Текст книги "Сумерки грядущего (СИ)"

Автор книги: Шлифовальщик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

– Что этот старый хрыч разболтался? – продолжал возмущаться оперативник. – Заняться нечем?

Меморист собрался было поведать Кудрявцеву об эффекте авторской речи. А заодно изложить и гипотезу о существовании финитума второго порядка: мира, образованного мечтами здешних обитателей – должны же и у них быть мечты! И мимоходом выдать собственную бредовую идею, что наш реальный мир тоже является чьей-то мечтой, жителей мира, более материального чем наш. Финитума минус первого порядка. И уже начал было излагать, но, спохватившись, замолчал, вспомнив, что оперативник не любит бесед на подобные «заумные» темы.

В это время возле фонтана произошло нечто неладное. Лощёный офисный юноша, только что рассуждавший о маркетинге и ребрендинге, неожиданно выхватив из-за пазухи бутылку водки, в два глотка её ополовинил.

– Ах ты, алкаш подзаборный! Мне оставь немного, скотина безрогая! – завопила голосом базарной торговки его спутница и, вырвав у него бутыль, вылила в себя оставшееся содержимое.

– Ты что вытворяешь, ведьма офисная?! – Юноша подскочил к девице и размахнулся, но она вцепилась ему в волосы, и через секунду пара юных клерков каталась по земле, распугивая художников и вырывая траву на газоне.

Виктор расхохотался, глядя на эту странную сцену, и обернулся к Кудрявцеву:

– Обычный диссонанс, – прокомментировал он. – Как видишь, и в финитуме они случаются.

– С мемориумом понятно, а тут-то почему? В этом раю?

– Одни прозападники мечтают, что русские станут свободными как европейцы. А другие считают, что русские способны только на пьянство. Вот местных и корёжит иногда от диссонанса.

Постепенно вокруг дерущихся собралась толпа зевак, привлечённых воплями и матерщиной дерущихся. Половина немедленно вынула смартфоны, чтобы записать ролик и выложить его в социальную сеть.

– В инвективной лексике есть определённая экспрессия, хоть большая часть контента эпидерсивна, – изрекла подошедшая лысая литераторша, предварительно сделав глубокую затяжку.

– Надо полицию вызвать, – предложил кто-то. – И в суд на них подать за нарушение общественного порядка.

– Мы живём в демократической стране, придерживающейся общечеловеческих ценностей, – возразил другой голос. – Нельзя запретить людям самовыражаться, даже таким образом. Пусть полиция ловит настоящих преступников: террористов или коммунистов…

– Тогда я на вас в суд подам! – продолжал ерепениться сутяжник. – Своим замечанием вы нанесли мне моральный вред!

Полный мужчина в сером пиджаке и клетчатых клоунских штанах, примиряющее воззвал к спорщикам:

– Господа, господа! Я, как политолог, замечу, что, несмотря на определённые сдвиги, есть частное мнение, что разрешение указанной проблемы лежит вне сферы общественных тенденций межкультурных коммуникаций и ингруппового фаворитизма.

Но проблема «межкультурных коммуникаций» разрешилась сама собой: пара поднялась с газона и, отряхнувшись, как ни в чём не бывало продолжила свою беседу, обильно пересыпая речь маркетинго-офисными американизмами. Зеваки, облегчённо вздохнув, разошлись. Сутяжник, заметив в толпе путешественников, хотел было подать на них в суд за появление в общественном месте в морально-шокирующем виде. Но его оппонент напомнил о демократических принципах и свободе самовыражения.

Никогда бы Виктор не подумал, что с такой радостью услышит долгожданный голос Юшечкина! Жизнерадостный инструктор объявил, что тут Бурлакова искать бесполезно, и нужно отправляться в следующий пропос. Хотелось бы надеяться, что на этот раз последний-распоследний.

5

Месяц кресень в этом году стоял необычайно тёплый. Папоротник и разрыв-трава зацвели ещё до Купалы в первую седмицу, мучающиеся от жары по ночам кикиморы не давали спать своим визгом, разнежившиеся от тёплой воды русалки не щекотали купающихся. Зато в середине дня донимали полудницы, пугая сельских детишек на послеобеденном отдыхе.

Сквозь сладкую утреннюю дрёму Дубыня услышал, как матушка будила Зорицу:

– Вставай, горлинка моя светлая, старшенькая моя! Денёк какой чудесный сегодня!

Дубыня приоткрыл глаза. Старшая сестра отправилась к колодцу умываться: Зорица признавала только колодезную воду. Матушка поднимала с постели младших: молчуна Взметеня, маленькую помощницу хлопотунью Веселинку и последыша – любопытного Малюту.

– Матушка, а почему ты Дубыню не будишь? – поинтересовался младшенький, приподняв взъерошенную голову.

– Пусть поспит ещё! – Матушка погладила Малюту по соломенным волосам: он сейчас, нечёсаный, напоминал небольшую копну сена.

– А вдруг он опоздает на службу? – забеспокоилась суетливая Веселинка, округлив небесно-синие глаза и теребя от волнения ярко-красную ленточку в белокурой косе.

– Не опоздает! – успокоила её маменька. – Ему к обеду на дежурство заступать… А вот и он проснулся!

Дубыня соскочил с лежанки, поклонился труженице-матушке, вставшей ещё до зари, подмигнул младшим и выскочил во двор к колодцу. Зорица, чистая и умытая, выглядывала за плетень. Понятное дело, высматривала, не идёт ли по деревенской улице соседский сын кузнеца. Красива сестра Дубыни: в белоснежной рубахе, алом сарафане с вышитыми рунами, а белокурую голову украшает венок из синих полевых цветов. Красный цвет в наряде символизировал радость и непорочность, а белый и синий отожествлялись с небом, по которому в вечном беге неслись летающие города великих гипербореев. Белые волосы, белая кожа и синие глаза Зорицы – небесные цвета – лучшее доказательство принадлежности к роду могучих ариев-ведов.

Но не кузнецов сын показался на дороге, а отец, возвращающийся с дальнего поля: он всегда спозаранку отправлялся в поле осмотреть всходы. Оставив телегу у плетня, тятя вошёл во двор и с улыбкой посмотрел на старших, Зорицу семнадцати вёсен от роду и Дубыню, одной весной младше. Он невольно залюбовался крепким торсом старшего сына, обливающегося у колодца ледяной водой. А потом не выдержал, потянулся, разминая мышцы крепкого крестьянского тела, подтянул кожаную повязку, стягивающую длинные русые волосы, и произнёс:

– А ну-ка, юный легионер, покажи на что способен!

Отец выложил смартфон на край колодца, чтобы не разбить экран невзначай, и по-кошачьи закружил вокруг Дубыни. Тот и сам был с утра не прочь размяться и принял боевую стойку, как учили в Легионе. Они напряжённо вперились друг в друга одинаковыми серо-стальными глазами. Тятя отлично владел свилей, схватить его было чрезвычайно трудно. Поэтому Дубыня перешёл на подол, активно работая ногами и используя руки только в качестве защиты. Однако, допустив ошибку, попался на захват, и бойцы перешли к позёму. Отец поймал сына на болевой и, некоторое время подержав, отпустил.

– А ничего вас учат! – одобрительно произнёс он, потрепав Дубыню по мускулистому плечу. – Есть удаль молодецкая, и силёнка имеется!

Сын, проиграв бой, ничуть не обиделся: отец в юности был лучшим бойцом во всей округе. Юный легионер снисходительно улыбнулся, глядя, как тятя бережно взял смартфон и сунул его в специальный нагрудный карман. Кто в наше время пользуется смартфонами! Только древние старики, тёмные неграмотные селянки да патриархальный тятя, не желающий расставаться со старинными привычками. Да и зачем он нужен, этот хрупкий неудобный предмет: сотовой связи, выдуманной врагами Рода, давно нет, а игры нынешняя молодёжь предпочитает другие: лапту и городки.

– Вот так и бей врагов, сынок, как меня сейчас терзал! – сурово произнёс отец, и его глаза сверкнули полированной сталью. – Люби хозяина и служи ему верно! Стереги добро княжеское аки пёс. На то вас и держат, легионеров славных.

Через час расписанный под гжель экспресс «Дажьбог» мчал Дубыню в город. Юный воин сидел у окошка в полупустом вагоне и любовался родными просторами. Заливные луга с тучными стадами перемежались тенистыми дубравами, где плутоватые лешие водят хороводы с молодящимися болотницами. На полянах весёлые девушки в ярких сарафанах задорно плясали под тягучие звуки жалеек, извлекаемых юными пастухами. Как же широка и привольна земля русская! Сколько мук ей пришлось вынести, прежде чем зажили русичи счастливой и изобильной жизнью.

Когда-то славянские предки были сильны. Их не могла сломить ни одна вражья сила. Поняв, что не одолеть гордых славян-ариев в открытом бою, враги решили одолеть Русь коварством. Сначала неруси сбили с толку рабочих иудейскими идеями интернационализма и солидарности трудящихся. Рабочие прогнали русских хозяев, насадив на свои шеи масонских бесов. Но по-прежнему был силён дух воинственных русичей. И тогда враги наслали на Русь орды чёрных дикарей из Средней Азии и Кавказа якобы для работы. Те заполонили все рынки, отняли у местных рабочие места, научили русичей пьянству, матерщине и прелюбодеянию, разбили дороги, нагадили в лифтах и на детских площадках. Вступая в браки с местными девушками, нерусь разбавляла алую русскую кровь своей бурой зловонной жижей.

Но терпение русских дошло до предела. Вскипели как-то раз русичи и прогнали смрадных гадов назад в их аулы и кишлаки. Отродье со смешанной кровью уничтожили, дабы очистить русский Род от ублюдков. А прочую местную смуглую погань загнали в резервации, и строго-настрого запретили даже смотреть в сторону русских людей. И не узнали поначалу русичи своей истерзанной земли, настолько она стала чистой и привольной! Как только сгинул последний недочеловек, русские перестали пить, курить, грязно ругаться и изменять супругам. На рынках прекратили обманывать покупателей, ибо исчезли нечистоплотные торговцы липким приторным урюком, а вместо них теперь торговали ароматной репой приветливые русские бабушки. Зарплаты тут же повысились, поскольку хозяева предприятий стали русскими, а русич-хозяин, в отличие от еврея или азиата, не станет обманывать рабочего своей же нации. Улицы городов стали спокойными и безопасными, и теперь по ним можно было гулять всю ночь, любуясь русской луной и не боясь нерусских хулиганов. На обложках журналов вместо похотливых чернявых уродин замелькали фотографии стыдливых русских красавиц с русыми косами и платьями до пят. И даже на стройках теперь работали не криворукие безобразные азиаты, а светлоголовые мастеровитые красавцы с чистым русским выговором.

Только теперь русские не будут такими наивными и доверчивыми, какими были до сих пор. Жизнь закалила русичей и превратила их в бойцов, не знающих страха и милости к нерусям. Русский Легион, название которого исходило не от римских легионов, а от старорусского легиона-неведия, что означало огромное число – воинское братство, призванное защищать матерей и детей от иноземных горбоносых и узкоглазых орд. Воины Легиона, куда брали далеко не каждого юношу, были всегда начеку, надёжно охраняя русскую землю от разных инородцев.

Дубыня был счастлив, когда попал на службу в Русский Легион, едва встретив свою шестнадцатую весну. Теперь он был в строю самых отборных бойцов, и любая девушка трепещет как ласточка, ежели на неё обратит взор юный защитник Русской земли и Рода. Сегодня у него патрульная служба. Дубыня шагал в строю со своими сослуживцами по улицам русского города и подставлял лицо весёлым лучам Хорса. Десять крепких парней, вооружённых резиновыми дубинками, бодро шагали по траве-мураве, заменяющей старинный асфальт, который давно не применялся. В крепких руках знаменосца Густояра трепетал стяг с коловратом.

Десятник Милодар, увидев, что прохожие любуются русскими богатырями, приосанился и весело подмигнул подчинённым:

– Давай-ка, братцы, нашу «Походную».

И на тихой улочке раздался громовой речитатив:

– Мы землю сотрясаем чеканными шагами,

И грозно раздаётся доспехов наших звон.

Не побоимся встретиться лицом к лицу с врагами.

С победой возвратится Русский Легион!

У Дубыни от «Походной» всегда бежали мурашки по коже: рубленые строки боевой русской песни звали к ратным подвигам.

– Берёзок хороводы под русыми лучами,

И ветер синеглазый едва коснулся крон…

Эй, мрази чернозадые, сгиньте лучше сами –

Идёт по ваши души Русский Легион!

Рука Дубыни стиснула рукоять боевой дубинки.

– На нас с небес взирают великих предков боги.

Для нечисти поганой мы – броневой заслон.

Эй, нерусь черномазая, ну-ка прочь с дороги,

Когда по ней шагает Русский Легион!

Глаза соратников по оружию горели огнём: песня никого не оставляла равнодушным. Но тут случилось нечто странное, из ряда вон выходящее. Бойцы Легиона оторопели, и патруль без команды остановился.

В уютном русском городе посреди русской улицы под лучами русского бога Хорса стояли два омерзительных существа. Они были настолько отвратительны, что у Дубыни подкатил рвотный комок к горлу, и кожа покрылась мурашками. Десятник Милодар, обомлев, машинально перекрестился, вспомнив вдруг иудейского бога. Длинные чёрные бороды пришельцев, копны разноцветных волос, скатанных в тонкие косички, розовые рубашки с кружевами на груди, многослойные юбки, из-под которых выглядывали блестящие сапоги на каблуках, бросали вызов всему Пантеону и вызывали волны негодования и ярости. До тонкого гиперборейского носа Дубыни донёсся тошнотворный запах мужской помады и немытых волос. Где-то в небесных чертогах заплакала Мокошь…

Едва проморгавшись после перемещения, Виктор услышал смех Кудрявцева. И сам расхохотался, глядя на него. Ну и видок! Длинные дреды, раскрашенные в разные цвета, бородища до половины груди, женская блузка, юбка и блестящие хромированные ботфорты – модельер Юшечкин постарался и вырядил их в ультралиберальные наряды. Правда, как всегда, с большим опозданием.

– Видел бы ты себя в зеркало! – заливался смехом оперативник. – Помесь растамана с трансвеститом!

– Думаешь, ты лучше выглядишь? – давился от хохота меморист.

Смех друзей был несколько истеричен: сказались последние приключения. Вволю повеселившись, напарники огляделись и поняли, что их одеяния в этом пропосе были более чем неуместны. Они стояли по щиколотку в мелкой траве посереди переулка какого-то городка, стилизованного под древнерусский. Их окружали каменные палаты и деревянные терема, срубленные без единого гвоздя. Молодуха в платочке, заметив неожиданно возникшее препятствие на дороге, взвизгнула и, подобрав подол, бросилась бежать, вопя непонятно: «Банники пожаловали в город, банники!»

– Какой-то заповедник махрового неоязычества, – прокомментировал Холодов, осмотрев переулок и поглядев вслед убегающей молодке. – Тут наш неуловимый майор прячется, как думаешь?

– Вряд ли, – сморщился оперативник. – Не наблюдал я за ним склонности к разным язычникам, родноверам и националистам.

– Как знать, может, он тайно поклонялся Перуну, – улыбнулся Виктор.

Путешественникам скоро стало не до веселья. Из-за ближайшего терема в проулок свернула группа из десятка крепких короткостриженых парней арийской внешности в камуфлированной форме и берцах. Они были вооружены полицейскими дубинками, а один из них тащил знамя со стилизованной свастикой.

– Ну, дружище, ходу! – Сообразительный Кудрявцев понял, чем грозит двум растаманам встреча с такими молодцами.

Путешественники, подхватив подолы и высоко вскидывая ноги в неудобных ботфортах, ринулись к противоположному концу переулка. Проклятые гламурные сапожищи, к тому же оснащённые высокими каблуками, мешали бежать, но, к счастью для напарников, туповатые бритоголовые не отличались сообразительностью. Некоторое время, шокированные внешним видом и наглостью пришлых, арийцы стояли в оцепенении, и это дало возможность беглецам достигнуть конца проулка и свернуть в сторону.

– Держи их, братцы, уйдут ведь! – раздалось сзади.

– Четвертовать ублюдков!

– На кол их!

Услышав угрозы, Виктор побледнел. А Кудрявцев, быстро сев на траву, содрал с себя мешающие бежать ботфорты. Глядя на соратника, то же самое проделал и Холодов, еле справившись с неудобной обувью, которая никак не хотела сниматься. К сожалению, подол укоротить не удалось из-за слишком прочной ткани. И как раз вовремя справился, ибо из-за угла выскочили бритоголовые преследователи. На этот раз приятели припустили от них босиком.

Бежать по мягкой траве было удобно. Но спортивная подготовка даже поджарого оперативника уступала преследователям. Постепенно крепкие ребята, вопя и размахивая дубинками, настигали их.

– Приём, парни! – Где-то далеко отсюда сидел в безопасности невозмутимый Юшечкин.

– Сделай… Что-нибудь… Нас… сейчас… прибьют… – тяжело дыша, взмолился Виктор.

Инструктор пару минут молчал, видимо, вникая в обстановку и соображая, чем он может помочь.

– Я вас пока не могу отсюда вытащить, – порадовал он после размышлений. – Минут двадцать нужно на подготовку к следующему перемещению. Да и Бурлакова тут нет, судя по всему…

– Через… двадцать… минут… нам… каюк… – прохрипел Кудрявцев, ускоряясь, чтобы оторваться от преследователей.

– Придётся боевой социотрон применить, – задумчиво произнёс невидимый Юшечкин.

– Так применяй! – рявкнул задыхающийся Виктор, собирая последние силы для рывка и сожалея, что так и не начал бегать по утрам как планировал.

Улица неожиданно кончилась, и беглецы с задранными подолами выбежали на городскую площадь, больше похожую на лужайку, заросшую мелкой упругой травой. Здесь шёл какой-то праздник или фестиваль. Белоголовые юноши играли на гуслях и жалейках, а юные девчушки исполняли что-то вроде танца урожая: на них были огромные головные уборы со свисающими до пояса полями, изображающие снопы хлеба или стога сена. Кудрявцев подскочил к одной «копне», на бегу сорвал головной убор и напялил на себя. За ним этот трюк повторил и Виктор. Поднялись визг и суматоха. Преследователей-арийцев задержала не глупая маскировка напарников, а столпотворение, вызванное появлением чужаков.

Толкотня и суматоха позволили друзьям немного оторваться от преследователей и нырнуть в ближайший проулок, который уже по счёту. Добежав до середины, напарники остановились как вкопанные. В конце проулка их ждало новое препятствие – ещё один арийский патруль. В это время их преследователи, наконец, прорвались сквозь праздничную толпу и перекрыли начало проулка. В результате путешественники оказались зажатыми с двух сторон грозными преследователями, которые начали медленно двигаться к чужакам.

– Молись, Холодов! – посоветовал Кудрявцев, с трудом переводя дух, пятясь к забору и прижимаясь к нему спиной. – Хана нам пришла!

– А вот и не пришла! – раздался в ушах бодрый голос Юшечкина. – Смотрите, как работает боевой социотрон!

Виктор слышал об этом оружии, но никогда не видел его в действии. Социотрон находил в любом социуме критические точки и раздувал их до получения противоречий, тем самым разрывая общество на части. Это оружие использовалось для уничтожения паразитных или ошибочных альтерн. Но меморист не знал, что его можно использовать и в финитуме.

Путешественники, прижавшиеся к забору, с ужасом наблюдали, как к ним с двух сторон приближаются арийцы. Наверное, сейчас бы не помогла и смена обличья: в глазах преследователей, разгорячённых погоней, проглядывала жажда крови.

– Хватай их, Славомир! – крикнул командир первого отряда второму.

– Как бы не так, Милодар! – неожиданно ответил командир второго патруля и взмахнул дубинкой.

Милодар опешил:

– Что с тобой, брат мой славянский?! Неполноценных ловить не хочешь?

– Нет, это вы, уроды неполноценные! Ты и твои патрульные выродки! – неожиданно ответил Славомир.

– Бей их, ребята!! – воззвал он к своим легионерам.

– Да ты, никак, белены объелся, земляк? – Милодар даже дубинку выронил от изумления.

– Я тебе не земляк, ублюдок! – ответил Славомир десятнику. – Мы, кривичи – истинные арийцы, потомки ведов. А вы, словене – недочеловеки с толстыми носами и кривыми черепами. Всыпьте-ка им, парни!

Легионеры Славомира накинулись на бойцов Милодара, и между двумя разноплемёнными патрулями закипела битва, выявляющая, кто из них более ариец. Путешественники бочком, полируя забор спинами, прошмыгнули мимо свалки и бросились прочь.

К счастью, город был небольшим (наверное, в идеальном славянском мире родноверов вообще предпочитали сельские поселения или, в крайнем случае, небольшие торговые города), и друзья скоро выбежали на окраину и спрятались в заросшем рву, который, к счастью, уже не заполняли водой.

– Так им и надо! – злорадствовал, отдыхиваясь, оперативник. – Сейчас они помнут друг другу бока, гипербореи хреновы!

– Даже в националистическом монолите есть маленькая трещина, – сумничал Виктор. – Теперь кривичи будут бить словен, а вятичи гонять северян. Главное, чтобы наш умник Юшечкин не перестарался.

– А что случится? – равнодушно поинтересовался Кудрявцев.

– Ничего особенного. Просто противоречие ещё сильнее раздуется, кривичи поделятся на две группы – псковскую и полоцко-смоленскую – и начнут меж собой выяснять, у кого череп прямее. Арийцы, они такие – не могут без хорошей драки!