Текст книги "Точка отсчета (СИ)"

Автор книги: rineli

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 51 страниц)

Эйрик подошел вплотную к старику и небрежно прислонился бедром к столешнице, а после сложил руки на груди и пристально посмотрел на мужчину. Несколько мгновений и Магистр Родерик громко сглотнул и отвел глаза.

– Я так и думал, – вздохнул Эйрик и отошел к окну. Ходер проследил за ним, не веря своим глазам. Он всегда считал омегу слишком мягким для должности Императора и довольно снисходительно относился к нему, но после такого альфа невольно зауважал Эйрика. – В таком случае, я не злюсь на вас за нежелание участвовать в войне, ведь это не ваша обязанность, спасать мир. – В этот момент Ходер поперхнулся собственными мыслями. Что он делал! Маги уже дышали через раз от напряжения, они почти согласились, так зачем было перед самым финишем идти на попятную?! Ходер уже хотел вмешаться, но Эйрик продолжил: – Но я не прощаю вам пренебрежение к семье уважаемого Милгрена и его супруга. Поэтому я приговариваю Ковен к изгнанию.

– Что?! Это абсурд! Вы не можете так поступить, – встрял Магистр Эйвик, побагровев от гнева. Омега лишь обернулся и добродушным тоном продолжил:

– Не могу? Отчего же? Я – коронованный Император, который ответственен за своих граждан и я могу судить тех, кто угрожает безопасности Империи. Выпинаю ли я вас силой из Шварцблюма. Думаю, вы мне этого не дадите сделать. Буду ли я приговаривать вас к заключению и казни? Конечно нет, – усмехнулся принц. Несмотря на веселье, глаза его смотрели остро и пронзительно. – Скажу ли я трем тысячам людей, что виновники в смерти их детей хотят избежать ответственности. Скажу.

Магистр Эйвик вздрогнул и выжидательно посмотрел на молодого правителя, пытаясь понять, поступит ли так омега или нет. Но, по мнению Ходера, сомнений слова Императора не вызывали, поэтому на этот раз все уставились на магов, ожидая их ответа.

– Вы не подумайте, я на вас не давлю и я уважаю вашу мудрость и должность, поэтому я вам дам несколько часов на размышления. На сим объявляю Собрание закрытым.

Нерешительно Магистры поднялись со своих мест и, не оборачиваясь, поспешили к выходу из зала. Надо ли сказать, что спустя несколько часов, Ковен дал свое согласие и предоставил всю необходимую магическую поддержку для нужд армии.

– Ты уверен в своем решении?

– Да. Ни разу я не был более уверенным, чем сейчас.

– Что ж, – улыбнулся Льекио и довольно зажмурился. – У тебя есть целые сутки, а после, в это же время я жду тебя здесь. Проведи это время с пользой.

В следующий момент дерево ярко вспыхнуло, заставив Орланда зажмуриться и прикрыть лицо рукой. К его удивлению, когда он открыл глаза, ни Бога, ни дерева не было, а окружающие звуки резко разрушили былую тишину. Посреди двора чернел старый пень, а щель за спиной сразу выходила на улицу, словно не было того извилистого переулка, по которому плутал альфа. Все еще ошарашенный, он некоторое время потоптался на месте, осматриваясь, а после решил вернуться к отложенным делам. Его ждал кузнец, Совет и Роган.

Всего один день, но альфе и этого было достаточно.

– 03 -

Словно удар плетью, шум, доносившийся со двора, яростно врывался в тишину тронного зала.

Арнен сощурил глаза и посмотрел в сторону окон, где через тяжелые портьеры едва проникали скудные солнечные лучи. Приготовления к завтрашней возможной осаде шли полным ходом, но колдун не желал непосредственно принимать в этом участие, предпочитая отдавать приказы отдаленно из своего импровизированного штаба. Сейчас всем заправляли его заместители. Арнен понимал, что подобное решение было неправильным, но что-то не давало ему просто подняться с облюбованного трона и пойти наорать на излишне шумную солдатню. Была ли тому виной почти опустошенная бутылка белого вина или же это гнетущее мерзкое чувство где-то в области груди. Арнен не знал, но предпочитал думать, что виноват был все же алкоголь, который быстро разморил обессиливший и изможденный организм. Колдун задумчиво болтал в бокале остатки прозрачной желтоватой жидкости и отрешенно смотрел на огромные двери тронного зала.

С тех пор, как он видел брата, прошло два дня. Уже совсем скоро войска Арнена уничтожат последние силы Имперской армии, а Орланд восполнит истощившийся духовный резерв колдуна… Все, к чему Арнен стремился так мучительно долго, так яростно уже в считаные часы должно было осуществиться. Родители будут отомщены, маги – уничтожены, а народ Империи упадет перед оставшимися колдунами на колени, но эти мысли нисколько не грели душу Арнена. Сейчас куда большую бурю эмоций у него вызывал недавний разговор с братом, который словно кость поперек горла саднил и нарывал в его уставшем и воспаленном постоянной болью сознании. А еще его безумно злило, что после всех лет ненависти и подготовки, его се же удалось задеть. И даже не мечом или заклинаниями – словами.

Колдун залпом осушил бокал и раздраженно скривился. С каких пор в его душе зародилось это давно забытое чувство смятения? Абсолютно ненужное и пагубное чувство, которое было ему чуждо и противно. Арнен не задумываясь убивал всех, кого должен был убить, чтобы отомстить за смерть родителя и сломанную жизнь своей семьи. Отец тоже был таким, поэтому и мстил так яростно за смерть супруга. Мстил и Арнен, ничуть не задумываясь о своих поступках, ведь все они были единственно верными и возможными. Так почему именно сейчас, когда его с отцом многолетние труды увенчаются успехом, Арнену было так паршиво? Зло рыкнув, колдун встал на ноги и, захватив с собой бутылку вина, направился к своему рабочему столу, рядом с которым стояли две картины в потертых резных рамках. Арнен еще не успел найти им достойное место на стенах Ордонского замка, поэтому решил оставить их рядом с собой в тронном зале. Подойдя ближе, Арнен глубоко вздохнул и вновь наполнил свой бокал.

Генронд и Милгрен Мейлентоны.

Колдун замер и засмотрелся на портрет родителя. Почему все пошло наперекосяк? В какой момент их мир рухнул?

Потомственные колдуны из влиятельных семей, которые еще в младенчестве были обручены своими родителями. И, казалось, это был самый обыкновенный брак по расчету, который так распространен среди знати Империи, вот только одно но. Их родители были без ума друг от друга. Арнен помнил, как он еще маленьким мальчиком завороженно наблюдал, как иногда отец приглашал папу на танец, и они несколько минут плавно кружились по гостиной. В тишине в отсутствии музыки был слышен лишь папин смущенный смех, но им и не нужны были музыканты, чтобы просто насладиться друг другом. Хрупкий омега в руках высокого и рослого альфы. Оба счастливые, обменивающиеся нежными взглядами, растившими в любви своего сына. Вот таким Арнен запомнил их еще пятилетним мальчишкой…

Всякий раз, когда он вспоминал об этих временах, улыбка касалась его потрескавшихся и искусанных губ. Образ папы в его голове всегда был каким-то светлым, нежным, не сочетающимся с пороком или грязью этого мира... Время шло, и в тронном зале наступила полная тишина, когда последний отряд солдат покинул внутренний двор дворца, а Арнен все продолжал неподвижно стоять и завороженно рассматривать старые, потемневшие от времени портреты. Альфа прекрасно помнил тепло папы, его нежную улыбку, его голос, который даже когда ругал, звучал так успокаивающе и мягко. Омега всегда умел создать вокруг себя уютную и теплую атмосферу, к нему тянулись люди, его любили все без исключения слуги, и даже суровый и вечно хмурый отец улыбался лишь ему одному. Арнен ни разу не помнил, чтобы его папа кричал или же злился, не помнил, чтобы тот говорил о ком-то плохое. И как бы такой домашний и кроткий человек посмотрел бы на происходящее сейчас? Одобрил ли он их поступки? Ответ был очевиден.

Нет.

Арнен замер, чувствуя, как по телу пробежала холодная липкая волна чувства, сравнимого с ужасом. Папа бы никогда не одобрил то, что он сделал, и, более того, он вполне мог возненавидеть Арнена за то, что тот совершил.

Тишина в зале неприятно звенела где-то в глубине сознания, настойчиво и яростно заставляя обращать на себя внимание. Его раздирали противоречивые чувства. С одной стороны был долг. Долг сына, который должен был отомстить за несправедливую смерть родителя, за распад семьи, за всю ту боль, что причинила им Империя. А с другой… эта мерзкая, царапающая ум мысль, что Арнен где-то допустил ошибку. Его пугал даже призрачный шанс, что все его жертвы были впустую… Арнен вздрогнул и почувствовал, как в груди болезненно кольнуло. Колдун поспешил наполнить и вновь осушить свой бокал вина. Его руки тряслись, и он прекрасно понимал, что виной тому был далеко не алкоголь или же его болезнь. Желая вернуть свое самообладание, Арнен вновь поднял глаза на портрет отца и сделал глубокий вздох. Да, папа бы возненавидел его, и не только его. Отца тоже. За то, что они сделали с Орландом и Роганом, за тысячи убитых на войне и лабораториях людей, за то, как они извратили его изобретение… за то, что сделали с собой. Да, папа бы его возненавидел.

Но разве… разве во всем случившемся была вина Арнена?

Арнен вздрогнул, и его напряженные плечи разом опустились. Разве у него был выбор, когда отец заставил его, десятилетнего мальчика, участвовать во взрослом кровавом плане? Арнен нахмурился и внимательно посмотрел на изображение сурового альфы с насупленными бровями. Нет, у него не было выбора. Разве Арнен виноват в том, что родился Орланд и вытянул из папы все его силы, оставив от некогда цветущего омеги его изможденное худое подобие с болезненно бледной кожей и пугающе большими глазами? Разве по его вине в дом ворвались имперские солдаты и грубо схватили напуганного омегу, после чего волоком вытащили из дома и увезли?

Нет.

Был ли выбор у совета Ковена, когда они судили папу? Безусловно был. Могли ли они просто запретить ему заниматься колдовской деятельностью и вернуть домой к семье? Безусловно могли. Если бы его отпустили домой, стал бы отец так яростно мстить Ковену?.. Арнен крепко сжал в руке бокал, чувствуя, как к нему вновь возвращается его уверенность. Нет, он не стал бы мстить. Арнен не выбирал сам, кем ему быть, он делал то, что должен был, что от него требовали и даже теперь, осознав это, он не жалел о содеянном. Чего толку размышлять о несбыточном, когда пути назад уже не было. Не говоря уже о том, что его итак никогда и не существовало. И, пускай Милгрен был бы в ужасе от всего происходившего, но его спасает одна вещь. Весьма печальная и глубокая, положившая начало войне и страданиям. Милгрен умер. Ему просто не дали возможность остановить обезумевшего от горя отца. Не дали прожить свою жизнь.

Генронд и Милгрен Мейлентоны. Арнен Мейлентон. Орланд Мейлентон. Так почему же все пошло наперекосяк? В какой момент их мир рухнул?

Вся их семья, жизнь, их счастье было растерзанно, прилюдно осквернено и сломано. Им всем не было места в этом мире. Не было его и для Арнена, которого этот мир искорежил и заставил быть таким. Подчинился и отец, став таким же жестоким и безумным, как маги Совета Ковена. Колдун усмехнулся и сделал еще глоток вина. Этот безумный – безумный мир. Арнен перевел взгляд на папу и глубоко вздохнул, невольно улыбнувшись. Милгрена Мейлентона любили все… его невозможно было не любить. И эта же любовь, которая некогда делала их семью такой счастливой и крепкой, сейчас убивала Арнена, убивала светлую память о его папе. Омеги уже так давно нет в этом мире, а он до сих пор продолжал цепляться за него и вмешивать в деяниях, которые бы его расстроили и ужаснули. Наверное, если бы омега увидел своего сына сейчас, увидел, каким он стал, он бы огорчился и заплакал. Даже после всего, что Арнен совершил, папа бы все равно бы переживал за него и боялся за него. Вот таким был его папа.

Арнен Мейлентон. Орланд Мейлентон… Милгрен Мэйлентон.

Арнен мягко улыбнулся, после чего поднес руку к портрету папы. Сколько лет он смотрел на него, цепляясь за картины прошлого? Достаточно долго… Настало время его отпустить, ведь он не должен был увидеть его последние деяния Арнена. Его пальцы легонько коснулись слоя краски, словно боясь поцарапать своей грубой кожей нежное лицо омеги. В тех местах, где пальцы касались холста, краска начинала шипеть и чернеть, уничтожая картину и прожигая в ней дыры. Постепенно полотно объял огонь, который старательно стирал с добродушное лица из этого мира, превращая некогда красивые мазки в пепел. Этим портретом Арену больше не нужно вдохновляться. Этот портрет уже видел достаточно.

А еще как никогда ясно колдун осознал одну вещь. Жизнь пошла наперекосяк с появлением братьев Мейлентон.

А значит, на братьях Мейлентон все и должно было закончиться.

Как только с разговорами было покончено, Орланд отправился на описки Рогана.

На импровизированном Совете присутствовали все, кроме омег. Кальн занимался лучниками, Магистр Ирия распределял отряды магов, поэтому в просторном переговорном зале собрались одни альфа. Рассказ альфы огорошил их, Дэнар даже выступил против самоубийственного решения друга, но выбора у Совета все равно не было, ведь условия Орланда были слишком уж хороши, да и давали им серьезные преимущества. К тому же, отменить сделку с божеством было уже невозможно. Оставив друзей перекраивать план сражения, Орланд покинул зал, решив оставшееся время провести с тем, ради которого все и замышлялось. Он шел по мостовой, огибая группы воинов, и ловил себя на мысли, что, несмотря на сложившуюся ситуацию, Орланд был спокоен. У него не было сомнений в том, что он поступал правильно, что его решение спасет жизнь не только Рогану, но и многим другим воинам. Что он наконец-то сам решил свою судьбу и выбрал свой путь, в конце концов. Единственное, отчего Орланду было трудно отделаться, так это от зарождающегося чувств тихой грусти, которая только усилилась, когда он увидел омегу.

Роган сидел за столом и изучал план Внутреннего замка, пытаясь разобраться в хитросплетениях ходов для прислуги и тайных переходов древнего строения. Черная грива его непослушных волос была собрана в импровизированный пучок на затылке, придавая Рогану какой-то домашний уютный вид. Черная рубаха, темный вязанный мешковатый свите скрывали его все еще слишком тощую фигуру. Лишь тонкие запястья и длинные пальцы выдавали его с головой. Омега заметил его появление, не мог не заметить, но отчего-то не желал прекращать свое чтение и обратить внимание на Орланда. Но альфа не был против. Сейчас он спокойно рассматривал уже давно изученные черты и видел в них что-то новое. А может он просто придумывал все это, чтобы сохранить в своей голове более живой, более детализированный образ. И все же, стоять и просто смотреть было тяжело.

Орланд глубоко вздохнул и только после этого Роган поднял голову.

– Что-то произошло на Совете? – осторожно поинтересовался омега и внимательно посмотрел на Орланда. Альфа почувствовал исходившие от него волны беспокойства, а потому поспешил улыбнуться и покачать головой.

– Нет, не произошло, – тихо ответил он, а после, прочистив внезапно осипшее горло, продолжил: – Эйрик все так же спорит с Ходером по поводу распределения магов по флангам, Дэнар занимается своим отрядом, а Ирия отвечает за магов. Просто они хотели уточнить, поняли ли мы нашу задачу.

– Не попадаться в плен – вот наша задача, – нахмурился омега и вернулся к изучению бумаг. Таким он нравился Орланду. Немного ворчливым, участным, обеспокоенным. Как бы странно это не звучало, но таким он выглядел более живым, чем в те моменты, когда уходил в себя ли просто предпочитал не вмешиваться. Привыкший прятать все в себе, Роган несозданно радовал Орланда своими проявлениями эмоций.

– Ты прав, – кивнул Орланд и подошел ближе. – Но и бросить их мы не можем.

– Не можем, – согласился Роган и со вздохом отложил карту в сторону. – Вот только я себе даже представить не могу, что нас завтра ожидает.

Голос омеги неожиданно наполнился грустью. Роган опустил глаза, пытаясь скрыть свои опасения, но Орланд итак чувствовал его смятение. В отличие от него, он знал, что сулил ему грядущий день…

– Я заключил сделку с Льекио.

– Что? – шокировано переспросил Мастер Эйрик, во все глаза глядя на Орланда. Остальные тоже не знали, как реагировать на подобное заявление, а потому в зале повисло молчание.

– Льекио согласился помочь нам во время завтрашней осады, – повторил Орланд, не в силах выдержать это гнетущее молчание. – В обмен на мою жизнь.

– Подожди, как на твою жизнь… – рассеяно прервал его Дэнар, не веря своим ушам.

– Он сказал, что божество не может выбирать любимчиков, – начал передавать слова Льекио Орланд. – Поэтому ему нужен веский повод, чтобы вмешаться. Такой как…

– Жертва? – спросил Магистр Ходер, нахмурившись. – Но почему ты ни с кем это не обговорил до того, как принял столь важное решение?

– Потому что не я был инициатором встречи, – покачал головой альфа. – Он предложил мне то, в чем я так нуждался, и я просто не смог ему отказать…

– И что же, черти тебя дери? – громко поинтересовался Дэнар, стукнув рукой по столу так, что столешница невольно захрустела. Друг был в бешенстве, поэтому и не скупился в выражениях. – Что он предложил тебе такое, что ты не смог отказаться.

– Победу, – ровно ответил Орланд и Дэнар невольно замер, резко остыв. – Он предложил мне победу в этой кровопролитной войне, которой нет конца и края. Он предложил безопасность, в обмен на одну человеческую жизнь. Не такая уж и большая плата, поэтому я согласился.

– Но почему ты? – с горечью спросил друг, скривившись. Орланд посмотрел на него, невольно испытывая грусть, ведь он еще ни разу не видел вечно веселого Здоровяка Дэнара… таким. – Ты нужен нам. Особенно Рогану, ты о нем хотя бы подумал?

– Да, я подумал, – ответил Орланд, чувствуя, как больно кольнуло в груди при упоминании имени омеги. Не желая продолжать эту тему, альфа поспешил увести разговор в другое русло. – А еще я подумал о том, что если я сдамся Арнену, то дам вам отсрочку и усыплю его бдительность. К тому же, с моей смертью косвенно умрет и он. Пускай не завтра, но он уже слишком слаб, чтобы продолжать колдовать на прежнем уровне.

В зале повисло тяжелое молчание. Слова Орланда звучали логично и убедительно, к тому же, не смотря на мастерство Ходера и Эйрика, их маленькое войско все равно осталось маленьким войском, которое решило покуситься на укрепленный форт Ордона, стены которого укреплялись и возводились веками. Пускай Башня Магов пала, и все защитные заклинания перестали действовать, громады камней по-прежнему надежно защищали город и захвативших его отступников. К тому же, решение уже было принято, поэтому Совету ничего не осталось, как поблагодарить Орланда в верности Империи и Императору. Дэнар сидел и с молчаливым укором наблюдал за Советом, не решаясь, да и не желая ничего сказать. После того, как Эйрик пообещал содействовать выиграть грядущую битву и заверил Орланда в том, что Рогану вернут титул, поместье и имущество семьи Мэйлентон, альфа откланялся и занялся поисками омеги. Слишком мало времени осталось, чтобы продолжать просиживать его в зале Совета.

Все понимали этого, поэтому никто не посмел его задержать.

– А ты, Орланд? – голос Рогана вырвал альфу из паутины размышлений, заставив его посмотреть в сторону омеги. Тот выглядел встревоженным, а глазах его читалась явная неуверенность. Рога ждал его ответа, поэтому Орланд не стал его томить.

– И я не знаю, – пожал плечами он и поспешил добавить, – но, знаешь, я уверен, что завтра все закончится благополучно.

– С чего ты взял? – нахмурился Роган.

– Потому что слишком много сил было вложено в эту осаду, – уклончиво ответил альфа. Ничего более определенного он сейчас сказать не мог, отчего ему становись паршиво. Так не хотелось лгать в эти последние моменты, так не хотелось ничего выдумывать, но он должен был. Если Роган узнает о его соглашении, то всенепременно отправиться с ним. Даже если и не рядом, тайно, он все равно последует за ним в замок и уж там его могла ждать верная смерть. Допустить подобного Орланд не мог, поэтому ему оставалось просто сдерживать в себе нарастающую грусть и продолжать лгать. – Такая подготовка, Магистры Эйрик и Ходер вместе отладили стратегию, к тому же у нас много людей и все горят решимостью. Не думаю, что мы проиграем. К тому же, на нашей стороне Боги.

– Да, Боги, – вздохнул омега и отвернулся к плану Внутреннего дворца.

Было в его ответе ни сколько печали, сколько иронии, но Орланд не обратил на это внимание. Вместо этого он невольно залюбовался курносым профилем парня. Почему он раньше не замечал, как красив был Роган. Какие у него были удивительно длинные ресницы, аккуратные темные брови? Война вокруг и обилие противоречивых проблем не позволяли ему как-то сблизиться с Роганом, хотя бы просто обращать на него больше внимания, ведь где-то в глубине души Орланд верил, что успеет все это сделать, когда война закончится и наступит беззаботное мирное время. Но теперь, когда внезапно все стена текущих проблем рассылались в пыль и открыла ему глаза, Орланд жалел о своем решении. Теперь он стоял рядом, не зная, что сказать, как выразить свои эмоции… как высказать все то, что он все время таил в себе и не раскрывал. А, ведь, он любил Рогана. Любил тихо, принимая это чувство как нечто обычное, всегда существовавшее в его сердце, ведь так оно и было. Он всегда любил Рогана, и даже когда он забыл о нем, сердце Орланда не смогло прикипеть к кому-то другому.

И теперь, когда настал решающий момент, он осознал всю глубину своих чувств. Но теперь уже слишком поздно. С другой стороны, они не успели сблизиться, а значит Рогану будет легче перенести его гибель… Неожиданно Орланд усмехнулся. Глупо. Как же глупо он вел себя все это время.

– Ты смеешься? – внезапно спросил Роган, с удивлением посмотрев на альфу.

– Да, – пожал плечами Орланд, улыбнувшись. Омега нахмурился сильнее, видимо, думая, что у его бывшего менора начали пошаливать нервишки. Он-то чувствовал, что внутреннее состояние Орланда никак не соответствовало этой мягкой улыбки. – Просто я задумался. Вспомнил, что сегодня встретился с Дэнаром. Он сказал, что Кальн решил остаться в замке.

– Слава богам, – с облегчением вздохнул Роган и закрыл глаза. Орланд с удивлением посмотрел на парня, который абсолютно искренне обрадовался этой новости, передавая альфе частички щекотного и теплого счастья. – Я боялся, что с ним может что-то произойти.

– Да, теперь осталось совсем немного времени, чтобы и Дэнар осознал, что должен остаться, – покачал головой Орланд. Он опустил глаза на карту и сощурился. – А зачем тебе карты замка? И где ты их достал?

– Мне? – протянул Роган, запнувшись. – Магистр Ходер попросил проверить, есть ли прямой ход в замок со стороны внешних стен. Он надеется, что получится применить ту же уловку, что и в Вириди. Чтобы не идти штурмом на Дворец, а подраться к нему без потерь.

– И как, ты нашел что-нибудь? – поинтересовался Орланд, присматриваясь к хитросплетениям линий. Что в них видел Роган, альфа не знал, но он сам не мог понять, с какой стороны тут нарисован замок и что из этих линий что отмечает.

– Нет, но я не могу понять, что это за ход, – задумчиво начал Роган, хмурясь, и ткнул пальчиком в карту. – Тут много стен, которые строились в разные эпохи, поэтому даже официальные помещения похожи на лабиринт. Но этот проход слишком узок для вентиляции, но слишком мал для служебного помещения. К тому же, он проходит вдоль Северных покоев и у него нет входа и выхода. Может, тут просто они не обозначены, как ты думаешь?

Орланд наклонился ниже, желая рассмотреть подозрительный коридор или хотя бы попытаться разобраться, какие из всех этих линий обозначают этот коридор. В какой-то момент, Орланд почувствовал тонкий аромат, исходивший от Рогана. Скосив глаза в сторону, он внимательно посмотрел на омегу и замер. Сладковатый персиковый аромат, который он в последний раз чувствовал, когда был в сознании омеги. Как же давно это было… с тех пор он больше и разу не слышал его аромата, даже не задумывался, куда он пропал. Но теперь он отчетливо различал эти сладковатые нотки. Захотелось повернуть голову и уткнуться носом в висок Рогана, втянуть, впитать в себя этот аромат, забыть о всех тревогах и просто наслаждаться. Обнять Рогана, ощутить его тепло, мягкость кожи, поцеловать… Видимо, Роган заметил, как замер Орланд и начал ощутимо нервничать. Подобная реакция отрезвила Орланда и вернула на землю, поэтому он поспешил отодвинуться от омеги.

– Не знаю, я тут вообще ничего не понимаю, – улыбнулся он. Недавнее напряжение разом исчезло. – Ты явно волшебник, если можешь хоть что-то тут разобрать.

– Да, наверное, – коротко согласился Роган после минутного замешательства и опустил голову.

Повисло неловкое молчание, перекрываемое шуршанием карт и схем. Пока Роган менял местами чертежи, Орланд с удивлением посмотрел на него, не веря своим внутренним ощущениям. На мгновение ему показалось, что он почувствовал со стороны Рогана… разочарование. Его злило то, что Орланд н понимал обозначение карты, но что-то на уровне интуиции подсказывало альфе, что дело тут было не далеко не в этом. А что, если пульс омеги тоже участился, когда они оказались так близко друг к другу? Что если все те желания испытывал не только Орланд. Совсем запутавшись в своих доводах, он решил не делать поспешные выводы. Вместо этого он обратил внимание на одну непослушную выбившуюся из общего пучка прядку волос, которая легла на спину омеги поверх свитера. Даже не на прядь, а на белую тонкую, с выступающими позвонками, шею, которая теперь была открыта и так хорошо видна. Почему-то хотелось прикоснуться к ней, провести пальцами вдоль линии волос.

– Что ты делаешь? – чуть ли не вскрикнул Роган, резко повернувшись к альфе. Стоило Орланду лишь прикоснуться к парню, как тот просто подскочил на месте и втянул голову в плечи. Но даже этого мимолетного прикосновения Орланду хватило, чтобы почувствовать, как же сильно волновало омегу нахождение рядом Орланда.

– У тебя прядь выбилась, хотел поправить, – растеряно ответил он, во все глаза глядя на Рогана. Несколько секунд немого ступора, и уже следующий момент омега густо залился краской, заставляя сердце Орланда невольно забиться сильнее. Он не успел ничего сказать, как Роган вдруг резко поднялся и начал судорожно собирать чертежи.

– Я должен встретиться с Магистром Ходером, – пробормотал он, и Орланд видел, как дрожали его руки. Казалось, покраснели даже кончики ушей, настолько омега был смущен и растерян. А Орланд все никак не мог поверить в то, что сейчас испытывал к нему омега. Все это время он был уверен, что его чувства были сильнее, что Роган вряд ли после всего пережитого сможет когда-нибудь любить так, словно не было никакой боли в прошлом. Но то, что таил в себе омега, оказалось куда глубже. Как Орланда к нему, Рогана тянуло к альфе. Все еще не веря своим догадкам, он следил за сборами омеги и лишь спустя какое-то время он опомнился и окликнул его.

– Подожди, Роган, – начал он, но омега даже не смотрел в его сторону и устремился к двери. Орланду пришлось пустится следом и преградить ему путь, чтобы остановить. – Прошу тебя, не убегай.

– Но я должен доложить о результатах свои поисков, – упрямо произнес омега, при этом старательно глядя в пол. Он уже не скрывал волны своего волнения, и Орланду казалось, что их эмоции сливаются воедино и усиливаются под действием момента.

– Ты, ведь, ничего не нашел.

– Отрицательный результата тоже результат, – продолжал настаивать Роган, прижимая к себе чертежи, словно пытаясь отгородиться ими от альфы. Орланда хотел понять причину такой реакции, но самое главное, ему не хотелось отпускать омегу в таком состоянии. Особенно сегодня, когда у них осталось так мало времени.

– Тогда просто выслушай меня, а потом я тебя отпущу, – настойчиво произнес Орланд и выставил руку в сторону, когда Роган попытался резко обойти его. Альфа чувствовал, панику, исходившую от омеги, поэтому он не выдержал и протянул руку к лицу Рогана. Его пальцы коснулись острого подбородка, и он тихо произнес: – Прошу, посмотри на меня.

Роган поднял глаза не сразу. Прикоснувшись, Орланд ощутил, как в нем бушевали эмоции. Растерянность, желание, неуверенность, грусть… Все это отобразилось на взгляде омеги, когда он исподлобья посмотрел на Орланда. Ему было неловко за свои чувства, он переживал о грядущем дне, боялся открыться и одновременно желал, чтобы на него обратили внимание. Глядя на Рогана, ощущая его переживания, Орланд невольно испытал грусть. Каким же все-таки чувственным был его Роган. Сколько бы испытаний не посылала ему судьба, как бы не ломала и не калечила, он оставался омегой. Желающим ласки, внимания, утешения. Почему же Орланд только сейчас это заметил? Почему был так слеп все это время?

– Прости меня, – тихо, непроизвольно, произнес он, заставив Рогана испугано вскинуть лицо. Не такой реакции он ожидал от альфы, далеко не такой.

– Но за что?

– Я не знаю, что будет завтра, поэтому хочу попросить прощение за всю ту боль, что причинил тебе, – продолжил Орланд, начиная поглаживать Рогана по щеке. Тот даже не шелохнулся, продолжая пристально смотреть на Орланда. – За то, что не смог дать тебе всего, что ты заслуживаешь…

– О чем ты говоришь? – попытался вымучить улыбку Роган, но его дрожащий голос выдавал его волнение. – Говоришь так, словно прощаешься со мной. Ты же веришь, что завтра мы победим, сам об этом говорил. К тому же, я давно тебя простил и не держу зла, тебе не нужно извиняться.

– И все же, – Орланд вздохнул и забрал у Рогана охапку чертежей, после чего кинул их обратно на стол. Его раздражали эти бумажки, которые находились между ними. – На всякий случай, я хочу тебе сказать все, что давно хотел, – с этими словами он повернулся и осторожно взял Рогана за руки. Былая неловкость куда-то исчезла, и теперь слова сами слетали с его губ. Руки Рогана были холодными, поэтому альфа поспешил накрыть их своими ладонями, чтобы согреть. Омега вновь покраснел, но на этот раз взгляда не отвел, продолжая смотреть на Орланда влажными от волнения глазами. – Я хотел сказать, что безумно рад, что в моей жизни появился ты. Без тебя я не существовал и лишь рядом, я чувствовал себя живым. И еще, мне очень, безумно, невыносимо, жаль, что мы потеряли столько времени.

– Да, и мне жаль, – улыбнулся Роган, и на этот раз его улыбка была совершенно искренней. Как и слеза, скатившаяся по бледной щеке.

Один шаг, и омега уткнулся лицом в грудь Орланда. Он не всхлипывал, его плечи были расслаблены. Он просто стоял, без лишних слов, прелюдий и намеков. Просто наслаждался близостью. Орланд уткнулся носом в волосы Рогана и сделал глубокий вздох, чувствуя, как начало растекаться по венам спокойствие. Им не нужно было говорить, чтобы рассказывать друг другу. Орланд итак чувствовал переживания омеги, делился своими и понимал, как они оба были похожи в своих чувствах.