Текст книги "После измены. Месть мне к лицу (СИ)"

Автор книги: Софи Вирго

Соавторы: Алла Ветрова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

После измены. Месть мне к лицу
Алла Ветрова

Глава 1

Марго

– Ну как тебе мой новый вид? – спрашивает подруга, обводя рукой горизонт с таким видом, будто демонстрирует личную собственность, а не просто вид на город с двадцатого этажа. – Я каждый вечер теперь тут сижу, просто балдею. Иногда даже утром встаю, чтобы встретить рассвет, и понимаю, что моя жизнь вечной содержанки удалась!

– О да, вид шикарный, – отвечаю, а самой немного завидно, а последнее оставляю без комментариев.

И смысла нет спорить, и немного завидно. Я хотела в этом доме тоже видовую квартиру с террасой, но муж сказал у него в бизнесе кризис, а у меня дело только начинает развиваться, средства все там. Эх.

Но все же я рада за подругу, хоть у нее получилось урвать такое место.

– Закаты тут шикарны, конечно, – тяну мечтательно, представляя, что однажды все же смогу себе позволить такое жилье.

Только представьте, терраса, летний вечер, вы в подвесных качелях, вокруг вас кадки с цветами, кустарниками, возможно и деревьями. Ну разве не сказка, сидеть в городских джунглях в маленьком личном оазисе? Я точно уговорю мужа.

У нас десять лет скоро, буквально через месяц. Надо закинуть удочку, что я такой подарок для нас двоих хочу.

А пока вдыхаю воздух полной грудью и наслаждаюсь видом.

Воздух вокруг густой, пропитанный ароматом цветущих маленьких кустиков жасминов. Солнце уже почти коснулось горизонта, окрашивая небо в густые оттенки красного и золота. Оно бросает длинные тени от высоких зданий, с высоты птичьего полета это смотрится завораживающе.

Я откидываюсь на спинку плетеного кресла, чувствуя, как его жесткие прутья слегка впиваются в спину через тонкую ткань платья. Пальцы сжимают охлажденный стакан с гранатовым соком. Где-то внизу гудит город, и привычный шум машин и голосов, здесь, на высоте, кажется различимым.

– Как ты на нее заработала? Она же баснословных денег стоит. Когда успела стать подпольной миллионершей? – без тени злости спрашиваю у нее, а она улыбается, потому что понимает, мой вопрос не из зависти или злости.

Олька сидит напротив, изящно закинув ногу на ногу, покачивая ею в такт какой-то внутренней мелодии. Она улыбается довольно самодовольной улыбкой и смотрит куда-то вдаль, и в этой улыбке есть что-то настолько естественное и в то же время снисходительное, что тут же жалею о вопросе.

– Господи, Марго, ну я тебе всегда говорила, я не собираюсь как ты упахиваться. Женщина не должна страдать, не должна пахать. Ее задача цвести, благоухать и уметь быть такой, чтобы ей хотели дарить такие подарки, – поучительным тоном отвечает мне, и да, я помню эту песню с института.

Меня всегда поражала каким голосом она мне все это говорила. Голос всегда был, как и сейчас, чуть с хрипотцой, и в нем всегда та самая сладкая уверенность человека, который знает, что держит в руках выигрышный билет. Мне хочется ответить ей что-то колкое, но вместо этого я делаю глоток сока, чувствуя, как она обжигает горло, хотя напиток давно уже не холодный из-за июльской жары.

– У тебя новый роман? – чтобы хоть как-то разрядить обстановку, спрашиваю. – Полтора года не было серьезных романов и такой куш. Поздравляю.

Вроде и говорю ей это, но понимаю, что в корне с ней не согласна. Нет ничего плохого ни в работе, ни в упаханности. Я свободна, и за эту свободу и силу муж меня и любит.

– Да нет, я не говорила, что романы мелкие, это ты так думала, – Олька смеется, поправляя волосы, и этот жест такой знакомый, такой "ее", когда она чем-то гордится. – Мы уже полтора года вместе. В том году на твоем дне рождения у нас все закрутилось, и вот, мой мужчина постарался, подарил на день рождения. Говорит, «тебе же нравится вид на город, хочу, чтобы ты смотрела на него и видела в нем меня».

Как же это мило, и как же ей так удается крутить мужчинами.

– Но у тебя же день рождения только через месяц. Или он так заранее решил отпраздновать?

Понимаю, что выгляжу немного грубо, но мне немного сложно взять себя в руки, ведь все же у нее дом моей мечты, и мужчина в этом плане луче моего Игоря, но нет, я люблю мужа, ни в чем не виню. Просто сейчас накатило что-то.

– Ну, знаешь ли, он нетерпеливый. Сказал, что не мог ждать, раз нашел идеальный вариант, сразу решил сделать меня счастливой. Привез сюда, закрыв глаза лентой, потом вывел на террасу, снял ее, и я обалдела, Ритка. Я влюбилась, как маленькая от радости запищала.

Она делает паузу, намеренную, театральную, и я чувствую, как по спине пробегают мурашки. Потом добавляет с хитрой улыбкой, медленно, смакуя каждое слово, намеренно кыляя тем, что мой на такую романтику по натуре не способен.

Я всегда мечтала о романтике, а получила чурбана. Но это жизнь, а сердцу не прикажешь.

– И это еще не все. В комнате нас ждал риелтор, и мы сразу оформили покупку на меня, – она пищит и хлопает в ладоши хуже ребенка. – Поздравь меня! Теперь у меня шикарная трешка с террасой, общей площадью в сто пятьдесят квадрат. Ну это же сказка наяву, Ритка.

– Ого, – улыбаюсь я, и эта улыбка кажется мне слишком вымученной, но кажется подруга этого не замечает, настолько увлеклась самолюбованием. – Поздравляю. Это очень крутой подарок.

И меня снова душит жаба зависти, потому что я в браке не могу на такое раскрутить мужа.

– Но! – восклицает, еще и палец вверх поднимает, отмечая, сейчас будет что-то особенно важное. – На этом его подарки ко дню рождения не заканчиваются.

– И что же еще ждет тебя к твоему дню? Неужели машину купил?

– Нет, машина мне не нужна новая, он год назад подарил хорошую, а я не наглею, – обалдеть. Да он основательно в нее вкладывается. – Сейчас покажу, минутку.

Оля ставит стакан и убегает в квартиру, оставляя меня наедине с видом на город и чувством, что я какая-то неправильная женщина, мечты которой остаются только мечтами, как бы я не барахталась в кувшине с молоком, пытаясь взбить масло.

– Вот, – она протягивает мне плотный, глянцевый конверт с золотым тиснением, и в этот момент мир вокруг будто гаснет, оставляя в фокусе только этот конверт. Мне уже даже становится плевать, что она вручает мне, будто королевскую регалию дала. – Только не завидуй слишком сильно.

Да какая зависть, мне бы не скинуть ее с крыши. И нет, я не сделаю этого, потому что ни один суд меня не оправдает, а у меня вся жизнь впереди.

Мои руки дрожат, когда я беру конверт, и я злюсь на себя за эту слабость. Я знаю что там внутри, но все равно открываю его, и время будто замедляется. Каждое движение, каждый звук растягиваются, становятся неестественно четким.

Шорох бумаги.

Дыхание Оли рядом.

Далекий гудок автомобиля.

Я подмечаю и смятый мною случайно краешек конверта, и царапку на задней стороне, все это я оставила. Я точно помню. Каждый завиток золотого тиснения, каждый уголок, каждую едва заметную царапину в правом нижнем углу, все это я узнаю, все это до боли знакомо.

Мне не кажется, это не сон.

Это тот самый конверт.

Черт.

Нет.

Ну нет.

Ну нет же!

Нет!

И когда достав содержимое вижу все ту же путевку, еле сдерживаюсь.

Порто-Черво, Италия.

Две недели.

VIP-вилла у моря.

Буквы пляшут перед глазами, сливаясь, затем снова обретая четкость. Сердце стучит так, что отдает даже в горле. В глазах темнеет, будто кто-то медленно выключает свет. Я чувствую, как меня обдает холодным потом, несмотря на вечернюю жару.

Я думала это путевка нам с Игорем.

Она лежала у него в кабинете.

Тот день выдался хлопотным. Я допоздна засиделась, доделывая эскизы, и вдруг поняла, что моя зарядка, которую я воткнула в ноутбук, сломалась, и десять процентов мне об этом подсказали. Я не смогла тогда все отложить, и вспомнила, что в кабинете мужа есть зарядка для его ноутбука, а у нас одна модель, только цвета разные.

Естественно я пошла туда, и все равно мне было, что он был занят на работе до позна. Мне нужно было работать, а не ждать его еще несколько часов.

Когда подошла к столу и достала из нижнего ящика зарядку, заметила, что из закрытого ноутбука торчал краешек чего-то.

Естественно женское любопытство сыграло, и я достала, что там было спрятано, и нет дуре просто поднять крышку и взять, я вытаскивала, и собственно вот откуда помятый уголок.

Я увидела путевки, и в них были даты неделя до и неделя после нашей годовщины.

Сердце екнуло, а затем забилось так сильно, что казалось, вот-вот вырвется из груди. Я представила нас с мужем на террасе с видом на море, закаты, окрашивающие воду в кроваво-красный цвет, стаканы с охлажденным соком, оставляющие мокрые круги на деревянном столике, его руки на моей талии, теплые и уверенные.

Мне казалось он действительно все продумал. В голове уже строились планы, что взять с собой, какие платья купить, стоит ли сделать новую стрижку перед поездкой.

Я улыбнулась, аккуратно положила конверт на место, точно так, как он лежал, вспомнив, что ноутбук можно открыть, будто играла в какую-то детскую игру, где важно не оставить следов.

Схватив зарядку, выскользнула счастливая из кабинета, чувствуя, как по спине бегут мурашки от волнения или от страха быть пойманной, хотя знала, в доме одна.

Весь вечер потом ходила с глупой улыбкой.

А теперь этот конверт лежит передо мной словно издевка.

Я ему говорила, что хочу путешествие туда со студенчества, и думала он исполнил мою мечту. А нет, он исполнил, да не мою, и похоже он не собирался отмечать со мной наш юбилей.

И да, у Оли день рождения за шесть дней до нашей годовщины.

Порто-Черво. Италия. Две недели.

Это...

Это все для нее.

– Марго? Ты как? – Олька наклоняется ко мне. – Ты побледнела. Сок слишком холодный?

– Нет, все хорошо. Просто это же Порто-Черво и две недели в раю, – делаю вид, что безумно рада за нее, потому что я хочу узнать больше о ее подлости. Об их подлости.

– Да, мы с первого курса с тобой мечтали. Я мечту исполнила. Надеюсь ты тоже когда-нибудь можешь.

Я не могу дышать. Воздух стал густым, каждый вдох дается с трудом. В горле стоит ком, горячий и колючий, мешающий сделать глоток.

Ну да, когда-нибудь. Только когда?

Она забрала все мои мечты, мужа, и сейчас сидит улыбается, довольная собой и своим коварством.

Какой же дурой я была, и как оправдано меня таковой явно считали.

Единственное, что меня останавливает, чтобы не вцепиться ей в волосы и не вырвать их с корнем, это желание наказать их, поставить на колени по жизни, и быть круче них. И я хочу нанести удар так же тихо, как и они мне.

Нет. Ну как они…

Они оба.

Полтора года.

Полтора года он приходил ко мне, целовал, говорил, что любит. Его губы были теплыми, а руки нежными, когда он обнимал меня по утрам. Полтора года она сидела со мной за одним столом, смеялась моим шуткам, жаловалась на других мужчин, рассказывала, как ей не везет в отношениях, притворяясь одинокой и несчастной.

И оба. Оба смотрели мне в глаза и нагло лгали, а за спиной поливали со всех сторон оскорблениями.

Меня трясет от злости, но я растеряна. Мне нужно успокоить сердце, унять сердечную боль и как-то вернуть ясность уму, чтобы все сделать правильно, красиво.

– Марго? – она зовет меня, касается плеча, а я вздрагиваю от неожиданности и встаю.

Мир вокруг внезапно плывет перед глазами, ноги будто стали ватными, а пол под ними качается, как палуба корабля во время шторма. Конверт дрожит в руке.

Вечерний воздух становится прохладнее, но я особо не чувствую этого, внутри меня бушует пожар, сжигающий все на своем пути.

Пальцы жжет конверт, который причинил столько счастья и боли всего за несколько дней, и я не могу его отпустить так легко, и все неимоверным усилием воли, медленно опускаю его на стеклянную столешницу, делая вид, что все хорошо. Стекло холодное под кончиками пальцев, почти ледяное, я это чувствую, но это не может охладить жар, сжигающий меня изнутри.

– Прости, задумалась, Италия... – говорю, заставляя губы растянуться в подобии улыбки. Слова звучат искренне, хотя впервые это фальшь. Во всяком случае я надеюсь, что звучат искренне. – Прямо Порто-Черво, вилла у моря, наша с тобой студенческая мечта... Поздравляю. Твой мужчина явно не просто щедрый, а готов ради тебя на безумные траты.

Каждое слово дается с трудом, будто я выдавливаю их из себя, буквально заставляя губы двигаться. Оля самодовольно улыбается, небрежно поправляя прядь волос.

Этот жест такой знакомый, такой привычный, и сейчас он вызывает во мне приступ тошноты. Ее стакан уже почти пуст, на дне осталось лишь несколько глотков сока, окрашенных в темно-красный цвет закатным светом, а мне кажется, что она вампирша, сцедившая себе немного моей крови и решившая выпить ее из бокала.

– Да, он... Особенный. Никогда не считает деньги, когда дело касается моих желаний, – на этих словах ее голос звучит сладко, с нотками торжества, и каждая фраза будто вонзается мне под ребра острым лезвием.

Я делаю глоток сока, чтобы промочить внезапно пересохшее горло, но он не приносит облегчения, ком в горле только увеличивается.

– И за все эти полтора года... – начинаю я, стараясь, чтобы вопрос прозвучал просто любопытством, но внутри все сжимается от напряжения. – Ты ни разу не хотела нас познакомить?

Она резко отводит взгляд к последним всполохам заката, небо теперь стало пурпурным, с кровавыми прожилками облаков.

– Он... Не свободен. Женат. Причем его жену ты знаешь, – короткая пауза, наполненная звенящей тишиной. – Я просто не хотела ставить тебя в неловкое положение. Вам же еще придется общаться... А мы на твоем дне рождения как раз первый раз… ну, сама понимаешь, случайно, спонтанно начали с главного, поняли в важном вопросе совпадаем идеально, ну и вот, – она пожимает плечами, а меня выворачивает наизнанку.

На моем дне рождения, все случилось тогда. Он не стал даже ждать другого дня? Вот просто где он ее взял и сделал своей? В туалете?

Нет, я не хочу сейчас об этом думать.

– Скажи честно, – внезапно срывается с губ, – тебя совсем не смущает твой... Статус? – намеренно делаю паузу перед последним словом, давая ему повиснуть в воздухе. – Не смущает, что ты делишь его с другой женщиной, что об этом подумают другие люди, если все узнается? Я бы точно не смогла.

Ольга фыркает, и кажется я знаю, что она сейчас скажет. Заведет явно свою фирменную песню.

– Ой, ну что ты как маленькая! Какая разница, кто там что думает? Я никогда не гналась за штампом в паспорте. А так у меня полная свобода, никаких обязательств, и есть все плюсы, которых никогда не было, нет, и никогда не будет у жен: дорогие подарки, путешествия, адреналин...

Она томно потягивается, как кошка на солнце, довольная собой.

– Запретный плод, знаешь ли, гораздо слаще банального брака.

– Врешь, – вырывается у меня. Она замирает, брови ползут вверх, а в глазах мелькает что-то похожее на испуг, но быстро исчезает, заменяясь привычной самоуверенностью.

– Прости?

– Ты врешь, – повторяю я уже спокойнее, но в голосе теперь слышится сталь. – Года два назад, помнишь, мы сидели в том милом кафе на Петровке? Ты тогда полчаса рассказывала, как мечтаешь о пышной свадьбе. О белом платье, о лепестках роз над головой, о том, как будешь выбирать обручальные кольца...

Ольга на секунду теряет дар речи, ее пальцы судорожно сжимают стакан, костяшки белеют от напряжения.

– Боже, ну что ты докапываешь? – наконец выдыхает она, делая пренебрежительный жест рукой, но в ее глазах читается раздражение. – Это была просто временная слабость. Тогда у меня полгода не было ни одного стоящего мужчины, вот и дурью маялась.

Ну да, докопалась. Докопалась, потому что хочу знать, как именно мне мстить.

И сейчас глядя на ее профиль в отблесках последних лучей солнца, я понимаю, что отомщу по полной.

Они навсегда запомнят мое имя.

И я оторвусь по полной.

Как героиня у классика.

Ведь не зря я тоже Маргарита.

Держитесь голубки, я сажусь на метлу.

Кажется, намечается веселье! Маргарита рвется в бой, и кто мы такие, чтобы ей мешать?

Дорогие, меня уговорили на безумный формат работы, никогда не писала большие истории, да еще и с кем-то. Поддержите, пишите комментарии, ставьте лайки, я вас люблю и мне важно, чтобы мы были вместе. Люблю вас и скучаю)))

Глава 2

Глава 2

Марго

Двигатель рычит, как разъяренный зверь, когда я давлю на газ. Мои пальцы впиваются в кожаную оплетку руля. В горле стоит ком, горячий, колючий, будто я проглотила ежика. Улицы за окном плывут, как в лихорадочном бреду, фары встречных машин заставляют жмурится.

Какие же они твари.

Ну какие же сволочи!

Не могу поверить в такое предательство.

Я в один день потеряла веру сразу в двух близких людей, и лишилась этих самых людей.

Мысли роятся в голове в такт оборотов двигателя.

Он – тот, кто клялся в вечной любви у алтаря.

Она – та, с кем я делилась самыми сокровенными тайнами.

Эти двое полтора года вешали мне лапшу на уши, притворялись. Я полтора года жила окутанная лживыми поцелуями, которые он дарил мне, после того, как целовал ее. Полтора года ее крокодильих слез о "проклятом одиночестве".

А сегодня этот чертов конверт, эти билеты в Порто-Черво, которые должны были стать моим подарком на годовщину, словно морок с глаз сняли.

Светофор зеленый, еще пятнадцать секунд. Я вжимаю педаль газа в пол, чувствуя, как машина рычит в ответ.

Сволочи. Оба.

Понимаю, что повторяю это раз за разом, но не могу, меня трясет всю изнутри.

Встречная машина тоже включила левый поворотник, как и я, спокойно разъедемся на этом пустующем вечернем перекрестке.

Вот только когда я уже начинаю маневр, понимаю, что что-то не так. Встречный не поворачивает, наоборот, замедлившееся авто резко увеличивает скорость.

– Ну поверни же. Поверни, черт возьми! – зачем-то говорю в пустоту салона, и естественно меня не слышат.

Если я сама не остановлюсь, быть беде, и я отчаянно жму по тормозам, проклиная этого мечущегося водителя, который сначала один маневр делает, а потом другой. Тормоза визжат, резина оставляет черные полосы на асфальте. Встречный автомобиль дергается вправо, чтобы избежать столкновения, и тоже зачем-то жмет по тормозам, останавливаясь в сантиметре от моей двери.

Из машины вываливается мужик лет сорока пяти, его мятый пиджак болтается на грузном теле, как мешок. Лицо краснеет, жилы на шее набухают, словно канаты.

– Ты что, слепая?! – начинает орать на меня не своим голосом. – Куда прешь, овца?! Кто тебе права купил?! Ты вообще правила дорожного движения читала?! Совсем курица слепая? – его голос режет уши, а изо рта брызжет слюна, оседая мелкими каплями на моем рукаве, как же противно.

В его глазах звериная злоба, с которой он, наверное, орет на жену и детей дома.

Я распахиваю дверь и тоже выхожу, проверить, все ли в порядке.

– У меня со зрением все нормально, – говорю, и голос звучит странно спокойно, хотя внутри все сжимается от ярости. – А ты забываешь выключать поворотники.

– Какой нахрен поворотник?! – он размахивает руками. – У меня его не было!

– Не надо лгать и на меня ответственность за собственную тупость перекладывать. Показать запись с камеры, чтобы свои глаза протер и на полочку права положил, пересев на общественный транспорт и не подвергал других опасности?

В горле першит, будто я наглоталась песка. Где-то сзади уже собираются зеваки, но мне плевать, пусть смотрят, пусть видят, как этот урод орет на женщину посреди дороги.

– Да пошла ты, шиза ходячая! Что мне твоя камера? Ты не видела, идиотина, что я не сбрасывал скорость? – он тычет пальцем мне в лицо, и я вижу грязные ногти, обкусанные до мяса. От него пахнет чесноком и чем-то прогорклым.

– Я не экстрасенс, а ты сбрасывал скорость, но передумал в последний момент. Создал аварийную ситуацию, имей мужество, признайся.

В ушах звенит, а в груди все горит огнем не столько от этой перепалки, сколько от воспоминаний о том, что произошло час назад. Этот мужик – копия моего мужа: такой же лживый, такой же трусливый, когда его припирают к стенке.

– Да засунь себе сама знаешь куда эти речи. Не тормозил я, а ты идиотка, что не оцениваешь дорогу!

За моей спиной раздается женский голос, спокойный, но с явной сталью внутри.

– Мужчина, у меня регистратор тоже все зафиксировал. Хотите, прямо сейчас глянем запись? Или вам удобнее продолжать орать на женщину в стрессовом состоянии?

Я оборачиваюсь. Позади вышла девушка, стройная, в кожаном жакете, который облегает фигуру, как вторая кожа. Темные волосы собраны в небрежный хвост, несколько прядей выбились и колышутся на ветру. Ее карие глаза смотрят на этого урода с презрением.

– Если на записи посмотреть, – продолжает она, – то у всех куриная слепота. Один ты такой святой и правильный. Ее голос звучит мягко, но в нем слышится явная угроза, как у хищницы, которая только притворяется спокойной.

Мужик замирает. Он явно не ожидал такого.

– Да пошли вы, собрались тут, кашолки старые, – бросает он и плюет под ноги. – Разбирайтесь сами.

Он разворачивается, садится в машину и хлопает дверью так, что стекло дрожит. Он заводит двигатель и уезжает, оставляя за собой вонючий шлейф выхлопа.

За нами уже выстроилась очередь машин. Кто-то нервно сигналит короткими гудками, кто-то кричит в открытое окно «Давайте, шевелитесь! У нас дела есть!».

Девушка вздыхает, поворачивается ко мне.

– Меня Роза зовут, – говорит она, и в голосе слышится едва уловимая хрипотца. – Тебя трясет. Давай передохнем? Вон кафе прямо отличный кофе, и работают они еще два часа.

Я смотрю на нее, чувствуя, как дрожь постепенно отпускает. Ее спокойствие кажется заразным. Ветер треплет мои волосы, и я вдруг осознаю, что стою посреди дороги, как дура.

– Марго, – представляюсь немного запоздало.

– Ну что, Марго, поехали? – она кивает в сторону машин, и ее хвост покачивается в такт.

Киваю, чувствуя, как в груди что-то сжимается, то ли облегчение, то ли новая волна гнева.

Мы садимся в машины. Я за рулем, но теперь еду медленнее. В голове каша.

Нет, моя жизнь не может так закончиться.

Не сейчас. Я еще не все закончила.

Как минимум я должна всем отомстить.

Как максимум стать такой счастливой, чтобы они все удавились.