Текст книги "Маховик счастья (СИ)"

Автор книги: selena_snow

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

Дверь в комнату открылась, и вошли друзья. Рон уселся прямо на пол, Гермиона опустилась на кровать рядом с Гарри. Только этого ему еще не хватало. Нравоучений.

– Ты как?

– Нормально.

– Зря есть отказался... Черничный пирог миссис Тонкс – это просто шедевр! Мы съели по два куска.

– Я плохо себя чувствую..-он отвернулся к стене.

– Рука сильно болит? Надо было спросить у профессора Снейпа, возможно, он мог бы тебе помочь...

Гарри аж сел от возмущения. Ну, еще не хватало, чтобы он пришел к нему с жалобами на больную руку и выставил себя размазней и плаксой. Вот будет повод поглумиться над ним в очередной раз…

– У меня в последнее время стойкое ощущение, что что-то не так... – задумчиво произнес Рон.

– А у меня последние полгода такое ощущение! – выпалил Гарри. – Чего мы добились этими тренировками?

– Вообще, мы тут с Роном подумали, – Гермиона бросила взгляд в сторону друга. – Когда ты создавал отряд Дамблдора на пятом курсе, втайне от Амбридж, ты рассуждал очень похоже. Ведь в его словах есть доля истины…

Гарри нахмурился.

– Только не говори мне, что тебя потянуло на изучение новой программы…

– Ну, ведь это и вправду может пригодиться... Снейп – достаточно могущественный волшебник, несмотря на... свои недостатки. Нужно воспользоваться случаем получить какие-то новые знания... отбросив все личное!

– Легко тебе говорить... отбросить личное! Я бы посмотрел, как ты заговорила бы, ложись он в постель к твоей матери...

Рон хмыкнул.

– Ну, это маловероятно... ее родители магглы... Зачем они ему?

– Ок, зато твои нет... Взять аналогичную ситуацию? Если бы Снейп стал клеиться к твоей маме, Рон... ты бы радостно пожал ему руку?

– Ну во-первых, я бы не успел, потому что эту бы руку ему бы сразу же оторвал папа, – философски заметил тот, – И еще кое-чего... А вообще, я бы, наверно, тоже страшно бесился...

– Вот видишь...

– А не надо зацикливаться на этом, Гарри! И потом, что за выражение: клеиться! – Гермиона нахмурилась. – Даже Рон это заметил, Снейп изменился.

– Да? В каком это месте, интересно?

– Вот! Точно! – неожиданно Рон хлопнул в ладоши. – Я понял, что не так! У него лицо стало нормального цвета!

Гарри и Гермиона уставились на него.

– А вы че, не заметили? Посвежел тут на воздухе, наверное...

– Заткнись, Рон... ничего не изменилось...

– Гарри, но ты должен быть готов... эээ... – Гермиона замялась. – Что если потом, ну когда все... закончится... твоя мама и он... ну... может, и не захотят разводиться и все такое.

– Во-первых, я бы не был так уверен с твоим «закончится». А во-вторых, он с нами по приказу Дамблдора. И брак этот был нужен для дела. И вообще, никто Снейпа не вынесет в качестве постоянной субстанции...

– Вы так сегодня круто... отожгли... ух... Я и не думал, что ты зверь такой...

– Вот как можно чему-то учиться, когда тебя постоянно оскорбляют! – гневно воскликнул Гарри. – Я вас не узнаю! Такое впечатление, что он вам всем тут здорово промыл мозги! Что, не снимает больше баллы – и сразу хорошим стал?

– Да при чем тут это! – нахмурилась Гермиона. – Он и сегодня был как учитель и продолжает им оставаться... Просто в такой... свободной обстановке можно лучше узнать человека...

– Ну ладно Гермиона, но ты, Рон!

– А что я? Он меня не трогает сейчас, чего мне на него злиться... И вообще, знаешь, я вот как и ты думал, что он против нас все делает... и было даже обидно, когда мы ошибались... Но Гермиона права в том, что вот не могло это показаться. Он действительно стал меняться. И если ты этого не замечаешь... даже Тонкс сказала, а уж она его не выносит! То, как он относиться к твоей маме... Я вообще не думал, что он может быть... так может быть с кем-то... вот. Даже интересно.

– Интересно?! Ты помнишь вообще, о ком говоришь? Вы все специально издеваетесь, что ли? Да, пусть, пусть он нам помогает, пусть он выдающийся волшебник, пусть он, в конце концов, любит мою маму!Но это не означает, что я теперь должен изменить свое отношение к нему. Потому что в его отношении ко мне ничего не поменялось! – выкрикнул Гарри.

Повисла тишина. Рон и Гермиона переглянулись.

– А тебе что, важно мнение о себе Снейпа?

Гарри опешил.

– Я этого не говорил...

– Ну ты сказал, что не будешь относиться к нему лучше, пока он не изменит свое отношение... Тебя задевает, что ли, то, что он говорит?

– Нет, конечно.

– А что ты так бесишься тогда? Если знаешь, что он это говорит специально... Сегодня, например.

– Он говорит, что думает...

– И ты с ним согласен?

– Нет, конечно!

– А почему тогда ты переживаешь по этому поводу? Обижаешься, выходит...

– Не обижаюсь я! Он бесит меня!

Гермиона закусила губу.

– Знаешь, Гарри, я понимаю, ты уже привык, что Снейп тебя принижает с первого курса... И вот теперь ты узнаешь, что он испытывает чувства к твоей маме и... получается, он как бы пытается занять место твоего отца... А его критика в таком виде тебя задевает... Ведь всегда хочется, чтобы тебя похвалили и все такое...

Гарри молча смотрел на них несколько минут, а потом резко встал с кровати и вышел.

– Ну ты перегнула по-моему... такое завернула... – Рон с удивлением и восхищением посмотрел на Гермиону. – Но про отца ты зря сказала.

Лили стояла на заднем дворе и смотрела на медленно гаснущий закат. Как и предсказывала Тонкс, погода наладилась, и теперь, без постоянного дождя и снега, на улице и на душе становилось не так тоскливо. Родители Тонкс жили за городом, в прекрасном, живописном месте у опушки леса. Летом здесь, должно быть, просто чудесно. Она вспомнила их с Джеймсом дом в Годриковой впадине. Как странно меняются представления о счастье с возрастом. У нее уже давно нет своего собственного, постоянного, принадлежащего ей целиком и полностью жилья. Почти шестнадцать лет жить чужой жизнью в чужом мире, да еще в съемных квартирах... Она возвращалась в Англию с мыслью и надеждой обрести здесь утраченное. Она не собиралась больше выходить замуж, и сам Брачный обет был для нее прежде всего магическим ритуалом защиты. Она старалась не думать о том, что будет, если они победят в этой войне. Как им предстоит жить дальше?

Но конечно, она не могла не думать о Северусе сейчас. Прошлый страх и скрытая неприязнь стали трансформироваться в ней во что-то иное. Она поймала себя на мысли, что забыла этого человека за долгие годы одинокой жизни и теперь, встретив вновь, словно открывала для себя заново. Казалось, что тот мальчик из Паучьего тупика, замкнутый, нерешительный и робкий, и этот взрослый, без сомнения умный и одаренный маг – попросту разные люди. Ей казалось, что он стал хуже. Все детские недостатки и черты усилились в нем многократно, но было и другое, что вызывало в ней несомненную симпатию и увлеченность. В ту ночь, в саду, после смерти Нарциссы, перед ней словно открылся другой человек: удивительный, яркий, глубоко переживающий и, несомненно, ужасно несчастный. И ей показалось, что и она несет некоторую ответственность за испытанные им страдания. Ведь, Боже ты мой, если бы она могла знать тогда, что ее дружба была единственной надеждой и связующей нитью с будущей нормальной жизнью, она бы никогда не отвергла его. Но стоило быть справедливой. Она и тогда, и теперь даже не подозревала, что за этой маской холодности и цинизма могут скрываться такие чувства.

Тогда, у Слизнорта, ей овладел азарт и чисто женское любопытство. Ей ужасно нравилась мысль, что такой непроницаемый и непоколебимый человек, как Снейп, мог увлечься ею. Теперь же... его чувства, его несомненно сильные чувства, открывшиеся к ней, немного пугали и манили одновременно. Она не понимала, что с ней происходит, но не могла отделаться от мысли, что он притягивает ее к себе все сильнее. Ей хотелось быть с ним, слушать его, говорить, и главное – полностью довериться. Даже несмотря на свою любовь к мужу, когда она выходила замуж, она никогда не была уверена в Джеймсе на сто процентов. Они были схожи во взглядах на многие вещи, но она никогда не могла позволить себе раскрыться перед ним самой, зная, что он просто не поймет ее. Ее внутренний мир, ее переживания. Между ними никогда не было задушевных разговоров о личном, сколько она помнит. Они всегда обсуждали что-то третье: Хогвартс, друзей, Орден и связанные с ним проблемы, но только не друг друга. Джеймс Поттер стал ее мужем и возлюбленным, но так и не смог сделаться настоящим другом, то, чего она по своей натуре желала больше всего. Еще в школе, несмотря на многочисленных поклонников, она больше интересовалась учебой, чем мальчиками и романтичными прогулками. Хотя вовсе не была зубрилой. Ей просто были неинтересны все эти девичьи, глупые, как ей казалось, разговоры, хихиканья и строение глазок. Она ни на секунду не была кокеткой. Когда она поближе познакомилась с компанией Джеймса, то изменила о них свое негативное мнение в лучшую сторону, увидев добрых, отзывчивых и благородных людей. И все-таки... все-таки иногда ей становилось немного одиноко в их шумной и веселой компании. Она считала себя счастливой, пока ее жизнь не перевернулась и не появилось время для переосмысления. Что она, в конце концов, испытывает сейчас? Она снова жена, но теперь уже в каком-то другом качестве. И, конечно, ее отношения со Снейпом совершенно не похожи на то, что у нее было с Джеймсом. Она призналась сыну и его друзьям, что в их дружбе с Северусом была большая доля жалости с ее стороны, но теперь начала сомневаться. Несмотря на несомненно ужасный жизненный путь, он оказался намного храбрее, сильнее и благороднее, чем она могла себе вообразить. И здесь не было места жалости... Она понимала, что начинает восхищаться им и сострадать одновременно. И без сомнения, его чувства к ней, после стольких лет... вряд ли бы Джеймс повел себя так же, разлучись они на столько времени. А Северус... он был, несомненно, самым странным человеком, которого ей довелось видеть. И пусть его ужасный характер так портит внешнее впечатление, ей хотелось что-то сделать для него, хотелось сделать его счастливее, и это было искреннее, страстное желание, отнюдь не связанное с чувством вины. Она может помочь ему сбросить этот мрачный налет, научить радоваться и подарить ту заботу и нежность, которой он был так несправедливо лишен еще с детства. Любит ли она его? Влюблена? Мерлин, да она и сама не знает...

Лили едва не взвизгнула, увидев позади себя тень.

– Разве можно так пугать? – она нахмурилась, оборачиваясь.

– Это моя персональная прерогатива, разве не заметила? – он весело посмотрел на нее.

– А чего ты такой радостный? Развернулся в своей стихии сегодня? – она притворно нахмурилась.

– Защита от Темных искусств – суровый предмет, Лили, а сами Темные искусства жестоки.

– Вот я и удивляюсь, какой ты, оказывается, интересный человек! Раз даже там можешь найти что-то веселое...

– Меня гораздо больше позабавила твоя реакция... Как быстро тебя удалось убедить попробовать что-то на практике!

– Если рассчитываешь открыть тут свободные курсы по Черной магии – приготовься, я буду самым безжалостным твоим врагом! – она с вызовом посмотрела на него.

– Бесплатно? Да ни за что! Мне слишком дорого мое время и нервы!

– Какая радость! Мир может спать спокойно, – съехидничала она. – Сегодня ты перегнул палку и чуть не поранил моего сына, между прочим... Доверю я теперь его в твои руки, как же...

– Я не убил его за шестнадцать лет, хотя дикий соблазн все время присутствовал, – он вздохнул. – Думаю, самые прекрасные возможности уйти безнаказанным уже потеряны...

– Как Драко? – вдруг разом посерьезнев спросила она.

– Я поговорил с ним. У него есть родные со стороны отца, куда можно было отправить его, но он не хочет к ним... А про семью Нарциссы... сама понимаешь...

– Мы обещали, что позаботимся о нем, значит, не можем просто вот так взять и сдать его в чьи-то руки!

– Не думаю, что он в безопасности с нами... – Снейп нахмурился.

– Сев, я хотела... извиниться...

– За что?

– За то, что вынуждена была увидеть твое воспоминание... Я понимаю, что не имела на это никаких прав.

Он повернулся к ней спиной.

– Вообще-то имела... Конечно, ты не должна была выходить замуж за человека, зная, что он убийца, а скрыть это от тебя было подлостью.

– Нет, я... не надо так говорить, – мягко сказала она. – Ты видишь, что если я и изменила свое отношение к тебе, то только в лучшую сторону...

– Да, это интересно...

– Помнишь, я просила тебя не читать мои мысли? Считай, что я отменила это правило. Можешь прочесть, если хочешь.

– Не хочу.

Она закусила губу.

– Знаешь, так странно...

– Что именно?

– Воспоминание... Волдеморт использует самое тягостное в памяти человека, чтобы управлять им, и сегодня мы все пытались научиться пользоваться его оружием... прикоснуться к Темным искусствам... А я сейчас вспомнила, что самую светлую магию показал мне ты...

Снейп удивленно повернулся к ней.

– О чем это ты?

Лили улыбнулась.

– О Патронусе... Ты разве не помнишь? Я прочитала о нем в библиотеке... и ты сказал, что мы сможем сами научиться вызывать его...

Он молчал, пронзительно смотря на нее.

– А ведь для этого нужно самое светлое воспоминание... И я подумала... могу я попросить тебя... вызови его сейчас. Для меня.

– Отчего вдруг такая просьба?

– Мне просто хочется... его увидеть. Я никогда не видела твоего Патронуса... Даже тогда, помнишь, когда после занятий мы тренировались в кабинете трансфигурации? Ты показал мне, как это сделать... но это ведь был мой Патронус. Я хочу видеть твой.

Она увидела, как нервно сжались руки в карманах брюк.

– Мне кажется, сейчас не самое лучшее время...

– Ну почему... по-моему, вполне нормальное. У Пожирателей смерти нет Патронусов, Северус... Они им не нужны. Но ты ведь, получается, исключение... Покажи мне свой.

Он отступил.

– Я... я не могу.

Она с изумлением посмотрела на него.

– Почему? В чем проблема? Не говори мне, что не умеешь... У каждого из нас есть лучшее воспоминание. Я заставила тебя показать мне самое плохое и теперь хочу исправиться. Покажи мне своего Патронуса!

Он продолжал смотреть в сторону.

В душе Лили вдруг возникло жуткое подозрение, от которого перехватило дыхание. А что, если... Патронуса действительно нет? Что, если... о, Мерлин... он не может так притворяться... пожалуйста...

– Северус, – она снова шагнула к нему. – Посмотри на меня. ПОКАЖИ МНЕ ЕГО. Иначе... иначе я начну думать... я тебя умоляю! Я должна видеть, что он есть!

И вновь молчание затопило тишину сумерек.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Только давай так... как тогда... ты же помнишь...

– Ну, тогда ты мне просто показывал... палочка была моя...

– А сейчас будет моя... – он подошел к ней, вставая сзади, и, вытянув ее руку вперед, накрыл ее своей, сжимая между пальцев палочку. – Не вертись...

– Я не верчусь!..

– Сев!! А вдруг кто-то войдет?

– Никто не войдет! Все в большом зале, на пире...

– А если не получится? Если нас застукают, то наверняка накажут...

– А если получится, не накажут, по-твоему?

– Я читала, что Патронусы – это высший раздел магии... Может, рановато... для четвертого курса? Столько раз уже пробовали...

– Дай сюда руку... вот так... а теперь закрой глаза и подумай о чем-нибудь очень хорошем... самом лучшем... представь это себе, как если бы это сейчас повторялось с тобой вновь...

– Представила...

Теплые пальцы накрыли ее руку.

– Экспекто патронум!!

Из палочки вырвался сноп серебристых искр, постепенно превращаясь в облачко, которое вдруг взметнулось вверх.

Лили стояла, широко распахнув глаза, чувствуя на шее теплое дыхание.

– Это... это он... патронус... мой патронус!! Это лань...

– Я же говорил, что у тебя получится... Это было сильное воспоминание?

– Не знаю... наверно...

Лили стояла, закрыв глаза, ощущая его ладонь, слегка касающуюся ее талии, словно поддерживая.

– Экспекто патронум! – его рука, не выпуская ее запястья, описала линию в воздухе.

Лили распахнула глаза. В нескольких шагах от нее, перебирая светящимися серебристыми копытцами, стояла лань.

– Что это? Что это значит? Чье это было воспоминание? – прошептала она.

– Мое. Но это было не воспоминание...

– Это же... моя лань... мой патронус...

– Да.

– Но как же тогда... – она выскользнула из его рук, разворачиваясь. Он с нежностью смотрел на нее. – О чем ты подумал? Что за воспоминание?

– Оно мне не нужно... Он вышел из твоих рук.

– Но это... это... я? – она отшатнулась, изумленно глядя на него.

Он протянул ей свою палочку.

– Взмахни... позови ее.

Она робко взяла его палочку и слегка взмахнула. Лань повернула к ней голову и, мягко скакнув вперед, остановилась перед ней. Светящийся белоснежно-серебристый ореол залил полянку, словно луна растворила в воздухе свои лучи.

– Она такая... настоящая... – прошептала Лили, протягивая руку и почти касаясь светящейся фигуры.

– Она сейчас пропадет...

Женщина не отводила взгляда от животного. Сияние словно проникало внутрь, наполняя волшебным светом. Лань шагнула вперед и в ту же секунду... это было просто невозможно... Прошла сквозь нее, растворяясь в воздухе.

Лили снова повернулась к стоящей в темноте фигуре. Она не могла говорить, чувствуя, как мучительные рыдания разрывают ей грудь.

– Лили...

– Но... как... я... это я?

– Это ты.

– А чье же тогда было... – она вспомнила пустынный класс школы и пальцы, накрывающие ее руку.

Она выдохнула, шагнув к нему, буквально падая в руки.

– У тебя еще есть какие-нибудь сомнения? – тихо спросил он.

Лили молча подняла лицо.

– Ни одного.

– Хочешь что-нибудь сказать?

– А ты... хочешь что-нибудь сделать..?

Он медленно кивнул и, наклонившись, накрыл ее губы своими.

Гарри закрыл глаза, отворачиваясь, и медленно зашагал в сторону дома.

– Ты где гуляешь так поздно один? – нахмурился Люпин, открывая дверь.

– Так, ходил дышать свежим воздухом...

– Хочешь черничного пирога? Ты ничего не ужинал.

– Спасибо, нет.

Люпин встревожено посмотрел на юношу.

– Что-то случилось? У тебя такой вид, будто василиска встретил.

Гарри слабо улыбнулся.

– Все в порядке... Я пойду спать, пожалуй.

– Ага... иди... Завтра Уизли приезжают. Думал, это тебя обрадует...

– Да, я очень рад... – он, не оборачиваясь, стал подниматься по лестнице вверх.

====== Глава 24 ======

Лили открыла глаза и сладко потянулась. Судя по слабо пробивающимся через тонкие занавески лучам света, было совсем раннее утро. Она повернула голову и, увидев, что подушка рядом с ней пуста, резко села, оглядываясь. Снейп сидел на другом краю кровати, опустив голову.

– Сев... что случилось? – она встревожено коснулась его плеча и вздрогнула, когда он вдруг сбросил ее руку.

– Не надо... пожалуйста... – прозвучал сдавленный голос.

– Ты... плачешь?

Он резко встал и отошел к окну.

Лили испуганно смотрела на сгорбившуюся у окна фигуру. Быстро накинув халат, она осторожно подошла к нему, впрочем, больше не решаясь дотрагиваться. Он отвернулся, но женщина все же успела заметить блестевшие от слез глаза.

– Что я сделала не так?

– Ничего... Ты тут не при чем! – с жаром ответил он, неожиданно разворачиваясь и прижимая ее к себе. – Ты самая удивительная, волшебная... А я...

– Эй, – она взяла его лицо в ладони, приподнимая, – Все будет хорошо. И мне с тобой очень-очень хорошо. Правда.

Он отвернулся, стесняясь своих слез.

– Я должен уйти.

– Что? – Лили опешила.

– Ничего не кончилось. Я должен уйти сегодня...

Она медленно отошла, садясь на кровати и прижимая к себе подушку.

– Он... зовет тебя?

– Да... Лили, – Снейп неожиданно быстро подошел к ней, опускаясь рядом и крепко сжимая ее руку. – Если я не вернусь... если я не вернусь через два дня, вы уйдете отсюда.

– Я не понимаю...

– Дьявол! Неужели можно так наивно думать и позволять себе верить, что он по-прежнему доверяет мне? Та последняя проверка... Все это было не просто так! Беллатриса не отступится, пока не убедит его в моем предательстве... Она не верила мне ни тогда, ни сейчас... и даже смерть Дамблдора не убедила ее. И ничто не убедит, – он замолчал. – Я смог уговорить Темного лорда дать мне время, чтобы собрать информацию... чтобы выяснить про вас... Это время вышло. Он потребует отчета. И если я его не предоставлю...

– Что ты собираешься ему сказать?

– Я... я не знаю. Но я не смогу удерживать его слишком долго от действий. Если он больше не верит мне, то не станет слушать меня, как раньше... Он больше не отпустит меня от себя. И если я не вернусь через назначенное время, вы уедете...

– Но куда?

– Я не знаю... Возможно, мне лучше и не знать этого. Тогда он не сможет добраться до вас через меня. В прошлый раз он был уверен, что я знаю что-то, и пытался проникнуть в мои мысли, чтобы выяснить это. Мне становится все труднее сдерживать его. Мне опасно находиться с вами.

Лили побледнела, вцепляясь в его руку.

– Пожалуйста, не уходи. Я прошу тебя...

– Я не могу.

– Ты можешь...

– Мерлин... – он вскочил. – Если бы ты знала, как мне опротивела эта жизнь! Как опротивел я сам себе! Чего мне стоит бесконечно лгать, не зная, к чему приведет в конечном счете эта ложь... жить двойной жизнью... А сейчас... сейчас я начинаю думать: имеет ли это какой-то смысл... Теперь, когда ты жива, я больше не хочу быть там... Я всего лишь хочу быть рядом с тобой... иметь возможность защитить тебя...

– Ты и так защищаешь...

– Это не то... Я все время должен держать эту чертову дистанцию! Я вообще не должен был допускать, чтобы мы... это может все разрушить... весь план, будь он проклят! – на лице мужчины читалось отчаянье.– Я имел бы больше шансов выжить, не таскаясь к нему по первому зову, преданно заглядывая в глаза... Лили... если ты действительно этого хочешь... я останусь... Я больше никуда не уйду.

Она почувствовала, как по спине пробежали мурашки – так жутко и обреченно звучал его голос.

– А ты... ты можешь?

– Я этого хочу больше всего на свете. Если ты скажешь, я останусь насовсем.

– Но тогда... тогда он все поймет... он узнает, что ты...

– Да. Он узнает. Но он узнает об этом в любом случае. Раньше или позже.

Она потрясенно молчала.

– А как же... то, что тебе поручил Дамблдор?

Мужчина поморщился.

– Я сделал все, что он меня просил. Я имею право сам выбирать. И я хочу разорвать этот замкнутый круг.

– Но Сев... если ты выступишь против него, ты подпишешь себе смертный приговор. Они все равно найдут тебя, ведь Черная метка...

– Да... они найдут. Но вы уже сможете убраться отсюда подальше.

– А ты... ты не... будешь с нами?

Он горько усмехнулся.

– Я не собираюсь приводить его к вам в дом... Мне нельзя будет оставаться с тобой.

– Ты предлагаешь... нам бежать?!

– Да.

Лили встала.

– И ты считаешь, я смогу все бросить, друзей, которые верят в меня, и подло сбежать? Ни я, ни Гарри никогда не подпишемся на это. Ты предлагал мне это однажды, – она нахмурилась. – Мой ответ будет прежним:нет.

– Поттеры не убегают... я помню слова твоего мужа... Конечно, лучше оставаться и ждать смерти.

– Но ты ведь готов остаться и ждать ее! – с вызовом ответила она.

– Я... я это другое.

– Почему другое? Я не оставлю тебя. И если мы делаем что-то, то делаем это вместе или не делаем совсем. Для меня по-прежнему важно защитить Гарри. Моя жизнь не имеет смысла без сына, которого я чуть не потеряла однажды... и если мне суждено погибнуть, то я хочу умереть здесь. И если ты остаешься, то я останусь тоже.

– Всегда есть выбор... – тихо сказал он.

– Иди. И продолжай делать то, что поручил тебе директор. Никто не знает, сколько времени осталось. Но если мы можем выиграть его хотя бы еще немного, мы сделаем это, – твердо сказала она.

Снейп встал.

– Но ты помнишь, что я тебе сказал. Если я не вернусь через два дня, это означает, что все кончено. Он знает правду. И вы уйдете отсюда. И не будете пытаться найти меня. И спасать.

Лили молчала.

– Пообещай мне.

– Я обещаю.

– Хорошо... – произнес он с явным облегчением, садясь на кровать. – Возможно, все действительно приближается к какому-то концу...

– Что ты имеешь в виду?

Он повернулся к ней и вдруг загадочно улыбнулся.

– Ничего. Я счастлив, что смог прожить эти шестнадцать лет не зря...

– Не говори со мной так, как будто мы прощаемся... – она нахмурилась.

– Но это возможно. Давай будем смотреть правде в глаза, – он обнял ее. – Даже если мы не увидимся больше...

– Сев!

– Не перебивай. Если я не вернусь... если он узнает правду... что угодно... я хочу запомнить тебя такой. Улыбнись...

– Ты издеваешься? – рассердилась она. – Я должна улыбнуться после всего, что ты тут наговорил? Может, мне еще и станцевать?

Он провел по ее щеке тыльной стороной ладони. Она задержала его руку, слегка прикасаясь губами.

– Все в любом случае было не зря... Я счастлив, Лили.

– Ты можешь задержаться... еще хотя бы на час? – недовольно спросила она.

– Зачем? Если я вернусь, у нас будет, возможно... целых два часа... – он улыбнулся. – А если нет... это ничего не изменит. Я сказал тебе все, что хотел.

– Но я сказала не все...

Он поднял брови.

– Вот как? И что же ты хотела мне сказать?

– Я... – она вдруг смутилась. – Прости меня... за то, что я не сразу поверила тебе.

– Если кто и должен извиняться перед тобой, так это я... Однажды сделанную ошибку нельзя исправить по-настоящему. Можно лишь отстрочить расплату за нее. Ты самое лучшее, что было в моей жизни. Я думал, что потерял тебя, но... в то же время ты всегда была рядом. В моих воспоминаниях... этого он не сможет у меня отнять. Даже если он убьет меня... я буду знать, что смог сделать что-то для тебя... для тебя. Потому что остальное не имеет значения... Все эти годы я продолжал жить вовсе не с целью восстановить утраченную справедливость или отомстить. Потому что и это перестало иметь значение... Я лишь хотел сделать твою смерть не напрасной... хотя всякая смерть по своей сути бессмысленна...

Она почувствовала, как слезы вновь стали застилать ей глаза. Почему, почему именно сейчас, когда она наконец приняла в себе это чувство, готова отдаться ему, когда она начала обретать что-то, это вновь хотят отнять у нее?

Он наклонился и осторожно поцеловал ее в щеку.

– Могу я... проводить тебя?

– Да... только недалеко, – он поднялся и достал плащ. – Я уже предупредил Люпина, чтобы за вами вернулись.

Неизвестность страшнее смерти. В этом Лили убедилась, когда минули первые сутки после ухода Снейпа. Надо сказать, что неожиданно все в доме восприняли его уход крайне тревожно. Даже Гарри – и тот не высказал ожидаемой радости и сидел, погрузившись в раздумья. Лили вдруг почувствовала, как время замедлилось, минуты текли в томительном ожидании, и она не знала, куда девать руки и мысли. Даже приезд семейства Рона не смог оживить ей настроения. Тем более, никаких хороших новостей она не услышала. Артур ушел из министерства, и теперь его семья была в той же опале, что и остальные. В Хогвартсе тоже должны были грянуть перемены. Должность директора, которую занимала профессор Макгонагалл после смерти Дамблдора, должна была вот-вот освободиться, и на ее место встанет вновь (все ребята восприняли это известие с ужасом) не кто иная, как Долорес Амбридж. Преподавательский состав обещал быть сокращен. Лили сообщила им о обещании, данном Северусу, покинуть дом спустя двое суток. Решено было отправится на площадь Гриммо, в поместьем Блэков. В глубине души она отказывалась верить, что отъезд будет необходим. Он должен был вернуться, иного пути она не видела. Как-то внезапно с его уходом она впервые вдруг почувствовала себя ужасно слабой и уязвимой. Ей мучительно не хватало его спокойного, бархатистого голоса, слегка насмешливого взгляда пронзительных черных глаз, даже его безобразные издевки и цинизм – и те вдруг стали жизненно необходимы. Когда прошли первые сутки с его ухода, она начала тихо паниковать. Все валилось из рук, и хуже всего то, что все заметили это. Она поклялась быть честной с самой собой. Его возможная смерть страшила ее. Но в чем была причина этого страха? Возможность потерять магическую защиту? Она призналась себе, что за последние недели и не вспоминала об их тайном волшебном договоре. Ее сводила с ума просто сама мысль о том, что он может умереть. Она уже проклинала себя, что согласилась на Брачный обет, тем самым подставляя его под еще большую угрозу. Ведь если Волдеморт узнает, то убьет его при первой же возможности... если уже не сделал этого.

Была еще одна проблема. Исчезновение Драко Малфоя. Никто так и не понял, что сподвигло его неожиданно покинуть дом. Лили, помнившая свое обещание, данное Нарциссе, готова была завопить от отчаянья. Мальчик ушел неизвестно куда и может быть убит в любой момент. Рон, правда, попытался высказать успокаивающую мысль, что, возможно, Драко вновь решил примкнуть к Пожирателям смерти и вернулся домой, но энтузиазма эта идея не вызвала.

Северус не вернулся и на следующий день. Вечером накануне исхода вторых суток Лили, отказавшаяся от ужина, ушла к себе в комнату и, бросившись на кровать, отчаянно зарыдала. Теперь ей казалось чудовищной ошибкой отпускать его после того кошмарного возвращения его от Волдеморта в последний раз. После такой дьявольской пытки было совершенно очевидно, чем закончится второй визит. Пусть несколько дней, но он мог бы быть еще с ними. Предательство все равно раскрыто, так зачем же они приближали час его смерти? Останься он, пришлось бы прятаться и скрываться, но он был бы жив, он был бы рядом с нею, хоть еще немного времени. В душе возникла злость на Дамблдора. Какое право он имел играть их жизнями? Он скрывал их друг от друга шестнадцать лет и все время вел какую-то свою игру, используя их слабости и привязанности... а теперь он мертв... Он умер, оставив их ни с чем, обрекая на постыдное бегство. Что они, в конце концов, могут? Единственный человек, который обладал хоть какой-то информацией, рядом с которым она могла ощущать себя в относительной безопасности, добровольно отправился в пасть зверю. А ведь Дамблдор наверняка и это предвидел. Он манипулировал ими всеми. И они все умрут...

Обессилев от слез, она наконец-то заснула.

Утро третьего дня неожиданно вновь принесло с собой холодный дождь с туманом. Лили рассеянно собирала какие-то вещи, стараясь избегать разговоров. Влажный сырой воздух проник в дом, заставляя то и дело поеживаться. Она с усмешкой подумала, как в последнее время погода хорошо отражает состояние ее души. Что они будут делать, отправившись на площадь Гриммо, она не представляла. Но едва ее мысли начинали выходить за пределы бытовых мелочей, как к горлу вновь подкатывал комок и хотелось безудержно плакать.

Только бы он был жив. Остальное не важно.

Неожиданно в дверь постучали, и в комнату вошел Гарри. Лили слегка нахмурилась. Ей не хотелось вести сейчас ни с кем бесед – слишком разбитой она себя чувствовала.