Текст книги "Альтернативная анатомия (СИ)"
Автор книги: Шеол
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
Вот бывает, человек скажет что-нибудь, а ты его удушить готов за одну только эту фразу.
========== 25: Иррациональное ==========
Комментарий к 25: Иррациональное
И-и-и, я все-таки написала к этому фику нц, которое все так ждали.
/как я все же вас люблю, а?))0)/
Найти его можно по ссылочке здесь:
https://ficbook.net/readfic/5019713
POV Козлова Даша
Это была самая сложная чашка кофе в моей жизни. Не оттого, что кофе был плохим – вовсе нет, просто глаза собеседника совпадали с ним по цвету. И не сказать, что атмосфера вокруг казалась недостаточно уютной – народу в кафе было не так уж много, в разгар-то рабочего утра, но оттого было слишком тихо, слишком сложно вести себя непосредственно. Держаться уверенно стоило больших трудов, особенно под насмешливым взглядом юного наследника Buon Affare напротив. Ох, как же он раздражал.
– Что, до такой степени виноват?
Судя по ехидному тону, Артём был абсолютно уверен в ощущении собственной неотразимости. Опираясь подбородком о руку, он лениво помешивал содержимое своей чашки, не отрывая от меня взгляда ни на секунду. Ни мгновения на вздох, ни шанса на ошибку. Так Аффареныш купился на это декоративное, отточенное с годами для таких целей очарование или нет?
– Ты сделала такое лицо, что мне кажется, что таких извинений недостаточно, – продолжал он. – Предлагаю тогда продолжить банкет в другом месте и чуть позже.
Ах вот оно что.
– По правилу первого свидания, если, конечно, считать таковым эти вот посиделки, ты ничего не получишь.
Ну разве что, максимум, леща.
Я вытащила ложку из чашки и допила весь кофе в пару глотков, затем звонко стукнув чашкой о блюдце. А то тоже мне, напугал, я уж было начала думать, что он что-то подозревает. Несколько официанток обернулись в нашу сторону, ожидая увидеть какую-то ссору, но, не заметив ничего странного, быстро потеряли интерес. Артём улыбнулся ещё шире.
– Да? Ну и зря. А то я хотел пригласить тебя к нам на семейный ужин. У нас, если уж виноваты, обычно не принято откупаться так просто.
Что-то внутри противно щелкнуло и нервы натянулись до предела. Промашка вышла, не стоило так горячиться. Отец, конечно, сказал бы наверняка, что нет ничего глупее, чем по собственной воле идти в самое логово врага, однако другого такого удачного момента могло и просто не подвернуться.
Солнце в этот момент спряталось за неприятной грозовой тучей и стало немного страшно. Не стоит, не стоит оно того, чтобы пугаться. Чего он сделает, этот парень с головой одуванчиков, папенькин любимчик. Да и должен понимать, что такое Добродетель, чем грозит для них конфликт с нами. Но чутьё подсказывало, что с молодым Аффаренышем стоило быть настороже, ибо как бы среди этих одуванчиков не затесалась ненароком пара нехороших секретов.
– А иначе у вас не принято?
– Я тебе так неприятен? – с нотками обиды протянул Артём и лениво прижался губами к своей чашке. Сделав пару глотков, он отставил её от себя и принялся наглаживать пальцами белый фарфор. – Не думаю, что обычный ужин может тебя расстроить. У нас всё всегда до отвратительного цивилильно, никаких эксцессов уже век не случалось.
– Даже и не знаю, – нахмурилась я и скучающе сложила лицо в ладони. Больше сомнений, больше нежелания, но не дать ему передумать. Затем, заметив белые тканевые салфетки, решила на всякий случай протереть рот от возможных кофейных усов. – Отец не одобрит.
– Это мы договоримся, – метким взглядом он на секунду словно пригвоздил меня к стулу. – Или же просто не расскажем. Или ты без папкиного разрешения и шагу ступить не можешь?
– В дом-то другой мафии? Ладно, и черт с тобой. – Я кинула скомканную салфетку на стол и сложила руки на груди. – Во сколько и куда? Сразу предупреждаю, что ехать никуда с завязанными глазами на заднем сидении тонированного мерседеса я не собираюсь.
Аффарёныш рассмеялся.
– Что ты, мы же не в кино.
Вот и славно. На деле, шутки шутками, а чёрт их знает, этих Аффари. Ходят слухи, что они приверженцы старых итальянских традиций, чем очень гордятся, а старший Заславский – глава семьи – исключительно предусмотрителен. О нём рассказывают такие легенды, что семьи послабее пугаются одного его образа или упоминания. Однако тоже мне, Коза Ностра, с одуванчиками вместо апельсинов.
– Пойдём? Мне тоже нужно готовиться. Да и тебя неплохо бы забросить домой, ты где живёшь? – парень поднялся и снял со спинки стула пиджак.
Я за своими размышлениями и не заметила, как принесли счёт. Артём окинул взглядом чек и бросил несколько купюр в тёмно-коричневую продолговатую папку с виньеткой эмблемы и замысловатым золотым орнаментом по краям.
Мы вышли на улицу молча, и я, отвернувшись на секунду, облегченно вздохнула. Шум города позволял теряться в нём, немного расслабиться и отвлечься от этого раздражающего вездесущего взгляда чуть прищуренных глаз. Да я же на кофе ближайшее время смотреть не смогу, ну что за издевательство!
Удобно устроившись у Заславского за спиной и поборов желание устало положить ему на спину голову, я потянула его за край пиджака и как можно более раздраженным тоном бросила:
– Поехали.
– Да, – он будто вышел из какого-то минутного оцепенения и был очаровательно растерян, но довольно быстро вернул свою самоуверенную лыбу на место. – Надеюсь, что не начнется дождь, и нас за езду без шлемов не остановят карабинеры.
– Карабинеры, Артём, такими вещами не интересуются, – я усмехнулась. – Максимум, как там его… полицист?
– Полициотто, – кажется, он смеялся, стараясь перекричать ветер. – Честно говоря, я пока что имел дело только с карабинерами.
Любопытная информация. Значит, молодой наследник Аффари уже успел нарваться на карабинеров, которые, как я знаю, занимаются вопросами серьезной преступности и мафии. «Пока что», ишь ты.
Приехали мы к месту назначения достаточно быстро, что привело меня к мысли, что стоило бы уговорить отца приобрести мне хороший мотоцикл. Хотя, вероятнее всего, приобрету я только лекцию о том, что мотоциклисты долго не живут.
– Точно здесь? – Заславский удивлённо вскинул бровь.
– Нет, отвези меня прямо в мою комнату и на тебе пароль от сейфа.
– Как скажешь.
Я слезла с байка и почему-то начала чувствовать себя несколько неловко. Нет, тогда уж всё же лучше и дальше по старинке, на удобном пассажирском сидении в отцовских автомобилях.
– Попудришь носик и напиши мне всю информацию, – я выудила из сумки свою визитку. – Только не звони. И так неохота давать тебе номер.
– Обязательно. Нужно где-то к девяти быть на месте. Тебя забрать?
– Нет, я уж как-нибудь сама доберусь, без тонированного мерседеса.
Артём рассмеялся, подмигнул мне и, махнув рукой, умчался дальше по улице, стараясь успеть на зеленый сигнал светофора. Глядя на то, как он носится, невольно соглашаешься со словами отца. Очень хотелось, чтобы он добрался в целости и сохранности, иначе накрылся мой блестящий план огромным медным тазом. А теперь нужно вспомнить, как от метро идти до дома.
Я уже успела принять душ, уложить волосы, накраситься кое-как и выбрать наименее раздрадающее платье среди имевшихся, когда, наконец, пришло смс с адресом. Главное – не столкнуться с отцом, надеюсь, он занят.
– Кажется, кто-то запорол всё, ещё даже не начав.
Я раздраженно закатила глаза, а затем приложила ладонь к лицу. Ну почему именно сейчас, зачем я его вообще вспомнила. Вселенная, кажется, слышит мои мысли и паскудливо издевается.
– Ничего я не запорола.
– Мне доложили, что сын Заславского, которого ты выбрала себе в качестве жертвы, сегодня протаранил твой автомобиль, когда ты ехала в школу. Где вы были потом?
– В ресторане, а что? – ворчливо откликнулась я и затем спешно добавила дежурное. – У меня всё под контролем.
– А сейчас куда ты намылилась?
– На свидание. С ним же. Всё будет замечательно, уверяю, – твердо заявила я, а затем принялась аккуратно выпроваживать отца за дверь, что получалось не очень здорово.
– Похоже, что ничего нового.
Обидно. Жутко обидно, особенно этот его взгляд, которым отец смеривал обычно провинившихся горничных, когда те растерянно хлопали глазами и старались отступить назад. Но я отступать назад не собираюсь, не в этот раз.
Вселенная точно издевалась надо мной, поскольку операторы бизнес-такси подали мне блистающий своими металлическими чёрными боками тонированный мерседес. Как бы то ни было, из-за какой-то несвойственной мне невнимательности время получалось впритык, и выбора не было. Не брать же машину отца, чтобы он практически сразу узнал, что никакое это не свидание. Пришлось по приезду демонстративно игнорировать насмешливый взгляд вышедшего меня лично встретить Артёма.
Когда я узнала, что весь особняк в центре города принадлежит семье Buon Affare, Аффареныш начал казаться мне ещё более раздражающим, чем был, хотя куда уж сильнее. Дал свой настоящий адрес, надо же, каков храбрец.
– Мы тоже знаем, где ты живёшь, всё честно, – шепнул мне Артём с самодовольной ухмылкой.
Блефовал он или нет – всё это не важно. Главным было показать себя с лучшей стороны перед представителями семьи Аффари, которые на своей территории держали всю ситуацию под контролем. Усыпить бдительность и втереться в доверия – вот, что предстояло сделать в первую очередь. Игнорировать стильное местное убранство, побороть желание разглядывать интерьеры и посуду и сосредоточиться на внимательных взглядах. Черт возьми, какой же это шанс!
Всё шло на удивление гладко. Люди оказались приятными, или же просто убедительно играли свои роли – не было времени выяснять. Нездорового интереса в мою сторону замечено не было, Артём вёл себя благоразумно, и мне стало несколько спокойней. В каком-то смысле, это оказалось довольно весело, несмотря на поддержание более-менее официального стиля бесед. По крайней мере, куда оживлённей унылых собраний нашей семьи, где приходится сидеть, не отрывая взгляда от часов в ожидании завершения банкета.
– Отец? – выйдя на балкон подышать свежим воздухом, я обнаружила пропущенный вызов, пришлось перезванивать. – Я заехала к Аффари домой и, не злись раньше времени, всё в порядке. Артём предложил мне остаться у него на выходные, и я собираюсь это сделать.
– Я в курсе, где ты, мне бесполезно врать. Планируешь втереться к ним в доверие?
– Откуда ты…
– Ладно, – отец перебил меня, не желая отвечать на вопросы. – Идея с внедрением под видом друга семьи мне нравится гораздо больше заранее провальных попыток управлять действиями умных мужчин, – Да, чудно, главное напомнить, что они мужчины, всё правильно. – Так что хорошо, вот тебе твой шанс, как ты хотела. Только без глупостей.
Я сжала кулак и не смогла подавить улыбку. Ну наконец-то.
– Ладно, спасибо.
Я сбросила вызов и убрала телефон в карман, вдыхая дурманящий аромат наступающей ночи. Когда настроение хорошее, вокруг всё всегда кажется прекрасным. Главное – не терять бдительности. Я прикусила щеку изнутри и подняла взгляд к небу. Клонило в сон, хотя остальные всё ещё были на удивление активны.
Артём тем временем бурно обсуждал что-то с каким-то плечистым брюнетом, смеялся и выглядел просто милым парнем, случайно затесавшимся на собрание мафиозного семейства. За стеклом балкона мне не было слышно, о чём они говорили, но, судя по жестам, парень пересказывал события аварии. Довольный – безумно, с блестящими дурными глазами и широкой улыбкой. Похоже, кто-то быстро веселеет от алкоголя. Когда он взглянул на меня, я ответила ему лукавым подмигиванием. С этим нельзя спешить, но начинать действовать вполне можно.
Суббота прошла не менее спокойно: мы играли в бильярд, общались о чём-то бесполезном и просто гуляли по дому, пока Артём с гордостью демонстрировал мне коллекции картин и различного антиквариата. В жилые комнаты меня не пускали, да не очень-то и хотелось: помещений под осмотр хватало. Это напоминало бы музей, если бы не уютные дизайнерские интерьеры, которые показывали наличие вкуса у того, кто ими занимался.
– Чёрт, завтра придётся уехать, не ожидал я, – раздосадовано вздохнул парень, читая сообщения с мерцающего экрана мобильника.
– А кто оформлял это всё? – поинтересовалась я, обводя рукой вокруг себя. Не хотелось, чтобы тема зашла в русло того, что меня выдворят раньше времени. Ещё остались те, с кем я не успела нормально пообщаться.
– А? – Заславский обернулся с удивленным лицом, затем снова возвращаясь к своей извечной улыбке. – Это всё папа, босс наш, обругал безвкусицу вычурного рококо, когда дом только выкупили, и вот, теперь всё переделано. Нравится?
– Весьма неплохо. А там что? – я указала рукой на две двери в конце коридора.
– Там две спальни, одна моя, другая отцовская, где он, признаться, не так часто бывает.
– Туда тоже нельзя?
– Нет, конечно. Это личная территория, туда кроме горничной никому нельзя.
– Да просто признайся, что у тебя там тот ещё срач.
– Там и кабинет в том числе, а такие вещи я держу в порядке.
Идея родилась спонтанно и внезапно, и показалась мне такой гениальной, что я еле сдержала дурацкую лыбу. Давай-давай, куда тебе там завтра надо, пацан?..
– В общем, это всё. Пойдём вниз что ли?
Я молча направилась к лестнице, ведя рукой по белым обоям в практически незаметный серебряный ромбик. Отвлекшись на огромный цветок у самых перил и неудачно оступившись, я чуть было не полетела по лестнице кувырком, но меня ловко подхватили.
– Куда это ты?
– Боже, Заславский, более дурацкий вопрос задать было невозможно.
Я отступила от него и зачем-то отряхнулась. Он поймал мой взгляд, стоя рядом, в опасной близости, а затем со вздохом отстранился. Молча обойдя громоздкое растение, он направился вниз, даже не оглядываясь на меня. Я бросила последний взгляд на дверь в другом конце коридора и спустилась следом.
Утром воскресенья я уже дежурила на верхнем этаже, сидя на верхних ступенях лестницы, в ожидании Артёма. Перед школой в понедельник за мной заедет водитель отца, тогда же должен будет вернуться и Аффареныш, уезжающий по срочным делам в другой город. Выходило так, что ночь принадлежала мне. А ещё раздражало ожидание: надо было раньше узнать, во сколько просыпаются местные совы. Было одиннадцать утра, а по дому ходила какая-то одинокая тётка средних лет, впечатляющая своей фигурой. Даже обслуживающий персонал нигде не отсвечивал – с ума сойти просто, какие сони. Вот он, секрет их энергичности ночью. Особенно тех ребят, что у меня за стенкой своей бурной активностью не давали мне спать. Надеюсь, что к вечеру не будет синяков под глазами.
Когда щёлкнул замок двери, я чуть было не вскочила от неожиданности. Артём выглядел сонным, взъерошенным и каким-то даже слишком милым. Он, звеня ключами в руке, закрывал дверь с внешней стороны. Вот чёрт!
– Доброе утро, – несколько гнусаво с ленцой поздоровался он. – Ненавижу что-либо делать в такую рань.
Рань.
– Да уж, бедняжка.
– А ты во сколько встала?
Он зачем-то коснулся внешней стороной холодной ладони моей щеки, отчего в вздрогнула и чуть не задохнулась. Пора что-то решать с давлением, раз скачет уже от просто резких телодвижений. От Заславского пахло мятой и этим невозможным кофе, что даже казалось, мне уже мерещится. Чувства от него /к нему/ у меня были какие-то иррациональные, будто при его появлении в разум подпускали пьяный дурман.
– В восемь…
– Сразу видно, что ты не у дел семьи.
Всё наваждение как рукой сняло накатившей волной негодования.
– Да у нас так все просыпаются!
– Угу, – он, видно, совершенно не хотел ни о чём спорить.
Меня больше волновал вопрос, что делать с чертовым замком, как выкрасть у парниши ключи. Он держал их в переднем кармане брюк и любые поползновения к ним в случае неудачи будут похожи на домогательства. Не то, что бы мне не хотелось немножко подомогаться, но слишком уж подозрительно.
В итоге входная дверь захлопнулась, я вздрогнула и расстроенно качнула головой: ключи оставались в кожаном портфеле, который несчастный Аффареныш, разумеется, взял с собой. Пришлось вернуться в выделенную мне комнату, немного посидеть за компьютером и разочарованно вернуться в кровать, проклиная мерзавца за предусмотрительность. Я задумалась над тем, а придёт ли горничная, как в отеле, сегодня убираться в этой комнате?
Горничная. Тот самый единственный человек, который имеет доступ к комнате Артёма. Я резко села на кровати и уставилась на свои ладони. Нужно было выждать момент, и стянуть у неё ключи. Ощущение предвкушения вернулось ко мне приятной дрожью, пан или пропал, нужно пробовать.
К порогу спальни нужной мне девушки я подступилась уже глубокой ночью, когда даже с учётом местных привычек, она должна была уже дрыхнуть без задних ног. Прислонившись ухом к двери, я постаралась различить какие-либо звуки. Тишина. Аккуратно прокравшись в комнату, я включила экран телефона в поисках стола. Стоило мне осторожно провести светом вокруг себя, как по-близости что-то сверкнуло. Есть!
Решив забрать всю связку, я аккуратно сунула её в лифчик через вырез платья и поёжилась: холодные. Поборов излишнее волнение, я беззвучно поднялась на третий этаж. Старший Заславский, к счастью, дома не обретался, а потому в дальнем углу должно было стать поспокойней. Осторожно вытащив ключи, я стала их подбирать, как заправский взломщик. Вот ведь параноики несчастные, столько проблем из-за того, что кто-то не лечится. Когда замок мягко повернулся, я даже удивилась. С третьего ключа – это везение. Дверь отворилась бесшумно, и я тут же замерла, стараясь увидеть что-либо в темноте безлунной ночи. Так, слева, похоже, кровать, достаточно далеко, там явно нет того, что я ищу. Справа столы, и да, это то, что нужно. Снова включив экран телефона, почему-то побаиваясь пользоваться нормальным фонариком, я направилась туда. Дверь за спиной закрылась, и я аж подпрыгнула, тут же направив свечение телефона на неё. Чёрт возьми, механизм доводчика двери, ты меня напугал.
Так или иначе, документы были у меня в руках. Действительно, хранилось всё в удивительном идеальном порядке, так что найти папку с пометкой «Добро» не составило труда. Открыв её, я начала изучать содержимое, и мне стало немного не по себе. Что за «Казино», что за сделки с Салвинией, что вообще Добродетель творит? Что мы творим?! Я, не стараясь больше тихушничать, кинулась к другой подобной папке и, открыв её, замерла. Надпись гласила:
«Даже и не знаю, кто из нас любопытнее».
И чем больше внутри меня всё сжималось и покрывалось льдом, тем явственнее плавно появлялся свет у меня за спиной. Крутящийся выключатель щелкнул, будучи повернутым до конца, и от этого тихого звука я вздрогнула всем телом, выронив всё из рук. Телефон с грохотом свалился куда-то под стол, а я резко обернулось в сторону источников света. Два торшера по обе стороны кровати, создававшие теплое и мягкое, слегка оранжеватое свечение. А между ними, беззастенчиво развалившись на кровати прямо в одежде и опираясь спиной на подушки, лежал Артём. В одной из рук у него был небольшой винный бокал без ножки, вторую же он отнял от выключателя и положил ладонью на колено. Проведя рукой с бокалом в воздухе, он допил содержимое и ухмыльнулся.
– Признаться, я за день уже заждался.
Особенно доходчиво это поясняли фантики от конфет и чипсов и пустая бутылка из-под вина на полу.
– Почему ты здесь?.. – мой голос звучал так странно и тихо, что я сама его не узнала.
– Ну потому что откуда я знал, когда ты решишь воспользоваться оставленными мной подсказками. Зашел со двора и пробрался сюда, пока Настя, горничная, следила за тем, чтобы ты была у себя. Небольшая проверка, можно было бы и догадаться. Ну ты знаешь, каждый день ведь в твою машину врезаются наследники соперничающих с вашей семей.
Заславский был на редкость пугающе спокоен, всё также, как и обычно, с неизменной мягкой улыбкой. Я постаралась унять нервную дрожь, ожидая, что у него может быть оружие, либо что-то пострашнее. Оставался только один выход: слинять по-бырику. Но, кинувшись к двери, я вдруг обнаружила, что она закрыта.
– Есть ещё один ключ, отсюда без него не выйти, – подал голос до мерзости довольный собой Заславский.
– Ты что, больной?! Нахрена закрывать себя изнутри ключом?
– Чтобы эта комната была клеткой для тех, кто пытается сюда попасть. Для таких, – он указал в мою сторону. – Как ты.
– Да ты ненормальный…
– У нас это семейное.
Не было слов, чтобы описать мой шок, недоумение и страх. При этом отчего-то было очень смешно: от ситуации и от собственной наивности. Какой же он актёр, так сыграть очарование и наивность, такое мастерство заслуживает Оскара.
– Я не собираюсь причинять тебе какой-либо вряд, – начал он, а у меня в голове пролетела мысль, мол, «а ты попробуй, глядишь, тогда и я тебе его причиню». – Давай, где там твой телефон, будем вместе звонить твоему отцу.
========== 26. Под дождём ==========
– Да выключи ты звук! – Громов в сердцах хлопнул по рулю, едва мы остановились на светофоре.
– А что, мелодия не нравится? – слабо огрызнулась я, сжимая трубку между коленей.
С тех пор, как мы покинули Салвинию, она разрывалась, не прекращая. И если бы мне хватило ума в первый раз на звонок не отвечать, я бы до сих пор задавалась вопросом, кто это, и на кой черт я ему сдалась. Но покровы тайны, увы, были уже сорваны и никакого благостного трепета не вызывали.
В первый раз я трубку сняла, думая грешным делом, что это отцовская Маринка проявляет ничем не обоснованное нездоровое беспокойство, но все оказалось… несколько иначе.
– Мирослава, дьявол тебя ети, ну-ка живо домой! – обрушилось на меня из динамика чуть ли не громкости ультразвука.
– Мать?! – я аж поперхнулась.
Честно говоря, я была совершенно искренне уверена, что телефон им давно уж отключили за неуплату, но она каким-то непостижимым образом умудрилась добраться до работающего, и теперь орала мне в трубку нечто не особо членораздельное. Из потока мало связанных между собой фраз, мне еле удалось выделить основную мысль.
Оказалось, об этих уродах из подвала успели написать уже во всех газетах, и хотя мамка обычно газетам не верила, и даже их не читала, кроме разве что «Вестник Иеговы» какого-нибудь. Но всеобщая истерия какими-то непостижимыми путями добралась и до неё. И теперь они с Севкой наперебой остервеноло толковали о скверне, на полном серьезе ожидали чуть ли не конца света и без всяких шуток вознамерились сныкаться на какое-то время в подвал, прихватив с собой десяток-другой банок с тушёнкой.
Дальше я не слушала, потому что если долго слушать мамку, самой можно очень быстро с катушек съехать. Однако она с настойчивостью умалишённого продолжала непрерывно названивать, периодически обещая мне муки Ада и грозясь упрятать в монастырь под Псковом на всю оставшуюся жизнь, чем до истерики веселила меня и очень раздражала Дениса.
– Ну ладно, – примирительно кивнула я, приглушая звук и забрасывая телефон на заднее сиденье. – Куда мы теперь?
– Я отвезу тебя домой. А у меня дела ещё.
Дела? Я вскинула брови и уставилась на Громова, который нарочито игнорировал мой взгляд, так тленно вперившись в дорогу, будто там стриптиз тёлки без лифчиков танцевали, а он геем был.
– Денис? – призывно протянула я, уже догадываясь медленно, что там за дела у него. – Возьми меня с собой.
– Ну разумеется, – кивнул он с кислой миной, даже не пытаясь воспринимать меня всерьёз.
В ту ночь, когда он завалился в коридор уже под рассвет и рассказал о возможности отомстить за свою семью, у него было такое же лицо. И кто я, чтобы его отговаривать? И кто я, чтобы меня посвящали в подробности?
Я просто хочу быть рядом, чтобы помочь если что. Хотя и не уверена, что смогу многим. Но если хоть чем-то, то буду уже счастлива.
– Хорошо. Отвези меня к себе, пожалуйста. Там у отца баба новая, он только рад будет, а у мамки совсем крыша поехала, так что…
– Без проблем, – Денис повёл плечом, хотел непринуждённо, но вышло так напряжённо, будто его держали на мушке прямо сейчас.
Я притихла, время от времени кидая на Громова косые взгляды. Он был очень напряжён, и не особо пытался скрыть, его выдавало всё: и побелевшие костяшки, и морщинка на лбу, между бровей, плотно сжатая челюсть. С одной стороны хотелось его отвлечь, с другой – не хотелось действовать ему на нервы. Там ведь серьёзное что-то раз уж киллер со стажем так переживает. Ёрзала рядом с ним на сидении и сходила с ума от собственной бесполезности. Какое мне идти с ним на дело, когда даже словом помочь не могу.
– Девки втрескались в Дениса, – звучно задекламировала я дрожащим от безысходности голосом, – Девок можем мы понять: шесть часов без остановки может он кровать шатать!
– Чего? – прыснул Громов, явно не ожидавший такого поворота событий.
– Да это я так, – махнула рукой, и сама уже уставилась на дорогу с преувеличенным интересом. – Хочешь, котлеток тебе пожарю?
– Я хочу, чтобы ты меня обняла, – шутливо фыркнул он, зарулившая во двор, – но не могу отделаться от мысли, что ещё не закончила одиннадцатый класс.
– Не ссы, – успокоила я, отстёгиваясь, едва машина затормозила, и очень ловко заключая его в плен своих объятий. – Одну школу я закончила. Суровую школу жизни рядом со смертноносным киллером.
Пока я на кухне готовила лёгкий ужин, Громов любовно возился со своим оружием. Я старалась не действовать на нервы, хотя пару котлет чуть начисто не сожгла от собственной тревоги. Как я, блин, смогу сидеть дома, зная, что он там по крышам с пистиком скачет, пытаясь в одиночку выкосить ребят, которые способны запросто убить целую семью?! Я свихнусь, и к его приходу стану безумнее, чем моя мамаша. Если он, конечно, придёт. Когда… Когда! Я отрезвляюще шлёпнула себя по щеке. Получилось больно.
Короче, если Громов думал, что я так быстро сдамся, он меня плохо знает!
На улице постепенно темнело. Денис был уже в коридоре, поевший и поглаженный, когда я не выдержала наконец.
– Возьми меня с собой! – выскочила следом за ним и встала в дверном проёме. – Просто в машине побуду на всякий случай. Научишь меня стрелять.
– Хочешь убивать людей?
Он резко развернулся, так что я от неожиданности отступила назад и чуть не грохнулась, а потом веско заявила:
– Не обязательно! Можно же просто коленку прострелить!
– Ну да, смотри, тебе бы кто коленку не прострелил.
– Денис!
– Послушай, ты! – вдруг рыкнул Громов и от души шарахнул по стенке по обеим сторонам от меня, заставив в неё вжаться всем своим существом. Навис надо мной, шумно втягивая воздух. Совсем близко.
– Что? Ну что? – грустно усмехнулась я, потянулась к нему скорее по наитию, чем осознанно, накрыла кончиками пальцев его губы, скользнула костяшками по щеке.
Не то, чтобы я в жизни много с кем целовалась, но чтобы так как сейчас… Если бы он меня в стенку не вжимал, я бы на ногах не удержалась. Отрывались друг от друга только чтобы вдохнуть, а потом опять чужие губы, тёплые и мягкие. От ощущения которых электрическая дрожь гуляла по позвоночнику.
– Хорошо! – Громов спонтанно разорвал поцелуй, отвернулся и взъерошил волосы.
Да, очень хорошо. Погоди…
– Что? – я с трудом отлепилась от стены, все ещё нетвёрдо стоя на ногах.
– Собирайся и не тормози, а то передумаю, – Денис уже был в коридоре, спешно накидывая куртку. Сдался все-таки?
Ни слова не говоря, присоединилась к нему. В машине шутить уже не хотелось, я вообще старалась не отсвечивать особо, чтоб не выводить никого из состояния равновесия. Дениса тоже болтать не особо тянуло. После нескольких тягучих и душных минут молчания, я и вовсе ушла в свои мысли, пока машина не затормозила, так что я, не пристегнутая, чуть было в лобовое носом не улетела.
– Приехали, – объявил Громов, легонько стукнув по рулю. Я выпрямилась.
– Эти места кажутся мне смутно… Погоди, ты что?.. Это ж мамкин дом! Ты с ума сошёл?!
Я так запаниковала, когда до меня дошло, что он задумал, что даже как выкрутится-то не придумала.
– Кинул меня значит, ты… ты… – я ошалело смотрела прямо перед собой, лихорадочно подбирая эпитет, способный описать все мои чувства к горе-киллеру.
Громов бесцеремонно вытянул меня за шкирку из машины и с размаху хлопнул дверью.
– Посидишь взаперти, тебе полезно. Шило в заднице у неё, на дело она намылилась, – сквозь зубы цедил он, практически волоком таща меня к материному дому.
– Ну я тебе это припомню! Мудак! – возмущалась я, цепляясь за каждое дерево, попадающееся на пути. От возмущения забыла, кажется, все матюки. – Козёл волосатый!
Впрочем, кричала я абсолютно зря, потому что на пороге, засучив рукава, меня уже ждал Евсевий.
***
Дождь бил по стеклу так сильно, будто осознанно пытался разбудить сидевшего за окном мужчину. Тучи, серые, как грязный дым, замерли над миром тяжёлым давящим куполом. Вокруг будто бы слышались отголоски разговоров, шелеста бумаг, гудения автомобилей с улицы, приглушённые прозрачной пуленепробиваемой преградой. Так всегда кажется, будто сходишь с ума, когда возвращаешься во тьму после долгого перерыва. «Ненадолго» – убеждал себя Денис. – «Оно того стоило», – повторял он.
Громов приоткрыл глаза и меланхолично наблюдал за тем, как вода стекает по стеклу, при каждом раскате грома отбрасывая на пол и стены причудливые тени. Прямо за его спиной кипела жизнь: вечерело, и жители города начинали возвращаться с работы домой. Сидел Денис в самом конце длинного коридора, вдоль стен которого на одинаковом расстоянии друг от друга располагалось множество белых дверей. На журнальном столике, разрушая идиллию, лежал пистолет с глушителем, который, будто чёрная дыра, своей тьмой поглощал вокруг себя весь свет. Мужчина потянулся и выпрямился, глядя прямо перед собой: мраморный был пол залит кровью и завален трупами, стены испещрены дырками, камеры расстреляны в клочья, и легкая дымка клубилась, словно туман. От неё щипало глаза и странно горело горло. Громов закашлялся.
– Что у тебя там происходит? – спросил голос в беспроводной гарнитуре, немного приводя в чувства.
– Андреа, мне кажется, они распылили какой-то газ прежде, чем лечь, – Денис будто давился, не будучи способным откашляться. – Я не знаю, когда они успели, но эффект какой-то странный, и он появился только сейчас.
– Это может быть иприт, у него есть период замедленного действия. Запах масла был? Горчицы? Что с кожей?
– Да нет вроде, и в остальном всё в порядке, – и снова раздирающее чувство – теперь уже в лёгких. – Глаза только чешутся.
– Нахрена ты снял маску? – Андреа цокнул языком, и голос его звучал обеспокоенно.
– Да я не видел, чтобы они что-то распыляли.
– Уходи оттуда, сейчас же. Темнеет. Будет ещё хуже, если кто-то решит поинтересоваться, как у этих трубопроводчиков дела.
– Я дам им возможность спросить лично.
Резкие движения и смех вызывали новые приступы кашля, от которого было трудно дышать. Однако одного взгляда на мёртвые тела на полу было достаточно, чтобы почувствовать себя лучше. «Pipe-Line» и их бесславная история закончилась там, безжалостно уничтоженная изнутри. Они перешли дорогу одному из самых лучших киллеров Салвинии, кладущего десятерых на десять выстрелов, державшего оружие в руках с самого детства. Они поплатились. Странная улыбка тронула губы Дениса, и почему-то вспомнилась Мирослава. Возможно, этим он разрушил всё, лишил их шанса жить спокойно. Но так было нужно, иначе он не смог бы просто жить, зная, что где-то ещё дышат бесчестные убийцы его родных. Так или иначе, как однажды сказали Громову ещё давно, узнав эту сторону мира, ты будешь видеть её всегда.
