Текст книги "69 дней (СИ)"
Автор книги: Scarlet Heath
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
– Мне достаточно того, что их знаешь ты. К тому же, я сразу понял, что они очень хорошие люди, и мне совсем не жалко на них денег. Тем более что я прекрасно помню, что они тогда бесплатно напоили нас «любовным напитком»…
При упоминании о «любовном напитке», Степа предпочел отвернуться, а Женя лишь улыбнулся тому, что его так легко смутить. Больше Степа ни о каких деньгах даже не заикался.
====== День сорок девятый ======
Сначала все было просто замечательно. Лучше некуда! Просто вершина! Отличная свадьба! И Женя не думал вообще ни о чем, просто веселился, хохотал над шутками, умилялся на влюбленных Лолу и Жака. А потом вдруг случилось нечто, что совершенно выбило его из колеи и повернуло мысли в другое русло. Прямо противоположное.
Как-то получилось, что все гости, уже порядком подвыпившие, забыли о существовании жениха и невесты и начали говорить о своем. И как-то получилось, что Степа и Женя разговорились с Лолой и Жаком. Сначала это были различные пустяки, а потом вдруг Лола понизила голос до заговорщического шепота (хотя в подобном шуме это было лишним) и сказала:
– Мы об этом еще никому не рассказывали, потому что еще не были точно уверены. Так что вы будете первыми, кто об этом узнает, – они с Жаком переглянулись, и Женя уже понял, что она скажет еще до того, как Лола открыла рот, чтобы продолжить. – Вчера я совершенно точно узнала, что беременна! У нас с Жаком будет малыш!
Степа что-то говорил, смеялся, поздравлял их совершенно искренне. И Женя тоже что-то говорил, и даже, кажется, улыбался, но в тот момент, когда Лола сказала, что беременна, с ним что-то произошло. Его словно заклинило.
Женя вдруг подумал, что Жак, наверное, станет очень хорошим отцом, а вот ему самому отцом не стать никогда. И это открытие стало для него настолько неожиданным, что Женя растерялся по-настоящему.
Все дело в воспитании, твердил он себе, но это не помогало. Его воспитывали в традиционной семье (пусть и со своими проблемами, но все-таки относительно счастливой), и с самого детства Женя привык к мысли, что наступит день, когда и у него будет такая семья. Эта мысль была для него настолько само собой разумеющейся, что даже когда он встретил Степу и понял, что уже не сможет вернуться к прежней жизни, мысль не покидала его. Словно Степа – это одно, а семья – это другое, и эти две вещи так и будут существовать в его жизни и дальше, причем существовать одновременно. А теперь он вдруг понял, что это невозможно. Что у него будет только что-то одно. И никак иначе.
А значит, у него никогда не будет вот такой вот свадьбы со всеми ее плюсами и минусами, и он никогда не узнает, что чувствуешь, когда любимая девушка сообщает тебе, что ждет ребенка. Твоего ребенка. Не узнает, что чувствуешь, когда впервые берешь его на руки. Смотришь, как он растет.
Внезапно исчезла вся его жизнь, такая, какую он себе представлял. И это было страшно. Как будто и он сам (или тот, каким он себя представлял) тоже исчез.
Он думал, что готов к этому, а оказалось, что нет.
Женя не помнил, как прошла оставшаяся часть свадьбы. Для него она закончилась в тот момент, когда Женя услышал это слово: беременна. Оно так и звучало в голове на все лады, пока они ехали домой и когда легли спать. Беременна.
Женя вздохнул и приготовился к бессонной ночи тяжелых раздумий.
====== День пятидесятый ======
Утро. И дикая головная боль, как будто накануне он очень много выпил. И Женя отчаянно пытался вспомнить, что же было вчера, и когда вспомнил, боль троекратно усилилась.
Да, вчера был тяжелый день с тяжелыми неутешительными итогами, с которыми Жене удалось смириться только под утро. Но главное, что удалось, и Женя знал, что больше беспокоиться он об этом не будет.
Степы снова не было. И куда он опять смотался? Женя поднялся, посмотрел на балкон – никого. Во всей квартире какая-то неприятная и подозрительная тишина.
Терзаемый нехорошими предчувствиями, Женя пошел на кухню. И обнаружил там Степу, сидящего за столом… и плачущего. Степа не сразу заметил, что Женя вошел и смотрит на него, поэтому у Жени была возможность убедиться, что ему не показалось, и Степа плачет на самом деле.
Весь его вид говорил сейчас о том, что Степа испытывает сильную боль, настолько сильную, что не может удержать ее в себе, как бы ни старался. Он сидел, сгорбившись, уронив лицо на руки и тихонько всхлипывая.
Черт, неужели опять я виноват? Ну, конечно, кто же еще может довести его до такого? Только ты, дубина.
– Эй? Ты чего, а? – спросил Женя тихо, но Степа все равно вздрогнул, поднял на него заплаканные глаза и тут же отвернулся.
– Ничего.
– Ты плачешь. Почему? – Женя сел на стул напротив.
– Да не плачу я! – в его голосе только раздражение и боль. Из-за тебя. Прячет лицо. Не хочет тебя видеть.
– Нет, ты плачешь. Посмотри на меня.
– Нет! – истерические нотки, и Степа снова не выдерживает, и теперь начинает рыдать уже по-настоящему, не пытаясь спорить и ничего не говоря.
Страх. Да что же я такого натворил, черт возьми? И стоит ему так подумать, как Степа говорит, сквозь всхлипы:
– Прости меня…
Женя думает, что ослышался. Степа сам просит у него прощения? За что…?
– Прости, – снова повторяет он. – Тебе было бы лучше, если бы меня не было.
А это еще что за бред? Женя так и не находит, что сказать, а Степа продолжает:
– Мне так жаль… мне правда очень жаль. Я тебе всю жизнь погубил.
– Да с чего ты вдруг об этом?!
– А с того! – снова в голосе звенит обида. – Думаешь, я не знаю, о чем ты вчера думал?! Да стоило ей сказать, что она беременна, и тебя как будто подстрелили! Ранили в самое твое самолюбие! Уязвили все твои честолюбивые планы, в которых мне нет места!
Пораженный, Женя слушал эту тираду, с каждой секундой все больше и больше осознавая, как сильно он обидел Степу. Вчера он был занят только собой, своими мыслями, а в результате снова появилась эта стена, и он снова подорвал его доверие. И хуже всего было то, что он понятия не имел, что сказать в свое оправдание. Степа продолжал плакать, а Жене как назло ничего в голову не лезло. Однако после очередного такого беспомощного всхлипа на него словно озарение нашло.
Женя улучил момент и поймал Степу за запястья, отводя его руки от лица.
– Прекрати! – возмущался Степа. – Да отстань же ты!
Однако Женя был тверд, и ему все же удалось подавить сопротивление, заставив Степу посмотреть ему в глаза. На его ресницах застыли слезинки, губы вздрагивали, так что Жене хотелось только шептать без остановки: прости, прости, прости....Но он сказал:
– Помнишь свой последний вопрос для размышления, который ты мне задал?
Степа нахмурился, пытаясь вспомнить.
– Я тебе напомню, – сказал Женя. – Ты спросил, есть ли в моей жизни обстоятельство, которое я хотел бы изменить. Только одно.
Степа сразу помрачнел еще больше. А в его глазах теперь появился еще и страх. Страх оттого, что может ответить Женя.
– Я много думал об этом. Перебирал всю свою жизнь, пока в конце концов не нашел то самое обстоятельство, которое мне эту жизнь хорошенько подпортило. И в этом обстоятельстве виноват только я сам. Знаешь, Степа, если бы мне представилась возможность что-то изменить, я изменил бы то утро. Я не сказал бы тогда той глупости, за которую ты никак не можешь меня простить. И если бы я ее не сказал, мне не пришлось бы сейчас выслушивать от тебя эти ужасные слова. Они причиняют мне боль. Но я знаю, что заслужил ее. И все, в чем ты обвиняешь меня совершенно справедливо. Но в одном ты все-таки чертовски неправ, Степа. Ты говоришь, что мне было бы лучше, если бы в моей жизни не было тебя. А правда в том, что я уже не представляю своей жизни без тебя. И ты знаешь, что я раньше никому этого не говорил и больше никогда никому не скажу. Ты стал самым важным для меня человеком.
Степа сразу перестал всхлипывать. Его глаза широко распахнулись, словно он хотел удостовериться, что перед ним действительно сидит Женя. Потому что Женя, в том представлении, которое жило у Степы в сознании, никогда бы ничего подобного не сказал.
– Ну что, мне удалось тебя убедить, упрямая башка? – спросил Женя, улыбаясь лишь уголками губ. – Простишь меня?
Степа вздохнул и сказал:
– Это ты меня прости. Я что-то разошелся. Сижу тут реву, как придурок. Только сопли зачем-то распустил… Но я не хлюпик! И не нытик, слышишь меня?
– Слышу. Ты не хлюпик и не нытик. Кто бы сомневался, – и Женя, склонившись через стол и все так же крепко держа Степу за запястья, начал сцеловывать крошечные слезинки у него с лица.
====== День пятьдесят первый ======
Сегодня перед тем, как уйти домой, Степа придумал для него новый вопрос, над которым Жене еще предстояло поломать голову, потому что однозначного ответа он не знал.
Какой самый главный урок ты усвоил в своей жизни? Какой итог своей прожитой жизни ты мог бы подвести?
У Жени не было ни малейшего соображения по этому поводу, поэтому он уже давно слонялся по опустевшей квартире без дела. Сложное это оказывается дело – подводить итоги.
Но постепенно его мысли переключились уже на что-то другое. Потом Жене захотелось почитать, и он начал искать свою наполовину прочитанную книгу, которую принес ему Степа, но вместо книги наткнулся на нечто другое. Это был Степин блокнот. Не может быть! Он забыл его!
Женя улыбнулся, потому что это значило, что Степа долго дома не задержится и скоро обязательно вернется за своим сокровищем.
Блокнот не давал ему покоя весь вечер. Жутко хотелось открыть его и почитать – руки так сами и тянулись. Но Женя стойко держался. Он все ждал, что Степа вот-вот позвонит, но телефон молчал, и это только нервировало его еще больше. Женя мял блокнот в руках, вертел его и так и сяк, но все равно не открывал.
И, наконец, когда Женя уже почти соблазнился, зазвонил его мобильник. Степа.
– Ты мой блокнот не видел? – было первое, что Степа сказал в трубку.
– Да. Я как раз держу его в руках. Борюсь с искушением почитать.
– Читай на здоровье. Все равно ты там ничего не разберешь, – он тяжело вздохнул. – А жаль… Блокнот мне сейчас так нужен…
– Так приезжай.
– Нет, лучше завтра. Уже поздно.
– Ну тогда до завтра.
– Да.
Как только Женя нажал на отбой, его пальцы тут же против его воли начали перелистывать страницы. Дорвался, называется. Но Степа был прав, он, в самом деле, ничего не понимал. Такой почерк, наверное, даже специалисту разобрать не под силу.
Огорчившись и заскучав, Женя начал просто листать страницы пока не наткнулся на один рисунок. Точнее даже набросок, выполненный обычной шариковой ручкой. И Жене не составило труда догадаться, что на этом наброске изображен он сам. Степа нарисовал его. Причем, спящего.
Женя долго смотрел на этот портрет, прорисованный с такой тщательностью и любовью, пытаясь понять, что за чувства разрывают сейчас его сердце. Но он так и не смог этого определить. Просто не мог оторвать взгляд.
А потом Женя задался вопросом: а когда Степа это нарисовал? Как давно он хранит в себе эти чувства к нему?
Женя начал перелистывать страницы, написанные уже после этого портрета, с тщательностью каллиграфа пытаясь разобрать, что на них написано, чтобы восстановить хронологию событий. Женя был хорошо посвящен во все, чем увлекался Степа до знакомства с ним и, особенно, после знакомства. Поэтому, когда он разобрал написанное на страницах после портрета, в голове уже родились догадки о дате этого рисунка. Но, чтобы удостовериться, Женя все же разобрал писанину до портрета, и тогда ему стало окончательно ясно: рисунок был сделан в самом начале знакомства.
Догадка была просто ошеломляющей. Женины губы растянулись в радостной улыбке, и ему казалось, что он уже никогда не перестанет улыбаться. Просто не сможет перестать.
Тогда Женя попытался вспомнить, когда это в начале их знакомства Степа мог поймать его спящим, и сделал простой вывод: это, скорее всего, случилось, когда он заболел ангиной, а Степа был его сиделкой.
Еще немного раздумий, и Женя мог бы даже высчитать точный день, но ему и этого было достаточно.
Значит, Степа любил его еще тогда. Еще тогда у него появились чувства к Жене. И примерно тогда же они появились и у самого Жени.
В тот вечер Женя так и уснул, держа в руках его блокнот. Перед сном он подумал, что, наверное, вся любовь состоит из таких вот мелочей, складывающихся в одно огромное прекрасное чувство.
====== День пятьдесят второй ======
Когда Степа пришел за блокнотом, вид у него был какой-то смущенный. Сначала он слишком долго топтался в дверях, потом долго раздевался и разувался, немного помедлил, перед тем как зайти в комнату. И он ни разу не посмотрел Жене в глаза.
А когда Женя протянул ему блокнот, он взял его не сразу, а когда его длинные бледные пальцы сжали мятую обложку, он вдруг посмотрел на Женю и спросил:
– Ты видел рисунок?
Женя даже опешил. Мысли он его читает, что ли?
– Видел.
Степа покраснел и опустил глаза.
– Я совсем забыл про него. Не надо было тебе его видеть.
– Но почему? Мне очень понравилось!
– И ты, наверное, даже догадался, когда я нарисовал его? – спросил Степа, пропустив комплемент мимо ушей.
– Пожалуй, догадался. Это было, когда я заболел ангиной?
– Черт, Женя! – Степа сел на кровать и закурил. – Да, я нарисовал тебя именно тогда. Я уже тогда не мог себя сдержать. Потому что уже тогда ты мне очень сильно нравился. Хоть я и говорил себе и Маше обратное.
Женя сел рядом с ним. Ему хотелось, чтобы он продолжал, чтобы говорил и дальше, что Женя ему нравится. Это было чертовски приятно слушать.
– Ты понравился мне с того самого момента, как я тебя увидел. А когда ты сел рядом со мной на лавочку и заговорил, ты понравился мне еще больше. Поэтому я не хотел давать тогда тебе свой телефон. Знал ведь, что если продолжу с тобой общаться, заработаю себе кучу проблем. Мне вовсе не хотелось влюбиться в тебя и страдать оттого, что ты не можешь ответить мне взаимностью.
Женя обнял его за плечи:
– Но, как видишь, твои опасения были напрасными.
– А ты в этом уверен?
Вопрос был таким неожиданным и таким метким, как говорится, прямо в лоб, что Женя растерялся. Да плюс еще Степа вдруг посмотрел на него так серьезно, как не смотрел уже очень давно. Холодный проницательный взгляд. А в самом деле, он уверен? Ведь как-то раз он уже сказал Степе, что не будет ни о чем жалеть, так что же помешает ему ошибиться и во второй раз?
– Я не уверен, – выдавил Женя, чувствуя, как под его рукой опускаются Степины плечи. – Но я буду стараться.
Степа невесело усмехнулся.
– Твои старания я уже оценил по достоинству. На самом деле, спасибо за все, что ты для меня делаешь.
– Я тоже могу сказать тебе «спасибо», но ведь спасибо нам обоим недостаточно. Нам с самого начала нужно было очень много. Тебе нужны были чувства от меня, а мне от тебя. И сейчас нужны, причем еще сильнее.
Степа снова посмотрел на него, на этот раз с удивлением.
– Не думал, что ты признаешь такую вещь, как чувства.
– Я изменился.
– Это я уже заметил. А мои чувства к тебе ты, по-моему, и так знаешь.
– В самом деле? – Женя подумывал, что пора бы остановиться, но не мог. Он должен был знать. – Но ты ни разу не говорил.
Степа улыбнулся почти одними глазами.
– Так значит, теперь для тебя это важно?
Женя тут же пожалел, что он все-таки не удержался и спросил. Теперь Степа тоже потребует от него ответа.
Не в силах больше выносить его взгляд, который, казалось, знает все он нем, Женя сполз на пол, и к Степиному удивлению, обнял его ноги, уткнувшись носом в его колени.
Степа запустил руку в его волосы, и Женя был уверен, что он все еще улыбается.
– Я люблю тебя, Женя, – сказал он тихо, и эти слова электрическим током прошлись по всему его телу, заставив зажмуриться и еще крепче обнять Степины колени.
Ну вот, сейчас он тоже спросит… сейчас спросит… спросит…
Но Степа молчал, продолжая гладить его по голове. Женино напряжение было на пределе, и он, наконец, не выдержал:
– Почему ты не спрашиваешь, что я к тебе чувствую?
– Потому что ты все равно не ответишь.
– Но… – Женя и сам не знал, что собирался возразить, поэтому замолчал на какое-то время, а потом спросил тихим испуганным и не своим голосом. – Но разве ты не сердишься, что я не говорю тебе этого?
Усмешка.
– Глупый. С чего же мне сердиться? Это хорошо, что ты не говоришь. Значит, действительно что-то чувствуешь. И значит, тебе тяжело произнести это вслух. Запретные слова…. Губы не слушаются…
– Чертовы психологи, – пробормотал Женя, вызвав у Степы еще одну усмешку.
Все-то ты обо мне знаешь… Даже страшно делается. Без слов понимаешь.
– Ну что, ты голодный, наверное? Приготовить тебе что-нибудь? – спрашивает Степа.
Но Женя не может поднять головы. Может только цепляться за Степу, как за спасительный круг.
– Подожди. Давай посидим так еще немного, – произносят его губы.
====== День пятьдесят третий – День пятьдесят четвертый ======
День пятьдесят третий
Конечно, Степа заметил, что Женя начал меняться. Он был уверен, что Женя изменится. Но ведь всего не просчитаешь, верно? Перемены были приятными и удивительными, и все, что мог Степа в ответ на них – это улыбаться и молчать.
Женя не уставал поражать его каждый день, заставляя забыть обо всех неприятностях, связанных с отцом. Чего только стоит то, как Женя вчера вцепился в него после того, как услышал признание в любви. Он ведь действительно хотел это услышать. Для него это было очень важно. А сам стеснялся даже в глаза ему посмотреть, уткнулся в коленки, как ребенок.
А сейчас так внимательно слушает, как один из заседателей клуба рассказывает о призраках, хотя раньше только посмеялся бы.
И тут Степа поймал себя, что сам он уже давно ничего не слушает и думает о Жене, и мысленно выругался. Если этот самодовольный тип и дальше будет занимать все его мысли, придется задуматься о том, чтобы переключить мысли насильно. Степа уже делал так однажды, ведь опыт безответной любви был ему знаком. Степе тогда было пятнадцать, и он сутками мог думать только об объекте своей любви. Когда Степа понял, что пора что-то менять, он начал устанавливать таймер. И каждые пять минут оглушительный трезвон напоминал ему, что мысли ушли не в то русло.
Но сейчас ведь совсем другое дело…. Сейчас его чувства не напрасны, и Степа точно знает, что они не уходят в пустоту.
Когда они вышли на улицу, Женя был какой-то взвинченный. В хорошем смысле этого слова. Он болтал о привидениях, говорил, что это было, наверное, самое интересное заседание клуба из всех, что они посетили.
Да, вот только я почти все прослушал. По твоей милости…
– А знаешь, – сказал Женя, когда они остановились, чтобы закурить. – Давай весной опять туда съездим, в Урочище Курилово.
Степа чуть сигарету не выронил. Так значит, у них уже появились совместные планы на будущее?
– Можно, конечно, и съездить…. Но того привидения мы больше не встретим, это точно. Мой предок обрел покой.
– Зато там красивые места. Так что, все равно как-нибудь съездим. А еще давай как-нибудь отправимся в такое место, где водятся привидения! Мне бы очень хотелось на них посмотреть!
На этот раз Степа едва не выронил зажигалку. Женя этим заинтересовался?! Сам ему предлагает?!
– Эй, чего это у тебя такое лицо? Не хочешь ехать?
– Хочу, конечно! Главное, чтоб ты не забыл потом про свои слова.
– Не забуду. Не волнуйся. А пока давай думать, куда поедем! Какие там интересные места ты знаешь? Ты же в этом спец…
День пятьдесят четвертый
Весь день у Жени прошел как на иголках. А все из-за того, что вчера вечером позвонила мама и напросилась в гости. Сказала, что они с отцом хотят посмотреть, как он там обустроился. Ну что он мог сказать?
А Степа как всегда, сама доброта, даже предложил ему помочь навести порядок. «С таким кошмаром ты сам не справишься», – сказал он, и Женя был вынужден согласиться с этим справедливым замечанием.
Поэтому сразу после занятий они взялись за уборку и управились примерно за два часа. Женины родители должны были явиться с минуты на минуту, поэтому Степа уходил впопыхах, можно сказать, убегал.
– Не дай Бог, они меня увидят, – бормотал он, влезая в ботинки.
– Ну и что?! Они же все равно ничего не знают!
– Но я-то знаю! И мне этого вполне достаточно… – он начал открывать дверь, а Женя вдруг поймал его за руку.
– Да подожди же ты…. Я же тебе даже спасибо не сказал. Если бы не твоя помощь, я бы за месяц тут не убрался.
Степа нервно усмехнулся. Ему было явно не до Жениного «спасибо», лишь бы только уйти поскорей…. Но раз уж Женя решил его отблагодарить, его упрямство не позволило бы ему поступить иначе. Поэтому Женя быстро, как только мог, притянул к себе Степино лицо и поцеловал в губы.
– Псих! – выдал Степа через несколько секунд. – А если бы они сейчас пришли?! Я теперь им точно никогда в глаза не смогу посмотреть! – он снова начал пытаться открыть дверь, но руки не слушались. Женя рад был вообще не выпускать его, но пришлось помочь.
– Еще раз спасибо, – сказал он.
– Пожалуйста, – вздохнул Степа.
– Завтра зайдешь?
– Не знаю. Посмотрим, – и Степа вылетел в коридор, махнув ему рукой.
И, надо сказать, ушел Степа как раз вовремя. Задержись он еще на пять минут, встретился бы с Жениными родителями, которых он так боялся. А вот Женя почему-то не боялся. Ему казалось, что он мог бы вот так запросто заявить им, что встречается с парнем. Просто раз – и сказать! Рубануть с плеча!
Однако его смелость приказала долго жить, как только он увидел родителей. Как только услышал мамин смех и папину улыбку, вся решимость куда-то исчезла. Нет, вряд ли он им когда-нибудь скажет. А если и скажет, то очень и очень нескоро…
– О! А у тебя здесь очень даже чистенько и уютно! – сказала мама, проходя на кухню, а потом и в комнату.
Да, знала бы ты, какими стараниями…
А дальше было обыкновенное семейное застолье. Женя почему-то подумал, что его родители совсем не изменились. Перед ним как будто была фотография из далекого прошлого…. Словно прошло уже много лет с тех пор, как он видел их в последний раз. Словно он попал в прошлое. И там, в этом прошлом, где казалось, что все по-прежнему, Женя понимал, что что-то незримо изменилось. Изменилось в нем самом.
Женя думал, что о своих переменах знает только он один (ну и Степа, конечно), но когда мать помогала ему помыть посуду и убрать со стола, она вдруг сказала, глядя куда-то в сторону:
– А ты изменился, Женя.
Женя даже опешил. Вроде он вел себя с родителями как обычно…. А, хотя, как это обычно? Этого он уже не мог сказать наверняка.
– И что же во мне такого изменилось? – спросил Женя, стараясь, чтобы голос его не выдал.
– Да все изменилось… – ответила мать и с задумчивым видом поставила тарелку на подставку. – Вроде сразу и не скажешь…. Но, если начнешь приглядываться…. Сразу что-то замечаешь. То, как ты говоришь, и то, что ты говоришь. Быть может, постороннему человеку это не так бросится в глаза, но я же твоя мама. И я сразу могу заметить, если с сыном что-то не так. Когда я смотрела на тебя, мне казалось, что это ты, и в то же время не ты. Хочешь яблоко?
Мама протянула ему вымытое яблоко, а Женя поразился ее способности переходить от важных вещей к повседневным, и наоборот.
– Ты ничего не хочешь мне рассказать? – спросила мама, откусив от своего яблока.
Конечно, Женя мог бы и рассказать, но подумал, что еще рано.
– Наверное, я просто пересмотрел свою жизнь, – сказал он. – Убрал из нее все ненужное и добавил недостающее. И продолжаю добавлять.
– Я рада, что ты научился разделять жизненные ценности на важные и никчемные. Так что, продолжай в том же духе. Но, если тебе захочется поговорить по душам и что-нибудь рассказать, я всегда к твоим услугам. Ты же знаешь, что твой папа – чурбан, и с ним никогда нельзя нормально поговорить!
Женя засмеялся, и как раз в этот момент на кухню зашел папа.
– О ком это вы там сплетничаете? – спросил он. – Уж, не обо мне ли?
И в ответ мама начала ворчать на него в своей обычной манере, а папа подшучивать над ней. А Женя подумал о том, как же сильно он все-таки любит их обоих.
====== День пятьдесят пятый – День пятьдесят шестой ======
День пятьдесят пятый
«ДАТА: 18 ДЕКАБРЯ, ПЯТНИЦА.
ВРЕМЯ: 23.01. Вообще-то, на мой взгляд, это огромная глупость, но, так как сейчас мне все равно не спится, это единственный способ убить время. Степа все равно сейчас спит в комнате (он сегодня очень устал и не выспался), но, если он меня застанет за этим занятием, мне придется его убить. Раньше я никогда не вел дневников. Я не думал, что когда-нибудь начну. Я всегда был уверен, что это занятие только для девчонок. Хотя… я всегда был уверен, что слово «любовь» употребляется тоже только девчонками, а для парней является слабостью, признаком глупости и прочее. Но в последнее время со мной столько всего произошло, что я подумал, мне не разобраться с этим, если не записать на бумагу. А все, что со мной произошло, заключено в одном слове, в одном имени: Степа. Кто он для меня? Хочется сразу, не думая ответить: «Всё». Почему-то я не могу подобрать к нему ни одно из существующих определений. Друг? Ну, какой к черту друг! К друзьям такого не испытывают. Любовник? Тоже не то. Как-то пошло звучит. Возлюбленный? (нервно тереблю ручку и краснею). Раньше я не выносил слово «любовь». Когда я его слышал, в голове всегда возникали одни и те же ассоциации: розовые ленты, плюшевые мишки, а еще вкладыши от жвачки «Love is…». Меня просто воротило от этого слова. Я смеялся над ним и не хотел принимать его существование. Но когда я услышал от НЕГО эти слова: «Я люблю тебя», на какую-то долю секунды мне показалось, что моя жизнь обрела смысл. Всякий раз, когда я обнимал ЕГО, я почему-то думал: «Любовь. Кажется, я знаю, что это. Это то, что я чувствую в этот самый момент, когда мне хочется только одного – прижать его к себе еще крепче. Это то, что стало настолько сильным, что уже не поддается контролю, настолько СИЛЬНЫМ, что вообще ничему не поддается. Отчего дыхание останавливается. И почему-то от этого хочется плакать». Раньше я никогда бы не подумал, что буду испытывать что-то подобное. Что это может произойти со мной. Поэтому вначале эти новые чувства не просто удивили меня, они меня шокировали! И я повел себя как полный придурок. Никогда себя не прощу. Никогда бы не подумал, что буду писать что-то подобное. Но иначе я просто не могу. Этим чувствам надо давать выход, а то они убьют меня. Мне все чаще хочется просто обнять Степу, но мои прикосновения до сих пор пугают его. Он не доверяет им. Но мне действительно больше ничего от него не надо. Только обнять. И продлить этот момент как можно дольше. Я и сам удивлен, что меня уже так не тянет на что-то большее. Хочется просто чувствовать, что он рядом. Так что, я, в самом деле, люблю его. И меня это уже нисколько не пугает. Но я не могу произнести эти слова вслух, хоть убей. Надеюсь, он простит меня… а я когда-нибудь все-таки наберусь смелости и скажу. Наверное, если бы Степа спросил, какой самый счастливый момент в моей жизни, я бы сказал, что тот, когда мы с ним стояли на крыше. На меня тогда как будто озарение нашло. Я вдруг подумал: «Вот оно! Это чувство! Оно – смысл жизни, ответ на все вопросы…». И раз я, наконец, с этим разобрался, думаю, самое время идти спать. Степа уже наверно, замерз там без меня. А я уже смертельно по нему соскучился». День пятьдесят шестой Женя и сам не знал, как, но ему все-таки удалось уговорить Степу почитать ему. С видом мученика Степа взял в руки книгу и забрался к нему в кровать:
– Ты прям как маленький: без сказки уснуть не можешь!
– Я не могу уснуть, если не слышу звука твоего голоса. Когда ты читаешь, это действует так успокаивающе… так что, мне все равно, что ты будешь читать, лишь бы ты читал.
Видимо этот аргумент немного смягчил Степу, по крайней мере, он придвинулся к нему ближе и позволил Жене положить голову себе на плечо.
И он начал читать, а Женя почти не следил за смыслом. Он думал о том, как было бы здорово, если бы Степа всегда вот так вот просто читал ему книги. И как было бы здорово, если бы все всегда было как сейчас. Как в этот самый момент. Тогда он, пожалуй, мог бы назвать себя счастливым.
– Эй, ты уже спишь? – спросил Степа шепотом через какое-то время.
– Нет.
Степа положил книгу на тумбочку, потушил свет и спросил все так же шепотом:
– О чем ты думаешь?
– О тебе, – ответил Женя.
– Очень конкретный ответ, – хмыкнул Степа.
– Ну, например, секунду назад, я подумал, что чувствую, как бьется твое сердце. И сейчас я чувствую, что оно забилось быстрее.
– Прекрати смущать меня!
– Но ты сам спросил…. Я могу и не такое ответить….
– Да, спросил и уже успел пожалеть о своей неосторожности. Спи уже давай! Больше не буду тебе книжки читать…
Женя улыбнулся в темноте. Он действительно чувствовал себя счастливым.
====== День пятьдесят седьмой – День шестьдесят первый ======
День пятьдесят седьмой
Все воскресенье ушло у Жени на подготовку к грядущему и неизбежному зачету. Степа тоже ушел к себе домой готовиться. С тоской провожая его, Женя подумал, что на этой зачетной неделе они могут вообще не увидеться, и это будет чертовски трудно, потому что Женя уже успел привыкнуть, что Степа всегда рядом. Сейчас его приводила в ужас сама мысль, что когда-то они могли поругаться и не видеться друг с другом десять дней! ДЕСЯТЬ! Ужасно много…
Когда Женя ложился спать, в его голове все еще мелькали только что выученные формулы, сквозь которые отчаянно пробивались мысли о Степе. Они виделись сегодня утром, а казалось, что прошло уже несколько дней.
Засыпая, Женя подумал, что еще никогда ни один человек не занимал в его голове столько места.
Думает ли он так же часто обо мне?
День пятьдесят восьмой
Не успел Женя сдать один зачет, как на горизонте уже маячил следующий. Весь день он провозился с чертежами, а когда под вечер вспомнил, что с утра ничего не ел, решил попутно с ужином послать Степе смс-ку. Сначала он спросил, управился ли Степа со своим зачетом, на что получил положительный ответ (а кто бы сомневался!) и аналогичный вопрос в Женин адрес.
Они еще немного попереписывались, Женя доел свой ужин, состоящий из лапши быстрого приготовления и чашки сладкого чая, а потом снова вернулся к чертежу, теперь уже, наверное, до глубокой ночи. Он чертил чисто автоматически, и глаза его видели не прямые линии и окружности, а образ только одного человека. Женя просто не мог прекратить думать о нем.
День пятьдесят девятый «ДАТА: 22 ДЕКАБРЯ, ВТОРНИК. ВРЕМЯ: 17.34. Сегодняшний день, кроме сданного зачета, принес мне еще парочку открытий. Причем открытий, немало удививших меня. Настолько, что я даже решил их записать. Хотя и был уверен, что мой дневник будет состоять лишь из одной записи, сделанной от нечего делать.
