Текст книги "Зов Арахны (СИ)"

Автор книги: Сереброса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

Глава 10

Когда Николай вернулся на площадь, аэротранспортёр уже прогревал двигатели. Быстрым шагом Соколов прошёл в мобильный штаб, заметив, что группа офицеров рядом, заметно поредела. Штайнер сразу же перешёл к делу.

– Есть один объект в городе. Его надо прибрать в наши руки. Официально, по бумагам, захватываем у неизвестной бандгруппы. Неофициально, нам эту штучку, скажем так, «подарили». На месте останешься ты и Гвоздикина. Она сейчас на обслуживании, боекомплект пополняет. Сразу после высадки всю связь отключить, кроме приёма этого командного канала. И никакой сетевой активности. Секретное задание и тому подобное, в том же духе. Отсидишься, заодно «подарочек» осмотришь. Через пару дней вас заберут. Всё ясно, лейтенант?

– Так точно, командор, – ответил Николай. Хотя ясности и рядом не было.

– Хорошо. Шеф-лейтенант Дюпре, – обратился Штайнер к офицеру, которого до этого называл просто Жак, – действуйте.

Дюпре кивнул и позвав за собой Николая, вышел. Гвоздикина как раз забиралась в аэротранспортёр, ещё две «хризантемы» и четыре «егеря» уже были внутри. Раньше Николаю не приходилось летать в такой машине. Угловатая и приплюснутая, но достаточно лёгкая и маневренная, она была неплохо защищена от обстрела из диреваторов стандартных калибров. В глаза бросались внешние обтекатели взлётно-посадочных двигателей, четыре, по углам гранёного корпуса, округлые, из структурированной брони. Боковые стабилизаторы, заодно служили дополнительными экранами, частично прикрывающими в полёте бортовые люки, тоже сделаны из неё. Броневые щитки и сверху, и снизу. Дюпре запрыгнул в кабину, а Соколов в десантное отделение.

Машина взвыла и оторвалась от бетонной мостовой. Люки оставались открытыми и возле них сидели «хризантемы», высунув наружу свои массивные стволы. Аэротранспортёр поднялся над крышами и направился в сторону группы небоскрёбов, в самом центре города. Четырнадцать огромных, сверкающих на солнце башен, высотой от шестисот метров. Среди них выделялась одна, особенно массивная конструкция, окна которой уже давно не сияли чистотой. А когда аэротранспортёр подлетел поближе, и стало ясно, что пилот направляется именно к этому зданию, Николай заметил, что огромные вентиляторы на крыше не работают. На высоком, предпоследнем этаже, по всем четырём стенам располагались посадочные площадки, скрытые от взглядов сверху и снизу навесами и толстыми, сильно выступающими стенами. Пилот аккуратно подвёл машину к одной из них, северной, после чего быстро и точно посадил. Площадка выглядела довольно большой и прочной, способной принять даже флотский десантный транспорт. Как оказалось, за площадкой располагался ещё и ангар, раздвижные ворота которого были наполовину открыты. А верхняя центральная часть самой площадки когда-то могла перемещаться внутрь этого ангара, вместе со стоящим на ней аппаратом.

«Хризантемы» выпрыгнули первыми, едва посадочные лапы аэротранспортёра коснулись площадки. Солдаты Дюпре в течении двух минут старательно имитировали штурм. Николаю это было ясно сразу, ни на крыше, ни рядом с площадкой, ни вообще на верхних этажах никого не было. Освещение работало, как и отопительные системы, даже автоматические двери функционировали. В ангаре противоположной, южной посадочной площадки, обнаружилось искомое. Накрытый старыми, выцветшими стояночными чехлами и не слишком новой маскировочной сетью, летательный аппарат. Что это за машина, с первого взгляда сказать было невозможно. Единственное, что Николай понял сразу, машину строили не в Альянсе Независимых Колоний. Но это точно был серьёзный, хоть и компактный, атмосферно-космический корабль, явно военного назначения. Метров сорок в длину и в ширину, высотой, на посадочных лапах, больше двенадцати. Осмотрев этаж, солдаты, по приказу Дюпре, сразу же погрузились обратно в аэротранспортёр.

– Располагайтесь, лейтенант, – сказал он напоследок, – и зайдите сразу вон в ту дверь.

Николай проследил за его взглядом и в боковом помещении разглядел Лючию. Та помахала ему рукой, в белой перчатке. Дюпре не дал Соколову озвучить возникшие по этому поводу мысли. Он просто развернулся и быстрым шагом вышел. Через минуту аэротранспортёр взлетел. Гвоздикина молча разглядывала зачехлённый космолёт, для неё, похоже, в ситуации ничего странного не замечалось.

Николай направился к Лючии. Она внимательно разглядывала его, пока он к ней шёл.

– Лючия. Сегодня вы подозрительно часто появляетесь невероятно вовремя.

– Синьор Соколов, это моя работа, – приветливо улыбаясь проговорила она, – а вы надолго к нам? Пойдёмте, я покажу ваши апартаменты.

Она развернулась и прошла в боковую дверь, автоматически открывшуюся перед ней. Он последовал за Лючией, почему-то внимательно рассматривая её походку.

– У вас с мадам интересные отношения, – начал Николай, как бы бросая пробный шар.

– Вы наблюдательны, – уклончиво ответила Лючия, чуть обернувшись.

– И, мне показалось, весьма близкие, – утвердительно продолжал он.

– О, да, – хитрая и острая улыбка появилась на её лице, а глаза сверкнули.

– Вы же её ненавидите.

– Ах, синьор Соколов, – в голосе Лючии прорвались эмоциональные нотки, – вы даже не представляете себе, как.

Небольшой коридор и Николай вошёл за ней в комнату отдыха для пилотов и другого персонала. Немного старомодная обстановка, кое-где осталась пыль. Видимо это место приводили в порядок спешно. Но здесь были душ, туалет и небольшая кухня. Два дивана вполне себе раскладывались, превращаясь в двуспальные кровати.

– Обстановка скромная, но мы очень спешили, – сказала Лючия, заканчивая экскурсию, когда они вышли обратно к ангару с космолётом, – этот этаж особенно хорошо защищён от поисковых устройств и сканирования. На кухне, в шкафу и в холодильнике, немного продуктов для вас и вашей спутницы. Я позволила себе добавить кое-что от себя.

– А что это за драндулет? – спросил Николай, – и откуда он здесь взялся? Давно ведь стоит.

Лючия сложила руки на груди, подперев подбородок кулачком в белой перчатке.

– Вы считаете, девушке стоит знать такие вещи? – ответила она вопросом на вопрос, притворно невинно хлопая ресницами.

Николай сделал каменное лицо, прищурился, принимая правила игры и медленно осмотрел её с головы до ног. Этот её расшитый камзол, эти белые перчатки, серебристые лосины, плотно обтягивающие. Потом прошёлся глазами обратно, окончательно поняв, что тело этой женщины улучшено, и очень основательно. Лючия, следя за его взглядом, изобразила настолько притворное смущение, что можно сразу делать снимок и в рамочку. Ей явно нравилось играть в такие игры.

– Я полагаю, девушке не стоит появляться в зоне боевых действий, на вэне с поддельными номерами и с боевым андроидом за рулём. Если она не хочет потом отвечать на сложные вопросы. Так что я очень терпеливо слушаю. В подробностях.

Она тоже очень внимательно посмотрела на него, на её лице и в глазах промелькнуло сразу несколько разнообразных выражений. И Николаю показалось, что эта женщина хочет съесть его глазами.

– Синьор Соколов, кажется я вас поняла, – сказала наконец Лючия, снова хитро улыбнувшись, – видите ли, это здание когда-то принадлежало корпорации «Олимпия». А драндулет – это истребитель серии «кинжал». Вторая модель. Кто-то его тут забыл. Прошу меня простить, но мне пора. Хорошего вам отдыха, синьор Соколов.

Она развернулась и помахав рукой, прошла в лифт. А Соколов, глядя ей вслед, обратил внимание, что походка Лючии теперь стала немного игривой. Где-то чего-то он не понял, или не заметил. Но скорее всего просто не знает. Похоже, счёт один-один.

Громко топая, сзади подошла «хризантема». Николай оглянулся на неё и увидел, как многослойная, бронированная защита головы открылась.

– Командир, можно я её пристрелю? – злобно прошипела Гвоздикина, она смотрела вслед Лючии с неприкрытой неприязнью, – давно хочется разорвать эту хитрую сучку.

Николай внимательно посмотрел на неё. Похоже, Гвоздикина беспардонно подслушивала от начала и до конца.

– Она тебе настолько не нравится? – полюбопытствовал Николай.

– Она хитрожопая стерва и сука. И ещё она шлюха.

Соколов невольно улыбнулся, глядя с каким серьёзным лицом, нахмурив брови, Гвоздикина охарактеризовала Лючию.

– А ещё она может быть полезна. Ты хоть электронный заслон поставила? – строго спросил Николай.

– Ой!.. – спохватилась Гвоздикина и тут же включила защиту от подслушивания.

– Вот тебе и ой. Теперь хитрожопая стерва наверняка слышала, что ты о ней думаешь. И как-нибудь найдёт способ припомнить тебе это. Как тебе такой вариант?

Гвоздикина опустила глаза.

– Вот что, Наталья, – снова серьёзно заговорил Николай, – я кажется понял, откуда твои проблемы с дисциплиной.

Она вскинула взгляд, который стал злым и непримиримым.

– Ну да, конечно! Все… – начала она, повышая голос.

– Цыц!!! – прикрикнул Соколов, обрывая её на полуслове, – или ты со мной, и по моим правилам, во все чёртовы задницы, в которые пошлют, или я сдаю тебя обратно командору. В казарму или на пыльный склад, не знаю. Выбор за тобой.

По лицу Гвоздикиной трудно было понять, она сейчас готова укусить или заплакать.

– Я..

– Подумай хорошенько! – опять оборвал её Соколов, направив ей к носу указательный палец, – будешь творить такую же ерунду или слушать меня и делать как надо? Я ни черта не понял, что тут у вас творилось сегодня, но мне совершенно ясно одно. Здесь не разберёшь, кто на чьей стороне и кто против кого. Я пытаюсь разобраться, но если ты будешь продолжать жить, думая нижними полушариями, мы сыграем в ящик. Оба. В перестрелке я тебя видел, да, драться тебя научили и очень, очень неплохо. Только в жизни враги не всегда в прицеле видны. И вот так, мимоходом их наживать глупо. Так ты со мной, Цветочек?

Гвоздикина тихо шмыгнула носом.

– Я с вами, сэр.

И когда Николай кивнул, через секунду упрямо добавила:

– А она всё равно шлюха.

Соколов состроил нарочито понимающую гримасу и трижды кивнул.

– Слишком не такая как ты?

Гвоздикина опять вспыхнула, но заговорила очень тихо:

– Почему вы её защищаете, сэр?

– Защищаю? И в мыслях не было. Я только хочу заставить тебя думать прежде, чем говорить. Тебе ведь дали последний шанс?

Гвоздикина молча кивнула, прикусив губу.

– Тогда прямо сейчас займёшь голову делом. Пойдём ка, – сказал Николай и пошёл на посадочную площадку.

Гвоздикина послушно отправилась следом. Подойдя к самому краю площадки, Соколов взялся одной рукой за ограждение.

– Как я понимаю, командор Штайнер не просто так нас с тобой сюда засунул. Сейчас там, внизу, – он показал другой рукой на распластанные внизу кварталы, – должно происходить нечто очень интересное и важное. Вот тебе задача – с этой и с других площадок посмотри, понаблюдай, просканируй город и фиксируй всё необычное. Твоего оснащения должно хватить для этого. Прослушивай все дельта частоты, тоже фиксируй, мало ли что интересное промелькнёт. А электронный заслон сними, мешать будет. Всё поняла?

– Так точно, командир.

Николай строго глянул на неё, а Гвоздикина с серьёзным лицом смотрела вниз.

– Тогда приступай. А я посмотрю, что за драндулет тут стоит.

Машина в ангаре теперь ещё сильнее тянула к себе Николая, разжигая любопытство. Истребитель Консорциума серии «кинжал». Если это и правда он. Машина не менее легендарная, чем нынешние «москиты». И да, Соколов сразу же вспомнил, из курса военной истории, что «москиты» как раз и были созданы для того, чтобы флоты АНК хоть что-то смогли противопоставить «стилетам» и «кинжалам» Консорциума. Ведь в ходе той войны в ВКС вообще не было столь малоразмерных боевых кораблей. Первые «москиты» появились только к концу конфликта.

Подкатив старую, подёрнутую патиной тележку, с лестницей для обслуживания, Соколов взялся за дело. Снимать старые стояночные чехлы с космолёта оказалось тем ещё физическим упражнением. Маскировочная сеть весила неприлично много, зато состояла из частей в форме сот, сцепленных между собой. Николай отцеплял сотообразные части по одной, сваливая вниз отдельными кучами. Дважды едва не полетел вниз, запнувшись за складки и шнуровку чехлов. Самая тяжелая работа началась, когда он взялся за сами чехлы. Двухслойные покрывала, которые должны были защищать корпус от непогоды и любопытных глаз, похоже, много, много раз отсыревали в годами неотапливаемом помещении. Кое где плотная нижняя ткань прилипла к обшивке корпуса, а особенно на гладком метапластике обтекателей внешних приборов. Дважды пришлось отдыхать, на второй раз Николай снял с себя бронекостюм и переоделся в спортивные штаны и кофту. Постепенно стали открываться очертания старой машины. А когда из-под чехлов показалась здоровенная, больше двадцати метров в длину, счетверённая установка потоковых орудий, Николай едва не свалился на пол. Калибр зияющих зловещей чернотой стволов, на глаз был много больше полуметра. Судя по всему, инженеры Консорциума сумели адаптировать крейсерскую потоковую пушку для установки на сверхмалый корабль. Как? Это не укладывалось в голове. Ни одно КБ на Земле и в колониях не смогло добиться такого за прошедшие сорок лет. И мало того, под обтекателями виднелись зарядные конденсаторы тяжёлой плазмы, значит, счетверённое орудие было таким же скорострельным, как и корабельное. А установок таких «кинжал» нёс две. И в довесок два скорострельных эльтера, почти под самой носовой частью, которые Николай поначалу не заметил.

В итоге полутора часов труда, последний чехол упал на пол ангара и из-под него показался сверкающий странно сизым, полированным металлом, двигатель. Двигатель совершенно неизвестного Николаю типа. Ни на одном изображении он не видел у «кинжала» такого устройства. Вообще нигде и никогда таких двигателей не видел. Без всякого желания в голове снова множились вопросы. Вопросы, бесконечный список которых пополнился ещё дюжиной новых.

Николай принёс в ангар стул с кухни и тумбочку из комнаты отдыха, выловил в холодильнике упаковку яблочного сока. Сидя на стуле, закинув ноги на тумбочку, потягивая сок через соломинку и глядя на старую, молчаливую боевую машину, он вдруг задумался в неожиданном направлении. А зачем он пытается осмыслить все эти странные вещи? Зачем ему так понадобилось разбираться в событиях той войны? Во всей этой технике Консорциума. Чего он так цепляется к таким деталям? У него забот мало? Сиди себе, считай что в увольнительной, попивай сок, да Гвоздикину воспитывай. Но нет, не такой Соколов человек. Ему продумать надо, понять. Да и было над чем подумать. Кроме всех этих странностей, в этом непонятном мире сектора «Арахна». И командор Штайнер, и эта мадам Курназир, отпользовали его на всю, это ясно как день. А что получил он? Пока что только погоны лейтенанта. С другой стороны, Штайнер мог Николая просто подставить, ничего не объясняя и не подстраховывая. Мог даже Гвоздикину ему не давать. А Мадам могла приказать своим снайперам убрать его вместе с Йенсеном. Николай уже подозревал, что контрснайпер, ликвидировавший первого стрелка, работал на Курназир. И снайпер, убравший Йенсена, скорее всего тоже. Но оба, и Штайнер, и Мадам, почему-то, поступили так, как поступили. И именно такое, неожиданно благосклонное к нему отношение, не давало покоя. Всё это может значить что? И ведь всё это как-то связано. От этого спорного, странного, но совершенно однозначного вывода не удавалось отвертеться. И война с Консорциумом, и эти их превосходные технологии, и Курназир, с её невероятными андроидами, и непонятные затеи командора Штайнера, и вся эта мутная ситуация в «Арахне», связаны. Но как?

Николай резко встал, и продолжая потягивать сок, отправился на северную посадочную площадку, где сейчас торчала «хризантема». Ему нужно было срочно проверить некоторые свои подозрения.

Едва только он вышел на открытую площадку, сразу пожалел, что переоделся. Ледяной ветер на такой высоте пробирал до костей. Заметив его появление, Гвоздикина сразу же обернулась.

– Что там видно, Цветочек? – спросил Николай, едва не стуча зубами.

– Откуда вы знали, командир? – ошарашенным тоном спросила она, – как вы догадались, что будет такое?..

– Какое? Так, я уже почти околел, пойду оденусь, когда вернусь, расскажешь чётко и внятно.

Бегом вернувшись в помещение, Николай первым делом снова влез в бронекостюм. Вернулся на площадку и встал рядом с «хризантемой».

– Командир, в городе я наблюдала несколько спецопераций наших, то есть КСПС. И несколько десятков других столкновений. В эфире даже сейчас несколько командных частот с военным шифрованием планетарного класса. Что там происходит? Почему мы ничего не знаем и сидим тут? И как вы догадались, сэр?

Соколов вздохнул.

– Левая пятка подсказала. Отчёт по снайперам на заводе мне передай. Все шифрованные и не шифрованные каналы продолжай записывать. Ты опознала чьи силы кроме наших действуют в городе?

– Точно опознать невозможно, сэр. Они не выдают стандартные коды. Все их каналы не поддаются оперативной расшифровке.

– Вот даже как.

– Но я уверена что в основном это силы Курназир.

Николай повернулся и посмотрел на Гвоздикину.

– Продолжай.

– Все их атаки скоротечны, как будто они особого сопротивления не чувствуют. Всегда действуют очень быстро, чётко и уверенно. Как по учебнику. У Курназир в отрядах должны быть одни андроиды, боевых моделей, потому так и действуют. Я не права, командир?

– Да, думаю есть в этом смысл. Продолжай наблюдения, я хочу потом составить картину…

Гвоздикина вдруг вскинулась и всеми приборами зыркнула куда-то вправо.

– Командир, шесть летунов на север восток восток! Четыре десантных «крокодила» и два атакующих. Опознавательных кодов нет.

– Они к нам? На мой уник выводи, прямым дельта каналом.

– Нет, сэр, – ответила Гвоздикина через секунду, – вон к тому крайнему небоскрёбу на севере. Офис «Хароку Электроникс».

Николай получил данные «хризантемы» и тут же открыл проекцию района. Он за пару секунд рассмотрел группу «крокодилов», их построение и курс. Два вооружённых до зубов штурмовика КроК-24 шли значительно впереди, широкой линией, за ними, десантные машины. Потом переключился на их цель, офис «Хароку Электроникс».

– Цветочек, внизу! Сканируй и анализ.

Гвоздикина тут же перевела всё внимание вниз, к окружению комплекса Хароку.

– Вижу двенадцать, нет, четырнадцать одинаковых вэнов. Та же модель, что у Курназир. За зданием должны быть ещё. Высаживают вооружённых… это андроиды сэр. Стреляют.

– Представление начинается, Цветочек, и мы в первом ряду.

Сверху в верхушку массивного небоскрёба влетела яркая, голубая вспышка. За ней ещё три. Крыша здания расцвела букетом огромных, дымно огненных разрывов. Снова Николай наблюдал точечный орбитальный удар. Не успели ещё погаснуть огненные сполохи на крыше, в несколько средних этажей здания, воткнулись белесые полосы ракетных трасс. Огненные волны затопили целые этажи здания и расплескали во все стороны осколки окон. Ещё через мгновение два штурмовых «крокодила» подлетев на расстояние прицельной стрельбы, начали поливать уцелевшие верхние этажи длинными очередями бортовых эльтеров и диреваторов. Они сбавили скорость и облетали небоскрёб, продолжая непрерывно стрелять. Шедшие за ними десантные машины взяли выше и замедлившись, но не зависая, сбросили на остатки крыши своих пассажиров. Полный штурмовой взвод.

– Действительно, как по учебнику, – прокомментировал Николай, невольно любуясь, как слаженно действуют нападающие.

Искусственные солдаты Курназир взяли здание «Хароку Электроникс» под полный контроль всего за сорок минут. В городе же стрельба, и вообще всякая серьёзная активность прекратилась только на закате, уже после девяти вечера. К тому времени Николай всем телом почувствовал, насколько длинным был этот день. Вместе с Гвоздикиной отправился на кухню. Он не удивился, что в холодильнике обнаружилось несколько блюд явно с кухни Мадам. Разогрев и начав уплетать кролика по марсиански, Николай краем глаза посмотрел, как поглощает своё калорийное пюре Гвоздикина. Тюбик за тюбиком. Значит, всё-таки, в её теле осталось достаточно много натуральных, дополненных бионикой, тканей.

После еды мозг уже полностью отказывался воспринимать новую информацию и Николай, махнув рукой на всё, отправился спать. Но всё же приказал Гвоздикиной быть на посту и продолжать прослушивание дельта частот. Как только голова коснулась подушки, он провалился в сон.

Что его разбудило, Николай не сразу понял. Он просто вздрогнул и проснулся. Вокруг темно и тихо, так же, как когда он ложился. Потом снова появилось ощущение чьего-то присутствия. Николай проверил связь.

– Цветочек?

– Здесь, командир.

– Просканируй, есть ли в помещении кто-то кроме меня?

– Никак нет, сэр, – с недоумением ответила Гвоздикина, – вы один.

– А вообще на этаже?

– Никого, сэр.

Значит приборы «хризантемы» ничего не увидели. Сие значит только одно из двух, или кто-то обладает настолько совершенной маскировкой, что военные сенсоры её не замечают, или у него едет крыша. Отделаться от неприятного чувства Николай никак не мог. Чей-то внимательный взгляд, пытающийся заглянуть к тебе под кожу. Взгляд, который чувствуешь спиной, печенью, ушами. Такое редко с ним случалось, но обычно где-то рядом всегда имелся тот, кому такой взгляд принадлежал.

– Какие-нибудь признаки термооптической маскировки, электронный заслон, силовые искажения, помехи? – снова спросил Соколов.

– Никак нет. Всё чисто. Что-то случилось, сэр?

На несколько секунд Николай задумался. Но всё же высказал свои мысли.

– Не знаю, Цветочек. Не могу отделаться от ощущения, что я здесь не один. Похоже, у меня начинается паранойя.

Гвоздикина ничего не ответила. Но после этих слов странное ощущение исчезло. Поворочавшись какое-то время, Соколов уснул.

Катрин проснулась за секунду до того, как её уник просигналил о важном сообщении. Вчерашний день был таким необычайно длинным и совсем не скучным. Первый выходной, за пять лет, не утонувший в стакане. Целых два дня увольнительной лейтенант Майер провела в кристальной трезвости. И сегодня она проснулась с улыбкой. Когда в последний раз с ней такое было? Потянувшись, Катрин поднялась с кровати и взяла наконец уник.

Улыбка сразу же пропала. Её срочно вызывали в штаб сектора, не дожидаясь плановой погрузки. Лично к командору Штайнеру. Либо она опять влипла, либо одно из двух. С последнего вызова в кабинет командующего, «на ковёр», прошло почти четыре года. Чего же теперь нужно от неё командиру всех штрафников и неблагонадёжных? Но тут же, задавшись таким вопросом, Катрин призналась самой себе, что лучшего начальства у неё не было никогда. Когда она прибыла в КСПС «Арахны», командор Штайнер отнёсся к ней с неожиданным для неё вниманием. Засунув едва не бившуюся в истерике Майер на должность пилота транспортной развалины, он уберёг её от от воспитательной работы других офицеров. Фактически позволив ей в уединении заливать свои горести вином.

Тряхнув головой, избавляясь от дурных мыслей и предчувствий, Катрин почти бегом отправилась в душ. Позавтракав и нацепив снова полный мундир, она первым делом забрала Макса из местного сервисного центра «Технологий Курназир». Её верный андроид больше не хромал, даже бледность его искусственной кожи стала чуть естественнее.

Норт Баргон ждал в ангаре, уже полностью заправленный и готовый к полёту. Проходя по его транспортному коридору, знакомому до тошноты каждой деталью, каждым стыком панелей, каждой тенью, Катрин почему-то ощутила в себе что-то новое, неясно тёплое. Совсем недавнее воспоминание. Неуклюжее, наивно глупое прощание с Соколовым. С мужчиной, как относиться к которому, Катрин не знала. Здесь, вот прямо здесь, она убежала от него. Она и сейчас не знает, что чувствует к нему. Пять лет жизни Катрин Майер провела в бутылке. Сжимая в объятьях пьяного бреда того, кого потеряла навсегда и не могла отпустить. А Соколов разрушил её стеклянный склеп. От его появления мутное стекло проклятой бутылки треснуло, а потом разлетелось.

Катрин вывела свой «чудо-ящик» из шлюзового отсека и выжала из двигателя всё возможное. Местный диспетчер никак не отреагировал на это. Её посудина была здесь давно известна, как и манера пилотирования. Полчаса до ускорителя и коротенький скачок. Ещё семь часов полёта до транспортного терминала и посадка в ангар. В тот самый, из которого она, как во сне, выводила корабль после прощания с этим… С ним.

В управлении же что-то кардинально поменялось. Катрин не могла уловить что именно, но обстановка стала иной. Правда лейтенант Шарви как и прежде, на месте секретаря командующего. Как всегда подтянут, аккуратен и учтив. А вот майора Маккелен на месте не оказалось. Зато дверь в кабинет командора открыл он сам и своим, как всегда пристальным, придирчивым взглядом, пригвоздил к месту.

– Входи, лейтенант, – серьёзным, даже слишком серьёзным тоном сказал Штайнер.

Майер кивнула и прошла в кабинет. Жалюзи на окне открыты и всё небольшое помещение залито солнцем. Командор оглядел её с ног до головы.

– Итак, я тут слышал интересные новости. Будто какой-то пилот ас перестала заказывать выпивку. Ты разобралась в себе, девочка? – спросил он, складывая руки за спиной.

– Да, сэр, – не задумываясь ответила она. Вопрос, откуда Штайнер об этом узнал, Катрин себе даже не задавала.

– И больше никаких весёлых заплывов в бутылку?

Майер встретилась с командором глазами.

– Так точно, командор. Никаких.

Штайнер выдержал паузу.

– Что же, рад за тебя, Катрин. В таком случае, у меня для тебя новое назначение.

В её глазах что-то загорелось. Маленький, робкий, едва заметный огонёк.

– Я тоже очень рада, сэр. Можно ли узнать, что это?

Командор отрицательно покачал головой, сверкая сединами в лучах солнца.

– Нет, лейтенант. Ты узнаешь подробности по прибытии. Скажу только, что это связано с твоей основной лётной квалификацией.

– Но… – начала было Майер, однако сразу осеклась, увидев взгляд Штайнера, – это будет замечательно, сэр.

– Я тоже так думаю. Сейчас же отправишься в Арахну Четыре, на станцию «Ярданг». Полетишь через Арахну Один, забросишь груз на «Фарватер Два», как обычно, затем воспользуешься не основным, а запасным ускорителем. На станции сразу доложишься капитану Пескову. Сдашь ему свой «чудо-ящик», потом получишь новое задание и технику. И андроида своего взять можно, да.

Командор шагнул к ней и взяв руками за плечи, заглянул в глаза.

– Это крайне важная задача. И не только для нас с тобой. Я надеюсь на тебя, лейтенант.