Текст книги "Просто друг?.. (СИ)"

Автор книги: Simba1996

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Девушка подорвалась с места, одним только этим резвым, быстрым и неукротимым движением показав, что не собирается отвечать на его реплику. Попросту нечего – лучше промолчать, чем бросить в ответ нечто обидное. Из-за этого – Сакура знала не понаслышке – разразится немыслимый скандал, а она так не хотела ругаться с ним снова, так не хотела, чтобы он уходил, не хотела, чтобы считал её виноватой…

Сакура нуждалась в нём. Так ночь, приходящая каждый день, нуждается в своём утре, наступающем после неё и заботливо укрывающем её каждый раз.

– Я так и думал, – виновато улыбнувшись, после того как она прошла, он направился в прихожую.

Сакура проследила за ним, едва пошла в сторону кухни, и тут же вернулась обратно. Так хотелось сказать ему, чтобы он не уходил, однако Учиха, по привычке надев свои бриджи и майку, был не умолим, и Сакуре только и оставалось, что смотреть в его широкую спину и сильную мужественную грудь, которую она ещё утром так страстно сжимала пальцами, оставляя ногтями на коже полумесяцы. Харуно всё так же внутренне бередила свою душевную рану на сердце воспоминаниями, проникающими в голову против её желания, и ей было весьма совестно. Сакура закусила губу с внутренней стороны, наблюдая, как мужчина, опустившись на стул возле двери, принялся завязывать свои кеды, бросив лишь короткий взгляд на туфельки Сакуры, находящиеся с другой стороны косяка. Вчера они пришли сюда, она так любезно уложила его в гостиной, а потом, когда настало утро…

Нет, он не смотрел на неё уничтожающим взглядом. Просто так получилось, когда мужчина, надев одну кеду и завязав шнурки, обратил на неё взгляд глубоких чёрных глаз. Что они выражали? Целый накал страстей. Неукротимый, но одновременно манящий, притягательный и неудержимый. Сакура отвела глаза – нельзя было встречаться с его взглядом. Так только станет значительно хуже, а от того, что на её душе, она никак не сможет избавиться.

Только с его помощью.

– Может, попьёшь чаю? – внезапно предложила она.

Как было глупо предложить ему чай… Но Сакура так хотела, чтобы он остался на ещё одну ночь – хотя бы так, чтобы он ушёл утром, когда она придёт в себя, – что готова была удержать его совершенно любыми путями.

Даже этим тупым предложением выпить чай.

– Дома попью, – покачав головой, он принялся завязывать шнурки на второй ноге, опустив глаза.

Сакура поникла – он злился. Впрочем, этого следовало ожидать. Она готова была упрашивать его, чтобы он остался. Может быть, даже присесть перед ним на корточки, схватить за руку, снять с него кеды и прижаться к сильному, мужественному телу. Просто потому, что с ним было хорошо. Он внушал такое спокойствие, доброту, тепло, и Сакура почувствовала это ещё больше после прошедшего утра. Даже если ей не хотелось этого признавать, даже если она была такой отвратительной, как она думала, в его глазах, даже если её чистый образ, который Саске воспринимал до этого момента, исказился, превратившись в такой презрительно-виноватый…

– Что ты делал тогда, когда мы расстались? – Сакура снова обратила взгляд на черноволосую макушку.

Мужчина выпрямился. Судя по всему, он не ожидал подобного вопроса от Сакуры именно сейчас. Она могла бы спросить всё что угодно: от прогноза погоды на завтра до того, почему так получилось. Саске настолько хорошо помнил то, что произошло в тот раз, десять лет назад, что это становилось для него таким надоедливым. А уж тем более эта тема, когда она её заводила, была отвратительной. Хотелось морщиться, едва она упоминала о том расставании, которому было лет десять, если не больше. Почему бы просто забыть эту старую рану на сердце и вернуться к настоящей жизни?

– А почему ты спрашиваешь? – переспросил Саске, пристально рассматривая её.

Она была всё такой же, как и всегда. В своих коротких шортах, свободной футболке приятного зеленоватого цвета, с длинными стройными ногами, с расслабленным телом, прислонившимся к косяку двери, ведущей в гостиную. Всё это Саске привык видеть, и это постепенно становилось для него чем-то родным, близким по духу. Она была для него как сестра, и именно это Учиха нарушил вместе с ней именно сегодня. Так грязно, так пошло, так развратно…

Девушка пожала плечами, опустив глаза, и принялась тереть тонкими пальцами предплечье.

– Снял шлюху, – он поднялся с места, отодвинув стул подальше и подавив дикое желание двинуть его об стену.

Но тогда обязательно раздался бы грохот, который испугал бы её, и тогда она бы вовсе перестала ему доверять, боясь его состояния. Учиха отвернулся от неё, задумавшись, и подошёл к зеркалу, глядя на еле заметные синяки под глазами. Ничего нового – следовало ожидать. Опустив глаза, он провёл рукой по густым чёрным волосам, стараясь не пересекаться с виновницей всего, что было утром, взглядом и даже не смотреть в её сторону. Тогда бы она снова вызвала необузданное желание – Сакура была хороша даже без макияжа, не говоря уже о том, что её влажные после мытья нежно-розовые волосы вновь источали свежий запах шампуня.

– Понятно… – она быстро посмотрела на него, тут же опустив глаза.

Неужели он снова сделает это сейчас? Сакура готова была молить, чтобы он этого не делал. В том, что произошло, была виновата она – девушка не отрицала. Но если он воспользуется какой-то грязной подстилкой, чтобы снять свой стресс и забыть о Сакуре на время? Нет, эта мысль была ей невыносима и причиняла новую боль, полоснув острым лезвием печали прямо по надрывающейся десятилетней ранке.

– Не переживай. Сейчас снимать не буду, – Саске усмехнулся, открыв дверь, и направился на выход. – Я позвоню утром.

Девушка кивнула и хотела было уже направиться к Учихе, как дверь за ним вновь закрылась, как и всегда, когда закрывалась в прошедшие дни. И ощущение его рядом с собой, даже просто теплота его тела, дарила ощущение непринуждённого спокойствия. И совершенно всё в мире становилось не властным, незначительным, таким бесполезным, когда он был рядом. Смысл приобретали только определённые моменты: его прикосновения кончиками длинных пальцев к её коже, волосам, губам и чувствительным ушам. Смысл приобретал только его успокаивающий, но такой низкий голос.

А теперь он ушёл.

– Пока, Саске, – еле слышно прошептала в закрытую дверь Сакура, виновато и горько опустив глаза, и направилась в гостиную.

Там он забыл свою рубашку в клетку, и для Сакуры это было величайшим счастьем – хоть какая-то его частичка осталась здесь, рядом с ней, даже если он ушёл. И Харуно уже совершенно не хотела разбираться, сделал ли это Учиха специально или просто по забывчивости, – ей было очень дорого воспоминание о том, что произошло. Все эти прикосновения, его поцелуи, бесконечные объятья, приятная, искренняя улыбка на губах – всё снова проносилось, будто какой-то желанный сон.

Забравшись с ногами на диван, она накинула на себя его рубашку. Снова запах его парфюма, который Сакуре так нравился. Однако его обладателя не было рядом с ней, когда так хотелось. Наконец рана, которая еще недавно надорвалась на её сердце, лопнула полностью, и прямо наружу полилась такая чистая, но невидимая кровь, зашитая там, в самой глубине её сердца, именуемая самой сильной болью. И Сакура разрыдалась – громко, надрывно, с шумными всхлипами и вздохами. Печаль и тоска, смешанные с десятилетней болью, которая подпитывалась страданиями, полученными сейчас, вылилась наконец наружу, и девушка испытывала облегчение вместе с тяжестью и ненавистью к самой себе.

И Саске, когда он направлялся к своему дому, показалось, что где-то громко разрыдался маленький ребёнок, успевший испытать страдания взрослого человека.

========== Глава 8, в которой Хината понимает всю сложность, которой нет ==========

На следующей день Хината всё-таки решила вытащить Сакуру на улицу: когда она разговаривала с девушкой по телефону, ей показалось, что Харуно была чем-то не то взволнована, не то напугана, и Хьюгу это привело в глубокое недоумение – обычно Сакура приветствовала её по телефону радостным, насыщенным и полным жизнью голосом, но теперь Харуно вяло отвечала на звонок и торопилась быстрее закончить разговор, словно что-то терзало её изнутри и не давало говорить. Как ком в горле.

И вот сейчас Хината сидела в парке, ожидая подругу. Место, в котором она находилась, было большим и довольно-таки просторным, к тому же, без сомнения, известным каждому жителю города: везде играли дети, гуляли с собаками, а некоторые парочки сидели на скамейках весьма плотно друг к другу. Ей порой это надоедало: как бы она не чувствовала себя несколько одинокой, находясь рядом с такими вот целующимися романтиками, её это смущало и вгоняло в краску. Более того, скромная Хьюга не могла взять в толк: как можно заниматься столь откровенным делом на публике, когда мимо тебя проходит каждый раз много людей?

Задумавшись, она опустила голову, внезапно смутившись: на ум пришёл Узумаки, который благополучно проводил её после клуба до дома и настаивал на очередной встрече. Впрочем, Хьюга была не против – Наруто был весьма хорошим и приятным молодым человеком, и ей ничего не стоило бы согласиться с ним на очередную прогулку, но она не решалась. Будто сама же чувствовала, что Узумаки, возможно, наскучит с ней.

Наблюдая за стаей голубей, которых кормил очаровательный светловолосый мальчик лет пяти, девушка невольно улыбнулась, подперев голову рукой. На ней был надет совсем лёгкий летний сарафан, который нравился девушке своим ярким жёлтым цветом, практически солнечным, и непринуждённостью. К тому же выбор этого сарафана тогда одобрила сама Сакура – будучи дизайнером, та умела прекрасно сочетать цвета и оттенки.

Не прошло и получаса, как Хината увидела вдалеке знакомый силуэт. Сакура бежала к ней, торопилась, и от этого настолько сильно раскраснелась, что Хьюге невольно становилось её жаль: так и задохнуться недолго. Однако на лице её была какая-то озабоченность, а может быть, Сакура просто не выспалась? К тому же наверняка переживала, что Хината будет обижаться на неё за столь долгое ожидание. Хотя на самом деле Хьюга и не думала даже – всякое может быть, так уж если учесть то, что Харуно творческая личность, которую движение каждой травинки заворожить может… Иными словами, Хьюга понимала, что не стоит сейчас кипятиться на Сакуру, да и не в её манере было это делать.

Сакура ускорилась, заметив подругу, и приветливо помахала ей рукой, широко улыбнувшись. Сегодня на ней были свободные спортивные шорты красного цвета и белая майка. Сверху Сакура, на случай если погода испортится, что было маловероятно, накинула рубашку в клетку. Она то и дело осматривалась по сторонам, поправляя высокий хвост, и наконец подбежала к девушке, как-то натянуто улыбнувшись. Это не ускользнуло от глаз Хьюги – что-то здесь было нечисто.

– Здравствуй, – приветливо поцеловала в щёку Сакура Хинату. – Прости, там пробки. Давно стоишь?

Она с интересом посмотрела на Хьюгу, закусив нижнюю губу и уперев руки в бока, пытаясь отдышаться. Сакура вовсе не оправдывалась тем, что там была пробка, но доехала она и вправду с большим трудом – где-то произошла авария, из-за которой движение на магистрали и застопорилось, а это Харуно ненавидела больше всего на свете: пришлось упросить водителя открыть ей двери наполненного троллейбуса и выйти наконец на улицу, ибо находиться в тесном, душном транспорте было попросту невозможно.

– Привет, – снисходительно улыбнулась Хината, приобняв девушку и тут же отстранившись, видя, что плечи Харуно так же напряжены, как и до этого. – Да нет, не очень. Ты чего такая? – девушка взволнованно осмотрела подругу, скептически подняв бровь: – Ты что, плакала? Глаза красные…

И вправду, вид Сакуры оставлял желать лучшего – на ней не было ни капельки макияжа. Впрочем, летом она особенно не утруждала себя этим, только изредка подкрашивала глаза, но сейчас на бледном лице девушки была какая-то тревога, озабоченность и взволнованность, будто что-то долго и надрывно грызло её изнутри, причём отрывая от души большие куски и неторопливо сжирая их, заставляя сердце обливаться кипящей кровью. Было сложно объяснить, что творилось с Сакурой на самом деле. Впрочем, Хьюга даже и не подозревала о том, что у них с Учихой что-то могло быть, – на публике они выставляли себя как лучшие друзья, да и Харуно никогда не позволяла ему распускать руки, а если такое и случалось, то Саске мгновенно получал лёгкий подзатыльник и уж более не предпринимал попыток соблазнить её.

Сакура слегка улыбнулась, опустив ресницы. Неужели она вправду настолько ужасно выглядит? Впрочем, Харуно представляла: опухшие красные глаза, тяжёлые верхние веки, покрасневший кончик носа. Хината обеспокоенно осматривала подругу, и Сакуре даже в какой-то мере это нравилось: хоть кто-то о ней заботился и готов выслушать всё, что накопилось за долгое время.

Харуно готова была рассказать ей.

Взяв осторожно подругу под руку, она направилась по аллее парка, то и дело посматривая на пробегающих мимо детей и слегка улыбаясь. Казалось, что всё было нормально, если бы не то, что она прорыдала едва не целую ночь после ухода Саске.

– Есть такое, – Сакура отвела глаза, не спеша рассказывать Хинате о том, что произошло, несмотря на то что подруга взволнованно нахмурилась.

Хьюга никак не могла взять в толк: почему Сакура просто не могла поделиться с ней? Впрочем, соваться в личную жизнь другого человека – это как минимум кощунство.

– Что случилось, Сакура? – Хината аккуратно тронула девушку за плечо. – Рассказывай и не отнекивайся.

– Да куда уж мне, от тебя не отделаешься, – мягко улыбнулась Сакура, посмотрев под ноги. – Тогда, после клуба, я выпившего Саске повезла к себе. Он спал. А на следующий день…

Явно Хината не догадывалась о том, что было дальше: с удивлением подняв брови, она смотрела на Сакуру и с удивлением, и с любопытством. Разумеется, Хьюга знала, что подруга повела Саске к себе домой, но не думала, что что-то было потом, а уж тем более Хинате, будучи не искушённой в таких вопросах девушкой, додуматься до чего-то и провести логическую линию было трудно. Сакура же опустила глаза, смутившись под пылким взглядом подруги. И на губах тут же расцвела едва заметная улыбка: казалось, все воспоминания прошедшей ночи грели душу, а внизу живота что-то затеплилось. У неё никак не могло уложиться в голове, что она могла поступить так с лучшим другом. «Если бы он был мне ещё другом, – справедливо отметила она про себя, – а то неразбериха какая-то получается».

В действительности, Саске уже не был для Сакуры просто другом, как, в принципе, не был и любовником – тоже. «Тогда кто мы друг другу?» – задала себе риторический вопрос девушка. Быть может, она сама была виновата в том, что так получилось: ей не хотелось винить Саске – он был ни при чём, пусть мужчина и был далеко не против, пусть Сакура и сама его вынудила на подобное. Такие мысли вызывали головную боль и тяжёлый выдох, который сорвался с губ Харуно. Она уже начинала забывать о том, что рассказывала Хинате про вчерашний день.

– Что на следующий день? – решила поинтересоваться Хьюга, чтобы вернуть подругу к начатому разговору.

– Ну, получилось так, что я ему за завтраком наврала, что он творил в клубе, – усмехнувшись, она покачала головой. – Тут ещё Наруто позвонил, и тот ему рассказал, что всё, что я сказала, – неправда. Он стал за мной гоняться, потом закутал в одеяле, потом… и вот…

Сакура так и не смогла рассказать всё так, как есть, посмотрев на Хинату с надеждой и мольбой. Харуно была уверена в том, что подруга всё поняла, но, видимо, это было далеко не так: глаза Хьюги, отдающие молочно-лунным цветом, внезапно широко открылись, а затем она нахмурилась, недоумённо прищурившись. Выражение эмоций на бледном лице сильно менялось от изумлённого к непонимающему, и Сакуру это даже раззадорило: так, как Хината, ведут себя дети, когда им говоришь о том, о чём они раньше никогда не слышали.

– Что было потом? – скромно спросила Хината, приоткрыв губы и с надеждой посмотрев на подругу: она рассчитывала, что Сакура всё-таки расскажет ей, в чём дело. Девушка же закатила с улыбкой глаза:

– Ну, мы переспали.

Мир Хинаты будто перевернулся с ног на голову, да и представление и мысль о том, что Сакура и Саске только друзья, стало каким-то блёклым и размытым. Девушка стеснялась рассуждать об этом вообще, не говоря уже о том, чтобы слушать. Для неё это было чем-то не то чтобы неправильным, а скорее странным: Хината не понимала, зачем люди постоянно обсуждают эти темы, и совершенно не укладывалось в её голове, почему люди в мире настолько помешаны на естественном процессе совокупления. Впрочем, с Сакурой была однозначно другая история: это, по-видимому, получилось по случайности, так как Харуно говорила об этом то ли неохотно, то ли просто стеснительно.

Опустив глаза, она тяжело вздохнула, только коротко кивнув в ответ на изумлённый взгляд подруги. Значит, из-за этого Сакура проплакала всю ночь? Но раз у них всё было и они всё решили между друг другом, почему она плакала? «Явно не от счастья», – заметила про себя Хьюга, наблюдая за сменами настроения Сакуры. Теперь она уже не улыбалась, а низко опустила голову, краснея и принимаясь теребить тонкую лямку своей небольшой светло-коричневой сумки.

– Что? – покраснев, Хината так же удивлённо смотрела на неё. Выдавить из себя она могла только это – больше не было практически никаких слов, а мысли перемешались в голове, словно ингредиенты в миксере. – То есть… это получается… подожди, Сакура, вы же друзья.

«Резонное замечание», – мысленно хмыкнула Сакура: да, они друзья. Были. Ведь получается, что так, как раньше, у них уже не будет. Сакура знала: она не сможет вернуть того, что у них было, только из-за этого дня, когда она решилась соблазнить Учиху. Она любила Саске, но вот сил признаться в этом не было: Сакура боялась, что мужчина всё-таки отвергнет её и скажет, что она не нужна ему в качестве девушки. Пусть у них были общие интересы, пусть она знала его больше десяти лет – это не имело разницы, когда он был наверняка обижен на неё после подобного.

– Да, друзья… – Сакура виновато посмотрела на подругу, надеясь, что та не станет осуждать её. И вправду: Хината лишь внимательно посмотрела в ответ на девушку, кивнув, и продолжила слушать. – Понимаешь, мы учились в параллели. Друг другу понравились, общались, всё было хорошо…

Сакура не поднимала глаз и головы, чувствуя, что Хьюга пристально смотрела на неё и не стремилась перебить. Действительно, история их дружбы, которая когда-то была далеко не дружбой, была тяжёлой и сложной. Всё было так, как обычно бывает у подростков лет пятнадцати-шестнадцати: прогулки вечерами, держание за ручку, а потом и за другие, более интимные и чувствительные, места втайне от всех, красивые слова, бесконечные мечты и обещания любви до гроба. Сакура наслаждалась этими моментами – она принимала Саске за того принца из сказки, о котором мечтает каждая девочка: он был заботливым, добрым, умел поддержать разговор на любую тему, часто шутил, и от этого девушка постоянно смеялась в его присутствии. В такие моменты, когда Сакура вспоминала своё десятилетнее прошлое, она задумывалась о том, как из простой, наивной девчонки выросло то, что Саске видел перед собой сейчас: она была теперь категоричной, порой выплёскивала на нём злобу и всё, что накопилось за долгое время, нервозной, но так же громко хохотала, как и раньше.

– Потом поехали в летний лагерь, чтобы побыть вместе. И он был моим первым… прошу, не смотри так… – наконец попросила девушка, с мольбой переведя взгляд на Хинату и жалостливо сведя брови. – Ну, я испугалась, мол, что теперь делать, и предложила ему быть друзьями. Я думаю, ты понимаешь, в каком состоянии мы уехали из лагеря. Закончили школу, оба – университеты, переписывались, дружили…

Сакура пожала плечами, очевидно, погрузившись в воспоминания, и Хината не спешила торопить её рассказывать дальше. Впрочем, ей и так было понятно: Сакура слишком испугалась на тот момент столь серьёзных отношений. Только почему Саске не удержал её? Почему не сказал ей, что любит? Почему согласился, что им нужно остаться друзьями? Хьюга не хотела задавать эти вопросы – это было бы не очень лестно со стороны подруги. К тому же девушка, как видела Хината, не торопилась до конца изливать ей душу: было, вероятно, слишком больно вспоминать тот десятилетний разрыв, рана от которого до сих пор никак не могла плотно закрепиться, а частенько прорывалась и истекала ядом. Хинате было жаль их обоих: и Саске, который наверняка сам же страдал от своего прошлого и никак не мог смириться с ним, чтобы смотреть в будущее, и Сакуру, которая не могла принять Учиху и наконец сказать ему, как сильно любит.

– Я его люблю. Видимо, и он меня до сих пор тоже, – возобновила разговор Сакура после тяжёлого вздоха и после того, как воспоминания из прошлого наконец успокоились. – Но как, если мы друзья?

Хината задумалась, а затем посмотрела на подругу немного удивлённо:

– Сакура, почему бы вам просто об этом не поговорить? Просто… Вроде бы проблема не очень и большая, а вы только больше раздуваете её.

Девушка была согласна с этим: Хината была разумным человеком, можно сказать, объективным зрителем в театре, который они оба устроили с Саске. Только вот она не могла просто взять и поговорить с ним: для Сакуры это было невозможно – она знала, что такие разговоры выльются в очередной скандал и она снова будет плакать всю ночь, глядя в окно и рассматривая блики от фонарей и машин. Разговаривать с Саске об их прошлом было невероятно тяжело: каждый раз, когда Сакура начинала эту тему или её поднимал он, рвалось что-то внутри, да ещё и так сильно, надрывно и больно, что, будь это физическим ранением, кровь хлестала бы с такой силой, что была бы способна вылиться в глубокую реку.

– Я просто боюсь, что у нас ничего не получится, что он не мой человек, – Сакура закусила губу, стараясь не заплакать.

Даже сама эта фраза больно резала не только слух, но и сердце. Как она могла так говорить после всего, что между ними было? Неужели она и вправду считала Саске «не своим человеком»? Нет, конечно же нет… Сакура попросту отговаривалась от Хинаты и её бесполезных советов, как бы это грубо по отношению к подруге ни звучало: Хьюга ведь не понимала, что происходило, если сама не побывала в такой ситуации. Однако Харуно постепенно становилось легче: наконец она смогла кому-то это выплеснуть, буквально вылить, можно сказать, даже окатить холодной водой своих мыслей. Хината явно не думала, что всё так серьёзно: она обеспокоенно осмотрелась, будто боялась, что кто-то может их услышать, и приобняла Сакуру за плечи одной рукой – её нужно было успокоить: вид девушки оставлял и вправду желать лучшего – Сакура выглядела невыносимо жалко.

– Но ведь тогда тебе так не казалось? Ну, в лагере. Да и сейчас, когда вы просто друзья, тебе разве кажется, что он не тот человек? – она немного удивлённо посмотрела на Сакуру, подавшись к ней, чтобы девушка, если она стеснялась, могла говорить тише.

Сакуру и так было плохо слышно: голос её с каждым словом становился всё тише и тоньше, будто она боялась довериться. Это было понятно: сколько Хината знала подругу, та никогда не любила жаловаться из-за того, что боялась осуждения со стороны близких и знакомых, боялась того, что её не поймут, да и гордость – чего лукавить? – не позволяла. Но теперь она не выглядела самоуверенной девушкой, которую всегда видела и знала Хьюга: она скорее походила на растерявшегося и запутавшегося в жизни подростка, которым и была десять лет назад.

– Нет… – шмыгнула носом Сакура, покачав головой. – Может, всё же не нужно мучить его и отпустить? Чтобы я не была его той любовью, а осталась раз и навсегда другом?

Она знала, что была не права: если она отпустит Саске и скажет, что не нуждается в нём, она причинит больше боли себе, нежели ему. Едва заметив свободную скамейку, Сакура поспешила пройти к ней на немного ватных от своего состояния ногах. Хината, разделив её желание присесть, опустилась рядом, пристально глядя на девушку. Сакура была сама не своя: она то опускала глаза, то снова поднимала, но никак не хотела смотреть на подругу. Куда больше её интересовали шипящие кроны деревьев, и каждый лист будто стремился обратить на себя внимание. Неподалёку шумел мраморный фонтан – находясь в середине парка, он дарил прохладу тем, кто собирался вокруг него. Преимущественно это были любвеобильные парочки или маленькие дети, которым куда больше хотелось залезть в сам фонтан, нежели стоять на его бортике и опираться о руки любящих родителей.

– А может, вам просто нужно наедине обсудить это друг с другом, а не играть в лучших друзей? – Хината внимательно посмотрела на подругу, оценивая её состояние. Сакура была в таком же замешательстве, что и раньше, и как ей помочь, Хината не знала – если бы всё было так просто…

– Мне просто кажется, что я для него как остаток той любви, поэтому и держу его. Ну… ему нужно найти девушку хорошую, не как я… Может, мне с ним не общаться, а отпустить?

Сакура совсем поникла. Ей казалось, что она совсем недостойна Саске: он был добрым, отзывчивым, из хорошей семьи, воспитанным и образованным и далеко не таким, как о нём думали многие девушки, оценивая только его внешность. Может быть, в нём и были какие-то изъяны – не бывает ведь идеальных людей, – но Сакура любила даже их. Она готова была простить то, что он закатывал глаза, показывая, что ей не стоило говорить на какую-то тему, то, что он громко сопел во сне, то, что толкался, едва она оставалась у него на ночёвку. И всё было хорошо до этого самого дня, когда произошло то, что Сакуре нравилось и не нравилось одновременно.

Девушка знала, что есть особы и лучше её, которые будут искренне любить Саске всем сердцем и не путать его какими-то дурацкими отношениями товарищей, только вот Сакура не хотела его отпускать: за всё время она привыкла к тому, что он должен быть рядом, к тому, что он будет гулять только с ней и точно так же заниматься ерундой. Хватало только того, что они вместе ели мороженое, при этом, конечно, оставаясь с ног до головы покрытыми этим сливочным холодным кремом, вместе играли в приставку, вместе ходили в парки и порой вместе ездили в транспорте с работы – от громкого смеха Сакуры на весь автобус на них косо посматривали уставшие люди. Всё это так хотелось вернуть, и в то же время как это надоело! Как невыносимо было смотреть на него каждый раз и понимать, что он никогда не будет принадлежать ей как мужчина. «Может, с этого дня всё изменится?» – молила девушка, снова едва не плача.

– Думаешь, он этого хочет? – Хината недоверчиво подняла бровь, видя, как подруга неопределённо пожала плечами: очевидно, Сакура и сама не верила в то, что могла вот так вот взять и отпустить Учиху. – Я думаю, тебе не стоит так отчаиваться из-за этого… Может, совет насчёт того, чтобы поговорить, не такой уж и ёмкий, но других методов я предложить не могу. Мне кажется, он и сам не сможет тебя отпустить.

Хината открыто и доверчиво улыбнулась Сакуре, быстрым, но в то же время аккуратным движением поправив выбившуюся из причёски прядь за ухо. Харуно задумалась. Она не верила, что что-то изменится, после того как она наконец заведёт с Саске беседу, однако попробовать обязательно стоило.

– Я подумаю, – улыбнулась наконец Сакура, посмотрев на Хьюгу. – Спасибо тебе.

– Не за что, – Хината осторожно тронула подругу за плечо.

Было видно, что Сакура немного приободрилась: на её лице уже не было той тревоги, что была тогда, когда она только-только встретилась с Хинатой. Зелёные глаза снова становились такими же чистыми и ясными, как и всегда, и Хинате нравилось смотреть в них – Сакура словно просыпалась от длительного сна, как зимний подснежник. Улыбнувшись, подруга вдруг лукаво, словно отбросив все свои проблемы на потом, посмотрела на подругу, еле заметно прищурившись. Хьюга же недоумевала.

– А как дела у ва-а-ас? – протянула Сакура, коварно улыбаясь и с намёком глядя на Хинату.

Конечно, девушка понимала, про что она спрашивала и что она имела в виду. На самом деле Хьюга была счастлива: наверное, любая девушка бы ей позавидовала. Узумаки, как ни странно, вёл себя открыто и искренне, не пытался ничего скрыть от неё, а говорил всё как есть. Пожалуй, в прямолинейности он переплюнул даже Сакуру.

– Всё хорошо, – немного смутившись, она покраснела. Впрочем, больше Хината волновалась за свою подругу – отношения с Саске у них были уж слишком напряжённые. – Но знаешь, я за тебя больше волнуюсь.

Вздохнув, она обеспокоенно посмотрела на Сакуру. Та лишь кивнула, пожав плечами:

– Мы поговорим. Обещаю.

Уж слишком просто она на это согласилась. Пожалуй – Хината точно могла это знать, – в этом был какой-то подвох. Ну не могла же она так просто взять и сказать, что согласна на разговор с Учихой, учитывая то, что несколько минут назад утверждала, что она ему ничуть не нужна. Конечно, Хината была весьма наивной и доверчивой девушкой, но не настолько, чтобы её можно было обдурить подобным способом.

– Дело не в этом… – девушка опустила глаза, покачав головой. – Даже не в разговоре. Ты ведь переживаешь из-за этого.

Сакура лишь кивнула: отрицать это не было смысла. Да и если бы она хоть попыталась, Хината, пусть мягко, настаивала бы непременно на своём, видя, как подруга на самом деле себя чувствует и какие у неё мысли по поводу Учихи.

– Переживаю, – девушка отвела глаза, не решившись больше ничего сказать.

– Почему ты испугалась после того, что между вами было, в лагере? – Хината не хотела заводить разговор на эту тему, но всё-таки решила уточнить, чтобы картина становилась наиболее полной. – И почему Саске просто так отпустил тебя?

Может быть, просто из-за того, что и сам не захотел серьёзных отношений? Это, конечно, было немного похоже на Саске: сколько Хината его знала, Учиха не отличался постоянностью в выборе девушек. Но нельзя было сказать, что он сам бросал их: то ли просто они ему не нравились, то ли ещё по какой причине. Скорее всего, Саске чувствовал себя с ними неуютно: никому не нужна какая-то бесчувственная кукла, видящая только внешность. Он ценил искренность, Хьюга это знала и частенько видела, как он смотрел на Сакуру в те моменты, когда она отворачивалась, – столь любящему взгляду в её сторону могла бы позавидовать любая.

– Потому что… нам надо было поступать в университет, и если бы мы общались не как друзья, то это бы нас отвлекало. Я только сейчас понимаю, что это бы не мешало. Не знаю, – Сакура неопределённо пожала плечами, покачав головой: – Потому что, наверное, любил и решил, что мне так будет лучше.