Текст книги "I'm bleeding out for you (СИ)"
Автор книги: СлушающаяВетер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
– Но это могло быть опасно!
– Ну, я же жив, значит все замечательно! – простодушно ответил юноша.
– Ты придурок, а не замечательно у тебя все, – забубнил друг, выпутываясь из жаркого кокона. – У отсталых все замечательно… Замечательно у него…
Стайлз громко рассмеялся, нарушая тишину темноты, его жутко забавлял бубнеж переживающего за него друга.
– Ты и Делфину выдумал поэтому? Чтоб отец не волновался? А мне почему правду не сказал?
– Вот ведь тебе все мало, опять со своими вопросами лезешь, – Стилински пнул Маккола ногой под одеялом, ворочаясь на месте и пытаясь найти удобную позу. – Ну, про отца ты прав. Здесь принцип работает: «Меньше папа знает, дольше сын живет»! А тебе не хотел говорить, потому что мне было завидно, что у тебя есть девушка. Поэтому я решил придумать свою «Эллисон». Ну, и Лидию немного растормошить, ведь она даже приревновала меня, кажется! Кстати, сегодня имя Эллисон прозвучало только от меня. Вы поссорились?
– Нет… – начал друг спокойно и немного застенчиво. – Просто я понял, что тебе иногда надоедать слушать о ней. Я вел себя как эгоист, прости!
– Да ничего страшного, мы же друзья! – бодро отозвался Стайлз. – Но ты прав, ты просто космически меня бесил иногда.
– Ну, спасибо уж…
– Так что, как у вас, как ее семья? На охоту ездили? Сумасшедшая тетушка Кейт отбыла? – саркастически выдавал юноша. Скотт хохотнул на последнем вопросе, думая о том, что от этой извращенной несносной натуры не избавишься надолго, особенно если ты ее интересуешь.
– У нас все замечательно! – мечтательно произнес влюбленный парень, деловито закладывая руки за голову.
– «У отсталых все замечательно», – перебил Стайлз, – вот только не помню, какой философ это сказал!
Стайлз не успел получить свой шлепок от друга, как уже вовсю хохоча катался по кровати, стараясь поймать в темноте пятку Скотта и сделать отличный захват противника. Они начали бороться как древние ниндзя в темноте, изредка извиняясь за сильные и болезненные удары и тычки. Потом они упали, взмокшие и пыхтящие, обратно на развороченную кровать, натягивая прохладное мягкое одеяло.
– Вообще-то, в последнее время Кейт и дедушка Эллисон ходят какие-то странные. Все закрываются в кабинете, что-то обсуждают… Они спрашивали про тебя, про твое самочувствие! И все твердят про большую охоту, про какое-то дело и становятся такими важными, даже светятся отчего-то непонятного. Я спрашивал у Эллисон об этом, но она сказала, что дедушка и тетушка давно уже выслеживают одного зверя и не могут его выловить, но вот недавно что-то изменилось. Но мы не лезем сильно в это дело, охота жестокая. Мне жалко убивать животных!
– Может, они охотятся на того альбиноса? Ну, которого якобы прозвали «красноглазым призраком»?
– Я даже и не думал об этом, может и так, – зевнул юноша. – Давай спать?
– Я уже, – улыбнулся Стайлз в подушку. – Спокойной ночки, Скотт!
– И тебе, Стайлз, – воцарилась тишина. – Отвернись, ты дышишь прямо в шею, – пробубнил Маккол.
– Дай рядом с тобой подушку, – Стайлз лениво перекинул руку через друга, а тот так же тяжело передал ему искомое.
– Зачем?
– Не тебя же мне обнимать! Или?...
– Подушка, Стайлз! Подушка!
====== Воспоминание 13. Лакросс с элементами романтики. ======
Комментарий к Воспоминание 13. Лакросс с элементами романтики. Фнф идет к завершению, поэтому дорогие немногочисленные читатели, прошу приготовиться! Это последний спокойный денек у Стерека:>
Вообще у студентов тяжелый период: зачеты, экзамены, практика, еще и курсач давит по жести... Поэтому прошу прощения за последующие большие перерывы <3
Приятного прочтения! .
Воскресное утро было действительно прекрасным, потому что не надо было идти в школу и недельный родительский запрет иссяк. Сегодня он может сходить к Дереку и поиграть с ним в лакросс. Точнее попросить его помочь Стайлзу за слишком короткий период научиться делать что-то такое, от чего у тренера точно отвисла бы челюсть, и он взял бы его – Стилински – в команду, перед этим долго умаляя на коленях и расстилая ковровую дорожку. Но пока что нужно сосредоточиться на том, чтобы без малейших подозрений слинять от внимательного взгляда шерифа и прилипчивости Скотта. Кстати, о нем…
Стайлз приоткрыл один глаз, наблюдая как солнечные лучи мягко светят в окно. Он закинул ногу и руку на подушку, не сильно прижимая ее к себе, чувствуя, как всеми своими клетками растекся по мягкой белой наволочке. Скотт же громко сопел и причмокивал у уха, закинув руку на друга, изредка чувственно передергивая пальцами. В комнате стоял беспорядок, как обычно бывает после мальчишеских посиделок, в частности у Стайлза. Судя по всему, было еще рано, потому что дверь не хлопнула… А, нет, вот уже хлопнула. Вернулся отец, а поэтому пора было будить это сонное влюбленное чудовище, пока оно не пожрало ухо Стилински.
– Эй, Скотт… – замычал юноша, начиная ерзать. – Ско-о-отт!
– Эллисон, еще чуток, – забубнил он, пряча свою темную макушку под мягкое одеяло.
– Конечно милый, а я пока зацелую твое сопливое личико, – противно растягивая слова, заговорил Стайлз.
– Утро… Кхм, доброе, – Джон стоял в дверях, молча взирая на эту крайне странную сцену, которую раньше никогда не наблюдал. Сын умеет его шокировать, так вот если это чадо не промышляет где-то за пределами дома, это не значит, что в доме будет все тихо и прекрасно. Нет. Совершенно точно нет.
– О, пап! Ты уже вернулся, да, да, бардак тут конечно, – засуетился разнервничавшийся подросток. – И… И давно вот ты тут стоишь?
– Даже не хочу знать, что тут было, – Джон примирительно поднял ладони вверх, снова делая такую особенную гримасу крайнего непонимания, вечного удивления и легкого недоумения.
– Пап, ты просто не так понял! Скотт заслюнявил мне подушку, а когда я его пнул, он спутал меня со своей Эллисон, в общем… Я – жертва! – Стайлз подскочил на кровати, утопая босыми ногами в мягком одеяле. Он злобно и больно пнул друга по ноге, отчего тот завозился и забубнил еще пуще прежнего, совершенно не собираясь открывать свои глаза и хотя бы, поимев правила приличия, поздороваться с вошедшим родителем. – Мы сейчас спустимся, я приготовлю завтрак!
– Хорошо, не торопись, – отец коротко улыбнулся, покосившись на раскинувшегося юного Маккола. Мальчишки снова провозились до глубокой ночи и не успели выспаться. Скотту всегда требовалось больше времени на сон, чем его неутомимому ребенку, и шериф даже не знал, хорошо это или плохо. – Я взял молока! Умойтесь и оденьтесь.
– Есть, сэр! – отсалютовал ему сын, встав смирно. Джон нахмурился и показал кулак, делая крайне суровое лицо и обещая всем своим видом показаться угрожающим и опасным родителем, которого не следует злить.
– Вот негодник, – но усталая улыбка все равно выползла, отчего юный Стилински мягко осел на кровать, а потом подумал о том, что отец явно не заслуживает всего того, что творит со своей жизнью его «испорченный» сын. Но Стайлз быстро решил, что займется самым долгим в своей жизни самоанализом потом, а сейчас стоит скинуть этого сонливого щенка с кровати. Иначе никак. Он раскачал Маккола на кровати, а потом резко вытолкнул того ногами, явно больно упираясь в бока. С глухим грохотом тело свалилось на пол, и тут же над кроватью взлетела взъерошенная макушка, а ассиметричное лицо друга попыталось осознать, где верх и низ, какой сегодня год, и сам ли он очутился на полу. Судя по всему, ни к какому выводу тугодум-Маккол не пришел, а потому тяжело поднялся, почесал взъерошенные на затылке волосы и провел ладонью по лицу, стараясь замаскировать зевоту. День начинался совершенно не плохо, а поэтому нужно быть осторожнее, ведь всегда все хорошее заканчивается плохо.
После пробуждения юноши совершили утренние процедуры и быстро спустились. Отец Стайлза крутился у плиты, а в воздухе витал странный запах чего-то сладкого и одновременно горелого. Юноша принял свои таблетки, а потом они приступили к поеданию омлета из свежего молока. Джон, утомленный ночной сменой, решил пойти почитать да прилечь на какое-то время, потому что смена хоть и не была особо подвижной и бурной, но бумажная работа способна и в гроб загнать. Стайлз же спровадил друга к Эллисон, что как раз собиралась в парк на пикник, а поэтому, так удачно встретившаяся на улице красивая девушка, быстро забрала окрыленного и уже точно безвозвратно пропавшего Маккола в логово влюбленности. Юноша решил взять с собой немного продуктов, чтобы что-нибудь приготовить у Дерека, потому что после тренировки, которую он планировал, они могут страшно проголодаться!
Спустя всего несколько минут он уже быстро направлялся в сторону ровной лесной стены. Было немного морозно из-за яркого солнца, но к вечеру могло и потеплеть, а следом обязательно зарядил бы дождь, поэтому следовало бы взять с собой что-то от дождя, но Стайлз об этом не подумал. Он спокойно шел через лес, зная каждую ямку, каждый пенек и ветку, что встречалась на протоптанной тропе, ведущей к страшному старому поместью, где на сожженной крыше иногда сидел ветер. Было на удивление тихо, птицы не пели, хотя сегодня было особенно ярко. Никаких звуков, кроме его шагов.
Стайлз остановился прямо у края леса, не ступая на поляну. Его сетка осторожно опустилась к земле. Юноша сомневался. Ему страшно было думать о чем-то подобном дома, ведь все казалось ему таким чудесным и прекрасным, но утром отчего-то представилось лицо отца, если бы он узнал о том, чем его единственный сын промышляет. Где. С кем. Когда и как. Внутри все сжалось от непонятного отвращения к самому себе, ведь именно он тот, кто за все это в ответе, кто бросил маленький комочек снега с самой величайшей заснеженной горы. Скоро должна сойти лавина. Юноша сомневался сейчас во всем, и как это было уже заведено, перед каждым приходом сюда он колебался, стоит ли ему вообще подходить ближе, почему же он не может завязать с этим всем?! Со стороны потянуло свежестью, поэтому парень вздохнул, прикрывая глаза и желая, возможно, впервые просто сбежать вот так, потому что его затеи всегда ни к чему хорошему не приводят. Он не хочет желать Дереку зла, он не хочет его обижать, оскорблять, привязывать к себе, давать что-то, что потом захочет вернуть обратно. Но ведь это уже происходит! Разве нет, Стайлз?! Запахло елью, мокрой шерстью и… гарью. Юноша коротко взглянул на виднеющиеся очертания дома, что не сильно скрывался за голыми ветками и в ужасе отшатнулся. Дом горел, дикие языки пламени вырывались через окна, тяжелые балки падали и в воздух вырывались миллиарды горячих как раскаленное золото искр. Дым стоял как высокая воронка, как шторм, а в нем виднелись смазанные лица призраков, ужасно разевающих рты в тихом протяжном вое. И все они кружились над домом в медленных серых клубах плотного дыма. Его сумка и клюшка тут же упали на ковер светлых отсыревших иголок. Он сделал шаг назад, наткнувшись на что-то достаточно мягкое и широкое. Вскрикнув от большого испуга, Стайлз обернулся, замахиваясь для удара.
– Ты чего орешь, как умалишенный, – его руку твердо, но мягко перехватили. Стайлз задышал глубоко и нервно, смотря на Дерека, а это был именно он, как на привидение. А потом резко показывая на горящий дом за своей спиной.
– Там пожар, черт возьми! Домина твой опять… – обернувшись, юноша понял, что луг все еще залит мягким морозным светом, а черные, покрытые застывшей копотью сгоревшие доски холодные как льды айсберга, а не горячие, как котел в Преисподней, – …горит. Что за шутки такие!? Я вот только что видел, как тут все полыхает, искры всякие, потом смерч и души умершие вопят в воздуховороте!
– Ты совсем уже? – Дерек фирменно поднял брови, хлопая глазами и, скорее всего, желая прибить «этого дурака» на месте. Тема пожара была абсолютно и совершенно неприкосновенна для хозяина этого печального дома. Да и к шуткам такого рода он относился крайне гневно по известным причинам. Стайлз замахал руками.
– Ты всегда мне не веришь! – обиделся подросток. – Бывает же такое явление, что место помнит то, что происходило. И в исторических местах бывает, что случаются миражи, или что-то вроде временных петлей, поэтому в определенный момент времени можно увидеть кусочек истории, и все тому подобное!
– Детская чушь, – Дерек проигнорировал Стайлза, дернул плечом и вышел на поляну. Юноша, совершенно оскорбленный до глубины души, быстро поднял с земли свои вещи и увязался за широко шагающим молодым мужчиной.
– Ты не можешь это отрицать, потому что это описано во множестве книг разных авторов, – уперся Стайлз, обгоняя мужчину и выставляя руки, тем самым преграждая путь. Мистер Хейл лишь смерил его раздраженным взглядом, словно бы на назойливую муху глянул.
– Эти твои «авторы» сами ни черта не знают, а кто читает их, просто не имеет своих мозгов, – оскалился мужчина, легко отодвигая юношу в сторону и направляясь дальше, прибавляя ходу. Стайлз надулся, облизал свои пересохшие от волнения губы, а потом крепче сжал свою сумку. Отчего-то парень испытывал небывалую злость на этого заносчивого мужика, что сейчас вальяжно уходил от него, парируя все его речи и попытки хотя бы как-то начать адекватно общаться. Дерек на секунду приостановился, повел ухом совсем как зверь, но не успел полностью обернуться, как ему в спину прилетела сумка. Оттуда в полете вывалилась тетрадь по физике, перчатка для лакросса, упала тяжелая бутылка с молоком, что была завернута еще и в полотенце, чтобы не разбилась. Три яйца точно угодили в чуть повернутое лицо, разбиваясь о скулу и затылок. Стайлз не ожидал такой удачи ли?! Он просто напрочь забыл, что не закрыл плотно сумку, и что там еще были кое-какие продукты, которые он взял для омлета. Хорошо, что сушеные грибы не высыпались, а бутылка не разбилась. Н-да, с яйцами придется туго… Хотя, сейчас бы ему выжить, а поиск яиц уже дело самое, наверное, последнее.
– Ты козел, – выдохнул Стайлз, все еще гневно дыша и сжимая в руке клюшку для лакросса. Но внезапно он весь замер, тело напряглось, а пальто показалось ему вообще очень тяжелым и жарким одновременно. Дерек медленно повернулся, глаза его блеснули, снова поймав тот странный красноватый отблеск солнца. Его челюсти сжались, а скулы показались еще острее, лицо, возможно, немного покраснело, брови сошлись к переносице, а крылья носа раздулись от еле сдерживаемого гнева. – Ой…
– Стилински… – шепнул мужчина, сужая глаза. Стайлз вытянул вперед себя клюшку, которая нервно подрагивала в его руке от напряжения. Он принял оборонительную позу, быстро думая о том, кто его услышит, докуда он сможет добежать и чем же можно все-таки защититься, ведь эту несчастную игровую сетку Дерек и мизинцем сломает, учитывает его отменную фигуру и силищу. Да он его как ягненка задавит!
– Я могу кричать, н-наверное, – затараторил парень. Секундная заминка была тем моментом, перед выстрелом. – Я хочу жить!
С воплем парень крутанулся на пятках и быстро побежал обратно к краю леса. Дерек незамедлительно стартовал за ним. Растекшиеся яйца неприятно стекали и холодили затылок, склеивая волосы и щекоча уже спину. Стайлз вопил, словно его пришли убивать страшные демоны, хотя, тут можно еще поспорить, кто хуже – перекошенное от злобы лицо Дерека или безобидные демоны с крыльями, которые унесут его в чудесные безопасные от Хейла дали. Он изловчился у самого огромного дома и изменил свой курс, отчего разгневанный мужчина пронесся мимо и поскользнулся, заворачивая к крыльцу, через которую уже перепрыгнул бешено кричащий юноша. Стилински выломал двери, залетел вовнутрь и долго носился по дому от разгневанного Хейла. Вскоре мужчина просто перепрыгнул через перилла со второго этажа в пролет, и сверху настиг свою жертву, полностью повалив на пыльный плотный ковер, что сейчас покрывали некоторые принесенные ветром листья. Юноша еще дергался, пытаясь отбиться клюшкой, но мистер Хейл отнял последнюю надежду на спасение и отшвырнул вниз. Сетка с тупым стуком отскочила от ступеньки и некоторое время с противным стуком съезжала вниз, пока все не стихло и только эхо быстро куда-то удалилось.
– Пощади, – заверещал Стайлз. – Ты прекрасно помнишь, что я неугомонный! Вот убьешь меня, и что будет? Грех такой на душу, зачем же тебе! Я стану призраком мученической противоестественной смерти и тебе придется всю жизнь слушать мои дифирамбы, до скончания веков! Одумайся, встань на путь истинный!
– Ты затыкаешься вообще когда-нибудь, – зарычал Дерек. Несколько сильнее, чем нужно, сдавливая мальчишеские запястья, прижатые к деформированному временем полу. Юноша хотел что-то ответить, но на его нос неожиданно упала маленькая скорлупа. Это привлекло внимание мужчины, что неотрывно и почти бешено сверлил его карие глаза долгим опасным взглядом. Их быстрое поверхностное дыхание смешивалось, потому что не смотря на все атлетические данные Хейла, Стилински был проворным и изворотливым, почти как кошка, поэтому заставил побегать мистера хозяина дома так, что у того даже пот выступил на лбу и висках. Стайлз неожиданно проглотил все слова, снова уставившись в лицо Дерека, поймав тот момент, когда светлые зеленые глаза медленно и уверенно заглядывают в его карие. Юноша впервые замечает, что глаза у Дерека необычайно красивые: светлые, обрамленные черными ресницами, с кустистыми бровями выглядит все еще лучше. Глаза у Хейла самые внимательные, живые, эмоциональные и какие-то даже печальные. Ищущие. Дерек немного качается, приподнимая свой вес и ослабляя хватку, ведь игра уже закончилась, вот в этот момент, когда Стилински нервно облизал губы, задрожав под ним, нервно сглотнул, а его взгляд непроизвольно метнулся к увлажненным губам и обратно, спрашивая. Дерек склонился, целуя Стайлза в самые губы. Пока мягко, ненавязчиво, но чувственно. Юноша вздрагивает, напрягается всем телом, ощущая, как руки его освобождаются, и тут же обнимает крепкие плечи мужчины, впиваясь в волосы на затылке. Он чувствует, как холодные желток и белок смешиваются в его руках и скользят. Дерек опирается на пол, лишь кистью правой руки осторожно поддерживая дрожащий подбородок. Они пока что целуются целомудренно, срывая дыхание, похищая вкус губ. Стайлз теряется на мгновение в ощущениях, глаза его закатываются от удовольствия, тело трепещет от эмоций и запаха Дерека, что дурманит голову, как какой-нибудь наркотик. Даже от колющейся щетины он испытывает мазохистское удовольствие.
– Открой рот, – шепчет мужчина. – Не бойся…
– Я не боюсь, придурок, – бубнит в губы юноша, краснея и больно дергая за короткие волосы. Дерек коротко усмехается, звонко целуя в оголенную шею.
– Чего трясешься тогда, как кролик?
– Прекрати же, – мычит Стайлз, приподнимая голову и упираясь руками в грудь Дерека, чтобы в случае чего отстранить его от себя. Юноша всегда был немного осторожен, особенно зная, что может забыться или потерять голову. Дерек только хмурится и целует по-настоящему, не заботясь о том, что юношу уже разрывает на части от эмоций, от желания и сомнений, от жара. Темное пальто разметалось по ковру, рубашка смялась, немого задираясь, шарф улетел еще на улице. Дерек казался больше в своей расстегнутой дубленке, а его тонкий свитер с потрохами выдавал мощное быстрое сердцебиение и жар молодого тела.
Тугой язык пробирается в рот юноши и старается раздвинуть его больше. Ловит, играет, ласкает немного неподвижный и даже онемевший язык Стайлза. Дерек разрывает соединение губ резко, звонко, а потом меняет положение головы и снова впивается поцелуем, стукаясь зубами, лаская их, щекочет небо, а потом замирает, лениво поглаживая. Стайлз мычит, а затем, вспомнив про нос, со свистом вдыхает, отчего ноздри раздуваются. Дерек осторожно поглядывает через почти закрытые глаза за реакцией юноши. Тот жмурится, ресницы его быстро склеиваются от влаги и Дерек озадаченно отстраняется, возможно, слишком резко, потому что парень внимательно смотрит на него в ту же секунду. Глаза у него влажные, блестящие. Вокруг царит море побеспокоенных пылинок, что кружат вокруг них подобно стаям маленьких рыб, холодные лучи пробираются сквозь дыры и прогоревшие доски, освещая лица двух странных влюбленных. Влюбленных ли?
– Почему у тебя такое лицо? – осторожно интересуется Дерек, незаметно вбирая воздух ноздрями.
– А почему ты всегда все нюхаешь? Ты все воспринимаешь через запахи? Я, кажется, где-то читал про таких людей, они эмоции по запахам ощущают… – юноша замялся, следя за расширившимся зрачком мужчины. – Как звери.
– Почему у тебя такое лицо? – с нажимом повторил Дерек, хмурясь, отчего юноша как-то непривычно криво улыбнулся, дернув уголками губ. Но быстро сообразив, что от такого супер внимательного и крутого мужика ничего не скроешь, просто опустил глаза, стараясь не встречаться взглядом.
– Мне… – оборвался он, начиная нервничать и ерзать, но Хейл не сдвинулся ни на сантиметр, так же внимательно вглядываясь в такой привычный нервный образ юноши, только теперь в воздухе разлилась соленая горечь так хорошо известного ему чувства. – Мне страшно от того, что все так хорошо. Такого со мной не бывает, понимаешь? Всегда, когда в моей жизни приходит что-то хорошее или стабильное, то кто-то или что-то это отбирает. Я быстро привязываюсь к людям, хотя стараюсь всеми силами оградить их от своей кривой и какой-то, наверное, искаженной ауры. Сейчас я стараюсь об этом не думать, ведь мы с тобой другие же, да?! Мы оба мужчины, мы разные, о нас никто не знает… Но то, что мы делаем, то, что ты делаешь… – он совсем разнервничался и уже начал просто метаться и кусать губы. Его монолог источал волны страха и беспокойства, взволнованности, надежды и затаенной радости от того, что его так внимательно слушают и не прерывают. Воспринимают всерьез. Ему легче, от того, что он это говорит.
– Что же мы такого делаем? – спокойно огласил Дерек. Стайлз прекратил метания и как-то воинственно обратился к нему полностью.
– Действительно влюбляемся, может, ты, конечно, этого и не заметил, – покривлялся юноша для галочки. – Ты сводишь меня с ума, полная головоломка, уверенность, сила, независимость и мужская стать, властность… Но вот твои глаза, – юноша привстал, протягивая руку и осторожно касаясь напряженного лица Хейла, что немного расслабилось от ласкового прикосновения подрагивающих пальцев. – Ты вот знал, что человек имеет два цветового пигмента на радужке, которые располагаются… Да плевать всем, где они там располагаются! К демонам этот пигмент поганый! Пока, пока что ничего не случилось, я буду влюблен в тебя, и буду отдаваться столько, сколько смогу! – жарко выпалил юноша, на что Дерек изменился в лице и плотоядно ухмыльнулся. Юноша сразу сообразил, в чем его промах, ведь за языком иногда не уследишь. – В смысле отдаваться чувству влюбленности, никаких постельных игр, нет! Я не кролик там какой-нибудь!
– Да?! – мужчина вскинул брови. – А когда тебя приласкаешь, трясешься точь-в-точь!
– Посмотрим, как ты у нас затрясешься, весь такой большой и крутой! Чего ты тут выпендриваешься, – Хейл в очередной раз удивленно вытянул лицо на наглые реплики недавно напуганного и верещавшего парня. – Поцелуй меня уже!
– Раз дамы просят, – хмыкнул мужчина.
– Я тебя кастрирую сейчас, – пригрозил юноша, чувствуя, как смеющаяся улыбка грозного преследователя запечатывается в поцелуе. Теплые губы скользят по его искусанным дрожащим губам, снова увлекая в поцелуй, и юноша теперь не теряется. Руки его немедленно обнимают за мощную шею, притягивая ближе, колени сводятся и съезжают в сторону, чтобы между ними не было преграды, но интимно открываться не спешит. Дерек обнимает его стройный стан, легко напрягая руки и отрывая его тело от кривых досок. Они целуются долго, не стараясь делать это страстно, как в последний раз, веря, что у них еще много долгих дней впереди, чтобы вот так лениво и красиво наслаждаться друг другом. Стайлз словно наблюдал со стороны, все его сознание вышло за грани возможного. Он видел старый дом, руины чьей-то разбитой жизни. Виднелось морозное солнце, золотящее мертвую листву, сонный осенний лес, лежащую сумку, слышал шелест ветра, что перелистывал его исписанную вдоль и поперек тетрадь по физике. Он видел висящую на петлях старую дверь, слои потревоженной пыли, широкую парадную лестницу с некогда мягким, а сейчас выцветшим постеленным ковром. А на лестнице, в широком пролете разветвления лежали они. Стройный юноша, робко сжимающий своими цепкими пальцами куртку на широкой сгорбленной спине, тихие выдохи, смех, разлетевшиеся по грязному полу волосы, прикрытые в блаженстве и неге глаза. Сверху мужчина, темный и несколько мрачноватый, так увлеченно приникающий к мягким податливым губам, мычащий от удовольствия, сжимающий фигуру в сильных руках, упивающийся этим мгновением, отсутствием одиночества и затопляемый безграничным спокойствием и счастьем.
Юноша пришел в себя только тогда, когда почувствовал, что дыхание выравнивается, а тонкий нос спокойно водит где-то за ухом, осторожно переходя на шею. Он уставился своими карими глазами в дыры потолка, увидев, как там бродят голуби, тихо-тихо воркуя о своем. На губы наползла легкая улыбка, а по телу прошла приятная теплая волна, что бывает от прослушивания трогающей за душу музыки. Надо будет принести гитару как-нибудь, показать свои навыки, ведь Стайлз достаточно неплохо пел и знал даже несколько героических баллад, что так любил в детстве.
– Люди такие же животные, – внезапно прогудел Дерек ему в затылок, от чего юноша вздрогнул, отрываясь от ленивых мыслей. – Они находят пару по запаху, а истинный запах находится примерно за ухом, чуть ниже… Я хорошо различаю запахи, много чего… Видимо, ты моя пара, потому что твои эмоции я узнаю легко, только иногда запах сильно… искажается… Я не понимаю почему, это настораживает.
– Наверное, это из-за лекарств, которые я принимаю, – спокойно проговорил парень, ощущая как плечи напрягаются. – Да остынь, я не смертельно болен. Просто… Это гиперактивность. Если не приму лекарство, то буду весь день как комета метаться, с возрастом это исчезает, как правило, так что из-за этого я бываю слишком дотошным и приставучим!
– Ты бываешь дотошным и приставучим, потому что идиот, – недовольно заявил мужчина, поморщившись.
– Ага, идиот… Кто ж еще согласится тебя терпеть, как не идиот? – хохотнул парень.
– Не начинай, – возмутился Дерек, но Стайлз уже вовсю заливался смехом, разряжая печально-романтичную атмосферу. Хейл хмыкает.
– Кстати, я собирался попросить тебя помочь мне с лакроссом. Ты не поверишь, что я учудил в школе! – подскочил парень, сразу преображаясь из задумчивого юноши в обычного нервного и энергичного Стайлза.
– Боюсь представить, что случилось с этой доисторической школой, – покривлялся Дерек, поднимаясь с пола одни ловким тугим движением, а следом протягивая теплую широкую ладонь. Стайлз откровенно завис, все еще прокручивая то грациозное движение, которое лицезрел только что. Поэтому ему как самому тупому человеку на свете приходилось глупо пялиться на протянутую руку, складывая мозаику, которая никак не хотела отображать верную картинку. – Что?
– Слушай, – Стайлз расфокусировано смотрел в никуда, и создавалось ощущение, что говорит он с рукой, – давай ты не будешь вот так вот демонстрировать свои трицепсы, бицепсы, ноги сильные, фигуру красивую, не будешь делать всякие такие сексуальные движения… Я, кажется, начинаю от этого глупеть. Ты резко понижаешь мой уровень IQ…
Дерек поднял брови и резко рассмеялся. Стайлз поднял на него глаза, уставился непонимающе, словно только что вышел из транса. Юноша опять замер, чувствуя, как лицо становится очень горячим, а жар ползет за уши, по шее вниз, через живот и концентрируется в причинном месте. Эта белозубая улыбка, совсем преображающая лицо мужчины, которое становится в разы моложе. Прищур таких внимательных зеленых глаз, заломанные в иронии брови, чуть приподнятые плечи, взъерошенные волосы, дергающийся кадык… Стайлз вдруг осознал то, насколько привлекательным для него находится этот человек. И неожиданное резкое желание накатило на него быстрой обжигающей волной. Дерек привлекал его как человек, как какой-то персонаж, как сильный и мужественный, тот, на кого хочется равняться, тот, кто сохож с тобой. Стилински чувствовал на уровне духовной связи, на более высоком уровне любви, и поэтому не совсем задумывался и совсем не беспокоился о плотском желании и разделении постели. Но сейчас… У него возникла потребность в том, чтобы этот человек овладел им. Впервые он хотел отдаться, уступить, передать инициативу.
– Прекрати, – выдавил юноша, осторожно прикрываясь пальто. Он укоризненно смотрел из-под отросшей челки, его веснушки стали такими яркими, что можно было посчитать. Дерек отдышался, а потом как-то неестественно повел головой, а глаза безошибочно заглянули в спрятанные под волосами. Стайлза пробрал этот взгляд, даже немного напугал. Он его уже видел когда-то…
– Почему? Ты имеешь что-то против моего смеха?
– Ты знаешь, о чем я, – выдохнул парень, самостоятельно поднимаясь и кутаясь в теплое пальто. – Вообще-то так поступать не честно! Ты в курсе, что мог ранить мои чувства как юноши?! Смеяться над подобными заявлениями просто кощунство несусветное, а ты, вроде как, должен быть умнее и образованнее, а поэтому понимать вообще, что к чему. Поэтому напомни мне, чтобы я из библиотеки захватил тебе учебник по психологии подросткового возраста, ладненько?
– Да заткнись же ты, слово вставить не даешь, – рявкнул мужчина. – У тебя лицо выглядело по-идиотски, вот я и рассмеялся.
– Оу, – осекся парень, следуя за Дереком, что нахохлившись, спускался по скрипучим ступенькам, продолжая полностью игнорировать юношу. Обиделся. Плечи поникли, ведь по сути дела это был первый раз, когда Дерек претерпел такой эмоциональный прогресс. Серьёзно! Обычно хмурый такой ходит, никого не подпускает, кусается, а чтобы из него слово-то нормальное вытащить, так это еще так извратиться надо, ух! А тут и разозлился, и зацеловал, и посмеялся, а теперь вот опять пришли откуда ушли. – Так что с лакроссом? Или я отодвинут навеки вечные к началу наших прекрасных отношений?
– Ты хотел что-то приготовить? – проигнорировал его Дерек, проводя рукой по затылку, собирая прилипшую мелкую скорлупу.
– Д-да, хотел сделать пирог с картошкой и грибами… Вместе, – поник юноша, думая, что сейчас поругаются вновь, и Дерек станет таким неприветливым и неприятным, каким порой бывает, наверное, неосознанно.
– Мне нужно помыть голову, все склеилось к чертям… – прогудел Дерек.
– … собачьим, – закончил за него Стайлз с чрезмерным энтузиазмом. Но неожиданно Хейл бросил на него короткий взгляд, отчего сердце у юноши остановилось от мгновенного испуга. Глаза словно бы отразили отблеск красной меди, а лицо его стало каким-то нечеловеческим. Игра света? В общем, мужчина ничего не сказал и так же быстро отвернулся.
