Текст книги "Эпоха Конца (СИ)"

Автор книги: SairusFS

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

Ему хотелось извиниться за свои мысли. Даже если он ничего не сделал, он дурно думал, не понимал Нилью и увязал в собственной ревности и зависти. Хотелось обнять ее, прижать к себе и не отпускать. Поцеловать в губы, как ему не хватило смелости сделать в их последнюю встречу.

Он отказывался смириться со смертью. Эльфу и так отведено слишком мало. Несправедливо мало, как он сам считал. И потому просто плыть по течению Судьбы он не планировал.

Собрав всю силу и волю в кулак, он вышел из куста с выражением лица хмурым, решительным, граничащим с яростью перед битвой. Он умрет в первые мгновения, но в бою за свою жизнь и за свое будущее.

И все же Рой не атаковал. Напротив, насекомые будто по чьему-то велению двинулись прочь, не обращая на Грима никакого внимания. Что это, если не чудо?

Сам эльф понятия не имел, почему так происходит, но решил не искушать недавно проклятую Судьбу и принялся ковылять в противоположном монстрам направлении.

Спустя несколько минут он услышал стоны раненых и крикливые команды Друма. Еще немного погодя он дошел до лагеря. В первые мгновения его едва не убили свои же, приняв за призрака или монстра, однако все же одумались. Никто не мог поверить в то, что рассказал юноша – но он стоял там, живой, сам себе доказательство его слов.

Единственный лекарь подлатал ему ногу по мере сил, благо запас зелий лечения еще не кончился. Бегать как раньше уже не сможет, но работе травма не повредит.

На счастье экспедиции, никто из основных защитников не погиб. Умерли гвардейцы, сборщики… Лайла. Но если бы удар пришелся не по ним, сама Империя Стратвар была бы обречена на гибель.

Девы воды

Погибших некогда было вызволять. Чем скорее экспедиция будет продвигаться в сторону места назначения, тем меньше риск попасть в еще одну засаду. Потому тела оставили на тех же местах, где жизнь их покинула. Грим порывался отправиться вызволять Лайлу, но остановили его быстро. Пусть он очень хотел хотя бы почтить ее память, это не отменяло ответственности перед всеми, оставшимися в живых, да и перед Веланом тоже.

Еще с две септимы члены экспедиции пробирались сквозь мрачный лес, разделяющий столицу и Русалочье озеро. Удивительно, как им вообще удалось пройти до него без больших потерь. С той самой ночи не произошло ни одной засады, а монстров стало меньше. Миранда все время была на взводе, и успела измотать даже командира Абири.

– *Мне неспокойно. Это неестественно. Будто кто-то расчистил путь.*

Вечно полупьяный отставной полковник только отмахивался.

– Если нас не пытаются убить, это даже хорошо. Просто смотри, как бы мы не угодили в ловушку. Надеюсь, пока идем, идиоты из алхимиков не призовут на наши головы Шарудота… чтоб этих шарлатанов гроканы задрали.

Пакостники гроканы редко заходили вглубь города, но и так их недолюбливали все в Велане – ведь они обожали ломать что ни попадя и издеваться над бола, докучая им всяческими возможными способами.

Миранда хотела было возразить, но не стала. Ей отдан приказ – она его выполняет. Не в ее полномочиях и правилах перечить старшему по званию. Да и не слишком она этого хотела. Иначе уподобится Лимару в его противном самому Порядку акте непокорности. Зато Мивес как раз возражал.

– Почетный полковник, вы слишком беспечны. Мы и так потеряли пятерых защитников, ваша халатность может стоить нам жизней, а Велану – запасов. Как представитель Великой семьи, я…

Друм даже не дал мужчине договорить.

– Да мне плевать, будь ты хоть представитель самого Горваса Первого или Абсолюта, мать твою за ногу. Я глава экспедиции, как я сказал, так и будет. Засунь себе свои регалии сам знаешь куда. Хочешь ими кичиться – дождись, пока вернемся… Проклятые аристократы.

Ворчливый пожилой человек откупорил флягу с чем-то жидким и глотнул из нее, а затем громогласно обратился к экспедиции.

– Значит так! Мы приближаемся к озеру! Сборщикам – проверить снаряжение. Если хоть один из вас, идиотов, встретит русалку и не доложит – я лично отправлю его кормить их, всем ясно?!

Не раз и не два экспедиции к озеру были на грани провала из-за очарования русалок. Даже если они скорбные, эти прекрасные существа с туловищами чарующих девиц и с переливающимися на свету чешуйчатыми плавниками увлекали сладкими речами и расправлялись со своими жертвами. Насиловали до изнеможения, топили, а затем выгрызали глаза, сердце и расчлененными закапывали у берегов озера.

Так что все понимали, чем чреваты разговоры с этими монстрами. Вот только обычно это не спасало. Стоит промедлить на пару секунд – и ты уже очарован. Если не поднять тревогу сразу – то группа может даже не найти тело.

По прибытии Друм решил ставить лагерь в лесу. Если подойти слишком близко к воде, то русалки ночью начнут петь. Только благодаря одному из пророков лет шестьсот назад – тот был предком Офрессы – стало ясно, что именно так пропадали целые экспедиции. Просто слишком беспечно заснув рядом с озером. С тех пор принялись ставить лагеря дальше, каждый день проходя более долгий путь – но все лучше, чем смерть.

Не прошло и часа, как развернули временную стоянку. Сборщики нервозно точили ножи и обрабатывали корзины специальными зельями для сохранения ингредиентов. Защитники проверяли периметр и готовились к худшему… хотя за пару спокойных ночей немного расслабились.

Грим же был сам не свой. Столько всего произошло, он никак не мог прийти в норму. Иногда он слышал голос Лайлы. Такой по-обыкновенному приветливый и добродушный. А затем приходил ее хрип. Она даже не могла кричать. Грим всегда думал, что уж лучше бы она раздирала горло, чем молча переносила тот страшный ужас.

Кошмары стали только сильнее с той самой ночи. В них юноша сам нападал на Лайлу. Занимал место ложной феи, кромсал плоть небольшим орудием. Но иногда своими руками гнал монстров в сторону эльфийки. Сопротивлялся, хотел свернуть. Вот только чья-то могучая воля вела Грима дальше. Снова и снова заставляла быть причиной гибели той, кто лучше других поняла его душу.

Но надо работать. Иначе на свободу не попасть. Может он и потерял ту, кого хотел бы назвать подругой, у него есть любовь. Ради одного только возвращения к Нилье Грим решился вытерпеть все невзгоды, выполнить все приказы и доказать, что он стоит того. Что он не ошибся, что он – хороший бола.

– Ты, Лавьен! На тебе участок от той коряги до валуна, ясно? – Друм почти закончил раздавать задания. Грим даже подумал, что это хорошо, когда остается кто-то, не задетый всем произошедшим. Помогает не терять самого себя.

– Да, сэр!

Юноша взял инструменты и отправился работать. Ингредиенты для бомб льда росли на озере Морозного бриза, к северу от столицы. Забавно: в самых теплых частях Обеллоса внезапно появлялись холодные ветра, настолько яростные, что иногда и летом замораживали громадный водоем. А в Русалочьем же озере находились особые водоросли, из которых делали желеобразную массу, необходимую для стабилизации взрывных компонентов. Так что никаких отмороженных рук, никакого пробирающего до костей холода… Варукт пару раз пугал осужденных отправкой на озеро Морозного бриза.

Казалось бы – избежав смерти, стоит радоваться жизни. Но Грим не мог прийти в себя. Он не успел познакомиться с Лайлой. Не успел поблагодарить ее за доброту… Не смог помочь ей. Он не был в силах что-то сделать и знал это не хуже других. Но пользы от такого знания никакой. Знать и чувствовать – разные вещи, а уж он, как эльф, чувствовал все произошедшее очень бурно.

Погрузившись в свои мысли и свою скорбь по так внезапно скончавшейся новой знакомой, юноша постепенно набирал в особую корзину водоросли. Чуть скользкие, мокрые, они позволяли немного отвлекаться от тягостных мыслей… Пока Грим не услышал незнакомый голос.

– Тебе так грустно… Ты скорбишь как и мы. Бедное дитя…

По всему телу пробежали мурашки. Эльф поднял глаза, не дергаясь и не делая резких движений. Провоцировать монстра на атаку еще глупее, чем нападать самому. Дева, прекрасная телом и ликом. Лишь глаза ее были так заплаканы, что от соли, вечно текущей по щекам и под веками, кожа попросту растрескалась, обнажая плоть. Больше боли – больше слез. Порочный неостановимый круг. Но едва ли она хотела перестать плакать.

Давным-давно русалки были мудрыми советницами императорам династии Стратвар, помогали Великим семьям и каждому, кого сочтут достойным. В Эпоху Порядка увидеть этих существ считалось великой честью, знаком доверия и чистоты того, кому эти существа открылись. Пусть монстры – но разумные, чувственные и совсем не опасные. Вплоть до самой Первой Ночи.

Их скорбное пение слышала вся столица. В великой реке Карна, на Русалочьем озере, и даже во дворце, где жила посол от их рода – везде звучала заунывная, полная страданий и горя, ненависти и злобы мелодия. Ни единого слова, только чистый, острый как бритва голос. Многие погибли, слушая их песнь. Еще больше – когда закончили. Не выдержав груза скорби и печали, бола накладывали на себя руки.

И теперь Грим услышал то, чего боится каждый пришедший на озеро.

– Боишься… зря. Ты убийца, да… но скорбь сильнее. Иди к нам. Мы утолим ее. Вместе наши голоса зазвучат еще громче. Пусть весь мир узнает о наших потерях…

Она говорила так грустно, но так заманчиво. Может эльф и молчал, но ему не хотелось держать свое горе. А кто лучше скорбной русалки справится с тем, чтобы его отплакать? Кто лучше нее сможет вознести это страдание до самих небес, до глубинных недр и до каждого уголка на землях Всеотца?

Слезы навернулись на глазах у юноши. Это словно чары – он будто наяву опять видел лицо Лайлы. Но теперь уже не мог сдерживаться. Дрожащие руки выронили инструмент и корзину. Лишь два небольших всплеска воды, а он все так же смотрел на обнаженную красавицу. Без вожделения – только с искренним желанием прожить свое горе. Найти того, кто сможет разделить эту ношу…

– Идем… Тебе не станет легче… Но ты и не хочешь. Окунись в воду. Пусть твой голос сольется с нашими в песне отчаяния и утрат…

Грим встал на ноги. Руки дрожали сильнее прежнего, он едва не упал от бессилия, а глаза застилала мокрая пелена собственных слез. Шаг, еще один. Ботинки уже все в воде, а через мгновение он в ней по голень. Ласковый, почти что любящий голос зовущей его девы успокаивал…

И тогда эльф наконец очнулся от наваждения. Она говорила о страдании, но усыпляла бдительность. Говорила о потерях, но сама собралась утопить. Назвала Грима убийцей… но он не отнял жизнь ни одного из детей Всеотца.

На мгновение в его глазах сверкнуло озарение. Будто в навеянном иллюзорном спокойствии появилась брешь. Скорбная русалка, до этого спокойная, исказилась гримасой ярости.

– Лжец! Убийца! Ты не раскаиваешься!

Очнувшись окончательно, Грим увернулся от удара и полностью рухнул в воду. Всего мгновение – и он наконец снова может дышать. Стоило сделать это раньше, но как уж получилось…

– Тревога!

По сигналу все сборщики кинулись от озера в кучу, двое стражей во главе с Мивесом рванули на голос Грима, а остальные встали спина к спине, ограждая слабых союзников. Телекинез одаренного гвардейца попросту раскрошил череп монстра в одно мгновение. Годы тренировок точности и силы не дали забрызгать все вокруг, и он бежал ближе, чтобы помочь юноше подняться.

Вот только обитатели озера словно сговорились. Из воды стали выглядывать родичи убитой, глаза их были полны ненависти, а сами они поднимали пораженные паразитами руки в сторону незваных гостей. Мивес резко дернул Грима на себя при помощи способности и побежал вместе с ним обратно. Шквал водяных снарядов едва не пробил их в решето, но стоило засаде провалиться, нападение угасло.

– Всем оставаться на местах! Айяр – защищаешь сборщиков, остальные – перебить всех, кого увидите в озере! Если кто из наших там – стрелять! – приказ почетного полковника Абири заставил эльфа вздрогнуть. Он и сам чуть не стал жертвой коварных искаженных чар скорбной русалки.

– Ты, Лавьен! Заходил в озеро? – строгий голос, а взгляд будто пронзает насквозь. Даже в отставке Друм все еще знал, как принудить к правде. Жестом ли, словом или делом.

– Д-да, сэр…

Сперва его вытолкнули из круга сами сборщики. Затем опустили на колени гвардейцы. Но почему-то глава экспедиции не спешил с приговором.

– Ты сам признался… Это странно. Обычно если заходишь в воду к русалке, то уже порабощен. Какого черта?

– Ну, это скорбная…

– Мне плевать, как ее зовут! Ты раб этих тварей или нет?! – крик Друма заставил даже Миранду ощутить себя неуютно.

– Нет, сэр.

К своему собственному удивлению, Грим ответил спокойно и четко.

– Хм… тогда отруби себе язык. Петь не сможешь, а работать – да.

Все с ужасом посмотрели на обоих.

– Сэр, это… – Мивес попытался вступиться за юношу, на что отставной полковник показательно выхватил свой меч.

– Закрой рот, Айяр! Может ты и сильная сволочь, но я тут главный. И если этот зеленокожий мальчишка перебьет нас ночью, никто твоей аристократской морде спасибо за милосердие не скажет! Так что, пацан, режь, или я зарежу тебя, – выжидающе глядя на эльфа, Друм ударил плашмя по его кинжалу, висящему на поясе.

Лезвие блеснуло на солнце. Грим, конечно, колебался. Он вытянул язык и прислонил к нему режущий край.

– П-простите… я сей…

– Заткнись и режь! – никогда еще эльф не чувствовал в голосе кого бы то ни было такой власти, мощи и силы. Отставной полковник явно не за красивые глаза некогда получил звание.

– Только… Дайте потом прижечь чем-то…

Начальник экспедиции показательно провел клинком по шее юноши. Алые капли выступили на коже Грима. «У всех алая кровь» – не зря детьми Всеотца зовут не только людей. Даже у эльфа с его зеленым телом под ним кроется того же цвета трепещущее сердце.

Испугавшись, он поднял кинжал и решил выполнить все одним рубящим ударом. Раздался звон металла о металл. Друм выбил оружие из рук парня и убрал меч.

– Подбирай и обратно в строй. Везет тебе, как дозорному…

Отставной полковник принялся с ворчанием раздавать приказы. Зачистить местность от монстров, пересчитать членов экспедиции, проверить все корзины. Козни водных дев – не редкость на Русалочьем озере, хотя каждый раз это становится испытанием для группы.

Многие еще с полдня не могли спокойно смотреть на Грима. С ним рядом всегда стояла Миранда, вполне не скрывая своего намерения снести юноше голову при первых же признаках агрессии. Но, на его счастье, ничего подобного он и думать не хотел.

Методично выполняя оставшуюся работу, он раздумывал над словами русалки. Как он может не скорбеть? Однако она в чем-то была права. Смерть Лайлы, конечно, стала потрясением, но не сломала юношу. Наоборот, он словно прозрел. Гибель близких напоминает о скоротечности времени. О том, что нужно ценить каждое мгновение… и всех тех, кто находится рядом.

Грим тут же вспомнил Нилью. Да, они не виделись больше двух месяцев, да он иногда злился и обижался… Но это ничто по сравнению с глубиной его любви. Они встречались всего-то раза три, и все же эльфу казалось, будто он знает свою возлюбленную очень давно. Легко вспоминает то, что огорчает ее или веселит, как она смотрит на него и о чем волнуется. Может, он и не знает любимый цвет или дату ее рождения, но знает то, что нужно – как сделать Нилью счастливой. А большего он и не желал.

Спустя долгий и изнуряющий день экспедиция наконец вернулась в лагерь. Грим так и не подал признаков утраты контроля над собой – и Друм велел Миранде снять наблюдение. Многие коллеги еще побаивались парня, но он не винил их. Кто угодно будет бояться за свою жизнь, и это нормально.

А ночью… Грим спал без кошмаров. Впервые за долгое время. Провалился в мягкий сон и проснулся полным сил, выспавшимся и почти что довольным. Теплый суп поутру помог взбодриться и насытиться, благо же мяса в окрестностях озера сильно больше, чем вокруг Велана.

Все беспокоились, что придется еще не один раз отбиваться от монстров, подозревать друг друга, хвататься за оружие по первому шороху. Но будто сама Судьба благоволила им в то время. Забрела пара лютоволков – и из них сделали рагу. Напал молодой камневзорень – и из его ока быстро создали антимагическое масло на мечи. Ни одна беда не страшна с таким оружием… Но оно и не понадобилось.

Еще три спокойных дня и три спокойных ночи. Экспедиция не задерживалась – как только собрали достаточно, чтобы восполнить запасы столицы, тут же был отдан приказ о возвращении. Почетный полковник Абири не стал перестраховываться и следовать плану, назначенному императором и его советниками. Унести запрошенный объем ресурсов почти невозможно. Но даже с тем, что успели набрать, выйдет продержаться аж до самой середины зимы. А ведь впереди еще одна экспедиция, благо, не в том же составе.

Путь назад был долгим, тернистым, опасным… но преодолимым. Словно чудо Эпохи Порядка – с гибели Лайлы никто больше не умер. Из шестидесяти бола вернулись сорок шесть.

Ни один день не был столь же радостен, как день их возвращения в город. Они справились, и это давало смутную веру в то, что даже Конец не обязательно несет с собой лишь погибель.

Откровение

«Ближе и громче, ярче, сильнее.

Конец наступает, а небо сереет.»

В голове Нелата уже много месяцев струится река бессвязных мыслей, образов и звуков. Удивительно, как он еще не сошел с ума… Хотя не все столь в этом уверены. Особенно те из подземных жителей, которым было поручено следить за ним без всяких перерывов. Каждое его слово должно быть записано, как и странные движения, возгласы или жесты. Все без остатка.

«Новые чары и новый поток,

Новые жизни и новый виток.»

Сейчас юноша, как обычно, сидел у Кратера: съежившись, дрожа от страха, но неотрывно глядя в тускло мерцающую жаром впадину. Наблюдательницей тогда была обыкновенная женщина средних лет, не примечательная ни происхождением, ни обликом, ни способностями – лишь правом родиться в Нарс-Велане. И в какой-то момент она стала замечать как пророк меняется в лице.

«Кайтесь, молитесь, спасение ждет,

Страха и тени развеется гнет.»

Тут же взяв записную книгу, она стала внимательно рассматривать каждую деталь, какую только могли заметить ее глаза в вечной глубокой темноте. Та же поза, но легкое подрагивание. Голова Нелата чуть приподнялась, взгляд его уже не был устремлен на Кратер, а куда-то вдаль. Без достаточного освещения увидеть мелкие изменения крайне тяжело, но все же ей удалось разглядеть самое важное. Улыбку.

«В час предрассветный сгущается мрак,

Свет и надежда, отброшенный враг.»

Пророк поднялся на ноги, улыбка на его лице становилась все шире, а сам он куда-то направился. Наблюдательница прикинула, что вероятно он идет либо в замок, либо в библиотеку. Понять место назначения нетрудно, все же город не очень большой.

И действительно, не прошло четверти часа, как оба оказались у порога обители знаний. В последние месяцы в ней всегда было оживленно – всякий ученый, занимающийся магией и магическими проблемами пытался расшифровать предыдущее послание, дарованное Нелатом. И теперь он стоит на пороге их вотчины, счастливый впервые с момента явления своей способности.

«Вам, кто виновен, даруется шанс,

Гордость отриньте, примите баланс.»

В голове юноши четко и ясно звучали слова. Голос, не то мужской, не то женский, спокойный, но твердый, даровал ему понимание и прозрение. Не образ, но чувство. Пусть не столь ясное, но приятное. И оно уж точно лучше того, чтобы вновь и вновь наблюдать бойню у стен внешнего Велана.

– *Что он тут делает?! Ты его сюда привела?! Ему нельзя в библиотеку, ты же помнишь, как он реагировал на вопросы про то пророчество! * – один из исследователей тут же набросился на наблюдательницу, считая, что та работала некомпетентно.

– *Клянусь, я…* – не успела она договорить, как Нелат прошел внутрь, и никто не посмел его остановить.

Дойдя до стола с наваленными на него книгами, он осмотрелся. Древние словари, справочники, даже скрижали с письменами. Все не то.

Пророк углубился дальше, между полками и застал Эйанда за чтением. Тот поднял свои близкие к синему цвету темно-голубые глаза на юношу и вопросительно склонил голову. Он уже почти спросил что хотел, но Нелат попросту кивнул и вернулся к столу с кучей текстов, за который вскоре сел.

«Силы надменны, в смирении прок.

Выбор свершите – откройте Исток.»

– *Господин Эйанд, что?..*

– *Тихо. Ему является видение. И, кажется, я наконец нашел нужную книгу. Возьмите ее, изучите от корки до корки – она станет нашим ключом. И пока что оставьте нас.*

Никто не посмел ослушаться владыку. Библиотеку покинули все, кроме двоих. Правитель подземного города, усердно добивавшийся этого титула, и пророк, не желавший себе такой судьбы сидели рядом, не обмениваясь ни словом.

Несколько минут Эйанд нарсов, урожденный Цердих Айяр, молча наблюдал за Нелатом. Ранее тот исхудал, стал еще пугливее, чем до этого, под глазами у него полулуниями расположились темные пятна от недосыпа. Но сейчас он был не просто спокоен, даже скорее рад, взволнован, в предвкушении.

– *Что тебе явилось, Нелат? Я знаю, что ты меня понимаешь, и твой долг – ответить своему повелителю*, – но юноша молчал. Всегда молчал. Уже три месяца с тех самых пор, как в начале весны он узрел бойню на поверхности, он не говорил ни слова. Любые расспросы о том дне вызывали у него первобытный ужас, в котором он, будто вновь оказавшись на поле брани, сражался за свою жизнь насмерть.

Хмурое, но терпеливое лицо Эйанда обрамляли струящиеся локоны черных, как сама ночь, волос. Ждать он умел, но не любил. Потому и решил попробовать снова узнать то, что ему нужно.

– *В твоем предыдущем пророчестве ты слышал голос Судьбы? *

Нелат вздрогнул. Снова его тело приготовилось к обороне, однако нынешнее состояние пересилило былую травму. Губы и глаза юноши уже не улыбались, но хотя бы не выражали ярость и готовность убивать во что бы то ни стало.

«Будет война, будет сеча в крови,

Взор обратите к сраженьям чужим.»

Со вздохом Эйанд бросил эту затею. Попутно наблюдая за мальчиком, он вместе с тем снова и снова читал слова, оставленные юношей после своего первого, и пока еще единственного пророчества, бормоча себе что-то под нос.

– *Бессмыслица какая-то. Ни один нормальный язык так не выглядит. Глупые повторы, и как назло я не могу найти слов, произошедших от этого языка…*

Лишь в той самой книге, которую он только что отдал, появились упоминания о нужном наречии. Пока Эйанд успел прочитать лишь первую главу, саму по себе написанную на древнем и сложном языке, восходящем к древнейшей Эпохе Хаоса, так что многого узнать не удалось. И все же скоро завеса тайны с пророчества падет, мужчина в этом ни капли не сомневался.

«Боль или благо? Погибель, иль нет?

Скоро достанет вам видеть ответ.»

Вдруг Нелат заговорил. Не на родном языке, которым пользовался шестнадцать лет, но на чуждом. На языке, что бытовал среди жителей поверхности. Он медленно и четко повторил каждое слово из тех, что лишь к тому моменту явились полностью.

Сначала Эйанд был в восторге. Затем вместо радости пришло смятение. На последних же словах юноши мужчина и вовсе нахмурился. Да, правитель знал этот язык, но скверно – и не мог понять, почему именно на нем явилось пророчество. Неужели в судьбе грядущего времени нарсы не играют никакой роли?

Потомок рода Айяр отогнал эту мысль, как глупость. Невозможно. Избранные, что веками хранили премудрости древнейшей, самой могучей магии, что стали иными существами, раскрыв свой потенциал в непомерно большей мере, чем сами Апостолы, не могут оказаться в стороне. Даже сквозь тысячу лет угнетения.

После раздумий о новом видении Эйанд понял, что же упускал все это время. Он спешно позвал наблюдательницу, поручив ей проводить Нелата, а сам скорым шагом направился к лучшим мудрецам в своем подчинении.

– *Господин Эйанд! Вы…* – библиотекарю не дали договорить. Голос правителя был полон силы, но с ней и волнения.

– *Собраться в замке! Немедленно! *

Не прошло и получаса, как каждый участник группы по расшифровке пророчества прибыл в недавно убранный зал для приемов в прекрасном мраморном здании.

– *Слушайте мой приказ! Все обязаны изучить книгу, которую я отдал Микаэлю в библиотеке. Она – ключ к пророчеству. А вместе с тем…* – Эйанд взял паузу – *Готовьтесь встречать новый рассвет! Близится завершение Эпохи Конца! Наш пророк передал мне слова самой Судьбы – и они провозвещают приход следующей Эпохи! *

Восторженные возгласы обычно сдержанных потомков нарсов заполнили зал. Дав их чувствам выплеснуться наружу, Цердих все же осадил слушателей.

– *Но рано расслабляться. Пока что остальным жителям города не стоит знать. Чем скорее вы расшифруете пророчество, тем быстрее мы сможем приготовиться к грядущим переменам! Приступайте к работе, и проследите, чтобы любое новое слово пророка было тщательно записано и доставлено ко мне.*

Процесс закипел с еще большей силой. Мудрецы нашли тот самый язык, на котором было изречено первое пророчество. Язык Порядка. Древние тайные руны и слова, двадцать шесть символов и созвучий. Каждое из них высечено в существовании самого мироздания. Неизменные десятками веков, они всегда были крайне трудны в интерпретации. Не счесть вариантов их совместного использования, и потому нарсы – а лишь они могли черпать силу из столь мощных знаков – нечасто прибегали к языку Порядка.

Только самые искушенные и фанатичные из этих существ посвящали свою жизнь изучению рун одной из Монад – да и те не всегда брали учеников.

Но теперь жители подземного города приняли появление всеми забытого средства колдовства и общения как знак. Многим хотелось проверить, сохранились ли эффекты от рун Порядка – но, сколь бы сильно ни было это желание, нарсами они не являлись. Лишь их давними потомками, бледными тенями без Имен, не прошедшие через испытания.

Спустя еще месяц тщательного изучения единственного оставшегося в Нарс-Велане фолианта о языке Порядка, мудрецы наконец смогли создать грубый перевод пророчества, который имел бы хоть какой-то смысл.

«Настает конец порчи. Мана ушла из души. Порченые души потеряли силу Истока. Время приходит напитаться маной, исполниться раскаянием, порченые души. Исполнитесь раскаянием, и жизнь будет прежней, явится мана, душа обретет силу.»

Сочетания слов между собой могли иметь разные значения в зависимости от намерения к использованию, будь то колдовство, письмо или речь, могли создавать столь длинные комбинации лишь ради одного слова, что порой это казалось абсурдным. Потому перевод обладал особой точностью. Вероятно Судьба имела ввиду нечто более благозвучное… Тем не менее, Эйанд принял пророчество к сведению.

Монада, частица самого Абсолюта, первоисточника целого мира, требовала раскаяния. Видела вину и осуждала проступок. Но Эйанд не видел вины своего народа. Даже если бы он оказался в тот же день и час, когда произошли события Первой Ночи, он бы не остановил процесс. Тем не менее, дела говорят больше слов. Если такова воля основы мироздания, ей стоит следовать. Как минимум, частично.

Не было ни четких указаний, ни требований. Лишь направление. А если так – то в одночасье менять убеждения свои или чужие нет смысла. Главное – начать движение в нужную сторону, а с «правильными» делами появится и «правильное» воззрение.

Цердих знал, что оно будет ему противно. Но к нему придет даже не он сам. А если и он – то нескоро. Но он готов учиться, если это приведет его и его народ к былому величию. Даже если надо будет переступить через свою гордость.

А время все летело. На поверхности экспедиция вернулась с Русалочьего озера со столь необходимым запасом магических реагентов. Нападения монстров становились все чаще, ожесточеннее, гибельнее. Кровь за стенами столицы текла алой рекой, окропляя волшебные поля, подобных потерь город еще никогда не видел со времен Первой Ночи. Преступность в городе достигла своего апогея, стражники все больше истощались ночь от ночи, голод сжимал свою хватку на жителях Велана. Каждый из них на собственной шкуре ощущал все лишени, всю разрушительность и все отчаяние Домена, давшего название их Эпохе.

Ауфиль Лавьен с великой радостью встретила сына – но хранила в сердце злобу и ярость на ту, что желала ему гибели. Еще никогда сердце ее не было так полно ненависти, никогда она не отходила от своих же убеждений столь далеко. Вера треснула, а с ней и вечная сострадательность.

Грим Лавьен ждал досрочного освобождения, ведь сам Друм Абири обещал амнистию – но все никак не наставало время для этого счастья. И хотя отставной полковник молчал в ответ на все вопросы, на лице его проскальзывали беспокойство и озабоченность, которые юноша никак не мог ни с чем связать.

Вуннар Эованор вместе с дочерью выучил одно из самых сложных сохранившихся заклятий Эпохи Конца, несмотря на колоссальную нагрузку и сомнения в его необходимости. Никто из них его не применил, оба опасались последствий неверного произношения… Но то, как они разучили все его части, точно должно было сложиться в чистое, мощное и могучее заклятие духовного и магического единства.

Федра Эованор с каждой новой ночью чувствовала себя все хуже от пользования врожденной способностью, но не уставала искать ответы и путь к спасению. Погружения становились тяжелее от раза к разу, из них стало сложно выходить… Но впервые за всю жизнь пророчица приблизилась к самой грани восприятния и целого мироздания.

Эйлунд Стратвар осчастливил Империю будущим наследником – все же император в силу своей слабости мог умереть раньше времени. Он знал об этом и, как обычно, решил не оставлять дело без прикрытия. Осторожность, когда возможно, и решительность, когда необходимо…

Ширрон Астиэн так и не наведелась к бывшему Первому Рыцарю в его хижину на окраине города – не потому, что не хотела, а потому, что уважала ангела. Пусть она не была согласна с его изгнанием, ведь изгнать его подобно тому, чтобы перечеркнуть все его прежние заслуги. Но на ней тяжелая ноша, как и на Лимаре, и она знает: лишь он может решать, когда ее нести, а когда отступиться.

Шарль Пьемонт с тех пор, как попал в больницу, стал более осторожен и реже использовал чужую кровь – ведь стоит лишь напитаться ей, в нем просыпался монстр. Монстр, которого вампир мечтал подавить всю жизнь, но наконец начал мириться с его существованием.

Лита Шарли пробыла в глубоком сне несколько месяцев – только это спасало ее от встречи с эльфийкой, которой она хотела насолить. Но при первом же пробуждении она получила четкое послание от одного из надзирателей: «Ауфиль передает привет».

Тифтар Безродный бесследно пропал. Многие пытались его искать, но результата не добился никто, даже самые одаренные сыщики. Когда лич не хочет, чтобы его нашли, мало кому это под силу.