Текст книги "Точка отсчета (СИ)"

Автор книги: rineli

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 51 страниц)

– 30 -

На его родине говорили, что страна мертвых находилась за рекой Туонелла, воды которой мрачны и не держат человеческого тела. Говорили, что там, в вечном холоде, бродит слепой старец Похьела и отдает приказы своим бледным ледяным демонам бродить по земле и собирать души всех умерших. И только Безымянный бог – отец Пятерки Великих – может отобрать у своего сварливого супруга душу усопшего, что верой и правдой в своей земной жизни служил Пятерке Великих. Интересно, душа брата осталась в лапах Похьелы или обрела покой на Земле Богов?

Кальн сидел, полностью погрузившись в свои мысли, и рассеяно смотрел на огонь. Он понимал, что он должен принять участие в разговоре, задавать вопросы или предлагать пути решения, но у него не было никакого желания делать этого. С того момента, когда его самая страшная догадка подтвердилась, он почувствовал опустошение. Он до последнего не хотел верить, что тот авари, который был похож на брата, который разодрал отца на его глазах, и который попытался убить Кальна во время первой его битвы… он не хотел верить, что это действительно был его любимый брат. Осознание того, что он собственными руками убил его, выпустив в упор стрелу прямо в голову, леденящим кровь ужасом расходилось по телу. Как же так? Как же такое могло произойти? Он не мог найти ответы на эти вопросы. Одно хорошо, что он потом оттащил тело брата из кучи с трупами авари и похоронил, как того требовали северные традиции. А ведь он еще тогда ругал себя за излишнюю эмоциональность, за то, что похоронил врага рядом с павшими собратьями. Теперь, прокручивая все это в голове, он испытывал стыд и сожаление. Интересно, а он страдал? Он умер сразу, или регенерация долго мучила его, прежде чем отпустить его душу к Похьеле… Слез не было, было просто очень больно, душевно больно.

Кальн вздрогнул, когда ему на колени опустили большой пушистый комок, который тут же начал устраиваться на лучнике, не особо возмущаясь такому грубому обращению. Омега удивленно посмотрел на кота, а затем обвел глазами зал и заметил, что никого, кроме него и Дэнара больше не было. Кот вначале помял лапами колени омеги, после чего уместил на них свою пушистую тушку.

– Тебя всегда успокаивает, когда он лежит у тебя на коленях, вот я и решил поискать его, – Кальн перевел взгляд на Дэнара и увидел, что тот мягко улыбался ему. При виде спокойного лица альфы, Кальн понял, что ему стало чуточку легче.

– Спасибо, – с чувством ответил он и начал поглаживать кота по мягкой шерсти.

– Ты как себя чувствуешь? Ты сам не свой после всего этого собрания, – обеспокоенно поинтересовался альфа и сел в соседнее кресло. Кальн поднял на него грустный взгляд и задумался о том, стоило ли сейчас все рассказывать Дэнару. Как он посмотрит на него после того, как все узнает? Будет ли он так же трепетно к нему относиться и говорить о своих чувствах, или разочаруется в нем. Тем временем, не дождавшись ответа, Дэнар покачал головой и продолжил говорить: – Я знаю, как ты относишься к авари, и что думаешь о них, поэтому прекрасно понимаю, что заявление Рогана тебя шокировало, но, прошу, не стоит так принимать все близко к сердцу. Попробуй посмотреть на это все с другой стороны.

– Например? – спросил Кальн, удивленно поднимая одну бровь.

– Например, что авари сами страдают от того, что они делают, – ответил Дэнар, и Кальн вздрогнул. – Представь, если ты находишься в сознании и не контролируешь себя, а твои руки убивают всех без разбора. Не знаю, кому может быть такое в радость. Уверен, что та часть авари, которая не сошла с ума, явно сильно страдает.

– Очень? – голос омеги дрогнул, но он постарался сдержать всхлип. Почему-то ему было очень важно услышать это.

– Очень, – подтвердил опасения омеги альфа. – Тут винить нужно колдунов, которые смогли сделать такое страшное и богопротивное дело, но не людей, которых насильно сделали тварями. Если принять во внимание слова Орланда, то Роган многое пережил и, судя по всему, его это серьезно терзает. Поэтому, прошу, не реагируй так остро на него. Не он этого заслуживает…

– Скажи, если бы ты был авари, – Дэнар замолчал и обеспокоено посмотрел на Кальна, который опустил глаза и наблюдал за котом, который начал мурлыкать у него на коленях, – ты бы предпочел лишиться рассудка и позволить управлять собой, или же выбрал смерть?

– Я? – удивленно спросил Дэнар, после чего уверенно продолжил. – Конечно смерть. Лучше умереть, как смертный человек, чем жить, как неуязвимое бездушное чудовище.

Что-то внутри Кальна сломалось, и по щеке потекла первая слеза. Обычно такие проявления слабости раздражали его и злили, особенно в последнее время, когда они участились, но сейчас ему было так… легко. Омега прижал тыльную сторону ладони к губам и всхлипнул. Впервые за все это время ему стало по-настоящему легко. Если Дэнар говорил правду, а он говорил ее, то брат думал бы так же. Он, ведь, был очень добрым, и Кальн даже представить не мог, что тот испытывал, когда убивал отца. Ему наверняка было очень больно и страшно, прямо как лучнику тогда. А теперь, найдя успокоение от его руки, попала ли его душа в число выкупленных Безымянным богом душ? Конечно, попала, ведь он действительно был очень добрым и замечательным человеком… Кальн продолжал думать об этом и не замечал, как крупные капли градом стекали по щекам. Дэнар, заметив это, тут же вскочил с кресла и подошел к омеге. Он не понимал, что творилось на душе лучника, поэтому он не знал, что нужно было сделать, чтобы успокоить его. Решив, что ласка никогда никому не была лишней, Дэнар опустился на одно колено и взял омегу за руку.

– Родной, что случилось? – мягко пробасил он, поглаживая большим пальцем костяшки на руке Кальна. – Расскажи мне, что тебя тревожит?

Кальн прикусил нижнюю губу и скосил нахмуренный взгляд на Дэнара. Боги, столько лет он мучил себя, ненавидел и боялся узнать правду, а теперь, когда все тайное стало явным, он чувствовал… легкость. Груз вины, который тяготил его все эти годы, исчез, оставив после себя лишь радостные и светлые чувства. И все благодаря Дэнару, который даже не знал о том, что его тяготило, но одной лишь фразой смог его успокоить. Альфа еще спрашивал у него что-то, но Кальн не слушал его. Почему-то, в этот момент, он испытывал столько нежности к этому большому и добродушному войну, большие руки которого всегда были такими теплыми… Черт возьми, даже если следующий бой заберет жизнь одного из них или же обоих сразу, но Кальн больше не хотел испытывать одиночества. Пусть на короткое мгновение, пусть на короткий срок, но он хотел быть любимым этим человеком, хотел любить этого человека и отдать ему самого себя. Последние сомнения покинули его сердце, и его даже не заботило то, что настроение сегодня менялось слишком уж быстро. Кальну было наплевать на это, потому еще никогда в жизни он не был так в чем-то уверен.

– Какой же ты чудесный, – прошептал он, с нежностью глядя на застывшего Дэнара.

– А? – запнулся альфа.

– Ты даже не представляешь, насколько ты чудесный, – Кальн улыбнулся, глядя на ошарашенное лицо возлюбленного и поспешил вытереть теперь уже лишние слезы. Он даже посмеялся, стараясь скрыть свое смущение, но смех получился каким-то невеселым.

– Кальн, ты точно себя хорошо чувствуешь? – неуверенно переспросил Дэнар.

– Да ну тебя, – в шутку обиделся лучник и смущенно опустил глаза. – Я ему тут душу изливаю, а он. Я чувствую себя просто прекрасно. Я не помню, когда в последний раз мне было так хорошо.

– Эм, ну ладно, – неуверенно протянул альфа, окончательно растерявшись.

– Перестань так на меня смотреть, – улыбнулся Кальн еще шире.

– А как мне на тебя смотреть?

– Ну, я даже не знаю, – залился краской омега, когда Дэнар тоже улыбнулся и поднес к своим губам его руку. – Мне нравится то, как ты на меня смотришь, когда думаешь, что я не вижу.

– Неужели я так заметно это делаю?

– О! Не расстраивайся, все альфы делают это заметно, – тихо рассмеялся Кальн. Но, шутки-шутками, но он должен был сказать Дэнару кое-что важное. Собравшись с духом, он поднял на альфу глаза и на одном выдохе произнес: – Я люблю тебя.

Дэнар замер, не смея прерывать его, ведь еще ни разу Кальн не говорил так открыто о своих чувствах. А омега продолжил:

– Я не хочу просто позволять тебе меня защищать, я хочу… – Кальн запнулся, но потом продолжил. – Хочу и твою спину прикрывать и делать все возможное, чтобы возвращаться к тебе после каждого боя, и ждать твоего возвращения. Мне кажется, я должен это сейчас сказать, потому что в другой раз такая возможность может уже и не представиться. Только теперь я понял смысл твоей фразы о том, что лучше умереть, зная, что тебя будут оплакивать, только прошу, давай до последнего не давать друг другу поводов для слез, иначе я…

Его губы накрыл поцелуй, не дав договорить, но Кальн был не против этого. Наоборот, он был благодарен, что ему лишний раз не пришлось упоминать о том, что их счастье могло скоро закончиться. Сейчас, когда Дэнар так нежно его целовал, омеге не хотелось думать о плохом. Ведь его альфа был рядом, он оберегал его и спасал от самого себя, а потому, зачем в такой момент грустить? С этого момента Кальн решил жить для себя и для Дэнара, чтобы жертвы брата и отца не были напрасными. Начало было положено, и оно ему безумно нравилось.

Связь с магами, которые дежурили под стеной, не заняла много времени, поэтому, уже спустя двадцать минут, Джен и Мастер Эйрик возвращались в жилую часть замка. Из-за того что Шварцблюм был местом не простым, магический сигнал тут проходил плохо, и приходилось подниматься на одну из стен крепости, чтобы можно было докричаться до дежурного мага. Ребята внизу несказанно обрадовались, что возвращаются домой, потому что за этот неполный месяц зад они себе успели отморозить до самых костей. Джен только улыбнулся и не стал передавать полковнику тот торжественный клич, который издал маг, когда услышал радостную новость об отбытии в столицу. Даже перспектива пути без привала не умерила его пыл. В общем, покончив со всеми делами, они поспешили в свои комнаты, чтобы согреться после пребывания на стене Шварцблюма. Шли молча, потому что каждый из них ушел в свои мысли. Джен думал о том, как воспримет новую информацию Ковен и новый Император, который был умным человеком, но все равно на первое место ставил стратегические выгоды. Маг надеялся, что ему позволят поучаствовать в создании амулета, который сможет разорвать эту отвратительную порочную связь между менором и авари, и тогда…

– Скажите, вы уверены в том, что подобный амулет возможно создать? – Джен вздрогнул и посмотрел на Эйрика.

– Ну, я знаю, что его можно создать. Таким, как его представляю я, или же по другому методу, но если соединить три уровня магии, то амулет должен работать на ура. Его бы и я мог создать, но на это уйдут годы, а результат нам нужен как можно скорее, поэтому все же придется собрать группу Магистров. Мастеру тут не справиться.

– На самом деле вы уже легко могли бы сдать тест на Магистра, – задумчиво произнес полковник. – Но вы все равно остаетесь рядовым Мастером. Почему?

– Потому что мне это не нужно, – честно ответил Джен, решив пропустить тот момент, что полковник слишком многое знал о нем. – Я хочу воевать, а не сидеть в Ковене и рассуждать о том, что будет дальше, если мы сделаем так. Если останусь жив к окончанию войны, то тогда точно сдам и начну какую-нибудь научную деятельность. А пока я полезнее здесь, а не в столице.

– Какие благородные цели.

– В них нет благородства, Мастер Эйрик, – слишком резко ответил Джен, заставив омегу с удивлением посмотреть в его сторону. – Это довольно эгоистичные цели.

– Пусть и так, но до тех пор, пока ваши действия помогают другим, они не могут считаться эгоистичными, – на этот раз настала очередь Джена удивляться. Глядя на полковника, который смотрел вперед и улыбался своим мыслям, он решился задать вопрос, который давно мучил его.

– В таком случае, позвольте задать вам вопрос, – полковник кивнул и маг продолжил: – Какие цели преследуете вы, участвуя в этой войне?

Эйрик резко остановился и перевел на мага ледяной взгляд, который не предвещал ничего хорошего:

– Вы слишком многое себе позволяете, Мастер.

– Простите мне мое любопытство, но я ни коем образом не хотел вас обидеть, – Джен склонил голову, в знак извинения. – Просто мне хотелось бы знать, что движет вами и что заставляет вас идти в бой и возвращаться из него живым. С вашим количеством наград и подвигов, мне действительно интересно об этом узнать.

– У меня нет особых целей, – сердито ответил он, но альфа без труда понял, что так омега хотел скрыть свое смущение. – Я вырос в семье военных, и у меня никогда не возникало вопроса, зачем я иду в бой и ради чего воюю. Я просто должен защищать граждан и свою родину от врага и оберегать ее от скверны. Я не преследую какой-то высокой цели.

– И все же, неужели вы никогда не задумывались о том, что будет ждать вас после войны, что ждет во время и вообще, что не дает вам пасть духом, когда враги рвут на части ваших бойцов?

– С чего бы у вас был такой интерес к таким вещам? – Мастер Эйрик бросил взгляд на Джена, только на этот раз он не злился. В его глазах читалась грусть.

– Это чисто научный интерес, – легко ответил Джен, стараясь разрядить обстановку.

– В таком случае, у вас какая-то странная наука, – задумчиво произнес полковник.

– Какое время, такая и наука.

– В любом случае у меня нет ответа на ваш вопрос, – пожал плечами омега и отвернулся. – Своим бойцам я говорю, что мы сражаемся ради тех, кто стоит за нашими спинами и ради тех, кто придет вслед за нами на эту благословенную землю. Я вижу их воодушевление, усердие и это придает мне сил. Если они могут, то чем я хуже? К тому же, я должен возвращаться, чтобы в следующем бою я мог их подбодрить и настроить на победу.

– Ваши цели куда благороднее моих, – улыбнулся Джен. Несмотря на то, что полковник всегда хотел казаться больше и сильнее, альфа легко рассмотрел в нем довольно добрую натуру и это ему нравилось. Хоть полковник и старался сохранять внешнее спокойствие, но его живые глаза выдавали в нем авантюриста. Он чем-то напоминал Джена самого себя, и эта черта омеги цепляла его.

– Смеетесь надо мной? – спросил полковник, прищурив глаза.

– Никогда бы не посмел! – честно ответил маг. – Я говорю это абсолютно искренне.

– Искренне… ну-ну, – с тихим смехом ответил полковник и улыбнулся. Джен тоже не смог удержаться и так и шел, улыбаясь. – Вашу бы энергию да в мирное русло, Мастер Джен… Надеюсь, вам хватит вашего запала, чтобы завтра вовремя встать. Иначе колонна уйдет без вас.

– Готов поспорить, что я раньше вас соберусь и буду готов к отъезду, – задорно ответил маг и сжал руку в кулак, чтобы заключить пари, но, наткнувшись на удивленный взгляд полковника, остановился. Он уже так привык к легкому общению со старшим по званию Мастером Эйриком, что не обратил внимание, как переступил последнюю черту вольности. Но, к его удивлению, омега улыбнулся и в его глазах заплясали привычные огоньки.

– Уж поверьте, я вам не проиграю, – с запалом ответил он и ударил своим кулаком по кулаку застывшего мага. После этого полковник отдал честь и довольно удалился к своей комнате, оставив Джена наедине с самим собой в коридоре.

Какое-то время маг еще стоял, а затем мысленно усмехнулся, думая о том, что Мастер Эйрик был куда более интересным и сложным человеком, нежели он подумал в самом начале их знакомства. Это не могло не радовать его, поэтому к себе в комнату маг вошел в приподнятом настроении. И даже огромные стопки книг, парящие башенки чашек и заварочных чайников не могли испортить его настроение. Все это нужно было собрать и упаковать заранее, чтобы утром обязательно выиграть пари. Правда, можно было бы и поддаться в честь знакомства, но… Нет. Не в его правилах было поддаваться, поэтому он сразу же перешел к уборке, желая как можно быстрее закончить со всем и лечь спать. Внезапно его скрутило от сильного спазма, который заставил его рухнуть на колени. Маг начал тяжело дышать, стараясь унять накатившую тошноту, а тем временем в его сознание продолжали упорно и беспощадно врываться, даже не думая о его собственном комфорте. Уже давно Хозяин не беспокоил его, но, видимо, время, которого он так боялся, настало.

Ненавистный голос заполнил разум, вытесняя его собственные мысли.

«У меня есть для тебя Приказ, Джен».

«Да, Мастер Арнен», – сухо ответил маг и в этот момент глаза его загорелись мягким красным светом. – «Любой ваш Приказ для меня – Закон…»

– 29 -

У каждого человека есть своя мечта. У кого-то она так и остается мечтой, такой манящей и недосягаемой, а у кого-то она становится делом всей жизни, путеводной звездой, которая даже в самые тяжелые времена не дает мечтающему потеряться в этом хаотичном мире и указывает, куда нужно стремиться. К последней категории относился и Джен, который всю жизнь мечтал стать Магистром магических искусств. Будучи выходцем из самой обычной крестьянской семьи, для него шансы попасть в Академию были невероятно малы, но он смог. С детства юный альфа тяготел к знаниям и жадно читал все, до чего только могли дотянуться его маленькие ручки, а когда ему еще и разрешили пользоваться библиотекой городского мага, то мальчик просто не вылезал из дома старика. Его всегда манили замысловатые формулы и напевы, которые направляли энергию души и могли создавать удивительные вещи. Джена всегда поражало, что энергия, которую невозможно увидеть или пощупать, могла в умелых руках знатока переходить в любое агрегатное состояние. Даже сами формулы, математические решения, физические соотношения и химические реакции – все это казалось чем-то волшебным, даже божественным.

К удивлению старого мага, у ребенка оказались довольно сильные магические способности, которые позволили ему, в последствие, не только поступить в Академию, но и первые несколько лет держаться в списках лучших студентов потока. Открыв для себя библиотеку Ковена, альфа все свободное время проводил в ее стенах, часто забывая про сон и еду, отчего работники библиотеки уже и не удивлялись, когда находили его спящим среди книг. Благодаря своей любознательности, он шел далеко впереди многих студентов и без труда усваивал новый материал. Он бы и дальше держался среди лучших, но один случай навсегда изменил его дальнейшую судьбу. Джен всегда старался как можно больше делать сверх университетской программы, а потому, когда один из Мастеров-колдунов предложил ему и еще десятку других студентов провести зимнюю практику в стенах его дома, Джен был безумно счастлив. Он всегда уважал Профессора Мейлентона, который преподавал у них основы пентаграммостроения, поэтому он без лишних раздумий согласился поехать к нему на период зимних каникул. Он даже предположить не мог, что когда он вернется в Академию, то будет уже абсолютно другим человеком и… человеком ли? Он даже ничего понять не успел, как в одночасье превратился в чью-то бесправную куклу, которая выполняла абсолютно любой приказ своего хозяина и испытывала невероятные муки в случае отказа. Этот месяц, проведенный в поместье профессора, он не забудет никогда, как бы ему этого не хотелось.

Когда человек живет одной лишь мечтой, он становится уязвимым, потому что когда у него забирают его мечту, у него забирают и весь смысл жизни, а без него, какой толк что–либо делать? Джен даже не удивился, когда им позволили вернуться в академию. Он лишь подумал, что это был вполне логичный ход, ведь как потом объяснить Ковену исчезновение десяти студентов. Вернувшись из практики, Джен чувствовал себя живым мертвецом, вынужденным существовать против своей воли и разлагаться при функционирующей нервной системе, которая никак не притупляла эту всепоглощающую душевную боль. Теперь большую часть времени альфа сидел в своей комнате и почти не появлялся за ее пределами. Вначале он не мог поверить, что подобная вещь могла произойти с ним. Как же так… ну, как же так? Ведь он так много работал, столько усилий вложил, чтобы попасть в Академию, чтобы быть лучшим. Почему именно с ним должно было произойти все это? Джен злился, когда думал о том, как несправедливо с ним поступили Боги и Судьба, поэтому, когда он все-таки выбирался из своей комнаты и ходил на лекции, он не мог скрыть своего презрения и ненависти по отношению к тем, кто учился спустя рукава. Он не мог понять, почему будущее было у тех, кто не желал его.

Потом, решив, что он ни за что не сдастся, Джен заперся в свей комнате и пытался самостоятельно снять с себя заклятье, наложенное на него профессором, но любые его попытки терпели неудачу. Он все силы и знания бросил на то, чтобы разгадать код переплетений, найти питающие потоки и переходные мосты, но его проклятье, его печать так и осталось на месте. Дошло даже до того, что к нему явился профессор и Приказал прекратить попытки, лишив юношу последней надежды на избавление от этого кошмара. С того момента Джен больше не покидал стен комнаты. Просто не мог. Днями он лежал на кровати и не находил в себе силы даже на то, чтобы просто встать и дойти до окна, не говоря уже про столовую или занятия. Он не видел смысл что-либо делать, потому что любые его старания все равно будут обречены на провал. Наступит время, когда менор призовет его на службу и ему придется бросить все и откликнуться на этот зов, а потому, зачем что-либо делать? Так продолжалось до тех пор, пока однажды он чуть не умер. Звучит странно и несколько неожиданно… да так оно и было на самом деле, поэтому Джен даже надолго замер, не понимая, что произошло. Просто в какой-то момент мимо его левого глаза просвистел осколок стекла и с хрустом раскрошился о каменную стену его комнаты.

Оказалась, что на его столе взорвалась колба, в которой началась реакция с выделением газа, которая просто разорвала сосуд и разметала его по комнате. А ведь, если бы еще сантиметром правее и осколок влетел бы ему прямо в глаз и убил его на месте, ведь маг даже не успел понять, что произошло. Он бы просто замертво упал на пол и его душа ушла бы в чертоги Похьелы, оставив на земле все проблемы, боль и смятение… В момент осознания маг засмеялся. И вправду, когда он умрет, все будет бессмысленно, потому что он все равно не заберет с собой ни свои знания, ни груз своих деяний, ведь жизнь существует отдельно от смерти и между ними есть четкая грань и различия. Служение менору он расценивал, как смерть, а потому, какая разница, что будет после, если сейчас он упускает шанс получить все то, что он хотел. Пусть теперь срок в разы сократился, но он все еще мог наслаждаться жизнью и получать от нее максимум. Как другие люди не знают, когда умрут, он не знал, когда его призовут, а значит, до этого момента стоит каждый день проживать с пользой и удовольствием. Он вернулся к обучению, не без труда вернул себе статус лучшего и даже записался на фронт, чтобы напоследок принести пользу Империи. Так он стал самим собой – спокойным размеренным и пофигистичным человеком, и это ему нравилось. Ему дали достаточно времени, чтобы обзавестись хорошими друзьями, стать специалистом эльфийской философии, побывать в разных частях Империи, достичь уровня Мастера и доучиться до кандидата в Магистры, а потому он думал, что когда его призовут, ему не будет так тяжело, но Джен ошибался.

За все это время ему отдали три приказа. Ему было приказано сдружиться с молчаливым воином Орландом Мэйлентоном и следить за ним, а спустя несколько лет – приглядывать за молодым авари. Когда они спустились в подвал, Джен испытал неподдельный ужас, когда увидел, что мог менор сотворить со своим авари. Он должен был не только привести всех в камеру Рогана, но и помочь ему внедриться в команду и стать ближе к Орланду. Почему все крутилось вокруг этого альфы, маг не понимал и не хотел понимать. Слишком свежи были воспоминания изуродованного тела Рогана, слишком яркой была боль от Наказаний. Этого было вполне достаточно, чтобы подавить природное любопытство альфы, но он даже предположить не мог, что ему позволят заниматься секретными исследованиями, которые помогли ему, пусть и на немного, но приблизиться к разгадке тайны Связи. И вновь это безумное желание жить, которое заставило его безвылазно корпеть над фолиантами, конспектами и схемами, и которое научило его проникать в сознание человека. Теперь он знал, что все колдовство было внутри, в его сознании, но Запрет менора не давал ему уйти в себя и попытаться очиститься. Ему бы еще немного времени, совсем чуть-чуть, чтобы найти решение и освободиться, но следующий приказ ясно дал ему понять, что его время пришло.

Джен вышел на улицу и выдохнул белый клочок пара. Окинув взглядом внутренний двор крепости, он посмотрел в сторону ворот, где проходили основные сборы. Альфа еще раз глубоко вздохнул и окинул взглядом крепость Шварцблюма, думая о том, что ему будет не хватать этого времени. Мимо прошел Кальн, который похлопал его по плечу и улыбнулся, а после направился в сторону ворот. Джен улыбнулся и печальным взглядом проследил за удаляющейся спиной омеги, думая о том, что лучнику тоже пошла на пользу эта поездка. Он просто светился и источал какую-то… нежность, что ли. Маг глубоко вздохнул, думая о том, что если бы друзья знали о его второй сущности, то они не были бы так благосклонны к нему. Джен ненавидел себя за то, что предавал тех, кто полагался на него, но он прятал это чувство глубоко в свое сердце, не желая омрачать свое время, проведенное на свободе. Как говориться, эгоисты живут не только дольше, но и веселее…

– Я готов согласиться на ничью, – прервал размышления мага голос полковника. Он подошел к альфе со спины и тоже посмотрел в сторону ворот. Одет Мастер Эйрик был в черный меховой плащ, в котором он выглядел очень мило. – Но, если быть объективным, я собрался раньше вас.

– Но вам не нужно было укладывать все папки и перебирать бумаги! – притворно возмутился Джен, кидая взгляд на воина. – Свои вещи я собрал раза в четыре быстрее, чем все листы и свитки, которые вы мне благодушно предоставили. Я требую пересчета времени относительно ответственности и количества вещей!

– Поэтому я и говорю, что согласен на ничью, – улыбнулся полковник и, тихо посмеявшись, направился в сторону ворот.

Маг тоже улыбнулся и начал следить за ним. По отношению к омеге он испытывал странные чувства. Что-то на границе привязанности и зависимости, которые не позволяли ему отдалиться от полковника. К тому же, вполне возможно, Эйрик видел в нем лишь интересного собеседника, а не нечто большее, как Джен. Маг еще раз глубоко вздохнул, чувствуя, как мороз обжег легкие. Пусть будет то, что должно быть, ведь пути Судьбы неисповедимы и нет смысла гадать и предсказывать свою судьбу. Надо просто жить и идти вперед.

С этой мыслью Джен шагнул в сторону ворот, выкидывая по пути все гнетущие его мысли.

Утро выдалось безветренным, но очень морозным. Единственное, что несказанно радовало, так это отсутствие снега. Впервые за долгое время пелена белых хлопьев исчезла, вновь открывая величие Шварцблюма, которое искрилось в прозрачном и кристально-чистом морозном воздухе. На этот раз колона сопровождения в разы увеличилась, но это никак не повлияло на скорость сборов, потому что каждый боец желал как можно скорее оказаться в Ордоне, где можно было укрыться от холодного ветра не за тонкой перегородкой палатки, а за каменной стеной теплого дома. Обитатели замка тоже не заставили себя ждать и уже с самого раннего утра были готовы к выезду. Погрузив все вещи по телегам, они выехали за пределы крепости и соединились с сопровождением, после чего без промедлений отправились в путь. Телегу с авари окружили кольцом воинов, которые периодически сменяли друг друга. Орланд обвел взглядом колону, после чего ударил лошадь пятками по бокам и понесся вперед, где ехали остальные. Мастер Эйрик в самом начале забрал Джена и теперь они отвечали за транспортировку, авари, поэтому впереди маячили только три лошади, которые возглавляли процессию и неспешно шли вперед.

– Не знаю, как с таким количеством людей доехать вовремя, – сказал он, придержав лошадь. – Полковник, конечно, не зря свое звание получил и знатно их подгоняет, но мы едем куда медленнее, чем в прошлый раз.

– А что думал, – ухмыльнулся лучник. – Что нам позволят ехать без сопровождения, даже с учетом заверения Мастера Эйрика в безобидности авари? Мне кажется, что даже когда мы покажем Рогана совету, и ты расскажешь им всю историю, вас все равно будет постоянно окружать конвой.

– Да упасите Пятеро Богов! – воскликнул Орланд и закатил глаза. – Я и так скоро оглохну от этого треска, скрежета и шума. Еще и морозы решили ударить самые, что ни на есть, крепкие. Я уже лица не чувствую, а мы еще даже до леса не доехали. Еще часа четыре до него.

– Мерзляк, – фыркнул лучник, кидая взгляд на воина.

– Просто, почти все мы не провели большую часть жизни на Севере, – подал голос Дэнар. – К тому же, тебя под плащом греет кот, поэтому тебе не холодно, а, так, мороз действительно хороший сегодня, я таких уже давно не помню.

– Как я мог уехать и оставить его одного в замке, – смущенно опустил глаза лучник и улыбнулся. Рука нащупала большую сумку, закреплённую на седле и укрытую его плащом, в которой тихо сидел кот и, по-видимому, спал. Омега так и не смог попрощаться со своим новым другом, а воин не стал возражать, когда Кальн спросил у него совета по перевозке животного. К их удивлению, кот спокойно воспринял поездку и даже сам залез в сумку и никак не возмущался, пока его закрепляли на седле.

– Ты хоть имя ему придумал? – улыбнулся Орланд.

– Да, я придумал ему замечательное имя.

– И какое же?

– Кот, – ухмыльнулся лучник и широко зевнул. – Запоминается легко и полностью характеризует нашего пушистого друга. Просто отражает все грани его личности.

– То есть, теперь в наших рядах кот Кот? А лошадь у тебя не Лошадь зовут? А лук Луком? – засмеялся Дэнар, и друзья подхватили его смех.

– Нет, лошадка у меня Свеколка, а лук – Алфирин, – покачал головой омега и вновь зевнул в толстую меховую рукавицу. Взгляд Дэнара тут же смягчился и он спросил:

– Может, поедешь в телеге? Ехать еще долго, мы успеем наговориться и накататься.

– Может поеду, – кивнул Кальн, после короткого размышления. Его действительно сильно клонило в сон, и он боялся, что мог заснуть и просто свалиться с лошади на мерзлую землю. Это его пугало, поэтому он решил принять предложение альфы.

– Тогда пошли искать повозку. Я заберу Свеколку, так что не переживай за нее, – мягко пробасил Дэнар, и лучник кивнул. – Ребята, я отлучусь ненадолго.