Текст книги "Согласно традиции (СИ)"

Автор книги: Rubus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

– Мой мир никогда не будет прежним, – упавшим тоном произнес Нефрит. – Не знаю, как ты, розочка, а я намерен откупорить первую бутылку вина уже сейчас. Что-то подсказывает, что денек выдастся непростым.

С этими словами он торопливо скрылся за поворотом тропинки, напоследок нежно сжав ладонь Макото, словно говорил «держись!».

– Макото, – осторожно начала Ами, поднимая на подругу полные надежды синие глаза. – Может, ты поговоришь с господином Накаджима? Ну, объяснишь ситуацию?

– Я не понимаю, зачем вы вообще его заперли? – всплеснула руками Мако.

Она никак не ожидала подобного безрассудства от Ами. Минако и Усаги – пожалуйста, те всегда сначала делали, потом думали. Рей – возможно, особенно после трех бокалов вина. Но Ами?

– Мы запаниковали, – пожала плечами Мицуно.

– Пометь себе где-нибудь, что тебе нельзя паниковать.

– Но ты можешь что-нибудь сделать?

Макото тяжело вздохнула.

– Попробую.

Она впервые за все время работы в этом саду порадовалась тому, что хозяин любил приударить за своими молоденькими садовницами, несмотря на наличие такой же, как он, тучной и сварливой жены.

Еще больше она порадовалась собственной предусмотрительности и вовремя включенному однажды диктофону.

========== 08:00. Что-то новое ==========

– Ищи свою любовь!

Минако раскинула руки, едва не ударив Кунсайта по носу. Она подпевала играющей песне с таким энтузиазмом, что почти перекрывала настоящих исполнителей по энергетике.

– Ищи свою любо-о-овь, – и она поднесла к лицу кулак с зажатым в нем воображаемым микрофоном.

Кунсайт усмехнулся.

На последних тактах песни Минако еще успела поиграть на невидимых барабанах и только потом откинулась на сидение автомобиля, блаженно прикрыв глаза.

– Ну как? – спросила она после того, как отдышалась, и смахнула с лица растрепанную челку.

– Весьма посредственная песенка. Вам с Усаги это и правда нравится?

– Ты просто завидуешь. Потому что они красивые и популярные, и богатые… хотя, ты, конечно, тоже богатый…

Она продолжила тараторить что-то, отчаянно жестикулируя, и Кунсайту даже пришлось заглушить музыку в плеере, чтобы немного снизить уровень шума в салоне.

Удивительно, но сердиться на нее, такую громкую и возбужденную, совсем не хотелось. Айно можно было понять: она несколько лет грезила о том, чтобы попасть на концерт любимых исполнителей, а судьба подкинула ей подарок куда более щедрый.

– Я не могу поверить, что они согласились! – повернулась Минако. Щеки у нее были красные от недавнего «выступления», а в светлых глазах горел огонь. – Дождаться не могу, чтобы увидеть лицо Усаги, когда ребята появятся на свадьбе!

Они попрощались с солистами «Трех звезд» минут двадцать назад, договорившись о времени и месте следующей встречи. За время «делового завтрака», как его, смеясь, окрестил Сейя, они успели выпить бесчисленное количество кофе в круглосуточной кофейне, съесть по паре свежих апельсиновых булочек и обсудить, казалось, все на свете, связанное со свадьбой или нет. Список песен составляли Минако и Сейя – Кунсайт сразу же признал свою капитуляцию, попросив только о том, чтобы Айно не слишком увлекалась попсовыми балладами и помнила о существовании собственного музыкального вкуса у жениха. Пока шло обсуждение, сам он рассказывал Тайки обо всем, что произошло за эту ночь. Старший из музыкантов оказался на удивление приятным образованным молодым человеком, поэтому уже через несколько минут после начала беседы Кунсайт обнаружил себя втянутым в увлекательную дискуссию об известных джазистах, упомянутых в книгах Мураками. С трудом прервавшись, он кинул взгляд на Минако, которая как раз показывала что-то Ятену на экране своего телефона.

– Вы уже закончили? – удивился Кунсайт.

Она подняла взгляд и быстро кивнула.

– И песню на первый танец выбрали?

– Выбрали. Но какую, я тебе не скажу.

– Минако!

– Не переживайте, – вступился за девушку Сейя. – Мина сделала отличный выбор.

Польщенная «Мина» залилась краской и поспешно уткнулась взглядом в телефон, чтобы скрыть рвущуюся наружу счастливую улыбку.

Кунсайт только закатил глаза.

С этого момента он по непонятной причине стал недолюбливать Сейю.

В итоге Минако оказалась настолько взбудоражена, что даже идти спокойно не могла: то и дело срывалась на бег или подпрыгивала на месте, едва не пританцовывая. Кунсайту пришлось сделать пару замечаний, когда она принялась за эти выкрутасы на улице – люди косились на них с подозрением, и, спустя некоторое время он понял, что девушку просто-напросто считают пьяной.

Впрочем, причина такой радости была вполне понятна: смазливый блондинчик Ятен оказался страшным кошатником и буквально влюбился в Артемиса, пушистого белого кота Минако. Настолько, что даже подписался на «инстаграмм» Айно, чтобы иметь возможность и дальше следить за жизнью ее любимца. Самому Кунсайту это казалось ужасной глупостью, но девчонка выглядела такой счастливой из-за этой мелочи, что только настоящее чудовище могло сейчас высмеять ее наивные мечты.

В итоге он сдался и даже позволил включить в машине песню «Трех звезд».

Пусть лучше болтает без умолку здесь, чем привлекает к себе лишнее внимание на улице.

Теперь им предстояла дорога в дом Минако, чтобы девушка успела принять душ и забрать все необходимое для сборов. Настроение у обоих было приподнятым, под стать солнечному теплому утру. Даже тот факт, что совсем недавно они находились в полицейском участке, не мог омрачить светлые мысли.

– … а какой Тайки галантный! – вывел Кунсайта из задумчивости звонкий голос девушки. – В такого и влюбиться не грех…

Она прикрыла глаза и приложила к сердцу ладони, погрузившись в мечты о своем прекрасном принце в кожаных штанах, и Кунсайт вдруг задался одним неожиданном вопросом.

– Минако? – начал он, решив, что вопрос ее не обидит, а значит, вполне может быть озвучен.

– Что? – девчонка распахнула глаза и улыбнулась.

– Почему ты ни с кем не встречаешься?

Они уже завернули на узкую, укрытую кронами высоких деревьев улицу, где стоял дом семейства Айно, поэтому Кунсайт очень надеялся, что успеет услышать ответ еще до того, как заглушит мотор.

– Просто ты ведь красивая и забавная, – пояснил он, чтобы заполнить повисшее молчание, одновременно выравнивая руль и поглядывая на дорогу. – Я смотрел, как легко ты разговаривала с этими ребятами, какой была естественной и живой в общении. Да они оказались очарованы уже через минуту! Неужели, при такой харизме и с твоей-то влюбчивостью, ты все еще одинока?

Минако пожала плечами.

– Ну, так это же влюбленности, верно? В кинозвезд и музыкантов легко влюбляться и мечтать о том, как они со сцены стадиона будут признаваться тебе в любви. Это забавно – воображать себя подружкой звезды, но, честно говоря… я не хочу быть подружкой звезды, я сама хочу быть звездой. В смысле, – она облизнула губы, собираясь с мыслями, – я не хочу быть в тени мужчины, которого люблю. Это ведь неправильно, так? Я хочу быть ему равной, быть для него поддержкой настолько же, насколько он сам поддержка для меня. А такую любовь не так-то просто найти, она не свалится на тебя в один прекрасный момент… вот у этого дома останови, пожалуйста.

Кунсайт заглушил мотор, переваривая услышанное. В тот момент, пока эта девочка выдавала суждения, до которых еще многие его ровесницы не доросли, он мог только смотреть на потемневшие от серьезности голубые глаза, на кроткую улыбку, на светлые волосы, золотом сияющие на солнце. Только смотреть и восхищаться тем, насколько разной могла быть Минако Айно, и насколько серьезно, при всей своей легкомысленности, относилась к любви.

– Звучит мудро… – неожиданно охрипшим голосом произнес он.

Минако горько хмыкнула и бросила на него пристальный взгляд исподлобья.

– Для глупой канарейки?

Кунсайт пораженно застыл.

Как она могла знать о прозвище, которое он и в кругу друзей-то нечасто произносил?

– Думаешь, я не знаю, какой ты видишь меня? – грустно покачала головой Минако и принялась накручивать на палец прядь волос. – Глупенькой девчонкой, которая только и умеет, что визжать на концертах, вешаться на шею симпатичным парням и красить ногти в разные цвета. Но про “канарейку” мне сказал Мамору. Совершенно случайно – он вряд ли даже помнит, когда это произошло. Хотя, надо признать, прозвище, вообще-то, удачное. Особенно, – и она улыбнулась, одергивая подол желтого платья, – сейчас.

Кунсайт растерянно потер ладонью шею. Очевидно, от него не ждали извинений. Но что тогда он должен был сделать?

– В свое оправдание могу сказать, что придумал его после того, как узнал, что записан у тебя в телефоне как «бронтозавр». Мамору, знаешь ли, неосознанный двойной шпион.

Минако вдруг рассмеялась, прикрыв лицо ладонью.

– Не «бронтозавр», – сквозь смех выдавила она. – Ты записан у меня в телефоне как «ворчезавр». Это потому, что ты постоянно ворчишь. Ну, я так раньше думала.

Тогда рассмеялся и он – легко и беззаботно, как не смеялся уже очень давно. В лучистых глазах Минако, которая была кем угодно, но не глупой канарейкой, в ее звонком смехе и в золотистом загаре худеньких плеч ему почудилось яркое солнце, теплое и живое.

И как положено любому айсбергу, под этим солнцем он оттаял.

Минако вместе с матерью жила в маленьком двухэтажном коттедже, построенном из светлого кирпича, с оконными рамами, выкрашенными в апельсиновый цвет. Перед входом был разбит небольшой садик, в котором росли кусты гортензии и спиреи, и еще целая полянка разноцветных цветов. В газоне, давно уже не стриженном, виднелись выцветшие фигурки садовых гномов, а на крошечной террасе под окнами примостился белый плетеный столик и два стула. Сад выглядел так, словно его изо всех сил стараются привести в порядок, но по какой-то причине постоянно забывают.

Впрочем, это вполне было похоже на Минако.

Они прошли по дорожке, вымощенной светлыми плитками, сквозь щели которых проросли травинки, и поднялись по тихо скрипнувшим ступенькам на крыльцо. Минако застыла у двери, прислушиваясь.

И тут дверь распахнулась.

– Минако!

На крыльце появилась крошечная женщина – даже невысокой Минако она едва доходила до подбородка. Их с легкостью можно было бы принять за сестер, но тонкая сеточка морщин в уголках глаз женщины ясно давала понять, что разница в возрасте у них больше, чем положено сестринской. У нее была такая же форма лица сердечком, как и у Минако, но все остальные черты лица неуловимо отличались. Серо-зеленые глаза посажены чуть ближе, нос чуть менее вздернут, губы тоньше. Длинные каштановые волосы были собраны в низкий хвост и перекинуты через плечо. А еще на ее лице было написано выражение крайнего беспокойства – у Минако Кунсайт такого еще никогда не видел.

– Все в порядке? – спросила женщина хорошо поставленным звонким голосом.

Минако закатила глаза и отмахнулась.

– Все в порядке, мам.

Она ловко проскочила мимо женщины в дом, знаком позвав за собой Кунсайта.

Стало ясно, что представлять его никто не собирался.

– Доброе утро, госпожа Айно, – Кунсайт вежливо улыбнулся. – Прошу прощения за столь ранний визит…

– Вы Кунсайт, да? – прищурилась мама Минако, окидывая его оценивающим взглядом. – Ами с вашим другом уже заходили ко мне часа в два ночи, так что меня не удивишь ранним визитом. Зовите меня Киоко. И добро пожаловать.

Она пригласила Кунсайта пройти внутрь, в светлый холл, который, наверняка, до посещения этого дома Зойсайтом и Ами, был со вкусом обставлен. Теперь же он выглядел пустым и негостеприимным, хотя и было заметно, что Киоко, как могла, уменьшила последствия набега ночных варваров.

– Мы ненадолго! Только душ примем! – из двери ближайшей комнаты появилась Минако.

Она уже раздобыла где-то яблоко и теперь торопливо прожевывала огромный кусок, одновременно бегом поднимаясь по лестнице.

На седьмой ступеньке она остановилась, медленно повернулась и, тщательно прожевав, пояснила:

– То есть, мы, конечно, не вместе примем душ. Сначала я, потом он. Или наоборот. Но точно не вместе.

Подумав еще секунду, она кивнула, словно удовлетворившись собственным объяснением, и продолжила путь наверх, правда, теперь уже медленнее.

Кунсайт услышал рядом тяжелый вздох, но не повернулся.

Он совсем не хотел, чтобы у матери Минако была хоть какая-то возможность понять, что гость сейчас всеми силами прогоняет мысли об ее дочери в душе.

Надо как-то отвлечься.

– Она надолго? – спросил Кунсайт.

Киоко кивнула.

– Ее теперь оттуда и за волосы не вытащишь, пока она не использует все косметические тюбики и не споет альбом «Трех звезд». Хотите чаю?

***

Когда горячие струи воды ударили по плечам, Минако едва не застонала от наслаждения. До этой минуты она и не думала о том, насколько устала за эту ночь. Все произошедшее казалось странным сном, бесконечным калейдоскопом невероятных событий, запомнить которые можно было только урывками, яркими пятнами. Преграждающая путь широкая рука, полутьма закулисья и яркий свет стробоскопов, лацканы желтого пиджака, горький привкус дешевого кофе, свежий запах одеколона Ятена…

Тонкие чернильные линии, переплетающиеся в замысловатый узор на коже, аромат лимона и ментола, дымчатый цвет глаз, светлые пряди волос, такие мягкие на вид, что хочется прикоснуться…

Минако закрыла глаза и уткнулась лбом во влажный кафель стены, подставляя под горячую воду макушку.

Вот и все.

Здравствуй, новое утро, здравствуй, новая влюбленность.

Даже смешно становилось от того, насколько просто это произошло.

Минако всегда ждала любви. Той самой, настоящей, от которой коленки подгибаются и голова кружится, как от стакана яблочного сидра. Она вглядывалась в лица прохожих мужчин, она изучала врачей и преподавателей, оценивала случайных попутчиков в автобусе в надежде столкнуться взглядами и понять, что это судьба. Каждый раз представляла, что вот он – ее единственный суженый, с которым она проживет долго и счастливо. Даже друзей Мамору не миновала эта участь, хотя Минако скорее лишилась бы языка, чем призналась подругам, что всерьез рассматривала Нефрита, Джедайта и Зойсайта как потенциальных спутников.

Только Кунсайт никак не хотел представать в этой роли, только он один.

Наверное, стоило сразу догадаться. У судьбы весьма своеобразное чувство юмора.

– Ну почему так всегда? – прошептала Минако, легонько стукнув кулаком в стену.

Минако Айно ждала любви и радовалась каждой новой влюбленности.

Но прежде у нее всегда была хоть небольшая надежда на взаимность, на счастливый исход.

Теперь же…

На что бронтозавру глупая канарейка?

Минако хмыкнула, резко закрутила вентили, перекрывая воду, и вышла из душевой кабины. По телу тут же пробежал холодок, заставив вздрогнуть от неожиданности. Больше всего хотелось вернуться обратно в заполненную паром кабину, где было тепло, пахло шоколадным гелем для душа, а все проблемы были надежно отрезаны матовым стеклом.

Но ее водные процедуры и так уже затянулись. Минако схватила с вешалки платье, торопливо натянула его через голову и потянулась за расческой. После нескольких часов, проведенных в полицейском участке, волосы были в невообразимом беспорядке. Казалось, что расчесать их можно, только выдернув при этом большую часть.

На то, чтобы привести себя в порядок и наскоро нанести подходящий макияж, ушло около получаса, и Минако, на бегу прокрашивая ресницы, уже представляла, как ее будут отчитывать за неторопливость.

Не утруждая себя уборкой, она оставила косметику на полке, а полотенце – небрежно брошенным прямо на полу, и поспешила спуститься в гостиную.

К ее удивлению, Кунсайт вовсе не выглядел раздраженным или сердитым. Он спокойно сидел в кресле, склонившись над журнальным столиком, и что-то разглядывал. В смуглой руке, аккуратно отставленной в сторону, чтобы ничего не заляпать, была тонкая фарфоровая чашка из лучшего семейного сервиза.

Мама как раз рассказывала что-то невероятно забавное, судя по всему. Она то и дело хихикала, прикрывая ладонью рот, и тыкала пальцем в толстый ветхий альбом на столике.

В голову Минако закрались подозрения.

– Я закончила, – громко произнесла она, огибая кресло, в котором сидел Кунсайт, и попыталась украдкой заглянуть в альбом.

Так и есть. Детские фотографии! Целый альбом ее детских фотографий, тех, на которых Минако в глупых костюмах Микки-Мауса и с криво отстриженной челкой собственного дизайна.

– Душ свободен, – девушка склонилась почти к самому уху Кунсайта, чтобы он наверняка услышал.

Гостю, казалось, и дела нет до того, что она говорит. Он лениво отмахнулся, продолжая разглядывать заклеенные выцветшими фотографиями страницы.

– Твоя мама предупредила меня, что ты можешь бесконечно принимать душ, поэтому я съездил в отель и переоделся там.

Только теперь Минако заметила, что на нем уже другой костюм – идеально-черный, выглаженный до остроты стрелок на брюках, со светло-голубым краватом, не завязанным, а просто сколотым булавкой, и такого же цвета платком в нагрудном кармане.

Значит, ему предстоит быть парой Ами.

Это была идея Рей – подобрать для шаферов галстуки и платки под цвет платьев подружек невесты. Они тогда с девчонками еще долго обдумывали эту идею и едва не рассорились, распределяя между собой парней. Ами первой забрала себе Кунсайта, потому что просто позвонила ему, пока все остальные ругались, и спросила, как он относится к оттенку «ниагара». Минако оказалась второй по проворности: быстро оценив оставшиеся кандидатуры, она заявила, что забирает Джедайта. Это автоматически решило все дальнейшие споры. Никто бы не хотел увидеть, что будет, если Макото и Нефрит окажутся в одной цветовой гамме, поэтому Рей благородно забрала болтливого красавца себе.

Теперь же, оценив, как пресловутый «ниагара» оттеняет глаза Кунсайта, Минако всерьез задумалась, не поздно ли еще поменяться шафером с Ами.

– Так значит, семь лет занималась игрой на фортепиано? – Кунсайт повернул голову, и запах ментола от его волос стал еще сильнее. – Киоко рассказала мне, что ты однажды едва не выиграла конкурс у Маико. А я-то удивлялся, откуда в нашем разговоре всплыло имя Рахманинова!

– Третий концерт? – уточнила мама, подливая Кунсайту в чашку еще чая. – Это ее любимый. Она могла целыми днями его разыгрывать, приходилось ее из-за фортепиано сладостями выманивать…

– Мама! – прошипела Минако, прожигая родительницу негодующим взглядом. – Кунсайт, мы разве не опаздываем?

Он выверенным движением вскинул руку, обнажая хромированный браслет часов на запястье, и бросил на них быстрый взгляд. Минако затаила дыхание, в который раз поразившись тому, насколько элегантно у него выходили самые простые движения. На лице у нее против воли появилась восхищенная улыбка, но Минако тут же постаралась ее стереть и украдкой посмотрела на маму – не заметила ли та дурацкого выражения на лице дочери?

Впрочем, через мгновение она поняла, что зря волновалась. Мама и сама смотрела на Кунсайта с таким обожанием во взгляде, что Минако не сомневалась – будь у нее хоть какой-нибудь шанс, она бы тут же его усыновила.

Ну разумеется, «мистер совершенство» намного лучше глупенькой безалаберной дочери!

– Увы, Минако права, – печально улыбнулся Кунсайт. – Как бы прекрасен и гостеприимен ни был ваш дом, я вынужден его покинуть.

– Так вы приходите еще!

– Мама!

Минако со стоном отвернулась, чтобы спрятать свое пылающее лицо от проницательного серого взгляда. Она слышала, как Кунсайт поднялся из кресла, передал ее матери чашку с недопитым чаем и поблагодарил за теплый прием. Оставалось только догадываться, как ему удается по-прежнему оставаться предельно вежливым и дружелюбным. Сама Минако, проведи она утро в такой безумной семейке, уже бежала бы куда подальше, только ее и видели. А он ведет себя так, словно в жизни ничего лучше с ним не происходило.

– Пойдем, – теплая ладонь легла ей на плечо и мягко подтолкнула в сторону выхода. – Еще раз большое спасибо, Киоко. Чай был восхитителен.

– Вам спасибо, что составили компанию и немного пояснили происходящее, а то из моей дочери и слова по делу не вытянешь…

Минако, красная как рак, рискнула все-таки поднять взгляд на своего спутника и очень удивилась, заметив, что он улыбается.

– Напротив, – мягко произнес он, – у Минако удивительный дар красноречия.

В доме тут же стало слишком жарко. Вдруг резко перестало хватать воздуха, и каждый вдох, который она могла сделать, тут же наполнялся ненавязчивым ментоловым запахом, а это только усугубляло ситуацию. Если бы Кунсайт не обнимал ее так крепко за плечи, Минако бы лишь пискнула что-то невразумительное, убежала и заперлась в своей комнате. Вместо этого она выдавила из себя улыбку, которая со стороны наверняка выглядела жалкой.

Кунсайт еще раз попрощался с мамой Минако у самой двери, попросил саму Минако поторопиться и твердым уверенным шагом направился к машине.

– Я еще позвоню тебе вечером, идет, мам?

– Подожди, Минако, – Киоко осторожно дотронулась до локтя дочери.

– Что?

– Я просто хотела сказать… этот мужчина – нечто! Признаюсь, я иногда переживала, что ты свяжешься с каким-нибудь бездельником, вроде этих твоих любимых певцов, но ты сумела удивить меня…

– Мам! – перебила Минако, прежде, чем женщина успела себе напридумывать невесть что. – Кунсайт не мой возлюбленный. Мы просто помогаем Усаги и Мамору, вот и все! Я ему вовсе не интересна.

Хотя в машине он назвал меня “красивой”…

– Да? – удивленно вскинула брови Киоко. – Милая, он послушно просмотрел все пять твоих альбомов из детского сада и похвалил твое красноречие. Ты уверена, что правильно понимаешь ситуацию?

– Он просто хорошо воспитан.

– Никакого воспитания не хватит на тридцать фотографий пятилетней тебя в образе Марайи Кэрри, поверь мне.

Минако, совершенно запутавшись, сослалась на нехватку времени и поспешила выбежать на крыльцо, чтобы остудить пылающие от смущения щеки. Она не хотела в этом признаваться, но слова матери ее порадовали. Может быть, Кунсайт и впрямь интересуется ей?

На секунду она остановилась посреди двора, чтобы отдышаться, и откинула голову, вглядываясь в прозрачное голубое небо. Легкий прохладный ветерок тут же погладил ее по скулам и принес с собой запах свежей зелени и тонкую, неуловимую цитрусовую ноту. Минако прикрыла глаза и улыбнулась.

– Все в порядке? – прозвучал рядом глубокий голос Кунсайта.

– Наслаждаюсь прекрасным утром. Что ты сделал с моей мамой? Она просто влюблена в тебя.

– Это один из многих моих талантов.

– О да, ты человек с миллионом талантов, куда мне…

– Сказала девушка, что играет третий концерт Рахманинова.

Минако открыла глаза и посмотрела на Кунсайта. Он еще никогда не казался таким потрясающим, как сейчас. Солнечные лучи играли золотистыми бликам на его светлых волосах и смягчали резкие черты лица; в глубине серых глаз вдруг заиграла льдистая синева, перекликающаяся цветом с тонким шелком платка, а в уголках обычно сурово сжатых губ притаилась теплая улыбка.

Такого мужчину не жалко любить даже безответно.

– Кунсайт? – встретив удивленный взгляд, Минако усмехнулась. – Поехали на свадьбу.

***

У ботанического сада, где должна была состояться церемония, их встретила уже полностью собранная Макото, которая передвигалась мелкими шажками из-за слишком узкой юбки и то и дело шипела себе что-то под нос.

– Где были мои глаза, когда я выбирала это платье? Доброе утро, Кунсайт. Мина, какие новости?

– Самые лучшие, – заверила ее Минако после крепких приветственных объятий. – Если ты позволишь, я оставлю пока подробности в секрете, но поверь мне, ты не разочаруешься в своей подруге.

Мако звонко расхохоталась, шутливо хлопнув Минако по плечу.

– В тебе нельзя разочароваться – только поразиться новым граням твоих возможностей.

– Я бы не сказал точнее, – согласился Кунсайт. – Макото, прости за прямолинейный вопрос, но Нефрит жив?

В руках у главного шафера была небольшая коробка размером с обувную, перетянутая желтой лентой. Он забрал ее с заднего сидения автомобиля после того, как припарковал свой сверкающий на солнце «форд» около красного «феррари». Минако снедало любопытство по поводу содержимого коробки, но она никак не могла уличить момент чтобы, якобы ненароком, спросить о ней.

– Что с ним станется! – неожиданно нежно произнесла Мако. – Держит стремянку для Ами, пока та поправляет вывеску с именами.

Они отправились на поляну, предназначенную для праздника, где в лабиринте столов и стульев им пришлось уворачиваться от нескольких удивительно быстрых и ловких официантов, снующих туда-сюда с большими подносами.

– А этих ребят вы где нашли? – спросила Минако, пропуская очередного официанта и провожая его взглядом.

Макото едва заметно нахмурилась.

– Вообще-то, я надеялась, что их нашли вы. Ни Нефрит, ни Юки, ни Ами понятия не имеют, откуда они взялись. Но действуют они весьма профессионально.

И она указала на расположившиеся под гигантской плакучей ивой столы, которые уже наполовину были заставлены закрытыми пока блюдами, тарелками и подносами.

– Может, это Рей? – пожала плечами Минако.

– Судя по всему, – Макото улыбнулась, но растерянное выражение никуда с ее лица не делось.

Пока они вели этот маленький диалог, к ним уже подошли Ами и Нефрит. Мицуно все еще была одета в джинсы и майку, а вот второй шафер Мамору уже щеголял идеально скроенным костюмом и, как и задумывалось, красным галстуком. Правда, почему-то, в белый горошек.

– Ну наконец-то! – громко возвестил Нефрит, вскидывая голову к небесам. – Я уж начал было думать, что никто, кроме меня, эту ночь не пережил. Но верный айсберг вернулся к своему одинокому «Титанику»! – и он широко раскинул руки.

Кунсайт закатил глаза, но все-таки согласился на дружеское объятие и даже похлопал Нефрита по спине. Минако улыбнулась. Очевидно, в компании жениха Нефрит был своеобразным аналогом самой Айно – часто и не к месту шутил, заставляя своих друзей чувствовать себя в такие моменты неловко. Правда, как и в случае Минако, это неловкость после стольких лет была скорее показной.

Она повернулась к Макото, чтобы поделиться с ней этой мыслью, и внезапно застыла, как будто впервые увидела подругу. Она выглядела такой спокойной, почти умиротворенной – мягкий румянец на щеках, явно созданный не с помощью косметики, подозрительный блеск в глазах, мечтательная улыбка…

– Мако, можно тебя на минутку? – спросила Минако и прежде, чем получила ответ, схватила подругу за локоть и оттащила в сторону, к кустам жасмина.

– В чем дело? – удивленно захлопала ресницами Мако.

– Это ты мне скажи, – протянула Минако. – Скажи, почему ты выглядишь так, как будто всю ночь на ромашковом поле валялась, а не бегала по городу в панике?

– О чем это ты?

Минако открыла рот. Она права! Невозможно поверить, но бегающий взгляд Мако и то, как она нервно прикусывает губы, говорят сами за себя.

– Ты что же – переспала с Нефритом? – выпалила она, хлопнув в ладоши.

Подруга тут же зашикала на нее и стала осматриваться по сторонам, чтобы убедиться в отсутствии свидетелей.

– С чего ты… – Минако тут же бросила на нее такой взгляд, что Макото сдалась. – Ну ладно… как ты вообще догадалась?

– Да ты же светишься, как рождественская елка! Смотри, как бы тебя сегодня с невестой не перепутали!

Румянец на щеках Макото тут же стал пунцовым, как сережки-розочки, и Минако принялась обмахивать ее руками, чтобы немного остудить жар.

– Ну, Макото Кино, ну даешь… он тебя не обидел хоть? А то, если что, мы с Рей можем ему врезать.

– Не надо, ему сегодня и так досталось, – рассмеялась Мако, отпихивая от себя подругу, которую теперь просто распирало от любопытства.

Минако не знала, как реагировать на такие невероятные новости. С одной стороны, Нефрит был определенно из той породы мужчин, которых она бы советовала сторониться любой женщине от шестнадцати до шестидесяти. С другой – Макото за последние несколько лет никогда не давала повода усомниться в собственном здравомыслии. Да, раньше у нее были несчастные любовные истории, которые заканчивались традиционным для всех девушек вечером в кругу подруг – с потоком слез и вопросами «почему я?». Обычно после таких «сеансов поддержки» стрелки на весах у всех пятерых показывали лишние пару килограммов, потому что ничто не лечит разбитое женское сердце лучше, чем вишневое мороженое, посыпанное шоколадом и карамельным драже.

Но это было давно, когда они еще в школе учились. Сейчас же Макото внимательно следила за сохранностью своего сердца и фигуры, и вряд ли могла потерять голову от Нефрита всего за несколько часов, а значит…

Значит, эта история, возможно, длиннее, чем все подозревают.

Но выпытывать подробности сейчас нет никакого смысла – впереди еще уйма дел, связанных со свадьбой, и тратить время на разговоры пока что недопустимо.

Да и со своими собственными чувствами сперва не мешало бы разобраться.

Поэтому она только вытянула из Макото обещание собраться после свадьбы на небольшой девичник с вином, и отпустила ее на свободу.

Провожая взглядом высокую гибкую фигуру подруги, Минако краем глаза заметила Кунсайта, который стоял около одного из столов, и пытался завязать шейный платок, правда, пока безуспешно. Коробка с желтой лентой лежала рядом, осторожно втиснутая между белоснежным тонким фарфором и пятнистыми льняными салфетками.

Ну что ж, по крайней мере, Усаги и Макото точно меня не осудят, подумала Минако, решительным шагом направляясь к мужчине и мысленно молясь, чтобы никому из друзей не понадобилась ее срочная консультация.

– Помочь? – улыбнулась она, вставая прямо перед Кунсайтом.

Он посмотрел на нее, не опуская при этом головы, и это напомнило о том, как сама Минако всегда изображала главного шафера: вышагивала перед хохочущими подругами с высоко задранным носом и периодически смотрела по сторонам, брезгливо морщась.

Губы Кунсайта тронула смущенная улыбка.

– С галстуками я управляюсь ловко, а вот шейные платки мне еще не даются.

– Должна признаться, меня это даже радует, – произнесла Минако и ловко забрала у него из рук платок. – Когда вижу, что есть что-то, не подвластное тебе, я вспоминаю, что ты такой же человек, как и все мы.

Она заученным движением перекинула один конец кравата на другой, несколько раз обернула более длинный вокруг более короткого и осторожно затянула узел.

– Это называется «свадебным платком». Надеюсь, подойдет.

– Где ты научилась завязывать платки?

– Отец всегда просил меня помочь с галстуком, – рассмеялась Минако. – Говорил, что у меня узлы получаются лучше, чем у мамы.

– Спасибо.

Минако напоследок разгладила складки на платке, хотя на самом деле он и так уже выглядел безупречно. Просто это давало небольшую возможность оттянуть тот момент, когда нужно будет сделать шаг назад.

– А что в коробке? – выпалила она, вдруг вспомнив про загадочный подарок, который Кунсайт все утро таскал за собой.