Текст книги "Перепутья (СИ)"

Автор книги: slip

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 38 страниц)

– Ты долбанулся, мы за ним сюда и пришли! – кричал на него мальчик постарше, – Ты как Ноннии в глаза смотреть будешь?!

– Это я долбанулся? Это ты долбанулся!

Мужчина не кричал, но бормотал что-то невнятное – и отсюда Гай не мог разобрать, что именно. Крики мальчишек, подхваченные эхом, заглушали все.

– Квинт! – от громкого неожиданного возгласа совсем рядом Гай непроизвольно вздрогнул.

Марк-младший, – а кричал именно он, – побежал вперед, не глядя себе под ноги. Несмотря на путаницу из проводов под ногами, он как-то ухитрился не упасть, и спустя мгновение уже был внизу.

Недолго думая, Гай рванул за ним.

Пусть за все то время, что они здесь шатались, ничего странного так и не произошло. Пусть конкретно это помещение выглядело хоть и странным, но нисколько не аномальным, разделяться было глупо – и более того, потенциально опасно. На двоих едва знакомых рабов ему было наплевать, но не на сына Лепида.

Может быть, он просто смотрел слишком много фильмов ужасов в последние недели. Почему-то из всей коллекции, что была у него на планшете, Кальпурнии больше всего пришлись по душе именно они.

– Квинт, ты живой! – Марк-младший бросился к младшему мальчику на шею с разбегу, отчего тот пошатнулся и едва устоял на ногах, – Я помощь привел! – закричал Марк-младший, указывая себе за спину, на Гая.

То есть это Квинт. Значит второй мальчик – Сципион. Стоило ему узнать об этом, он тут же начал замечать в первом черты Лепида, а во втором – Лентулла.

– Ты меня сейчас задушишь, придурок! – закричал в ответ Квинт, пытаясь отодвинуть старшего брата от себя. Безуспешно.

Голову прострелило, и Гай скривился. Головная боль имела одно очень неприятное свойство – если ее не замечать, она почему-то не переставала замечать тебя. Крики мальчишек, подхваченные эхом, спровоцировали очередную волну.

Марк-младший наконец-то отпустил недовольно бурчащего Квинта. Радостные и не очень крики на несколько мгновений затихли – и этого оказалось достаточно для того, чтобы в тишине стало отчетливо слышно бормотание сопровождавшего их взрослого.

– Оно ждет в темноте. Отраженное слово. Искаженная концепция. Фобос. Деймос. Должен закончить. Должен исправить. Все должно быть согласовано.

Тога сползла с плеча мужчины и держалась только каким-то чудом. На одежде виднелись следы грязи, крови, и кто знает, чего еще. Его полный обожания взгляд был сфокусирован на предмете, лежавшем на пьедестале.

Фобос? Протокол 12-Фобос? Случайное совпадение, или?

Гай смерил мужчину подозрительным взглядом. Тот не обращал никакого внимания на происходящее вокруг и, похоже, был совершенно безумен.

– Кто это? – спросил он, обращаясь к мальчишкам. Может быть, им было что-то известно.

– Филон, – первым отозвался Марк-младший, – Отец Ноннии, мы из-за него в это все и влезли.

Так Гай им и поверил. Можно было подумать, четверо мальчишек упустили бы возможность полазить по заброшенному зданию, если бы у их подруги не пропал отец. Он мог сколько угодно так обманывать свою мать, но с Гаем это не имело шанса сработать.

– А ты кто? – требовательно ткнул в него пальцем Сципион.

– Гай Юлий Цезарь, – вздернув бровь, представился Гай.

Сципион словно только этого и ждал. Не успел Гай закончить говорить, как он, гордо ухмыльнувшись, победно заявил:

– Гонишь! Его убили, это все знают!

– Тогда у меня для тебя плохие новости, – хмыкнул Гай в ответ и, прежде чем Сципион успеет развить эту тему, кивнул подбежавшим Коттилию и Аристомаху.

Пусть Филон и рехнулся, это не могло послужить поводом бросить его здесь.

Переглянувшись, рабы неуверенно окружили Филона с двух сторон и, не дожидаясь дополнительной команды, Коттилий попробовал взять его в захват со спины. Однако Филон оказался резко против своей транспортировки куда-либо – и завязалась драка. Безумие явно придавало ему сил – худощавый и немолодой, он вряд ли имел какие-то шансы против двоих в обычной ситуации, но сейчас с легкостью раз за разом уходил от захватов Коттилия, и не гнушался бить со всей силы в ответ.

Гай оглянулся в поисках чего-нибудь, чем можно было бы его связать. Как назло, на полу не было ни единого кабеля, а платформа у входа осталась далеко позади. Пока он вернется оттуда, Филон запросто мог кого-нибудь убить.

Оставался только один вариант. Котиллий с Аристомахом, будучи рабами, не могли рисковать применять оружие против свободного человека.

В отличие от него.

Медленно, стараясь не издавать лишнего шума, Гай потянул за эфес меча, доставая его из ножен. Невозможно было сказать, насколько безумие обострило слух Филона, поэтому риски стоило минимизировать. Доводить до кровопролития не хотелось.

Филон не обратил на него внимания. Ловкой и разве что немного неестественной подсечкой, он отправил Аристомаха на пол и, удобно развернувшись к Гаю затылком, замахнулся на того, бормоча что-то неразборчивое себе под нос.

Лучшего момента могло больше и не представиться.

Замах – и неожиданный удар эфесом меча на мгновение остановил пыл Филона. Замерев, тот растерянно ухватился за голову, предоставляя Аристомаху возможность, толкнув его со всей силы ногами, вывернуться из захвата. Не удержав равновесия, Филон повалился на пол, приложившись головой о голый бетон.

– Коттилий, тащи провода, – не теряя ни секунды, скомандовал Гай, – Желательно подлиннее и потолще.

– Прово… Что? – растерянно переспросил Коттилий.

– Черные веревки, которые наверху на полу валялись, видел? – короткий кивок стал ему ответом, – Вот их.

Еще раз кивнув, Коттилий быстро ретировался.

Филон приходил в себя быстрее, чем хотелось бы, но короткий удар под дых отправил его обратно на пол достаточно надолго, чтобы Коттилий, с мотком толстых проводов, успел вернуться назад.

И все равно, для того, чтобы его связать, понадобились все они.

Как ни странно, стоило Коттилию затянуть узел за его спиной, любые попытки к сопротивлению сразу прекратились.

Больше делать им здесь было нечего.

Еще раз осмотрев зал напоследок, Гай скомандовал:

– Уходим.

И тут же наткнулся на протесты.

– Эй, а эту штуку мы что здесь оставим? – Сципион возмущенно ткнул в предмет на пьедестале.

Хромированный, блестящий, цилиндрической формы, с торчащими по краям трубками и проводами – он сразу напомнил Гаю какую-то деталь двигателя.

– Да, – безапелляционно отрезал Гай. Сил на то, чтобы что-то доказывать своевольным подросткам уже не оставалось.

– Да ладно, никто не увидит, – воровато оглянулся Сципион – и последние сомнения касаемо того, кто натащил к Лепиду домой всю ту гору техники, развеялись.

Похоже, Сципиона, как ворона, привлекало все, что блестит. Если повезет, он пойдет по стопам Красса и это будут только деньги.

– Мы не будем здесь ничего трогать. Я сказал.

Сципион бросил прощальный печальный взгляд на хромированную деталь, и уныло поплелся к выходу.

Первыми шли Коттилий с Аристомахом, ведущие под руки связанного Филона. Сразу за ними – мальчишки, а Гай замыкал этот импровизированный строй.

Сложно было сказать, что именно заставило его поднять голову и посмотреть поверх высокой двери на выходе. Но когда он это сделал, отмотать все назад и представить, что ничего не случилось стало невозможным.

Над дверью висел герб. Земной шар, расчерченный координатной сеткой, с изображением глаза, заключенного в треугольник посередине. Ничего общего с гербом Фонда.

Надписи снизу и сверху, так и вовсе развевали все возможные сомнения.

“Бюро по исследованию аномальных проявлений”.

“Ассамблея государств всемирного союза”.

Гай вздрогнул и встал на месте, как вкопанный. Остальные не заметили этого, и по одному просочились в щель гермодвери.

Там и тогда не было ничего с подобными названиями. Здесь и сейчас…

Неожиданная догадка вспыхнула в раскалывающейся голове.

Трясущимися руками, он достал из поясной сумки украденный в доме Лепида листок.

Реальность ML-1123. Внедрен в «Бюро по исследованию аномальных проявлений» при АГВС под кодовым именем «Гаспар Дюбуа».

Кажется, теперь Гай знал, откуда это место.

Но легче от этого не становилось.

[1] Цезаря убили в курии Помпея (район автобусной остановки Largo di Torre Argentina и домов сразу за ней). Курия и одноименный театр, который к ней примыкал, были, как ясно из названия, построены Помпеем и в курии стояла его статуя.

Повстанец (Альберт V)

Одним движением кирки, Гален загнал их в классический цугцванг.

Спасибо Кариксу и его продажности, весь план восстания был полностью скомпрометирован, и попытка придерживаться его привела бы каждого из них либо в могилу – либо на плаху. Вспыльчивость Галена забила последний гвоздь в крышку их гроба, отсекая немногие оставшиеся пути к отступлению. Труп Карикса в карьере могли не заметить до утра, но не дольше.

Новый, сколоченный на коленке, меньше чем за сутки до начала, план не вызывал у Ала никакого доверия.

И не только у него. Этой ночью в бараке не спал никто.

Прохлада весенней ночи, после спертого и душного воздуха внутри, настраивала на медитативный лад.

– Слушай, а тебя-то как сюда занесло? – лениво спросил Ал у сидящего рядом Агроса.

Всего через несколько часов им предстояло вместе пойти или на прорыв, или на плаху – а Ал до сих пор ничего о нем не знал.

Агрос мечтательно улыбнулся и хохотнул:

– Молодой был, дурной. Денег хотел, работать не хотел. Подсел на игру в кости. Первое время перло, как не в себя. Греб деньги лопатой, расплатился с батиными долгами, почти дорос до ценза на военную службу. После каждого выигрыша ходил в храм Тюхе[1], заносил пожертвования, чтобы не гневить богов. Но… – Агрос развел руками, – Через пару месяцев Тюхе от меня все-таки отвернулась. Проигрался в хлам. Попробовал отыграться – проиграл еще больше. Заложил батин дом, ну и… Сам понимаешь.

Ал кивнул. Менялись века, народы, технологии, а люди оставались все теми же, и все так же жажда легкой наживы заводила их далеко и глубоко.

– А дальше все как у всех, – продолжал Агрос, – Сборщики долгов. Конфискация того имущества, что я еще не проиграл. Займы, которые я не мог отдать. Кандалы.

– Дерьмово… – протянул Ал.

– Ну, я бы не сказал, – Агрос усмехнулся, – Я к Цецилию, моему кредитору, счетоводом пристроился. Играть бросил, начал зарабатывать. Лет пять бы поработал, отработал долг, выкупился – и привет римское гражданство. В общем, не жизнь, а песня. Но Цецилий, засранец старый, все планы мне обломал. Взял – и помер. А у него ни жены, ни детей. Завещание то ли не нашли, то ли специально потеряли, ну и дальше, как водится. Все имущество с молотка. Нас, рабов, тоже.

Ала в очередной раз передернуло от будничного спокойствия Агроса. Сам он предпочитал считать себя преступником, а не рабом – так было проще не рехнуться здесь и сейчас, но Агрос воспринимал свое положение как, пусть досадную, но норму жизни – и от этого становилось не по себе.

– А следующий хозяин… – Агрос махнул рукой, – Конченный человек, ростовщик из Аримина. Так удобно получилось, Цецилий умер, все имущество досталось ему. Думаю, он сам Цецилия и убил ради наживы.

– Ты его убил? – Ал смерил Агроса внимательным взглядом.

– Ну да. Несколько лет назад мне поступило заманчивое предложение его травануть, ну я и не стал отказываться, – Агрос улыбался так, как обычно улыбаются, когда с ностальгией вспоминают о чем-то хорошем, – Как понимаешь, меня поймали. Вот, сижу теперь тут. Думал, если честно, сдохну намного раньше, но сам видишь.

– Да уж, – Ал хохотнул и помотал головой. Хотелось закурить, но сигареты давно закончились, а даже если бы не закончились – их бы все равно отобрали пираты, – Жизнь, она такая. Иногда как повернется жопой, пойди пойми, как обратно развернуть.

Безлунная тихая ночь перед часом X настраивала на философский лад.

– И не говори! – хохотнул Агрос.

Повисла тишина. Ал молча смотрел на то место, где под плотными облаками скрывалась молодая Луна. Света от нее было не много, и, если бы на каменоломнях было хотя бы немного меньше охраны – сейчас был бы идеальный момент, чтобы тихо сбежать под покровом темноты.

– А ты чего молчишь, Гален? – спросил Агрос.

С самого начала разговора Гален не издал и звука – и Ал почти позабыл о том, что он тоже был здесь.

– А? – голос Галена звучал растерянно, словно он полностью потерял нить разговора.

– Тебя как сюда занесло? – переспросил Агрос.

– Да так же, как и всех, – Гален пожал плечами, но его вроде бы равнодушный голос на мгновение дрогнул, заставляя Ала приглядеться повнимательнее.

Тишина снова вернулась – продолжать свою мысль Гален не собирался.

Это не осталось незамеченным.

– Будешь секретничать даже перед ликом скорой смерти? – Агрос разочарованно покачал головой, – Дело твое, конечно…

Каждый имел право на свои секреты, но Гален слишком перегнул палку. Утром они должны были вместе поднимать мятеж – но до сих пор не знали про него ничего, кроме имени.

На едва видном в темноте лице Галена читалась глубокая и тяжелая задумчивость.

Но, в итоге, он все-таки решился:

– Только никому, мужики.

Агрос молча кивнул, а Ал добавил:

– Я – могила.

– Хорошо… Хорошо… – пробормотал себе под нос Гален, словно уговаривая самого себя, – Ладно. Только я почти ничего не помню.

Брови Ала поползли вверх в удивлении. Каждый раз, когда разговор так или иначе заходил о прошлом, Гален напрягался и пытался исчезнуть как можно тише и быстрее – и он ожидал буквально чего угодно.

Но не этого.

– Вообще ничего?! – воскликнул Агрос.

Гален помотал головой:

– Ликаона и его дуболомов помню. Помню, что они нашли меня в Неаполе, сказали тем людям, что были со мной, что я – раб, который убил хозяина на вилле в Путеолах и сбежал. Помню, что от меня сразу все отвернулись, и люди Ликаона легко меня скрутили и притащили сюда. Но я не помню никакого хозяина. Никакой виллы в Путеолах. И чтобы я кого-то убивал, я тоже не помню.

Повисла неловкая пауза.

Первой ее нарушил Агрос:

– Думаешь, тебя подставили?

Гален помотал головой:

– Не знаю. Может быть подставили, может быть совпадение. Но я уверен, что никого не убивал.

– Погоди, то есть ты, получается, и не Гален вовсе? – вклинился в разговор Ал.

– Думаю, что нет, – Гален неловко пожал плечами.

– А кто тогда?

Вместо ответа, Гален отвернулся от них и поднял глаза в небо, словно ища там ответ.

В повисшей тишине отчетливо слышалась приглушенная ругань других рабов в бараке. Снова что-то не поделили. Главное, чтобы не дошло до драки, иначе утром их ждала не попытка мятежа, а эшафот. Даже Галену было бы не под силу придумать такую ложь, которая бы убедительно объяснила, почему барак стал больше похожим на оружейный склад.

– Римский гражданин, – тихо ответил Гален, и Ал подумал, что ему почудилось.

Агрос зыркнул на него и демонстративно прочистил уши:

– Кто-кто?

– Римский гражданин, – громче и увереннее повторил Гален, с вызовом глянув на них.

– Гонишь! – выпалил Агрос. На его лице читался весь спектр эмоций. Словно такой вероятности в его картине мира просто не существовало.

Ал не мог его понять. Не имел ни малейшего шанса. Грань между “знать” и “понимать” никогда еще не была такой четкой.

Гален медленно и грустно покачал головой.

Рассвет застал их за последними приготовлениями. В дальнем углу барака Гален негромким голосом раздавал распоряжения и сопровождал свои слова наглядной демонстрацией на импровизированной карте. Вокруг него сгрудились почти все рабы, и только Ал сидел в стороне, на своей койке, и пытался спрятать в коротком рукаве туники кинжал.

У него была своя задача. Одновременно простая как лопата – и сложная, как бином Ньютона.

Он должен был снять часового быстрее, чем тот успеет зажечь сигнальный огонь и вызвать подкрепления.

Эффект неожиданности все равно был на их стороне. Охрана, науськанная Кариксом, ждала удара с одной стороны, а должна была получить с другой.

У них был только один шанс и этот шанс полностью зависел от Ала.

Чем было вызвано такое доверие Галена, он до сих пор не понимал. Разве что тот видел в нем такого же свободного человека издалека.

Чем больше Ал гонял эту мысль в голове, тем менее дикой она казалась. Нужно было быть слепым, чтобы не заметить, что, пока их с Галеном и Агросом волновал успех мятежа и возможность быстро сделать ноги на Сицилию потом, – Гален утверждал, что безопасно сейчас там и только там, хоть Ал и не знал почему, – остальные мужики были поглощены куда более кровожадными мыслями. Никакого внятного плана, только слепая ярость, готовая обрушиться на всех вокруг без разбору.

С какой-то стороны, Ал мог их понять, – каждый из них натерпелся за свою жизнь такого, что он едва ли мог себе представить, но со всех других – даже слушать их было мерзко.

– Ну что, готов? – Агрос упал на койку Галена и внимательно посмотрел на него.

– Не знаю, – криво усмехнулся Ал, – Я никогда никого не убивал.

Губы Агроса растянулись в понимающей улыбке:

– Я тоже. Ну, хозяин не считается. Мне дали яд, я его подсыпал – и все. Но оно же знаешь, как бывает? Когда опасность перед тобой и несется на тебя с мечом – оно само как-то получается.

– Не знаю, – Ал покачал головой.

– Да ладно тебе, – Агрос хлопнул его по плечу, – Все будет хорошо.

– Или не будет, – отозвался Ал, – Но это будет быстро. Тоже неплохо.

Наверное. Наверное быстро. Ему очень хотелось надеяться, что быстро.

– Прорвемся, – с уверенностью сказал Агрос. Сложно было понять, кого он больше пытался убедить – Ала, или самого себя.

Все вели себя так, словно ничего не намечается. Странная игра. Все они знали, что собираются сделать. Охранники знали, что они собираются сделать.

Но все равно утро началось как обычное утро, с поправкой на то, что скоро должна была прибыть инспекция.

Образ Барбата, и без того далекий от светлого, мутнел на глазах.

Если его подчиненные не предупредили его о готовящемся восстании, это могло значить только одно – они сами мечтали о том, чтобы от него кто-нибудь избавился.

Гален пришел к таким же выводам.

– Охрана даже пальцем о палец не ударила, – поравнявшись с Алом на пути с завтрака обратно в барак, тихо и загадочно сказал он.

– Ты о чем? – опустив голос, спросил Ал.

– Они нашли Карикса. И ничего, – пояснил Гален, – Думаю, они будут выжидать, пока мы не убьем Барбата, и только потом начнут действовать. У нас фора размером с Олимп. Хоть раз в жизни повезло, – грустная усмешка на его губах говорила о многом.

Отросшая борода падала на пол клочьями. Ал едва узнавал свою рожу в том, что местные называли гордым словом “зеркало”. Отражающая поверхность была шероховатой, паршиво отполированной и в соревновании “зеркало года” ее мог уделать даже хорошо начищенный поднос.

Уже совсем скоро всех должны были забрать на построение. Всех, кроме него. Он должен был затеряться. Пропасть для того, чтобы всплыть уже в другом месте и в другой роли.

В голове продолжала крутиться забавная фантазия, в которой он шел на дело в своей форме и с огромным фотоаппаратом на шее. Этого бы хватило не только для того, чтобы отвлечь все внимание охраны на себя – он бы приманил еще несколько близлежащих городков, посмотреть на диковинку. Остальные смогли бы делать все, что угодно – никто бы и не заметил.

И без никакого кровопролития.

Увы, фантазия была обречена остаться только фантазией.

– Тебя вообще не узнать, – Гален подкрался неожиданно. Рука Ала дернулась, и бритва прошла в опасной близости от кожи шеи.

– Нельзя так подкрадываться! – воскликнул он, – Вот полоснул бы я себя сейчас по горлу, и что бы вы потом делали?!

– Прикажешь мне объявлять о своем прибытии как на триумфе? – прыснул Гален.

Шутка пролетела мимо Ала, совсем не задев.

– Да не переживай ты так, – Гален сел рядом, – Все уйдут встречать Барбата, часовой будет там один. Спокойно его снимешь.

Ал неуверенно усмехнулся. Галену легко было говорить, а у него от одной мысли о том, что предстояло сделать, леденели руки и кровь стыла в жилах.

Его замешательство не ускользнуло от цепкого взгляда Галена.

– Я думал, ты воевал, – нахмурившись, сказал он.

Ал отрицательно помотал головой:

– Был приписан, да, но не воевал. Прошел подготовку, а следующий ценз – не прошел. И меня под зад коленом.

Что-то из бесконечных воодушевленных лекций Джузеппе все-таки осталось в голове – и сейчас, вполне вероятно, спасло ему жизнь. Выражение лица Галена вмиг смягчилось – и все подозрения развеялись.

– Раз подготовку прошел, вспомнишь, – твердо и уверенно сказал Гален, – Такое не забывается.

– Надеюсь, – неуверенно хохотнул Ал.

В его словах не было ни капли лжи – но была одна очень важная недомолвка. Та подготовка, которую он проходил, была в современной армии. Там их не учили орудовать мечом, и вспоминать было абсолютно нечего.

– Форма наверху, – Гален задрал голову и указал в сторону подпиравших полоток деревянных брусьев, – Извини, что раньше не сказал, не хотел, чтобы слышали другие.

– Почему? – не понял Ал.

– То, что Карикс сказал, что работал один, еще не значит, что он действительно работал один. Про твою задачу никто, кроме тебя, меня и Агроса не в курсе. Я им не настолько доверяю.

– Понял, – кивнул Ал.

Кольчуга оказалась слегка великоватой. Лучше уж так, чем наоборот. Весила она прилично, и даже будучи слишком большой – все равно сковывала движения.

Куда Гален дел настоящего хозяина этой формы – галла, только недавно появившегося среди охранников, Ал не знал и знать не хотел. Может быть, его труп сейчас валялся где-то в укромном месте, как и труп Карикса. У Галена явно не было никаких проблем с убийствами.

“Веди себя так, словно тебе здесь самое место” – так звучало правило, которое нужно было неукоснительно соблюдать, если тебе нужно было попасть туда, куда тебя не звали. Ты мог выделяться из толпы за километр, мог выглядеть абсолютно неуместно – никому до тебя не было дела, пока ты вел себя уверенно и спокойно.

Ал уяснил это еще когда был совсем мальчишкой.

О соответствии внешнего вида позаботился Гален, и от Ала оставалось только одно – никак не выдавать своего волнения и соответствовать этому правилу.

Пока у него выходило неплохо. Настоящие охранники были слишком заняты подготовкой к появлению начальства для того, чтобы смотреть по сторонам, и, для того чтобы смешаться с ними, Алу было достаточно ходить туда-сюда с самым озадаченным выражением лица.

Никто не обращал на него внимания, но сердце все равно грозило выпрыгнуть из груди.

Крики дозорных у ворот ознаменовали приближение Барбата. Дороги назад больше не было. Где-то в карьере все остальные, вооруженные кирками, внимательно прислушивались, ожидая металлического скрежета упавшей жаровни. Сигнала, к началу атаки.

Эта ответственность тоже лежала на нем.

Как ни странно, именно сейчас все переживания отошли на второй план.

Возле ворот царило оживление. Капитан сегодняшней смены, Ликаон, бегал вокруг неровного строя встречающих охранников, раздавая подзатыльники и ценные советы. Зевающие охранники, пусть неохотно, но все-таки выполняли его приказы, а рабы заканчивали вылизывать импровизированную площадь у входа.

Но Алу нужно было совсем в другую сторону. Мимо ворот, мимо склада, мимо казарм охранников, к сигнальной башне.

Обычно внутри нее была куча народу, но сегодня Ликаон, как и говорил Гален, снял всех, кроме одного-единственного дозорного. Оставалось гадать, хотел ли он просто поцеловать Барбата в задницу посильнее в надежде на повышение, или же пытался обеспечить себе численное превосходство. А может быть – и то, и другое, в зависимости от того, выйдет у них убить Барбата или нет.

– Эй, ты куда? Ты почему не у ворот? – оклик заставил его сердце пропустить несколько ударов. К счастью, обращались к нему на греческом – иначе весь план и вовсе пошел бы прахом. На латыни Ал до сих пор не знал ничего, кроме нескольких матерных фраз.

Представляя себе, что он играет в покер и на кону просто горстка фишек, даже не денег, Ал обернулся и буднично сказал:

– Ликаон сказал пойти помочь дозорному следить за карьером. По-моему, он считает, что рабы что-то задумали.

Этот прием работал всегда – сработал и сейчас. Лицо незнакомого стражника смягчилось, и он хохотнул:

– В смысле “по-твоему”? Ты что, весь прошлый месяц пробухал? – стражник по-дружески хлопнул его по плечу, – Это все уже знают. Сейчас Барбат прибудет, мы их на живца и возьмем. Только помнишь же, не влезай слишком рано. Дай им сделать свое дело, – коварный прищур стражника был слишком красноречивым для того, чтобы осталось место для каких-то сомнений.

Над их планом действительно был надстроен еще один план – и Ал готов был поставить все, что угодно, на то, что из него торчали большие уши Ликаона.

– Ну пробухал, пробухал, да! Хватит уже надо мной ржать! Помню я все! – притворно возмутился Ал.

Стражник сдавленно хохотнул и отправился по своим делам – и Ал тоже не стал задерживаться.

Сторожевая башня действительно пустовала. Холодная рука, что сжимала его сердце все это время, разжалась, и Ал играючи забрался по простой деревянной лестнице на третий уровень. Эйфория от того, что пока все шло как надо, затмевала все переживания.

Сверху раздавались медленные размеренные шаги. Дозорный боролся с подступающим сном как мог – и оставалось только подождать, пока однообразие и душная жара сделают свое дело, и его все-таки сморит сон.

Пока шаги наверху остановились, Ал и сам чуть не задремал. Встрепенувшись, он выждал для надежности еще пару минут, и аккуратно забрался по лестнице наверх.

Осталось два последних рывка.

В последний момент ступенька предательски скрипнула у него под рукой. Сверху тут же раздалось удивленное:

– Эй, ты кто такой и что здесь делаешь?!

Заспанный дозорный подскочил со стула и ухватился за эфес меча. Ал взобрался на крышу башни, не удостоив его ответом.

Сердце отбивало ритм в ушах, и звуки снаружи не могли пробиться сквозь эту завесу.

Отрепетированным движением, Ал выхватил кинжал из рукава. Дозорный, окончательно проснувшись, резко вытащил меч из ножен и открыл было рот, чтобы заорать, но Ал оказался быстрее.

В два длинных шага он преодолел разделявшее их расстояние – и кинжал столкнулся с мечом. Дозорный тоже не медлил и не собирался сдаваться без боя.

– Ты с ума сошел?! – заорал он. Внизу не было никого, кто бы мог услышать этот крик.

Не понял. Он не понял, что происходит.

Хищно ухмыльнувшись, Ал перехватил кинжал поудобнее и нанес еще один удар. Затем еще один и еще один. Он не целился и не пытался попасть никуда конкретно. У него не было никакой тактики. Не могло быть никакой тактики – все вбитые на подкорку рефлексы опережали местные реалии на многие сотни лет.

Холодный металл полоснул по голой коже руки, и Ал почувствовал, как из свежей раны потекла теплая кровь. Адреналин уже ударил в голову – и боль так и не пришла. Время словно замедлилось, и, заметив дыру в обороне противника, Ал тут же направил кинжал в незащищенное место.

В узкий просвет между кольчугой и шлемом.

Лезвие кинжала глубоко вошло в плоть с мерзким чавкающим звуком

Глаза дозорного округлились в удивлении. Меч выпал из его рук, звякнув об пол, и он ухватился за шею, тщетно пытаясь заткнуть фонтан крови, бьющей из артерии. Не сводя с Ала взгляда серых глаз, он словно в замедленной съемке сполз на пол вслед за своим мечом и, спустя несколько коротких мгновений, затих. Удивленное выражение застыло на его лице посмертной маской.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Ты просто играешь в покер. Просто играешь в покер.

Рука сжимала окровавленный кинжал. На полу распласталось бездыханное тело дозорного. Молодой парнишка, который всего лишь выполнял свою работу.

Молодой парнишка, которому просто не повезло оказаться в смене именно сегодня.

Вдох. Выдох.

Не смотреть дозорному в глаза. Для угрызений совести всегда найдется время. После.

Ал подошел к краю башни и глянул вниз, в сторону ворот.

Колонна всадников внизу слезла с коней и передавала поводья подбежавшим рабам. Богато выглядящие и чем-то напоминающие карету носилки стояли на земле и из них выглядывал немолодой мужчина. Вокруг него бегало пятно цветов Ликаона и пыталось выслужиться.

Если это был не Барбат, то Ал вообще не представлял себе, как мог выглядеть зажиточный римский засранец.

Стараясь не смотреть вниз он пересек площадку и с усилием навалился на стоящую на небольшом возвышении жаровню. Сперва та не поддавалась, но стоило немного пораскачивать ее из стороны в сторону – тихо скрипнула, и дело пошло бодрее.

Когда груда чугуна рухнула на мощенную дорожку внизу, по каменоломням пронесся такой грохот, что не услышать его было под силу только мертвецу.

Такому, как этот дозорный, имени которого Ал даже не знал.

Вдох. Выдох.

Пора было сматываться.

Пока Ал добежал до оговоренной точки, внизу началось настоящее безумие. Со всех сторон звенело оружие, раздавались крики – испуганные, отчаянные или же предсмертные, – топот ног и громкие команды то на латыни, то на греческом.

Адреналин затмевал сознание – и для мрачных мыслей, ведущих к неутешительным выводам, просто не оставалось место.

Возле ворот шел ожесточенный бой. Все смешались со всеми – и без знаков отличия, сложно было сказать, где свой, а где чужой. Если бы в толпе не мелькнуло знакомое лицо – Ал так бы и стоял рядом с боем, пытаясь понять, кто где.

Но бывший гладиатор наверняка ориентировался в этом месиве не в пример лучше, чем гражданский с коротким армейским прошлым – и Ал принялся следовать за ним.

Все закончилось быстро. Во всяком случае, так показалось Алу сперва. Однако, стоило уровню адреналина в крови немного упасть, он осознал, что солнце уже было в зените.

Несколько прошедших с начала восстания часов смешались в огромный ком.

На месте недавнего поля боя полукругом толпились окровавленные люди. Кто-то из них подбадривающе кричал, кто-то недоуменно оглядывался – и ясно было только одно.

Возле распахнутых ворот что-то происходило.

Аккуратно переступая через валяющиеся везде предметы и тела, Ал протиснулся сквозь плотные ряды, и, наконец, увидел, что именно.

Прямо напротив дороги к долгожданной свободе, Гален в абсолютной тишине вколачивал кого-то в грязь голыми руками. Лицо пострадавшего выглядело как кровавое месиво – и если бы не форма, Алу ни за что не удалось бы узнать в нем Ликаона.

Что бы там Гален не говорил, здесь действительно было что-то личное.

Очень и очень личное.

Ал подошел поближе.

– Да отпусти ты его, он и так сейчас помрет, – Агрос попытался оттащить Галена от Ликаона за плечо, и быстро поплатился за это – следующий же удар достался ему.

Агрос отступил, а Гален продолжил орудовать кулаками.

Окровавленные губы Ликаона растянулись в безумной улыбке:

– Какой же ты жалкий, хозяин, – на последнем издыхании пробормотал он, – Что, не понравилась смена ролей?