я потом посмотрю, во что тебя можно нарядить.

Мои глаза округлились, и я устало прикрыла ладонью лицо. С Джинни по-другому и быть не может, но мне вовсе не хотелось наряжаться, хотя… Ведь там Джордж. И что? Мы же решили уже, что к черту этого Уизли! Ты опять передумала, Грейнджер? – орал мой внутренний голос, но я шикнула и распахнула чемодан, решив, что на этот вечер я позволю себе быть красивой.

Через полчаса Джинни вышла ко мне и демонстративно покашляла. Я обернулась и ахнула. На ней было платье длиной чуть выше колен, нежно-фиолетового цвета с паетками на груди, с полупрозрачными коротенькими рукавами, приталенное, красиво облегающее изящную фигуру моей подруги. Густые огненные волосы лежали небольшими волнами, глаза слегка подкрашены, что делало их еще выразительнее, чем обычно.

Мне стало ясно, что девушка хочет сразить Гарри Поттера наповал. Я ухмыльнулась.

– Что скажешь? – спросила она и покрутилась.

– Ты великолепна! – выдохнула я, и Джинни широко улыбнулась.

– А ты выбрала что-нибудь?

– Я не… – начала я, но Джин жестом велела мне молчать и стала рыться в вещах.

С каждым платьем, которое она мне предлагала, мои глаза все больше и больше округлялись и уже грозились полопаться к чертям, если она продолжит в том же духе.

– Так, постой, я решила, какое хочу, – остановила подругу я и подошла к шкафу.

В его глубине на вешалке висело одно из моих любимых и немногочисленных платьев. Даже не дав подруге возразить, я умчалась в ванную, чтобы привести себя в порядок. Еще с лета я знала, что это возможно сделать и самой, без помощи кого-либо. Я облачилась в темно-синее легкое платье чуть выше колен, широкие бретели и целомудренный вырез вряд ли понравится Джиневре, а тонкий золотой поясок хорошо подчеркивает мою талию. Я тщательно расчесала волосы и заколола их, открывая шею, лишь несколько прядок выбивались из прически, что совсем не портило образ; немного подкрасила ресницы, при этом опять неоднократно ткнув себе кисточкой в глаз, и вошла в комнату.

– Ну как? – нервно спросила я, теребя края юбки.

– Как ты можешь все время скрывать такую красоту? – возмутилась Джинни, и я расхохоталась. – Я тебе дам потрясающие туфли, только постарайся не сломать себе ноги. Ты ведь умеешь ходить на каблуках?

– Не очень, – честно призналась я.

– Научишься, – отмахнулась девушка и протянула мне бежевые туфли на достаточно высокой шпильке. – Они удобные. Примерь.

И, действительно, туфли пришлись мне впору. Мы еще раз осмотрели друг друга и, удовлетворенные результатом, взялись под руки и направились вниз.

Я безумно волновалась, как будто иду на свидание. Джинни, как мне показалось, тоже заметно нервничала, но всячески старалась это скрыть в отличие от меня. Мои эмоции были написаны на лице.

– Девочки, ну наконец-то! Мы вас уже заждались! – сказала миссис Уизли, как только мы вошли в гостиную.

Разговоры, которые только что оживленно шли за накрытым столом, прекратились моментально. Тонкс мне подмигнула и показала большой палец, поднятый вверх, Флер улыбнулась, а мужская половина явно проглотила языки. Гарри подавился соком, как только Джинни уселась рядом с ним, Фред отчего-то еле сдерживал смех. Мне даже показалось, что я упустила какую-то деталь и выгляжу смешно. Рон перестал жевать и смотрел на меня, не моргая, а Джордж улыбнулся, поднялся со своего места и подошел ко мне.

– Прошу. – Он протянул мне локоть, и я почувствовала, как заливаюсь румянцем.

За эти невыносимые месяцы я уже и забыла, каково это – краснеть.

Я аккуратно взяла его за локоть, смущенно улыбнувшись, и Джордж провел меня к месту напротив себя, отодвинул стул и помог сесть. Джинни мне улыбнулась, а затем что-то шепнула Гарри, отчего бедняга покраснел. Ох, и сложный же вечер ему предстоит.

Постепенно разговоры стали восстанавливаться, атмосфера оживляться и разряжаться, а Рон практически не сводил с меня глаз. Лишь смущенно отводил взгляд, когда я ловила его. Джорджа же не смущала перспектива быть пойманным, он периодически улыбался, заставляя краснеть почему-то меня. Впрочем, так было всегда. И так будет всегда.

Когда ужин закончился, все еще оставались за столом и вели беседы, а я решила отлучиться на свой любимый балкон в этом доме. Накинув по пути пальто, я поднялась на третий этаж и вышла, сразу же вдохнув поглубже чистый морозный воздух. Крупные снежинки театрально спускались на землю, задерживаясь в моих непослушных волосах и на ресницах. Я закрыла глаза и улыбнулась, наслаждаясь прохладой и умиротворением. Все сейчас казалось мне сказочным, вечер удался, а взгляд на Джорджа не вызывал ни боли, ни тяжести в груди. Неужели все проходит? Неужели он больше не управляет мной?

– Не замерзнешь? – послышался знакомый низкий голос с едва уловимой хрипотцой, которая сейчас была отчетливо слышна.

Я вздрогнула и обернулась, наткнувшись взглядом на Джорджа, который стоял слишком близко. Хотя у этого человека вряд ли были понятия о том, что слишком, а что – нет.

– У меня дежавю. – Я улыбнулась.

– Откровенные разговоры на этом балконе в Рождественскую ночь становятся традицией, – усмехнулся Джордж и облокотился на перила.

Я молчала.

То ли не хотелось мне этих откровенных разговоров, то ли отсутствовало желание нарушать атмосферу волшебства, что витала буквально в воздухе. Не знаю почему, но я молчала.

– Я должен перед тобой извиниться, Гермиона, – серьезно начал Джордж.

Я посмотрела на его напряженное и сосредоточенное выражение лица.

– Ты ничего мне не должен.

– Нет, должен! – возразил он. – Я поступил ужасно, говорил омерзительные вещи, повел себя как Рон, а это, как известно, худшее из оскорблений. – Он усмехнулся, а я коротко улыбнулась.

– Сейчас мне не нужны твои извинения. Они мне не были нужны и тогда.

– Почему? – искренне не понимал парень.

– Тогда я бы их не приняла, потому что злилась, а сейчас… – Я сделала паузу и посмотрела в небо. – Все кончено, Джордж. Признай, что у нас отвратительно получается дружить, а, переступив черту, мы допустили огромную ошибку.

– Прости меня, Гермиона, я осел! – Джордж нервно усмехнулся. – Я столько раз причинял тебе боль, обижал, и ровно столько же обещал всегда защищать.

– Все в прошлом, я больше не злюсь. – Я попыталась улыбнуться, но вышло натянуто.

– Не будь такой холодной. – Он смотрел мне в глаза с неприкрытым раскаянием, которое было вперемешку с отчаянием.

– Чего ты от меня хочешь, Джордж? – взмолилась я.

– Шанс. Начать сначала.

Я горько усмехнулась и устремила взгляд вдаль, куда-то за горизонт, но не различала даже, где начинается небо. Слишком темно. Так же, как и у меня в душе.

– Знаешь, иногда единственная вещь, которую осталось сделать – это обнять друг друга в последний раз и просто отпустить, – прошептала я, чувствуя, как обжигающие слезы катятся по моим замерзшим щекам.

– Я не согласен на такой конец, – краем глаза я заметила, что в подтверждение своим словам он отрицательно помотал головой.

Белые снежинки, пригретые пламенем его волос, разлетелись в разные стороны.

– Но так будет лучше, – срывающимся голосом ответила я.

– Все самые большие ошибки начинаются со слов «так будет лучше», так что не смей мне даже этого говорить. И перестань, наконец, плакать! – Джордж подошел ко мне со спины и крепко обнял, грея своими ладонями мои озябшие руки.

Я зажмурилась и улыбнулась, чувствуя, как мои легкие разрываются от обилия кислорода. Джордж не видел моего лица, но это было к лучшему. Я чувствовала, как он зарылся носом в мои волосы, ощущала его горячее дыхание на своей макушке.

– Ты меня никогда не отпустишь? – спросила я, сдавленно хихикнув.

– Забудь эти слова вообще, – прошептал он.

Я посмотрела в ночное небо, затянутое низкими облаками и прошептала одними губами «спасибо». А затем повернулась к Джорджу лицом и заметила его улыбку.

– Мир? – Он протянул мне мизинец, а я посмотрела на него с ноткой укора, но уголки моих губ все же поползли вверх, не давая мне сохранить строгость.

– Что за детский сад, Джордж Уизли? – Он закатил глаза, а я рассмеялась и тоже протянула ему мизинец.

– Пойдем в дом, холодно уже, да и я что-то проголодался. – Для наглядности парень провел рукой по животу.

– Не превращайся в Рона, – усмехнулась я.

– Слава богу, вкус на девушек у меня получше, – ухмыльнулся он. – Лаванда Браун? Серьезно?

Я расхохоталась, слушая множество «лестных» эпитетов в адрес этой девушки, пока мы шли обратно в гостиную.

Теперь я знаю, как охарактеризовать наши с Джорджем взаимоотношения – это больше, чем дружба, но это меньше, чем любовь.

========== Глава 15. ==========

Что-то зачастила я писать в начале главы)

Для создания нужной атмосферы настоятельно рекомендую Hans Zimmer – Tennessee :3

Рождественские каникулы летели как секундная стрелка на часах. В один из январских дней близнецам удалось уговорить меня посетить их магазин, и мы с Джинни, встав пораньше, спустились в кухню для того, чтобы подкрепиться перед увлекательным днем.

– Как мы туда доберемся? – спросила Джинни, уплетая омлет.

– Обижаешь, сестренка! – ответил Фред. – Мы-то уже совершеннолетние.

– Мерлин, ты прекратишь хвастаться или нет? – возмутилась Джин. – А мы-то с Гермионой еще нет.

– Это не проблема – аппарируете с нами! – подхватил Джордж.

– Ну, уж нет! Воспользуетесь камином, – возразила миссис Уизли и посмотрела на своих сыновей. – И не надо на меня так смотреть!

– Между прочим, камином пользоваться опасно, – объяснял Фред. – Неправильно назовешь адрес – и все, попадешь в Лютный переулок и никогда оттуда не вернешься. – Парень сделал страшные глаза.

– Фред, нам не пять лет, чтобы бояться этой ерунды, – строго ответила я.

– Грейнджер снова включила режим «строгой мамочки», – сладким голоском проговорил Фред.

– Гермиона все правильно говорит! – поддержала меня Молли, и я показала язык близнецам, а затем победно улыбнулась.

– Я за тобой слежу, – тихо сказал Фред, насмешливо взглянув на меня.

Джордж наблюдал за нами и улыбался, еле сдерживая подступающий смех, а Джинни отчего-то была задумчивой и даже не реагировала на мою перепалку с ее старшими братьями. Я решила, что вечером обязательно поговорю с ней.

– Сколько можно есть? Ну, вы и копуши! – притворно возмутился Джордж, скрестив руки.

– Радуйся, что мы уже полностью готовы, а то я бы, в таком случае, специально собиралась дольше, – вредничала Джинни.

– И за что нам такая сестра? – одновременно сказали близнецы.

– Эй! – девушка дала обоим подзатыльники, предварительно встав коленом на стул.

На этой радужной ноте миссис Уизли таки выпроводила нас из дома.

Я, конечно, осознавала, что магазин «Всевозможные Волшебные Вредилки» – это невероятное место, которое обязательно меня поразит, но я и представить не могла свой восторг, который испытала, оказавшись внутри. Всюду сновали озорные детишки, слышался смех, было очень шумно, но этот самый шум не раздражал, от него не хотелось укрыться или заткнуть уши. Близнецам удалось создать атмосферу радости и веселья, чего не хватало в наступившие темные времена.

На полочках находились всякие занятные изобретения, начиная с кровопролитных конфет и блевательных батончиков, изымать которые я устала в прошлом году, и, заканчивая безголовой шляпой, а также разнообразными любовными зельями, которые так и манили к себе. Я подошла ближе и аккуратно взяла один флакончик в руку, чтобы рассмотреть получше, при этом огляделась вокруг – не видит ли меня кто за таким постыдным занятием. Обыкновенная бутылочка округлой формы из розового стекла, напоминающая флакон приторно-сладких духов Лаванды, который постоянно попадался мне на глаза в нашей спальне.

– Грейнджер, я думаю, ты и без любовного зелья приковала к себе моего брата, – хмыкнул Фред, появившийся за моей спиной.

Я вздрогнула и быстро поставила пузырек с амортенцией на место, а затем обернулась к хозяину магазина, который ухмылялся, наблюдая за моей реакцией.

– И вовсе Джордж ко мне не прикован! – громче нужного возразила я.

Фред изогнул бровь и широко улыбнулся, ехидно посмеиваясь.

– Я, вообще-то, о Роне говорил.

Мои глаза расширились, щеки загорелись, будто от огня, и я сглотнула ком в горле. Как я могла так оплошать перед Фредом? Мерлин, как стыдно! Я шумно выдохнула, мечтая провалиться куда-нибудь в преисподнюю.

– Кажется, Джорджу стоит теперь тщательнее проверять то, что он пьет и ест. – Парень мне подмигнул, а мои щеки уже пощипывало от стыда. – Надо его предупредить.

– Нет, Фред! – панически воскликнула я и схватила его за руку. – Не надо.

Сама не знаю, почему так испугалась, ведь Джордж знает о моей к нему симпатии, да и это все шутка, но сама суть моего постыдного промаха просто ужасна и наводила на меня панику и неподдельный страх.

Фред ухмыльнулся, наслаждаясь моим провалом, стыдом и смятением, подошел чуть ближе и наклонился так, чтобы нас никто не услышал.

– Это останется нашим маленьким секретом при условии, что ты больше никогда не назовешь меня полным именем. – Я едва сдержала порыв назвать его Фредериком. – Иначе месть моя будет страшна.

Он отстранился, подмигнул мне и ушел в неизвестном направлении. Я еще постояла в ступоре несколько секунд, а затем опомнилась и дала деру подальше от этих идиотских зелий из набора «Чудо-ведьма», лишь слыша позади себя разговор Джинни и Джорджа.

– А как действуют эти любовные напитки?

– Действие может продолжаться до двадцати четырех часов. Срок действия зависит от веса мальчика …и от степени привлекательности девочки, – объяснял Джордж.

Я прикрыла глаза, чувствуя, как щеки вновь покрываются румянцем, и пошла в другую сторону, намереваясь рассмотреть остальной ассортимент товаров.

После долгих скитаний без дела я наткнулась на одну занятную вещь, называющуюся «Драчливый телескоп». Любого нормального человека это название явно остановило бы, но не меня. Я поднесла его к лицу и чуть крепче сжала рукой, чтобы, в случае чего, случайно не выронить. И в этот момент что-то ударило мне прямо в глаз. Я взвизгнула, подскочила на месте и схватилась за ушибленную часть лица. Из телескопа торчала небольшая гирька на пружинке, которая, видимо, и послужила ударом. Поставив товар на полку, я метнулась к витрине, чтобы взглянуть на свое отражение, так как место удара неслабо побаливало, и – о, ужас! – у меня под глазом красовался огромный переливающийся синяк! Я моментально зачесала волосы на левую сторону, чтобы прикрыть свое увечье, и направилась на поиски кого-то из близнецов. Мне было суждено испытать позор номер два за сегодня.

Надеюсь, этим все ограничится, хотя моему невезению нет пределов.

Мне повезло, и Джордж стоял у прилавка один, потому что подколы Фреда я бы не выдержала, учитывая инцидент с амортенцией. Я приблизилась к парню, опустив голову и глядя на него исподлобья. Джордж вопросительно посмотрел на меня, и я подняла голову, обнажая пострадавшую часть лица. Рыжий тут же расхохотался, привлекая к себе внимание окружающих, поэтому я тут же вновь завесила глаз копной густых волос.

– Что, Гермиона, понравился драчливый телескоп? – издевался он.

– Вместо того чтобы ржать, лучше бы помог мне от этого избавиться! – сквозь зубы процедила я.

– А, по-моему, тебе идет синий цвет, – хохотал тот.

– Я сейчас тебя так разукрашу, что мама не узнает, – буркнула я.

– Я уже говорил, что ты горячая штучка? – Парень подмигнул мне, но под моим негодующим взглядом сдался. – Ладно, пойдем, я дам тебе кое-что.

Джордж взял меня за руку и повел вслед за собой, а я еле волочила ногами, стараясь не отставать. Мы поднялись вверх по лестнице и вскоре оказались в уютной квартирке, где, по-видимому, близнецы и жили.

– Садись. – Джордж указал мне на мягкое кресло, куда я опустилась с удовольствием, а сам принялся искать что-то в ящике.

– Мило у вас тут, – сказала я, осматриваясь.

– Вот, держи, нам пришлось изобрести хорошее средство, ведь всю продукцию мы испытываем на себе. – Парень протянул мне небольшую баночку с белым содержимым. – Хотя с этим синяком ты выглядишь не так уж плохо, – хохотнул он.

– Издеваешься? – буркнула я, открывая мазь. – Я похожа на половину панды.

– Как насчет чая с эвкалиптом? – хихикнул Джордж, но я приструнила его убийственным взглядом. – Ладно, эвкалипта все равно нет.

– Кто так закрутил эту чертову крышку? – сдалась я.

– Дай сюда.

Джордж выхватил баночку из моих рук и одним легким движением открыл ее. Я намеревалась принять ее обратно, но у парня были другие планы. Он сел передо мной на пол и зачерпнул пальцами мазь.

– Наклонись поближе, Грейнджер, я не кусаюсь, – усмехнулся он, и я, покраснев, подалась вперед.

Джордж аккуратно коснулся моего синяка, и я вздрогнула от того, что мазь оказалась холодной. Парень немного одернул руку, но через несколько секунд вновь стал намазывать мой постыдный синяк. Наши лица находились в опасной близости – так близко, что я могла сосчитать каждую светлую веснушку на его коже. Джордж был сосредоточен на моем глазе, а я буквально дрожала от того, как он нежно и бережно касается меня. В этих прикосновениях не было ничего интимного – всего-то кожа лица – но я ощущала, как мое тело покрывает мелкая дрожь.

Внезапно Джордж посмотрел мне в глаза, и я вновь забыла, как дышать. Он держал руку на моей щеке, а я старалась запомнить его взгляд, каждую его веснушку, каждую трещинку на губах. Мне это было нужно, так как до нашей следующей встречи около полугода – я должна была отложить у себя в памяти каждую деталь его лица, чтобы помнить его таким, представлять его таким и также близко, как сейчас.

Он отвел взгляд в сторону и резко убрал руку, поднялся на ноги и как-то неловко почесал рыжую макушку. А я бессовестно наблюдала за ним, ловила каждое движение и запоминала, как будто это могло помочь мне меньше скучать.

– Возьми мазь, помажь на ночь, и завтра уже все пройдет. – Парень протянул мне баночку.

– Спасибо, Джордж, – сказала я, пряча мазь в сумку.

– Когда ты уезжаешь? – спросил он, повернувшись в мою сторону.

– Послезавтра, – ответила я, скрывая грусть в голосе.

– Значит, теперь прощаемся до лета? – горько усмехнулся Джордж.