Текст книги "Просто друг?.. (СИ)"

Автор книги: Simba1996

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

========== Глава 1, в которой начинается «пожар» ==========

Дружба между мужчиной и женщиной возможна только при некоторой доле физической неприязни.

(Ф. Ницше)

Июньское утро для особенно ранних жителей Бостона выдалось необычайно тёплым. Взошедший шар солнца предрекал привычную и уже порядочно поднадоевшую жару. Пекло стояло уже несколько дней, и люди были бы чрезвычайно рады скудному обстоятельству в виде хотя бы легонько поддувавшего прохладного ветерка. Большинство торопилось на работу, несчастные студенты – в университеты на экзамены, а юные школьники, заливисто хохотавшие на всю улицу, бегущие по дороге, – на практику в школу.

Сакура Харуно тоже спешила. Однако не на работу, потому как делала эскизы для неё на дому; не в университет, благодаря тому, что закончила его уже пару лет назад; и уж тем более не в школу. Тяжело дыша, она торопилась к слишком важной персоне по той причине, что у неё было необходимое, неотлагательное дело, и Сакуру вовсе не волновало, что сейчас около девяти утра, а этот человек непременно посапывает в кровати.

Остановившись, к своему несчастью, на красном сигнале светофора, девушка наконец могла отдышаться. Толпа людей, спешащая по делам, основательно надоела ей за это утро: она намеревалась толкать девушку куда только могут попасть их локти и ноги или, наоборот, замедлить её движение. И машины, которые летели чёрт пойми куда по дороге, выводили её из себя – Сакура сейчас уже была бы у своего друга дома, если бы поторопилась и если бы не эти светофоры. Одета она была стандартно для двадцатитрёхлетней девушки: лёгкие летние шорты до середины бедра из хлопчатобумажной ткани открывали вид на стройные длинные ноги, обутые в высокие кеды, свободная майка, оставшаяся у неё ещё со школы, в то время как она занималась волейболом, хорошо сидела на ней и оголяла длинные тонкие руки. Она показалась бы кому-то нескладной… Однако был только, пожалуй, единственный человек, которому Сакура нравилась со всеми своими недостатками.

Как раз к нему она и торопилась.

Длинные волосы нежно-амарантового цвета она собрала в высокий хвост, чтобы не мешались: задняя сторона шеи порядочно вспотела, и девушка наскоро провела по ней рукой, выдохнув, посмотрев на внутреннюю сторону ладони – на ней остались капельки холодного пота. Покачав головой, она критично осмотрела себя с головы до ног: не хотелось уже идти к своему другу в таком неопрятном виде.

Скрестив руки на груди, Сакура тяжело вздохнула, терпеливо прикрыв зелёные глаза. Быстро моргнув длинными ресницами, на которых было лишь немного туши, она осмотрелась: вот-вот должен был загореться зелёный сигнал светофора, и этот факт порадовал Сакуру. На губах тут же появилась приятная любому глазу открытая улыбка, обнажающая ровные зубы. Лукаво прищурившись, она поспешила на загоревшийся зелёный свет быстрее всех людей, которые и сами не хотели отставать от девушки. Недоумённо посмотрев на неё, одни качали головами, а другие, наоборот, усмехались, переглядываясь между собой.

Но Сакуре всё было нипочём: ускорив шаг, а затем и вовсе перейдя на бег трусцой, она направилась к своему лучшему другу с удвоенным желанием. Некоторые оборачивались на неё, не понимая, куда девушка так торопится в столь ранний час: благо, Сакура никого пока не успела сбить по пути, хотя пару раз натолкнулась на нескольких мужчин, поспешно извиняясь и не глядя на них из-за смущения. Густо покраснев от того, что в лёгких становилось тесно от впитываемого тёплого воздуха, а ноги просто начали будто заживо гореть и тут же плавиться, она остановилась возле высокого десятиэтажного дома.

Прямо возле двери девушка резко встала, будто вкопанная, и наклонилась, уперев руки в согнутые коленки. Дыхание постепенно приходило в норму. Но Сакура не желала сжалиться над своим организмом, который просил её постоять ещё немного, – дело было исключительной важности. Выпрямившись и втянув воздух, она тряхнула головой, так что длинный хвост розовых волос колыхнулся в сторону, и направилась в подъезд.

Как она и ожидала, он встретил её приятной прохладой. На секунду Сакура остановилась, прислонившись к приятного цвета бежевой стене, прикрыла глаза и положила на неё ладонь. Становилось непреодолимо хорошо от ощущения этого холода, волнами исходящего от стены и проникающего в клетки организма сквозь тонкую ткань майки со спины. Вздохнув, она вновь мотнула головой и, с трудом оторвавшись от стены, пошла по лестнице на верхние этажи.

Путь её лежал высоко вверх, как бы Сакура этого не хотела. Поэтому, терпеливо и мужественно втянув в себя воздух, она медленно направилась по ступенькам, принимаясь про себя пересчитывать их, низко опустив голову. Становилось немного легче, пусть она и поднималась, – Сакура жутко не любила этого делать. Не сказать, что она была ленивой девушкой: с уверенностью можно признать, что никому не нравится подниматься на высокий этаж по лестнице.

Наконец она остановилась возле знакомой двери, привалившись к ней спиной. Подумать только, сколько стоило сил Сакуре дойти до этой двери, которую она любила и ненавидела одновременно. Прикрыв глаза, она улыбнулась, тяжело выдохнув, – девушка немного пришла в себя, стоило ей помахать ладошками возле вспотевшего блестящего лица. Она чувствовала, как по спине градом катятся капельки пота, и снова смутилась: тот, к кому она сюда шла, будет не очень рад видеть её в таком состоянии. Впрочем, он же друг, а дружба велит терпеть всё – даже некоторые изъяны внешнего вида.

Не прошло и минуты, как Сакура, опомнившись, принялась звонить в дверь и одновременно барабанить по ней небольшим кулачком, стремясь разбудить того, кто крепко спал за ней: она знала, что позвонить скромно в небольшой звоночек будет не лучшим действием с её стороны, – тогда бы ей пришлось ждать около часа, чтобы эта царственная особа наконец смилостивилась и поднялась с кровати. «Ну сколько можно спать? После такого «будильника» уже все, даже медведь, который лёг в зимнюю спячку, проснутся!» – ворчала про себя девушка, едва не заревев от негодования.

Наконец дверь открылась с лёгким, знакомым и приятным для Сакуры поскрипыванием. Виновато и невинно улыбнувшись, она принялась вертеться на месте, всем своим видом показывая, что звонила в дверь и стучала одновременно вовсе не она, однако вид Учихи Саске, который предстал перед ней, довольно позабавил Сакуру.

Девушке нравилось видеть его таким сонным: это случалось редко, пусть раз в неделю, но Сакура любила эти моменты – именно тогда он казался особенно беззащитным перед ней, и на него можно свалить всё что угодно. Сколько он был её другом? Девушка уже и обсчиталась: лет десять, может, чуть меньше, однако о том, что их связывало между собой до этого, они поклялись никому и ни при каких обстоятельствах не разглашать – это должно было остаться маленькой тайной между ними.

Саске был выше её на целую голову, что иногда унижало Сакуру: осмотрев высокого стройного мужчину с головы до ног, девушка обиженно скрестила руки на груди – Саске, даже будучи сонным, смотрел на неё свысока. Привычно растрёпанные угольные волосы, особенно после только что прерванного сна, позабавили Сакуру и вызвали непреодолимое желание расчесать их и привести в порядок. Однако, как бы она ни старалась, вечно они топорщились, да и у самого Учихи была привычка взъерошивать их при неловких ситуациях, а попадал он в них заметно часто.

Саске привык спать без футболки – лишь в простых штанах, достающих ему до колен. Покраснев, Сакура осмотрела широкие плечи друга, плавно опуская взгляд на мужественную грудь, и тут же поспешила отвести взгляд. На губах тут же появилась несколько печальная и горькая усмешка: Сакура жалела о том, что Саске являлся просто её другом. Он приподнял чёрную бровь, а затем прищурил агатовые глаза, так что в уголках их появились приятные лучики морщинок – от этого он становился таким тёплым и приятным, что Сакуре хотелось обнимать его, когда он так привычно улыбался. Кончиками длинных мужественных пальцев он провёл по площадке носа и снова требовательно посмотрел на Сакуру.

– Какого чёрта? – вопросительно поднял брови мужчина. – Где пожар?

Закатив глаза, Сакура буквально ввалилась к нему, оттолкнув с прохода, и закрыла за собой дверь. Квартира у Учихи была просторной: девушка осмотрелась так, будто была здесь впервые, – коридор, в котором они стояли, вёл одновременно и в сторону просторной кухни в светло-бежевых и коричневатых тонах, и открывал вид на уютную гостиную (хоть и было понятно, что в квартире живёт мужчина, по некоторым вещам, стоящим не на своём месте), рядом с которой за прикрытой дверью скрывалась спальня. У Сакуры после вида закрытой двери не было ни малейшего сомнения, что Учиха только что поднялся с кровати и, разумеется, не застелил её.

– Доброе утро! Пожар у Наруто с Хинатой, – она перевела на него встревоженный взгляд.

Как Сакура могла не попросить помощи у своего лучшего друга, когда их общие товарищи никак не могли начать встречаться, хотя при этом, конечно, безумно нравились друг другу? Сакура вовсе не могла понять такой политики: для неё, если человек ей нравился, разумным было сообщить ему об этом – какая разница, думала она, жизнь даётся только раз, и уж если это будет ошибкой, то станет неплохим опытом.

– Ты ради этого ко мне приехала? – Учиха наигранно завыл, прислонившись лбом к двери и медленно покачав головой. – Спасибо, что спросила, как у меня дела и хорошо ли я спал.

В его приятном, немного сонном и оттого хриплом голосе появилась стандартная для него язва.

– Ага, не за что, – усмехнулась Сакура, пожав плечами, и поспешила разуться, не обратив на «страдания» Саске никакого внимания. «Тоже мне, нашёлся юный Вертер*», – хмыкнув, она вздёрнула нос, отставив в сторону свои кеды, и направилась в спальню Учихи.

Она была большой, а уж внушительная двухместная кровать манила прилечь на неё и погрузиться в сладкий сон. Не удивительно, что мужчина любил спать на ней чуть ли не до двух часов дня. Благо, у него был маленький помощник, который в состоянии его разбудить, – Сакура звонила ему почти каждое утро и заставляла подниматься с кровати. Учиха медленно прошёл следом, зарывшись пальцами в густые волосы, то и дело зевая и мотая головой, чтобы прийти в себя.

Оторвав взгляд от книжного небольшого шкафчика, засмотревшись на потёртые корешки старых книг, Сакура снова обратила на него внимание, слегка улыбнувшись. Что он к ней чувствовал? А как бы чувствовал себя любой хороший парень, находящийся на его месте и при этом будучи во френдзоне? Саске знал, как это бывает: он был далеко не глупым человеком, образованным, создавал декорации в театре, и, если уж говорить о характере, мужчина весьма по-доброму относился к окружающему миру, любил Сакуру и просто не представлял своей жизни без неё. Только вот девушка, казалось, игнорировала каждую эту деталь и, несмотря на то что оба они были людьми творческими, считала это не подарком судьбы, а просто её игрой либо счастливой случайностью.

– Я не могла уснуть всю ночь, – всплеснув руками, она стала ходить по комнате, принявшись жестикулировать. – Вот как? Они друг друга пугаются, – подняв обе руки, Сакура показала на правую, намекая Саске одним только взглядом, что этой ладонью являлся Узумаки: – Вот он всё хочет подойти: и так, и так к ней, а не решается, – девушка перевела взгляд на левую ладонь: – А она стесняется.

Всплеснув руками, она опустилась на уголок кровати и поспешила развалиться на ней звёздочкой: её вовсе не смущало, что Саске спал здесь только что, – они узнали все скелеты в шкафу друг друга за десять лет, поэтому Сакура имела полное право разлечься на кровати мужчины. По-видимому, он был не против: чуть улыбнувшись и почесав бровь кончиком указательного пальца, Учиха, покачав головой, прошёл в сторону окна.

– Знала б ты, как мне наплевать, – усмехнувшись, он приоткрыл форточку, чтобы проветрить комнату, однако девушка, перевернувшись на живот, наигранно захныкала: вся жара, которая сейчас царила на улице и чувствовала себя абсолютнейшей королевой, могла прийти к нему в квартиру через эту несчастную форточку.

– И вот такой ты со всеми друзьями? Никакой от тебя помощи… Эх ты, а я надеялась на твою, хоть мизерную, помощь, – уронив голову на кровать, Сакура притворилась мёртвой, чтобы Саске сжалился над ней и вызвался помочь.

Девушке безумно хотелось подсобить Наруто и Хинате: у неё не было сомнений в том, что они будут ей – а может, ещё и Учихе, если он не откажется помочь – по гроб жизни благодарны за то, что обрели друг друга. Подняв голову, Сакура обнаружила, что мужчина пропал из поля её зрения, а затем услышала, что в ванной включился кран. Было бы стыдно признаваться самой себе, однако девушке нравилось наблюдать за тем, как он приводил себя в порядок, – в её глазах он выглядел каким-то необъяснимо мужественным, таким, что хотелось наблюдать за ним, а по возможности (поскольку Сакура была человеком с художественным образованием) ещё и делать эскизы и зарисовки.

Сакура выучилась на дизайнера интерьера и специализировалась на детских комнатах; он же предпочитал работу декоратора в театре. И как бы Сакуре, возможно, не хотелось этого признавать, но Саске был родственной душой, которую назначила ей сама судьба, – такое бывает крайне редко. Невозможно встретить в жизни человека, который будет точной копией самого тебя, однако у них всё было совсем иначе: Сакура была доброй девушкой и видела эту доброту в глазах Учихи; он обладал стойким и сильным характером – и девушка была точным его отражением.

Поднявшись с кровати, она, тяжело вздохнув, направилась в сторону Учихи, привычно сунув руки в карманы шорт. В ванной всё так же шумел напор воды из крана; Сакура остановилась подле двери, слегка приоткрыв её и осмотревшись. Мужчина находился в комнате, обложенной светлым кафелем, и умывался, слегка наклонившись к раковине. Сквозь бледную кожу спины проступали мышцы, а ровная линия позвоночника разделяла её от задней стороны шеи до поясницы.

– На какую мою мизерную помощь ты надеялась? – услышав, что девушка пришла сюда, он нахмурился, бросив короткий взгляд в сторону Сакуры, отражающейся в зеркале. Пожав плечами, она отвела глаза, чуть улыбнувшись, и мужчина заметил на её веснушчатых щеках знакомый румянец. Улыбнувшись уголком губ, он пробормотал себе под нос: – Она меня игнорирует, а я должен бегать за ней как собачка…

Сколько он добивался её? Бесчисленное количество раз! Саске был хорошо знаком с теми девушками – а Сакура как раз входила в их число, без преувеличений, – которым нравились какие-то подонки, имеющие самые отвратительные привычки: такие парни относились к девушкам предвзято, даже с отвращением, считая их лишь подстилками на одну ночь, если не сказать грубее – куклами для удовлетворения их биологических мужских потребностей. Учиха откровенно не мог мириться с тем, что так в любой момент могут поступить и с Сакурой, поэтому мужчина и вправду считал своим долгом не просто добиваться девушки, а практически охранять её, предостерегать от возможной опасности и отталкивать от неё всех знакомых ей молодых людей, намекающих на более близкие отношения.

– Ты хоть поговорил бы с ним, – справедливо заметила девушка, скрестив руки на груди. Не прошло и минуты, как она поспешила с громким смехом захлопнуть дверь ванной комнаты, прислонившись к стене рядом и закрыв глаза. Нижняя губа тут же была лукаво закушена, и Сакура хитро покосилась в сторону двери, откуда раздалось фырканье от воды:

– О чём я должен с ним говорить?

Покачав головой, он выдавил на свою зубную щётку пасту, принявшись яростно и даже грубо чистить зубы. Жёсткие щетинки принялись больно скользить по дёснам, однако Саске не обращал на это внимания: как истинный друг, он должен был помочь Сакуре в её просьбе. Но он не хотел быть другом: разве не миф, что между мужчиной и женщиной может быть дружба? Конечно миф. А кто бы спорил? Разве что Сакура, для которой дружба с мужчиной была нормальным явлением: для неё было очень славно, что он поедал с ней мороженое, смеялся, ходил в парк… по-дружески, конечно. Больше поцелуев в щёку Сакура не допускала – для неё это являлось намёком на более близкие отношения.

А хотела ли она их с Учихой?

Да, хотела: Сакуре нравился Учиха, однако она не могла признаться ему в своих чувствах – эта десятилетняя дружба настолько прочно засела у неё в голове, что ломала полностью все стандарты о том, что между мужчиной и женщиной дружба невозможна.

– Хотя бы о Хинате! Подсказал бы, как подойти, поддержал, – снова засмеявшись после своей реплики, она поспешила открыть дверь в ванную комнату и вновь захлопнуть её.

Простить можно всё, даже столь детские проделки Сакуры в отношении Учихи. Тяжело вздохнув и снисходительно покачав головой, он решил не отвечать на её монолог: он не собирался устраивать личную жизнь Хинаты с Узумаки – складывалось впечатление, что Харуно этим просто насмехалась над мужчиной, показывая, что у него нет этой жизни.

Мотнув головой, он бросил быстрый взгляд в сторону двери, отражающейся в зеркале, и язвительно закатил глаза, оперевшись ладонью о керамическую раковину, чистя зубы. Стояла подозрительная тишина – только шумел кран в ванной комнате, и Саске порядком надоедал этот звук. К тому же он навевал такие мрачные мысли о том, что Сакура не принимает его чувства.

Наконец умывшись, он поставил зубную щётку обратно в стаканчик и принялся вытираться полотенцем: сколько можно терпеть игнорирования от Сакуры? «А может, снова попытаться чего-то от неё добиться? – спросил самого себя Учиха, повесив полотенце обратно на крючок. – Хотя, конечно, она не оставит попыток вновь меня послать куда подальше».

На губах появилась усмешка: такая печальная и горькая, совсем как у Сакуры, когда он этого не видел. Направившись на выход из ванной, он предварительно позаботился о том, что девушка не стоит возле двери и не поджидает его, – осторожно выглянув, он увидел её возле комнаты, но никак не перед дверью, а потому благополучно вышел, погасив свет. Едва он ступил на линолеум светло-коричневого цвета в коридоре, Сакура ощутила приятный запах зубной пасты и не удержалась от того, чтобы втянуть его носом.

– Я ему говорил сколько раз: посмотри на Хинату – красивая, умная, тихая… – принялся перечислять Саске, загибая пальцы.

– Говорил он, – хмыкнув, Сакура покачала головой, скрестив руки на груди. Весь её внешний вид выражал странную горделивость.

Усмехнувшись, Саске мотнул головой. Приобняв девушку за плечи и прислонив к себе, он направился в сторону своей спальни неспешным шагом. Сакуре нравились его прикосновения: жаль только, что он просто друг. Хотелось расплакаться из-за этого факта прямо сейчас, буквально разрыдаться и закричать от горя – только вот было бы глупо делать это при Учихе.

– Да ладно, ты всё равно лучше, – мужская ладонь легла на голову девушки, осторожно пригладив нежно-розовые волосы, и Сакура усмехнулась, поспешив отстранить мужчину от себя:

– Вот этого говорить Узумаки не надо.

«Какая жалость…» – заметил про себя Учиха, подняв бровь.

– Да? Ну вот, а я уже сказал… – он вздохнул с притворной горечью и, мгновенно засмеявшись, в ответ слегка пихнул девушку в плечо, быстрым шагом направившись в свою спальню.

Ему нравились те моменты, когда Сакура принималась бегать за ним или даже наоборот – была в этом какая-то искренняя детская радость, может быть, даже невинность и непорочность: иногда мужчина даже забывал о том, что он и вправду любит Сакуру на самом деле, без этой чёртовой дружеской любви, и буквально отвергал все мрачные мысли – они казались чуждыми, не принадлежащими ему.

– Чего пихаешь-то? Проснулся, взбодрился? – съязвила Сакура, показав в спину мужчины язык и остановившись в дверях спальни.

Скрестив руки на груди, она опёрлась о косяк, принявшись наблюдать за тем, как Учиха достаёт чистую одежду. Это был привычный для него образ: простые джинсовые бриджи, белая майка – правда, Сакура была очень благодарна ему, когда он только-только её достал, ибо смотреть на голый торс Учихи было невозможно без предательски покрасневших щёк – и рубашка в клетку с коротким рукавом.

– Немного, – улыбнувшись, он бросил на неё короткий взгляд, а затем перевёл его на кровать и вновь встретился с зелёными девичьими глазами, удивлённо и широко раскрытыми. – Если несложно, не заправишь мою постель?

Он смотрел на неё с большой надеждой и мольбой – такой, что ему оставалось только сложить ладони вместе у груди и встать перед ней на колени.

– А штанишки тебе не надеть? – усмехнулась Сакура, ехидно прищурившись.

Ничего не оставалось, кроме как выручить мужчину: подойдя к большой кровати, она принялась мучительно и нехотя заправлять её, своими медленными действиями показывая, что это для неё тринадцатый подвиг Геракла. Учиху позабавило её предложение: бросив в её сторону бриджи, он свалился на кровать спиной, устало выдохнув и скрестив руки на груди. «Нет, Учиха, это уже совсем наглость с твоей стороны», – заметила Сакура, выпрямившись. Усмехнувшись, он продолжал изучать её глазами, несмотря на то что это получалось немного жадно.

– Я готов, – сообщил он, преданно посмотрев на девушку и сведя брови вместе, ожидая, когда она и вправду будет надевать на него бриджи.

Как и ожидалось, этого не последовало: показав язык, Сакура принялась застилать постель дальше, что-то тихо напевая себе под нос. У неё был весьма приятный голос: даже если она считала, что не умела петь, Учихе нравились моменты, когда она наигрывала себе под нос какую-то мелодию, одну только ей известную, – она становилась какой-то родной, любящей и домашней: вряд ли какая-либо ещё девушка сгодилась для этой роли. Однако от всех размышлений Учиху отвлекло то, что Сакура накинула на него покрывало и теперь, явно довольная собой, проговорила:

– Закатай губу.

Лукаво улыбнувшись, Учиха повернул голову в сторону, где от края покрывала до простыни прослеживалась еле заметная маленькая щель света. Усмехнувшись, он уже приготовился вылезти оттуда, как внезапно тонкая девичья рука сама потянулась к нему под одеяло. Не успела Сакура опомниться, как Учиха, будто дикий хищник из-под засады, схватил её за запястье, потянув на себя. На самом деле это было простой запланированной игрой… простой игрой.

Заверещав, она громко засмеялась, упустив момент, когда мужчина, выбравшись из-под одеяла, принялся и сам закутывать её, будто в мешок. Смех у неё был очень заразительным, и Учихе всегда нравилось его слышать – такой всплеск беззаботной радости, как у неё, был знаком только ему, и мужчина никогда бы не поверил в то, что хоть кто-либо способен смеяться ярче. Оседлав бёдра девушки, он накрыл её одеялом полностью, так что Харуно больше походила на маленький комочек, свернувшийся под ним. Язвительно улыбнувшись, она втянула в себя горячий воздух, тут же засмеявшись снова.

– Встань с меня, шкаф! А то ударю тебя по одному месту – будешь знать, – она принялась крутиться и барахтаться, желая высвободиться, и Учиха мгновенно перестал хохотать над ней – это уже было настоящей угрозой со стороны Харуно и не на шутку испугало обладателя «одного места».

– Ты меня пожалеешь, – заявил Учиха, вздёрнув указательный палец.

Едва она снова дёрнулась в попытке выбраться, он придавил её к кровати ладонями, так что матрас прогнулся, и сжал обоими коленями бёдра девушки. На губах воцарилась лукавая улыбка – такое действие Учихе весьма нравилось, только было не на руку, что её лицо закрыто. Сдёрнув с головы девушки покрывало, так что некоторые пряди волос выбились из хвоста, он нахмурился:

– Не буду я соваться в личную жизнь Узумаки.

«Ну вот, навёл на голове бардак», – заметила Сакура, нахмурившись: он не собирается устраивать личную жизнь своего лучшего друга? Да как он смеет?!

– Будешь, ещё как будешь, – выдохнула Сакура, показав язык: – Я не буду с тобой разговаривать в таком положении.

Гордо вздёрнув нос, она поспешила отвернуть от него голову, закрыв глаза. Судя по всему, она обиделась… наигранно, конечно же. Как это говорится у детей – да и у Сакуры, потому как её смело можно отнести к этому возрасту, пусть даже не в физическом смысле, а скорее в духовном, – понарошку. Усмехнувшись, Саске снисходительно покачал головой, закатив глаза: если она не будет с ним разговаривать, она сделает это во вред самой же себе.

– Будешь, ещё как будешь, – сказав это с таким же пафосом, что и Сакура не так давно, он передразнил её.

Однако дальнейшим «ужасом» и плохой актёрской игрой было то, как Учиха завалился набок, театрально прислонив тыльную сторону ладони ко лбу, выдохнув, будто богемская девушка. Над этим оставалось только засмеяться: Харуно нравилось, когда он поддерживал её игру, и в большинстве случаев она радовалась тому, что он подыгрывал ей и начинал нести бред, – таких людей было очень сложно найти в повседневной бытовой жизни, привычной и наскучившей Сакуре. Возможно, если бы не Учиха, она наверняка была бы серой мышкой: он смог привить ей яркость, открыть талант, показать совсем другую сторону жизни – искреннюю, весёлую, беззаботную, и у Сакуры уже не было привычного для всех остальных стереотипа о том, что беспечность присуща только детям.

Не переставая хохотать, она принялась бить Учиху подушкой, встав рядом на коленки и едва не завалившись на него от нескончаемого смеха. Возникло обессиленное, но приятное для души состояние – такое бывает только тогда, когда ты хорошо посмеёшься.

– Мы им устроим вечерок, – решила девушка, накрыв лицо Саске подушкой и показав тому язык – пусть Учиха этого и не увидит, зато поймёт по сопровождающему это действие мычанию.

– Какой вечерок? – поинтересовался Саске из-под подушки. Однако не прошло и секунды, как его голос начал становиться хриплым, он дёрнулся, а тело вдруг обмякло.

Сакура настолько хорошо знала Учиху, что ни за что не поверила бы в то, что он внезапно возьмёт – и умрёт, зато она прекрасно знала, что в самых важных моментах Учиха притворялся мёртвым. И даже сейчас, когда девушке нужно было досконально всё решить насчёт Наруто и Хинаты, он не оставлял никаких шансов.

– Я знаю, что ты притворяешься, и не надо тут из себя опоссума строить, – хмыкнув, девушка села рядом с ним, устремив пристальный взгляд зелёных глаз прямо на него.

Учиха и вправду был плохим актёром – хоть он и не шевельнулся после слов Сакуры, его губы тронула совсем лёгкая улыбка. Девушка в притворстве, захныкав, упала на Учиху, повиснув на нём, будто на утопленнике – она решила пойти тем же путём, что и мужчина: уткнувшись в подушку, она наигранно зарыдала:

– О, горе мне, горе, на кого ж ты меня покинул?! Удавила друга! Что же делать?

Саске ничего не оставалось, кроме как сжалиться над ней: пусть Сакура тоже и была плохой актрисой, но всё же роль горюющего друга давалась ей просто безупречно. Усмехнувшись, он откинул с лица подушку и положил ладонь на хрупкое тонкое плечо девушки. Казалось, она даже вздрогнула… а может, просто показалось?

– Не думаю, что ты бы так горевала, сдохни я на самом деле, – пожав плечами, он пристально посмотрел на неё, широко улыбнувшись, обнажив ровные зубы.

Сев в кровати и поджав под себя коленки, девушка снова показала другу язык:

– А вот пока не умрешь – не узнаешь. Но мне не надо, чтобы ты умирал.

Заключив это, Сакура покачала тонким указательным пальцем прямо перед его носом. На губах – снова такая любимая им лукавая улыбка: она напоминала маленького чертёнка в такие моменты, разве что на её голове не хватало крохотных рожек с затупившимися краями, а позади – стрелы зазубренного длинного хвостика.

– Правильно, – хмыкнув, Саске поднялся с места, бросив в девушку подушку. – Кто ещё с тобой будет в приставку играть и быть просто другом?

Предпоследнее слово он особенно подчеркнул, и Сакура нахмурилась, наблюдая, как он встаёт с кровати. Усмехнувшись, он подошёл к стулу, стоящему возле шкафа, и опустился на него, принявшись лениво натягивать на себя повседневную одежду. Сакуре было некогда наблюдать за ним, да и не хотелось особенно: вид Учихи в боксёрах вгонял в краску ещё больше.

Хмыкнув, она отвернулась, принявшись и дальше застилать постель. Мысль о том, что он при ней даже чистит зубы, переодевается и разгуливает в трусах, как-то странно хлестнула прямо по мозгам. Сакура никогда не задумывалась об этом – может быть, только в каких-нибудь своих эротических снах.

– Действительно, кто же?.. – пробормотала себе под нос Сакура: не стоило понижать голос, чтобы Саске подходил к ней и наклонялся, делая вид, что ничего не слышал, потому она тут же повысила тон: – Вот что ты за человек? Только что поправила всё…

Недовольно цокнув языком, она продолжала поправлять кровать, наклонившись к ней. Для Учихи, переодевающего бриджи, был весьма выгодный вид на тазовую часть девушки: усмехнувшись, он склонил голову набок, глядя на обтянутые тканью округлые ягодицы девушки. Слишком соблазнительно – не маячь она перед его носом, у него не возникало бы желания подойти ближе и шлёпнуть по самой искусительной (конечно, по мнению самого Учихи) части её тела.

Не прошло и минуты, как внутренне Саске отвесил себе крупную пощёчину.

– Ну, извините, – разведя руками, он виновато улыбнулся.

Обернувшись, Сакура, поправив напоследок подушки, вздёрнула бровь: Саске как раз поднялся с места и застёгивал ремень своих бриджей.

– Хорошо, что в туалет при мне ещё не ходишь, – засмеявшись, она пожала плечами, направившись на выход из комнаты.

Он лишь посмотрел вслед её удаляющемуся стройному силуэту и, накинув на себя рубашку, не застёгивая, пошёл следом неспешным шагом. Улыбнувшись, он немного устало протёр лицо ладонями: ещё утро, и она только что к нему пришла, а он уже намаялся так, будто пропахал три недели на чьём-то ранчо.

– Ну надо же, а я собирался, – пожав плечами, он остановился в полуосвещённом дневным светом коридоре. – Ладно, так и быть, помогу тебе с Узумаки и Хинатой.

Он и сам не понял, когда успел заключить это решение у себя в голове: возможно, не стоило этого делать. Однако Саске бы не вынес, если бы девушка смотрела на него таким умоляющим щенячьим взглядом – это у неё точно получалось хорошо: округляя и без того больше глаза, она вдобавок увлажняла их еле заметными слезами. Уж тогда бы Саске согласился под страхом смерти: такого взгляда от неё он не то чтобы не выносил – ненавидел. Улыбнувшись, Сакура вздёрнула указательный палец, так и намекая ему на то, что хотела сказать: «Ну вот, я же говорила!»