Текст книги "69 дней (СИ)"
Автор книги: Scarlet Heath
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
– Хорошо.
Женя сдержал обещание и не отключился, но как только он выпил парацетамол, силы оставили его, и Женя снова заснул. Степа потушил свет и с тяжелым сердцем лег рядом. Он еще долго не мог уснуть. Все слушал Женино дыхание. Тот больше ничего не говорил, и дыхание скоро выровнялось. Все это плохо закончится, Степа даже не сомневался.
«Я не должен был так сильно влюбляться в него. Какой же я идиот».
Когда Степа проснулся, в комнату лился тусклый свет, а Женя лежал рядом и смотрел на него.
– Привет, – сказал он то же, что и ночью.
– И давно ты на меня смотришь? – спросил Степа, щурясь и приподнимаясь на локтях.
– Не знаю. Может, час. Я хочу курить просто страшно, но не стал вставать, чтобы не будить тебя. Ты, наверно, намучился со мной ночью.
– Вовсе нет. Просто у меня была бессонница. А курить я тебе запрещаю. У тебя же горло болит.
– Уже не так сильно.
– Я тебе сейчас траву заварю.
Женя расхохотался.
– Классно звучит.
Степа улыбнулся и стукнул его. Он собирался вставать, но Женя ухватил его за руку.
– А потом ты почитаешь мне еще?
– Почитаю, конечно. Там самое интересное осталось.
– Степ?
– Что?
– Поживи у меня немного, а? Пока я не поправлюсь окончательно?
– Ты всегда так легко предлагаешь всем пожить у себя? – Степа силился улыбнуться, но сердце его колотилось. Как было бы здорово остаться с ним, хоть ненадолго! Читать ему сказки, смеяться над тем, как он пьет лекарство, просто смотреть, как он спит.
– Я никогда никому этого не предлагал.
– Но ты же совсем меня не знаешь! Вдруг я псих какой, вор, убийца, да мало ли выродков! И ты так просто предлагаешь мне пожить у тебя?
– Я же знаю, что ты не относишься ко всему, что перечислил. И я думаю, что знаю тебя уже достаточно хорошо, потому что читал твои стихи, а этого, поверь, вполне достаточно. Пожалуйста. Всего недельку!
Степа сделал глубокий вдох. В конце концов, он ведь всего лишь человек, не так ли?
– Ну, хорошо. Только мне придется сбегать домой. Трусы я у тебя одалживать не буду.
Женя снова громко рассмеялся. Еще бы, теперь тоска не будет мучить его целую неделю. А даже, если потом будет так тяжело, что тоска начнет убивать его, это будет неважно по сравнению с тем огромным счастьем, которое так внезапно свалилось на него. Пока никого не было дома, Степа благополучно захватил кое-какие вещички и оставил записку, что неделю будет жить у друзей, и чтобы его не теряли. Степа знал, что мать только пожмет плечами, когда прочитает ее, а отец придет в бешенство, и лучше Степе потом домой вообще не возвращаться. Но он решил, что это будет еще так нескоро, и что он подумает об этом позже. Забирая из ванной зубную щетку, Степа остановился на пару секунд перед зеркалом и спросил у своего отражения:
– Ты хоть чуть-чуть соображаешь головой? С каждым днем становится все хуже, ты уже не можешь это остановить. Что ты будешь потом делать?
Отражение молчало, и в Степиной голове не было ни единой мысли. Ну и пусть. Ну и пусть. Когда Степа вернулся, Женя валялся в кровати с сигаретой в зубах, которую Степе не без труда удалось наконец отобрать. А потом они снова взялись за книгу и читали весь день. Точнее Степа читал, не забывая иногда ругаться на Женю за то, что тот его без глаз оставит. Когда поздно вечером у Жени немного отпустило горло, опустилась температура, и он уснул, Степа снова долго лежал, глядя на него в темноте и слушая его дыхание. Он знал, что однажды обязательно наступит день, когда Женя пожалеет, что встретил его тогда в парке и начнет обвинять во всем. Этого дня не избежать, он уже маячит на горизонте, но пока видна только его слабая дымка, а четкие контуры проступят только через неопределенный промежуток времени. Но это неизбежно. Степа знал, что человек, лежащий сейчас рядом, однажды причинит ему столько боли, что Степе потом уже не удастся оправиться. Ну и пусть. Ну и пусть.
====== День четырнадцатый – День семнадцатый ======
День четырнадцатый
Сегодня Жене было уже немного лучше. Хотя он бы, наверное, предпочел болеть вечно. Степа принес еще несколько книг, взял в прокате кое-какие фильмы, и весь день они курили и смотрели телик. Просмотр фильмов со Степой был чем-то совершенно особенным. Потому что он всегда настолько искренне сопереживал героям, что у Жени просто замирало сердце. Он знал этого человека всего две недели, а казалось, что они знакомы с детства. Ни с кем у Жени никогда не возникало подобного ощущения (даже с теми, кого он действительно знал с детства). Женя никогда ни с кем не был откровенен, он редко говорил то, что думал на самом деле, а Степа за какие-то две недели полностью изменил его. Женя мог говорить все что думает и чувствует, кроме, конечно, одного. Есть одна вещь, которую он никогда не сможет ему сказать. Это он знал точно. Как бы хорошо ни развивались их отношения, как бы близки они ни стали друг другу, всегда будут слова, которые так и останутся невысказанными.
День пятнадцатый
Вечером, когда все фильмы закончились, а читать Степа был просто уже физически не в состоянии, потому что голос отказывался его слушаться, они лежали в кровати и просто задавали друг другу разные вопросы, чтобы как можно больше узнать друг о друге.
Женя затянулся дымом (Степа перестал ругать его за курение, потому что это было все равно что говорить на китайском) и спросил (вопросы, кстати, задавал в основном Женя):
– Любимая книга?
– «Маленький принц».
– М-м-м… недурно. Любимый писатель? Только не говори, Экзюпери, а то я от «Цитадели» чуть не повесился.
– Так и скажи, что ты просто не понял ничего. Но не Экзюпери, ты прав. Куда больше я люблю Фитцджеральда.
– Что именно, «Великий Гэтсби»?
– Нет. «По эту сторону рая». Я люблю писателей, которые пишут правду. По-моему в этом деле можно только так. Если ты пишешь то, во что сам не веришь, читатель это обязательно почувствует и поймет, что его обманули. Я вообще за искренность во всем.
– Это я уже заметил. Ты всегда говоришь только правду, и это меня поражает. Я не представляю, как ты так живешь.
– Я не всегда говорю правду. Просто стараюсь не лгать, вот и все.
– Ладно, – Женя повернулся на бок и посмотрел на него. – Продолжу допрос. Любимая песня?
– «Still loving you» Scorpions.
– Фильм?
– Форрест Гамп.
Так продолжалось до трех ночи. Когда Женя засыпал, ему казалось, что он знает все о Степиных предпочтениях во всем, потому что последнее, что он спросил, было: какой Dirol Степа больше любит, мятный или арбузный. День шестнадцатый В этот пасмурный и ненастный понедельник Степа сидел на балконе, курил мальборо и думал о неизбежном. Конечно, ему совсем не обязательно было об этом думать, но Степа не привык убегать от проблем. Если они действительно существовали, то он привык разбираться с ними и не откладывать в долгий ящик. Но сейчас почему-то это правило для Степы не работало. Женя почти поправился. У него уже нет температуры, и завтра, может, послезавтра Степа вернется домой. А там его уже ждет не дождется отец, который наверняка все это время придумывал, что бы ему такое со Степой сотворить, когда тот вернется. Нельзя сказать, что Степа боялся. Потому что нет совершенно никакого смысла в страхе перед неизбежным. Отец и раньше сильно избивал его. Но он никогда не убьет его, потому что не захочет терять такую игрушку. Раньше Степа часто плакал от обиды и ненависти. Но теперь ничего этого уже не осталось. У Степы не было совершенно никаких чувств к отцу. Но иногда ему так хотелось, чтобы у него был нормальный отец, пусть не идеальный, но хотя бы такой, с которым можно было бы просто поговорить о чем-нибудь. Он всегда считал, что отец должен быть примером для сына, предметом гордости и восхищения. Но видимо, ему просто не повезло, только и всего. Не стоит из-за этого обижаться на весь мир. Не стоит винить отца в том, что Степа стал таким. Степа не знал, почему он такой, и чему или кому обязан этим подарком. Раньше он всегда злился на себя, хотел измениться, стать таким, как все, стать нормальным. Но теперь и этого уже не осталось. Но даже если отец и повинен в его гомосексуальности, Степа мог это ему простить. Что есть то есть, и с этим теперь ничего не поделаешь. Но он никогда не сможет простить отцу того, что тот лишил его настоящего детства. Потому что детство заслуживает каждый ребенок и отнимать его – непростительный поступок. Тому, кто совершает его, нет оправдания. День семнадцатый Они снова говорили до поздна, Степа смертельно устал и уже засыпал, когда Женя спросил его:
– Ты чего-нибудь боишься? Только предупреждаю сразу, ты можешь не отвечать, потому что, если ты спросишь об этом у меня, я ни за что не скажу, чего боюсь больше всего. Так что, у тебя есть право хранить молчание.
– Подожди. Дай мне только подумать немного, – Степа сделал небольшую паузу. – Ты уверен, что хочешь это услышать?
Женя задумался. Он не видел в темноте Степиного лица, но примерно мог представить его выражение. Серьезное и немного испуганное. Может, ему действительно лучше ничего не знать?
– Уверен. Говори. Так чего ты больше всего боишься?
– Я боюсь, что однажды ты скажешь мне, что сильно жалеешь, что встретил меня. А ты так обязательно скажешь.
– Э! Подожди-ка, ты с чего это так решил? – вообще-то, этот вопрос был явно лишним, потому что Женя и так знал ответ на него.
– Я просто знаю. И не спрашивай об этом больше. Я и так сказал слишком много.
====== День восемнадцатый ======
1
Сегодня Степа сам настоял на том, чтобы они не ходили в клуб эзотериков, хоть Женя уже и чувствовал себя совершенно здоровым.
Около восьми вечера Степа побросал вещи в сумку и собрался идти домой. Они с Женей долго топтались в дверях, не зная, что сказать друг другу. Женя не знал, что сказать, чтобы задержать его, а Степа не знал, как задержаться.
– Извини, что столько времени надоедал тебе. Но было действительно классно. Болей почаще.
Женя засмеялся.
– Спасибо за честность. И за то, что ухаживал за мной. И особенно за то, что читал мне. Знаю, как это достало тебя. У тебя, наверно, горло еще сильней, чем у меня болело.
– Тебе тоже спасибо. Мне было весело с тобой. Я давно так хорошо не проводил время.
– И знаешь, что?
– Что?
– Заходи в любое время. Я всегда буду тебе рад… И ты, наверное, уже понял, что я почти не способен на откровения, но… Сейчас все-таки скажу, что у меня никогда не было таких друзей, как ты. Теперь я понимаю твою Машу. На ее месте я бы тоже ревновал тебя к какому-нибудь парню.
Степа улыбнулся. Он улыбался так только Жене, и Женя знал это. Ему так нравилась Степина улыбка, всегда такая разная, что хотелось сделать так, чтобы он всегда улыбался. Но как? Что такого может сделать он, Женя, если он не может даже просто сказать, как любит его. А ведь эти слова сделали бы Степу очень счастливым. Но Женя не может. Для него слова «любовь» просто не существует, он старается не обращать на него внимания. Но кое-что Женя все-таки мог еще сказать.
– Я теперь могу ответить на тот твой вопрос, который ты задал мне неделю назад в кафе, помнишь?
– Да. Кажется, я спросил, какая у тебя цель в жизни. Ты придумал?
– Да. Моя цель – сделать счастливым хоть кого-нибудь в этом мире. Хоть одного человека. Мне все говорят, что я страшный эгоист, так вот, наверное, пора мне задуматься о ком-нибудь еще. Просто сделать кого-то счастливым. Как тебе такая цель?
– Отлично, правда здорово…
Жене показалось, что Степа всеми силами старается сдержать слезы. Наверное, этот человек ни за что не признается, что ему плохо. Так и будет держать стоическую улыбку вместе со слезами.
– А у тебя? Ты обещал сказать свою цель.
– Я помню, – Степа вздохнул. – Моя цель не такая благородная. Но тоже имеет право на существование. Я хочу увидеть чудо, которое поможет мне поверить, что я живу не зря.
Теперь уже и Женя готов был зарыдать. Как же он хотел, чтобы Степа остался! Как же хотел обнять его, вдохнуть запах его волос… Женя дрожал.
– Я уверен, что ты увидишь свое чудо. Есть еще подобные вопросы ко мне? Мне бы хотелось новой пищи для размышления.
– Что ж… Тогда вот что. Только предупреждаю, это очень сложный вопрос.
– Ничего, я уже привык к сложным вопросам.
Степа нервно усмехнулся.
– Уверен, что этот просто повергнет тебя в шок. Но я все равно спрошу, – и снова этот пристальный взгляд, который видит тебя насквозь, который радаром отслеживает каждую твою мысль. – Если бы… если бы ты влюбился… полюбил кого-то по-настоящему, что могло бы заставить тебя отказаться от своей любви? Какая была бы причина? Подумай хорошо, потому что этот ответ, когда ты найдешь его, откроет для тебя многие значимые аспекты твоей личности.
Вопрос действительно поверг Женю в шок, если не сказать больше. Ему казалось, что Степа уже все знает. Знает все, что Женя так упорно от него скрывает и не находит смелости сказать. Они попрощались с улыбкой и шутками, как старые добрые приятели, так, словно между ними и не было сейчас этого мысленного диалога. Когда дверь за Степой закрылась, Женя позволил, наконец, своим слезам свободно бежать. Он давно не плакал, с самого детства наверное. Его так давно уже ничто не трогало, как же удалось этому человеку вот так взять и изменить его жизнь? Разве такое возможно? Женя чувствовал себя самым несчастным на планете. Он не должен его любить, потому что это уже само по себе ужасно. Женя совсем не такой представлял свою дальнейшую жизнь. В перспективе своего будущего он всегда был солидарен с родителями. Он думал, что вот придет время (которое всегда было где-то в заоблачной дали и всегда в будущем), когда он встретит порядочную девушку, в которую он, может даже, влюбится, ведь всякое бывает… Они поженятся и заживут стандартной жизнью всех счастливых (и не очень) семей. Но сейчас он чувствовал, что, возможно, этому не бывать. Потому что после одного только знакомства со Степой на стандартную жизнь сразу хочется плюнуть с высокой башни. Женя сел на пол и уронил мокрое от слез лицо на колени. Ему некуда было идти со своей проблемой. А Женя не привык к проблемам. Но ему действительно не у кого было спросить, что нужно делать в такой ситуации. Слушать ли свое сердце (а если и да, то как это делается?) или общественные стандарты или, в конце концов, моральные стандарты? Теперь уже с каждой секундой ситуация все больше уходила из под контроля. Женя уже не висел на краю пропасти, глядя в бездонную черную дыру, теперь он сам стремительно летел вниз, в холодную и удушливую безысходность неизвестности. 2 Степа никогда не уставал поражаться способности погоды подстраиваться под его настроение. Но сейчас он был так подавлен, что даже не обращал на погоду вообще никакого внимания. Если бы сейчас пошел проливной дождь, как в тот день, Степа вряд ли бы это заметил. Ему было так трудно одному справляться со своей проблемой. Так хотелось поговорить с кем-нибудь. Но у него не было настолько близких друзей, которым он мог бы доверить ТАКОЕ. Такое, вообще, пожалуй, никому нельзя доверить. Но Степа сразу забыл о своей идиотской и ненавистной, долбаной несчастной любви, когда увидел сидящую на крыльце его дома Машу. Степа застыл на месте и просто смотрел на нее, не зная, что сказать, потому что просто «Привет, какая приятная неожиданность» сюда никак не подходило. И чтобы понять это и оценить масштаб, достаточно было посмотреть на Машино лицо. Степа подумал, что примерно такое выражение было бы у нее, если бы он уехал в другую страну, если бы она потеряла его навсегда. Маша подняла глаза и посмотрела сначала на его сумку с вещами, а потом ему в лицо. Она сжала губы, которые превратились в тонкую полоску белого цвета.
– Я так и знала, – выдавили ее губы. Маша подошла к нему вплотную и закончила свою мысль. – Так и знала, что ты спишь с ним.
Степа даже не смог удивиться.
– Раз так, то забудь о моем существовании. Мы с тобой никогда не были знакомы.
Конечно, Степа мог бы сказать, что она ошибается, и что у него с Женей нет ничего кроме кучи непроизнесенных слов, но ведь она бы не поверила. Когда кончается вера, кончается и дружба. И что тут можно еще сказать? Она налетела на него с обвинениями, хотя у нее нет на это совершенно никакого права. Он ей ничего не должен, не должен никаких объяснений. Да, как же Женя был прав. Она, в самом деле, любила его. И все это время надеялась. А сейчас он слышал ее всхлипы и видел, как она размазывает тушь по лицу. Да, именно так выглядят разрушенные надежды.
– Боже, во что я вляпался, – прошептал Степа, глядя ей вслед. – Ну и дерьмо.
3 Единственное, на что у Жени еще остались силы, так это на то, чтобы доплестись до холодильника и достать бутылку коньяка. Женя ненавидел это пойло, но оно действовало быстро, и на сегодня оно было единственным выходом. Женя просто хотел уснуть и не думать больше о нем. С горем пополам прикончив пол стакана, Женя уже ощутил приятную слабость и отрешенность от всего. Теперь ему хотелось покурить. Ну и жизнь, да? Сплошная человеческая слабость и пороки, но всегда есть НО. Женя всегда знал, что он трус и слабак, так что осуждать самого себя было для него так же бесполезно, как обвинять Иисуса во всех смертных грехах. Женя выкурил сигарету, раздавил жалкий остаток в пепельнице и собрался налить себе еще термоядерного коньяка, когда кто-то позвонил в дверь. В ужасе Женя спрятал коньяк обратно в холодильник, засунул пепельницу в стол, а пока бежал к двери, высыпал в рот пол пачки Дирола. Хотя, от родителей вряд ли укроется его проступок. У Жениной матери было такое чутье, которому позавидовал бы и мистер Холмс. Женя уже приготовился изобразить радость от неожиданного визита родителей, но перед его глазами стоял Степа. Первой Жениной мыслью было: это глюк. Второй мыслью, более разумной: Степа забыл что-то и вернулся. Еще через долю секунды он заметил, что со Степой все-таки что-то не так, а потом тот покачнулся и начал падать. Женя едва успел подхватить его.
– Господи, что с тобой стряслось? – прошептал Женя, обезумев от волнения.
Степа вцепился в его рубашку, чтобы удержать равновесие и поднял на Женю взгляд. Из приоткрытых губ вырывались тяжелые хрипы. По щеке стекала кровь. На глазах застыли слезы. Это было такое выражение, которое Женя вряд ли уже когда-нибудь забудет. Выражение такого ужаса и такой надежды, словно Женя сейчас был Господом Богом по меньшей мере, ну или, на худой конец, ангелом милосердия.
– Все будет хорошо, – это было все, что Женя мог сказать. Он теперь сам был напуган ничуть не меньше Степы. – Держись за меня, я помогу тебе сесть
Но Степа разжал руки.
– Мне уже немного лучше. Я сам смогу идти. Просто устал… бежать, – он снова выдохнул и вытер глаза дрожащей рукой. – Ты… ты не против, если я сегодня у тебя останусь, а?
– Что ты, конечно не против. Это он с тобой сотворил за то, что тебя не было неделю, да?
Степа кивнул.
– Давай сначала сядем, а потом я все расскажу.
– Конечно. Пойдем.
Они прошли на кухню и сели за стол.
– Прости, что запачкал тебя, – сказал Степа.
Женя сначала не понял, а потом проследил за его взглядом и заметил пятна крови у себя на рубашке.
– Пустяки. Отстираю. Главное ты сейчас расскажи, где у тебя болит. Куда он тебя бил?
– Да он вообще-то не успел меня сильно избить. Только щеку разбил, ну и пару раз по ребрам саданул. Главное, что ничего не сломал. Но я прибежал к тебе потому, что в тот момент, когда он взял самый большой кухонный нож, я был уверен, что он собирается прирезать меня. Он никогда, наверное, не был так зол. Как взбесился, хотя даже еще напиться не успел. В общем, мне повезло, что я оказался проворнее его и успел выскочить за дверь раньше, чем он всадил в меня нож. Какое-то время, пока я бежал, мне казалось, что он бежит за мной. Я сам не заметил, как оказался перед твоим домом. Мне больше некуда было бежать. Так что, я больше перепугался, чем пострадал. И сейчас я даже не верю, что сижу живой перед тобой, – он улыбнулся, и вся Женина боль сразу исчезла. Только рядом с ним он чувствовал себя человеком.
– Ты все равно здорово напугал меня, – сказал Женя. – Когда ты на меня свалился, у меня чуть сердце не остановилось. И, кажется, что оно только сейчас снова начало стучать.
– Прости. От меня одни неприятности.
– Хватит болтать. Займись лучше этой страшной раной на своей щеке.
– Что, она правда такая ужасная? – расстроился Степа.
– Ну, не то чтобы, – смягчился Женя. – Просто займись ей и все.
Степа подошел к нему, открыл кран, позволив ледяному потоку литься в раковину. Они стояли совсем близко друг к другу, и Степа спросил:
– Ты что, напился, что ли?
– А ты чувствуешь?
– Да.
– Черт, значит, мама бы точно учуяла!
– О чем это ты? И почему ты пьешь в одиночестве? Не знаешь, что ли, чем такое может закончиться? Или, может, у тебя есть какая-то серьезная причина, а?
– И на какой вопрос из всех этих я должен ответить? Давай я просто налью тебе тоже, чтоб ты не завидовал.
Степа ухмыльнулся, намочил руку и склонился над раковиной.
– Я был бы не против, если честно. После того, что мне только что пришлось пережить, это не помешало бы.
Пока Женя наливал ему полный стакан коньяку, Степа, морщась, промыл ранку и пошел к зеркалу, посмотреть, на что это было похоже. Вернулся он с сердитым лицом, молча взял из Жениных рук коньяк и ушел с ним в ванную.
– Эй! Ты чего надумал?
Не получив ответа, Женя пошел за ним, и когда он уже собирался открыть дверь, услышал жуткий Степин вопль. Женя рывком открыл дверь и увидел Степу, который, зажмурившись, стоял над раковиной с полупустым стаканом. Видимо, остальная половина была сейчас как раз на его щеке.
– Ты как? – спросил Женя почему-то шепотом.
– Черт… я даже не думал, что это так больно. Я даже глаза не могу открыть, такое ощущение, что этой щеки у меня уже нет!
– Дай-ка взгляну, – Женя подошел к нему и приподнял его лицо к себе. Какой же он был красивый сейчас. Его глаза были прикрыты, а по щеке стекали капельки, на губы, на шею и дальше. Женя ощутил такое непреодолимое желание его поцеловать, что пришлось закусить губы. – Тебе очень идет этот порез, – сказал он. И это было правдой.
Степа тут же открыл глаза. Видимо, он уловил что-то в Женином голосе и, сделав шаг назад, спросил:
– У тебя есть полотенце, которое не жалко?
– Да возьми любое, – вздохнул Женя. – Я буду ждать тебя в комнате вместе с коньяком.
По дороге в комнату Женя опрокинул еще полстакана, сел на пол перед телевизором и подумал, что встать он уже не сможет. Причем, вообще не сможет, никогда. Ни сегодня, ни завтра. Он так и останется лежать на этом полу, потому что у него нет совершенно никаких сил для того, чтобы жить и дышать дальше. Нет сил даже дышать. А все потому, что Женя сделал для себя новое открытие. Если раньше чувство тоски оставляло его, когда Степа был рядом, то теперь оно набрасывалось на него с новой силой, потому что теперь Жене уже не достаточно было того, чтобы просто быть рядом с этим человеком. Он хотел большего. И эти новые для него чувства были еще ужаснее тех, которыми он мучился в последние дни. Да как так вообще можно? Он же не педик! Как он может ХОТЕТЬ ПАРНЯ?!!! От одной только мысли об этом, его щеки покрывались румянцем. Но этот стыд был таким приятным… В этот момент зашел Степа. У него было такое усталое и милое лицо…
– Все дело в твоих глазах, – сказал Женя, когда Степа садился на пол рядом.
– Ты это о чем? – Степа налил себе коньяка и достал сигареты.
Упс, подумал Женя. Если я не начну думать, что говорю, все это может плохо кончиться.
– Не обращай внимания. Просто я уже успел напиться. Теперь буду нести всякий вздор, – он улыбнулся, и получилось очень даже естественно.
– Я тоже очень быстро пьянею. Наверное, потому что редко пью. А уж эта штука сразу меня свалит, в этом я уверен, – он вздохнул и выпил весь стакан залпом. – Ну и дрянь… – Степа закурил, передал пачку Жене и сказал: – Я сейчас ведь, между прочим, не только с отцом поругался.
– А с кем еще? – Женя допил коньяк, и поток его более менее связных мыслей иссяк. Осталось только одно. Желание.
– С Машей.
– Слава Богу. Давно пора.
– Да нет, ты послушай сначала из-за чего. Я, когда подходил к дому, смотрю, она сидит на моем крыльце и слезы точит. Увидела меня и налетела с обвинениями. Она думает, что я сплю с тобой.
Женя перестал улыбаться. Он прищурился и посмотрел Степе в глаза.
– А ты что ей ответил?
– А что я мог ответить? Думаешь, если бы я сказал ей, что ты натурал, и у нас ничего нет, она бы мне поверила? Тем более что она была не в себе. Ты был прав, она влюблена в меня, только я старался не замечать этого… Что? Что ты так смотришь?
Женя поставил стакан на пол. Он все так же не отрывал от Степы взгляд. Пути назад уже не было.
– А что если я не совсем натурал?
Степа нервно усмехнулся.
– Да брось ты. С чего ты взял?
Женя тут же уловил его напряжение. Да-да, Степа, ты уже понял, что я не шучу.
– Я хочу поцеловать тебя.
Степа опустил взгляд и раздавил сигарету в пепельнице.
– Это не смешно.
– А я и не шучу, – и Женя пополз к Степе с явным намерением сделать то, что он только что сказал.
Степа начал ползти от него назад. Его испуганный взгляд заводил Женю еще больше.
– Сам подумай, что ты несешь! Ты не гей, и как тебе только это на ум пришло!
– Я уже и сам не знаю, кто я. Но я определенно знаю, чего хочу.
Степа продолжал ползти назад.
– Ты пьян, только и всего. Просто выпил лишнего… – его голос сорвался.
– А ты уже ползешь в сторону кровати? – Женя улыбнулся.
Степа остановился, перестал пятиться и оглянулся на Женину кровать. И тут же покраснел. Этого замешательства хватило Жене, чтобы добраться до него и повалить на пол. Теперь он мог слышать, как колотится его сердце.
– Женя, не стоит этого делать, – простонал Степа, не делая ни малейшей попытки к сопротивлению.
– Прости, но я сойду с ума, если не поцелую тебя…
Да что там… Женя уже сошел с ума. И то, что он сейчас делал, лучшее тому доказательство. Как же он был красив сейчас… У Степы было такое совершенное, как у божества, лицо. И этот взгляд. Теперь Женя точно знал, что уже любил его тогда, когда Степа только посмотрел на него в парке. С того дня Женя вообще потерял способность соображать. Он наклонился и поцеловал Степу в его полуоткрытые губы. Он даже не надеялся, что Степа ответит. Но он ответил. И все, что Женя успел подумать было: «Так вот она, бездна». Даже, если бы теперь Женя захотел повернуть все назад, ему уже не за что было уцепиться. Да он и не хотел… Потому что, целуясь со Степой, он испытал сильнейшие эмоции в своей жизни. Ему казалось, что сердце вот-вот перестанет биться. Такого не было с ним ни при первом поцелуе, ни даже при первом сексе. Такого с ним вообще не случалось. Когда он открыл глаза и посмотрел на Степу, он уже знал, что теперь может сделать с ним все, что захочет.
– У меня голова кружится, – прошептал Степа. – Что же ты со мной делаешь…
Женя начал расстегивать пуговицы на его рубашке, а Степа сделал последнюю попытку к сопротивлению. Он сказал:
– Женя, я тебя очень прошу… Не делай того, о чем потом будешь жалеть! Я не хочу, чтобы ты ненавидел меня.
– Я не буду ненавидеть тебя, – Женя уже целовал его шею, параллельно, расправляясь с ремнем на брюках.
– Будешь. Еще как будешь… Остановись, пока не поздно.
– Прости, но уже поздно.
Больше Степа ничего не говорил. Он обвил руками Женину шею и начал возвращать ему тысячи поцелуев, и Жене снова стало так жарко, словно у него подскочила температура. Стало трудно дышать. Все происходило так быстро. Они чуть ли не рвали друг на друге одежду от нетерпения. Теперь уже обоим было наплевать на то, что они будут чувствовать завтра утром. В какой-то момент Женя спросил:
– Тебе больно?
– Черт… Женя… если уж начал, не делай этих дурацких пауз, они сводят меня с ума.
В какой-то момент Жене стало так стыдно, как не было ВООБЩЕ никогда. Но потом и этого не стало. В какой-то момент не стало ничего.
====== День девятнадцатый ======
1 С огромным трудом Степа открыл глаза в то утро. Несколько секунд соображал, где находится. И снова в Жениной кровати. А потом он вспомнил. И это воспоминание пронзило его сердце такой болью, что он сразу и окончательно проснулся. В голове стучала только одна мысль. Ну, вот это и случилось. Это случилось. Но Женя еще спал, и ему сразу стало немного легче. Ему хотелось полежать еще немного и посмотреть на него спящего. Какой же он был красивый… Но Степа знал, что Женя не захочет видеть его, когда проснется. Что он вообще никогда не захочет его видеть. Пошатываясь, Степа поднялся. Он не помнил, как они вчера перебрались в кровать, потому что начиналось-то все на полу. Степа вздохнул и начал разыскивать свою одежду. Черт, какая же она мятая. Степа натянул джинсы, а рубашку решил все-таки погладить. Снова он оглянулся на Женю. Снова подавил желание приблизиться к нему. Наверное, нужно покурить. Тогда станет легче. Но перед глазами, как в немом кино прыгали и сменяли друг друга сцены вчерашнего безобразия. Краснея и бледнея, Степа вышел на балкон. Черт, ну и холодина. Нет, все-таки не стоило этого делать. Маша как-то раз сказала ему: «Никогда не связывайся с гетеросексуалами. Если влюбишься в нормального парня, который не сможет ответить тебе взаимностью, наживешь себе большие неприятности». Это она, видимо, судила по собственному опыту. Но, как бы там ни было, это предупреждение не сработало. Степа связался с гетеросексуалом, и что хуже всего, этот гетеросексуал переспал с ним просто от скуки. Да, именно так, от скуки. По-крайней мере, Степе было легче в это поверить и убедить себя в этом сейчас, чем потом переживать боль разочарования. Черт, ну зачем они это сделали! Только испортили такие хорошие отношения! Ведь Степа надеялся, что у него наконец-то появится настоящий друг. Однако эти надежды разрушились сразу после того, как Степа заметил, что Женя начал смотреть на него как-то не так. Нет, он не влюбился в него. Так легче думать. А даже если какие-то чувства у него и возникали, то они исчезнут сразу, как только Женя вспомнит, что они делали вчера. Степа уже начал замерзать, когда услышал Женин голос:
– Хватит там торчать. Не хватало еще, чтобы ты заболел.
Степа вздрогнул. Один только звук этого голоса заставлял его краснеть. Раньше, черт побери, с ним никогда такого не случалось. Степа снова начал вспоминать прошедшую ночь… Ох уж этот пошлый мир. Если даже Степе было стыдно, он мог представить, что чувствовал сейчас Женя. Во всяком случае, тот голос, который Степа только что услышал, принадлежал уже не тому Жене, которого он знал. Теперь уже ничего не будет прежним. Степа ушел с балкона, его била дрожь. Женя сидел на кухне и курил. Степа остановился в дверном проеме, и Женя посмотрел на него. И в этом коротком взгляде Степа увидел все то, чего так боялся. Все его надежды разом потухли. Женя быстро отвернулся. Его неловкость была настолько ощутимой, что казалось, она вот-вот поглотит его целиком, и не останется ничего, кроме этого стыда. Плохо дело, Степа, очень плохо. Этот человек не отдает себе отчета в том, что между ними произошло. Он, видимо, еще не повзрослел и вообще не умел отвечать за свои поступки. Вся его самоуверенность и привлекательность, притягивающая девушек магнитом, в это утро забыла явиться, и Женя сейчас был похож на нашкодившего мальчишку. Ну и дела… Степа решил, что продолжать вот так стоять очень глупо, прошел на кухню, налил себе чаю и сел напротив Жени. Ему хотелось поймать его взгляд. Но Женя больше не смотрел на него.
