Текст книги "Revolve (i-iv том) (СИ)"

Автор книги: Skopetskiy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 48 страниц)

Глава 129

Глава 129

Это был он. Тот самый город, в который Рей проник под видом раненного, лишенного памяти фаросца. Здесь он обманул молодую девушку, убил двух её братьев. Один из них даже успел стать его учителем. Не самым лучшим, но все же. Наверное, Тея уже отошла от горя, а быть может упивается им и доныне. Возможно, прямо сейчас она плачет, вжавшись лицом в подушку или же её мучает кошмар, в котором белоглазый сородич сворачивает шею её брату. В какой-то момент, Рей понял, что невольно сделал несколько шагов по направлению к стене… Парень резко одернул себя и попятился назад. Все же он размяк. Подумать только, прошло всего ничего, а он стал таким ранимым. Полгода назад, когда он еще не был знаком с этим народом, несомненно посмеялся бы, расскажи ему кто-то подобный бред: переживать из-за смерти нескольких существ. Тогдашний он наверное бы и разницы не заметил между тем же лесным и какой-то белкой. Многое изменилось и сам Рей не мог сказать к лучшему это или наоборот. Какое-то время он просто стоял, размышляя о чем-то своем. Прямо так, под холодным дождем, отстранившись от всего мира. Почему-то, этот проступок казался парню гораздо более весомым, чем, к примеру, начатая по его вине война. Причину он для себя нашел довольно легко – война началась бы и без него. Годом раньше или позже, не имеет значения. С другой стороны, он сильно повлиял на её результат. Наверное, можно было назвать это неким искуплением перед лесным народом… Мысли были тяжелыми, очень гнетущими и сбивающими с цели. Нет, не так. Ничто в этом мире не могло сбить Рея с поставленной цели. Тем более такой простой, но важной. Эти мысли всего лишь немного отвлекали, заставляли посмотреть на себя со стороны, обдумать содеянное. Парень очень давно этого не делал и вот, взгляд на знакомое поселение заставил его наконец предаться бренным размышлениям. Не потерял ли он себя в своем низменном желании мести? Скорее всего, да. Город был поглощен тьмой. Ни одна искорка света не смела вспыхнуть, дразня этого непроглядного монстра, подчинившего себе весь лес. Рей стоял под стеной еще несколько минут, после чего, что-то для себя решив, вновь обернулся змеем. Промокшая трава неприятно хлюпала, под давлением огромного тела упорно несущегося вперед. Эту часть леса парень знал довольно хорошо, поэтому сразу же ринулся в нужном направлении. К следующему ориентиру, поляне с болотом, месту его появления в этом мире. Ливень длился всю ночь. До самого утра не утихал перезвон капель воды, ударяющихся об давно сдавшуюся и поникшую листву. Лишь когда сквозь то, что осталось от отправившихся дальше на восток туч смогло пробиться солнце, дождь начал стихать. Вместо него, пропахший слякотью лес обволокло густым туманом. Небо все еще не прояснилось, но тьма уже отступила под напором солнца. Теперь Фарос застлали мрачные сумерки, на пару с почти сошедшим на нет дождем. Рей тем временем добрался до болота. В этом месте он остановился лишь на минуту. Парень вновь сменил форму на человеческую, обвел поляну глазами, так и не заметив никаких изменений, разве что болото разрослось в размерах, что и не странно, после такого-то ливня. Бросив недовольный взгляд на плачущие тучи и мгновение поколебавшись, Рей продолжил путь в форме Пожирателя. Дождь все еще шел, но долго он не продлится.

Еще через два часа бледное небо разорвали два огромных крыла. Теперь парню нужно было быть вдвое, если не втрое внимательнее, чем раньше. По самым скромным прикидкам, хижина находилась где-то в восьмистах километрах на запад. Благо теперь, ориентиры уже были не нужны. В свое время, во время полета еще в форме тильдаса, Рей всегда двигался строго по Солнцу, не отклоняясь ни на градус. Теперь оставалось только лететь.

Прошло где-то полтора часа и парень заметил, что начал невольно замедляться. За это время он успел проделать путь километров в четыреста-пятьсот. Наверное, сумел бы пролететь и больше, но влажный после дождя воздух знатно усложнял полет. Правда, сейчас Рея остановил не он. Парня вновь начали глодать сомнения и подкравшийся из закромов сознания страх…

Если поспешить, он сможет добраться к месту через час. И назад пути уже не будет.

На какое-то время глаза ястреба закрылись, а парень вновь отдался воспоминаниям. Каждая пытка будто острым ножом впилась в его разум. Да и тело начало понывать от фантомной боли. А потом в какой-то момент глаза распахнулись. Испарился непонятно откуда появившийся страх, исчезли им же порожденные сомнения, уступив место решимости. Глаза птицы горели совсем несвойственной животному волей, несгибаемой, как скала, холодной, как лед. И будто вторя острому взгляду ястреба, его крылья забились, словно сорвавшиеся с привязи дикие лошади. Они несли огромную птицу вперед, все глубже в лес, все ближе к её цели…

***

Послышалось шипение. Громкое, пронзительное, оно разносилось на многие километры, но перепуганные животные и без того не смели приблизиться к поляне длиной где-то с существо на ней же беснующееся.

Исполинский змей врезался в очередное дерево. Совсем молодое, но толщиной уже с половину метра, оно не выдержало силы удара и повалилось. Не надломилось, а вышло из земли вместе с корнем.

Монстр вновь зашипел. Не от боли, но от гнева. Отголоски ярости так и рвались из огромной пасти. Вместе с ними на траву изливались целые потоки черной, словно смола жидкости. Они оставляли после себя лишь выжженные дыры, от которых доносилось не менее жуткое шипение.

Змей бросился в очередном рывке. Пьяный, слепой от бешенства он наткнулся на другое дерево. В исступлении чудовище ударилось об него один, второй, третий раз и ствол, стоявший незыблемым гигантом уже не один десяток лет, уныло затрещал, заскрипел, словно несмазанные ржавые петли и начал клониться к земле. Послышался глухой удар, но тот лишь потонул в целой канонаде гула, разносившегося от буйства монстра, появившегося здесь еще утром.

Теперь змей решил излить свою злость прямо на землю. Твердое словно сталь тело билось об неё раз за разом, оставляя борозды не менее глубокие, чем десятки поваленных существом деревьев. За несколько часов свирепства твари, поляна стала шире чуть ли не в полтора раза, а монстр все не уставал. Он ломал, рвал, крошил все на своем пути, будто обозленный на весь мир, будто лишившийся собственного рассудка.

Будто безумец.

Лишь спустя двадцать долгих минут пыл твари начал утихать. Тело, чернее самой беспросветной тени свалилось, будто лишенное стержня, а уже через мгновение на его месте возник силуэт человека. Он навзничь лежал в полутораметровом углублении, возникшем в центре поляны. Абсолютно голый, парень растянулся в холодной, мокрой яме, воздев бледно-голубые глаза к полуденному небу.

Во взгляде человека не было ничего. Он был настолько пустым, что это даже пугало. Такой взгляд можно встретить лишь у тех, чей разум потух. Так на мир смотрят люди, лишившиеся толкавшей их вперед цели. Они смотрят, но не видят, наблюдают, но не вглядываются.

Сейчас Рей напоминал сломанную куклу. Он не хотел двигаться, не хотел дышать, даже просто думать было для него слишком тяжело.

В жизни каждого человека случаются моменты, когда лучше не думать. Часто подобное бывает полезным, но сейчас парню нужно было не это. Как раз наоборот, поток мыслей, пускай и исполненных самобичевания и омерзения к себе. Ненависти к собственному естеству, к своим поступкам… Все это могло вернуть голубым глазам свет…

Но Рей не хотел думать. В его разуме поселилась пустота и прогнать её оттуда ему было уже не под силу. Ведь для этого нужно было бы заставить себя мыслить. Вспоминать… А парень совсем этого не хотел.

Несколько часов назад, он тщательно подготовленный, готовый ко всему, что мог подготовить ему несомненно опаснейший противник, посмел приблизиться к поляне меньше, чем на десяток километров. Видит Богиня, Рей надеялся, что глаза его подвели, что на покрытую туманом, свободную от деревьев часть леса опустился мираж, но нет. Взор ястреба, наблюдающего за Фаросом с огромной высоты был столь же острым, как и всегда.

Поляна была пуста. На ней не осталось ни следа некогда стоявшего здесь дома.

С минуту Рей в отуплении глазел на это, и лишь покачал головой. Иллюзия, не иначе.

Уже в форме Пожирателя, он с натянутыми до скрипа нервами добрался до центра поляны. Парень с трудом достал из начавшей застилаться пеленой ярости памяти картину дома. Ровные, словно отмеренные по линейке бревна, такая же ненормально правильная крыша. Он смог вспомнить каждую травинку, которую накрывала тень хижины. На секунду она и правда показалась перед ним – настолько Рей хотел увидеть столь ненавистный дом, но тот лишь истаял туманной дымкой. И тогда парень потерял себя.

И вот, он лежит в им же вырытой яме. На её месте должен был стоять дом, но нет, некогда живущее здесь создание не скрыло свою обитель иллюзией. Оно попросту исчезло. Развеялось утренней мглой, оставив в груди и разуме Рея пустоту.

Отозвавшаяся болью грудь ни капельки не волновала парня. Ему нужно было вдохнуть, наполнить легкие воздухом, но Рей видел перед собой лишь ровное, белое словно скатерть небо.

*Конец третьего тома*

Том 4 – Воющий на луну

Глава 130

Огромная башня, ровная, будто корабельная мачта возвышалась по центру величайшего из людских городов. Белее первого снега, она ловила на себе каждый луч восходящего солнца, от чего казалась еще светлее. Несомненно, для каждого жителя Дакстариала, это место было святыней не меньшей, чем главный собор Всебогини, если даже не большей. Существо, обитающее на её вершине, хранило покой страны веками. Тысячелетиями. Владыка был не просто негласным правителем этих земель, он был символом того, что вера не утрачена, что этот мир еще можно отстоять…

Прямо сейчас, где-то рядом с верхней частью огромного сооружения, на одном из последних этажей спала девушка. Сон её был крепким и спокойным, настолько, что даже настойчивость солнца, норовящего прокрасться мимо ткани занавесок не могла его нарушить. Эллайла спала как новорожденный ребенок, сладко и долго, как будто пытаясь получше посмаковать последние мгновения сна. Кто-то бы назвал девушку соней, но было еще совсем утро, да и сама Эллайла с большим трудом могла припомнить тот день, когда в последний раз могла так безмятежно спать. Если вообще могла…

Прелестное, еще немного детское личико недовольно нахмурилось, когда самый изворотливый луч солнца все-таки добрался до её закрытых глаз.

– «Просыпайся, девочка моя.» – голос Владыки подобно легкому ветерку донесся до сознания девушки. Услышав его, Эллайла сразу же распахнула глаза. Но, стоит отдать ей должное, на сей раз не вскочила на месте, как перепуганный олененок. Нет, теперь она уже немного привыкла к этому. Дедушка никогда не будил её – вот хотя бы сейчас, он сказал проснуться, но на самом деле она ведь уже не спала.

Глаза Владыки ничего не упускали… Даже таких мелочей.

Эллайла сморгнула последние крошки сна и совсем по-кошачьи потянулась.

«Я проспала.» – немного испугалась девушка, взглянув в сторону окна. Солнце точно уже взошло, а значит Владыке пришлось её ждать.

Эта мысль заставила её поторопиться. Со взмахом руки порыв появившегося из ниоткуда ветра подхватил загодя приготовленное платье и девушка, схватив его, скрылась за одной из дверей.

Уже почти месяц она постоянно находилась здесь, в Башне Владыки. Как бы Эллайла не надеялась, что дедушка просто преувеличивал, когда говорил, что отведенное ему в этом мире время почти иссякло, похоже, это и вправду было так. На следующий же день после той встречи он забрал её сюда, чтобы начать обучение. Кого-то подобное нахождение взаперти и постоянные уроки, с перерывом лишь на сон и еду, могли бы заставить возмутиться, но Эллайла готова была с полной искренностью заявить, что последний месяц был самым счастливым в её жизни.

Владыка был несравненным учителем. Магия, которой он владел поражала девушку с каждым днем все сильнее и сильнее. Есть огромная разница, между тем, чтобы просто слышать о том, насколько кто-то величественен и силен и тем, чтобы убедиться в этом самолично. Наверное, неделя занятий с дедушкой стоила не меньше, чем год учебы в лучшей магической академии.

Владыка учил её многим вещам: низшая и высшая магия, артефакция, особенности проведения некоторых ритуалов, слишком сложных, чтобы постигнуть их лишь благодаря книгам. Уделял он внимание и более приземленным материям: искусству говорить, спорить, судить, некоторым лишь ему известным языкам и многому другому. Существо, прожившее более шестидесяти веков было кладезем неисчислимых знаний, но Владыке приходилось выбирать лишь самые важные из них. Правда, даже так, учителя столичных академий, несомненно отдали бы обе руки за возможность провести в разговоре с ним хотя бы один день. Эллайла же могла делать это постоянно.

Прямо сейчас она, еле касаясь ногами ступенек неслась наверх. Парить, как дедушка у неё пока не получалось, но он говорил, что с её талантом это лишь вопрос времени. Какого-то расписания занятий, как в академии у Владыки не было. Он учил её тому, что считал нужным, но кое-какая особенность у этих уроков все же была – каждый день начинался одинаково. Дедушка говорил, что нет ничего важнее истории. О том, чтобы спорить с ним Эллайла не смела и думать. К тому же, вряд ли в мире найдется рассказчик лучше, чем тот кто стоял у истоков создания государства, сумевшего подчинить себе всю центральную часть континента. Воспоминания Владыки хранили в себе шесть тысяч лет событий и даже если то, что он хотел ей рассказать было не слишком интересным, дедушка умел подать это так, чтобы приходилось слушать с раскрытым ртом.

– Дедушка, прости пожалуйста. – Эллайла невольно поклонилась, когда осторожно скользнула в проем огромной золотой двери. Сейчас она уже немного проще относилась ко всем этим условностям и спокойно обращалась к старику. Но вот чувство благоговения от одной его ауры никуда не исчезло и здесь уж девушка ничего не могла с собой поделать.

– Ничего, – покачал головой Владыка, – садись. Я уже знаю, какую историю расскажу тебе сегодня.

Старик сидел в довольно простом на вид кресле. Сквозь открытый проем балкона в башню попадали солнечные лучи, освещая довольно аскетично обставленный интерьер. Эллайла поспешно уселась напротив Владыки, украдкой взглянув на вечно улыбчивое лицо. Такой доброй улыбкой мог улыбаться лишь дедушка своей любимой внучке и, если честно, этой простой улыбки было достаточно, чтобы сердце девушки потеплело.

– В первый день ты боялась даже глаза от пола оторвать. – немного шутливым тоном заговорил старик, заставив Эллайлу смущенно понурить голову. Ушки, единственная черта, которой её можно было отличить от человека тоже немного опустились. Владыка расхохотался, заметив это.

– Не волнуйся, Элли. Я ведь столько раз говорил, что был бы очень счастливым, относись ты ко мне, как к обычному дедушке.

– Хорошо, – серьезно кивнула девушка. – но обещай, что ты разбудишь меня, если я буду опаздывать.

Владыка тоже «серьезно» кивнул, но Эллайла отлично знала, что он даже не подумает её будить. Если бы девушка могла сама решать она бы вообще не спала, лишь бы дедушка был доволен. Один раз она даже посмела предложить ему подобную идею, но выслушав короткую лекцию о важности сна для разума, поняла, что дедушка слишком беспокоится о ней, чтобы согласиться на такое.

От размышлений Эллайлу отвлек голос Владыки.

– Девочка моя, ты знаешь, как появилась эта башня?

Мгновение понадобилось Эллайле, чтобы обдумать вопрос, но она лишь смущенно покачала головой:

– Извини, дедушка. Я не знаю.

Старик лишь по-доброму улыбнулся.

– Я тоже не знаю. – буднично заявил он, следя за реакцией внучки. Та удивленно распахнула глаза. Эллайла и правда не могла поверить, что есть что-то неизвестное Владыке.

Тот лишь вновь звонко засмеялся.

– Не удивляйся так. История, которую я сегодня расскажу удивит тебя намного сильнее. Наверное, она может затянуться, но это ничего, тебе все равно не слишком-то нравится этот адарийский говор, не страшно, если мы пропустим один урок.

Девушка уже хотела было возразить, но под взглядом Владыки лишь вновь виновато склонила голову. Ничто не могло сокрыться от этих глаз…

– На самом деле, – погладил бороду Владыка, – стоит хорошенько подумать, с чего начать. Если я зайду слишком издали мы и к вечеру не управимся, но и чего-то упустить я тоже не хочу.

Всего мгновение старик задумчиво смотрел в сторону открытого балкона, прежде чем заговорить. Он всегда умел верно подбирать тон и слова для своих историй. Слушая его, Эллайла будто видела все своими собственными глазами, настолько хорошим рассказчиком был дедушка.

И вот сейчас, когда он заговорил, она будто очутилась среди обдуваемой ветрами долины. Вокруг на десятки, сотни километров не было ни единой возвышенности. Ровная, словно поверхность замерзшего озера земля. И Башня. Казалось, что она касалась самих облаков, белая, будто вбитая в землю кость какого-то невообразимого зверя, башня была единственным, за что мог зацепиться взгляд среди огромной пустоши.

Владыка продолжал говорить. Его голос был не похож ни на что. Он был как шелест ветра, играющего с опавшей листвой. Как звон воды в ручье, омывающем каменный берег. Как шепот песочных часов… Мерный и тихий он заставлял задержать дыхание. Он успокаивал, убаюкивал.

Голос, которым рассказывают сказки.

Глава 131

Глава 131

Хоть это и было очень давно, но те события внесли в мою жизнь столь большие перемены, что я могу без труда их припомнить. Воспоминания о них прошли сквозь толщу шести тысяч лет и остались все такими же яркими и четкими.

Башня была святыней уже тогда. В совсем ином смысле нежели сейчас, но тем не менее, тысячи паломников стекались к ней, будто светлячки к пламени костра. Она была очень символической вещью. Для кого-то Башня была хранилищем тайных знаний, для других – местом, где они желали обрести силу, кто-то шел сюда просто чтобы посмотреть на огромное сооружение, которое, по легендам, стояло здесь с момента создания мира. Но подавляющее большинство разместившихся у подножия Башни были верующими. И, наверное, лишь они правда приходили сюда не зря. Несомненно, именно в этом месте они были ближе всего к Всебогине.

Как я уже говорил, Башня стояла здесь с незапамятных времен. Не стоит считать безумцами тех, кто верил, что она ровесница нашего мира. Может, это было и не так, но от правды ушло не слишком далеко. Особенно, если учесть её обитателей, впрочем, тогда правду о них знали единицы, да и сейчас об этом известно очень немногим, почти никому. И причин тому было довольно много…

Из-за того, что народ постепенно скапливался у подножья исполинского сооружения, там за тысячелетия образовался целый город. Правда, его часто приходилось отстраивать, или скорее строить с нуля – когда обитатели Башни были недовольны, их мало волновало, сколько жизней глупых обывателей пропадет задаром. Вот поэтому и существовали некие правила, следуя которым, можно было не волноваться за то, что в один прекрасный день ты уже не проснешься из-за гнева тех, кто обитал наверху.

Перво-наперво, нельзя было шуметь. Нет, говорить было можно, но мало кто осмеливался делать это громче, чем шепотом. Было очень неудобно, но все, пускай и со скрипом, заставляли себя мириться с этим.

Второе условие было еще проще, но вот тут уже довольно часто возникали проблемы – нельзя было приближаться к башне. Точное расстояние, которое её владельцы готовы были стерпеть нам так и не удалось узнать, да никто и не горел слишком сильным желанием поиграть с судьбой, но на всякий случай, ближе чем на полкилометра мы не подходили. По всему периметру даже был выставлен караул, мало ли какому полоумному фанатику захочется посмотреть поближе.

На самом деле правил было довольно много, но как ты уже, наверное, догадалась, все сводилось к тому, чтобы не беспокоить живущих в Башне созданий. Нельзя было использовать слишком масштабную магию или, к примеру, изменять ландшафт. Самым плохим, что можно было сделать – попытаться повредить саму Башню. Помнится, однажды сюда явился один мастер элемента песка. Дурень заявил, что сможет свалить исполинскую постройку. Я уверен, что он бы даже пошатнуть её не смог, не смотря на то, что и правда был очень искусен в своей ипостаси. Башня стоит уже многие тысячелетия, а на ней и поныне не появилось и царапины – еще один факт в пользу того, что здесь не обошлось без божественного вмешательства.

Одной Богине известно, на что тот маг надеялся, когда рассказал всем о своих планах до того, как свершил их, но большое ему за это спасибо. Схоронили мы его прямо там. Сразу же как он закончил говорить. Тебе это может показаться жестоким, но если бы он попытался сделать то, что задумал, перебили бы уже нас всех. Обратили город в пыль одним взмахом ладони. Наверное…

Я признаться, когда слушал истории о том, сколько раз город разрушали, не верил, что кто-то может так легко погубить так много жизней. И все лишь из-за того, что бренные глупцы хотели почерпнуть каплю Их знаний, понять Их силу, стать ближе к чему-то по-настоящему великому. Но вот сейчас, после шести тысячелетий, я начал отлично понимать почему Они так поступали. По той же причине я так редко кого-то и принимаю у себя, впрочем, об этом тебе думать не стоит. Поступай так же как я и в будущем тебя эта проблема не постигнет.

В остальном же обитающие у подножья Башни могли делать все, что душе угодно. На самом деле, мало кто задерживался там надолго – здесь была глухая пустошь, долго существовать в таких условиях было непросто. Тем, кто приходил, чтобы вознести хвалу Всебогине было проще всего: они старательно молились денек-другой и довольные собой возвращались домой. Но что было делать нам, тем, кто пришел сюда за силой и знаниями? Сложно описать с каким благоговением мы смотрели, на то, как очередная фигура взмывает с вершины Башни. Многие, утомленные ожиданием или же попросту не сумевшие сдержать секундный порыв летели за ними. Великой удачей было, если этих бедолаг просто игнорировали, но чаще всего конец был несколько более трагический…

Рядом с Башней я провел почти шесть лет. Приходилось то и дело возвращаться в города за пределами пустоши, но уже тогда я был отличным магом ветра и это не занимало много времени. За это время я видел и тех, кто разочарованно, качая головой уходил восвояси, так ничего и не найдя здесь. Видел я и таких, которые единожды взглянув на изредка мелькающие в воздухе фигуры, получал что-то вроде просветления и тоже уходил, но намного довольнее предыдущих. Сам я был где-то посередине. На тот момент мне было уже двести сорок лет. Самый конец жизни и я решил посвятить его именно Башне. В том, что я сейчас здесь и стал Владыкой виновата только удача. Кто-то скажет, что на то была воля Всебогини, но я твердо уверен, что мне просто повезло. Это случилось под конец шестого года моего пребывания там. Удивительное событие, но в то же время, наверное, самое трагичное во всей истории этого мира.

Старик на мгновение прервался и взглянул на внучку. Та задумчиво смотрела на него, на мгновение она даже забыла о том, что должна стесняться, настолько прониклась историей. Владыка знал, что Эллайла не посмеет прервать его рассказ, поэтому сделал это сам:

– Что-то случилось, девочка моя?

Девушка явно не ожидала этого вопроса, поэтому ответила с некой задержкой:

– Дедушка, значит ты тоже был обычным человеком? – в вопросе не было и толики разочарования или чего-то вроде того. Только искреннее удивление.

Старик на мгновение замер, а потом рассмеялся искренним, совсем детским булькающим смехом.

– Конечно, девочка моя. А ты думала, я древний монстр, притворяющийся умирающим стариком?

Эллайле вновь пришлось смущенно опустить голову, но Владыка задал ей следующий вопрос:

– Ты бывала в главном храме? – дождавшись утвердительного кивка он продолжил. – Если ты была внимательна, расскажи мне, что изображено на фреске, под статуей Всебогини.

– Башня, сама Богиня и склонившийся в молитве народ.

Старик кивнул, девушка была права.

– Храм существовал до того, как был создан Дакстариал, но интересен тот факт, что раньше считалось, что Богинь было несколько. В разное время люди молились то двум, то сразу трем Всебогиням. Во многих культурах это заблуждение бытует и поныне. Но я могу уверенно заявить, что Всебогиня одна.

Владыка выжидающе взглянул на Эллайлу и девушка сразу же задумалась. Почему все ошибались?

– Они, – послышался немного неуверенный голос, – считали тех, кто жил в Башне Богинями?

Улыбка старика стала шире и он еще раз кивнул.

– Все заблуждались. Но на самом деле, подобный вывод был очень логичным. Я признаться, до того дня тоже придерживался этой теории. – Владыка как-то сразу посерьезнел. – Ходили слухи, что обитатели Башни очень редко, но разговаривали с теми, кто жил внизу. Только с самыми глубоко верующими людьми. Они являлись им во снах, рассказывали, что простые посланники, апостолы Всебогини в этом мире. Что они всего лишь несут её волю. Создают и разрушают только по её приказу. Что они щит этого мира.

Глава 132

Глава 132

Владыка серьезно взглянул на Эллайлу и вновь заговорил:

– Но верили им с трудом. Все, живущие на вершине Башни были женщинами. Мы мало что о них знали, сложно было отличить сочиненную кем-то байку от правды, но доподлинно было известно, что в Башне никогда не обитало больше трех этих существ. Сейчас-то я точно знаю, что не смотря на невообразимое могущество, Они не были богами. То и правда были слуги Всебогини. Они разрушали города и целые страны, топили острова и создавали моря. За это в некоторых частях мира Они до сих пор – символ истинного зла. Но в то же время Они останавливали войны, закрывали трещины между мирами, давали веру целым народам. Однозначно плохими или добрыми этих существ назвать нельзя. Они действовали лишь по воле Всебогини, её руки в этом мире. Сама же Богиня, насколько мне известно, ни единого раза самолично не являла себя. Потому их с ней и путали, Богиня кроила мир с их помощью. Вот почему по моему приказу в храме оставили лишь одно изображение Всебогини, не смотря на то, что лик её нам и поныне неизвестен.

Старик замолчал, а Эллайла крепко задумалась. Все рассказанное было ей неизвестно и шло несколько вразрез с тем прошлым Дакстариала, о котором доводилось слышать каждому ребенку. У неё на языке вертелись десятки вопросов и нужно было задать их в верном порядке. Если спросить что-то глупое, Владыка посчитает её ребенком.

– Дедушка, но ты тоже неимоверно могущественен. Значит ты сумел стать одним из слуг Всебогини?

В этот момент случилось то, что Эллайла еще ни разу в своей жизни не наблюдала. Глаза человека, старше самого Дакстариала, удивленно распахнулись, а брови поползли вверх. Девушка в этот момент наоборот побледнела. Она сказала, что-то непозволительное? Или может дедушка не хотел, чтобы она считала его бесчувственным слугой?

– Нельзя сказать, что они были бесчувственны или лишены эмоций. – неожиданно покачал головой старик, заставив уже Эллайлу удивленно распахнуть глаза. Дедушка прочел её мысли! Богиня, как же так!? Неужели он и на такое был способен? Девушка так и застыла с приоткрытым ртом, понятия не имея, как ей поступить. Раз Владыка знает, о чем она думает, то говорить с ним как до этого будет просто невозможно. Может стоит извиниться? Но с чего начать?

– Не волнуйся так. – старик успокаивающе помахал рукой. – Мысли читать я не могу, но твои глаза как два озера с чистой водой. Видно все до самого дна и даже немного дальше. Надо научить тебя правильно скрывать то, что у тебя на уме.

Эллайлу это смутило, но в то же время немного успокоило. А Владыка тем временем продолжил, правда почему-то его лицо немного недовольно поморщилось. Девушка не знала, но старику сейчас было очень больно.

– Вернемся к твоему вопросу. Ты обладаешь недюжинной проницательностью. Не смотря на то, что твое предположение ошибочно, ты подобралась довольно близко к истине. Я не стал слугой Богини, но особенным время моего пребывания рядом с Башней было потому, что в то время там обитал мужчина. Такого не было никогда раньше, по крайней мере, в обозримом для тех, кто жил у подножья прошлом. Он несомненно был одним из них, сильнейший и достойнейший и тех, кого называли д… – старик так и не успел договорить, повернувшись к виднеющемуся сквозь широкое окно городу. Эллайла сразу же проследила за его взглядом, но ничего там не увидела. Владыка же молча поднялся на ноги.

– Придется закончить историю в другой раз. На самом деле, я, наверное, немного поспешил рассказав её сейчас, но к самому важному мы так и не добрались. – он говорил шагая в сторону балкона, а по небольшим завихрениям энергии, проступающим на ткани его накидки, Эллайла догадалась, что из трещины опять выбрался кто-то слишком опасный, чтобы дедушка мог оставить его защитникам. И это именно тогда, когда Владыке нельзя слишком злоупотреблять своей силой…

Девушка так и осталась стоять на месте, но дойдя до края балкона старик остановился и повернулся к ней.

– Идем, Эллайла, я покажу тебе, как можно объединить сразу несколько стихий в одном заклинании. Можно попробовать добавить еще и несколько высших печатей. Самой тебе будет сложно повторить подобное, но знать принцип все равно полезно.

Эллайла послушно кивнула и поспешила к дедушке. В этот момент она думала лишь о том, что он еще ни разу не обращался к ней по имени. Странное было чувство, неприятное, из-за него настроение девушки неизбежно помрачнело.

***

Небо над Фаросом вновь начало проясняться. Ветер медленно прогонял оставленную грозой белизну, заменяя её привычным голубым оттенком. За этой картиной пристально наблюдали два таких же голубых глаза. По крайней мере, так могло показаться со стороны. Но, если бы наблюдатель присмотрелся, он понял бы, что в глазах человека небо не отражалось. И вот с них, ветер уже не мог сорвать мутную пелену.

Дно вырытой в земле ямы было холодным, мокрым от прошедшего дождя, но Рея это не волновало. Он давно уже промерз до костей, относительно недавно перестал дрожать, но двигаться не собирался. Дышал парень с большим трудом, хрипя, он еле втягивал в себя немного морозный воздух.

Сознание его было пустым, как лист без чернил. Но вместо них в голове Рея отсутствовали мысли. Парень понятия не имел, сколько пролежал без движения, но солнце уже точно успело пройти больше половины своего извечного пути. Скоро начнет вечереть…