Текст книги "Цикл «Идеальный мир»: Реквием по мечте (СИ)"
Автор книги: rrrEdelweiss
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)
– Милый… не рви, ладно?.. Я не подумала, что нужно взять на день рождения к дяде Стокеру запасные трусы… – Наги попыталась спасти свое белье от уничтожения. Зная страстную натуру мужа и его нетерпение, она старалась при возможности носить то, что имеет завязки или иные застежки, но сегодня на ней были гладкие шелковые стринги. Огонек фыркнул ей в макушку и звонко шлепнул по ягодице. Поймал пальцами основание хвоста – там, где вокруг него было вытутаировано прикрученное шурупами кольцо, аккуратно сжал и погладил именно так, как ей нравилось. Наги передернуло от возбуждения: лишь он один знал, что этим рисунком отмечена одна из самых чувствительных зон ее тела. Тяжелое дыхание на шее сзади посылало мурашки, заставляя призывно прогибаться в пояснице. Чуть отстранившись, одной рукой он нашел сосок, а второй скользнул под ткань меж ягодиц и провел вдоль ее лона, внимательно следя за тем, как исчезают его пальцы под гладким шелком. Повлажневшие подушечки уперлись в чувствительный комочек нервов, от прикосновения к которому под ее кожей будто пустили электрический ток, а запах желания стал сильнее.
– Оххх! Огонек… – Она откинула голову, застонала, закусив губу, и сильнее прогнулась в пояснице, отчего изгибы соблазнительного тела подчеркнулись и стали еще более манящими для ее мужчины. И без того болезненно напряженный ствол дернулся, а низ живота напрягся. Он почувствовал, как стала горячее ее плоть, как пульсирует та на его пальцах, и несколько раз провел по клитору. Наги дернулась, сбив на пол клавиатуру компьютера и стопку с документами, но Огоньку было сейчас совершенно плевать на все, кроме желания скорее утолить сжигающую их обоих жажду.
– Ты только моя! – дрожа и не в силах больше терпеть, он отодвинул в сторону тонкую преграду и одним толчком оказался внутри наполовину. Короткие ногти, покрытые красным лаком, проскребли по полированной поверхности, когда влажные от возбуждения стенки разошлись под страстным напором и сжались вокруг перевитого венами ствола. Широкие ладони сжали тонкую талию и резко дернули, комнату наполнил звук ударившихся друг о друга бедер. Нагината вскрикнула и шумно застонала, поерзав на напряженном органе и посылая волны удовольствия по мощному телу.
– Твоя, родной! Только твоя! – упершись руками в стол, Наги толкнулась навстречу, погружаясь в ощущения. Отдаваться! Принадлежать! Отпустить контроль и просто растворяться!.. – Ох!..
Она едва не кончила, когда его широкая ладонь вновь с силой опустилась ей на ягодицу и грубо ее сжала. Ей было плевать, правильно ли так реагировать на подобное, правильно ли стонать от звонких шлепков и ожидания точно рассчитанных по силе ударов – она просто шла вслед за желаниями своего тела, обученная совершенно их не стесняться. Точно так же, как ее партнер не стеснялся своих…
Она потянулась к клитору, чтоб усилить ощущения.
– Сегодня я сам! – он потянул ее трусики, вжимая мокрый скользкий шелк в чувствительную плоть, и сильнее задвигался. Наги напрягла мышцы внутри, стремясь почувствовать его сильнее: у самого входа будто горело, а где-то глубоко, там, куда упиралась при каждом толчке головка, искра желания разгоралась в пожар наслаждения. От мощных властных движений отчаянно хотелось кричать, и она позволила себе не сдерживаться. Разум окончательно отключился, когда его пальцы проникли под трусики и вновь коснулись чувствительного бугорка, то с силой на него нажимая, то едва касаясь. Ее затрясло, она рухнула на живот, шире разводя ноги и подставляясь под властные движения, сходя с ума от того, как холодит соски через тонкую ткань гладкая столешница. Совсем немного отделяло ее от того, чтобы сорваться наконец в пучину наслаждения.
– Ну же, моя девочка… – хриплый шепот у шеи заставил ее задрожать и запустил в низу живота первую волну экстаза. – Кончи для меня! – Не просьба – приказ! Звонкий шлепок, потом еще один, быстрые движения в теле и на клиторе, сильные пальцы, ласкающие основание хвоста – и она выгнулась и глухо застонала, когда вторая, более мощная волна удовольствия сотрясла ее. Наги прикусила губу с размазанной вокруг рта красной помадой, отдаваясь наслаждению, раскатившемуся от антенн до кончиков пальцев, отключившему остатки разума и оставившему ей одно лишь чувство удовлетворения и покоя.
Ноги подкосились, и она бы упала, если бы сильные руки не подхватили, придержав за талию. Огонек, откинув все мысли и отдавшись ощущениям тугой, пульсирующей вокруг члена влажной плоти, сделал несколько мощных движений, вжимая ее в стол и бормоча сквозь зубы непристойности. Спустя несколько секунд он резко подался внутрь и замер, тоже содрогаясь в оргазме. Там, где его пальцы сжимали рыжие бедра, проступали синяки, на местах, куда со звонким хлопком опускалась ладонь, горела стремительно краснеющая кожа…
Еще некоторое время они молчали и могли лишь тяжело дышать, приходя в себя. Мужчина, осторожно навалившись сверху и не выскальзывая, поцеловал ее в шею и плечи, нежно лизнул ушко. Их кисти встретились, пальцы переплелись.
– Вот теперь… – осторожный поцелуй кончиков антенн, – ты пахнешь только мною. – Он прикусил ее мочку в самом чувствительном месте, и Наги снова подалась к нему бедрами, вырвав стон у обоих.
– Ммм… ревнивец!.. Хорошо, что у меня «безопасные» дни и можно не думать о контрацепции… – Он фыркнул, сильнее вжавшись в ее тело. – Я только твоя, – удовлетворенно улыбаясь, она повернула голову, и он тут же нашел ее губы своими, глубоко целуя.
– Ты… в порядке? – он потерся носом о ее шею и осторожно погладил кончиками пальцев разгоряченную шлепками попку. – Не переборщил?
– Охх!.. Все хорошо, любимый. Даже не дошел до предела комфортного мне болевого порога…
Огонек еще раз нежно поцеловал обнаженные плечи, а потом, нехотя отстранившись, помог жене поправить одежду, стереть с себя следы их любви и размазанной по лицу помады.
– Иди сюда, – застегнув молнию на комбинезоне, он хвостом подтянул к себе кресло, плюхнулся в него и усадил Наги на колени. Та свернулась теплым рыжим клубочком в кольце его рук. – Отдохни немного.
– Ты был великолепен, – она сонно уткнулась носом ему в шею. – Чувствую себя тормозной жидкостью – такая пустота в голове! – Она хихикнула. – Ох, каждый раз после секса с тобой думаю, как же мне повезло: ты не просто прекрасный муж, но и самый лучший любовник!
Огонек фыркнул ей в макушку, впрочем, не собираясь отрицать, что ему польстили ее слова.
– Просто ты у меня – лучшая, моя девочка… – Он осторожно поцеловал ее в висок и успокаивающе погладил спину. – У нас есть немного времени, прежде чем мы вернемся на прием, поэтому пока отдыхай. Потом я помогу тебе привести себя в порядок.
Еще несколько минут они осторожно ласкали друг друга, растворяясь в ощущениях, которые может подарить только тот, кого всей душой любишь и кому безоговорочно доверяешь. Забыли обо всех и обо всем – будто лишь они двое остались в их идеальном мире.
Солнце показало первые лучи из-за горизонта, когда Стокер отпустил своего старшего телохранителя отдыхать. Но тот и не думал отправляться в постель: пользуясь служебным положением, выгнал из комнаты, в которой целую стену занимали мониторы, ведущего наблюдение офицера и развалился в его кресле. Он готов был поставить свои кубки за победы в гонках, что не зря генерал с женой пропали чуть ли не на час после того, как Дрэгстер передал ее мужу! И чтобы подтвердить свои догадки, Дрэг теперь сидел в мониторинговой, вбивая коды личного допуска к тем камерам, изображение на которых просматривалось только в случае необходимости.
Появилась картинка. Кабинет командира мотовойск был малость раскурочен, мебель сдвинута, со стола скинуты письменные принадлежности, компьютер балансировал на краю: тут явно кто-то побывал после вечерней уборки. Отмотав запись на нужное время, Дрэг принялся ждать.
Он не был извращенцем, любившим подглядывать, хотя и питал страсть к хорошему порно. Просто очень хотелось убедиться, что запах, оставленный его кителем на теле Нагинаты, взбесил ее мужа до предела. Дрэг мог об заклад побиться, зная биографию Огонька, что дикое бешенство тот гасит сексом. Дрэг гадал, скажет ли мужчина что-то о том, что его так разозлило, или просто грубо отымеет дочку бывшего министра на принадлежавшем когда-то ее матушке столе?
О, да!
Лишь за ними закрылась дверь, генерал прижал жену к стене, жадно целуя, и, рыча, задал-таки интересующий Дрэгстера вопрос. Ха! Даже не попытаться скрыть, как его задело проведенное ею с другим мужиком время! Рыжая с готовностью выгнулась, совершенно не возражая против некоторой грубости. Интересно, она всегда такая горячая, или внимание Дрэга так ее распалило? Однозначно, он почувствовал ее влечение, когда они были на крыше. Кого она представляет, соскальзывая вниз по мужскому телу и расстегивая тяжелую пряжку армейского ремня?..
А девица хороша! Как досадно, что генерал оказался таким собственником, не готовым поделиться женщиной с братом по оружию! С самой юности Дрэг усвоил, что нет ничего важнее, чем прикрывающий спину товарищ. Об этом им говорили на уроках НВП и в академии. Об этом красиво вещал Огонек, выступая перед будущими офицерами, когда приезжал принимать у них выпускные экзамены. Об этом твердил ему Стокер, впадая в лирическое настроение вечерами. Старик, ставший ближе отца, рассказывал множество историй о том, как они с знаменитой тройкой не раз делили последнее: отдавали друг другу остатки воды, проливали кровь, прикрывая спину товарища. И поэтому у капитана никак не укладывалось в голове, как мог тот, кто почти всю жизнь провел плечом к плечу с воинами, поставить бабу выше братьев?! Получается, врал все это время? Внушал им мысли о долге и единстве, а сам чуть не убил собственного бойца, когда тот случайно ошибся и облапал симпатичную девицу? Неужели то, что он потискал за задницу девку, стоило сломанной руки и порезанного тела? После той драки Дрэг несколько месяцев восстанавливался, не имея возможности служить Марсу. Он был искренне убежден, что, поступив так, генерал предал воинское братство и право быть рядом с их Лидером.
Марсианин не раз спрашивал себя: а вдруг и ему бы стало жаль для товарища женщины? Влюбился бы, захотел семью. И каждый раз признавался сам себе, что не видит иной семьи кроме тех, с кем он сражается рядом. Поэтому тянулся всей душой к Стокеру – тому, кто свято чтил эти идеалы, кто так же, как и Дрэгстер, готов был положить жизнь на благо родины и мирного неба…
Дрэг шумно выдохнул, когда красные губы Нагинаты, которые так влекли его сегодня, охватили нетерпеливо трущийся о них член и задвигались на возбужденном органе. Совершенно точно, он был бы не прочь ее трахнуть, но еще больше хотел бы почувствовать, как горячий язык скользит по стволу, а головка упирается в горло. Дрэг лишь раз смог попробовать подобное будучи совсем еще юнцом, когда летал на Венеру на гонку и после победы познакомился с одной любительницей экзотики… В штанах стало тесно, по телу прошла дрожь, глаза впились в изображение. Похоть накатила, заставляя кусать губы. Как бы он тоже хотел вбиваться в этот рот, подталкивая ее голову за затылок! Генерал определенно отлично обучил эту красотку тому, как доставить мужчине удовольствие! Как же хотелось женщину! Он думал лишь убедиться, что выбесил Огонька, а получил такую крышесносную порнушку! Расслабившись, он позволил возбуждению смыть мысли о том, как ему удалось задеть соперника, и впился взглядом в экран.
Когда девушка развернулась и одним рывком молния на ее комбинезоне оказалась расстегнутой, Дрэг не смог сдержаться и погладил себя через брюки. Пульсирующий ствол сам толкался в руку, и, бросив взгляд на индикатор, показывающий, что дверь надежно заперта, мужчина расстегнул штаны и сжал в кулаке жаждущий внимания половой орган. Отмотав запись немного назад, он задвигал рукой, сжимая и разжимая пальцы, не отрывая голодных глаз от изгибов юного тела, почти не скрытого одеждой. Для капитана происходящее на экране было не больше, чем хорошим порнофильмом, под который он так любил расслабиться, поэтому совесть даже не думала подавать голос и указывать на аморальность того, что он подглядывает за парой. Не предай генерал идеалов воинского братства, сам бы делил со своими офицерами женщин во время отдыха.
Девица не носила лифчик, и аккуратная упругая грудь возбуждающе колыхалась при каждом толчке. Красивая спина выгибалась, позволяя ей насаживаться сильнее на безжалостно двигающийся внутри член. Дрэг подмечал, как разводит она ноги, пытаясь принять в себя мужчину глубже и глубже, и стонет от неподдельного, острого наслаждения.
Все ровно так, как представлял он себе, подкрадываясь к ней несколькими часами ранее! Даже еще горячее! Как жалко, что камера показывает происходящее лишь с одной точки, и самые интересные детали почти не видно! Жаль, что серый не разложил ее на столе – это позволило бы рассмотреть генеральскую женушку во всей красе…
Сжав сильнее пальцы, Дрэгстер представил, что это ее влажная горячая плоть охватывает его член, что круглый подлокотник кресла в ладони – аккуратная грудь с острым соском. Он сжал его сильнее, представляя, как забьется она от этой ласки, и бурно кончил в кулак, застонав сквозь зубы.
Тяжело дыша, он нашарил коробку оказавшихся тут по счастливой случайности салфеток, вытер руку и, тяжело дыша, сполз на кресле, лениво наблюдая, как целует генерал хрупкие рыжие плечи после того, как они оба кончили. Запись, несомненно, хороша! Пожалуй, это видео станет особой вишенкой в его частной коллекции. Лениво просмотрев еще раз пару особенно горячих эпизодов, он скинул на флешку материалы, поправил одежду, проветрил, выкурив у окна сигарету, и наконец отправился спать.
В ближайшие пару дней нужно попросить у начальника выходной, прошвырнуться по клубам, найти хорошенькую рыжую мышку и оттрахать ее так, чтоб ходить не могла! У него определенно появилась эротическая фантазия, не удовлетворив которую он не успокоится! Дрэг себя знал. Конечно, в идеале бы затащить в постель генеральскую женушку, но и без нее найдет, с кем удовлетворить свои желания.
День определенно удался!
Комментарий к Огонек. Соперник Не могу молчать! Yukanik написала шикарную проду к этой главе! В работе “Фантазия” рассказывается, как Дрэг взял-таки выходной, а также о том, что из этого вышло! Весьма атмосферно, характерно и очень неоднозначно (что от меня, конечно же, является комплиментом!) Категорически рекомендую к прочтению!
https://ficbook.net/readfic/11728093?show_comments=1&rnd=0.14829937900089152#com102096576
И сам капитан Дрэг ее авторства:
https://vk.com/wall-195887723_1193
====== Огонек. Виновный ======
Спустя 16 лет 3 месяца после победы над Плутарком.
В сообщении значилось: «Три трупа: мужчина, женщина и ребенок». И адрес дома, куда он так часто приезжал. Дома, где всегда были ему рады. Дома, в котором каждый был дорог сердцу.
Адрес отчего дома Нагинаты.
Огонек мчался, наплевав на правила дорожного движения и светофоры туда, где только что было совершено тройное убийство. Он молился, чтобы это было ошибкой. Не те координаты! Не то преступление! Не та планета, вашу мать!..
Но на аккуратно подстриженном газоне из пушистого мха, полыхая сигнальными огнями, были припаркованы четыре мотоцикла полицейского патруля, а периметр был оцеплен яркой лентой. Огонек похолодел и почувствовал, как прокатывается ледяная волна вдоль позвоночника, как сжимаются внутренности, как подкатывает к горлу тошнота, а кровь начинает стучать в висках.
Ошибки нет!
Ему хотелось ворваться в дом и обнаружить, что все-таки кто-то что-то не так понял. Что можно прижать к стене старшего офицера мотоотряда и наорать, обозвав бесполезным идиотом, который не может четко отрапортоваться. Да пусть хотя бы выяснится, что это тесть убил какого-то воришку, и сейчас дает показания, нервно дымя в гостиной, а теща, уютно шурша длинной домашней юбкой, гонит Стокера в кровать и не дает сыну таращиться на обведенный мелом труп.
Но он прожил достаточно, чтобы понимать: этого не будет.
Мужчина выдохнул и заставил эмоции отступить вглубь сознания: именно так он поступал на поле боя, где десятки раз видел, как падают настигнутые выстрелами друзья.
«Отрезать Наги связь. И остальным – тоже. Узнать такое они должны только от меня!»
Он позвонил коллеге и кратко объяснил ситуацию – и вот телефоны жены, дяди и Винни заблокированы до его распоряжения. Пусть он сгорит внутри, принеся страшную новость близким, но сделает это бережнее, чем сухой голос оператора, оповещающего родных.
«Понять, что произошло. По горячему…»
Он спешился, аккуратно запарковав «Дрэгстер» на дорожке. Карабина ценила этот газон, и из уважения к ней не хотелось уничтожать то, во что было вложено столько ее труда. Внезапно отчаянно захотелось сохранить как можно больше того, что было создано тещей.
Когда он поднырнул под сооруженное из ленты ограждение, ему наперерез бросился офицер патрульной службы, но Огонек, отдав честь, представился и обозначил свой статус. Молодой лейтенант изучил документы, нервно сглотнул и отступил, пропуская в дом и передавая по рации о его прибытии.
Огонек осмотрел замки. Убедившись, что его никто не видит, снял показания с пульта охранной системы, которая управляла доступом в дом. Они все обменялись кодами от систем безопасности на случай… вот на такой случай. Тренированный подмечать самые незначительные детали мозг почти без участия сознания фиксировал, что внутри порядок, что вещи на местах, что следов хоть какой-то борьбы и взлома нет, пока пальцы вставляли компактный инфочип в разъем, и копировались данные охранной системы. Он успеет их изучить после, главное – незаметно сохранить. Сейчас в доме простые патрульные, но, судя по тому, что они всего лишь оцепили периметр, им уже дана команда ждать экспертов. Ему повезло, что успел приехать так быстро: весьма вероятно, что, появись он чуть позже, его бы просто не пустили под каким-то выдуманным предлогом.
Огонек был уверен, что скоро приедут те, кто очень внимательно изучит улики и расположит их так, чтобы ничего не указывало на заказное убийство. А в том, что семью его жены убили, генерал не сомневался.
– Где они? – незаметно спрятав флешку в карман, спросил он капитана, показавшегося из кухни. Тот отдал честь:
– В спальне хозяев. Вверх по…
– Я знаю, где это, – стараясь не думать о том, что увидит, Огонек поднялся по лестнице.
Хорошо знакомая дверь. Едва заметный круглый след на панели управления замком – тут приложили отмычку. У Огонька в кабинете сейчас лежало устройство, оставляющее аналогичные следы: армейский образец электронного универсального ключа. Гражданские к таким не имеют доступа, это совсем новая разработка. И выдаются они только по личному распоряжению…
«Скаббард, сука! Без запроса на него до этой технологии не доберешься! И у него точно достаточно власти отдать такой приказ!»
Помедлив минуту и собираясь с духом, мужчина поднес ладонь к замку. Дверь послушно отъехала в сторону.
Ошибки нет: мужчина, женщина и ребенок.
Мозг считывал знаки, и перед глазами Огонька разворачивалась картина произошедшего.
Карабина погасила свет в спальне, но не легла, а пошла в ванную, чтобы почистить зубы и нанести за уши капельку духов с ароматом земного пиона: на эту ночь у нее были планы, поэтому хотелось привести себя в порядок. Троттл что-то изучал в телефоне, делая вид, что не замечает ее приготовлений и соблазнительной шелковой пижамы, однако улыбался время от времени уголками губ да просматривал последние биржевые сводки, коротая время ожидания. Внезапно раздался осторожный стук в дверь. Мышка, накинув халат, поплотнее запахнулась и поспешила открыть. На пороге стоял Стокер, прижимая к груди книжку. Хмуря брови, переминаясь с ноги на ногу, он упросил почитать ему про юного волшебника с Земли, а то он уже полчаса вертится с боку на бок. Вздохнув и кинув взгляд на мужа, Карабина кивнула. Мальчик, повеселев, забрался между родителями, удобно расположившись на подушках неразобранной еще ко сну кровати. Троттл, ворча о позднем часе и отсутствии дисциплины в этом доме, включил свет, надел на нос домашние очки, отодвинувшись к краю, чтоб не слышать про говорящую шляпу, посылающую «только не в Слизерин!», и раскрыл свежий журнал о тюнинге мотоциклов. Карабина обняла сына одной рукой, пристроив книжку так, чтобы они оба могли следить за текстом с картинками. Они даже не сразу поняли, что едва уловимый шум – это открывающаяся дверь: в доме не могло быть никого, кроме них! Поэтому ни она, ни Троттл не успели среагировать на вторжение и удивленно замерли. Из ступора Карабину вывел знакомый щелчок, заставивший внутренности сжаться: короткий опаляющий луч прошел мимо и оставил крохотный след в центре лба ее мужчины, которого отбросило на мягкие подушки. Сын в ее руках вздрогнул, понимание накатило ледяной волной: она не успеет! «Пожалуйста, пусть только меня!..» – Карабина метнулась к Стокеру, пытаясь его защитить, но в этот момент тихий разряд впился ей в спину, разрывая легкие и не давая сделать вдох. Она захрипела, из последних сил закрывая собой ребенка. Стокер не издал ни звука, но, должно быть, видел, как приближается к ним убийца: это было понятно по его учащающемуся дыханию. Не задумываясь, что делает, она нашла своим хвостом Троттлов, потом – дрожащий хвост сына и крепко их переплетя на прощание. «Прошу, только не его!» – хотела молить она, но смогла лишь замычать, закашлявшись кровью. Ненавистный звук бластерного выстрела – и вместо смерти, которую она умоляла прийти именно к ней, ее ребенок обмяк в материнских объятиях. «Не бойся, малыш, я сейчас…» – Карабина зажмурилась, прижав к себе уже бездыханное тело, когда затылок пронзила короткая, но испепеляющая разум боль…
Огонек распахнул глаза, которые, даже не заметив как, зажмурил. Оружие он идентифицировал легко: заряд со смещенным центром, крошечный след снаружи и полная каша внутри. Пару дней назад он опробовал такой на полигоне. Эти бластеры тоже выдаются только по личному распоряжению Министра обороны.
«Скаббард! Убью! Докопаюсь, докажу и лично сверну шею! Клянусь!»
Он зажмурился, представив, что чувствовал десятилетний пацан в те короткие мгновения. Почему-то Огонек был уверен, что тот не думал о собственной смерти, шокированный произошедшим с родителями. Мужчина вспоминал себя, восьмилетнего, отстраненно следящего, как падает отец, как воет над его телом мать. Разом вернулись позабытые воспоминания о том, как он беззвучно кричал внутри, отсрочивая понимание свалившегося на него ужаса.
Огонек подошел ближе и, плюнув на то, как будут орать следаки, осторожно перевернул Карабину на спину, а потом нежно коснулся руки. Прохладная, уже утрачивающая подвижность, как будто манекен, а не родное существо. Тонкие пальцы, так похожие на изящные пальцы Нагинаты. Всего лишь на прошлых выходных они приезжали в гости, и теща, в шутку ругая дочь, поправила ему топорщащийся воротник, а потом этой самой рукой погладила по щеке. Он зажмурился и ткнулся лбом в серую ладошку, позволив горю взять над собой верх на мгновение.
Сердце сжалось, к горлу подкатила тошнота. Его не просто потрясла смерть близких, его подкосило то, что семью, мирно проводящую вечер, безжалостно убили; его, опытного воина, тошнило от того, что кто-то недрогнувшей рукой лишил жизни женщину и ребенка. Хотелось нажать на какую-то волшебную кнопку, перемотать назад и сделать что-то, чтобы этого не случилось. Но ничего не изменить. Хотелось закрыть глаза, а открыв их, увидеть перед собой аккуратно заправленную пустую кровать.
Но когда он снова смог туда посмотреть, они по-прежнему лежали поверх одеяла, переплетя три хвоста, два серых и рыжий, и только сильнее сомкнули их в момент смерти. Нагината тоже часто находила его хвост во сне, как будто боялась, что Огонек исчезнет. Он всегда смеялся над ее страхом потерять его, обещая, что они проживут вместе долгую жизнь, но может быть, ее женская интуиция что-то нашептывала?..
Всего несколько дней назад они с Троттлом, спрятавшись на крыше, курили и болтали о мотоциклах, пока Наги и Карабина хлопотали на кухне. Ему даже в голову не могло придти, что это последний раз, когда он видит тестя. Рыжий, глубоко затягиваясь, смаковал дым и доказывал, что система впрыска, стоящая на его «Харлее», надежнее, чем та, которую недавно поставил Огонек на «Дрэгстер», и они почти до хрипоты спорили, едва не подравшись.
Мужчина растер лицо руками, мелко сглатывая и пытаясь не завыть. Снова смерть выскочила неожиданно, снося с ног, ошеломляя! Как с отцом. Как с мамой и Праймер. Как с Тэсс.
«Как сказать Нагинате о том, что родителей и брата больше нет?» – в груди заледенело. Боль за дорогую ему женщину, жгучая, острая, раскатилась внутри. Он бы все отдал, чтобы его девочке не пришлось пройти через то, что вот-вот предстоит. Он слишком отчетливо помнил, как это – терять родных.
Не сейчас. Не вот так.
«Скаббард! За ее боль порву на части собственными руками!»
Его взгляд скользнул по светлому одеялу и внезапно зацепился за крохотный клочок черной шерсти на самом краю кровати. Черный! Прищурив глаза и поджав губы, Огонек снял волоски и рассмотрел на свету. Слишком темные и короткие, чтобы принадлежать Карабине. Стокера-младшего? Но что-то подсказывало, что этот клочок шерсти не принадлежал никому в этой семье.
«Черная! Выкормыш Скаббарда! Надо было давно кончить этого ублюдка!»
Пораженный догадкой, Огонек огляделся, вытянул салфетку из диспенсера на тумбочке и аккуратно ссыпал в нее волоски, а потом бережно свернул бумагу. Поднимет связи и проверит свою догадку. И если она верна!..
«Эта сука пожалеет, что не издохла в том клубе!»
Звуки сирен и подъехавшего кортежа вырвали его из оцепенения, в которое он впал. Огонек, собравшись, затолкал крошечный кулечек в один из подсумков и спешно огляделся, запоминая детали: если приехал кто-то из прихвостней Скаббарда, его быстро выставят вон.
По дому разнеслись голоса, звук открываемой двери, топот множества сапог по полу: экспертная группа растекалась по месту преступления. Вот раздались уверенные шаги на лестнице: сюда шел кто-то, кто точно знал, куда направляться. Спустя пару секунд дверь послушно скользнула в сторону.
На Огонька покрасневшими, смертельно уставшими глазами смотрел сгорбившийся старик, что заменил ему отца.
– Ты здесь!.. – Стокер шагнул в комнату, обегая ее каким-то жутким, немигающим взглядом, и замер, уставившись на кровать. Охрана за его спиной попыталась последовать за Лидером, но была остановлена взмахом руки. Краем сознания, которое пыталось переработать слишком большое количество информации разом, Огонек отметил, что мерзкой черной рожи не видно. – Подождите снаружи, – телохранители послушно отступили в коридор, дверь скользнула на место, и мужчины остались одни. Тяжело дыша, старик оперся на стену, не отрывая полного ужаса взгляда от ребенка, названного в его честь, и матери, что не перестала обнимать сына одной рукой даже в смерти. – О, Фобос!
– Бать, не нервничай, хорошо? Ты зачем приехал сам? – Огонек подошел ближе, готовый позвать на помощь, если старшему станет плохо. Стокер был крепким, но зрелище, открывшееся ему, могло подкосить и значительно более молодого.
– Должен был… сам… убедиться… – Лидер наконец оторвал сумасшедший взгляд от кровати и перевел его на Огонька. – Он-то тут что делал? – Застонав, кивнул на мальчика и закрыл лицо руками.
– Видимо, книжку перед сном читали. Стечение обстоятельств, – тихо проговорил серый. Из-за ладоней, что закрывали лицо лидера, донесся задушенный хрип и его плечи содрогнулись. Младший, холодея, понял, что несокрушимый волевой воин, прошедший сотни боев и видевший множество смертей, впервые при нем плачет. Он шагнул к Стокеру и обнял, сжимая в крепких объятиях вздрагивающие плечи. Горе и боль, исходившие от старика, сбивали с ног. Внезапно в носу защипало, горло сжалось и впервые за долгие годы он тоже почувствовал на глазах влагу. Серый судорожно втянул воздух сквозь зубы, стараясь не дать им ходу, понимая, что Стокеру, прощающемуся со старыми друзьями, поддержка сейчас нужнее.
– Твою мать, как же могло так случиться? – пару минут спустя старший взял себя в руки и, благодарно похлопав по плечу, отстранился. Помедлив мгновение, приблизился к кровати и опустился на пол около мышки. – Как же сына-то твоего не уберегли, а, Карабина? – Он осторожно взял в свои руки ее и, уткнувшись в серую холодную ладонь лбом точно так же, как делал это несколькими минутами ранее Огонек, застонал, покачиваясь из стороны в сторону. – Как оно все вообще вот так обернулось, бро?
Прислонившись виском к ее бедру, он, сидя рядом, перебирал закоченевшие пальцы, гладил ладошку, не решаясь смотреть выше, туда, где родные черты становились все менее узнаваемыми. Сколько лет они не виделись? Огонек не помнил, чтобы после отставки Карабины они встречались, кроме короткого эпизода на их с Наги свадьбе, когда Стокеру-старшему представили Стокера-младшего. Он помнил, как потеплел тогда взгляд Лидера, с каким интересом он разговаривал с мальчишкой, напомнив доброго дедушку с внуком. Знай он о том, что век подруги будет так короток, стал бы таить обиду, понимая, что шанса свидеться больше не представится?
И вот сейчас сердце младшего рвалось на части, видя, как его друг горюет о тех, кому не все успел сказать. Кто больше его не услышит.
– Бать, ну не надо! Давай я тебя провожу вниз, выпьешь воды, придешь в себя, – Огонек присел рядом и положил руку ему на плечо. Стокер вздрогнул, как будто забыл, что рядом с ним был кто-то еще, и поднял на Огонька влажные, смертельно уставшие, но очень внимательно глядящие на него, глаза:
– Ты знаешь что, сынок, ты езжай к Нагинате. Она, небось, не знает еще! Скажи ей сам, не нужно, чтоб она от посторонних узнала…
– Да, я заблокировал ее номер и номера дяди Модо и Винни, чтоб никто не мог дозвониться. Сам скажу им.
– Молодец, – Стокер кивнул, соглашаясь с его решением. – Ты езжай, будь с женой, поддержи, ты ей сейчас нужен. А я еще немного тут побуду, попрощаюсь. Скажи охране, чтоб меня минут двадцать не трогали, а потом пусть готовятся возвращаться в резиденцию. – Он подтолкнул Огонька к выходу и дружески сжал его руку.
Младший поднялся, уважая просьбу старика, и вышел. Когда он обернулся, чтобы закрыть дверь, то увидел, как Стокер снова прижался виском к бедру подруги, целуя холодные пальцы.
Дверь, закрывшись, отрезала старика от всего мира, и из комнаты донесся низкий, горестный вой.
