Автор книги: Старки
Соавторы: ,,,,
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
— А с этим согласен. Ты знаешь, что мужчины с ума сходят чаще, чем женщины?
— Ты думаешь, что Эм Шугар безумен?
— Я не знаю, как объяснить то, что тексты этого писателя такие разные. Сначала я думал, что это много авторов, этакая хитрость издателя… Но не вижу выгоды. А издательство — это бизнес, заключать авторский с пятью авторами неприбыльно. Совсем. Ардов — акула, он бабло из говна стряпает. Ты знаешь, что он гей и БДСМщик?
— Мне пофиг!
— А мне нет. Мне понятно, почему он всех шизанутых авторов пригревает. Он умеет молчать. Он знает этого Шугар. И знает, что тот шизик. Либо этот писатель этакий Билли Миллиган и каждая личность графоманит. Либо у него редкая форма гипертрофированной эмпатии.
— Хм… Миллиган — понятно, множественность личности. А второе? Тоже психиатрия?
— Хрен знает! Это моё определение. Например… вот кого-нибудь из соседей ты проверял, разыскивая Шугар?
— Ну, да… Например, анестезиолог из восемьдесят восьмой квартиры. Ничего особенного, только живёт один, никому не открывает, на работе на хорошем счету, никаких сплетен и слухов. Вид уставший. Хотя пьёт умеренно…
— Ну вот. А эмпат Шугар уже бы впитался в него, пощеголял в его шкуре, придумал целую историю. Три слова, взгляд на человека, стиль одежды, звук голоса, случайно услышанная фраза — ему этого достаточно, чтобы создать целый мир. Чужой мир, заметь.
— Не представляю, что можно придумать о заморённом работой медике!
— Ну это ты… А Шугар представляет. Впрочем, это только гипотеза… Я понял, что ты на писателя не вышел ещё?
— Не-а… осталось проверить одного товарища. Кстати, он гробокопатель!
— О как! Может, подсобить в свете моего расследования?
— Отвали! Этот вряд ли фианитами промышляет…
— Ну, удачи! Бывай! — Вовка всё-таки халявщик. Одну сигарету выкурил, две с собой взял. Паразит!
========== Глава 11. Людоед ==========
fiction-s.livejournal.com
(no subject)
Оkt. 12th, 2016 | 10:44 аm
Прохладная тишина пахла землёй и травами. Приближалась осень в лёгких, струящихся ветром одеждах. Скоро она ступит на землю двумя ногами и примет власть над перегретым, утомлённым цветением миром.
Алексей угрюмо воткнул лопату в рыхлую, влажную землю, повёл могучими плечами, вдохнул поглубже. Осенью кладбище кажется особенно умиротворённым.
— Лёх, три метра просили. Клиент тёщу хоронит, — неуверенно вякнул из глубины могилы напарник Костик.
Его небольшой рост на фоне Лёхиного казался почти карликовым.
— Хм... — усомнился в разумности такого предложения Лёха.
— В три раза платит, — жалобно проскулил Костик.
— А баяны клиент привёз? — спросил Лёха, вытирая бородатую физиономию подолом старой рубахи.
— Какие ещё баяны? — Костик вытаращился на него снизу вверх.
— Проехали, — буркнул Матросов, снова берясь за лопату.
— Вот что ты за человек такой, — завёл свою любимую песню напарник, — ни поговорить с тобой, ни выпить. Вечно ляпнет какую-то хуйню, и не поймёшь, к чему всё это было. Нет бы по-простому, да с матерком. Умный сильно…
— Слышь, по-простому, — сказал Лёха, — копай давай активнее. Деньги-то, наверное, вперёд взял, похоронных дел мастер.
— Да ну тебя, — вздохнул Костик и начал копать.
Толку от Кости на деле было не так уж много, Лёха на его фоне смотрелся натуральным экскаватором, но отлынивать или схалтурить напарник никогда не пытался. А самое важное — он умел находить щедрых клиентов. Среди кладбищенской братии ходила грубая хохма, будто Костик, если не сезон, ищет кому помочь преставиться, потому у них с Матросовым работа была всегда.
— Всё, с такой глубины не выкопается, — заявил Лёха своим мрачным басом.
Наверху кто-то резко отскочил от края, осыпав его комьями земли. Лёха споро выкарабкался и угрюмо зыркнул по сторонам. Граждане провожающие дружно отшатнулись. Древняя матрона зашептала молитву деве Марии, непрерывно осеняя себя крестным знаменем.
— Лёх, — капризно напомнил о себе Костик.
Лёха обернулся и внимательно посмотрел на напарника.
— Три метра, — пояснил он, — это охуеть как глубоко, пиздой накроешься.
Вокруг загомонили о неуважении к покойной.
— Ну ты... — процедил сквозь зубы Костя. — Вытаскивай меня, Террорист.
Гомон при упоминании этого прозвища усилился.
Смуглый, кареглазый Матросов, заросший густой чёрной бородой по самые глаза, широко улыбнулся матроне и продекламировал:
— Аллах акбар.
Тётка схватилась за сердце.
Освобождённый из ямы Костик укоризненно глянул на Лёху из-под насупленных бровей и предложил:
— Отойдём покурим?
Лёха кивнул.
Устроившись около чьей-то заброшенной могилы с покосившейся ржавой оградой, они закурили.
— Вот нахуя клоуничаешь, а? — пискнул Костик где-то в районе Лёхиного локтя.
— Ты ж сам ругался, что «сильно умный». Вот, мимикрирую.
— Чё? — перепугался Костик.
— Лан, не обращай внимания, — махнул рукой Матросов. — Когда там твой клиент свою тёщу привезёт? Нам ещё могилу засыпать.
— К трём, — ответил напарник, сверившись с часами, — можем ещё на другой участок успеть, за соснами который, там заявка на завтра висит.
— Ну, раз висит, тогда пошли. — Лёха поднялся, помог Костику встать и зашагал вперёд, положив на плечо обе лопаты.
Субтильный Константин семенил рядом.
— Вот тут копаем, — обрисовал задачу Костик.
Алексей хмуро обозрел клочок земли.
— Компактненько, — прокомментировал он.
— Ты это... Копай, короче. Мне сегодня ещё Людку из сада забирать.
— Ого, помирился с женой?
Костик промолчал.
Лёха чётко очертил примерный периметр ямы и посмотрел на небо, принюхался.
— Чё, дождь? — обеспокоился Костик.
Над их головами светлела жемчужная серовато-голубая пропасть без единого облачка.
— Есть такая вероятность, коллега, — солидно подтвердил Алексей. — Нам небеса не обещают сладость замоленных в беспамятстве грехов...
— Чё? Не копаем?
— Копаем-копаем, — вздохнул Алексей и поскрёб грязной пятернёй мохнатые брови. — Ночью ожидаются умеренные осадки, ветер три метра в секунду. Не заплывёт.
— Ага, — привычно не стал вникать Константин и принялся за дело.
Когда работа была почти закончена, из густо переплетённых ветвей куста акации послышался испуганный котячий писк.
— Это что ещё за… — сказал Матросов и, бросив лопату, полез в кусты.
В кустах обнаружился тощий полосатый котёнок, того окраса, что Лёха называл «в целом зелёный». Серо-чёрно-бело-бурые полосы давали странный синергетический эффект, и кот в движении смотрелся как сгусток цвета хаки. Этот двигаться не мог. Он намертво запутался в ветках, а ещё держал переднюю левую лапу на весу, всё время пытаясь встать на неё, но тут же поджимал.
— Эй, мелочь, иди сюда, — сказал Лёха, протягивая равномерно покрытую мозолями ручищу вперёд.
Кот пискнул и попятился.
— Иди сюда, говорю, чудище, тут и останешься же.
Кот сжался ещё компактней.
— Во дурак, — возмутился Лёха и, извернувшись, схватил котёнка за шкирку.
Тот зашипел и попытался отбиться.
— Бешеный какой, — с удовольствием констатировал Матросов.
Он прижал добычу к себе поплотнее и дал задний ход из кустов.
— Чё это у тебя? — сунулся к нему Костик. Увидев находку, он сплюнул: — Как они тебя находят, коты эти, а? Пахнешь ты как-то по-особенному? Или магнит в тебе встроенный? Вечно нового блохастого раздобудешь.
— Я альфа-самец и вожак стаи, — непринуждённо-царственным тоном пояснил Лёха. — Они ищут моего покровительства.
— Что-то этот на добровольца не смахивает, — ехидно оскалился Костик.
— Это он своего счастья ещё не оценил, — задумчиво буркнул Алексей, пытаясь предельно аккуратно осмотреть больную лапу своего нового подданного. Пальцы у Лёхи явно были толще обследуемого объекта, но действовали осторожно и умело.
— Понятно, это мы поправим, будешь лучше прежнего, — пообещал Лёха котёнку и пристроил того за пазухой, туго подвязав концы рубашки узлом. — Сиди, не рыпайся, — строго приказал он, но это уже не требовалось: отогревающийся меховой комок прекращал дрожать и обнюхивал предложенное убежище.
— Жениться тебе надо, — в который раз проворчал Костик.
— Мою наречённую ещё не откормили, — бездумно отмахнулся Лёха.
Большинство женщин боялись его до дрожи в коленках, а при встрече отчётливо заикались и норовили разреветься.
— Ах, друг Гораций, было б всё так просто, и наши мудрецы сошли б с ума, — пафосно спародировал Лёха. — Тёщу твою привезли.
Костик подпрыгнул, хватаясь за сердце, и дико заозирался:
— Чё?! Где?! Мы не пили...
Матросов заржал, запрокинув голову, и Константин обиделся.
— Я вот иногда думаю, — мстительно сказал он, — как тебя из дурки-то выпустили?
— А я был признан неопасным для окружающих, — сообщил Лёха.
— Ага, точно. Котолюб, блин. Вот что ты с этим, — Костик ткнул пальцем в тёплый клубок, который перемещался под Лёхиной рубахой, — делать будешь?
— Съем, — заявил Матросов.
— Чё там жрать-то? Сто писят грамм без хвоста.
— Бульон сварю, диетический. Полезно для моей циррозной печени.
Константин зафыркал и вернулся к трудовому процессу.
У калитки кто-то испуганно охнул. Лёха резко обернулся, швыряя попутно ком земли на изрядно подросшую насыпь у оградки. Совсем юная девица лет двадцати на вид, а значит, не более четырнадцати реальных с учётом акселерации. Прыщавое, несуразно белое лицо и выпученные глазки.
— Там... Там... — Глаза нежного создания стремительно увлажнялись.
— Привезли родственницу вашу? — поспешил вмешаться Костик.
Девица с готовностью закивала.
— Мы подойдём сейчас, — с должным оттенком уважительной скорби заверил её Константин, и девушку тут же как ветром сдуло.
— Пойдём. Если что, завтра быстро закончим, — махнул рукой Костя. — Тут делов на пять минут.
На прежнем месте стоял приглушённый гвалт. Акации осыпали присутствующих мелкой листвой. К терпкому запаху земли и листьев примешивались тёплые нотки валерьяны и остро-мятные карвалола. К могильщикам поспешил усатый розовощёкий толстячок с пышными усами:
— Ребятушки, вы уж это... со всем почтением, да? — Он быстро распихал каждому в карман по соточке. — На помянуть, — пояснил он. — И это...
— Кол осиновый сострогать? — зловеще спросил Лёха.
Мужик нервно хохотнул, но тут же зажал себе рот ладонью, посерьёзнел и погрозил Матросову толстым пальцем:
— Ты это... со всем уважением, понял?
На заднем плане декораций взвыла какая-то женщина, и мужичок тут же поскакал туда мячиком.
— Вы правда его съедите? — задрожал совсем рядом девичий голос.
Алексей удивлённо обернулся. В глазах давешней юной посланницы стояли слёзы и сверкала отвага. Можно было поклясться — кинется спасать беззащитного котёнка.
— Хочешь себе взять? — строго спросил Лёха.
— У папы аллергия, — поникла она.
— Понимаю, — вздохнул Алексей. — Если б у мамы... а то у папы. Это серьёзно. На, подержи пока.
Он сунул в ладошки с неаккуратно обкусанными ногтями котейку.
— Не съедите?
Девица прижала к себе удивлённо-сонное существо, как рыцарь — королевский дар.
— Не съем, — шепнул ей на ухо Лёха. — Но ты никому не говори.
На них с подозрением и откровенным ужасом зыркнула давешняя матрона.
— Отойди от девки, охальник, — зашипела она.
— Девки вдоль трассы стоят, мадам, — сказал Матросов.
— Чего? — вызверилась матрона.
— Ничего. Вы бы шли уже, прощаться. А то как там без вас?
Недовольная тётка начала протискиваться вперёд.
— А как его зовут? — спросила девчонка, осторожно поглаживая кота между ушей.
— Кит, — сказал Лёха.
— Почему Кит? — удивилась девица.
— Потому что полосатик, — ответил Лёха и двинул исполнять профессиональные обязанности.
Получив кота назад после похорон (Лёха видел, как неохотно девчонка отдирает пригревшегося Кита от свитера), Матросов отправился переодеваться.
Костик подкинул его до города на своей раздолбанной «девятке», Лёха вышел из машины, сунул Кита в карман ветровки и зашагал к магазину — многочисленное семейство нужно было кормить.
Напуганный шумными машинами, Кит нырнул в карман с головой и только периодически помявкивал оттуда.
— Не шебуршись, — строго сказал Лёха, придерживая полу ветровки при ходьбе, — сейчас пожрать купим — и домой. С пустыми руками меня Маня на порог не пустит. У неё всё строго. И будем мы с тобой на лавочке у подъезда ночевать.
— Ми, — сказал котёнок.
— Ну да, — возмутился Лёха, — это ты просто Маню не видел. Сразу бы понял, кто в доме хозяин.
Знакомая продавщица в местной продуктовой лавке, гордо именуемой «Колбаскин-блюз», быстро скомпоновала привычный заказ и, отсчитав сдачу, сунула пакет в руки Алексею. Недобро зыркнула и пробубнила положенное «бладримзапкупк». Очередь, старающаяся держаться независимо, переминалась на приличном расстоянии.
— Заходите ещё, — бодро посоветовал им Лёха.
Молодой джигит с пивом под мышкой активно закивал и сторожко шагнул к прилавку.
На улице быстро темнело, и грузная фигура Алексея ему самому показалась неуютной, а обжимающаяся под навесом парочка и вовсе замерла, не зная, чего ожидать.
— Пользуйтесь презервативами, — напуствовал Лёха.
Несколько метров по освещённой дорожке, мимо детской площадки. Поворот у мусорных баков. Автостоянка, где с утра колупается сосед в тренировочных штанах и «афганке». Воздух прозрачный и пряный, как бывает лишь в преддверии осени. Шёпот старушек на лавочке смолкает, пока Алексей неторопливо бредёт перед ними.
— Мяу, — испуганно сообщили из кармана.
Дверь парадного была больше похожа на микс художественной авангардисткой выставки и общественного сортира.
— Тихо, а то укушу, — беззлобно предупредил Алексей внезапно разволновавшегося котёнка, через плотную, но сильно потрёпанную ткань царапающего ему своими иглами-коготочками бедро.
— ...Алкоголик... — послышалось приглушённое бормотание за спиной.
Дверь хлопнула слишком сильной пружиной, временно заменившей сломанный доводчик.
Проходя первый пролёт, Алексей услышал с улицы слабое, но отчётливое заявление:
— Жрёт он их. На закусь пускает, ирод. Мыслимо ли дело, сколько он этих кошек в дом перетаскал. Куда столько поместится? И запаха нету, я нюхала. Не воняет у него кошками-то. Жрёт, это точно.
Голос был знакомым, жизнерадостным. Лариса Фёдоровна — из квартиры напротив. Бойкая, любопытная старушенция, знающая всё и обо всех. Причём в подробностях, неизвестных даже самим объектам слежки. Восемьдесят шесть, а шустра, как электровеник, и ни малейших признаков склероза.
Алексей отпер свою квартиру и осторожно приоткрыл тяжёлую дверь. Маня неохотно отодвинулась, давая ему войти, и тут же принялась ворчать за задержку и делиться новостями. По всему выходило, что Лёха ещё больший злодей, чем думает о нём Лариса Фёдоровна.
— Мань, да не ругайся ты, — миролюбиво проворковал Алексей. — Смотри, кого я тебе принёс. Боец. Знаешь, какой смелый! За палец меня цапнул.
Белая в рыжих пятнах трёхлапая кошка строго воззрилась на полосатого гостя. Тот с детской непосредственностью уселся на задницу и мяукнул.
— А это Маня, — представил даму Лёха. — Мы с ней давно вместе живём. Прости, Мань, я не о возрасте.
Маня важно подошла к новоприбывшему. Верней, передвигалась она мелкими скачками, потому что правой передней лапы у неё не было (врождённый дефект), но это не делало Маню менее уверенной в себе. Лёха нашёл трёхлапого заморыша, едва открывшего глаза, на помойке много лет назад. Выходил, выкормил, с тех пор они не расставались.
Кит скукожился и закрыл глаза, разрешая себя обнюхать. Маня не обнаружила в притащенном хозяином котёнке ничего интересного и поковыляла на кухню.
— А остальная банда где? — спросил Лёха. — Э, аллё, нахлебники! Вы что, спите, что ли?
Из комнаты выкатилась ещё парочка — гладкий чёрный котёнок-подросток, тощий и какой-то излишне длинноногий и трёхцветная пушистая кошка с купированным хвостом.
— Это Жук и Тося. Знакомьтесь, — махнул рукой Лёха и потащил сумку с продуктами на кухню.
Маня сидела на низенькой скамейке, обитой фланелевым чехлом, которую Лёха специально для неё смастерил, и наблюдала, как Матросов промывает куриную печёнку и режет её в четыре миски.
— Мань, ну не мог я его там оставить, правда, — оправдывался Лёха, — ночами холодно, а у него лапа ещё. Да и мелкий совсем. Нет, но какая-то стерлядь ведь не поленилась его за город вывезти, чтобы бросить. А откуда он ещё там мог взяться?
Маня молчала.
— Сволочи, — припечатал Лёха. — Ну и ладно. Завтра за Жуком приедут, уже звонили. Хорошая вроде девчонка. У неё кота убили какие-то уроды, тоже чёрного. Говорит, похож на него Жук. И имя ей нравится. А сегодня я объявление про Кита напишу — пристроим, не в первый раз. А не получится — значит, с нами останется. Как-нибудь проживём. Правда, Мань?
Маня отвернулась к окну и всмотрелась в сонно ползущую по стеклу муху. Из комнаты послышалась возня и яростный писк. Лёха бросил нож и устремился на помощь. Маня неохотно запрыгала следом.
