Текст книги "Жизнь, продиктованная Говорящей Шляпой (СИ)"

Автор книги: Скарамар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 43 страниц)

Это было всё, о чём Гарри мог думать – как убедить Калли простить его. Он перебрал в уме, что купил, надеясь, что ничего не забыл.

«Может быть, это всё исправит».

Блейз по-прежнему был немного холоден с ним, и у Гарри возникло ощущение, что сегодня вечерняя отработка со Снейпом будет такой же неприятной, как и предыдущая. И он ничего не мог с этим поделать. Мадам Помфри не сразу, но простила его, однако это было не столь важно. Если бы только Гарри мог получить прощения Калли, жизнь вернулась бы в нормальное русло. К наказаниям Гарри привык, но его грызло чувство вины, связанное с причинением вреда существу – другу! – которое ростом не доходило ему и до пояса.

Однако на самом деле Гарри понимал, что вряд ли когда-нибудь всё вернётся в «нормальное русло». В «нормальном» Снейп был злобным сальным мерзавцем, который ненавидел мальчика и тратил кучу времени, изобретая способы сделать жизнь Гарри невыносимой. А сейчас всё выглядит так, словно «нормальное» никогда не существовало.

«Ну, по крайней мере, сальноволосый мерзавец так держится… Чёрт, я ненавижу думать».

В конце концов Гарри отправился в класс, а затем – в Большой зал на обед, где его с энтузиазмом встретили друзья. Рон и Гермиона подошли к столу, чтобы немного поговорить с ним, как и Фред с Джорджем. Они вели себя странно: Гарри был не единственным человеком, с которым они разговаривали за слизеринским столом, и все, к кому они подходили, бросали на Гарри странные взгляды. Когда близнецы вернулись к гриффиндорскому столу, картина повторилась.

«Что происходит?»

Гарри случайно взглянул на Маркуса Флинта: тот сделал глоток из своего кубка, и на затылке и под мантией у него тут же выросла колючая изумрудно-зелёная грива. Все начали хихикать, но, очевидно, шоу ещё не закончилось, потому что вслед за гривой у Маркуса появились огромные пушистые зелёные ослиные уши. Весь зал взорвался оглушительным хохотом, а Флинт, вскочив, с отчаянно пронзительным воплем кинулся в лазарет.

***

Северус Снейп дождался окончания своего урока у третьекурсников Гриффиндора и Слизерина и спросил самым угрожающим тоном:

– У кого из вас хватило наглости подмешать что-то Флинту в напиток сегодня утром? Мне нужны имена!

Фред и Джордж Уизли переглянулись, пожали плечами и подняли руки.

– Это были мы, сэр!

Даже гриффиндорцы повернули головы в ответ на их восторженное признание. Неужели близнецы Уизли окончательно сошли с ума?

– И что вы использовали? – Тон Снейпа не изменился.

– Ослиную эссенцию для ушей, гривы и голоса, изумрудную драконью шкуру – для цвета, и яйца докси, чтобы закрепить эффект, сэр.

– Дорогие ингредиенты, – заметил Снейп. – Их трудно достать даже состоятельным волшебникам. Могу я поинтересоваться, где вы их взяли?

– Из ваших запасов, сэр, – гордо ответил Джордж. – Я умею вскрывать замки.

– Интересно, – протянул Северус, бросив на Джорджа нечитаемый взгляд. Ученики с обоих факультетов затаили дыхание, уверенные, что близнецы вот-вот встретят свою смерть. Северус угрожающе перегнулся через стол и заглянул в котёл Фреда.

– Как вы назовёте этот цвет, мистер Уизли? – с холодной яростью спросил он.

Но на близнецов это не произвело впечатления.

– Хм… Наверное, светло-зеленовато-синий. Или, может быть, аквамариновый. Как ты думаешь, Джордж?

– Определённо аквамариновый.

– Вы не умеете читать, джентльмены? – Северус повысил голос. – Разве на этой стадии зелье не должно быть светло-жёлтым?

– Так и есть. Но вот этот цвет красивее, сэр.

– Это худшая порция зелья, которую я когда-либо видел, – Северус говорил чётко, стараясь, чтобы его слышали все в классе, хотя обращался он только к Фреду. – Вы полный кретин, и ваше зелье абсолютно никчёмно. – Затем он свирепо оглядел класс, а убедившись, что все ученики внимательно слушают, продолжил: – Однако я совершенно согласен – цвет прекрасный. Пятнадцать баллов Гриффиндору.

У всех в шоке отвисли челюсти, затем в глазах более сообразительных учеников начало загораться понимание, и рты закрылись.

– Есть вопросы? – Северус обвёл взглядом класс.

Некоторые ученики, особенно слизеринцы, усмехнулись – к тому времени уже было хорошо известно, что случилось с Гарри, и многие в Слизерине и Гриффиндоре хотели бы знать, кто это сделал.

– Я думаю, идею мы уловили, – громко сказала одна слизеринка. – Вы хотите, чтобы мы поделились ею с остальными, сэр?

– Я это весьма оценил бы, – от усмешки Северуса несколько учеников вздрогнули. – Спасибо, мисс Колдуэлл.

***

К тому времени, когда Гарри вернулся в общежитие, перед самым ужином, кто-то повесил на внешней стороне двери в слизеринскую гостиную очень интересную табличку. Когда Гарри прочитал её, у него появилось сильное подозрение, и он понёсся в гриффиндорскую башню. И действительно, на двери была нахально вывешена идентичная табличка. Содержание её было простым.

«Третья мировая война.

Баллы начисляются за креативность, сложность и общее влияние розыгрышей на личность Маркуса Флинта.

Победитель будет объявлен, когда упомянутый выше задрот свалит из школы.

Гриффиндор: 15 – Фред и Джордж Уизли

Слизерин: 0».

Рядом с записью о Фреде и Джордже была даже фотография зелёного осла. Гарри недоверчиво уставился на снимок. Он знал только одного человека, который мог начислить баллы за такое, но это было… абсурдно. Снейп дал баллы гриффиндорцам? За то, что подшутили над слизеринцем? Он сказал, что ничего не может сделать с Флинтом официально…

Войдя наконец в Большой зал, Гарри заметил Флинта, неловко ковылявшего снова в лазарет. Он по-прежнему был с зелёными ушами, но теперь щеголял ярко-фиолетовой гривой и маленькими оранжевыми прыщиками, которые быстро набухали, превращаясь в болезненно лопающиеся гнойники.

Час спустя Гарри вернулся в гостиную Слизерина, и, конечно же, табличка теперь гласила:

«Третья мировая война.

Баллы начисляются за креативность, сложность и общее влияние розыгрышей на личность Маркуса Флинта.

Победитель будет объявлен, когда упомянутый выше задрот свалит из школы.

Гриффиндор: 15 – Фред и Джордж Уизли

Слизерин: 10 – Розалинда Лебо».

«Розалинда староста. Если она чувствует себя в безопасности, вытворяя такое…»

Гарри отправился на отработку, глубоко задумавшись.

***

Северус наблюдал за Гарри, когда тот вошёл, отмечая замешательство и беспокойство мальчика.

«Я не смогу защитить его, если он не скажет мне, когда ему будет плохо», – напомнил он себе и, встретившись взглядом с Гарри, кивнул в сторону угла.

Гарри замер, уставившись на Снейпа в немом ужасе.

«Опять? Нет! Нет, нет, нет!»

– Гарри, ты же не думал, что вчера всё закончилось. Я уже говорил тебе, что если ты скроешь от меня свои травмы, получишь по меньшей мере неделю ареста или что-то в этом роде. Я не собираюсь снова сажать тебя под замок, но ты будешь наказан за свои действия. А теперь иди.

Гарри смотрел на него одновременно и яростно, и умоляюще.

– Знаю. Я злобный сальный мерзавец. Однако это не меняет твоего положения. Вперёд.

«Может, пропустим наказание углом и вернёмся к домашнему аресту? Ну пожалуйста! Арест сейчас звучит намного веселее».

Тем не менее Гарри пошёл в угол, всё ещё думая о табличках на дверях гостиных. Может быть, это была Макгонагалл? Но как бы она узнала, что это Маркус Флинт, если бы Снейп не сказал ей? И потом, она не стала бы так делать. Она назначала жалкие наказания за каждый пустяк, но устраивать межфакультетские состязания… Эта мысль заставила Гарри коротко усмехнуться. Баллы за креативность. Просто блестяще.

Четверть часа спустя Гарри, напрягшись, обернулся. Снейп серьёзно посмотрел на него.

– Я ничего не делаю, Гарри, просто беру книгу. Повернись.

«Но ты должен оставаться на месте!»

Гарри упорно не сводил со Снейпа глаз.

«Я повернусь, когда ты вернёшься за свой стол».

Но Снейп не двигался, просто спокойно смотрел на него.

– Я жду… Десять.

«Нет! Не считай. Ненавижу отсчёт!»

– Девять.

У Гарри дрогнули колени, но он не отводил взгляда.

– Восемь.

«Что он сделает, если я не повернусь?»

– Семь.

«Я просто подожду и посмотрю. Без проблем. Не…»

– Шесть. – Снейп поднял брови в молчаливом приказе. – Пять.

«Ладно! Ладно, ладно, хорошо!»

Гарри, понурившись, повернулся.

«Трус. Испугался глупого счёта».

Этот счёт оказался почему-то страшнее, чем Снейп за спиной, а теперь, когда их битва силы воли закончилась, профессору потребовалось меньше тридцати секунд, чтобы взять книгу и снова сесть.

Впрочем, это не имело значения: Гарри дрожал от напряжения. Нахождение в углу заставляло его волноваться и в лучшие времена, а стресс и адреналин от столкновения со Снейпом лишь усилили негативное воздействие.

«Дурак. Глупец, идиот, тупица. Тебе просто надо было сделать ещё хуже, верно? Нельзя было просто оставить всё как есть, позволить ему взять дурацкую книгу – нет, ты должен сделать из этого проблему. Теперь ты снова похож на загнанного кролика. Он даже больше не двигается, а ты весь трясёшься».

В последний раз, когда Гарри был так напуган, ему, по крайней мере, позволили какое-то время стоять лицом к комнате.

«Чёрт возьми, он ничего не собирается делать! Успокойся!»

Северус смотрел, как Гарри дрожит, и чувствовал себя чудовищем.

«Пожалуй, это чересчур. Надо было позволить ему наблюдать за мной».

– Гарри, я не двигаюсь, – медленно и негромко сказал Северус со своего места за письменным столом. – Успокойся.

Гарри глубоко вздохнул.

«Видишь? Он даже не сердится. Расслабься уже, дурак».

В конце концов, адреналин схлынул, Гарри успокоился. И быстро вернулся к обычному режиму «я ненавижу угол»: скучно, тревожно и полно самобичевания.

«Отлично. Я веду себя по-дурацки и делаю только хуже, а когда мне наконец удаётся успокоиться, то что? Опять угол. Всегда угол. Глупец, придурок, дебил».

Но что он мог сделать по-другому, в самом-то деле?

«Он действительно хочет, чтобы я докладывал ему каждый раз, когда что-то болит?»

Но это же неразумно.

«Ты напугал его, – напомнил он себе. – Перестань его пугать, и, может быть, он перестанет делать твою жизнь невыносимой».

Прошло полчаса, потом сорок пять минут, Гарри переминался с ноги на ногу, пытаясь расслабиться, и в основном это ему удавалось. События последних нескольких дней снова и снова прокручивались в голове, пока Гарри снова старался осмыслить всё происходящее. То, что он оказался в углу, должно было помочь – это как бы заперло его в собственном сознании, но на данный момент всё, что он получил, – сбивающие с толку, тревожные и болезненные мысли.

Гарри прекрасно понимал, что Блейз всё ещё сердится на него, но, по крайней мере, разговаривает с ним, и поэтому Гарри смог выбросить его из головы. К сожалению, мыслей о Снейпе и Калли было более чем достаточно, чтобы расстроиться. В какой-то момент ему придётся встретиться с Калли, чтобы попытаться снова попросить прощения, но он чувствовал, что не сможет смотреть ей в глаза. Может быть, его предложение помириться поможет: когда-то помогало…

И Снейп. Снейп, который не наказал Гарри за то, что он разрисовал дверь, но поставил его сюда, в самое ненавистное место, на несколько часов только потому, что он подвергал себя опасности.

«Сальноволосый ублюдок».

Но с другой стороны… иногда было приятно, что Снейп такой мерзавец. Он отпугнул завхоза и (наверняка же это был он) завербовал учеников целой школы, чтобы избавиться от кого-то, кто причинил боль «его подопечному».

«Я могу справиться с этим сам. А он ведёт себя так, будто это первый… или последний раз, когда меня избили. Такое случается. Он просто должен отстать от меня».

Этот человек буквально приказал ему держаться подальше от Флинта! Как будто Гарри собирался просто сидеть и позволять другим разбираться с этим придурком!

Наконец, наконец-то время вышло, и Снейп позвал Гарри обратно к столу. Гарри обиженно посмотрел на Мастера зелий, но сел, как ему было велено, и взял перо. Первый час он писал свои строки молча, но в конце концов не выдержал. Он должен был спросить.

– Сэр…?

– Да?

– А вы… – Он решил просто высказаться. – Вы дали баллы за то, что кто-то подшутил над Маркусом Флинтом?

– Разумеется, нет! – Снейп ухмыльнулся. – Я бы потерял свою должность, если бы меня поймали за таким занятием. Я дал баллы за хорошую работу в классе и ни за что больше. Сегодня Фреду и Джорджу Уизли удалось приготовить прекрасное зелье, а староста Лебо зажгла жаровню под котлом.

– Разве она не шестикурсница? – спросил Гарри, развеселившись, несмотря на своё прежнее негодование. Первокурсники узнавали, как это делать, в первую же неделю.

– Лао-цзы однажды сказал: «Великие дела состоят из маленьких поступков», – парировал Снейп.

– Конечно. Очевидно, что она стремится к величию. Ошибочка вышла, – Гарри слегка улыбнулся и вернулся к своим строчкам. Любопытство было удовлетворено, но замешательство по-прежнему росло.

Снейп дал баллы Гриффиндору? Близнецам Уизли? Он снимал баллы с Гриффиндора. И не возвращал. Даже слизеринцы в курсе, что декан пристрастен. Большинство также знало, что Снейп и близнецы – практически заклятые враги.

«Странно».

***

На следующее утро Хедвиг и ещё две совы прилетели к Гарри, каждая со свёртком. Хедвиг принесла длинную трубку, которая, как решил Гарри, вероятно, была обёрточной бумагой. Две другие совы притащили бумажный свёрток средних размеров и большую коробку, перевязанную верёвкой. Гарри сглотнул. Он планировал отнести подарок Калли, как только получит посылки, но ожидал, что это займёт больше времени.

«После уроков, – сказал он себе. – Я сделаю это после уроков».

В конце концов последний урок закончился, и Гарри отправился в подземелье, чтобы собрать всё вместе и завернуть неудобный пакет так красиво, как только мог. У него был большой опыт, начиная с упаковки подарков Дадли, и поэтому он справился относительно неплохо. Ему удалось найти в волшебном стационарном каталоге классную обёрточную бумагу с узором из вьющихся цветов, которые медленно вращались вокруг друг друга, что могло бы вызвать головокружение, но почему-то было просто весело и красиво.

«Выглядит нормально… теперь я просто должен отнести это Калли».

Гарри хотелось бы просто передать подарок с другом или что-то в этом роде, но раз он собирался (в очередной раз) попросить прощения, ему придётся сделать это самому.

«Вчера это казалось такой хорошей идеей…»

Наконец Гарри собрался с духом и отправился на кухню. Это было недалеко, и вскоре он оказался перед картиной с фруктами. Не теряя самообладания, он пощекотал грушу и вошёл внутрь. Как обычно, несколько домашних эльфов встретили его у двери, но сегодня они не радовались при виде мальчика. Калли среди них не было.

– Могу я поговорить с Калли, пожалуйста? – робко спросил Гарри.

– Если она согласится… – коротко ответил главный домовик.

– Да, это… это нормально. Если она не хочет меня видеть… она не обязана, – пробормотал Гарри, чувствуя комок в горле. Он не думал, что она откажется даже встретиться с ним.

Эльф исчез, появившись мгновением позже вместе с Калли и прогнав всех остальных эльфов. Калли выжидающе посмотрела на мальчика, её лицо всё ещё было в синяках. Гарри покраснел и уставился в землю.

– Я… я принёс тебе кое-что, – пробормотал он, поставив перед ней свою разноцветную ношу и опускаясь рядом на колени. – Правда, прости меня.

Калли мгновение молча смотрела на него, затем наклонилась и развернула свёрток. Внутри был набор для шитья, Гарри собрал его, купив красивую корзинку с тканевой подкладкой, большие и маленькие иголки и цветные нитки, несколько ярдов разноцветных тканей и книгу с выкройками, которые могли адаптироваться под разные размеры.

– Я не думал… ну, я надеялся… ты же не хотела, чтобы я дарил тебе одежду, но я заметил, что тебе нравится носить красивые вещи.

Калли не спеша рассматривала содержимое набора, пока Гарри набирался смелости заговорить, не решаясь взглянуть на неё.

– Послушай, мне очень, очень жаль. Я никогда не имел в виду… ты никогда не должна мне подчиняться, хорошо? Если тебе действительно понадобилось ослушаться меня тогда… тогда это было то, что ты должна была сделать. Ты… ты не должна причинять себе боль только потому, что я… потому что я был такой дурак, – запнувшись, он умолк.

Калли задумчиво смотрела на него.

«Это глупо. Как она может простить меня? Я сам себя не простил бы!»

Гарри поджал губы, чтобы они не дрожали, но не смог удержать закапавшие слёзы.

«Пожалуйста. Я не хотел. Я в самом деле правда не хотел».

Наконец лицо Калли смягчилось.

– О, мастер Гарри, сэр. С Калли всё в порядке, сэр. Не нужно так расстраиваться.

Гарри засопел, всё ещё опасаясь смотреть на неё, и её голос приобрёл свои обычные едкие нотки:

– Не мог бы хозяин взглянуть на Калли, пожалуйста? – Гарри поднял глаза. – Калли прощает мастера Гарри, да, всё в порядке!

Гарри слегка улыбнулся, более уверенный, что Калли не ненавидит его – теперь она была похожа на себя.

– Хозяин очень умный, сэр! Дарит Калли одежду, не отдавая одежду Калли! Калли очень нравится подарок, сэр!

– Спасибо, Калли, – улыбка Гарри стала ещё шире. – Я… я рад, что тебе понравилось.

– А теперь, – сказала она оживлённо, аккуратно укладывая ткань и припасы обратно в корзину, – хозяин должен что-нибудь съесть перед уходом. Он хочет тыквенного или пастушьего пирога?

– Тыквенного, пожалуйста, – ответил Гарри. Его голос звучал смиренно, но он широко улыбался. Калли простила его!

Глава 13. Плохая наследственность и скверное поведение

«Он снова загонит тебя в угол. Ты же знаешь, что так и будет».

А что, если Гарри просто… не пойдёт? Уйдёт и вернётся в своё общежитие? Просто… прогуляет отработку? Что Снейп сможет сделать, если Гарри просто… перестанет слушаться?

«Он отправит ещё один громовещатель, идиот, и будет каждый час снимать баллы со Слизерина, так что остальные слизеринцы заставят тебя пойти. Тогда у тебя будут настоящие неприятности. Ты же знаешь уже, что пропускать отработки – плохая идея».

Но Гарри так надоело подчиняться этому человеку. И вообще повиноваться кому бы то ни было.

«Если я не пойду на отработку, он влепит мне ещё одну… или даже две. Как будто это имеет значение…»

«Хочешь проверить? – снова заговорил чертовски разумный голос Гермионы. – Вспомни громовещатель, идиот. Лучше тебе не стало. Просто иди и закончи с этим».

Но ему так не хотелось идти туда…

«Угол, помнишь? – возразил он голосу Гермионы. – Угол – это скверно».

«Громовещатель ещё хуже, – не унимался голос Гермионы. – И ты опять получишь уйму отработок и не выпутаешься из них».

В раздумьях прошло пять минут, было уже ровно семь вечера, и если он не постучит прямо сейчас, то точно опоздает.

«Ладно, ладно, иду».

Гарри постучал и вошёл, как обычно, встав перед столом Снейпа, как будто ещё не знал, куда сейчас отправится. Потом взглянул на Снейпа и вызывающе вздёрнул подбородок.

«Я выдержу всё, что ты назначишь».

Вызывающая поза также помогала сдерживать слёзы.

Северус наблюдал за лицом Гарри. Мальчик перестал смотреть умоляюще, его глаза вновь свирепо сверкали, хотя Северус уловил за гневом отчаяние. Он напомнил себе, что сказал Альбусу в начале семестра – я буду строг с мальчиком. Я не смогу сохранить ему жизнь, если он не будет воспринимать меня всерьёз, – и вздохнул. Для сегодняшнего дня это так же верно, как и тогда. Волдеморт на самом деле не исчез: Северус чувствовал это всем существом. Мир станет только опаснее для Гарри Поттера: школьные хулиганы скоро будут наименьшей из его проблем. Однако веселее от этого не становилось.

Профессор кивнул на угол и, увидев отчаяние в глазах мальчика, покачав головой.

«Прости. Я не могу поступить иначе».

– Вперёд.

Гарри сердито поджал губы и резко повернулся, высоко подняв голову.

«Мне всё равно. Загони меня в угол до конца света. Подумаешь! Я справлюсь».

Однако едва он очутился в углу, продолжать этот фарс стало намного труднее. Нелегко злиться, когда не в состоянии даже взглянуть на причину своей злости, у Гарри оказалось достаточно времени, чтобы его гнев остыл. И угол в какой-то степени способствовал этому, убивая на корню его непокорность и причиняя дискомфорт гипернапряжением внимания, вызванным невозможностью видеть.

«Час, – вспомнил он. – Я здесь на целый час. Надо было просто сбежать».

Но его в самом деле загнали в угол: что бы он ни делал, всё равно вернётся сюда. Единственное, что ему оставалось, – это смириться и не навлечь на себя худшего.

«Конечно, он ещё не так сильно сердится на меня. А каким будет это «худшее»?"

Гарри по-прежнему не знал: Снейп говорил, что ударит его, если он подвергнет себя опасности, но Гарри, по-видимому, ещё не перешёл эту черту.

«То, что он меня пока не бил, ничего не значит. Он же сказал, что ударил бы, если бы я встрял во что-нибудь опасное».

Что будет, когда он подвергнет себя опасности? Если он исследует те места, которые хотел изучить, или сделает то, что хотел, с Маркусом Флинтом? Мысль о возможной реакции профессора заставила Гарри напрячься ещё больше.

«Я не боюсь. Я буду делать всё что захочу, а Снейп пусть катится к чёрту. Меня всё равно кто-нибудь изобьёт, что бы я ни делал».

«Но тебе лучше продолжать ходить на отработки», – как обычно, голос Гермионы взял верх.

Гарри по-прежнему не знал, как из всего этого выпутаться.

«Если только мне не удастся убедить Снейпа, что я этого не стою. Он придаёт этому слишком много значения, но… речь ведь обо мне. Никому не нужен урод».

Северус Снейп наблюдал за Гарри, глубоко задумавшись. Когда ребёнок снова просто перестанет приходить? Ему хотелось, чтобы Гарри слушался из симпатии или, по крайней мере, из уважения, но он знал, что лучше не думать об этом. Он не оставил мальчику выбора, и теперь… Как только Гарри найдёт выход, он, скорее всего, воспользуется шансом.

«Мне просто придётся не давать ему ни единой лазейки».

Но что ему делать: держать мальчишку на отработках вечно? Это был нечестный и не лучший способ заставить Гарри доверять Северусу. Но как только у ребёнка появится выбор, Северус был уверен, он исчезнет, приходя только тогда, когда от него потребуют… А отработки заканчиваются этим вечером. С другой стороны, мысль о том, что Гарри будет держаться подальше от неприятностей… смехотворна.

Однако это не вселяло в него больше надежды. Это просто означало, что они с Гарри навсегда останутся врагами.

«Я выбрал единственного наименее расположенного ко мне ребёнка и пытаюсь понять… ну почему я не могу присматривать за… о, чёрт возьми, Северус, просто признай это – заботиться… о ребёнке, с которым был бы шанс понравиться ему в ответ?»

Он отбросил эту мысль.

«Неважно, нравлюсь ли я ему… главное, чтобы он доверял мне и слушался меня. Это всё, что нужно для его безопасности… Ну ещё избавление от Маркуса Флинта».

***

На следующий день первый урок у Северуса был совместным для пятикурсников Слизерина и Гриффиндора, включая Маркуса Флинта, весьма нервничающего, как, впрочем, и должно быть. Северус с недоверчивым скептицизмом наблюдал, как Перси Уизли, предупредив своего напарника о том, что делает, наклонился и на решающем этапе вылил желчь броненосца в котёл Флинта.

«Ты связался не с тем мальчишкой, Флинт, если даже этот амбициозный подхалим выступил против тебя».

Оба гриффиндорца поспешно отступили, когда котёл взорвался, окатив Маркуса кипящей вязкой жижей. Флинт, пронзительно взвизгнув, лихорадочным эванеско попытался, насколько возможно, очистить кожу.

– Десять баллов Гриффиндору, мистер Уизли.

Флинт неверяще уставился на декана, его лицо было покрыто ярко-красными ожогами.

– Он проявил недюжинную предусмотрительность, предупредив своего напарника о влиянии желчи броненосца именно на это зелье, – спокойно пояснил Снейп, но затем его голос стал резче. – Скажите мне, Флинт, желчь броненосца требовалась согласно рецепту или вы просто хотели привлечь к себе внимание?

– Я не…

– Полагаю, у Аргуса Филча есть кое-какие трофеи, требующие полировки: как великодушно с вашей стороны вызваться добровольцем. Я не позволю глупых и опасных выходок в моём классе.

Несколько учеников засмеялись, когда Флинт побагровел от ярости. Северус просто смотрел на Маркуса, и от взгляда Мастера зелий смех быстро стих. Флинт побледнел, замерев, как олень, попавший в свет фар автомобиля.

– У вас есть возражения, мистер Флинт?

– Нет, сэр. Никаких возражений.

– Забавно, – Северус продолжал смотреть ему в глаза. – Я мог бы поклясться, минуту назад вы думали, что моё решение несправедливо.

– Н-нисколько, сэр.

– Хорошо. Вы хотите пойти в лазарет?

– Да, пожалуйста, сэр.

– Идите.

«Убирайся из моего класса, пока я сам не натворил глупостей».

Флинт рванул на выход так, словно его преследовали все исчадия ада, а Северус повернулся к совершенно притихшему классу.

***

– Итак… ты ненавидишь Снейпа, да? – прямо спросил Рон. Он, Гарри и Тео зависали в гостиной Слизерина сразу после занятий, ожидая, когда с учёбы явятся Блейз и Гермиона.

– Да… – неуверенно ответил Гарри. К чему это он?

– Та-ак… тогда почему он защищает тебя?

«О нет».

– И ты туда же.

– В смысле?

– Да Блейз достал нотациями, что я должен лучше относиться к этому ублюдку.

– А, нет, мне просто любопытно. Я имею в виду, Снейп якобы защищает всех вас, Змей, но я слышал, что он буквально свирепеет, когда дело касается тебя – рвёт и мечет, просто жуть.

«Ну, может быть, – подумал Гарри, вспомнив реакцию профессора на Аргуса Филча. – Но откуда Рон знает об этом?»

– Что ты имеешь в виду? Слышал от кого?

– Вообще-то от Перси. Ты обращал внимание на таблички? Там есть его имя! – В голосе Рона звучала гордость. – Как и всех из твоей команды по квиддичу – они «случайно» загнали Маркуса Флинта на метле в Гремучую иву. Он снова в лазарете, а его метла вообще в щепы. Это вывело Слизерин немного вперёд по баллам, но потом наш капитан присобачил Флинту на спину табличку «Прокляни меня». После этого дела Флинта стали совсем плохи – Львы наваляли ему и сравняли счёт. А все только о Снейпе и говорят – что-то вроде «свяжись с Гарри и умри», именно «умри», а не «сиди на отработках до конца света». Есть мнение, что Флинт спёкся, потому что с тобой связался.

«О, отлично. Только этого мне не хватало. Все, мать их, гоняются за Маркусом Флинтом, потому что так велел Снейп».

– Кого это волнует? Мне не нужна его помощь. Я сам могу о себе позаботиться.

– Да, но зачем тебе это? – вмешался Тео. – Так гораздо веселее. Господи, что ты такого сделал, чтобы Снейп оказался на твоей стороне? Все знают, что он терпеть не может детей.

– Даже не спрашивай. Есть идеи, как от него избавиться?

– Мерлин, Гарри, – вытаращился Тео, – ты именно теперь собираешься заняться этим? Чёрт, он же на тропе войны! Даже я не такой дурак, чтобы злить его прямо сейчас!

«Наверное, ты прав. Чёрт».

– Конечно, он жуткий ублюдок. Ну а что ещё я могу сделать? Он, чёрт возьми, не оставит меня в покое.

– А что в этом плохого? – удивился Тео.

Гарри задумался. Блейз бы, конечно, всё понял, но Рон и Тео в целом доверяли людям. Может быть, поможет, если выложить всё начистоту?

– Ну, для начала, ты сам сказал, что он скользкий сукин сын. Что будет, когда он решит повернуть против меня?

– Гарри, он же учитель! И ты ему нравишься! – воскликнул Тео.

– Неважно, – Гарри едва не фыркнул. – Даже если не отвернётся от меня, я не хочу иметь с ним ничего общего. Если бы он не был «на моей стороне», то не пытался бы указывать мне, что делать. До этого я не мирился со взрослыми…

«…когда у меня был минимальный выбор…»

– …и теперь не буду.

– Ого. Ты имеешь в виду… всех взрослых? – скептически отозвался Рон. – И твоих роди… твою семью тоже?

«Упс… Пора сменить тему».

– Это зависит от обстоятельств. В любом случае, я так понимаю, ты не собираешься мне помогать? – Гарри не злился из-за этого, просто хотел уточнить.

– Я вообще не понимаю, зачем тебе это, – Тео прикусил губу. – Я имею в виду – да, Снейп мерзавец, но… ты бы видел его, когда мы навещали тебя в лазарете. Ты бы… можно было подумать, что он твой… отец или что-то в этом роде.

– Нет, он не отец! – огрызнулся Гарри. – У меня нет отца. Более того, мне он не нужен – я вырос из этого много лет назад. Снейп может перестать притворяться.

«Я должен избавиться от этого ублюдка».

Рон потрясённо уставился на Гарри. Внезапно в его глазах вспыхнул огонёк понимания.

– Ты действительно не любишь взрослых, да?

– Нет, не особенно.

– Почему?

Гарри замер. Он и так уже рассказал им слишком много. Ладно… время для отвлекающего манёвра.

– А почему тебе они нравятся?

– Ну, мне не все они нравятся, – Рон выглядел смущённым. – Но бо́льшая часть. Нет причин не любить их, если они ничего мне не сделали. Тебе ведь нравится Макгонагалл? Ты лучше к ней относишься, чем к Синистре или Квиррелу.

«Правда?»

– Наверное, она тоже хорошо ко мне относится.

– А Снейп – нет?

«Да что ж…»

– Да ладно тебе, Рон. Ты хочешь сказать, что он тебе нравится? Я не вылезаю из отработок с тех пор, как встретил его.

– Это потому, что ты продолжаешь его провоцировать, – возразил Тео. – Он был бы лучше, если бы ты не срывал его уроки и не громил кабинет.

Гарри усмехнулся.

– А что, если я хочу срывать его уроки и громить кабинет?

– В этом я тебя понимаю! – Тео улыбнулся. – Думаешь, у меня никогда не бывает неприятностей, даже дома? Но я же не виню взрослых за то, что они сердятся. Однажды я полез за книззлом на рождественскую ёлку…

– Ты сделал… что?

– Забрался на ёлку, чтобы поймать книззла. И повалил всё дерево.

– Гениально, – насмешливо протянул Гарри.

– Да, мой отец тоже так сказал. Я думал, он никогда не выпустит меня из комнаты.

– Он тебя ударил? – Гарри нахмурился.

– Да нет, мне было года четыре! Конечно, мой отец был Пожирателем Смерти, но он не монстр или что-то такое. Он просто разозлился, потому что я сделал глупость и мог пострадать.

«Ну да, много же ты о них знаешь», – фыркнув, с горечью подумал Гарри.

– В любом случае, – продолжал Тео, – ты не можешь ненавидеть Снейпа только потому, что он иногда наказывает тебя, вот и всё, что я хочу сказать.

«Ещё как могу!»

– Надеюсь, ты не собираешься убеждать меня полюбить Снейпа? То, что твой отец был прав, наказав тебя за чёртову рождественскую ёлку, не означает, что Снейп имеет право наказывать меня за… ну… за что угодно.

«Калли. Любой был бы прав, наказав меня за это. Но за всё остальное…»

– Это не его дело.

– Ты считаешь, что животные с фермы в его кабинете – это не его дело? – недоверчиво спросил Рон.

– Ладно, может, и так, но он не просто наказывает меня за шалости – он цепляется ко мне из-за всего. Две недели домашнего ареста только за то, что я подверг себя опасности и прогулял его занятия. Какое ему дело, если я плохо учусь или, раз уж на то пошло, умираю? Я бы вообще его не трогал, если бы он ко мне не цеплялся.