Текст книги "Согласно традиции (СИ)"
Автор книги: Rubus
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)
– Нас и загребли, – сквозь кашель выдавил Кунсайт.
Вокруг повисла тишина. Мамору, Нефрит и Зойсайт застыли, удивленно разглядывая Кунсайта, который уже пришел в себя после приступа кашля, и теперь заправлял за ухо упавшие на лицо волосы и прикусывал губы, чтобы не расхохотаться. Джедайт его понимал – лица их друзей сейчас были просто уморительные.
Решив, что лучшего времени для еще одного признания не найти, он набрал в грудь побольше воздуха и произнес:
– Ах, да, Мамору, еще по поводу твоей машины…
***
Рей едва не подпрыгнула, когда услышала полный отчаяния вопль Мамору. Она как раз помогала Тетис расставлять маленькие букетики по столам и изо всех молилась о чем-то, что могло бы разрушить неловкое молчание.
Хотя, конечно, ее просьба исполнилась весьма необычным способом.
– Сделали с моей машиной что?!
Рей поежилась. Она бросила быстрый взгляд из-за плеча на диван, где расположились шаферы, и подумала о том, что стоило бы, наверное, подойти и помочь Джедайту с тяжелым объяснением. Но тут Мамору стремительно повернул голову в ее сторону, и Рей стыдливо отвела взгляд прежде, чем столкнулась с пронзительными синими глазами.
– Все в порядке? – тихо поинтересовалась Тетис, забирая из рук застывшей Хино маленький букетик из фиалок, которым та едва не переломала хрупкие стебельки.
– В абсолютном, – на одном дыхании выпалила Рей, прячась за растрепанной челкой.
Она сделала это не потому, что не желала показать смущение или неуверенность. Просто все время, что Джедайт был вовлечен в беседу шаферов, Рей ловила себя на непреодолимом желании смотреть на него.
Постоянно.
На то, как он рассеяно поправляет светлые вихры, или разглядывает носки своих ботинок в неловкие моменты разговора, или прячет ладони в карманах брюк.
И при каждом таком взгляде Рей тут же задумывалась о том, правильно ли она поступает. Не слишком ли резко ныряет в омут с головой, не успев даже составить описание живущих там чертей?
– Ты не прогадала, – усмехнувшись, произнесла Тетис.
Она при этом пыталась вернуть фиалкам прежнюю свежесть и аккуратно расправляла примятые лепестки, поэтому Рей не сразу поняла, о чем идет речь.
– Врезались куда? – раздраженно воскликнул в стороне Мамору, размахивая руками, и Рей снова вздрогнула.
Тетис, словно ничего не произошло, мягко улыбнулась и покрутила в пальцах крошечный медальон на серебряной цепочке, который висел у нее на шее. При каждом повороте под прозрачной поверхностью мелькало что-то красное, и Рей следила за каждым движением медальона, как зачарованная.
– С Джедом. Ты не прогадала, он отличный парень.
Щеки тут же залило жаром.
– Откуда ты…
– Ты копируешь его жесты. Неосознанно. Треплешь волосы без лишней нужды, мнешь пальцы. Такое обычно происходит на подсознательном уровне, когда нам нравится человек, и мы пытаемся таким образом узнать его лучше.
– Я знаю.
– О психологической подоплеке?
– О том, что не прогадала, – Рей улыбнулась, вспоминая, как держала его лицо в ладонях во время поцелуя.
Джедайт был нежным и строгим, немного безумным и поразительно спокойным. Он умел разогнаться от раздражительного хладнокровия до пугающей вспыльчивости за несколько минут. Он был таким разным – совсем, как она сама.
Поэтому Рей не боялась того, к чему может привести сегодняшнее утро.
Просто по привычке все еще не хотела оказаться с разбитым сердцем из-за симпатичного блондина с морского цвета глазами.
В сумочке тихонько пискнул телефон, сообщая о пришедшем сообщении, и Рей достала его, гадая, кому могла понадобиться в такой день.
« Я полностью оплачиваю ремонт автомобиля Мамору.»
Она подняла глаза, встретившись взглядом с Джедом. Уголки его губ слегка дрогнули в едва заметной улыбке, и он тут же вновь склонился над собственным телефоном, быстро что-то набирая.
Раздался еще один писк.
«Ты полностью оплачиваешь наш первый ужин.»
Рей рассмеялась.
Любые сомнения теперь отпали – она совершенно точно не прогадала.
Она как раз собиралась набрать в ответ что-то шутливое, но не едкое, когда ее ощутимо хлопнули ладонями по плечам. Обернувшись, она обнаружила рядом с собой Макото и Ами, у которых был такой заговорщицкий вид, словно они вот-вот предложат сбежать от всей этой свадьбы куда-нибудь на Кубу.
– Не знаю, что у них там происходит, – Мако мотнула головой в сторону шаферов и сжала пальцы на плечах подруги, – но советую отправиться к Усаги прежде, чем Мамору вспомнит про наше существование.
Ами кивнула. Она прижимала к груди тонкий кусок ткани нежно-голубого цвета и светло улыбалась, слегка щурясь, как будто ей в глаза постоянно светило солнце.
– Кроме того, – звонко произнесла она, – нам уже пора отдать ей что-то старое, что-то новое, что-то голубое и что-то взятое взаймы.
Рей нахмурилась.
– Я и забыла об этом, – призналась она, – Так что у меня ничего нет. А вы где раздобыли все это?
Подруги заговорили хором:
– Зой принес.
– Нефрит помог.
Рей удивленно вскинула брови и уже внимательнее присмотрелась к тонкой ленте атласного шарфика в руках Ами. Он определенно не принадлежал девушке – Рей прекрасно помнила, во что были одеты подруги в начале вечера, и подобных шарфов ни у одной из них не было. Так что, очевидно, это было «что-то голубое».
Поэтому она обратилась к Мако:
– И с чем же помог Нефрит?
Мако улыбнулась и осторожно выпутала из волос тонкий серебряный гребень со светло-зелеными розами, очень красивый, и, наверняка, старинный.
– Он сказал, что это принадлежало его бабушке, поэтому идеально подойдет для чего-то старого.
– Или для чего-то взятого взаймы, – задумчиво протянула Рей, прекрасно понимая, что в этом вопросе она совершенно провалилась, в отличие от девочек.
– Нет, оставьте как что-то старое, – вмешалась вдруг Тетис, торопливо стягивая через голову цепочку с медальоном.
Она уверенно протянула ладонь к Рей и кивнула, позволяя забрать маленькую вещицу.
– Раз уж вам всем с традицией помогали шаферы… этот медальон мне подарил Джед, еще когда мы были просто друзьями.
Рей подцепила пальцами легкий медальон и внимательно разглядела его. В резную серебристую рамочку были вставлены два овальных кусочка стекла, между которыми находилась маленькая засушенная розочка яркого красного цвета. Дешевка, но симпатичная.
– Он мне нравится, – наклонила голову Тетис, мазнув по плечам концами темных волос, – но вашей невесте я с удовольствием его одолжу.
Рей решила, что не хочет сейчас выяснять, что именно имел в виду Джедайт, когда дарил своей подруге алый цветок, который навечно останется свежим и прекрасным. Она просто коротко кивнула, быстро поблагодарила Тетис за проявленную щедрость и сжала медальон в кулаке, чувствуя мягкую прохладу серебра.
– Вот и отлично, – обрадовалась Мако, краем глаза наблюдая за происходящим на диване.
Рей тоже обернулась, только для того, чтобы увидеть Мамору, нервно вышагивающего кругами около озера. Потом она заметила, что Джед смотрит на нее, и вопросительно подняла брови.
Он слегка повернул голову, чтобы убедиться, что остальные шаферы слишком заняты попытками остановить жениха прежде, чем он превратится в вечный двигатель.
А потом кивнул Рей с ободряющей улыбкой.
И только тогда она позволила подругам утащить себя с поляны в душный салон такси, где пахло чесноком и гренками.
Таксист в этот раз попался неприятно говорливый. Он явно не ожидал утром обнаружить в машине сразу четверых очаровательных юных леди, потому что от восторга сыпал неуместными комплиментами и то и дело отводил глаза от дороги, оценивая расположившихся на заднем сидении девушек. Его пыл немного поубавился только после того, как Рей накричала на него, а Мако пообещала выбить передние зубы, если он еще раз отвлечется от управления.
Поэтому выйти из машины в конце поездки было радостно.
Просторный тротуар перед входом в гостиницу уже наполнился торопящимися людьми, хохочущими подростками и парочками, которые держались за руки. Тишина ночи сменилась на громкие звуки радио, автомобильных гудков, смеха и голосов. В воздухе стоял запах свежего кофе и горячей выпечки – запах утра во всем мире. Солнце, взошедшее достаточно высоко, прогрело воздух до приятной температуры, но легкий ветер, шевеливший подол платья Рей, все еще был прохладным.
День настал.
Рей, Ами, Мако и Минако выстроились в ряд перед фасадом гостиницы, где вечером оставили спокойно спящую невесту. Подняли головы, выискивая среди сотен одинаковых окон то, за которым сейчас готовилась к церемонии Усаги.
И вздохнули.
– Кажется, круг замкнулся, – тихо произнесла Ами. – Мы вернулись туда, откуда начали.
– А вот и нет, – возразила Мина, одной рукой незаметно отрывая оставшиеся пайетки с юбки. – Это вовсе не круг. Это спираль.
– И мы вышли на новый виток, – ухмыльнулась Мако.
Рей тряхнула волосами, грациозно перекинув их на одно плечо.
– Вот только, если мы сейчас же не поднимемся к Усаги, она так разозлится, что спустит нас по этой спирали вниз, на самое дно. Вперед!
Она не оставила ни им, ни себе времени на сомнения и уверенно зашагала в сторону швейцара, который при виде девушек уже схватился за дверную ручку.
Во время подъема на лифте никто не проронил ни слова, поэтому, как только дверь в номер открылась, Рей показалось, что все звуки мира вылились на нее.
Усаги носилась по всему периметру комнаты в расшнурованном платье, подцепив юбку руками и подняв ее едва ли не до середины бедра. За ней по пятам бежала Нару с фатой в руках и две незнакомые женщины: одна держала в руках расческу и работающий фен, другая – косметическую кисть.
– Усаги, да постой ты! – причитала Нару.
– Я всю свою жизнь куда-то опаздываю, это нормально, но опоздать на собственную свадьбу? – в голосе невесты слышались слезы, готовые вот-вот вырваться и испортить труды женщины с кистью.
– А ну-ка, прекрати ныть! – неожиданно для самой себя выкрикнула Рей.
Все тут же замолчали и застыли, обернувшись на новых участников сцены.
Рей окинула комнату изучающим взглядом, сунула свой клатч в руки Макото и направилась к невесте. Знаком приказав ей развернуться, она подцепила пальцами длинные ленты, служащие шнуровкой и изо всех сил потянула.
Усаги приглушенно пискнула.
Завязав аккуратный бант, Рей заставила невесту сесть и повернулась к остальным подружкам.
– Ами, переоденься и принеси всем кофе. Мако, сложи в сумку все, что потребуется нам на церемонии. Мина, помоги стилисту сделать Усаги прическу.
– Где вы были? – выдохнула Усаги, поднимая вверх влажные глаза, чтобы визажист сумела стереть следы от туши на ее щеках.
– Это слишком долгая история, зайчонок, – покачала головой Рей.
– Я хочу знать!
Хино нахмурилась. В голосе невесты зазвенели требовательные нотки, и в любой другой ситуации это заставило бы рассказать правду. Но сейчас все было совсем по-другому. Если бы Рей раскрыла карты, у Усаги наверняка случилась бы истерика – это не вечно спокойный и вдумчивый Мамору, а ведь даже его сегодня сумели вывести из равновесия! Допустить такое нельзя было ни в коем случае. Но, с другой стороны, ничего не рассказать тоже жестоко. Если бы на свадьбе Рей все подружки внезапно исчезли и объявились только утром с сильным опозданием, она в ярости разнесла бы весь Токио по камушкам.
Что же делать?
– Я не могу тебе сказать, – протянула Рей, с неприязнью отметив жалостливые нотки в тоне. – Честно, не могу. Не сейчас.
Усаги неожиданно величественным жестом отвела в сторону руку визажиста и посмотрела Рей в глаза. Та, лишь на секунду дрогнув, встретилась с серьезным задумчивым взглядом, потемневшим до сумеречной синевы. Бледные губы на заплаканном лице сурово сжались, и Усаги, не прерывая зрительного контакта, спросила:
– Тогда скажи только одно: мне есть, о чем волноваться?
Рей облегченно усмехнулась.
– Нет.
– Хорошо, – кивнула невеста, позволяя вновь продолжить свой макияж, – я верю тебе.
В этом была особенность Усаги Цукино, которая всегда восхищала Рей. Она верила своим подругам безоговорочно, никогда не подвергая сомнениям их слова, если только предварительно лично не убедилась в их неправильности.
Как в случае с шаферами своего жениха.
Рей окинула взглядом маленькую фигурку своей лучшей подруги. Длинные светлые волосы, которые сейчас с двух сторон заплетали в косы Минако и девушка-стилист, круглое личико со вздернутым носом и ямочками на щеках, тоненькая шея и выступающие ключицы под мягким полупрозрачным кружевом платья. Она была похожа на маленькую птичку, хрупкую и нежную, казалась беззащитной и наивной.
И тем удивительнее было обнаружить, что Усаги сильнее всех их, вместе взятых. Что ее веру и стойкость не способны сломить никакие житейские проблемы, а ее умение принимать людей с их недостатками и видеть хорошее в каждом заставляло всех вокруг влюбляться в нее один раз и навсегда.
Рей вспомнила начало вечера, тот сумбур, что творился в ее мыслях, панику, охватившую каждого из них. Вспомнила холодную парковку отеля, и горький остывший чай, до боли сжатую руку Джеда на своем запястье, громкий скрежет металла о бетон…
Если бы у нее была возможность все изменить и не ввязываться в эту авантюру, она бы сделала это? Осталась бы в номере, укутавшись в одеяло и надеясь, что утром все решится само собой?
Рей улыбнулась.
О, нет.
В комнате внезапно раздалась трель телефонного звонка и в ту же секунду рядом с Хино оказалась Макото, протягивая клатч.
– Это твой, Рей.
Может, это Джед?
Но на экране высветился другой номер, который не был записан в телефонной книжке.
Рей задумчиво нажала на кнопку «принять вызов».
– Рей, это Кунсайт.
– Да? – спросила она, чувствуя, как горло сжало неожиданным страхом. Неужели случилось что-то еще?
– Нару ведь там, с вами?
Рей обернулась.
Нару Осака, уже наряженная в нарядное оранжевое платье, помогала Макото собирать вещи. Девушки о чем-то тихо перешептывались, и Макото при этом выглядела так, словно ощущала себя не в своей тарелке.
– С нами, – подтвердила Рей.
– Можешь передать ей трубку?
Хино выполнила просьбу, заметив, как моментально просветлело лицо Кино после того, как Нару отошла в сторону поговорить.
Интересно, что понадобилось Кунсайту от старой подруги Усаги?
– Ну все! – Минако уже скрепляла прическу на голове Усаги последней шпилькой. – Осталось только украсить невесту согласно традиции!
– Девочки, вы что же, все-таки решились на это? Я же говорила, ни к чему…
– Ну, это были не совсем мы, – улыбнулась вернувшаяся в комнату Ами, разглаживая воображаемые складки на своем платье.
Больше она пояснять ничего не стала, а Усаги, в свою очередь, не стала допытываться, только вопросительно вскинула светлые брови.
Мако вышла вперед первой, держа на весу серебряный гребень.
– Что-то старое, чтобы навсегда сохранить связь с родными, – она ловко прикрепила гребнем фату, завершая прическу Усаги.
Минако в это время уже развязывала ленту на большой коробке, которую принесла с собой из сада.
– Что-то новое, – улыбнулась она, доставая пару самых ярких желтых туфель, которые Рей когда-либо видела, – чтобы создать счастливую семью.
Усаги всхлипнула и закрыла ладонью рот, и глаза ее увлажнились от новой порции слез.
– Что-то голубое, – Ами аккуратно перевязала яркий букет невесты шарфом, оставив длинные концы с бахромой свободно свисать вниз, – как символ верности и преданности.
Она протянула букет Усаги. Та, снова всхлипнув, провела пальцами по мягкому шелку.
Рей щелкнула застежкой клатча и достала медальон, все еще, казалось, хранивший тепло ее ладони.
– Что-то взятое взаймы, – произнесла она, чувствуя, как предательски дрогнул голос, – в знак крепкой дружбы.
Губы у невесты задрожали, но она все же сумела сдержать слезы и послушно наклонила голову, позволив Рей надеть на нее длинную цепочку, а после поднялась и одним щедрым движением сгребла всех подруг в объятия.
– Я так люблю вас, девочки, – сдавленно прошептала она, уткнувшись лицом в ключицу Мако. – Как хорошо, что вы у меня есть!
Рей закрыла глаза, вдохнув сладкий ванильный запах духов Усаги.
Как хорошо, что ты есть у нас.
– Так, хватит милостей! – вдруг замахала руками Минако, разогнав девушек в стороны.
Она наклонила голову, веселясь от вида удивленных подруг, и подмигнула покрасневшей от крепких объятий Усаги.
– Пришло время выдать тебя замуж.
========== 21:00. Долго и счастливо ==========
Каждой невесте положено волноваться в день своей свадьбы – это непреложное правило, изменить которое не в состоянии ничто. Сколько бы таблеток успокоительного невеста ни выпила, насколько уверенной в идеальности предстоящего торжества ни была – в утро свадьбы она проснется от того, что руки мелко дрожат, а в голову закрадываются подлые мыслишки о побеге.
Усаги Цукино, само собой, не стала исключением. Вычеркнув, разве что, последнее: сбегать от Мамору ей бы и в голову не пришло. Но она переживала, а происходящие вокруг загадочные события никак не помогали справиться с волнением. Сначала утром ее разбудила Нару, а не подружки невесты, как было оговорено заранее. Потом платье не захотело зашнуровываться на талии, а собственные волосы, с которыми Усаги жила с самого рождения, подло отказались заплетаться в косу.
Потом девочки появились на пороге, как ни в чем не бывало, и тогда все вроде бы наладилось.
Вроде бы – потому что в тот момент, когда после короткого телефонного разговора Нару увела Минако в другую комнату и они вернулись, поменявшись платьями, Усаги решила вообще ни на что больше не обращать внимания.
В конце концов, ни одна свадьба не может пройти без проблем.
Это тоже было непреложное правило, но про него невесты почему-то частенько забывали, что в итоге выливалось в размазанную по щекам тушь, смятую юбку на платье и испорченное настроение у всех вокруг, включая флористов.
Но Усаги про это правило помнила и повторяла его про себя, чтобы ненароком не начать тревожиться.
Ни одна свадьба не пройдет без проблем, – да, так происходящее воспринимается куда легче.
Ее спокойствие пошатнулось лишь раз, когда Усаги вспомнила, что сегодня до самого вечера ее подругам и друзьям Мамору придется сосуществовать на одной территории. Она ждала, что это неприятное открытие повергнет ее в панику, однако ничего и близко похожего не испытала. Интересно, почему?
Может, все дело в самих девочках? Усаги все утро не покидало странное подозрение, что эти девушки рядом вовсе не те же самые, что желали ей спокойной ночи накануне. Может, ночью настоящих подруг невесты похитили инопланетяне, заменив вот этими незнакомками?
Как иначе объяснить поведение Рей, которая так хорошо начала, взявшись за управление процессом, а потом сдалась, предпочитая строчить что-то в своем телефоне? Или Минако, которая, надев другое платье, словно и сама кардинально изменилась, стала взрослее и серьезнее?
Что думать по поводу хихикающих и паясничающих Ами и Макото, Усаги не знала вовсе.
Поэтому, когда приготовления были завершены, а селфи, полные сверкающих улыбок и объятий, отсняты, Усаги даже обрадовалась. Она без единого возражения позволила усадить себя в такси, хотя голос сознания упорно спрашивал, почему Каори не заказала машину, и всю дорогу послушно улыбалась и радовалась, пытаясь задавить в зародыше любые намеки на волнение.
Ни одна свадьба не проходит идеально.
Но почему тогда с каждой секундой в Усаги все крепче становилась уверенность в том, что девочки что-то скрывают, и свадьба будет не просто неидеальной, а катастрофической? Зачем они оттягивают момент, пытаются одурачить ее шумной болтовней и сверкающей мишурой? Как будто вместо свадебной церемонии везут ее на место падения метеорита.
Усаги внимательно разглядывала лица подруг, но тревоги на них не видела. Лишь смущение, толику любопытства и безграничное облегчение, причину которого понять не могла. Глаза у девочек сияли, увлажненные слезами радости и, возможно, выпитым шампанским. Ничего необычного.
Волнение вновь угасло, и в тот момент, когда Усаги ступила своей новой туфелькой с узким каблуком на мелкий гравий подъездной дорожки, она была совершенно спокойна. Так, словно выходила замуж по пять раз на неделе, с небольшими перерывами на отдых.
Это поразительное спокойствие сопровождало ее всю дорогу до маленького закутка жасминовых кустов в ботаническом саду, где подруги остановили ее, проверили платье, прическу и традиционные детали, подаренные утром, расцеловали в обе щеки, а потом по этим же щекам легонько похлопали, чтобы привести невесту в чувство.
– Готова? – осторожно уточнила Рей. Голос ее легко вплетался в чудесную мелодию, звучавшую где-то по ту сторону жасминовых кустов.
Усаги потребовалось несколько секунд, чтобы узнать мелодию, и несмотря на все свои волнения, переживания и подозрения, она улыбнулась так широко, как только могла.
Все хорошо, подумала она, глядя, как подруги по очереди покидают закуток, при каждом шаге поднимая одуряющий запах жасмина.
Бояться нечего, подумала она, сжимая букет так крепко, что тонкие стебельки под пальцами тихонько хрустнули.
Но, тем не менее, Усаги Цукино зажмурилась, когда делала первый шаг по усыпанной лепестками тропинке, потому что ей страшно было представить, во что вылилась безумная идея свадьбы-сюрприза.
Ни одно свадебное торжество не будет…
Она открыла глаза.
Идеально.
Ей даже показалось, что она все еще спит, а до самого торжества несколько часов.
Все было так ярко и нежно, и свежо, и празднично! В воздухе витали сотни цветочных ароматов, солнце прыгало золотистыми пятнами по поверхностям, легкие ткани мягко развевались от теплого ветерка, шелест листвы вплетался в торжественную мелодию…
Все лица были обращены к ней, радостные и восторженные, и Усаги вдруг показалась, что она не знает и половину этих людей. И тут взгляд ее зацепился за теплую улыбку мамы, за крепко сжатые на плечах супруги папины ладони и безуспешно приглаженные вихры Шинго.
Усаги послала им смущенную улыбку и посмотрела вперед.
И встретила взгляд человека, ради любви которого могла бы перенести сотни волнительных свадебных дней.
***
Когда Мамору увидел свою невесту, у него перехватило дыхание.
Он никогда не думал, что такое на самом деле случается, считал, что подобное проявление эмоций существует только на страницах бульварных романов. Но как по-другому описать это упоительное чувство восторга, когда видишь ее – нежную, прекрасную, всю словно окутанную туманом кружев, окруженную цветами и лентами, словно богиня на картине?
Он очнулся только тогда, когда Кунсайт осторожно ткнул его в область лопаток, и с удивлением обнаружил, что Усаги уже стоит рядом, и он уже держит ее за руки, а священник произносит необходимые для обряда слова с энтузиазмом выпускника актерской школы.
Когда клятвы были произнесены, а кольца надеты, Мамору наклонился для того, чтобы подарить своей любимой девушке первый поцелуй в качестве мужа. И едва только он отстранился, как Усаги вдруг покачнулась, вновь подвигаясь к нему, и прошептала на ухо:
– Мамору, а кто все эти люди?
Он улыбнулся, будто услышал хорошую шутку, хотя уголок губ все-таки предательски дернулся.
Ему нечего было ответить своей жене, потому что он и сам не знал, кто они такие.
Эти люди просто пришли вместе с остальными гостями – полицейские в форме, желающие увидеть «тех самых крутых ребят», пожилой мужчина в полинявшей парадной жилетке и сразу за ним – шестеро крепких высоких парней, похожих, как горошины в стручке; компания красивых девушек в весьма откровенных платьях, среди которых Мамору заметил сердобольную стриптизершу Айко, целая толпа девчонок, которые шептались с заговорщицким видом и трясли в воздухе какими-то большими фотографиями.
Сначала Мамору подумал, что не узнает их из-за недосыпа и тревожной ночи. После всего, что выпало на его долю, подобная избирательная память была бы весьма предсказуемым финалом. Но как бы он ни напрягался, стараясь вспомнить, ни одного человека из этой толпы он не узнавал – кроме Айко, само собой.
И тогда он понял, что дело не в нем.
Мамору мог бы поклясться, что никто из окружающих их тоже не знает – ни родители Усаги, ни ее подруги, ни его друзья. Более того, очевидно, что все эти компании между собой тоже никак не связаны.
Принимая от всех этих незнакомцев поздравления и отвечая на комплименты дежурной улыбкой, Мамору Чиба задавался вопросом: как получилось, что он не знает половину своих гостей?
Когда к нему подошла одна девушка из компании Айко и заключила его в крепкие и весьма неуместные объятия, он ненароком скользнул взглядом по столпившимся в сторонке шаферам, и ответ, который на самом деле всегда был где-то на границе сознания, пришел сам собой.
Если что-то в твоей свадьбе кажется тебе странным, винить в этом следует шаферов.
Это не было каким-то свадебным законом. Говоря откровенно, шаферов легко можно было обвинять в любых безумствах, творящихся на мальчишнике, но, как правило, к свадебной церемонии они никакого отношения не имели.
Обычно.
Но у Мамору были отнюдь не обычные шаферы. Его шаферы в какой-то момент приняли решение спасти свадьбу своего друга, проделав работу долгих шести месяцев за одну ночь.
И им это, черт возьми, удалось!
Так что стоило учесть, что в ходе своих ухищрений они могли пригласить больше гостей, чем это предполагалось сначала.
Сам Мамору, если подумать, ничего страшного в этом не видел. Еды и алкоголя благодаря совместным стараниям было более, чем достаточно, а неожиданные гости вели себя на удивление дружелюбно – места у законных гостей не отнимали и устраивать драки, кажется, не собирались.
Кроме того, Усаги, крепко державшая своего мужа за руку, присутствием незнакомцев никак не тяготилась, не забывая каждого одарить широкой улыбкой и добрым словом. Она выглядела по-настоящему счастливой.
А это было самым главным.
И, если бы не катастрофический недосып и измотанные за ночь нервы, Мамору мог бы и себя назвать счастливым женихом.
Во-первых, он только что женился на самой прекрасной девушке в мире. И этот факт прибавил бы ему счастья, даже если бы они просто расписались в мэрии в джинсах и футболках.
А во-вторых, его шаферы и подруги Усаги, отношения которых назвать «натянутыми» было бы сильным преуменьшением, внезапно научились не просто уживаться друг с другом. Нет, решив взять на себя организацию свадьбы, они словно превратились в единый организм, слаженный и точный, как швейцарские часы. Ни одна заминка в ходе церемонии не оставалась без их внимания и разрешалась за считанные секунды самым удачным образом.
Раньше Мамору всерьез задавался вопросом о дальнейшем общении их компании. Находиться в одном помещении с вечно язвящими, злобными и недовольными друзьями нравилось ему с каждым разом все меньше, и он с ужасом ждал той минуты, когда общие встречи можно будет вычеркнуть из списка дел. Ему-то всегда хотелось большой, по-настоящему большой, шумной и дружной компании, которую он смело мог бы называть своей семьей. А вместо этого Мамору каждый раз чувствовал себя какой-то извращенной версией шекспировского Ромео, вынужденного оправдывать подруг своей невесты перед лучшими друзьями.
Поэтому сейчас, наблюдая, как Нефрит постоянно одергивает себя, чтобы ненароком не приобнять Макото за талию, а Зой с присущим только ему упорством тащит смущенную Ами на еще совершенно пустой танцпол, Мамору ощущал, как в груди разливается приятное теплое ощущение полного, несомненного счастья.
Ради такого он даже мог простить друзьям разбитую машину и вымотанные нервы.
Нет, пожалуй все-таки только вымотанные нервы.
– Удивительная церемония, – утирая слезы, произнесла Икуко Цукино, обнимая зятя. – Выглядит, как сказка. Каори и впрямь сумела вас изучить.
Мамору только усмехнулся. Каори и за сотню лет не смогла бы изучить их настолько, чтобы создать нечто подобное.
Впрочем, преувеличивать способности своих друзей он тоже не стал. Едва ли они всерьез задумывались о каждой детали торжества – скорее всего, просто делали то, что могли за такой короткий срок. Так что им просто несказанно повезло.
– Но я не думала, что бюджет свадьбы настолько высок, чтобы приглашать мировых звезд, – доверительно зашептала Икуко, скосив глаза в сторону.
Мамору проследил за ее взглядом и увидел появившихся на поляне троих парней в идеально скроенных строгих костюмах ярких цветов. Разговоры и звон бокалов тут же утонул в вопле восхищенных девчонок, которые прыгали на месте и трясли зажатыми в руках фотографиями.
– Это «Три звезды»!
Мамору поморщился от пронзительного визга. Он с удовольствием отметил, что к девчонкам с проворством охранников тут же метнулись Кунсайт и Минако. Градус неуемного восторга снизился до приемлемого уровня. Девчонки теперь лишь слегка повизгивали от счастья, потому что каждую, кто хоть немного превысил допустимый уровень шума, Кунсайт пронзал насквозь полным ярости взглядом.
А это был один из самых действенных способов достичь желаемого.
Мамору повернулся к своей жене – давней поклоннице творчества популярной мальчишеской группы – и увидел, что Усаги, игнорируя певцов, смотрит на него полными восторга глазами.
– Я тебя просто обожаю. Спасибо тебе, – сдавленно произнесла она прежде, чем подарить ему еще один сказочно сладкий поцелуй.
Совесть велела Мамору признаться в том, что его заслуги здесь нет. Но, подумав немного, он решил, что присвоить себе несколько достижений друзей – хорошая плата за вымотанные нервы.
Или за разбитую машину, он еще не решил.
***
Опустившиеся на сад сиреневые сумерки еще больше украсили место торжества, погрузив его в приятный полумрак, согретый сотнями маленьких огоньков гирлянд.
Усаги, разнеженная чудесной атмосферой, поцелуями Мамору и несколькими бокалами сладкого белого вина, мягко покачивалась в объятиях своего супруга, слушая, как Сейя Коу бархатным голосом поет песню, выбранную для первого танца молодоженов. Все было настолько прекрасным, что Усаги даже не смутил тот факт, что она называла Каори совершенно другую композицию. Песня была потрясающей, и огоньки гирлянд походили на маленьких светлячков, а запах жасмина к вечеру стал теплым и мягким, как лучшие на свете духи.
А еще Усаги радовалась невероятным переменам, которые как по мановению волшебной палочки произошли с ее подругами. В тот момент, когда на столах появились первые кусочки свадебного торта, Усаги краем глаза заметила, как Нефрит, наклонившись к самому лицу Макото, достаточно громко повторил тот же самый «комплимент», за который в прошлый раз расплатился ярким синяком. Усаги поспешила на помощь перебравшему шаферу, но прежде, чем она успела подобрать юбки на платье, Макото хищно усмехнулась, схватила мужчину за галстук, притягивая к себе, и зашептала на ухо что-то, от чего Усаги впервые в жизни имела честь наблюдать до самых ушей покрасневшего Нефрита.
