Текст книги "Маховик счастья (СИ)"

Автор книги: selena_snow

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)

– Почему он не выходит? Никто не выходит... – она слышит голос Снейпа. Он стоит справа от директора, положив ладонь на спинку его кресла. – Они должны были выйти.

Неожиданно в конце лабиринта вспыхивает яркий свет. Дамблдор резко вскакивает.

– Там что-то произошло, Северус... – тот быстро кивает, и в ту же секунду Лили ошеломленно смотрит на взметнувшийся вниз столп черного дыма.

– Я думала, вы запретили ему использовать эти... приемы... – подала голос МакГонагал.

– Минерва... немедленно позовите Аластора... боюсь, случилась беда.

Действительность расплывается и в ту же секунду становится четкой вновь.

– Кубок оказался порталом!

– Северус, вы можете сказать, где они находятся?

– Он зовет меня... метка просто горит... Послушайте, это единственный выход... я отправляюсь туда...

– Даже не думайте! Мы уже обговорили ваши действия.

– Вы предлагаете стоять и ждать?

– Да, если ничего не изменится в ближайшие десять минут... Мы будем принимать решение.

– А если... он убьет его?

– Не думаю... впрочем, вы все равно не сможете помешать...

Она вздрогнула, вновь увидев в следующей сцене себя саму. Она шла вдоль поля для квиддича в компании Гарри и Рона. Лили услышала свой собственный радостный смех.

– Что вы теперь чувствуете, Северус? – Дамблдор подходит к Снейпу, наблюдающему за ними из окна кабинета заклинаний.

– Я был бы вам признателен, если бы вы перестали задавать мне этот вопрос! – ворчит он.

– Вы сделали несравненно много для спасения жизни мальчика и его матери. Однако вам предстоит в будущем еще более тяжелая моральная дилемма. Это последний рывок.

Взгляд Снейпа скользит по усеянной опавшими листьями лужайке, где Лили останавливается с ребятами и снова смеется чему-то. Он слегка прикрывает глаза, словно проверяя, потом снова открывает – и она поражается, какой нежностью светиться его лицо.

– Я не думал, что когда-нибудь увижу ее еще... – тихо произносит он и неожиданно улыбается. – Вы хотите сыграть очередную шутку, Дамблдор?

– Возможно. Ваши чувства к Лили по-прежнему столь глубоки? После стольких лет?

Снейп поворачивает голову. Она ожидает увидеть в его глазах раздражение или негодование, но тот смотрит прямо в лицо Дамблдора, и взгляд его остается тихим и ровным.

– Всегда.

Пронизывающий ветер бьет прямо в лицо, и хотя Лили не может чувствовать холода, она невольно начинает дрожать, глядя на холодные и мокрые комья снега, летящие в лицо. Она узнает этот холм. Тот самый, где Снейп когда-то, шестнадцать лет назад, встречался с Дамблдором, моля того защитить ее семью.

Теперь они вновь стоят друг напротив друга. Лили понимает, что это одно из последних воспоминаний и вздрагивает еще больше. Снейп стоит прямо, ветер развивает черный плащ, как парус. Дамблдор хмуро смотрит на него.

– Ему все известно, Альбус. Темный лорд знает правду. У нас почти совсем не осталось времени... после смерти Долохова... Поттер чуть не поставил под угрозу все наши усилия! Этот чертов мальчишка приносит одни беды! – он старается перекричат шум ветра.

– Вы совершенно правы насчет времени. Северус, ждать больше нельзя. Вы прекрасно знаете, как и я, что Гарри – последний крестраж. Для вас есть единственный способ исправить что-то... Вы должны привести мальчика к Волдеморту.

– Вы... шутите? – лицо мужчины искажается от изумления. – Вы хотите позволить ему убить его?

– Гарри ничто не угрожает. Ведь он под защитой Обета.

– Да, но вы же понимаете, что если я сделаю это, нам обоим не выйти живыми. Он знает об Обете... я уверен, Беллатрикс сказала ему... он попытается избавиться от меня в первую очередь!

– У мальчика есть защита, а у вас нет. Все, что мы делали все эти годы, все усилия были направлены на уничтожение Волдеморта, и сейчас осталось последнее. Частичка души Темного лорда живет внутри Гарри. Мы не можем избежать этого.

– Я думал, все, что мы делаем, все эти годы... – медленно произнес Снейп. – Направлено на то, чтобы защитить сына Лили. Вы сказали мне именно так...

– Причем здесь Лили? Она жива, Северус... теперь вы знаете это.

– Я давал Брачный Обет не для того, чтобы собственноручно приводить ее сына в нужный момент, как свинью на убой!

– Это прямо-таки трогательно... Уж не привязались ли вы в самом деле к самому мальчику?

Снейп отшатнулся.

– Вы солгали мне! Вы прекрасно знаете, что мальчик не выйдет живым от Темного лорда...

– Если вы не сделаете этого, он убьет вас. Теперь, когда ему известная правда, вы – единственная помеха. Но он может пощадить вас, если вы самолично приведете Гарри к нему. Разве вам не хочется жить именно сейчас? Когда Лили почти готова ответить вам взаимностью... ваша жизнь определяет и ее судьбу. Не этого ли вы хотели? Избавиться от ее сына, как от ненужной помехи? Вас волнует судьба Гарри?

– Темный лорд не сможет убить его... Обет помешает ему. Он захочет убить меня в любом случае.

– Вы правы. Только есть одно исключение... – лицо Дамблдора оставалось спокойным. – Волдеморт действительно не может убить его. Зато можете вы.

– Что?! – лицо Снейпа пронзил ужас.

– Не делайте вид, что не понимаете меня. Мальчик может быть убит лишь рукой одного человека, давшего Брачный Обет и создавшего защиту.

– Вы... хотите... чтобы я убил его? Я?

– Конечно, вы. Вы сделаете это, и Волдеморт помилует вас. Последний крестраж будет уничтожен. Разве не это было нашей целью все эти годы?

Снейп смотрит на него неверящими глазами. Он отходит в сторону.

– Очевидно, у нас с вами разные цели, Дамблдор. Я ошибался. Вы просто использовали меня.

– Вот как? Так, значит, вы не станете?

– На мою помощь можете больше не рассчитывать! – в голосе Снейпа звучит боль и презрение. Он разворачивается и в ту же секунду трансгрессирует с легким хлопком. Лили, замерев, смотрит в лицо директора Хогвартса. Дамблдор улыбается.

Перед глазами все закружилось, и Лили почувствовала, как ее будто бы поднимает в воздух. Открыв глаза, она увидела, что вновь стоит в кабинете. Женщина бросила взгляд на часы. Невероятно... ей казалось,что прошло несколько дней, целая жизнь пронеслась перед глазами. А на деле минуло лишь несколько минут.

Она оглядела кабинет. Все казалось спокойным и невозмутимым вокруг. Она присела на краешек кресла. В голове царил хаос, обрывки картин по-прежнему плыли перед глазами. Так дико было видеть лица людей, слышать их разговоры и знать, что их больше нет в живых. Джеймс, Сириус, Нарцисса, Люциус, Мальсибер, Беллатриса – все они оказали то или иное влияние на ее жизнь, на судьбу, и ей суждено было увидеть смерть почти каждого из них. И Северус... Лили поняла слова Дамблдора, предостерегающие ее от желания увидеть его воспоминания. Теперь она знает правду. Правду, от которой ее сердце вот сейчас, в эту минуту, отчаянно ноет, сжимается в маленький кровавый комочек от боли. Что дало ей увиденное? Новую боль и осознание невозможности что-то исправить теперь. Почему, почему жизнь так обошлась с ними? Она прожила большую ее часть вдали от этого человека, чтобы потом заново узнать его, полюбить всем сердцем... и потерять. И теперь это вспыхнувшее в ней чувство обречено на безответные муки страдания, вечную тоску по несбыточному счастью. Она поняла, как сильно любит его, слишком поздно. Теперь ее любовь, ее ласка и нежность – лишь пустой звук в сердце, ненужный и бесполезный, его некому подарить. Человек, которому она готова отдать всю себя без остатка, которого так страстно желает, теперь навсегда потерян для нее. Его нет. Нет больше нигде, она не может сказать ему о своей любви, а он не может услышать. Зная теперь, какой была его жизнь, его душа, она словно вбила кол в собственное сердце, лишая его возможности когда-либо отозваться за чувства.

Лили облокотилась на стол и тихо заплакала. Ей было ужасно жаль себя, его и тех страданий, через которые им пришлось пройти, чтобы приблизиться друг к другу. Приблизиться и вновь разойтись навсегда. Она любит его. Но ему больше не нужна ее любовь, она опоздала. Чудовищно понимать, что это чувство не умирает вместе с человеком, а продолжает жить внутри тебя, иссушая изнутри, потому что тот, на кого оно направлено, не может принять даже его жалкую частичку. Он так нужен ей теперь, нужно слышать его голос, обнимать, целовать, плакать у него на плече, смотреть в глаза и говорить с ним. Вернуть хотя бы на часок, хоть на минуту, затмить пронизанные болью и одиночеством года.

Она плакала, чувствуя, что в душе не остается больше иных чувств и эмоций, ни злости на предательство Дамблдора, ни ненависти к тем, кто отнял и разрушил их жизни. Она выплакивала их общее горе, искренне, робко, ни о чем ни прося. Время равнодушно мчалось вперед, а слезы все продолжали литься из глаз, пока она не почувствовала себя вконец обессиленной и не уснула.

– Лили?

Женщина вздрогнула.

Рядом с ней стоял Дамблдор. Его ярко-голубые глаза пронзительно блестели, смотря на нее в упор со странным выражением.

– Пир по случаю окончания школы отменен в память о погибших. И все же, сегодня вся школа собралась, чтобы помянуть и почтить их память. Ты не хочешь присоединиться?

Она покачала головой, желая только, чтобы ее оставили в покое.

– Я так и думал, что увиденное расстроит тебя.

– За что вы так поступили с ним? Ведь он верил вам, возможно, вам одному. Вы использовали его чувства, чтобы добиться желаемого. И пожертвовать моим сыном. Вы жестокий человек, Дамблдор. Я хотела бы ненавидеть вас, но я даже на это теперь не способна.

– Я знаю, что ты видела в омуте памяти. Но не забывай, что там нет истины, лишь сомнения, жизнь и воспоминания одного человека. Мир, каким видел его он.

– Вы хотели, чтобы Волдеморт убил Гарри. Вы смели предложить это Северусу, заставив его поверить ранее, что он должен обегать его. Вы считаете, это не жестоко? – она подняла на него блестевшие от слез глаза. – Вам не было дело до нас и нашей боли, вы шли к собственной цели.

– Увы, мне нужно было, чтобы он так и подумал, Лили.

– Что вы имеете в виду?

Дамблдор сел в кресло и с тихой грустью посмотрел на нее.

– Я искренне люблю твоего сына. Его смерть принесла бы мне не меньшую боль. Как и Северусу... Хотя он так не желал признавать это. Меня всегда удивляло, что то, с каким рвением и самозабвением он защищал Гарри, уживалось в нем с отчаянным нежеланием признавать, что мальчик что-то значит для него. К сожалению, признать в себе теплые чувства к нему, выразить их хоть как-то было для него слишком тяжелым страданием. Он знал, что жизнь Гарри была под угрозой все эти годы, и для него было проще жить под маской ненависти, чем позволить себе привязаться к нему и потерять. Есть такие люди, максималисты во всем. Северус любил тебя столь же безусловно, как отвергал твоего сына. И эти оба чувства были в нем столь остры, доходили до такого исступления, что лишь мучали его самого. Я должен объяснить, что не желал Гарри смерти и до конца был уверен, что Северус никогда не решится убить его. Даже для пользы дела... Ведь, по сути, его главной заботой была ваша безопасность. Он жил ради этого и был готов умереть. Он понимал прекрасно ту опасность, которой он подвергает себя. Пока твое существование было для него тайной, его чувства к тебе могли прекрасно уживаться с нелюбовью к твоему сыну, но когда ты вновь вошла в его жизнь... Любить тебя и ненавидеть человека, который является частью тебя самой, твоей главной заботой и смыслом жизни, оказалось гораздо труднее. Он не понимал, что уже давно начинал принимать вас как единое целое. Он дорожил Гарри, хотя и отказывался признавать это. Мое предложение убить мальчика, сохранить себе жизнь и устранить помеху подвергло его в шок. К огромному сожалению, лучшие черты в Северусе всегда проявлялись лишь в самых безнадежных и отчаянных ситуациях. Лишь рискуя жизнью, он обнажал свое сердце. Отказавшись убивать Гарри, он не просто перечеркнул свои принципы и убеждения держать слово, он проявил мужество, противопоставляя себя как мне, так и Волдеморту. Безусловная любовь, Лили, она ставит нас выше любых преград и опасностей, заставляя забыть о правилах и авторитетах, отречься от себя на благо другому. Я невероятно счастлив, что он не разочаровал меня в этом.

– Его больше нет... Он умер, считая, что вы предали его. Вы придерживаетесь принципа – страданиями душа совершенствуется? – горько спросила она. – За вашими педагогическими стараниями перевоспитать его вы забыли про чувства живого человека...

– Я знал о его чувствах больше него самого. И он дорог мне, как и тебе...

– Но он больше не узнает об этом! Вы должны были сказать ему раньше... как и я...

– Лили, – мягко сказал Дамблдор. – Ответь, не узнай ты всего этого вот так, не увидь эти воспоминания... смогла бы ты раскрыть в себе такое сильное чувство к нему? – он встал. – Иногда нам бывает необходимо потерять что-то, чтобы понять всю ценность утраченного. Твоя любовь будет с тобой. И этого достаточно.

– Он так нужен мне... я не знаю... возможно, все это чары Обета... но с тех пор, как его не стало, я ощущаю такую пустоту внутри, словно у меня самой вырвали часть души... А заменить ее нельзя и нечем, – она не замечала, как горячие капли опять побежали по щекам. – У меня нет сил, я ничего не хочу…

– Мне надо вернуться в зал. Ты не могла бы дождаться меня? Я сказал тебе не все, что обязан.

Лили подумала, что оставаться сейчас одной равносильно смерти, и кивнула.

– Посмотри, Фоукс грустит вместе с тобой... поговори с ним... Я всегда так делаю, когда наступают черные минуты. И они бывают чаще, чем кажется многим.

Директор вышел, а Лили, поддавшись непонятному порыву, подошла к клетке. Феникс строго посмотрел на нее и щелкнул клювом. Она осторожно погладила цветные перья.

– Ты удивительная птица, Фоукс... ты умираешь, чтобы возродиться... у тебя всегда есть новый шанс... Почему у людей не так? Почему нам надо умирать, чтобы искуплять чужие грехи? Почему мы не фениксы?

– Может быть, потому, Лили, что никто из нас не захочет сидеть в клетке в кабинете директора и слушать глупую болтовню подряд из жизни в жизнь? – раздался сзади до боли знакомый бархатный голос.

Она резко развернулась. Северус стоял позади нее, мягко улыбаясь. Не в силах сдержать ужаса, она закричала.

====== Глава 33 ======

Лили боялась этого больше всего.

Мерлин, его призрак будет преследовать ее, пока она не сойдет с ума. Он не отпустит ее!

Она закрыла лицо ладонями.

– Лили... – начал он, подступая ближе.

– Неет! -ее новый истошный крик заставил его испуганно замереть.

Женщина, не помня себя от отчаянья и страха, бросилась к двери. Едва не упав несколько раз на лестнице, она выбежала в коридор и буквально врезалась в Дамблдора, идущего ей навстречу.

– Лили, а я совершенно забыл про эпитафию от министерства... Хорошо, профессор МакГонагал напомнила мне... экая рассеянность...

– Директор!! – она, чуть ли не рыдая, наплевав на приличия, вцепилась ему в мантию. – Я сошла с ума! Северус... он в вашем кабинете... я увидела его... вы ушли, а он появился... я не вынесу этого кошмара... пожалуйста, помогите!

Дамблдор поправил очки.

– Северус в моем кабинете?

– Да! То есть... я понимаю, что его не может там быть... но я видела...

– И что же вы сделали?

– Я убежала... я не могу это вынести... Неужели его призрак... Дамблдор, вы слушаете меня?! – закричала она, увидев, что он достает какую-то тряпочку из кармана и протирает очки. – Северус... профессор Снейп в вашем кабинете!!!

– Я знаю, – спокойно ответил он. – Не кричите так сильно... Совсем не нужно, чтобы нас слышал весь замок.

– Знаете... что?

– Я запретил ему выходить... все-таки не послушал... ну да, на что я рассчитывал? Гм... конечно... не так я хотел...

– Я умоляю вас... объясните мне...

– Лили. Я думаю, нам лучше пройти в мой кабинет, – он взял ее под локоть и повел обратно, в сторону лестницы.

Едва войдя внутрь и увидев фигуру в черном сюртуке, повернутую к ней спиной, она в ужасе отступила, закрыв глаза.

– Северус, выйди! – резко приказал директор. – Ты перепугал ее до смерти. Это возмутительно!

– Как угодно, – то, что было профессором Снейпом, покинуло кабинет, прикрыв за собой дверь.

Дамблдор усадил трясущуюся Лили на стул.

– Мне придется попросить у тебя прощение. Я чудовищно обманул тебя. Я не хотел, чтобы все произошло именно так, но... что теперь сделаешь... Вероятно, он просто не смог вынести твоих слез и переживаний. Он и так ждал слишком долго, так что...

– Что... вы... хотите сказать? – прошептала она, задыхаясь.

– Это не призрак и не видение. Ты не сошла с ума. Все время, пока мы беседовали, он находился в небезызвестной тебе комнате за книжным шкафом.

– Что... я не понимаю... боже... я ничего не понимаю...

– Выслушай меня. Я собирался сделать это по-другому, но теперь мне придется попросту вывалить на тебя факты. Северус действительно жив, и он...

Лили вскочила, опрокинув стул, зеленые глаза метали искры.

– Вы изволите шутки шутить со мной?! Да как вы... я видела его тело... я была там!Он был мертв!! Этого просто не может быть! Беллатриса пронзила его кинжалом, я сама выдернула его из груди!Я...

– Сядь! – резко бросил Дамблдор.

Женщина повиновалась.

– Профессор Снейп действительно в некотором роде умер во время сражения в поместье Лестрейнджей. И все-таки, он жив. Я, пожалуй, подберу иное слово... Он выжил. Он и не умирал в полноценном понимании этого слова.

– Я ничего не понимаю... но... как...

– Есть одна вещь... вещь, которую я считаю своей наибольшей гордостью... то, что позволило мне в некотором роде стать хозяином своей жизни. Это то самое, о чем я не успел ответить тебе. То,что позволило тебе выжить когда-то, обмануть Волдеморта и теперь... спасти жизнь Северусу. Лили, волшебство не воскрешает мертвых. Тебе это известно. Но оно может защитить живых. Не дать им умереть. Это удивительная возможность, которое позволяет человеку выжить, находясь на волосок от смерти. Дает ему как бы вторую возможность. Возрождает его. То, что сейчас кажется тебе немыслимым чудом, создали я и мой добрый приятель, увы, уже покинувший этот мир, Николас Фламель. Мы создали Эликсир Возрождения. Я назвал его Даром Феникса. Это уникальное вещество, которое, в строго определенной пропорции, помогает человеку единожды сохранить жизнь. Всего одно принятие, один-единственный шанс. Мы создали уникальное по своему составу зелье. Время его приготовления составляет десять лет. Возможно лишь одно принятие. Эликсир обеспечивает защиту в течение года, то есть время действия зелья составляет двенадцать календарных месяцев. В течение этого времени человек, принявший его и подвергнувший смертельной опасности, не важно что это: заклятье, телесное повреждение... вместо предполагаемой кончины погружается в глубочайший сон. Все внутренние процессы замедляются, сохраняя свои ресурсы. По истечение времени угрозы происходит «возрождение» к жизни. Лимит времени у всех различен. В твоем случае ждать пришлось несколько месяцев. Смертельное заклятье является самым сильным уничтожающим средством, и я сомневался, выдержит ли его магия эликсира. Но ты жива. Ты помнишь тот любопытный напиток, который я предложил дать тебе Северусу тогда, в больничном крыле? Неудивительно, что вы не смогли определить состав и назначение. Ведь только двое людей во всем мире знают о его свойствах. Теперь, впрочем, это мой личный секрет. Действие эликсира на организм настолько сильно, что позволяет принять его один раз за всю жизнь. При повторном применении наступает незамедлительная смерть. Таким образом, он не может быть использован кем-либо, стремящимся к бессмертию. Он дает лишь отсрочку во времени, создает единичный барьер защиты. Человек, принявший этот эликсир, с учетом продолжительности его действия, обычно знает заранее об угрожающей его жизни опасности. Я дал его тебе, Лили, потому что, во-первых, пообещал защитить тебя, а во-вторых... каюсь... мне необходимо было испытать на ком-то наше изобретение. Ты и Джеймс были людьми, чья жизнь находилась в очевидной опасности. Мне стыдно признавать, что тогда мной двигал больше научный интерес... Не смотри на меня так... я не мог дать его вам обоим, потому что это был экспериментальный образец, один экземпляр. Теперь же... я принял его сам, за несколько месяцев до нападения Пожирателей смерти на Хогвартс... Северус знал о существовании Эликсира, но не подозревал, что я успел дать его ему перед «смертью». Я думаю, теперь ты не сможешь упрекнуть меня в равнодушии и сказать, что его жизнь ничто не значили для меня, – тихо заметил директор. – Я знал, что раскрой я ему тайну, он категорически откажется. Ты знаешь, что это за человек, Лили? Он ни разу не использовал школьные запасы зелий и ингредиентов в личных целях! Он не использовал магию для облегчения своей жизни, шипел на каждого, кто предлагал ему помощь. Я создал какую только возможно защиту для вас троих. Конечно, я знал, что рано или поздно Волдеморт узнает об Обете... и тогда он захочет убить вас. Однако план был таков, что, даже убив Северуса, он не смог бы разрушить чары... Это был крайний вариант. Но я понимал, что развязка обещает быть жестокой. Мне беспредельно жаль, что я обманул тебя и не рассказал все сразу... заставил страдать и оплакивать его. Но ведь, признайся... лишь уверовав в его смерть, ты по-настоящему смогла оценить его жизнь.

– Гарри, может быть, нам стоит подождать, когда закончится ужин? – Гермиона попыталась ухватить друга за руку.

– Я ждал весь год. Ты видела, в каком состоянии моя мама? Она уничтожена. Я добьюсь от него ответов, после того что произошло, он больше не имеет права скрывать...

– Он, наверное, уже всей ей рассказал... а она расскажет тебе... – Рон едва поспевал за ним.

Друзья направлялись наверх, в Астрономическую башню. После случившегося Гарри ощутил себя обманутым и преданным. В душе не было ни малейшего триумфа по поводу того, что он исполнил пророчество. Сердце его так скорбело по умершим друзьям и близким, что единственное внятное чувство, которое он сейчас испытывал, была злость на директора. Рон получил тяжелое ранение в голову, но к счастью, ему вовремя сумели оказать помощь. Пролежав пять дней в больнице Святого Мунго вместе с Тонкс, в которую попало несколько оглушающих заклятий, а так же ударило осколком, он захотел незамедлительно вернуться в Хогвартс.

– Лежать в больнице еще хуже. Смотришь на все эти перевязанные, стонущие тела на кушетках – и жить не хочется. Мне могло достаться и больше, – заявил он.

– На самом деле, если бы профессор Снейп не показал нам некоторые сильные отражающие чары, если бы не те тренировки... Его познания в Темной магии нам очень помогли. Мне действительно жаль, что он погиб, – с грустью сказала Гермиона.

– А я только начал к нему привыкать... Он перестал казаться мне таким уж ужасным... -признался Рон.

Гарри не имел сил участвовать в этих разговорах. Перед глазами у него до сих пор стояло белое лицо с широко распахнутыми глазами и руки, вцепившиеся в его мантию. Он не говорил друзьям, что буквально наблюдал его смерть. Это оказалось настолько чудовищно, и он боялся, что этот образ будет преследовать его всю жизнь. Он признался сам себе, что расстроен смертью Снейпа гораздо больше, чем мог предполагать. Их отношения и неприязнь за долгие годы стали настолько личными, что сейчас им ощущалась даже некоторая нехватка язвительных комментариев, упреков и наговоров. Проходя мимо закрытой двери кабинета, он непроизвольно останавливался, прислушиваясь, ожидая, что та вот-вот распахнется и профессор зельеварения выйдет, бросит в его сторону неизменный ледяной взгляд, сделает ехидное замечание или снимет баллы. Никто не выходил, и Гарри знал, что ничего этого больше не будет. Он смотрел на равнодушно запертую дверь кабинета, вспоминая, как мечтал о том, чтобы Снейп испарился, исчез из Хогвартса и его жизни. И понимал, что не испытывает радости теперь, когда его желание осуществилось.

Они стремительно поднимались наверх. Неожиданно Рон, шедший немного впереди, резко затормозил, да так, что Гарри и Гермиона едва не напоролись на него. Впереди, под самой дверью кабинета, возле каменной горгульи стоял мужчина в черном сюртуке.

– Гарри... – услышал он спокойный голос друга. – Здесь дух профессора Снейпа. Помолимся.

Фигура обернулась, и он узнал его. Снейп смотрел на них с изумлением. Рон закрыл глаза и стал бормотать что-то.

– Уизли, какого черта вы делаете...

– Вот видишь... он даже после смерти злится... – шепнул Рон на ухо Гарри. – Начинай молиться, чтобы его душа успокоилась...

– Рон... – Гарри сглотнул. – Но ведь призраки... они... просвечивают... ээ...

– Так то давно умершие, – с уверенностью сказал друг. – А он недавно отошел... еще посветлеет...

Снейп издал странный звук. То ли смех, то ли всхлип.

Гермиона молча смотрела на него, ее губы дрожали.

– Гарри, давай, молись! Мы должны успокоить его душу... – продолжал бормотать Рон.

– Это... не призрак...

Неожиданно лицо друга изменилось.

– Неужели думаешь... Но его ведь похоронили... а он тут... Гарри, он инфернал! Он же черный маг... Мерлиновы штаны... он пришел нас всех убить и отомстить...

– Уизли... если вы немедленно это не прекратите...

– Гермиона, какое заклятье нужно от инферналов? У тебя есть учебник с собой? У тебя же всегда с собой учебники... давай быстрее...

Дверь кабинета распахнулась, и на пороге появилась бледная Лили в сопровождении Дамблдора. Увидев ребят, она ахнула.

– Что здесь происходит? Гарри, вы ко мне?

– К вам... – прохрипел юноша. – Вы... видите это?

– Вы имеете ввиду профессора Снейпа? О, да.

– Эти молодые люди, Альбус, в данный момент пытаются определить, кто же я: призрак или инфернал, и какое заклятье против меня применить. А я стою и жду. Дам им еще минуту, иначе Тролль по ЗОТИ им обеспечен! У меня просто нет слов, Уизли! Это призрак, Гарри, – передразнил он Рона. – ПОМОЛИМСЯ!! И это практически выпускники школы... ПОМОЛИМСЯ!

Неожиданно Гермиона всхлипнула и сделала шаг вперед.

– Это... невероятно... вы живы... профессор... живы...

– Мисс Грейнджер, – он устало вздохнул. – Вы действительно самая умная на свое факультете. Я даже готов присудить вам десять очков за догадливость.

Девушка прижала руки к щекам. Она сделала еще шаг вперед, и на мгновение показалось, что она хочет его обнять. По лицу ее катились слезы. Снейп настороженно отошел.

– Не надо...

– Ну что ж, хм... да... Очевидно, мне придется сейчас начинать свое повествование сызнова... я должен был позвать вас всех и...

– Ты! – неожиданно глаза Лили обратились в сторону Снейпа. – Мерзавец!

– Нормально... – выдохнул потрясенный Рон. – Даже я рад...

– Что, повеселился за стеночкой? Услышал, что хотел? Да как ты... мог... все это время, я оплакивала тебя, как умершего, а ты участвовал в этом... мерзком, отвратительном заговоре... ничего не сказал мне... хотелось посмеяться, да? Отыграться за столько лет?

– Лили... – потрясенно произнес он.

– Это самый гнусный, самый подлый поступок... – она с силой оттолкнула его и бросилась прочь.

– Северус, я предупреждал... не так надо было... – вздохнул Дамблдор.

Тот, не обращая на него ни малейшего внимания, развернулся и быстро стал спускаться по лестнице вслед за Лили.

– Он сейчас полшколы доведет до инфаркта, – грустно сказал директор и, поймав обалдевшие взгляды друзей, добавил:

– Хм... возможно, мне стоит сразу же повторить все прямо с кафедры в большом зале... а то повторять одно и то же по нескольку раз... хм... тяжело.

Лили выбежала из замка и быстро пошла к озеру. Уже совсем стемнело, она шла, спотыкаясь и путаясь в мантии, задыхаясь от слез. Вперед, мимо площадки для квиддича, мимо хижины Хагрида. Ноги сами принесли ее к плакучей иве. Она буквально соскользнула к воде, вставая за деревом, опустившим на нее свои склоненные ветви. Ночной, уже по-летнему теплый ветерок обдувал ее разгоряченное лицо. Она сходила с ума.

– Лили. Я знаю,что ты здесь. Только попробуй опять побежать, я столкну тебя в озеро. Я могу, ты знаешь, – она вздрогнула и в ту же секунду задохнулась, почувствовав, как теплые руки обнимают ее сзади, прижимая к себе. – Прости меня... я не хотел причинять тебе боль...

– Зачем... почему ты позволил Дамблдору... это ужасно... Господи... это ужасно... я думала, я умру... ты не представляешь, что я пережила за эту неделю...

– Я представляю, – тихо шепнул он. – Я жил так шестнадцать лет.

Она резко вывернулась в его руках, разворачиваясь и крепко обнимая.

– Не надо... мы выглядим как сентиментальные подростки... – хрипло произнес он, проводя руками вдоль изгиба ее позвоночника.

Она подняла на него мокрое от слез лицо.

– Откуда ты узнал, что я пошла сюда?

– Ну, это было несложно. Плакучая ива. Сюда всегда приходят плакать. И сажают цветы... в память о любимых.

Она с удивлением посмотрела на него.

– Иди сюда, – он потянул ее за руку.

Они спустились ниже, он слегка отодвинул ветки и пропустил ее внутрь, под самое дерево. Первое, что она увидела, был ярко-алый цветок, нежно распускающий свои лепестки.

– Огненная орхидея... теперь она не завянет?

– Не знаю... помнишь, ту, первую, вырастили мы вместе... нас было двое, но тепло наших рук не смогло ее уберечь... а эта... эту вырастил я один.

– И она до сих пор...

– Она знала, что ты увидишь ее... – он наклонился и легко сорвал цветок. – Знаешь, похожа на тебя... Огненные лепестки... цвет твоих волос...

Лили протянула руку и коснулась цветка, ощутив нежное тепло.

– Он будет моим?

– Так же, как и я. Если ты захочешь...

– Если я... захочу? – она подошла к нему вплотную. – Мне кажется, я сейчас умру.

– От обиды?

– От счастья, – она обвила его руками за шею, страстно прижимаясь, целуя до тех пор, пока земля не закачалась у нее под ногами.

Он слегка отстранился и серьезно посмотрел ей в глаза. – Кольцо. Оно не подсказало тебе, что я жив?

– А должно было? Мне было так плохо, что не могла думать ни о чем...

Он взял ее ладонь в свою руку.

– Когда Чары Обета разрушаются, обручальное кольцо соскальзывает с пальца. Посмотри, оно тут достаточно крепко сидит?

Лили придала лицу сосредоточенное выражение и слегка покрутила серебряный ободок.

– Ой... ты знаешь... по-моему, оно стало мне... свободней...

– Правда? – он встревоженно посмотрел на нее и увидел, что Лили смеется.

– Нет. Я пошутила. Но нам, видимо, мало пожизненного венчального обряда... Он как-то... слабоват для нас. Видишь... ты сомневаешься... а куда я теперь от тебя денусь?

Он потянул ее за собой, выводя обратно наверх. Лили уткнулась лицом ему в плечо, замирая.

– Здесь не хватает Дамблдора с какой-нибудь пафосной речью напоследок, – усмехнулся он.