Текст книги "Согласно традиции (СИ)"

Автор книги: Rubus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

– Да, юная леди, – усмехнулся он, – уж потрудитесь.

Макото было ужасно стыдно, но пока что они просто наматывали круги по городу, без какого-либо конкретного плана в голове. Поручение Рей было вполне понятным и четким, казалось бы – бери и выполняй, была только одна проблема. И эта проблема холодной яркой синевой вырисовывала на циферблате число 01:30. В такое время ни одно заведение, которое могло бы предоставлять банкетные услуги, не работает, а все повара уже мирно спят в своих постелях.

Нефрит, позорно выгнанный на пассажирское сидение, высматривал в окно хоть одну горящую неоном вывеску с изображением еды или заковыристым французским названием, но успехом эти поиски пока не увенчались. В какой-то момент он задремал, кудрявая голова его стала медленно склоняться, и в следующую секунду он предсказуемо стукнулся лбом в оконное стекло.

Мако не удержалась и фыркнула.

– Нам нужен кофе, – невнятно пробормотал Нефрит.

С этим Мако была согласна. В обычный день в это время она бы уже видела десятый сон.

Макото вела очень домашний образ жизни. Она брала заказы на кондитерские изделия и лишь изредка выезжала помочь мистеру Накаджиме с ботаническим садом, в котором с удовольствием копалась в земле, пересаживая настурции и орхидеи. К подобной замкнутости она привыкла давно – после смерти родителей она провела в своей комнате почти год. Никуда не выходила, ни с кем не разговаривала. Ее тетя, мамина сестра, которая взяла на себя заботы о Макото, всерьез переживала за психическое здоровье племянницы, но возиться только с ней не могла – помимо Макото, свалившейся ей, словно снег на голову, у нее было трое своих детей.

Все свои дела и заботы Макото заканчивала к десяти вечера, потом двадцать минут нежилась в ванне с лавандовой солью и мягкой пеной, куталась в теплый махровый халат, выпивала чашку зеленого чая с жасмином (а по выходным – бокал белого вина), и уже в одиннадцать была в постели.

Сейчас, сидя за рулем феррари, она очень скучала по своим ежедневным уютным ритуалам.

– Через два квартала поверни налево, там будет «МакДональдс», – отдал указание Нефрит, потянулся к бардачку и достал сигареты.

– Ты мог бы не курить? – поинтересовалась Мако.

Взгляд, который бросил на нее мужчина, был весьма красноречивым.

– Не мог бы, – едко ответил он, – это моя машина, розочка, и, если я не закурю, то засну к чертовой матери! Если не выносишь сигаретный дым – открой окно.

Макото поморщилась. Он всегда был так непринужденно груб, нарочито фамильярен и, кажется, все делал немного напоказ, как его младший друг. Только если Зойсайт жеманничал, то Нефрит словно изображал героев американской мечты, вечных студентов колледжа – молодых, красивых, безбашенных и вечно пьяных. Вот и сейчас – небрежно откинув голову и отбросив назад волосы, он выпустил в воздух тонкую струйку сигаретного дыма. На фоне пролетающий за окном фонарей его четкий, идеальный профиль был будто вычерчен черной тушью. Рядом с таким мужчиной должна сидеть роскошная красотка в обтягивающем атласном платье и с алыми губами.

Она такой не была.

Макото почувствовала, что щеки у нее горят, и она поспешила включить радио прежде, чем Нефрит это заметит и засмеет ее. Как назло, из приемника раздалась одна из тех песен, которая словно была написана специально, чтобы стать саундтреком к какой-нибудь мелодраме.

Чертыхнувшись, Мако выкрутила ручку радио обратно.

Нефрит усмехнулся.

Он сам заказал им кофе в окошке круглосуточного обслуживания, и по пути еще умудрился пофлиртовать с кассиршей.

– Вы случайно, не обслуживаете свадебные банкеты? – сладким голосом спросил он и, получив, отрицательный ответ, преувеличенно грустно выдохнул. – Какая жалость.

– Смотреть противно, – твердо заявила Макото после того, как они отъехали от окошка.

– Не завидуй, розочка. Однажды кто-нибудь заметит и твою внутреннюю принцессу, заточенную в теле грубой деревенщины, – Нефрит беззаботно протянул ей стаканчик с кофе.

Она собиралась откровенно нахамить ему в ответ, но…

– Стой!

Крик его был таким громким и внезапным, что Макото резко ударила по тормозам. Раздался жуткий визг, и машина встала прямо посреди дороги. Сзади незамедлительно раздались недовольные сигналы от остальных автомобилистов.

– Ты совсем свихнулась? – разъяренный Нефрит пытался оттереть темное кофейное пятно со своей дорогой голубой рубашки.

– Я свихнулась? А кто заорал, словно ему ноги отрезало газонокосилкой?

– Чем? – от удивления Нефрит даже забыл злиться.

– Неважно, – Мако опять покраснела до самых ушей, – в любом случае ты сам сказал остановиться.

– Не в таком же прямом смысле! Просто припаркуйся где-нибудь поблизости.

– Не хочешь объяснить, зачем? – спросила Мако, выкрутив руль и махнув рукой на ругательства остальных водителей.

– Увидел один из тех ресторанов, который может нам помочь.

Ресторан был явно высшего качества – расположенный в новомодном стеклянном небоскребе, с широкими дверями, по обе стороны украшенные кадками с вечнозелеными растениями, с иностранным названием, напечатанным замысловатым шрифтом на ослепительно-белой вывеске, и с недружелюбным высоченным швейцаром на входе.

– Ты, должно быть, шутишь? – скептически подняла бровь Макото.

Нефрит окинул ее оценивающим взглядом и грустно скривился.

– Да, тебя в таком виде туда точно не пустят.

Потом он посмотрел на огромное кофейное пятно у себя на груди.

– Да и меня, что уж говорить, тоже.

– Это – дом Кунсайта?

Зойсайт равнодушно кивнул. Он выбрал обычную для него картинную позу: прислонился одним плечом к кирпичной кладке ворот, сложил руки на груди, слегка склонил набок голову, так, чтобы длинные рыжие кудри оказались выгодно освещенными. Приходилось признать, что на фоне огромного особняка он выглядел внушительно.

Мистер Горо сзади завистливо присвистнул, а его сын и вовсе не сумел удержать нецензурного выкрика, призванного, очевидно, выразить его восхищение.

– Он кто – японский Рокфеллер?

Ами знала, что старший из компании Мамору – человек весьма состоятельный, но теперь понимала, что такой оценкой принизила его реальный достаток раз в десять. За широкими коваными воротами, оснащенными новейшими системами слежения, шла подъездная аллея из светлого гравия, с обеих сторон усаженная декоративными кустами магнолии. Она вела прямо к большому двухэтажному зданию в американском колониальном стиле – с большими окнами и полукруглой террасой с одной стороны. Ами подумала, что с удовольствием провела бы в таком доме выходные – он находился довольно далеко от города, прямо посреди леса, и наверняка был оснащен всем, что необходимо для комфортной жизни. Кунсайт не выглядел любителем роскоши, но наверняка окружал себя только лучшими вещами.

Зойсайт и сын мистера Горо открыли ворота, и они поехали к парадным дверям. Гравий приятно шуршал под шинами, и краем уха Ами уловила далекий плеск воды – фонтан или, может, даже декоративный пруд.

Семья Ами тоже была богатой, но работа ее матери никогда не позволила бы им жить за городом, и им приходилось делить на двоих просторную квартиру в самом центре. А она всей душой мечтала о таком вот доме – с лесом и прудиком.

– Ты чего, уснула там? – крикнул Зойсайт со ступеней.

Ами встрепенулась и поспешила выйти из машины.

Внутри все было так, как она и ожидала – очень строго, очень дорого и продуманно до самых мелочей.

«Рай, заключенный в классический стиль»,– восхищенно подумала она.

Зой тем временем уверенно распоряжался погрузкой, указывая мистеру Горо и его сыну, что и откуда брать. Судя по всему, он далеко не в первый раз здесь находился, и у Ами даже мелькнула совершенно безумная мысль. Она подумала, что, может, Зойсайт и Кунсайт…

Ей пришлось помотать головой из стороны в сторону, чтобы отогнать чересчур красочные картины, нарисованные ее воображением.

– Да что с тобой такое вообще? – Зойсайт неожиданно оказался рядом с ней. – Перезагружаешься, что ли?

Ами обожгла его ледяным взглядом, но это его ни капельки не проняло. От резких движений головой в ушах у нее стоял еле слышный тонкий писк.

– Потом будешь засыпать на ходу. Нам нужно, чтобы свадьба братца кролика прошла по высшему разряду!

«Кого?» – хотела уже спросить Ами, но потом осознала, что противный писк в ушах так и не исчез, а значит, существовал не только в ее голове.

– Что это за звук?

Зойсайт прислушался и вдруг резко изменился в лице.

– Ох… – еле слышно выдохнул он, заметно побледнев.

– Что? Что такое?

Вместо ответа, парень резко рванул в сторону двери и принялся копошиться у стены. Ами поспешила за ним и увидела, что он отчаянно тыкает пальцами в кнопки белой квадратной панели.

Теперь Ами тоже стало плохо. Она узнала панель отключения домашней сигнализации – у них в квартире стояла точно такая же.

– Ты что, забыл, что дом подключен к сигнализации? – сорвавшимся голосом спросила Ами, лишь на секунду подумав, что ей, вообще-то, тоже следовало догадаться, что такие дома не стоят просто так незащищенными посреди леса. Она же сама видела камеры слежения на воротах!

Ами бесцеремонно оттолкнула в сторону парня и резким, холодным, как скальпель, голосом отчеканила:

– Ножницы.

На Зойсайта было страшно смотреть – таким растерянным он выглядел, точь-в-точь нашкодивший ребенок.

– Маникюрные подойдут? – сдавленно спросил он.

Ами кивнула.

– Идеально.

Острыми ножницами она поддела крышку панели и обнажила внутренности системы – с десяток тонких проводов, соединяющихся в крошечной плате. Ами разглядывала каждый по несколько секунд, прикидывала их назначение, водила острием ножниц от одного провода к другому, и шепотом повторяла правила электротехники, когда-то для интереса выученные на летних каникулах. Приняв решение, она уверенно щелкнула ножницами и отрезала один из проводов. Писк тут же смолк.

Ами обернулась, подняв трофейный обрезок провода на уровень глаз, и гордо провозгласила:

– Все в норме!

Мистер Горо еще раз пораженно присвистнул.

Зойсайт перевел взгляд с развороченной системы сигнализации на Ами, и лицо его озарилось ясной восторженной улыбкой.

– Вот это круто! Ты прямо как Никита, – он поднял вверх большой палец.

Ами решила, что время для того, чтобы отчитать его, как мальчишку, еще впереди, и ответила только смущенной улыбкой.

========== 02:00. Самое страшное оружие ==========

Рядом с клубом «Ле Фабрик» толпились юные девицы в вызывающе коротких и ярких платьях, парни со стрижками, стилизованными под пятидесятые, в клетчатых брюках и очках без линз. Очередь простиралась до самого угла улицы и двигалась с поистине черепашьей скоростью. Чтобы хоть чем-то занять время, будущие посетители хвастались друг перед другом количеством выпитых заранее коктейлей и дороговизной своих гаджетов, и поминутно делали новые селфи на фоне сверкающего неоном фасада клуба.

Минако и сама бы с удовольствием сделала одно фото для инстаграмма – в последнее время количество ее подписчиков стало уменьшаться, а ей нравилось быть в центре внимания. Она уже давно пыталась пробиться в мир шоу-бизнеса – сверкающий огнями рамп и вспышками фотокамер мир певцов, актеров и моделей. Каждую неделю Минако ходила на кастинги, как по расписанию, просиживала часами в бесконечных очередях, улыбалась другим девушкам, и желала им успеха – кому искренне, а кому и не очень. Но неудача за неудачей несколько подорвали ее казавшуюся бесконечной уверенность в себе. Поэтому аккаунт в инстаграмме она завела скорее от отчаяния. Огромное количество фотографий и селфи позволяло ей на короткое время поверить, что людям действительно интересна ее жизнь, как будто она была настоящей звездой.

Минако уже полезла в сумку в поисках телефона, но тут Кунсайт окликнул ее по имени, призывая поторопиться. Поэтому девушка решила, что сделает фотографию, когда придет сюда в следующий раз, без довеска в виде нудного динозавра. Кунсайт на фоне всей этой безалаберной молодежи выглядел еще старше, как папаша, который пришел сюда, чтобы увести свою несовершеннолетнюю дочурку с этого праздника жизни. Подумав, что ее и саму могут принять за его дочь, Минако не удержалась и хихикнула, умело скрыв это за приступом кашля.

Правда спустя какое-то время она стала замечать, что девушки бросают на Кунсайта отнюдь не дочерние взгляды. Завидев его в поле своей видимости, они выпрямляли спины, чтобы выгодно показать декольте, надували губы и прищуривали глаза, пытаясь изобразить знаменитый «кошачий» взгляд Анджелины Джоли. Ошарашенная Минако одаривала каждую из таких охотниц за спонсорами полным презрения взглядом, и во избежание проблем даже взяла Кунсайта под руку, якобы случайно подвернув на дороге ногу.

К дверям одного из самых популярных ночных клубов города Минако прошествовала под руку с невозмутимым смуглым красавцем в дорогом ладно скроенном костюме (она могла возмущаться по поводу его возраста сколько угодно, но не могла не признать, что при всей своей старомодности, Кунсайт был чертовски горяч). В какой-то момент Минако представила, что они идут по красной дорожке на премию вручения «Грэмми»…или нет, на церемонию «Оскара», где она, Минако Айно, номинирована на лучшую женскую роль. На ней восхитительное платье, скорее всего, от Элль Сааб – пудрового оттенка, расшитое бисером и пайетками. Ее спутник, в таком же смокинге, как Хью Джекман на «Оскаре» в две тысячи шестом, осторожно поддерживает ее под локоток, чтобы она не запуталась в длинном шлейфе. И вокруг них роем вьются фотографы и репортеры, желая узнать о ней все – начиная от марки шампуня и заканчивая ее мнением по важным политическим вопросам.

И рев поклонников, от которого закладывает уши, и нежный шепот, которым ей сообщают, как гордятся ее достижениями…

– Простите, мисс, вам сюда нельзя.

Яркий восхитительный мир красной дорожки разбился о решительно выставленную перед ней ладонь секьюрити.

– В каком смысле? – пролепетала Минако, не до конца понимая происходящее.

Потом до нее дошло: скорее всего, Кунсайт переступил тот возрастной порог, который считается допустимым для подобных заведений.

– Великолепно! – раздраженно всплеснула рукам Минако и обернулась к своему настоящему спутнику, чей костюм тоже был хорош, но на церемонию «Оскара» не тянул, – едва только мы нашли верную возможность уладить наш вопрос, как ты все испортил. Ты слишком старый!

Они объездили уже большинство мест, которые советовали посетить в этот вечер любителям музыки, но нигде удача им не улыбнулась. Сольные исполнители, дуэты и целые группы просто смеялись им в лицо, когда слышали их просьбу. Минако никогда не краснела столько, сколько за последний час, так неловко ей было умолять певичек-однодневок и получать только снисходительные отказы. Кунсайт все это воспринимал с непоколебимым спокойствием, чем только злил ее еще сильнее. Недовольство его безупречностью копилось в ней все то время, что они проводили вместе, и грозилось в какой-то момент вылиться в настоящую истерику. Например, сейчас.

В «Ле Фабрик» сейчас выступал Отонару Маико – бывший одноклассник Минако, которому она помогла найти свое призвание. Он был талантливым пианистом и хорошим певцом, и сейчас гастролировал по всей стране с концертами, собиравшими полные залы. Минако очень надеялась, что он вспомнит ее и не откажет помочь.

Но теперь все пошло прахом из-за этого ископаемого. Видимо, и он не такой всемогущий, каким хочет казаться…

– Вообще-то, к вам, сэр, никаких претензий нет, можете проходить. А вы мисс, – и гориллоподобный охранник смерил Минако насмешливым взглядом, – не подходите по форме одежды. Леди сегодня должны быть в коктейльных платьях.

– Ах, леди? В платьях? – завелась Минако, – вот эта леди в брюках сейчас начистит твою много воображающую физиономию, если ты не пропустишь ее!

Она почувствовала, как кто-то мягко, но настойчиво берет ее за локоть и отводит как можно дальше от охранника, который уже начинал терять терпение. Краем глаза, сквозь пелену гнева Минако разглядела Кунсайта, который, отпустив ее, подошел к охраннику и о чем-то с ним зашептался.

«Нет!» – пронеслась в голове у Минако отчаянная мысль, – «он опять собирается все уладить одним кивком головы!»

Да как у него вообще это получается? Разве живой человек может так спокойно со всем разбираться? В этот момент Минако не сомневалась – рухни по соседству самолет, Кунсайт потушил бы огонь, оказал первую помощь пострадавшим и вытащил черный ящик. И все это – не запачкав идеально белых манжет своей рубашки.

В ярости Минако круто развернулась вокруг своей оси, и изо всех сил пнула попавший ей под ногу камушек.

– Пойдем, – Кунсайт вновь хозяйским жестом взял ее за локоть, но она торопливо вывернулась из его хватки, – я договорился с ним. Если ты переоденешься, он пропустит нас без очереди.

– Мне вовсе не нужна помощь, особенно от такого старого сухаря, как ты!

В серых глазах Кунсайта на мгновение вспыхнула незнакомая искорка, и Минако показалось, что сейчас его непрошибаемая броня дружелюбного спокойствия разлетится на куски. Но уже через секунду он снова был тем самым Кунсайтом, который всегда ненароком унижал Минако своим королевским великолепием.

– Успокойся, Минако. Уже два часа, а мы ни на милю не продвинулись. Если твой друг – тот, кто сможет нам помочь, то в первую очередь мы должны сделать все, чтобы поговорить с ним. Свадьба Усаги – вот наш приоритет. А теперь вспомни, пожалуйста – у тебя есть платье, подходящее под требования?

Он говорил с ней таким тоном, каким обычно убеждают ребенка не есть клей, но вместо того, чтобы еще сильнее разозлиться, Минако и впрямь успокоилась. Он произнес ее имя – впервые за все время их знакомства, и оно прозвучало так странно и так… особенно.

Поэтому она просто кивнула.

– Платье на церемонию. В отеле, где был девичник.

– Отлично, Минако. Едем туда.

Вот, опять. Да что такого в ее имени, оно же ничем не выдающееся? Почему тогда из его уст звучит так значительно?

Минако тряхнула головой, скрывая свое недоумение за длинной челкой, и как можно скорее направилась к машине.

– Так, успокойтесь все. Это не то, что вы подумали, – Рей выставила перед собой ладони в попытке унять окружающих.

Джедайт решил, что к нему это не относится. Во-первых, он был на удивление спокоен, несмотря на то, что низенький старикашка заламывал ему руку с неожиданной силой. Во-вторых, он думал, что попался родственникам Рей, принявшим его за кавалера девушки. И что-то подсказывало, что это совершенно верная мысль.

– Джедайт, он… – Рей указала ладонью на него, словно проводила какой-то хитрый магический ритуал, а потом скривилась, соображая, как закончить фразу.

Джед в ответ открыто ей улыбнулся. И кто же он, этот Джедайт?

– Он – шафер Мамору! – просияла она, найдя верную формулировку.

– Мамору? – послышался дребезжащий старческий голос где-то на уровне локтей Джеда, – твоего бывшего?

Улыбка сползла с лица Джедайта, как только он осознал сказанное стариком. Мамору – бывший парень Рей? Как это понимать?

Джедайт не был для Мамору таким хорошим другом, как Кунсайт, или сердечным советником, как Нефрит, но он привык считать, что в их тесной компании не было секретов друг от друга. Списки бывших девушек, длинные, не очень и казавшиеся бесконечными (этот принадлежал Нефриту) всегда были открыты, дописывались на общих советах за кружкой пива и обсуждались в режиме реального времени. И хотя Джедайта не особо интересовали истории личной жизни своих друзей, он все равно слушал их достаточно внимательно. И Мамору, на его памяти, ни разу не говорил об одной из подруг своей невесты.

Кажется, Рей тоже не особо распространялась об этом, потому что сейчас она отчаянно мотала головой, подавая деду знаки, которые тот, очевидно, не желал понимать. Огромный заросший верзила по другую сторону от Джеда, тоже очевидно был далек от понимания тонких намеков.

– Вы что же теперь, с его другом вместе, мисс Рей? Неужели не могли себе кого-нибудь другого найти, достойнее?

– Это ты, что ли, достойнее? – выпалил Джед, оскорбленный до глубины души тем, что его сочли неподходящей парой для Рей Хино.

Вообще, если подумать, ничего особенного в этой девушке нет, и почему почти все вокруг говорили о ней с восхищенным придыханием, было Джедайту не ясно. Да, красивая – вся тонкая, белокожая, как фарфоровая статуэтка. Но при всем этом гордая без меры, язвительная, и у нее вечно такое выражение лица, словно ее кто-то крупно обидел, и весь окружающий мир в этом виноват.

Его слова, кажется, совсем не понравились верзиле, потому что тот вдруг взревел, и набросился на Джеда с кулаками.

– Стой, Юичиро! – фарфоровая статуэтка Рей Хино, не моргнув глазом, втиснулась между мужчинами, и уперлась своими ладошками в грудь верзиле. – Я не встречаюсь с этим парнем, мы просто пытаемся спасти свадьбу Усаги!

– А что не так с ее свадьбой? – поинтересовался старикашка, который уже схватил тяжелую вазу, явно намереваясь разбить ее о голову Джеда.

Джедайт подумал, что Рей, наверное, очень неудобно разъяснять ситуацию, пытаясь при этом остановить своего дружка, ведь он был на две головы ее выше.

– Все с ней не так, – благородно пустился в объяснения Джед.

Старик слушал его внимательно, время от времени грустно вздыхая. Вздохи тонули в пыхтящих звуках перепалки между Рей и Юичиро, в которой явно лидировала девушка – она где-то раздобыла серьезное оружие в виде метлы.

– Что ж, это меняет дело, – заключил дедушка Рей.

А потом – прежде, чем Джед даже успел заметить, – он уже оказался позади Юичиро, ловко, как обезьяна, взобрался тому по спине и со всей силы огрел послушника вазой по затылку. На этом драка была закончена – с безоговорочной победой семейства Рей.

– Ладно, давай сюда мою записную книжку, – сказал старикашка, невозмутимо слезая с бесчувственного тела Юичиро, – есть у меня один знакомый, давно пора стребовать с него должок…

Рей протянула ему книжку и он направился к выходу с достоинством императора. Возле двери он обернулся, смерил взглядом раскрасневшуюся от схватки внучку и растрепанного после нападения на кухне Джеда, и погрозил им пальцем:

– Смотрите мне тут!

Когда он покинул комнату, Рей повернулась к Джеду, мало того, что пунцовая от смущения, но еще и с очень необычным для нее виноватым выражением на лице.

– И это еще лучшая часть моего семейства, – развела она руками.

Джед посмотрел на нее и решил, что в такой Рей и впрямь есть что-то привлекательное.

– Лучшая – это точно. А вот дружок у тебя…

– Он мне не дружок, – вздохнула Рей, – Юичиро послушник в храме, и мой хороший друг.

– Его явно не устраивает такой расклад, – Джед осторожно ткнул носком туфли руку лежащего без сознания парня.

– А что мне прикажешь делать? Я предпочитаю не доверять мужчинам, даже таким хорошим, как Юичиро.

Джедайт рассмеялся.

– В таком случае, пару для работы ты выбрала идеально. Я предпочитаю не доверять женщинам.

За это можно, конечно, сказать спасибо Тетис. Он и до встречи с ней был не очень общительным парнем – больше предпочитал сложные механизмы и книги, чем общение с девушками, но безнадежным все-таки не был. Но после предательства девушки, с которой Джед планировал провести всю свою жизнь, ситуация усугубилась. Теперь любое существо женского пола, независимо от возраста, заставляло его напрячься, и каждую секунду ждать подлости. Он предпочитал не разговаривать с ними, не смотреть на них, и по возможности вообще не находиться в одном помещении. Исключением была, разве что, Усаги – но она оказалась совершенно неземным созданием, поэтому Джедайт не причислял ее к остальной группе.

– Очевидно, какая-то красотка разбила твое нежное сердце? – спросила Рей, вернув на свое лицо прежнее насмешливо-надменное выражение.

Джедайт тут же посерьезнел. Нет, женщины совершенно одинаковы и бесконечно коварны. Стоило ему только на секунду поверить, что под маской невыносимой снобки скрывается нечто более глубокое и сердечное, как пожалуйста – она тут же надавила на самое больное, и сделала это с довольной улыбкой. А еще – Джедайт только что заметил это, и это наблюдение все только усугубило – темные волосы с густой прямой челкой и снежно-белая кожа придавали Рей Хино определенное сходство с Тетис.

Верно, женщины все одинаковы.

– Очевидно, какой-то красавчик разбил твое? – бросил он как можно презрительнее.

Джеду было немного стыдно, но полный яростного огня взгляд Рей принес ему мрачное удовлетворение.

========== 02:30. Секунды откровенности ==========

Минако скинула свои ярко-желтые туфли еще в коридоре, осторожно взяла их в руку и на цыпочках подкралась к номеру.

Кунсайт остался внизу, рядом с машиной, и, чтобы он не тратил время впустую, Минако вручила ему свой телефон и рассказала, как просмотреть новостную ленту в интернете. Ему полагалось найти своим внимательным серым взглядом музыкальные события, которые они могли пропустить во время первых поисков. Минако же в это время предстояла задача практически нерешаемая – найти свое платье, надеть его и привести себя в порядок за минимальное количество времени.

В номере стояла глубокая тишина. На полу в обширной гостиной все еще оставались следы девичника – пара пустых бутылок от шампанского, два больших блюда, засыпанных крошками от печенья, пижамы, скинутые в небрежную кучу, а еще расчески, заколки и ленты. Быстрым движением Минако провела рукой по волосам, отметив, что коса, которую так тщательно заплетала ей Рей, растрепалась и потеряла вид.

– Вот так всегда, – вздохнула она и принялась распускать подругин шедевр.

Платья подружек невесты аккуратно висели на изогнутой люстре с пятью плафонами, прямо рядом с белоснежным тонким шелком свадебного платья. На секунду Минако позволила себе прикоснуться к чехлу, под которым явно ощущалась мягкость легкой белой ткани, и мягко улыбнулась. Каждая девочка мечтает о дне своей свадьбы, но Усаги мечтала о нем больше всех остальных знакомых Минако. Она помнила, как они вместе с Усаги, две беззаботные школьницы, сидели после уроков в кафе-мороженом за двумя огромными стаканами ледяного молочного коктейля, и обсуждали все составляющие свадьбы – цветы, и банкет, и платья – больше всего, конечно, платья.

А теперь вся эта огромная мечта Усаги находится под угрозой, и зависит от восьмерых людей, которые никак не могут поладить между собой.

– Мина?

Она обернулась, уверенная, что своими неловкими движениями разбудила невесту, но там оказалась Мако. Тоже растрепанная, уставшая, но взбудораженная.

– Ты что здесь делаешь? – прошептала Минако.

– Я пришла за платьем, – Макото потянулась и сняла с люстры свое платье – темно-зеленое, с мелкой вышивкой по краю глубокого декольте и узкой атласной юбкой, – Нефрит нацелился в какой-то сверхпафосный ресторан. Говорит, нам необходимо его посетить, а меня и на порог не пустят в таком виде.

– Да уж, – покачала головой Минако, – Нефрит за словом в карман не полезет.

Макото вдруг захихикала – сначала тонко, стараясь прикрыть рот рукой, затем – уже громче и уверенней.

– Зато я облила его итальянскую рубашку стаканом кофе!

– Он опять называл тебя «розочкой»?

– Это тоже, – махнула рукой Мако, – но облила я его случайно. Слишком резко нажала на тормоза. Стоило видеть его лицо – уморительнее ничего не видела!

Она кратко пересказала Минако о своей поездке с Нефритом, пока та помогала ей застегивать платье, а после они поменялись ролями – теперь уже Минако жаловалась подруге на своего льдиноподобного напарника.

– Постой, – подумав, произнесла Мина, – если ты испортила рубашку Нефрита, то почему он не поехал переодеваться?

Макото закатила глаза и принялась осматривать оставленные на полу бутылки шампанского на предмет последних капель алкоголя.

– Ты не поверишь, но у этого пижона в бардачке лежат запасные сорочки!

Минако вполголоса расхохоталась.

– А что, запасного платья для тебя у него не нашлось?

– Нашлось, – совершенно серьезно произнесла Макото, прежде, чем снова прыснуть, – но я решила не рисковать.

Им вдруг стало так смешно, что тут же пришлось зашикать друг на друга, чтобы не разбудить Усаги. Минако подумала, что отдала бы все на свете за то, чтобы вернуться в начало вечера и отговорить подруг от вовлечения шаферов в это дело. Они прекрасно справились бы вместе, как делали все на свете до этого. Им впятером всегда было так легко и просто друг с другом – даже когда они ругались, ссоры выходили какими-то несерьезными, и быстро заканчивались. И Минако совершенно не хотелось возвращаться из этой теплой дружеской атмосферы к мрачному надменному Кунсайту.

– Пора, – произнесла Макото, бросив взгляд на настенные часы, – если через пару минут не появлюсь, Нефрит устроит скандал.

Она поторопилась к выходу, и Минако едва успела ее окликнуть.

– Макото! Ты кое-что забыла.

Минако усмехнулась и указала подруге на ее ноги. В спешке та успела надеть платье, но совершенно забыла поменять на туфли свои ковбойские сапоги. Выглядело это очень забавно и нелепо – мягкий шифон, вышивка и вытертая кожа со стоптанными каблуками.

– Спасибо, Мина, – всплеснула руками Мако, – если бы этот заносчивый воображала увидел меня так, он бы насмехался надо мной всю оставшуюся жизнь!

Она послала подруге легкомысленный воздушный поцелуй и выбежала из комнаты.

Минако задержалась только на несколько минут, чтобы выключить везде свет и убрать следы своего пребывания, а после спустилась вниз. Она ослепительно улыбнулась мальчишке-портье, совершенно сбив его с толку, и выбежала в холодный ночной воздух, где ее ждал Кунсайт.

– Как я выгляжу? – спросила Минако, покрутившись на месте, чтобы можно было рассмотреть ее платье со всех сторон.

– Ослепительно, – недовольным тоном произнес Кунсайт.

Платье Минако и впрямь сверкало золотистыми блестками и пайетками, в большом количестве нашитыми на короткую юбку.

Девушка скривила забавную рожицу и летящим шагом подошла к мужчине.

– Никак не пойму, – протянула она, ожидая, пока перед ней откроют дверь машины, – это комплимент или оскорбление?

– Огромное вам спасибо, мистер Горо! – Ами протянула ладонь и пожала старику руку, от всей души ему улыбнувшись, – не знаю, что бы мы без вас делали!

Зойсайт кивнул головой, показав, что присоединяется к ее словам. Зануда, конечно, часто говорила заумно и не по теме, но сейчас была совершенно права. Он с ужасом думал о том, чем бы они сейчас занимались, если бы мистер Горо не страдал бессонницей и не ответил на их звонок. Наверное, до сих пор тянули бы столы на собственных спинах.

– Бросьте, милые, – улыбнулся в ответ мистер Горо, с отеческой заботой сжимая тонкую бледную ладошку Мицуно, – для меня было честью помочь вам. Ну, а теперь нам пора. Дома меня ждет стакан теплого молока и хороший крепкий сон.