Текст книги "Музыканты из Мичигана (СИ)"

Автор книги: совесть Логана.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Эту ночь я провёл в местном отеле: я не горел желанием оставаться в одном доме с Мелиссой, и поэтому, наскоро собрав вещи, уехал. Она просила меня остаться всего на одну ночь, но я даже слушать её не хотел. Всю ночь я провёл сидя у открытого окна: я созерцал тёмный небосклон, на котором иногда крошечными точками вспыхивали звёзды.

Под утро в мой номер кто-то постучал. У меня не было желания видеть людей, говорить с ними, но несмотря на это, я всё же встал и открыл дверь. С порога робко улыбнулась Хэйзи.

– Я тебя не разбудила?

– Нет. Я как раз собирался выпить кофе. Пойдёшь со мной?

Мы с Хэйзи пришли в какую-то кофейню, что была напротив отеля, и разместились за круглым столиком у большого окна. Я взял себе большой латте, она – просто чёрный кофе.

– Почему ты не ночевал у миссис Робертс?

– Я не хотел находиться с этой леди в одном доме.

Моя собеседница ухмыльнулась, и я поднял на неё вопросительный взгляд.

– Неужели кто-то посмел отшить нашего Дон Жуана?

– Она меня не отшила, – сказал я, глядя на просыпающийся город за окном. – Мы просто не сошлись во мнениях.

– Тебя это расстроило?

Хэйзи протянула руку и положила её на мою ладонь.

– Нет. – Я убрал руки под стол и вздохнул. – Сначала меня это взбесило, но сейчас мне уже наплевать.

Она молчала, грустно опустив глаза. Я понимал, что что-то её тревожило, но не стал ни о чём спрашивать.

– Ты выглядишь уставшей.

– Это не то, что я хотела бы от тебя услышать. – Она усмехнулась и посмотрела на меня невесёлыми глазами. – Я не спала всю ночь.

– Чем ты таким занималась, что у тебя не осталось времени для сна?

– Мы с Джеймсом были на пляже.

В этот момент мир потерял для меня все свои краски, я даже перестал чувствовать вкус кофе. Хэйзи с Джеймсом были на пляже, а только что миновала последняя ночь нашего пребывания в Бостоне. Значит, Джеймс даром времени не терял. Наверняка он сказал ей то, к чему шёл долгие месяцы. И если я услышу сейчас это от Хэйзи, я просто задушу её.

Я молча смотрел на свою собеседницу, она делала то же. Наконец она облокотилась на стол и, проницательно заглянув в мои глаза, тихо сказала:

– Он предложил мне выйти за него.

Внутри что-то оборвалось. Мне захотелось достать из-за пояса пистолет и пустить пулю прямо в лоб Хэйзи. Я бы сделал всё что угодно, лишь бы помешать их свадьбе. О, я бы отдал всё на свете, чтобы не слышать её голоса в своей голове, беспрестанно повторяющего: «Он предложил мне выйти за него… Он предложил мне выйти за него…»

За что мне это? Почему я должен наблюдать, как мой любимый человек счастлив с другой? Наверное, я должен быть рад за друга, он нашёл ту единственную, с которой хочет связать свою жизнь, но… Этим человеком не должна быть Хэйзи! Она не заслужила счастья рядом с ним! Она обманывала его долгое время и обманывает сейчас, когда говорит, что носит под сердцем его ребёнка! Ну почему, почему я не рассказал всё Джеймсу с самого начала? Будь во мне хоть капля смелости, я бы сейчас не сидел здесь и не слушал то, чего очень боялся услышать. Мне кажется, мои бедные нервы скоро не выдержат. Это становится слишком тяжело для меня.

– Логан, – позвала меня Хэйзи, видимо, уже не в первый раз, и пощёлкала пальцами перед моим лицом. – О чём ты думаешь?

Я опустил глаза. О чём я думаю? Ты прекрасно знаешь, как я ненавижу тебя, и, наверное, догадываешься, что я против вашей свадьбы с Джеймсом, а сейчас ты просто спрашиваешь, о чём я думаю?

– Что ты ответила? – спросил я, подавляя в себе желание ударить Хэйзи по её наглому лицу.

– А что мне нужно было ответить? Я сказала да.

Эти слова заставили меня не на шутку разозлиться. Я швырнул в сторону свой стакан с кофе и, громко хлопнув по столу ладонями, приблизился к собеседнице.

– Логан… – испуганно проговорила она.

– Зачем ты сказала да? Ты что, чёрт возьми, собралась обманывать Джеймса до конца его дней?!

– Я не думала, что…

– Он без памяти любит тебя, а у тебя не хватает совести на то, чтобы признаться ему в своей грязной лжи! Неужели ты собралась скрыть от него, что это не его ребёнок? Думаешь, он сам всего не поймёт?!

– Логан, я…

– Он будет воспитывать эту чёртову калеку, страдать из-за него, может быть, даже стыдиться, а тебе всё равно! Его родители, узнав о твоей беременности, не захотели даже знаться со своим сыном, а ты, тупая сука, ответила да! Да как ты могла, а? Как ты могла?!

Хэйзи смотрела на меня глазами, полными боли и отчаяния. Я гневно дышал и ещё не до конца осозновал, что наговорил много лишнего. Я назвал ребёнка Хэйзи калекой, хотя прекрасно понимал, что на этом лежит только моя вина. Мне стало необыкновенно тяжело, и я молча опустился на стул. По щекам Хэйзи катились слёзы.

– Прости, – прошептал я, уставившись в одну точку. – Я не должен был этого говорить, я просто… Чёрт, прости меня. Мне очень жаль.

Она молча всхлипывала, пока официант убирал пролитый мною кофе. Я сидел неподвижно, раздумывая над своими же словами. Я только что обвинил Хэйзи в трусливости, а у самого меня не хватает смелости для того, чтобы рассказать всю правду Эрике. Я поступаю чертовски неправильно.

– Я не хотела соглашаться, – тихо начала она. – В какое-то время я даже хотела сказать ему всё так, как есть, но потом… Я увидела его глаза. Он смотрел на меня так, будто мой ответ должен был решить все его проблемы. Он искал во мне поддержки и, наверное, помощи… Я хотела сказать нет, честное слово хотела. Но я не смогла отказать ему, Логан. Даже при огромном желании.

– И что дальше? – спросил я, растерянно пожав плечами. – Что с нами будет потом?

– Я бы тоже хотела знать это. Всё, что нам остаётся сейчас, – это ждать свадьбу…

– Ну, уж нет.

Я резко встал и, схватив с соседнего стула куртку, направился к выходу.

– Логан, куда ты идёшь? Ты не можешь просто взять и оставить меня одну!

– Неужели?

Я громко хлопнул дверью и ушёл обратно, в сторону отеля. Может, Хэйзи и будет ждать свадьбу, но я не тот, кто может просто смириться. Я не собираюсь ничего ждать. Свадьбе Джеймса и Хэйзи просто не бывать. Я не позволю.

Пока мы все впятером возвращались в родной Бэй-Сити, я напряжённо размышлял. Мысли не давали покоя моей тяжёлой голове. Я думал, как буду рассказывать обо всём Эрике и уже приготовился к самому страшному. Наверное, она не захочет знать меня после того, что было, и я её понимаю. Нет, я был не готов отпустить её и вовсе не хотел этого. Но пусть наше расставание будет моим заслуженным наказанием.

Эрика – первая и, надеюсь, последняя девушка, к которой я испытываю такие сильные чувства. Она была для меня человеком, с которым я мог говорить абсолютно обо всём. Но несмотря на это, я всё же не доверял ей многие свои тайны. Почему? Наверное, потому, что боюсь потерять её. Если Эрика узнает о том, что я так тщательно пытаюсь скрыть, она не станет со мной говорить. Получается, мне легче врать ей, чем говорить правду. Так мне легче удержать её возле себя.

Тайное рано или поздно станет явью. Значит, и моя тайна когда-нибудь, может, уже скоро, всплывёт наружу. О ней узнают – в том числе и Эрика. Есть ли тогда смысл скрывать от неё правду? Есть ли смысл в том, чтобы не доверять ей тайны? Горькая правда, как известно, лучше сладкой лжи. Но как мне поступить, если от этой правды зависят мои отношения с человеком, который мне очень дорог?

Нет, нельзя рассказывать Эрике сразу всё. Пусть для начала она узнает о нас с Мелиссой, а потом, может быть, я расскажу ей и про остальных.

Мы с Эрикой стояли друг напротив друга и молчали. Её зелёные глаза внимательно, но в то же время доверчиво смотрели на меня. Я чувствовал себя отвратительно: мне предстояло рассказать об измене человеку, который поправде любит меня. И при этом я должен смотреть в глаза этому человеку. Прямо в эти глаза, которые доверяли мне, по-настоящему доверяли.

– Тебе даже нечего рассказать мне? – со слабой улыбкой спросила Эрика. – Почему ты молчишь?

– Пытаюсь собраться с мыслями.

Она нахмурилась. Я сделал шаг к ней и сжал её худые руки.

– Пит сказал, что нам не нужно будет тратиться на жильё. – Я заглянул в её глаза, будто пытаясь найти там что-то, что могло прибавить мне сил. – Сестра его отца живёт в Бостоне долгие двадцать пять лет.

– Вы жили у неё?

– Да. Хочешь, я расскажу тебе о ней?

Эрика не торопилась с ответом. Наверное, она начинала смутно о чём-то догадываться, это было видно по её растерявшемуся взгляду.

– Это всё, о чём ты хочешь рассказать мне? – спросил её похолодевший голос. – Какая-то чужая женщина?

– Эрика, то, о чём я хочу рассказать тебе, очень важно для наших отношений.

Она оттолкнула меня и отошла на пару шагов назад. Брови Эрики сердито нахмурились.

– Я не хочу тебя слушать, Логан.

– Хотелось бы узнать причину.

– Ты начинаешь говорить каким-то таинственным голосом и берёшь меня за руки, чтобы успокоить. Я вижу невысказанную печаль в твоих глазах, и я прекрасно понимаю, что это значит.

Я молча смотрел на неё.

– Ты в чём-то виноват, Логан, и ты хочешь рассказать мне об этом. Мы оба с тобой знаем, что однажды я дала тебе последний шанс. А ты использовал его и даже не хочешь всё исправить.

– Я хочу всё исправить. – Я сделал шаг к ней, но она отстранилась. – Эрика, давай поговорим.

На какое-то мгновенье лицо Эрики приняло странное выражение. Я никогда не видел её такой; можно было подумать, что Эрику со всей силы ударила чья-то невидимая рука. На лице девушки была написана такая боль, что я просто не мог смотреть. Однако это выражение лица тут же сменилось злостью.

– Проси сколько хочешь. Я не желаю с тобой говорить.

Я вздохнул. Эрика вела себя не так, как обычно: она пыталась перенести наш разговор, хотя всегда была сторонницей душевных бесед.

– Что ж, придётся тебе немного потерпеть.

Эрика повернулась ко мне спиной, всем видом стараясь показать, что у неё нет желания говорить со мной, но я схватил её за руку и развернул лицом к себе.

– Ты никуда не пойдёшь. Ты будешь молча стоять и слушать, пока я не закончу.

Она поставила руки на пояс и вызывающе спросила:

– А что, если я не захочу?

– Мне очень жаль, Эрика, но тогда мне придётся применить силу.

Она покорно замолчала. Конечно, я бы не ударил Эрику, никогда и ни за что. Я знаю, что у меня не всегда получается контролировать себя, но я уверен, что моя рука в жизни не поднялась бы на эту милую, хрупкую девушку.

Эрика не хотела со мной говорить, и мне было понятно почему. Она просто боялась услышать от меня то, что станет причиной нашей очередной ссоры. Не скрою: я тоже не хочу этого. За время нашего с Эрикой разговора (честно говоря, разговором это тяжело назвать) я успел тысячу раз передумать. Но дороги назад уже нет. Я решил, что всё расскажу ей сегодня, и это решение окончательно.

– Её зовут Мелисса Робертс, – начал я, сжав похолодевшие руки Эрики. – Она живёт одна в большом доме. Её муж погиб в автокатастрофе несколько лет тому назад, и она до сих пор носит статус вдовы.

– И ещё, наверное, она очень красивая, – сказала Эрика ледяным голосом. – Судя по твоему неровному дыханию, это так.

– Мелиссе сорок лет.

– А это имеет какое-то значение, Логан? Разве женщина не может быть красивой в сорок лет?!

Моя собеседница начинала нервничать, у неё задрожали руки. Я крепче сжал её ладони и тихо сказал:

– Не буду врать, она была чертовски привлекательна. Но клянусь своей жизнью, для меня она с тобой рядом не стоит.

В глазах Эрики появился живой блеск, но лицо выражало всё так же эмоции: брови были сердито сдвинуты у переносицы, губы – плотно сжаты.

– Как-то вечером я немного повздорил с парнями и рано ушёл с репетиции. Я приехал в дом миссис Робертс, злой, уставший, и она предложила выпить. Мы пили вино, говорили, а потом… Я даже не знаю, как так вышло. Мы… переспали.

Она смотрела на меня глазами, полными дикой боли. В моей душе царила гамма чувств. Я ощущал некое облегчение, свободу от того, что Эрике теперь обо всём известно. Но в то же время я чувствовал себя просто отвратительно. Этого нельзя описать словами. Мне было чертовски больно от того, что я причинил боль Эрике – девушке, которая никогда не сделала мне плохого, никогда не сказала ничего обидного в мою сторону. Она была так невинна и доверчива, так хорошо относилась ко мне, а я взял и всё испортил. Чего мне это стоило? Мне было тяжело смотреть ей в глаза и осозновать, что доверие, на котором строились наши отношения, просто рухнуло. Я больше не видел наивности в этих зелёных глазах, в них не было той слепой доверчивости. На смену ей пришли злость, негодование, осуждение.

– Да уж… – прошептала она, качнув головой. Я заметил, что глаза её стали хрустальными, словно озёра, наполненные прозрачной водой. – Когда тебе вскружили голову, трудно заметить момент, когда тебе уже свернули шею…

Из её глаз брызнули слёзы, и Эрика тихонько заплакала. Я попытался её обнять, чтобы успокоить, но она оттолкнула меня. Появилось ощущение, что мы с ней чужие люди. В её ко мне отношении появился холод, который заставлял меня чувствовать себя настоящим чудовищем.

– Убирайся к чёрту из моего дома, Логан!

– Я не оставлю тебя одну тогда, когда ты больше всего нуждаешься в поддержке.

– О какой поддержке может идти речь? Мне от тебя вообще ничего не нужно. Пошёл вон.

Я коснулся её запястья, но девушка резко отдёрнула руку.

– Эрика, я хочу это обсудить. Не прогоняй меня, пожалуйста.

Она посмотрела на меня полными слёз глазами и вдруг рассмеялась.

– Что тут можно обсуждать? Неужели ты думаешь, что я захочу говорить с тобою после этого?

– Я… смею на это надеяться.

– Иди надейся вместе со своей миссис Робертс. А в этот дом тебе больше дороги нет.

– Я бы вернулся в Бостон, если бы у меня были чувства к Мелиссе.

– Правда? В Бэй-Сити ты ведь вернулся. А чувств у тебя ко мне нет.

– Это ложь. Клянусь, я люблю тебя.

– Перестань! Не понимаешь, что даже твои признания делают мне больно? Если бы ты меня правда любил, не спал бы с сорокалетними дамочками у меня за спиной!

– Эрика. Если бы я тебя не любил, я бы сюда и не пришёл.

Она утёрла слёзы дрожащей рукой и на какое-то время замолчала.

– Тогда зачем ты так поступил со мной?

– Я сделал это не назло тебе. Я был пьян и мне очень тебя нехватало. В последнее время мы так охладели друг к другу, и я… Думаю, я пытался найти тебе замену. Но мне это не удалось, я сделал всё только хуже. Прости меня, ради всего святого прости. Я говорю это не просто так, я действительно хочу, чтобы ты простила меня за этот ужасный необдуманный поступок.

Эрика открыла рот и хотела было что-то сказать, но её лицо застыло в неподвижности. Она смотрела прямо мне в глаза, и взгляд её был каким-то испуганным, расстерянным. Девушка прижала руку к левой груди и беззвучно ахнула.

– Эрика? Что такое?..

Её холодная рука вцепилась в моё плечо. Тут я по-настоящему испугался: кожа Эрики стала бледной-бледной, почти белой, глаза потускнели, стали какими-то безжизненными, дыхание сбилось.

– Эрика… Милая…

Она упала на пол. Девушка больше не двигалась, не говорила и, кажется, даже не дышала. Дрожащими руками я схватил телефон и, неуклюже путая кнопки, набрал номер неотложки. Внутри всё сжалось в точку, ноги ослабели, и я рухнул на колени.

– Здесь моя девушка… Ей стало плохо. Да… она без сознания, и… я думаю, у неё сердечный приступ.

========== Глава 17. “Ты должен быть рядом” ==========

Хорошо быть важным, но важнее быть хорошим.

– Она будет жить?

Доктор, невысокий сморщенный старичок, бросил на меня насмешливый взгляд. Я поспешил отвернуться: мой вопрос показался мне слишком глупым для того, чтобы ждать ответ на него.

Мне пришлось выпить успокоительное, чтобы утихомирить разыгравшиеся нервы. Я очень переживал за Эрику. Пока неотложка ехала к дому Эрики, я сидел на полу, пытаясь осмыслить то, что случилось. Она схватилась за сердце и упала – это случилось прямо во время нашего разговора. Конечно, во всём этом виноват я один. В который раз я причинил боль Эрике? Уже не сосчитать. Но на этот раз её бедное сердце не выдержало такого мощного удара.

– У неё жар, – сказал доктор слабым голосом. – Я положил ей под язык две таблетки: одна жаропонижающая, другая – обезболивающая. Через несколько часов она придёт в себя. Напоите её чаем с лимоном и обеспечьте покой.

Я смотрел на старика ничего не выражающим взглядом. Всё, что она сказал, я пропустил мимо ушей. Страх за состояние Эрики ещё не отпустил: у меня было ощущение, что я только что чуть не потерял дорогого человека. Сердце громко стучало, каждый удар отзывался слабой болью в висках.

– Что с ней случилось? – задал вопрос я. – Это был приступ?

– Возможно. Если вы позволите, я немедленно свяжусь с регистратурой.

– Да, конечно.

Доктор удалился из спальни. Я сел рядом с Эрикой и сжал её холодную руку.

– Это я виноват в том, что ты лежишь тут, – прошептал я, прижимая её руку к своим губам. – Док сказал, что у тебя был приступ. Возможно. Он не знает наверняка.

Зачем я говорил с ней? Можно было подумать, что она уже покинула этот мир, и всё, что остаётся мне делать, – это говорить с медленно остывающим телом. Я замолчал. В комнате воцарилась хрустальная тишина, и это позволило мне прислушаться к собственным мыслям.

Наш разговор с Эрикой оборвался на очень неприятном моменте. Если бы не моё идиотское поведение, этого разговора вовсе бы не случилось, а следовательно, не случилось бы и приступа. Теперь я сижу тут один, в полной тишине, и с самой чистой искренностью надеюсь, что скоро Эрика придёт в себя. Я ведь даже не услышал прощения, она меня не простила. Нет, не нужно мне прощения. Такое чудовище, как я, его вовсе не заслуживает.

В комнату слабо постучали. Я встал и молча уставился на дверь. Через мгновение та отворилась, и в помещение просунулась седая голова доктора.

– Я только что говорил со своей помощницей, – начал он, осторожно присаживаясь в кресло. – Она изучила медицинскую карту Эрики и узнала, что та с раннего детства больна психогенной стенокардией.

Моё сердце колыхнулось в груди, ноги подкосились и я схватился за спинку кровати, чтобы не упасть.

– Да, молодой человек, я понимаю ваше удивление. Это очень редкий случай, болеть стенокардией с детства. Случай – один на миллион. Скорее всего, заболевание передалось по наследству от матери, вам ничего об этом не известно?

Понимая, что я не в силах произнести ни слова, я отрицательно покачал головой.

– Последний приступ, если верить данным медицинской карты, случился не менее, чем восемь лет назад. Удивительно, что болезнь снова дала о себе знать спустя столько времени. Обычно приступы психогенной стенокардии случаются на нервной почве или при сильном стрессе. Скажите, Эрика не жаловалась вам на боли в груди?

Я снова покачал головой. Медленно опустившись на кровать, я сильно сжал руку Эрики.

– Может, она говорила что-то об усталости? О быстрой утомляемости? Об отдышке после физических нагрузок?

– Честно говоря, я такого не припомню.

– Возможно, она знала, к чему могут привести подобные симптомы, и просто испугалась. Очень плохо, что она не сказала вам ничего. Эрика могла знать, что скоро случится приступ. Знаете, бывает такое, что человек…

– Меня это мало интересует, – сказал я ледяным голосом, и доктор замолчал. – Может ли приступ повториться?

– Ох, молодой человек, один господь об этом ведует. Психогенная стенокардия, она штука интересная. Может дать знать о себе несколько раз за полгода, а может всего лишь раз за всю жизнь. Главное – это постараться огородить больного от неприятностей и нервного стресса. Может, Эрика испытывала эмоциональное потрясение, когда случился приступ?

Я поднял на него глаза.

– Да… Вообще-то да. У нас был не самый приятный разговор перед тем, как всё это случилось.

– Что ж. Когда она придёт в себя, постарайтесь не напоминать ей о вашем разговоре. Если уж она вспомнит сама, переводите тему разговора в другую сторону, более благоприятную. Вы понимаете меня, молодой человек?

– Да.

– Если вдруг возникнут какие-либо осложнения, непременно звоните мне. Я написал номер своей приёмной на бумажной салфетке. Оставил её на столе на кухне.

– Хорошо. Большое спасибо вам.

– Не стоит благодарить меня за мою работу. Ну, не хворайте.

Я проводил старика до входной двери и вернулся в спальню Эрики.

Что же это получается? Она скрывала от меня свою болезнь. Но почему? Если с последнего приступа прошло больше восьми лет, это не значит, что я не должен знать о стенокардии! Эрика не посчитала нужным рассказывать мне о болезни. Наверное, она просто не хотела, чтобы я переживал об этом. Но неужели лучше узнать о болезни от какого-то незнакомого старика, чем от неё?

Посмотрим на проблему со стороны. Я не доверял Эрике многие свои тайны, и это понятно: случится чёрт знает что, если я расскажу ей все свои секреты! Но она, зачем она скрывала от меня свою болезнь, почему не рассказывала? Разве это нормально, когда у пары есть секреты друг от друга? О каких к чёрту отношениях может идти речь, если мы с Эрикой не можем друг другу довериться?

Я пытался обвинить Эрику в недоверии и упорно искал аргументы против неё, хотя сам прекрасно понимал, что она тут ни при чём. Наверное, нелепо обвинять человека в том, что он не рассказал о событиях, произошедших восемь лет назад. Наверняка с этой болезнью у Эрики связаны неприятные воспоминания. Она просто не хочет ворошить прошлое, вспоминать и вновь испытывать ту боль, которую она ощущала много лет назад. Это неправильно, я не должен обвинять её. Эрика всегда была честна со мной, и вот моя благодарность? Я просто не хотел, чтобы я один был виноват во всём, что между нами происходит. И я искал что-то, что могло бы послужить поводом нашему расставанию.

У нас не может быть отношений. Я больше не хочу и не могу бессовестно обманывать её и делать вид, что у нас всё хорошо. Я больше не хочу притворяться и признаваться ей в любви. Я не могу и не буду давать ей надежду на наше общее будущее. Зачем? Чтобы потом разбить её сердце вдребезги?

Я всегда и во всём искал выгоду для себя. Даже в наших отношениях. Разве мог я подумать, что она полюбит меня всем сердцем? Разве мог я тогда подумать о том, что смогу так сильно привязаться к ней? Не нужно мне было вообще соглашаться быть с ней, я уже тогда понимал, что всё это закончится плачевно. Зачем же я согласился? Явно не только за тем, чтобы отныне не тратить свои деньги на проституток.

Моё сердце изнывало от безграничной любви к Джеймсу. Мне казалось, что ещё немного, и оно просто не выдержит. Безответная любовь – вот самое ужасное, коварное и болезненное человеческое мучение. Когда я встретил Эрику, мой собственный мир перевернулся с ног на голову. Нет, я не видел в ней девушку, с которой хотел бы связать свою жизнь любовными узами, но я очень хотел быть её другом, видеть, как она улыбается, как грустит, как смеётся и плачет. Но она влюбилась. И когда настал момент нашего разговора с ней в кухне Джеймса, когда она предложила мне быть с ней, я просто ослабел. Мне необходимо было переключиться на другого человека, я начинал сходить с ума от постоянных мыслей о Джеймсе. К тому же мне льстило её отношение ко мне, и я не смог отказать. Где-то в глубине души я таил искреннюю надежду, что во мне всё же загорятся чувства к Эрике. Я надеялся, что однажды смогу полюбить её, как и она меня. Но этого не случилось. Я подарил своё сердце Джеймсу, и только ему. Даже при всём желании я не смог бы полюбить Эрику, не смог бы сделать её счастливой.

И только сейчас я понял, к чему шёл все эти долгие месяцы. Я не хотел терять Эрику, но страстно желал нашего расставания. Парадоксально! Когда я получил от неё то, что хотел, почувствовал вдруг какое-то безразличие к ней. Нам нужно было расстаться давно, но я не хотел отравлять её чувства. Я не мог бросить её сам, поэтому дал ей несколько поводов расстаться со мной. Я старался вести себя так, чтобы Эрика остыла ко мне. Я вёл себя ужасно, совершил кучу чудовищных поступков, но всё это, однако, не дало результата. Она прощала меня раз за разом, и я понимал, насколько сильны её чувства ко мне. Она впустила меня в свою жизнь, открыла для меня сердце, полностью отдалась мне. И я понял, что я разрушу, если причиню ей боль. Я боялся потушить огонь её страсти, боялся, что из-за меня её чувства отупеют, потухнут, и она больше никогда не сможет испытать того же. Поэтому я продолжал лгать, лукавить, обманывать, но лишь для того, чтобы поддерживать этот огонь в душе Эрике. Всё это я делал лишь для неё.

Но, как известно, ничто не может длиться бесконечно. Я в какой-то степени нарочно переспал с миссис Робертс и рассказал об этом Эрике. Я был абсолютно уверен, что в этот раз она меня отошьёт, я был преисполнен этой уверенности. Да, теперь я жаждал нашего расставания и думал, что это поможет мне почувствовать наконец себя свободным, независимым. Мне надоел этот цирк, и я даже перестал думать о чувствах Эрики, о том, что её сердце будет разбито. Позже я постыдился собственных мыслей: я ведь вновь думал о самом себе, искал выгоду только для себя.

И наши с ней дороги почти разошлись, но случилось то, чего я вовсе не ожидал. События моего спектакля пошли не по сценарию, и занавес опустился раньше, чем закончился акт. Теперь я сидел совершенно один в опустевшом зрительном зале и ждал продолжение пьесы. Но будет ли оно? Есть будущее у моего творения? Ответ знаю только я – я, сценарист своей собственной пьесы. И раз уж я взялся за это дело, придётся дописать сценарий до конца. Что же дальше?

Доктор рекомендовал не напоминать Эрике о нашем разговоре и постараться огородить её от стресса. Как-то некрасиво будет с моей стороны просто молчать. Я ведь виноват перед ней, мы оба это знаем. Придётся всё же напомнить Эрике о нашем диалоге. Не хочу, чтобы она думала, будто я вовсе забыл наш разговор. Это не так. Я должен добиться прощения, но сделать это так, чтобы после Эрика меня всё же бросила. Не могу я сам сказать, что она мне больше не нужна. Пусть Эрика сама поймёт это, а я лишь ей немного помогу.

Когда она пришла в себя, я сидел рядом. Некоторое время мы молча глядели друг на друга, ни один из нас не решался заговорить первым. Наконец я нарушил тишину:

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально, – был мне короткий ответ.

И мы вновь замолчали. Я не хотел начинать наш разговор с неприятных вещей, а кроме них, казалось, нам совершенно не о чем было говорить…

– Доктор велел напоить тебя чаем с лимоном, – снова выдавил из себя я. – Принести?

– Здесь был доктор?

– Конечно. Я очень испугался, когда ты потеряла сознание, и…

– Что он сказал? Что сказал тебе доктор?

Я вздохнул. Эрика явно переживала из-за того, что док мог рассказать мне о её недуге. Вероятно, она не желала, чтобы мне было известно это.

– Он сказал, что у тебя случился сердечный приступ, – произнёс я и заметил, как изменилось выражение лица Эрики. – И мне известно о твоей стенокардии.

Она опустила глаза. Я присел рядом с ней и взял её за руку.

– Почему ты не рассказала мне? Я думаю, это очень важно. Я должен был знать.

Эрика посмотрела на меня каким-то болезненным взглядом, и от него мне стало как-то не по себе. Я крепче сжал её руку.

– Логан, это уже не имеет никакого значения.

– Как это не имеет значения? Болезнь вернулась, и мы…

– Замолчи, Логан! – вдруг закричала Эрика, и я покорно умолк. – Замолчи, и больше никогда не возвращайся к этой теме в разговоре!

– Не нервничай, пожалуйста. Доктор сказал…

– Да нет мне никакого дела до слов этого доктора! Я сказала, что больше не хочу это обсуждать.

Я начинал злиться. Эрика не дала закончить мне почти ни одной фразы! Сначала я тоже хотел накричать на неё, но вовремя вспомнил слова дока. Мне нужно постараться сделать так, чтобы Эрика меньше нервничала, и самому держать себя в руках, быть сдержанным, спокойным.

Я молча вышел из комнаты. Следовало дать Эрике немного времени, чтобы она смогла успокоиться. Я нашёл на кухне лимон, налил чай в маленькую фарфоровую чашечку и вернулся в спальню.

Эрика отказалась от чая. Я не стал настаивать, не хотелось вновь волновать её. Присев напротив девушки, я поднял на неё уставшие глаза.

– Можно задать тебе один очень важный вопрос? – спросил я. Мне больше не хотелось оттягивать этот разговор, я понял, что нужно действовать решительно.

– Можно.

– Мы с тобой вместе?

Эрика замерла и смущённо опустила глаза. Я внимательно смотрел на неё, ожидая ответа.

– Если честно, я не могу дать ответ, – сказала она дрожащим голосом. – Я даже не знаю, как мне себя вести после этого. Знаешь ли, Логан, мне никогда раньше не изменяли. Наверное, я должна безумно злиться на тебя, может, даже ненавидеть, но… Я не чувствую злости. Этот приступ, он… Он будто потушил во мне пламя гнева. Я не сержусь, и это кажется мне странным. Всё, что я чувствую сейчас, это безмерная благодарность тебе за то, что ты со мной.

Я опешил. Благодарность? Какая к чёрту благодарность? Я предал её, а она пытается выразить мне благодарность?!

Нет, нет, нет. Всё не должно было обернуться вот так. Эрика пытается оправдать меня в своих глазах и сохранить наши отношения. Это неправильно. Она не должна так поступать.

– Я думал, ты захочешь расстаться со мной после того, как узнаешь о моей измене.

Она должна меня бросить, просто обязана! У наших отношений нет будущего.

– Я тоже так думала. Но потом я представила свою жизнь без тебя, и в то мгновенье целый мир утратил для меня меня все свои краски. Я хочу, чтобы ты был рядом со мной всю жизнь. И я не хочу дать безрассудной мелочи разрушить наши судьбы.

Я сидел, уныло повесив голову. Слова Эрики были абсолютно искренними и шли от самого сердца. Я понял, что она не расстанется со мной, даже если я изменю ей тысячу раз. Она назовёт это «безрассудной мелочью» и простит. После её слов мне стало не по себе от собственных мыслей и намерений. Я признавался ей в любви и играл роль любящего парня, а в душе мечтал о нашем расставании. Теперь я не смогу простить себя за то, что хотел так подло обойтись с ней. Эрика не заслуживает такого отношения к себе. Она была абсолютно честна со мной, а взамен получила лишь ложь, притворство, а позже и предательство.

– Всё, что я хотел бы услышать сейчас, это твои слова о моём прощении. Меня угнетают воспоминания о своём поступке, и, если ты позволишь, я хочу вырвать эту страницу из книги своей жизни.

Эрика смотрела на меня понимающими глазами.

– Как бы там ни было, ты всё же поделился этим со мной. И я думаю, это о многом говорит. Я простила тебя тогда, когда пришла в себя после приступа. Было приятно видеть тебя рядом, потому что, по правде говоря, я думала, что больше не нужна тебе.