Текст книги "I'm bleeding out for you (СИ)"
Автор книги: СлушающаяВетер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
– Вот так новости… – выдохнул юноша, прислоняясь к рядом стоящему шкафчику, крепче сжимая лямки школьной сумки. Его захлестнула буря неясных чувств, которые слишком быстро сменяли друг друга, и его волнение никак не могло найти для себя подходящую эмоцию и последующую реакцию. Ему удивиться? Или может быть нахмуриться? Что-нибудь сказать острое, чтобы отомстить за ноющие неделю ребра? Или оставаться хладным, как лед? А может быть подраться? Взять, так сказать, реванш. Стилински стоял, немного отрешенный, отсутствующим взглядом рассматривая, как Джексон натягивает на свое мощное тело майку, тугими движения расправляя на спине, и поворачивается.
Но когда их взгляды пересекаются, то Стилински вмиг распрямляется, прирастает к земле и не шевелится. Он видит хмурый, так не свойственный этому человеку взгляд. Уже почти зажившие синяки под глазами, зеленовато-желтыми месяцами расползающиеся в глазницах. Сшитый хирургами почти заживший порез на скуле. Стайлза охватило чувство страха, от внезапной осмысленности всей ситуации. Но Дерек же не мог избить его, только не этот угрюмый, но добрый человек! Тут же перед глазами мелькнула та яростная угроза, когда они разделывали тушу лесного оленя, и в тот момент юноша, хоть и испугался, но все же понял, что Дерек боится того, что есть в нем, а поэтому будет подавлять свой гнев, свою ярость и агрессию. Юноша моргнул только тогда, когда Джексон разорвал зрительный контакт и поднял с лавочки свою клюшку и вещи, а потом тягучими шагами пошел прочь. Уверенность в том, что это не дело рук Хейла, таяла на глазах, просачиваясь сквозь пальцы и уползая куда-то глубоко-глубоко, умирая. Стайлз уперся своими длинными, всегда двигающимися пальцами в твердую грудь спортсмена и вскинул глаза, внимательно, немного угрожающе их сужая. Джексон старался смотреть вперед. Его поведение было понятно в том случае, если Стилински прав. А как взято за правило, сын шерифа бывает крайне редко не прав! Это иногда ужасало окружающих, да и самого Стайлза, но только иногда и по чуть-чуть.
– Кто это был? – произнес юноша. Он гипнотизировал своими карими глазами Уиттмора, и между ними установилась та связь, которая может быть между двумя людьми, которые молчат об одном и том же. Джексон молчал, только криво дрогнули его пухлые губы. Этот парень был красивым, даже слишком симметричным, стереотипным и правильным, настолько, что это вызывало и отвращение, и восторг. Дерек был не таким. Он вызвал в Стилински страшный трепет и нежную глупую привязанность. – Джексон!
– Упал с лошади, Стилински! – зашипел, словно змея. Джексон даже в скачках успевал участвовать, поэтому эта отработанная ложь была до отвратности пресной. – Отвали.
– Не-е-ет! Ты мне расскажешь все и сейчас, а иначе это повторится вновь, – пропел Стилински тихо, едко кривя свой большой рот. Джексон резко вспыхнул, схватил тонкого юношу за ворот кофты и с металлическим стуком впечатал в дверцу. Парень охнул, хмурясь и морща свой веснушчатый нос. Джексон выглядел безобразно: на его лице то и дело сменялись гнев, отвращение, страх и какое-то чувство, что было чем-то его личным, возможно, беспомощность, загнанность в угол. Его волосы встали дыбом, пухлые, ровно очерченные губы искривились и покраснели, брови нахмурились, а глаза стали блестеть крапинками бешенства. Он с негромким криком замахнулся тяжелым кулаком. Стайлз зажмурился, потому что целились в его многострадальный нос. Но кулак смял под собой гладкую серую поверхность чей-то не удачливой дверцы. Юноша открыл глаза, быстро оглядываясь и оценивая обстановку. Джексон выглядел уставшим и злым, он вспотел, а короткие, всегда идеально уложенные волосы торчали во все стороны.
– Черт бы тебя побрал, Стилински! Если спишь с мужиками, то держи их на поводке хотя бы! Если мы с тобой и подрались из-за девушки, то будь мужчиной и прими поражение с честью, а не рыдай своим поклонникам о том, какой же я ужасный изверг, что избил тебя до смерти из прихоти! – выпалил он, а потом резко осекся, отпрыгивая, словно от вспыхнувшего огня. У Стайлза было действительно ошарашенное лицо. Оно вытянулось, глаза расширились, и рот даже приоткрылся. Они стояли, готовые к неясному прыжку. Потом в карих глазах разжегся пожар, брови его сдвинулись, на лицо пала тень, губы искривились в бешенстве, а Уиттмор лишь побледнел и затрясся, в ужасе осознавая, что наговорил этому парню в приступе долго скрываемой злости. Все это время он варился в собственном яде, пока заживали все его немногочисленные, но неприятные ушибы. – Стайлз, не смей… – прошептал Джексон, не в силах больше и шагу ступить.
– Убью, – выплюнул Стайлз и сорвался с места.
– Стайлз!!! – в бессилии завопил Джексон Уиттмор, обреченно оседая на скамью и хватаясь за голову. Он истинный идиот. Теперь его никчемной жизни точно настанет конец!
Стайлз не слышал ничего, в его ушах кипела кровь, по жилам текло расплавленное золото, а ноги несли его так быстро, что неизвестно как, но он оказался около домика, осыпанного золотыми, казалось, не тлеющими листьями, в считанные секунды. Он даже не полностью опомнился, и даже не осознавал свои дальнейшие действия, но твердым шагом взлетел на лестницу, скинул сумку, распахнул дрожащую дверь в порыве чистой ненависти и злобы. Его лицо покрылось испариной, от него буквально веяло горячностью и яростью, что заставляли дрожать руки, внутри все сжиматься от желания кричать и кричать, без остановки. Редко кому удавалось настолько злить этого миролюбивого юношу, но сейчас казалось, будто такая агрессия в нем поднялась впервые. Что-то животное. Желание убить, растерзать на кусочки, причинить боль и страдания.
Он влетел в комнату, яростно огляделся и заметил стоящую фигуру за диваном и что-то ковыряющую в высоких дорогих часах с золотым маятником. Дерек поднялся и обернулся как раз в тот момент, когда юноша перелетел через диван, оставляя на сидении и подушках грязные следы от ботинок и листьев, что смешались в кашу, а потом уперся ногами в подлокотник, нависая над удивленным мужчиной воинственной фигурой. Стайлз даже не поленился схватить того за вязанный мужской свитер, крепко натягивая горловину, желая не то задушить, не то притянуть ближе, чтобы этот упырь слышал каждое его гневное слово и неотрывно взирал в его проницательные очи.
– Ты совсем обнаглел? – пробасил Дерек, чем ввел юношу в крайнюю степень бешенства.
– Ты ублюдок! Какого черта ты избил Джексона?! – заорал юноша, отчего бокалы на кухне тихо стали резонировать. Еще немного, и они лопнут. – Ты совсем уже уехал с катушек!? Ты понимаешь, что в скором времени все в школе будут дружно перемалывать слух о том, что я сплю с мужиками, чтобы они меня защитили?! Не-е-ет, ты ничерта не понимаешь, ты тупой, злой и упрямый! О-о-о, я мало кого ненавижу по-настоящему, но вот ты прямо особенный, да-да-да! Особенная мразь, делающая мою жизнь отвратительной! Сначала это был Джексон, но он еще понятно, придурок действительно тупой! Но ты!... Ты!!! – юноша замахнулся и ударил стоящего напротив мужчину кулаком, со всей дури, что сейчас клокотала в его сердце. Потом еще раз. Ладони его вспотели, поэтому ворот выскальзывал, юноша терял равновесие, и все тело его начинало ныть от напряжения и испытываемой бури эмоций. – Ладно я! Но каково будет моим друзьям, отцу, до которого все это долетит, и он будет то и дело слышать, что его сын превратился в шлюху?! А это, уж поверь, злобный и пакостный Джексон обеспечит, через других людей, но это будет! Было всегда и останется так! Я стану изгоем… Ты этого добиваешься?! Чтобы я приполз к тебе на коленях, прося защиты?! Я честь свою просрал! Понимаешь ты или нет?! – вопил, срывая голос, юноша. Лицо его на миг дрогнуло от обиды и пережитой злобы, он отвернулся и продолжал гневно кричать, колотя спокойно взирающего на истерику мужчину. – Я не шлюха, которой можно манипулировать и пользоваться! Да!! Да!!! Стайлз клоун, лжец, больной ребенок, надоедливый идиот, слабак и проститутка! Давай же, поимей меня здесь, чтобы хоть что-то из этого стало правдой, в которой никто не разочаруется!! Давай, – юноша с остервенение начал снимать с себя одежду, путаясь в ней и от этого злясь еще сильнее. Лицо его попеременно выражало то издевательство, то злобу, то ядовитую насмешку и протест всему миру, всем и каждому, кто причинил хоть немного боли, если даже и не стремился к этому. Эмоции ярко скакали на его лице, подобно безумному. Дерек ошарашенно смотрел на мечущегося в истерике и бешенстве юношу. Впервые он просто впал в ступор. Видеть такое ему никогда не приходилось, хоть его любимые сестры и устраивали когда-то скандалы и истерические сцены, но это было не то. Здесь был этот юноша, испытывающий самый настоящий Ад в своей душе, мечущийся, болезненный, откровенно сломленный.
– Поимей меня уже, и выбрось на путь истинный! Что ж ты замер?! – выплюнул подросток, и это звучало как последняя отборная брань, будто бы сейчас в нем свирепствовал демон, злой, ядовитый и довольный до страданий, ломающий кости, выкручивающий руки. Мужчина опомнился, когда послышался треск рвущейся рубашки и пустой звук сыплющихся пурпурных пуговиц. – Дава-а-ай же, – пошло и призывно вскинулся Стайлз, дрожа всем телом от ярости. Где-то в глубине души шевелился задавленный разум и прежняя трепетная натура, но он толкал ее глубоко, подозревая, что потом это будет стоить ему слишком большого позора. Он будет растоптан! И, тем не менее, сейчас он ударил Дерека наотмашь кистью, чувствуя, как та горит. Стилински не уверен, хотел ли причинить боль Дереку или же самому себе, чтобы наказать за никчёмность, чтобы попытаться опомниться и прекратить это унижение. Мужчина посмотрел на него сурово, и юноша обострившимся зрением заметил движение, вот и все. Он получит то, что простит.
Но Дерек в резком порыве обнимает всего его. Обхватывает стан и прижатые к телу руки всем своим телом. Вжимается в грудь, кладет руки на спину, чувствуя, как юноша задыхается от злобы и истерики. Чувствует, как тело начинает бить крупная дрожь, а парень предпринимает попытки вырваться из такого чувственного и неожиданного захвата.
– Ты… – задохнулся юноша, срывая голос в вопле. Но задушенная тошнота вырывается наружу. Крупные горячие слезы тут же катятся с бледных щек. Глаза Стайлза округляются в бессильной истерике. Он не может рыдать сейчас, неужели он настолько слаб?! – Нет! Я вас всех ненавижу! – запричитал он, противясь заботливому жесту. Желая истерить и брыкаться, что он и начинает делать. В ход идут ноги, голова, зубы. Но мужчина непреклонно держит его, опуская грязными ботинками на пол, утыкаясь подбородком в мечущуюся голову. Он молчит, слушая гневные речи, сбивчивый шепот и дрогнувший из-за упругих слез голос. – Я ненавижу тебя! Мерзкий, злобный, отвратительный, эгоистичный козел… Ха-а-а… – голос сорвался и комнату затопили долгие громкие рыдания. Юноша еще дергался, желая вырваться из захвата, но все равно это оставалось безуспешным и пустым. Когда истерика улеглась, Стайлз ощутил то, что скорее называлось предобморочным состоянием: он резко ослаб, стало даже сложно выносить давление атмосферы. Ему хотелось умереть. Нет! Перестать существовать, и на миг показалось, исчезни он, всем стало бы легче и лучше!
Дерек почувствовал, как тело стало тяжелеть в его руках. Юноша постепенно слабел и вскоре даже не мог самостоятельно удерживаться на ногах. Поэтому он осторожно сжал Стайлза в своих руках, медленно поднимая. Тот безвольной куклой висел, а с дрожащего подбородка то и дело капали скопившиеся соленые слезы. Ресницы юноши слиплись и подрагивали, лицо опухло, а губы чуть измазались в крови, потому что он терзал их долгое время, видно зацепив капилляр. Стайлз не смотрел на Дерека, а безразлично уставился куда-то в пустоту. Мужчина осторожно присел с ним на край кровати и притянул ближе к себе. Юноша услышал несколько взволнованное трепыхание сердца в сильной груди, и сосредоточился на этом стуке.
– Успокоился? – тихо прогудел мужчина. Стилински не отреагировал. – Посмотри на меня, Стайлз.
– Оставь меня в покое, – вымученно улыбнулся юноша, но его улыбка нервно дрогнула, опуская уголки губ в обиде вниз. Подросток отвернулся.
– Я виноват, – спустя долгие минуты сокрушенно выдал мужчина. И это прозвучало так, будто бы он никогда подобного не говорил. Юноша задрожал и постарался снова спрятать свои гневные слезы, свою злость, что толчками выходила из него. Стыд и позор ему! Хотелось взойти на площадку и опуститься перед плахой на колени в смиренном жесте принятия и покорности. – Стайлз…
– Мне больно, отвали от меня, – выдал юноша, предпринимая попытки выбраться из сильных рук, что не смели его удерживать силой. Только не сейчас, не в этот момент! Юноша выбрался, не заботясь о том, чтобы одернуть смятое пальто и натянуть на голое плечо. Он сделал несколько шатающихся шагов, как ощутил теплую широкую руку на своих дрожащих пальца. Большая фигура загородила его сгорбленную спину, создавая неуютную тень. – Прошу же…
Неожиданно его развернувшаяся упрямая фигура оказывается в полном куполе неясной силы. Дерек склоняется над ним, как ластящийся хищник, старается заглянуть в глаза, которые юноша упорно прячет. Мокрой щеки касается холодное дыхание, осторожно прислоняется кончик острого носа к виску, вдыхает со свистом запах. Юноша вздрагивает от такого жеста. Его опять обнюхивают.
– Я чувствую твою боль, – прогудел мужчина, поднимая лицо юноши. И Стайлз не может противиться этому спокойному и твердому напору, он поднимает свои несчастный, болезненный взгляд, устремляя все эмоции в уверенные, сейчас мягкие и принимающие глаза Дерека Хейла. Он был похож на волка. Дерек выглядел мужественно, источал силу и порой угрозу, но сейчас это было по-другому. Он был сильным, смиренным… Понимающим! И Стайлз, не помня себя, горько выдохнул, а потом, подтянувшись на носочках, запечатлел соленый поцелуй на тонких губах Дерека Хейла. Когда же ослабевшие ноги стали подкашиваться, юноша отстранился, утыкаясь влажным лбом в свитер, лишь бы не смотреть в глаза мужчине. Он опять ощутил то странное чувство, горячие губы, холодный вкус и колючую щетину. Дерек осторожно поддерживал его.
– Я идиот, – прошептал Стилински, возвращая интонации сарказма и веселости.
– Не надо, – прервал Дерек, и оба знали, о чем говорит Хейл. Он был строг и лаконичен – как всегда. – Эмоции нужно не скрывать, но находить для них нужное русло и выпускать, Стайлз! Подобные тебе болезненны и быстро стареют.
– Спасибо, значит, я лет через пять помру от неизлечимой болезни, – безразлично бросил юноша.
– Не думаю, – усмехнулся мужчина.
– Мне плохо, Дерек! – спустя некоторое время отозвался парень. – Мне никогда так плохо не было…
– Это пройдет, нужно лишь немного времени, – заверил мужчина, отводя юношу к кровати.
– Прости за диван, – смущенно пробормотал юноша, оглядев куски грязи на красивом светлом диване, а потом переместил свой взгляд на распахнутую дверь, которую уже прикрывал мужчина. – И за порванный свитер, и… оу! – Дерек развернулся, демонстрируя разбитую губу и поставленный синяк на правой скуле, а так же чуть лопнувшую кожу в том же месте. – И за лицо… Хотя, ты заслужил!
– Да, заслужил, – виновато улыбнулся мужчина, пряча стыдливые глаза. Ему все еще с трудом давалось осознание, что вся эта ужасная буря эмоций была по причине его самой непредусмотрительной глупости. Джексон схлопочет, уж он-то закошмарит юношу старинными способами… – Я разожгу камин, ложись, тебе нужно отдохнуть, твое тело вымотано. Принесу горячего чая!
Стайлз стал медленно раздеваться, тело буквально не слушалось, чувствовалась дикая слабость и усталость. Дерек уже повозился с камином и тот спокойно завораживающе полыхал. Стайлз не стал снимать порванную рубашку, поэтому накрылся неизменно лежащей на широкой постели тяжелой шкурой. Он даже не заметил, как сон сморил его, коснись он тяжелой, но пустой головой мягкой подушки, пахнущей деревом и осенними листьями.
Он открыл глаза, но уже заранее знал, что опять окажется в этом пресловутом месте с огромной живой корягой, самым подозрительным в мире туманом и кем-то еще, что шныряет то тут, то там! Но теперь здесь было по-другому… Невозможно было определить, что именно изменилось, это ощущалось на каком-то животном уровне – уровне инстинктов. Старый пень не казался теперь чем-то страшным, дряхлым и мертвым, наоборот, юноша даже подошел и присел на край, осторожно проведя своими беспокойными пальцами по шершавой поверхности, словно ощущая каждое огромное кольцо на поверхности. Было тихо. Здесь всегда ощущалось одно и то же время дня, месяца, года, века… Он мог попасть сюда, лишь вздремнув днем или погрузившись ночью, снова уснуть ранним утром или же задремать за книгой вечером – все одно, в этом месте он оказывался где-то на границе заката и надвигающихся сумерек. Сейчас же солнечные лучи не проникали, как в прошлый раз, они оставались где-то там, очень далеко, за не существующей границей леса. Он ощутил, что находится здесь не один. Страха не возникло, только какое-то неприятное осознание того, что кто-то или что-то находится рядом, но ты этого не видишь. Юноша фыркнул, думая о том, что сознание играет с ним в последнее время в чертовски плохую и ни капельки не смешную игру! Он обернулся, что-то говоря, но голоса своего не услышал. Еще бы! Сон не был бы сном, если бы не издевался над тобой: убежать не можешь, читать не можешь, говорить не можешь, ни черта ты, в общем, не можешь! Напротив него сидел мужчина, казалось, обнаженный, со сгорбленной грязной спиной, его короткие волосы были мокрыми и свисали сосульками, с которых иногда капала вода, громко ударяясь о землю. Его сильные руки устало свисали вниз, взор его был устремлен в землю, а красивые мужественные плечи опустились под ужасным неясным грузом. Стайлзу вспомнилась какая-то древняя легенда, о том, как один человек… или не человек, сейчас и не вспомнишь, но суть в другом, он держал на своих плечах небо. И Стилински неосознанно провел параллель, потому что этот человек именно так и выглядел. Этим человеком был не кто иной, как Дерек Хейл. Это он был тем «кем-то» и «чем-то», что постоянно присутствовал здесь, но в разных обличиях – от темной тени и красных точек до черного волка и человека. Он был здесь всегда один? Почему именно он? Стайлз уже потом обратил внимание на покрасневшую татуировку, ведь узнал он его не по ней. Юноша встал и понял, что двинуться он не может.
– Ну что за шутки-то, а?! – разгневался он. Ругаясь и пытаясь сдвинуться с места, юноша яро размахивал руками. – Не хочешь по-хорошему, будем действовать как обычно! Э-э-эй! – заорал он, складывая руки около рта. – Де-е-ере-е-ек! Мистер Хе-е-ейл! Какими бесами вас сюда занесло?! Ау-у-у! Дерек, если ты сейчас же не обратишь на меня внимание, то я начну тебе читать доклад о бабочках, которых очень любит Лидия, я уверен… я уверен… Ай! Ни в чем я уже не уверен, я даже не уверен в том, что ты сейчас меня не игнорируешь, как обычно. Ты же не слышишь… Да, и я бы себя не слышал, если бы был в своем сне, потому что сон такая странная штука, то крылья вырастают, то ноги не идут, – юноша опустил руки и замолчал, обессилев от воплей и своих усердных стараний. – Я одного не понимаю, – начал задумчиво Стилински. – Почему мне все это снится? Это место, этот волшебный пень – клянусь, я его ни разу даже не видел! – и постоянно ты. И вот, теперь ты сидишь там, в паре метров, какой-то весь подозрительно страдающий, а я отчего-то не могу к тебе подойти… Подползти к тебе, что ли…
Парень оперся руками о старый дуб, и с удивлением понял, что ноги движутся! Он залез на пень и пересек его на коленях поперек. Сон – странная и абсурдная вещь! Он немного помедлил, но потом прислонился своей горячей ладонью к грязному оголенному плечу. Дерек вздрогнул, поднял голову, словно бы и не догадывался все это время, что рядом с ним находится кто-то еще. Он обернулся, и Стайлза даже испугала та картина, что предстала. Парень, сидящий перед ним, был тем самым Дереком, но много моложе. Глаза его печальны и напуганы, а где-то в глубине души выжженная пустыня. Он мокрый, словно здесь льет дождь, а кожа холодна, будто бы он только вынырнул из ледяной воды. Хейл вперил в него свой пристальный взгляд светло-зеленых глаз, в черных зрачках дрогнуло отражение, и появилась странная искорка узнавания.
– Сколько же ты тут обитал? – заговорил юноша, криво улыбаясь. Он хотел снять с себя пальто, в котором неизменно здесь пребывал, но отчего-то удержался, заметив легкое движение головой. Когда он вновь заглянул в приблизившееся лицо, то не сумел отпрянуть. На лицо Хейла упала тень, и он резко завыл, по-волчьи, громко, заполняя собой тишину и заставляя все пространство резонировать. Стайлз оттолкнулся в испуге, и начал падать с криком.
====== Воспоминание 11. Момент, когда я шагнул в бездну. ======
Комментарий к Воспоминание 11. Момент, когда я шагнул в бездну. Вот вам немного тепла:3 Времени достаточно мало, проекты всякие, студентов эксплуатируют не по назначению:< Нооооо, спасибо всем кто ждет, верит и надеется^^
Приятного прочтения!
Он открыл глаза, словно и не напугался своего сна. Рядом лежал мужчина, лицо его было спокойным, только брови иногда подрагивали, удерживаясь от такого привычного им движения. Стайлз подумал о том, что брови – это самая подвижная часть тела Дерека. Эта мысль развеселила. Когда его тело пробудилось ото сна, то он ощутил, что раздет и уложен под прохладное одеяло, а шкура сбилась где-то в ногах или же была просто туда откинута. Стало неловко. Вставать не хотелось, да еще и голышом щеголять тоже было не самым приятным занятием, поэтому юноша перевел свой еще сонный взгляд на мужчину, что тихо дышал.
– Я чувствую твой взгляд, – прогудел Дерек, явно недовольный. Стилински лишь улыбнулся, притворяясь спящим и стараясь выглядеть более чем убедительно. Они затихли: Стайлз желал немного поиграться, а Дерек раздумывал над тем, стоит ли выкинуть этого «игруна» за пределы кровати или подурачиться вместе с ним. – И сердце твое слышу. Колотится так, как будто тебя что лошадь гнали.
– Да? Интересно, что же ты еще такого любопытного обо мне знаешь? – сонно пробормотал юноша, явно прикидываясь, мол, Дерек разбудил.
– Ты пахнешь… – он замялся и продолжать не стал. Кажется, что Хейл действительно проснулся от того, что проснулся юноша, а поэтому плохо контролировал свои слова. Стайлз открыл глаза, наблюдая, как мужчина усиленно старается выглядеть спящим, ну, или прикинуться бревном, чтобы к нему не лезли с разными вопросами, которых сейчас не избежать. Стилински оказался заинтригован.
– Сказал «А», говори и «Б», – осторожно оскалился парень, пытаясь выхватить всеми органами чувств те эмоции, что должны были показаться. И нутро его затрепетало. – Договаривай! – поднажал он. Дерек чуть сдвинул брови в нервном напряжении.
– …Мной, – он осторожно открыл глаза и сразу же вперился в изумленные карие глаза юноши. С лица Стилински мигом слетела его поганая улыбочка, что так бесила хмурого человека. Это стоило такого признания. Подобное выражение лица Стайлза вообще многого стоит! Хотя, этот наивный дурачок, скорее всего, совершенно не понимает, о чем ему только что сообщил Дерек и насколько это все серьезно и важно.
– Чегось? – опешил парень, хлопая глазами и медленно, мучительно медленно краснея. Сказанное до него дошло, но вот смысл сейчас мечется среди невероятно активных и быстрых мыслей юноши, это все буквально отражалось во всем его виде. Мужчина почувствовал короткие эмоции испуга, что искрами появлялись среди прочего замешательства. Он боится понять «неправильно», как-то «извращенно», но то, что сейчас озвучил молодой Хейл, было во всяком смысле правильно. – Я не пользовался твоим одеколоном, честное-пречестное!
– Ты идиот, – выдохнул мужчина, зная, что глупости, вылетающие из этого рта, только защита от эмоций. Проще всего прикинуться дурачком и сделать вид, что ничего не слышал и не видел! Да вот только так не прокатит, мистер сын шерифа!
– Идиот, – согласно протянул парень, стараясь призвать все свое самообладание. Что! Это! Было?! Дерек иногда говорит очень странные вещи, какие-то неопределенные наблюдения, да и его проницательные вездесущие глаза и маниакальная привычка нюхать все и вся. И теперь этот человек заявляет, что он – Стайлз Стилински – пахнет и Дереком. Это было какой-то пугающей правдой, от которой хотелось скрыться хотя бы под одеялом, под которым, кстати, они оказались вдвоем. Стало невыносимо жарко, но по спине словно провели ледяным кубиком.
– Не пугайся, – примирительно пробубнил мужчина. Но Стайлз так оробел, что только нервно ухмыльнулся, но улыбка его все равно быстро сползла и бежала прочь. – Я позже тебе объясню, постараюсь объяснить…
– Ты целовал меня, – проговорил юноша, не смотря на мужчину. Сейчас он как никогда ощутил разницу в возрасте, в происхождении, образе жизни… Дерек был много старше во всех планах, а Стайлз казался на его фоне очень маленьким, нескладным и проблемным. Ему казалось, что Дерек красивый коршун, а он маленький утенок, что пристал «хвостом» к птице не того полета.
– И что? Ты хочешь еще раз ударить меня за это? – сказал мужчина, и парень резко вскинул на него свои глаза, в которых неожиданно отразился гнев. Сейчас должен понестись оползень разных слов и миллионы букв, но он только прямо смотрел на Дерека.
– Ну… заманчивое предложение, конечно, но… – серьезно проговорил парень, стушевавшись. Эта картина забавляла мужчину, он напрягся телом и перелег поудобнее, чувствуя, как воздух быстро нагревается. – Я просто не о том, не то, чтобы в драку, или я это все… считал… Но! Ты целовал меня.
– Говори прямо, – «я не могу понять» – повисло в воздухе, но Хейл устало вздохнул. Он укоряет его? Он злится? Он напуган? Какую эмоцию Стилински вкладывает в эту уже дважды повторенную фразу?!
– Это ты должен был сказать прямо, если что, – заговорил парень, а ресницы его подрагивали, оттого, что глаза постоянно бегали, мечась то ли в панике, то ли за ускользающими словами и мыслями. Он просто нервничал, этот разговор слишком… интимный, даже для Стайлза Стилински. – Просто!.. Просто меня из прихоти не целуют, – неуверенно начал он. Дерек тяжелым усилием не сдвинул брови и не вскинул их в удивлении. – Ты… Ты должен был объясниться! Я, все-таки, не девчонка! И что я должен думать, как реагировать, особенно когда твои слова расходятся с действиями: ты прогоняешь меня, но после того, как… как!..
– Есть такое мнение, что прогнав человека, особенно такого как ты, то еще крепче к себе привяжешь? – пакостно улыбнулся мужчина.
– Я тебе собачонка, чтобы меня «привязывать» к себе?! – возмутился юноша, кусая губы от досады. Он тут распинается о таких важных и секретных вещах, а этот нахал смеет говорить такие грубые вещи! Это задело юношу, как бы он не хотел этого признавать, но в его груди словно кто-то разлил горький чай.
– Еще какая: громкая и наглая, – отозвался мужчина, растягивая губы в веселой улыбке. – Но ты ведь уже не можешь без меня?
– Могу, – сухо кинул Стайлз и отвернулся. Ему было обидно от такой грубой и попросту злой шутки. Дерек иногда может быть крайне неприятным и даже чуточку отвратительным из-за этой своей подлой черты, хотя, он просто не смог выразить что-то иначе. Стайлз быстро остывал и держал обиды в себе, скрывая под маской всепрощения. Они затихли на долгое время, но никто из них не смел погрузиться в сон, слишком неловкой и накаленной была атмосфера. Часы тикали и показывали на своем ровном циферблате девять вечера. Пора бы и домой вернуться, отец будет волноваться.
– А я вот уже не могу, – раздались тихие слова около самого уха. Юноша вздрогнул скорее от теплого дыхание и уткнувшегося в шею носа, чем от слов, что прозвучали так близко. Стилински всегда соображал быстро, но чаще всего прикидывался недалеким человеком, со смекалкой ниже нуля, но сейчас было бы лишним прикинуться тупым. Дерек сегодня был сам не свой: то дерзил и изощренно издевался, то так устало и откровенно снова льнул к нему. Казалось, он сам не до конца себя понял.
– И как я это должен понимать? – юноша быстро затаил дыхание, все тело занемело от напряжения и ожидания. Чего он ждет? Какой ответ его утроит и не напугает? Мужчина медлил, раздумывая над вариантами ответов: либо отступить и вернуть все в привычное русло, либо броситься в омут с головой и поставить все и вся на свой риск и страх.
– Ты будешь моим, Стайлз? – от такого рокочущего голоса, в сочетании со слетающими дрожащими словами, юноша мгновенно пришел в неясное состояние тревоги, паники, радости и волнения. Все тело его резко затрепетало от волны чувств и набатом отдающихся слов. Волосы на затылке зашевелились, а тело покрылось миллиардами мурашек.
– Я, – запнулся юноша, справляясь со своим синдромом, который сейчас хотел превратиться в паническую атаку. Он не хочет все испортить, только не сейчас, спустя долгий и тяжелый их разговор. – Да… – выдохнул он. – Только в койку не полезу! Хотя, я уже фактически в кровати, с тобой, почти… – он закрыл себе рот рукой. Слова рвались против воли. Его руки задрожали сильнее от неконтролируемой волны адреналина. Адреналин вообще плохо на него влияет. Дерек осторожно отнял его руки ото рта, настойчиво стиснул дрожащие ладони, с беспокойными цепкими пальцами. Он чувствовал, как юноша весь сжался, запах адреналина пополз по пространству, заставляя его сердце биться быстрее в мощной груди. Мужчина осторожно улыбнулся, хотя его улыбку перепуганный и взволнованный юноша все равно не увидит.
– Не паникуй раньше времени, – хохотнул Хейл, притягивая к себе трепещущее тело. Его грудь плотно соприкоснулась с худой спиной Стайлза, отчего тот выгнулся, стараясь неосознанно уменьшить волнительный контакт. Такая реакция была подобна загоняемой жертве, и внутри у хмурого и почти всегда безразлично-спокойного Дерека разгорался пожар охоты, а хищник опасно приник к решетке, начиная волноваться.
– Раньше времени?! Что значит, раньше времени? Откуда ты вообще знаешь, что я паникую, я просто разволновался, потому что я, к твоему великому сведению, не каждый день принимаю всякие признания от таких угрюмых и сильных мужиков, как ты. И уж тем более у меня нет традиции, залазить в койку ко всем, кто мне признается во всяких чувствах! Ты вообще понимаешь, что происходит и куда вообще все это летит?! – затараторил Стилински, постоянно ерзая, перебирая грубоватые пальцы Дерека своими руками. Он извивался точно червь на сковороде, будто бы лежит не на мягкой широкой кровати, а на тысяче игл, и пытается на них удобно пристроиться.
