Текст книги "I'm bleeding out for you (СИ)"
Автор книги: СлушающаяВетер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
– Ну ты и подонок, – воскликнул Стайлз, чувствуя, что его просто дразнят, зная, что это типичная провокация. Но юноша уже распалился так, что не чувствовал ног и рук от выброса страшной дозы адреналина, что заставляла все его тело трястись от злобы. Как Дерек это сдерживает? Это неимоверно трудно, потому что хилый кулак Стилински уже промахнулся, полетел мимо физиономии капитана команды. Джексон гортанно засмеялся этой неудачи, а поэтому решил ответить. Драка была односторонняя, если вообще можно было назвать дракой, а не избиением. Лидия завопила, от чего Джексон одумался и переключил внимание на нее, пытаясь увести возмутившуюся и крикливую девушку, оставив подростка сидеть в коридоре с разбитым носом, синяком под глазом, разбитой уже опухшей губой и парой ссадин на ребрах и спине. Стайлз прислонился затылком к холодной стене коридора, а потом, коротко цокнул, ударяясь о стену затылком и быстро поднимаясь на ноги.
– К черту! – выкрикнул он и побежал домой. Отец был уже дома, читал газету. Стайлз быстро пронесся мимо, крикнув бодрое приветствие, которое репетировал с самой школы. Было чертовки отвратительно, чувствуя мышцами боль и гнев, что клокотали в нем. Это была обида на Лидию, на ее разврат и такое отношение к нему, к тому, кто так давно ей предан, кто готов защищать ее, любить, заботиться, обожать бесконечно. Это была злость на Джексона, за то, что занял его место подле рыжего Ангела, за то, что он позволяет себе касаться ее, оскорблять отца и унижать Скотта и его самого. И в эту секунду он ненавидел себя больше всего! Он просто подросток с гиперактивностью, которому нужны внимание и забота, которому нужно заботиться и любить в ответ. Он ненавидел себя за неспособность дарить больше любви юной Мартин, он думал, что именно поэтому она его и не замечает! Ненавидел за то, что такой слабый и беспомощный, что никогда не сможет защитить свою девушку, хотя храбрости в нем точно на двоих хватит! Да, Стайлз, сейчас твоей храбрости очень хватило на то, чтобы быть избитым. Юноша покрутился на стуле, морща свой вздернутый нос, потер болевшую шею. Страдания были выше его сил, а поэтому он выбежал из комнаты. Отец по-прежнему сидел в кресле, обращенный к теплому камину, пил свой неизменный свежесваренный кофе и читал газету, наслаждаясь вечером.
– Пап, пап! Я к Скотту, не жди меня. У нас столько домашки по химии, что мы решили ее разделить пополам, поэтому я делать уроки к Макколу. Ты не против? Ты же не против?! – прокричал юноша, точно зная, что отец поморщился от звонкого голоса, что влетал в оба его уха.
– Я надеюсь, что сегодня не будет сообщений об очередных ваших выходках, а не то будете учить химию либо в стойлах с лопатой, либо за решеткой, – буднично отозвался Джон, помахав рукой. – Мелиссе передавай привет!
– Да, пап! – прокричал Стайлз, распахивая дверь.
– И не ложитесь поздно!
– Да-да! Пока, пап, не скучай, – бодро отозвался Стайлз и хлопнул дверью. На улице заметно похолодало, солнце садилось, и на город опускались сумерки. С далекого болота полз густой туман, скрывая всяких червей да шныряющих мышей. Стайлз нахохлился как птица на ветке в зимний мороз, а поэтому поспешил сбежать от всего этого дерьма, что за сегодня случилось. Нога разболелась, видимо юноша не заметил, как поганец Уиттмор пнул его. Вскоре он оказался на подходе к небольшому домику. Там горел свет, окна были плотно занавешены, а из трубы валил дым. Он прошел к крыльцу, но так и не постучал в дверь, садясь на широкую одинокую ступень. Сумка примостилась рядом. Зачем он сюда снова приперся? Уже стемнело, обратно идти было страшно, но и заходить не хотелось, потому что за сегодняшний день он успел словить столько разных неприятных взглядов, что не совсем хотелось пополнять свой арсенал. Юноша обхватил голову руками, чувствуя, как она начинает разваливаться на части, сердце грохотало и, казалось, что слезы вот-вот польются из глаз. Было просто как-то чертовски плохо! И почему он только не пошел к Скотту, ведь он его лучший друг, который поймет без лишних слов, который поддержит, крепко потрепав за поникшие плечи.
– И? – недовольно прозвучало сзади. Полоска света осветила его одинокую утомленную фигуру, а Дерек точно скрестил руки и хмурился. Стайлз успел неплохо изучить этого человека и его немногочисленныезабавные привычки.
– Я, в общем, ничего не принес, – усмехнулся Стайлз, не поворачиваясь, но говоря громко. – Ха! Забавно, я тебе как церберу плачу, а ты скалишься на меня, но не кусаешь. Что теперь? Платы нет, и ты меня слопаешь, да?
Дерек молчал. А Стайлз решил, что наговорился за целый день, и поэтому из своего упрямства решил прикусить язык и заставить немножко поварить мозгами угрюмого мужика.
– Опять всякую чушь несешь, – все-таки сдался мужчина. Голос отчего-то смягчился, будто бы он почувствовал витающее в воздухе отчаяние и боль. – Заходи, не хочу, чтобы ты свои сопли размазывал тут. Холодно!
– Нет, я, пожалуй, просто посижу тут немного в одиночестве, а потом пойду на… – меланхолично начал подросток, сильнее горбясь и зарываясь носом в ворот пальто. Ноги у Стилински разъехались, а все кости болели от напряжения.
– Быстро встал и зашел, – рявкнул Дерек.
– Хорошо-хорошо, как скажешь! – подлетел юноша, стараясь быстро прошмыгнуть мимо грозного дяди во внутрь. – Ты тут главный!
– Что это? – Дерек резко схватил подростка за шею, разворачивая его голову в разные стороны. Стайлз недовольно нахмурился, звонко ударяя по руке, что больно и так грубо схватила его. Дереку явно не хватает манер и субординации.
– Упал просто! Лакросс вообще-то контактная игра, а сегодня был такой день, что прям, ух! Наигрались на славу, а мячик так четко мне заехал прямо в глаз. Четное слово, – Стайлз приложил руки к груди, делая максимально удивленное и пораженное лицо, – я думал, что ослепну! Столько звезд успел посчитать, что мама ну горюй!
– Не ври, – наморщился Дерек, закрывая дверь, чтобы не выстужать дом.
– А ты не лезь, – парировал быстро юноша, неуверенно топчась около порога. Он не был уверен в том, что его тут же не выкинут наружу, а поэтому, решил повременить с раздеванием. Дерек тоже молча встал, привычно скрестив руки на груди, и все так же шлепая по полу босыми ногами. Отчего-то эта привычка заставила юношу немного смягчиться. В доме пахло безопасностью и уютом, и это уже было странно, учитывая какой паскудный и угрюмый тут хозяин. В доме было чисто, горел огонь, приглушенно потрескивая, с кухни доносились тихие ароматные запахи, на столе лежала книга, раскрытая на середине и перевернутая вниз страницами. Неужели Дерек читал? Ну конечно, Стайлз, он умеет читать! Мысль о том, что Хейл читает художественную литературу, подняла мужчину в глазах юноши. Здесь было хорошо, даже неизвестно отчего!
– Ты снова приперся ко мне, мало того что к ночи, так и еще грубишь да выпендриваешься, – недовольно поморщился мужчина, проходя в центр комнаты. Его ноги тут же потонули в жестковатой шерсти давно убитого огромного зверя. Он прямо взирал на насторожившегося подростка, отчитывая того, будто отец сына, что пришел пьяным. – Поэтому ты должен мне объяснить, что за вселенская причина нарушает мое спокойствие!
– Долго речь готовил? – недовольно прищурился юноша, но Дерек только шумно выдохнул через нос и сжал губы, давая понять, что его терпение на исходе. – Ладно-ладно! Твоя взяла, зануда… Подрался я, что такого?! Все дерутся, особенно парни.
– Да ну? – Дерек поднял брови, ехидно сверкая глазами и натягивая на губы издевательскую ухмылку. Стайлз вздрогнул. Подобное выражение ранило его, он покрутил в руках лямку взятой сумки с учебниками и закусил губы от досады. Захотелось расплакаться, уже в который раз за этот день! Что за жизнь такая?! – Заплачешь, я тебя ударю, – осторожно проговорил мужчина, меняясь в лице. Но! Если Стайлзу говорят не делать чего-то, то он не может пересилить желание сделать это самое «что-то». Слезы начали падать крупными каплями, разбиваясь о дощатый чистый пол. Юноша вмиг сделал испуганное лицо: глаза расширились, блестящие и влажные, взгляд тут же метнулся к хозяину дома, у которого лицо перекосилось от беспомощности, широкий рот задрожал от короткого вздоха, брови нахмурились от усилия сдержать эмоции. Синяк налился ярче, потому что вмиг побледневшее лицо выдало весь ужас Стайлза. Разбитые кубы покраснели, ссадина на щеке стала снова ярко-алой. Парень развернулся и быстро стал дергать за дверь, желая сбежать. Он только успел запнуться за сухой корень около ступени, как Хейл схватил его за воротник пальто, ловко приподнимая и впихивая в дом. Юноша забился в истерике или панике, было не разобрать. Из его рта вырывались ругательства, какие-то слишком остроумные и завихрастые, нервные смешки, мольба, он махал руками, поэтому Дереку пришлось перехватить их, больно сдавливая там, где уже проступили другие синяки. Вдруг в разрываемой протестами тишине раздалась звонкая пощечина и все смолкло. Ладонь Дерека горела огнем. Она стала влажной от мокрой щеки юноши, голова которого безвольно мотнулась в сторону, демонстрируя содранный участок на скуле и краешке уха. Восстановилась немая сцена. Стайлз молчал, шокированный подобным поведением, потому что рука у Дерека тяжелая, а из его черепа чуть не вылетели глаза и мозг. Потом он ощутил осторожное неприятное прикосновение шершавых пальцев к царапине. Он осторожно скосил свои покрасневшие карие глаза на напряженное лицо Дерека, который, заметив осторожный взгляд, замешкался, не зная куда деть глаза.
– Ты ударил меня, – подтвердил юноша, поднимая брови в удивлении. Мужчина отступил на шаг, борясь с желанием спрятать руки.
– Я предупреждал, – оправдался он. Стайлз тихо хмыкнул, потрогал скулу, почувствовав, что боли совершенно нет, и искренне удивился этому, поглядев на свою подрагивающую от пульса руку. Потом юноша тихо хохотнул, под хмурый взгляд, а следом весело, чуть-чуть истерично, рассмеялся. – Что?!
– Не один я не знаю что делать, когда люди плачут, – Дерек от реплики совсем немного смутился, а когда заметил, что Стайлз это увидел и пуще прежнего закатился в хохоте, махнул рукой и, громко топая босыми ногами, направился в кухню.
– Проваливай к черту! – гневно прогорланил мужчина. Стайлз же быстро скинул верхнюю одежду, снял свои ботинки, неряшливо раскидав их, закинул на диван сумку и быстро побежал за разгневанным и смущенным хозяином.
– Дерек!
– Я сказал, убирайся, – продолжал гневаться мужчина.
– Но, Дерек, я хочу… – пытался начать Стайлз, подходя со спины.
– Заткнись и проваливай, – почти прорычал он.
– Дерек, спасибо тебе, – проговорил юноша кротко и ласково, чуть улыбаясь своим большим ртом и щурясь от искусственного света. Мужчина замер, словно бы ловя отдельные звуки, вылетевшие из уст этого нервного непонятного и приставучего парня. Он его благодарит?
– Что ж, могу еще врезать, – ухмыльнулся он, явно польщенный, и продемонстрировал свой увесистый кулак прямо под носом юноши. Тот недовольно постарался опустить сильную руку.
– Я вообще-то спасибо тебе говорю, дурак ты! – забубнил юноша, довольно щурясь. – Давай чай попьем, что ли.
Стайлз начал подогревать чайник, заваривать разные травы, покопавшись по кастрюлькам и листам, обнаружил немного суховатый брусничный пирог, который он как-то приносил, и скорее всего Дерек решил воспроизвести кулинарный шедевр Стилински. Они уселись за стол и сначала ели молча, но потом осторожно юноша старался завязать разговор, который никак не клеился. Стилински даже на секунду показалось, что Дерек либо тугодум, либо словарный запас у него сравним с полевыми мышами! Но спустя какое-то время, мужчина расслабился и стал отвечать, что-то спрашивать, появились первые признаки эмоций и осторожной заинтересованности, которая медленно, словно лучики света, прорезалась через хмурую прилипшую маску. Стайлз же чувствовал, что ему просто хорошо сидеть здесь, спорить с этим иногда протирающим им разные поверхности мужчиной и не заботиться ни о чем! В этот момент не существовало Лидии, никакого Джексона, Скотта с его любовными проблемами, ни усталого отца, который только и ждет жалобы на своего немного «сломанного» сына. Они оба, сидящие напротив друг друга и усердно спорящие о рыбалке, были чуть-чуть «сломанные» жизнью. Дерек Хейл был той загадкой, которую Стайлзу хотелось разгадать, потому что он был не так прост как все остальные люди: упрямый, молчаливый, хмурый, агрессивный, печальный и одинокий.
– Ох че-ерт! Я наелся, а мне еще химию делать, – разгунделся юноша, на что хозяин хижины просто поморщил нос, ставя еще воды для чая. – У тебя как с химией? А?
– У нас с ней разная судьба, не по пути, дороги не пересекаются, звезды не сходятся, – начал монотонно Дерек, коротко поглядывая своими светлыми глазами на развалившегося на стуле парня, явно разморенного теплом, едой и компанией. Удивительно, ведь от его компании бегут так, что пятки сверкают! Так, как бежал бы заяц от волка.
– Ну новости, а мне ее, кажется, до конца жизни учить, – вздохнул он, взъерошив короткие темные волосы. – Может мы в комнату переберемся, ты книгу там читал… Если честно, я смертельно удивлен, что ты читаешь книги!
– Что за намеки? – недовольно отозвался мужчина, выкладывая печенье на красивую тарелку, явно из особенного набора, который хранился где-нибудь в дорогом шкафу в поместье. Этот набор доставали по праздникам, натирая до блеска, а потом выставляли на богато заставленный стол, за которым вечером собиралась большое семейство Хейлов. Когда-нибудь Стайлз задаст тот самый страшный вопрос, который так давно вертится на языке и который привел его к этой хижине и живущему в ней человеку. Стайлз подпер щеку рукой, от чего лицо его смешно перекосилось. Выглядело это как издевательство, а поэтому Дерек просто дернул плечами в недовольстве, забирая горячие кружки и тарелку и направляясь прочь из душной кухни в мягкое тепло большой комнаты.
– Ничегошеньки личного! Просто я думал, что ты не тот человек, который будет делать что-то монотонное. Чтение требует концентрации внимания, погруженности, усидчивости…
– Ага, как раз то, чего тебе не хватает, – ядовито ввернул Дерек. Стайлз умолк, выпятил губу и, как ему казалось, убийственно прищурил свои карие глаза, но его успешно демонстративно проигнорировали. В конечном итоге они расположились около столика. Стайлз уселся около дивана, подложив диванную подушку под себя и раскладывая свои учебники, листочки, карандаши и ручки на небольшом столе, там же разместились горячие кружки и печенье с сушеными фруктами и шоколадом. Дерек удобно утроился около подлокотника и сразу приступил к чтению, замерев. Но! Стайлз, как ранее успел заметить мужчина, не имеет усидчивости и погруженности. Ни капельки! Постоянные мурлыканья различных мотивов под нос мешали читать, потом вечное шуршание тетрадных листов, хлопанье учебников, скрип стержня по листу, усердное пыхтение – все это выводило из себя. Дерек тихо заскулил, моля всех богов о терпении. Стайлз не вытерпел и начал задавать вопросы по темам, которые не понимал. В конечном итоге мужчина сполз вниз, присел рядом и начал решать химию вместе с подростком, который нервно вцепился своей худой рукой в волосы, перебирая пряди и устало почесывая шею.
– Ты можешь хоть на секунду сосредоточиться на одном уравнении, – раздраженно выдохнул мужчина, после долгих попыток объяснить юноше как решается пример. Он устало потер переносицу и несколько раз моргнул. – Я уже в уме решил.
– Что поделать, я бездарь! Меня прикончат, если я не принесу ему эти задачи. А я пожалуюсь преподавателю на тебя, мол, ты мне так объяснил и сказал, что «препод пакостный козел, которого следует нагнуть…»… М! – Дерек резко закрыл своей большой ладонью рот Стилински, приближая свое гневное лицо, с приподнятыми в угрозе бровями. Стайлз резко замер, быстро шаря по чужому лицу, а потом, заглядывая в светлые глаза, которые только что опять поймали огненный язык в камине и на секунду блеснули красным.
– Заткнись, – шепнул мужчина, тоже замирая. Его ладонь стала влажной от частого дыхание разволновавшегося подростка, который так странно на него уставился, храбро глядя в глаза и не желая отстраниться или проявить сопротивление. Он просто смотрел Дереку в глаза. Тут мужчина немножко приблизился, чуть дернул ноздрями и быстро оглядел юношу, опять втягивая воздух, как делает слишком часто. – Уже поздно.
Он отстранился, и на удивление всей Вселенной, Стайлз не произнес ни слова, молча уткнувшись в тетради, а спустя время, собирая их в аккуратные стопки. Стайлз помыл посуду, а когда вышел, то удивленно уставился на обнаженного по пояс мужчину. Он аккуратно разминал затекшие мышцы, а потом прошел к камину, подкидывая еще поленьев.
– Ва-ау! У тебя татуировка! – оттаял юноша. Дерек диковато стрельнул глазами, пряча спину. Большая кровать была расстелена, а узкий диван оказался покрыт плотным одеялом, простыней и каким-то теплым узорчатым пледом с мягким ворсом, твердая диванная подушка оказалась в плену чистой наволочки. – Покажи! Что это? Это больно? Ох, если бы я себе такую сделал, отец бы мне голову оторвал, а потом оторвал ее тем, кто об этом знал, и тем, кто это делал! Точно за решеткой бы сидели. Дерек, ну покажи!
– Нет, – осклабился мужчина.
– Но Дерек! У нас мало кто такое делает, я, вот, вообще никогда не встречал людей с такими дикими узорчиками на коже. Она же выпуклая, она чешется? Ты чувствуешь, когда трогаешь рисунок?..
– Заткнись и вали уже спать, – закричал мужчина и вмиг оказался радом со Стайлзом, явно встревоженный подобными «нападками» юноши. Его тяжелая широкая ладонь в секунду сжала юношеский свитер, который туго затянулся на горле. Парень понял, что перестарался и эта «татуировочка», по всей видимости, слишком много значит для Хейла. Может быть, он сделал ее в память о «Том Самом Дне», или может быть это что-то из фамильного символа? Дерек с секунду злобно смотрел в большие глаза юноши, а потом сморгнул наваждение, отвернувшись. – Иди спать, и не доставай меня тупыми вопросами.
Стайлз отряхнулся, промолчав. Он полностью ощутил свою нетактичность, которая часто становилась побочным действием его особенного синдрома. Стилински ненавидел себя и свой язык именно в такие моменты, когда он мог неосознанно делать каким-то дорогим или близким людям больно. Поэтому иногда хотелось быть немым. Но… С каких пор Дерек стал причисляться к «дорогим» или «близким» людям? Стайлз растеряно почесал затылок, взъерошив волосы, а потом устало провел по лицу ладонью, стараясь снять напряжение. Он побрел к дивану, стягивая через голову свитер.
– Стилински, – позвали его.
– М? – уже совсем сонно повернулся юноша, уставший от эмоций за сегодня. Дерек поднял свои черные брови, указывая большим пальцем на широкую заманчивую кровать. – Что? Может, хотя бы свидание, для начала, а?
– Я тебе сейчас башку сверну, – угрожающе нахмурился мужчина, напрягая тугие мышцы. Стайлз поднял руки в примирительном жесте. – Лег и заткнулся.
Стайлз поплелся к кровати, быстро запрыгивая на мягкий матрас. Ну кто бы мог подумать, что такой черствый и грубый Дерек Хейл спит на таком мягком матрасе, удобных перьевых подушках и стирает белье свежим порошком, к которому примешивается аромат дерева и чуть-чуть пахнет цветами. Юноша сел, отвернувшись от мужчины, и стал стягивать с себя одежду. Смущение накатило подобно туману, потому что прямого взгляда он не видел, но буквально ощущал, как его с интересом разглядывают: худые сгорбленные плечи, выступающие ребра, сухие мышцы на руках, бледную кожу, узкую талию и миллионы так ему сейчас ненавистных родинок.
– Упал, говоришь? – к правому боку неожиданно прикоснулись, а спокойный твердый голос прозвучал близко и отчетливо. Юноша подлетел, резко оборачиваясь и проглатывая возмущенный истеричный визг, который не должен вырываться изо рта мужчины. Дерек стоял около кровати, как обычно хмуро рассматривая разноцветную гематому, а потом вскользь отмечая припухшую губу и отливающий синим глаз.
– Покажешь татуировку? – прищурившись, парировал юноша, чувствуя, что Дереку больно интересно, откуда ж Стилински такой «красивый» прикатил. Поэтому Стайлз решил, что сейчас самое время поторговаться, и когда мужчина нахохлился, сердито выдохнул через ноздри, но промолчал, вот тогда он понял, что победил. Мужчина осторожно обернулся к парню спиной, напряженно присаживаясь на край кровати. Стайлз подлетел к напрягшемуся Хейлу, но не стал поспешно лапать чужую кожу. Наоборот, помедлил с этим и замер, не решаясь прикоснуться. Его чистая кожа слегка мерцала от света огня и казалась отлитой из золота, будто бы перед ним сидел не обычный хмурый мужик, а нечто необычное, странное, сверхъестественное, но, несомненно, прекрасное. – Что это?
– Трискелион, – коротко отозвался Дерек, голос его пророкотал где-то в глубине и безмолвно сгорел в танцующем огне. Стайлз завороженно прикоснулся к первому аккуратному завитку, чувствуя, как гладкая кожа покрылась испариной от напряжения. Неужели для Хейла это настолько откровенно, что он так разнервничался и сидит сейчас не шелохнувшись, подобно древнегреческой статуи. Парень аккуратно провел по завитку к центру.
– Сегодня был самый дурацкий день, – хрипло начал парень, даже не волнуясь из-за нетвердого голоса, самозабвенно прослеживая нехитрый узор на загорелой коже. – Сначала мой лучший друг предпочел проводить время с Эллисон, но я не виню его за это! Я бы тоже так сделал… Но, девчонка, которая мне нравится не пришла заниматься в библиотеку, не сообщив мне, – он грустно ухмыльнулся. – А потом я увидел ее со своим парнем, местным богатеем и красавчиком, капитаном команды Уиттмором. Он действительно так по-свински с ней обходится, а она делает вид, что ей нравится его пошлость, грубость, тупость… Ну, я высказался против, мы подрались, – юноша тихо хохотнул, хмуря брови, желая не выдать голосом своей досады и обиды, которая накатила на него. Но Дерек коротко повел головой, и Стайлз понял, что тот слишком хорошо прислушивается, почти как зверь, стараясь уловить нужные интонации. – А если совсем честно, то это было просто глумливое избиение моей тощей слабой персоны! Вот такой вот день…
Воцарилась тишина. Никто не двинулся с места, но потом юноша убрал свою руку от теплой спины мужчины, которая вмиг покрылась сотней мурашек, на что Стайлз только неловко отвел глаза, отодвигаясь.
– Давай ложиться, меня ждет школа и куча вопросов от Скотта, – хмыкнул парень, но Дерек не шелохнулся. – Ты уснул от моего микро массажа? А?
– Скажи, почему ты постоянно сюда приходишь? – поинтересовался мужчина, не поворачиваясь, но по-прежнему оставаясь недвижимой сгорбленной фигурой. Стайлз как раз закутался в одеяло и укладывался удобнее, подгибая ноги и закладывая край одеяла себе под щеку. Вопрос не потревожил его, даже наоборот, заставил задуматься, ведь себе он его мысленно озвучивал каждый раз, когда вновь и вновь оказывался около этой большой дубовой двери.
– Почему? Хм… Думаю, это как по принципу: ты будешь всегда возвращаться туда, где тебе хорошо! Ты не осуждаешь меня, ты не считаешь меня кем-то больным, ты не бросаешь меня, тут просто хорошо, я отдыхаю. Ничего не напоминает о маме, об усталом отце, об одиночестве, о Скотте, который радуется любви, в то время как я пытаюсь хоть чем-то занять себя в пустом доме, – просто отозвался Стайлз, понимая, что говорит сейчас именно о том, что его на самом деле сюда приводило. – Я чувствую, что ты тоже в этом нуждаешься – в отдыхе! Я же прав, Дерек?
Юноша осторожно положил свою прохладную светлую ладонь на руку мужчины. Дерек осторожно обернулся, странно разглядывая спокойное и немного веселое лицо юноши. Стайлзу было хорошо признаться в этом Хейлу, ведь когда он приходил, он не имел цель достать его или раздражать. Он приходил, потому что, не смотря на все беснование хозяина, его сюда пускали, предоставляли все, что нужно. И даже сегодня, отдали большую кровать, приютили на ночь, помогли с химией, утолили любопытство. Дерек явно был хорошим человеком, просто со скверным характером. Человеком, который ощетинился и пропал в своем одиночестве. Стало слишком неловко, и только сейчас Стилински заметил, как громко тикают часы, как глубоко дышит Хейл. Дерек нахмурился, сжимая губы, будто бы из него рвались тысячи слов, а он упрямо не давал им свободы, снова и снова проглатывая и давясь отдельными особенными буквами. Глаза мужчины опять отразили тот самый непонятный красный отблеск, и сердце Стайлза подскочило, когда недвижимое до сего момента мощное тело двинулось. Мужчина грациозно склонился над ним, почувствовав, как тонкая мальчишеская ладонь вмиг задрожала, механически сжимаясь. Глаза юноши расширились в каком-то непонятном волнении. Стайлзу на миг показалось, что Дерек его укусит, черты лица и эмоции на миг стали далеким отражением того черного огромного волка, что напал на него в ту злополучную дождливую ночь. Но только на миг. Мужчина, хмурый и сосредоточенный, замер в секунде от его лица, заглядывая в карие глаза, а потом лицо его разгладилось, стало спокойным и уверенным. Стайлз же коротко усмехнулся, осознав, что это очередная антисубардинационная шутка Дерека Хейла.
– Дерек… – только и успел осторожно произнести Стайлз, как теплые губы оставили на его долгий поцелуй. Юноша задохнулся от этого чувства, его прошибло холодным потом по всему телу, даже волосы мерзко зашевелились на затылке. Он просто испугался. Широкая ладонь Дерека крепко сжала дрожащую кисть Стилински. Стайлз чувствовал запах мужчины, ощущал его жесткую щетину и горячие сухие губы, приникшие пока что в целомудренном поцелуе. Стайлз расплывчато видел закрытые глаза Хейла, спокойно прикрытые пушистыми черными ресницами, ровный нос, упирающийся ему в щеку. Мозг юноши отключился, потому что плавное движение губ, более настойчивое, но не грубое, сильная мускулистая рука, что придавила подушку около его головы, заставляли его млеть. Губы подростка задрожали, подбородок затрясся от переизбытка неожиданных сильных эмоций. Он коротко заскулил, когда Дерек чуть оторвался от губ и с жадностью приник вновь, чувственно вжимаясь. После, отстранившись, Дерек неожиданно уткнулся носом где-то за ухом, спустя секунду аккуратно втягивая носом запах юноши, что дрожал под ним, не в силах держать эмоции. От усердия Стайлз даже зажмурил глаза и лежал, не двинувшись, отчего все его конечности резко занемели, хотя Дерек держал себя на весу, упираясь руками в кровать.
– Не приходи больше, – шепнул мужчина и его присутствие пропало.
Стайлз даже не понял, когда провалился в сон, но произошло это молниеносно. И в этот раз он гулял по лесу, лучистому и застывшему. Стоял закат, и каждый лучик невидимого солнца проникал сквозь разнообразные стволы. Юноша гулял там, наслаждаясь свежим стылым воздухом, застывшим умиротворением и спокойным одиночеством. Вскоре парень вышел на широкую поляну, где в центре оказался большой срубленный пень, его сухие неживые корни вспучились, скорчились и переплелись между собой, замирая на тысячу лет. Вокруг клубился туман, пахнущий мокрой древесиной и чистой водой.
– Та-ак, это мы уже проходили, – подозрительно огляделся подросток, крутясь вокруг. – Это сон, да, естественно, что ж еще! – он вздохнул, укоризненно глядя на осторожно зависшие в воздухе золотые листья, они были похожи на украшения, подвешенные под самым потолком. Но юноша даже не стал пробовать и проверять свои гипотезы о листочках на веревочках, просто потому что на руке снова мелькнуло шесть пальцев. Парень осторожно шагал сквозь неизвестное и непонятное украшение леса, и взгляд его блуждал по пространству, не способный остановиться. И вдруг в клубах неожиданно уплотнившегося тумана, около старых переплетений корней он увидел мелькающие тени, вспучивающиеся белым туманом узоры и рисунки. Там появлялись образы росомах, лис, орлов и ворон, бегающие собаки, кажется, даже койоты. И неожиданно юноша увидел силуэт человека, смутно знакомого, но этот образ пропал, заменяясь большим волком. Туман стал плотнее, больше, реальнее и приобрел форму большого серого волка. Туманная шерсть медленно колыхалась, как будто постоянно вырастая и исчезая, как дым. Волк определенно двигался, качал головой и хмуро смотрел на замершего юношу светящимися щелками рубиновых глаз, что вспыхивали подобно эмоциям. Стайлз замер в смешанных чувствах. Боязнь быть вновь покусанным никуда не ушла, но чувство того, что это существо ничего с ним не сделает внезапно окрепло. Но волк все рос. Юноша осторожно двинулся вперед и волк повторил это движение, словно бы всем видом показывая, что парнишка явно трусишка.
– Нечего на меня так пялится, хмурая морда, – вырвалось у юноши. Волк словно удивился. Стайлз не стал задавать себе вопрос о том, откуда у него взялась острая уверенность в эмоциях этого непонятного существа из дыма. Но это же сон, тем более сон Стайлза Стилински, так что ничего удивительного! Волк как будто фыркнул и начал приближаться все быстрее и быстрее, юношу вдруг резко одолел страх нападения. Но вид призрачного волка менялся столь же стремительно, как и его приближение. И тут юношу сдавил непонятный вскрик, ведь во сне нет голоса, когда перед ним образовался до жути знакомый человек, протягивающий к нему руку, желая коснуться, но юноша, сделав шаг назад, поскользнулся и упал, а красноглазый образ из тумана тут же растворился. Стайлз проснулся.
====== Воспоминание 9. “Я отвратителен” ======
Стайлз осторожно приоткрыл глаза, чувствуя, что наслюнявил подушку. Тело почти не ощущалось от долгого лежания в одной позе, а жар разливался то холодной, то горячей волной по телу. Теплое одеяло было накрыто до шеи, а голова утопала в мягкой уже слюнявой подушке. Юноша приоткрыл один глаз, потом закрыл и опять открыл, уже более четко обозревая комнату. Было светло и просторно, солнце мягко заливало пространство, поднимаясь выше, это был приятный свет рассветного утра. Все еще молчало и мерно дышало, не просыпаясь. Дерек лежал, отвернувшись к стене и укутавшись в плед, он глубоко дышал. Стайлз лежал, не шелохнувшись, прикрывая глаза и продолжая напрягать слух, желая уловить умиротворяющие вгоняющие в дремоту звуки. Потом легкое шуршание привлекло его внимание, и опять карий хитрый глаз приоткрылся, наблюдая, как мощная фигура на узком диване лениво переворачивается. Юноша весь напрягся, ожидая, что вот-вот недовольно нахмурятся брови, глаза приоткроются, полыхая красным, и Дерек уличит его в наблюдении. Но ничего такого не произошло, мужчина спал. И Стайлз осторожно шарил своим глазом по такому непривычному сейчас образу мужчины. Лицо его было будто много моложе, чем кажется обычно, не изрезанный хмуростью лоб, спокойно приоткрытые губы, ровный тонкий нос, тихо выдыхающий. Спокойное выражение лица, написанное яркими красками умиротворения и попросту ранее не замечаемая Стайлзом красота этого лица, которую, подросток был уверен, мало кто видел! И тут парень неожиданно вспомнил весь вчерашний вечер. Жарко стало невыносимо, все резко зачесалось, уши вспыхнули небывалым пожаром. Он будто бы вновь увидел эти спокойные закрывающиеся глаза, как будто вновь ощутил колкость жестких волос на лице и горячую мягкость прижимающихся губ. К такой откровенности Стайлз просто оказался не готов! Он напугался, оказался в смятении и, скорее всего, просто потерял сознание. И сейчас он абсолютно не знал что делать, все конечности отказывались подчиняться, кончики пальцев онемели. Парень быстро метнул свой взгляд к ворочающемуся мужчине, который завозился под пледом, состроил недовольную гримасу, сморщив нос, чихнул, а потом глаза его открылись. Стайлз на секунду замер в удивлении. Мужчина явно его еще не увидел, потому что зрение его было расфокусировано, вихрастая голова покрутилась чуть-чуть, и Дерек поднес руку к лицу, протирая глаза. Юноша опомнился, спрятал нос под одеялом и крепко зажмурил глаза, претворяясь спящим, хотя, его сердце так колотилось, что ему казалось, что вся округа это слышит! Судя по звукам, мужчина встал, шурша одеялом, и начал потягиваться. Кости его мерзко похрустывали, и тут парень вмиг понял, что это его шанс к пробуждению.
