Текст книги "Просто друг?.. (СИ)"

Автор книги: Simba1996

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

«Снова ты начинаешь этот разговор!» – прошипела про себя девушка, нахмурившись от злобы к Учихе. Неужели нужно было постоянно, при каждой встрече проводить этот сатанинский ритуал? Сакура готова была взреветь от негодования, однако сделала по-другому – мгновенно её рот оказался забитым сладкой ватой с помощью весьма активной руки девушки, и теперь она практически не могла говорить из-за обилия лакомства.

– Ничего не знаю, – многозначительно промычала она.

Если бы не набитый рот, она бы непременно показала ему язык. Однако Саске и так понял, что бессмысленно снова говорить на эту тему: Сакура не стремилась её поддерживать, а насильно заставлять человека говорить о чём-то – верх кретинизма и неуважения.

– Давай ешь быстрее, а то сейчас дождь вот как начнётся – и вату твою можно выкидывать, – хмыкнул Учиха, отправив очередной кусок сладкой ваты в рот, покачав головой.

Судя по всему, он решил перевести тему или, во всяком случае, не развивать то, что уже начинал. Сакура меньше всего на свете хотела с ним спорить и разговаривать об их отношениях: к чему этот разговор, который снова не будет иметь смысла? Перетереть друг другу кости и потрепать нервы можно в любой день недели, но только не в этот, когда исключительно всё нравилось девушке и она не видела никаких недостатков. Он отломил ещё один небольшой кусочек, посмотрев на девушку и улыбнувшись, и осторожно поднёс его к пухлым, приоткрытым губам Сакуры. Та с удовольствием съела, немного покраснев.

– Я так давно не ела её, – призналась девушка, лишь бы отвлечься от разглядывания губ Учихи.

– А из моих рук – так вообще, наверное, не вспомнишь, – усмехнулся он, покачав головой.

Не успела она отвернуть голову в сторону, как мужчина, наклонившись, оставил короткий поцелуй на её виске. Девушка пожалела, что он сделал это не в губы, однако прикосновение всё равно вышло приятным и нежным: от такого хотелось кричать и прижиматься от невообразимого чувства нежности и счастья к Учихе.

– Сладкий, – опустив глаза, она густо покраснела, принявшись вновь рассматривать так заинтересовавшие её внимание кеды.

– Кто? Вата сладкий? – засмеялся тихо над ней Учиха, подняв бровь и пристально изучая её глазами.

– Вообще-то, я про тебя, – язвительно и обиженно заметила она, направившись вперёд, обойдя мужчину.

Пусть думает, что надоел ей. Сакуре куда проще было показать это действиями, нежели сказать ему это вслух, – порой всегда так и бывало. Впрочем, особенно часто Учиха не надоедал ей, разве что сейчас, когда стремился её обидеть, несмотря на то что сглаживал свои задевающие девушку слова ласковыми прикосновениями. Он стремился нагнать её, и постепенно Учихе это удалось: независимо от того, что Сакура ушла довольно далеко, надеясь как можно быстрее съесть вату, лишь бы Саске на неё не покусился. Ей этого не удалось, и едва только мужчина оказался рядом, как очередной кусок сладкого лакомства, почти последний, оказался у него во рту.

– Я сладкий? – мягко спросил он, улыбнувшись и снова обняв девушку за плечи.

Постепенно Сакура понимала, что попросту двинет Учихе – если не по лицу, то промеж ног точно, если он не перестанет её трогать. Не то чтобы девушке это не нравилось – просто она понимала, к чему могло привести каждое невинное прикосновения кончиками пальцев. Он заботливо натянул на её голову капюшон олимпийки, обратив взгляд к небу: постепенно с него начинали литься дождевые капли, и казалось, что тучи – маленькие дети, стремящиеся как можно быстрее и скорее капризно заплакать.

– Всё, отстань, упустил… – Сакура отмахнулась, облизнув с палочки, на которой совсем недавно сидела сладкая вата, последние остатки угощения, тут же показав мужчине язык – а ему, как обычно, ничего не досталось.

– Сейчас нас зальёт, – усмехнувшись, заметил он, вновь приглядевшись к небу – капли, падающие с туч, постепенно участились, будто намереваясь и вправду застать врасплох путников.

Люди, которых они встречали по пути, стремились как можно быстрее скрыться в своих домах: одни буквально бежали, прыгая через маленькие лужи и перескакивая через них, иные, ворча, ускоряли шаг, то и дело качая головой, другие надеялись скрыться от будущего проливного дождя – а именно таким он и обещал быть – то и дело раскрываемыми зонтиками. Только вот Саске с Сакурой, кажется, это не волновало: крепче прижав девушку к себе за плечи, мужчина обеспокоенно посмотрел на неё – не дай боже, если она промокнет и простудится.

– Пошли ко мне: в приставку поиграем, – предложил он. – Я тут игру новую купил – хрень полная, но тебе понравиться должна.

Саске, конечно, умел сказать так, чтобы она недолго угадывала скрытый смысл фразы. Конечно, ей нравилось играть с ним в приставку, ведь нет ничего лучше, когда лучший друг, сидящий рядом, просто друг, сжимает в точности такой же джойстик, смотрит на тебя как на равного себе и начинает играть.

– Это ты тонко намекнул, что мне нравится хрень, – со вздохом обиды и разочарования произнесла Сакура, коротко кивнув в знак того, что отношение Саске к ней ей относительно понятно.

Подняв глаза, она посмотрела на свинцовое небо – дождь успокаивал, придавал какой-то уверенности, что ли. Нет, он не расстраивал девушку: ей нравился дождь, его запах, его значение и символика. Для неё он пах по-особенному: в данный момент почему-то любимым парфюмом Учихи.

– Да нет, – он немного виновато усмехнулся, смахнув кончиками пальцев с её лица надоедливую капельку дождя. – Она довольно-таки интересная…

Он так и не договорил, хотя и старался рассказать девушке о новой игре. Перед ними уже образовалась небольшая лужа, и мужчина, не раздумывая, подхватил её на руки: придерживая её за талию и под коленками, он прижал Сакуру к себе, озабоченно глядя на неё. Вероятнее всего, он надеялся, что Сакура ещё не успела промочить ноги: взгляд его сосредоточился на влажном от дождя, покрасневшем, юном, свежем лице, приоткрытым губам и широко распахнутым зелёным глазам. Она была удивлена поведением Саске: мужчина сделал это неожиданно, словно даже планировал взять её на руки ещё давно, когда дождь только-только начинал капать, но как будто не решался, боясь, что Сакура оттолкнёт его или, как всегда, пошлёт далеко и надолго.

– Я и сама могу пойти, – с усмешкой многозначительно заметила она.

Люди так и пробегали мимо них, торопясь домой или в автобусы. Остановки напоминали муравейник: некоторые прятались под них, задевая друг друга и тут же, недовольно шипя, извиняясь за то, что наступают на ноги, а остальные попросту стояли у невысокого кованого забора, ожидая своего автобуса, скучающе глядя на дорогу.

– Чтоб ноги промочить? – нахмурился Саске, посмотрев на неё пристально и требовательно.

Впрочем, тут же этот взгляд пропал, сменившись улыбкой. Мужчина осторожно поцеловал её в нежную щёку, практически не прикоснувшись губами, и Сакура, едва он повернул своё лицо к тротуару, поспешила повторить его действие. Правда, вышло это немного иначе: не выдержав, она прислонилась приоткрытыми губами и чуть вздёрнутым кончиком носика к его гладкой щеке, тут же выдохнув. Очевидно, такое невинное, слабое, лёгкое прикосновение вызывало у него неоднозначные чувства: перед тем как прикрыть глаза, кончиками длинных ресниц задев чувствительную кожу виска, она заметила, что Саске выдохнул, опустив взгляд и смутившись.

– Спасибо… – совсем тихо, почти не слышно прошептала она на щёку мужчины, опалив её горячим дыханием, но отстраняться так быстро не спешила.

Вероятно, Учиха всё-таки понимал, чем это закончится, но с этим пониманием он не собирался взять и прерывать это: её прикосновения, шёпот на щёку, дыхание – всё было слишком приятно, чтобы это останавливать. А нести её на руках и вовсе было настоящим удовольствием.

– Не за что, – он повернул голову к ней и запечатлел короткий поцелуй в уголке её губ, так что девушка, смутившись, хихикнула.

Ей нравилось проводить с ним время. В этом было что-то особенное, какая-то важность, которую Сакура чувствовала каждый раз. Она понимала, что была нужна ему – один только его взгляд говорил об этом, не говоря уже о заботливых и нежных прикосновениях. Только вот вряд ли она станет говорить ему это и вряд ли согласится быть с ним: суть была в том, что ни один из них попросту не сознается друг другу в чувствах. Она чуть наклонила голову назад, громко втягивая носом воздух.

Ей нравился кислород, пропитанный запахом мокрого асфальта. От этого Сакура прикрывала глаза, так что ресницы, с которых постепенно от дождевой воды смывалась на щёки тушь, буквально трепетали. На руках у Учихи, видя, что он направлялся к своему дому, чтобы согреть её и не оставить одну в плохую погоду, под этим дождём, постепенно превращающимся в шумный грозовой ливень, она чувствовала себя необходимой и нужной: от такого постепенно руки её крепче сжимали широкие плечи, едва ли не впиваясь в них ноготками, и дыхание становилось частым от распирающего изнутри чувства радости. Казалось, она проглотила самое настоящее солнце и теперь светилась счастьем изнутри: на губах играла широкая, открытая улыбка, а глаза жмурились.

– Обожаю этот запах и тёплый дождь, – призналась наконец она, всё так же широко улыбаясь, добавив: – Ничего не говори.

– А чего я должен был сказать? – поинтересовался мужчина, подняв немного удивлённо бровь.

Она так и не ответила – Саске было достаточно того, чтобы видеть её счастливое, расплывающееся улыбкой лицо. Сакуре и нечего было сказать: она понимала, что Учиха прекрасно относился к этой её странной привязанности к дождю и его постоянному запаху мокрого, влажного, плачущего асфальта. Он осторожно нёс её к своему дому, но постепенно ускорил шаг, так что Сакура захохотала от неповторимости чувств: казалось, от этого даже дыхание захватывало. На секунду ей хотелось отпустить его плечи и раскинуть руки, а потом сразу же, не игнорируя потребность в этом действии, крепко обнять его за шею и поцеловать в мокрую щёку.

Не прошло и пары минут, как раздался влажный, громкий шлепок, сопровождающийся хлюпаньем. Остановившись, Учиха громко зашипел себе под нос, подобно питону, и закатил язвительно глаза. Судя по всему, промок в данный момент именно он, а не Сакура – за что боролся, как говорится, на то и напоролся. С недовольным лицом он откинул со лба влажные чёрные волосы, слегка мотнув головой в сторону, и Харуно громко засмеялась. Дождь эхом отразил жизнерадостный звук, и Сакура захохотала ещё пуще: не то над нелепостью ситуации, не то просто от переполняемого её чувства счастья.

– Увы, я тебя понести не могу, – хохотнула она, прикрыв глаза, и вновь подняла голову, подставляя лицо дождю.

– Кто бы сомневался, – хмыкнул он, покачав головой и слегка улыбнувшись.

Однако было видно, что настроение его нисколько не испортилось. Несмотря на то что одна его нога была полностью мокрой, Саске чувствовал себя прекрасно – главное, что Сакура после этого не промокнет и не простудится, а остальное отходило на второй план. Или, быть может, и вовсе на самый дальний. Он продолжал нести её под проливным дождём, видя, что она, хохоча, то пыталась скрыться от надоевших Саске капель, то, наоборот, подставляла лицо, с глаз которого почти смылась косметика, и улыбалась свинцовому небу. Погода ничуть не смущала её, и мокрый вид даже нисколько не портил – Учиха, присмотревшись к зоне её небольшой груди, смутился и продолжил смотреть на дорогу.

Наконец-то показался дом, и Учиха ускорился. Не прошло и пары минут, как они оказались в подъездном тепле, более того, Саске нёс её до самого лифта. Хоть девушка и пыталась отпираться, у неё не получалось вразумить мужчину: тот, мотая головой, хлюпая мокрой обувью, наконец донёс её до лифта и отпустил уже там, нажав на кнопку. Выглядел Учиха крайне нелепо: майка, прилипшая к телу из-за капель дождя – впрочем, Сакуре это даже нравилось, отчего она мгновенно опустила взгляд, смутившись, и застыдилась собственных мыслей, – такие же мокрые бриджи, которые можно было хоть выжимать прямо здесь. «А кто сказал, что я против?» – хмыкнула язвительно про себя Сакура, лукаво улыбнувшись и заложив скрещённые пальцы за спину. С его чёрных густых волос стекала вода, больше напоминая некий водопад, нежели мелкие, противные, змеистые струи. Хихикнув, Сакура отвернула от него голову, стянув с головы капюшон олимпийки, – до чего же он, такой мокрый и несчастный, будто заблудившийся пёс, выглядел забавно и нелепо.

Зайдя в только-только подошедший лифт, они выдохнули в унисон. На пол сразу полились капельки воды, и Саске покачал головой, оставляя за собой мокрые следы. Судя по всему, ему не очень нравилось быть промокшим до нитки, впрочем, одновременно его это и устраивало – Сакура смотрела на него пристально, будто вглядываясь в каждую чёрточку лица и тела. Это смущало и придавало сил одновременно: хотелось быть вот таким объектом внимания Сакуры каждый день. Девушка, подойдя к нему вплотную, обняла мужчину за талию, и это спонтанное действия заставило Учиху смутиться и растеряться. Обвив руками его талию, она умиротворённо выдохнула. Конечно же, ей это нравилось – Сакура чувствовала себя с ним невероятно защищённой, под пристальным присмотром, и ощущала его заботу и внимание. Тёплые, но мокрые, сильные мужские руки поспешили успокаивающе обнять Харуно в ответ, и она отреагировала молниеносно всем телом: задрожав, от собственной маленькой глупости девушка уткнулась носом в его грудь, то и дело хихикая, подобно подростку, в первый раз познавшему искренние чувства.

Наконец, когда лифт покорно остановился на этаже Саске, он вновь взял её на руки, причём сделал это так резко и неожиданно, что Сакура ахнула от спонтанного действия со стороны Учихи. На этаже то и дело раздавался дождевой шум: потоки воды хлестали прямо в окно, и пол под ним был полностью мокрым. Видимо, никто не хотел его закрывать, и это придавало некой таинственности и загадочности не только дому, но и сегодняшнему вечеру в целом. Впервые девушка почувствовала, что она немного замёрзла: по телу пробежал озноб, когда порыв ветра назойливо лизнул обнажённые, мокрые от дождевой воды ноги. Чуть заметно вздрогнув, она успокаивающе улыбнулась ему, обняв за шею – холодные руки, коснувшись чувствительной разгорячённой кожи, заставили поток мурашек нестись по загривку мужчины с невероятной скоростью.

– Я у тебя что-то давно не была, – заметила Сакура, желая скрыть напавшее на них неизвестно откуда наваждение.

– Поверь, ничего не изменилось, – он поддержал её инициативу, тихо засмеявшись, и, вероятно, был рад тому, что Сакура наконец заговорила после нескольких моментов неловкого, скудного молчания. – Может, сделал небольшую перестановку… Теперь телевизор в центре перед диваном, а не в углу.

– Вот, правильно, я тебе давно говорила, – усмехнулась Сакура, вздёрнув палец, пока мужчина открывал дверь невесть взявшимся откуда ключом.

Когда он успел его достать? Судя по всему, Сакура пропустила этот момент, пока пристально и тщательно вглядывалась в его мокрое, обрамлённое влажными угольными волосами лицо.

– Вообще-то, так стало значительно лучше, – признался Учиха, наконец открыв дверь, так что тёплый воздух, застоявшийся в пустой квартире, выпорхнул, как маленькая птица, прямо на пришельцев. – Прямо как после свадьбы. Брачная ночь у нас тоже будет?

Он с намёком посмотрел на неё, постепенно занося в квартиру. Странный взгляд Учихи ничего хорошего – а может, как раз и наоборот – Сакуре явно не предвещал. Она лукаво улыбнулась: если он хотел, чтобы она согласилась, Учиха этого ни в коем случае не получит. И если он не понимал причины, девушка готова была объяснить её: принявшись загибать пальцы, она стала методично, с видом знатока, перечислять:

– На тебе нет костюма, на мне – белого платья, на руках – колец и свидетельства о браке, следовательно, ночи тоже нет. Хватит с тебя.

Она осторожно и ласково ущипнула мужчину за кончик носа, тут же тихо рассмеявшись и пожав плечами. Судя по всему, Саске задели её слова: мужчина коротко вздохнул и опустился на стул при входе. Правда, Сакура не понимала, зачем он это делал: Учиха усадил её на колени, пристально посмотрев на неё и уткнувшись лбом в плечо. Его широкая, немного шершавая, но тёплая ладонь, всё ещё отдающая влагой, проскользнула по стройной худой коленке, а затем завершила длинный, соблазнительный путь около щиколотки. Он стал методично, заботливо развязывать шнурки её кед, другой рукой придерживая Сакуру за талию.

– Это не по-дружески, ведь так? – коротко, тихо спросила она, боясь нарушить застоявшуюся, будто холодное желе, тишину.

В его квартире было приятно находиться. Здесь было невероятно тепло и уютно, так что Сакура уже не чувствовала того холода, который пробил её так внезапно на площадке у выхода из лифта. Да ещё и то, что она снова находилась у него на руках, что он так заботливо, сосредоточенно опустив длинные чёрные ресницы, занимался сниманием её кед с уставших ног, играло свою роль.

– Можешь считать, как хочешь, – он как-то безразлично пожал плечами, так и не отрывая взгляда от ног девушки.

Она задумалась: ей показалось, или он сказал это несколько вымученно, словно намекая на то, что она права? Да, наверное, так и было, хотя Саске не стремился этого показывать. Как мужчина, он предпочитал держать каждое переживание в себе – наверное, именно поэтому и ходил за Сакурой десять лет, и нерешительность тут была совсем ни при чём. Напротив, был бы он нерешительным – вряд ли до сих пор бы был с ней и сейчас не развязывал бы шнурки на её кедах, а уже, к примеру, воспитывал ребёнка с другой девушкой. Однако с её стороны раздался вздох: коротко поглаживая кончиками пальцев его широкие плечи, сосредотачиваясь на каждой неровности его чувствительной бархатной кожи и собственных шрамированных полос, оставленных когда-то, Сакура не выдержала, задав неровным, чуть дрожащим голосом вопрос:

– Тебе не надоело?

– Ты о чём? – он внимательно посмотрел на неё, стянув с ноги кеду и тут же отставив её в сторону.

Затем он провёл ладонью от щиколотки до колена, поглаживая гладкую нежную кожу, и так же внимательно, не отводя взгляда, пристально смотрел на неё, ожидая, когда Сакура объяснит собственные слова.

– Со мной возиться, – серьёзно произнесла она, хотя было видно, что ей довольно тяжело это говорить. – Тебе семья уже нужна, а ты за мной всё ходишь…

Она опустила глаза, грустно вздохнув, и тут же голова её поникла. Судя по всему, Сакура чувствовала себя во всём виноватой, только вот жаль, что она понимала всё, кроме того, что Саске нужна семья именно с ней. И сколько бы раз он не пытался вразумить ей это, объяснить, вдолбить в голову – как угодно, это уже неважно, – всё было бесполезно, потому что каждый раз она стремилась любыми способами уйти от разговора, будто эта тема её не касалась, а Учиха рассказывал про какой-то фильм, ставший ей неинтересным.

– Нет, не надоело. По правде сказать, я готов добиваться тебя любыми способами, – он обнял её обеими руками, прижав к себе, и кончик его носа уткнулся в девичье плечо.

Парадокс. Она была довольна его словами и реакцией. Так почему она вынуждала его говорить на эту тему, а потом чувствовать себя удовлетворённой? Почему она стремилась надавить на самое больное, выставляя себя виноватой во всём и провинившейся, а потом тут же опускала глаза и улыбалась, стараясь скрыть это счастливое лицо? Однако сейчас он не хотел упрекать её в этом: пусть лживый полумрак, в котором они сидели в коридоре, вообразит, что скрыл все её эмоции и чувства, не оставляя даже надежды разглядеть смущение и покрасневшие щёки.

– Рыцарь, – она коротко провела ладонью по его мокрым волосам, удовлетворённо выдохнув.

Не иначе, как Саске и вправду был для неё рыцарем. Оставалось только надеть на него латы, знаменитый рыцарский шлем, всучить в руки меч и усадить на резвого белого коня. Впрочем, и одного его без доспехов, оружия и лошади хватало для полноты образа.

– Не преувеличивай, – смущённо улыбнулся он и, легонько шлёпнув девушку по ягодицам, намекнул, чтобы она поднималась с его колен.

Сакура, густо покраснев, повиновалась и, вскочив, направилась в сторону ванной по недлинному, но узкому коридору.

– Я пойду смою, – она указала на глаза, и, получив удовлетворительный кивок, скрылась в ванной комнате, прикрыв за собой дверь.

Через секунду заработал кран, и Сакура опустила глаза, подойдя к раковине и оперевшись на неё ладони. Короткий взгляд в зеркало – и она готова была испугаться саму себя. Как он мог целовать её, обнимать и прижимать к себе, если она выглядела настолько нелепо и ужасно? Его олимпийка была ей велика, так что на худом теле сидела каким-то мешком, вплоть до того, что закрывала линию шорт. Вид у неё был немного уставший и сонный, но вместе с тем довольный и счастливый, и всё бы ничего, если бы не тёмная краска под глазами: тушь растеклась так, что девушка больше напоминала себе панду, нежели человека. «Да, только панду красят эти пятнышки, а меня не очень», – она язвительно усмехнулась, принявшись умываться, наклонившись к струе тёплой воды.

Она боялась выходить из ванной комнаты. Что будет дальше, учитывая то, что она вся мокрая, а на улице – проливной дождь? Смотреть в глаза будущему она так быстро не решалась – было слишком страшно. Да и Сакура боялась того, что последует после того, как они поиграют в приставку. Она готова была даже остаться здесь, запереться и лечь в ванну, только вот Саске… Она чувствовала свою вину перед ним, а потому остаться здесь и страшиться выходить – это невероятный удар не только по самолюбию мужчины, но и по его искренним чувствам к девушке.

Умывшись, она буквально собрала все свои силы и уверенность в кулак, чувствуя, как от адреналина колотилось сердце, грозясь вылететь. Именно с таким грохотом и частотой звука мчится по мосту поезд – чётко, не оставляя сомнений в том, что он куда-то торопится, быстро перемежая каждый механизм в своём устройстве.

Наконец она вышла из ванной комнаты, выдохнув, и, умывшаяся, направилась в комнату к Саске. В гостиной даже не горел свет – судя по всему, Учиху устраивало, что в квартире царил полумрак. За окном хлестал дождь – с ненавистью он бился о стёкла, будто норовясь вернуть девушку, которой так нравился и которой наконец угодил своим присутствием. Однако Сакура не собиралась менять Учиху на разбушевавшуюся стихию – с мужчиной было тепло и безопасно.

Он сидел перед телевизором, привалившись спиной к дивану, на полу, держа в руках джойстик и вытянув вперёд ноги. Джойстик Сакуры, который он уже настроил и приготовил вместе с игрой на приставке, лежал на полу, и девушка широко, но смущённо улыбнулась. На её лице отразилась радость, и она, стянув с себя мужскую олимпийку, подбежала к Учихе, мгновенно приземлившись рядом с ним и скрестив ноги перед собой. Дрожащими руками она взяла джойстик – страх всё так же сковывал тело, и девушка чувствовала себя почему-то неуверенно перед Саске.

Не было сомнений в том, кто выиграет. Во всяком случае, у Сакуры – точно.

– Готова? – поинтересовался он участливо, повернув голову к ней.

– Готова, капитан, – утвердительно кивнула Сакура, переведя взгляд в сторону экрана, тут же с удивлением приоткрыв губы.

Неплохая графика, занимательный сюжет – и это Учиха считает, что купил какую-то «хрень»? Во всяком случае, он старался, чтобы Сакуре это понравилось: улыбнувшись, она, так же как и он, откинулась к дивану, прислонившись к нему спиной, и подтянула колени к груди, тесно и крепко сомкнув их между собой – главное, чтобы у Учихи не было желание раздвинуть ей ноги.

– Вот твой зверёк фиолетовый, а мой – синий, – он вздёрнул палец, пристально посмотрев на девушку, и такой взгляд говорил только о том, что он просил принять её условия игры.

– Погнали? – она широко улыбнулась.

Всё это было так привычно для неё: сколько лет они уже садились перед этим телевизором и играли с джойстиками? Чёрт его разберёт, Сакура не станет пересчитывать.

– Если ты проиграешь – ты меня поцелуешь, – хмыкнул он немного самодовольно, покосившись на девушку.

Вероятно, Саске предположил, что она откажет, только вот был вопрос в том, что девушка принимала условия его игры – оставалось только выиграть, и тогда уже договор будет ставить она. Она лукаво изогнула бровь, видя, что персонаж, за которого играл Саске, постепенно вырывался вперёд, судя по тому, с каким усердием мужчина нажимал на кнопки, из-за чего раздавалось стремительное щёлканье. Сакура, чуть прищурившись, обратила взгляд на экран телевизора, методично сжимая джойстик в руке:

– А если выиграю я?

– Тогда… Сама ставь условие, – пожал плечами он после короткой задумчивости.

– Я потом придумаю, – она выдохнула, настроившись на игру, и вытянула ноги, положив одну на другую.

Игра началась.

========== Глава 16. Доигрались ==========

Женщина редко прощает мужчине ревность и никогда не прощает отсутствия ревности.

(Сидони-Габриель Колетт)

– Я выиграла! – спустя какое-то время нараспев закричала девушка, чуть ли не принявшись танцевать самбу с самой собой.

Вскочив, она отбросила джойстик в сторону и принялась бегать по комнате с тем воплем, с каким обычно кричат дети, когда понимают, что превосходят в силе своих родителей. Учиха снисходительно покачал головой: к такому поведению со стороны Харуно он давным-давно привык, нужно было только подождать, когда она успокоится. А Сакура, кажется, и вовсе не торопилась: вскочив на подлокотник дивана, она пробежала по нему, полностью смяв обивку под босыми ногами, и только потом, шумно спрыгнув с другой стороны дивана, приземлилась рядом с Учихой, облегчённо выдохнув.

Саске понимал, что был повержен, да и для него это было не в новинку: хоть он обычно и выигрывал, когда занимался подобным с Узумаки и его друзьями, но Сакуре он чаще всего поддавался, поскольку понимал, что девушка несколько слаба в играх на консолях. Во всяком случае, его она точно не переиграет.

– Я поддавался, – признался мужчина, усмехнувшись и повернув голову к Сакуре, пожав плечами, так же отложив свой джойстик в сторону.

Он готов был сыграть ещё одну партию, да только девушка покачала пальцем прямо перед его носом, как бы намекая, что он соврал ей насчёт того, что подыгрывал:

– Теперь не отвертишься, Учиха.

Она показала ему язык, высунув его так, что Саске невольно тихо засмеялся. Мотнув головой, Сакура продолжила сидеть рядом с ним в позе лотоса и положила на колени ладони, задумавшись, что бы такое предложить Учихе. Ведь не просто так она буквально выхватила, как думала Харуно, победу из-под носа мужчины: она сделала это ради удовлетворения своей гордости и ради того, чтобы исполнить какое-нибудь желание. А в данный момент девушке, как бы это странно и смешно не звучало, хотелось только одного… Только вот признаться в этом Учихе она вряд ли сможет: не хватало ещё, чтобы Саске посмотрел на неё, как на двинутую, а потом и вовсе перекрестился от таких слов, сделав вывод, что из Харуно пора изгонять беса.

– И каково твоё желание? – как-то заранее боясь за то, что последует дальше, поинтересовался Саске, опустив ресницы и задумавшись.

Сакура, кажется, не планировала просто так закончить вечер. Пристально глядя на мужчину, она что-то искала в его лице, словно старалась высмотреть какие-то недостатки. Взгляд останавливался на созвездии родинок на виске, затем постепенно распространялся на ровный нос и только после – на пухлые, чуть приоткрытые мужские губы. Было такое ощущение, что с низко опущенной головой Саске ждал своей участи, то и дело вздыхая, но не в силах проронить и слова.

Внезапно кончики её длинных, тонких пальцев прошлись буквально рядом с чувствительным ухом мужчины – она заправила прядь чёрных волос за него, пристально всматриваясь, слегка склонив голову набок, в фактуру мягких угольных волос.

– Я не буду его озвучивать, – усмехнулась девушка, покачав головой и продолжая пристально смотреть на Учиху, даже не моргая. Саске и сам не мог сказать, пугало его это или больше настораживало, но понятно было одно: вечернее время они проведут с заметной пользой. – Скажу так: у тебя красивые уши.

Саске шумно сглотнул: такого комплимента он ещё ни от кого не слышал. И как бы странно он не звучал, Учихе в данный момент смеяться не хотелось. Только вот он не мог понять, из-за чего: то ли потому, что он боялся испугать Сакуру, то ли потому, что сам её несколько боялся. Её немного звериного настроя, с которым она так пристально изучала его красивое лицо. Не прошло и нескольких секунд, как она, не дождавшись никакого слова от Саске или хотя бы попытки остановить её, встала на четвереньки рядом с ним и, всё так же придерживая мягкую прядь возле его аккуратного уха, осторожно подула на раковину. Струя тёплого воздуха, постепенно перерастающая в холодную, заставила мужчину вздрогнуть, и он сам не заметил, как по сильным рукам побежали мурашки. Только вот он старался ни в коем случае не выдать себя: проведя по отчего-то напряжённому предплечью левой руки правой ладонью, он снова тихо сглотнул, ожидая, что станет делать Сакура.

– Это и будет моим желанием, – пожала плечами она, улыбнувшись.

Осторожно потянувшись к уху мужчины, Сакура заметно выдохнула, остановившись от чувствительного участка буквально в одном сантиметре. Хотя Саске казалось, что куда меньше: теплота её губ ощущалась куда явственнее, чем несколько секунд назад, когда она была от него значительно дальше. Девушка словно дразнила его горячим дыханием, стараясь не сорваться на короткий стон от какой-то внутренней истомы, готовой чуть ли не поглотить всё тело только от одного рассматривания лица и тела друга. Просто друга… Почему-то от одной мысли о том, что Саске был ей действительно другом, становилось действительно странно и смешно: если раньше Сакура готова была воспринимать этот факт спокойно, несмотря на то что вот уже два раза они нарушили эту чувствительную границу, то теперь от одной только мысли, что этот человек её друг, становилось смешно.

Сакура заметно сдерживала себя в отношении Учихи – девушка искренне боялась, что всё закончится так же, как и прошлые два раза. И для неё было страшно, что Учиха вот уже пару раз просто так брал и уходил от неё, словно ничего не было. Где-то внутри, в глубине души, она чувствовала, что должна поговорить с ним и объясниться, но когда она делала то, что делала сейчас, и когда он намеревался делать то же самое, Сакура невольно отступала, а это желание разговора подчинялось её трепещущему телу.

Приблизившись к нему, она провела кончиком носа по чувствительному уху мужчины, очертив бледный, но от подобных ласк смущённо покрасневший контур. Однако и этого оказалось мало: осмелившись, она аккуратно поцеловала мочку, а затем постаралась покрыть нежным отпечатком губ каждый немного выпирающий тёплый хрящик. Учиха старался ничем не выдать себя и не показать того, что ему приятно. Лишь слегка прикрыв глаза, мужчина приоткрыл пухлые губы – дыхание постепенно учащалось, хотя он так старался его контролировать. Немного повернув голову Учихи к себе кончиками пальцев, коснувшись противоположной гладкой щеки, она легонько прикусила мочку уха, сорвавшись на тихий стон. Заёрзав, Сакура подвинулась ещё ближе – так было удобнее и лучше.