Текст книги "Наследие Говорящих (СИ)"

Путь от кабинета зелий до кабинета чар занимал слишком много времени, по мнению Гарри. Мальчик ускорил шаг, чтобы не опоздать на следующий урок, не хватало ещё получать нагоняй за каждую мелочь, он и так впал в немилость у большинства обитателей Хогвартса, и дело было не только в подозрениях относительно его причастности к нападениям, но и в самом Поттере. Даже Гермиона с трудом выносила его поведение, а что уж говорить об остальных. Те немногие, что придерживались нейтральной позиции относительно Гарри и пытались быть с ним дружелюбными, в ответ получали или тотальное безразличие или раздраженное шипение, в итоге даже слизеринцы начали сторониться его. Гарри понимал, что эта его нелюдимость наконец принесла свои плоды, и он стал изгоем даже на собственном факультете, но поделать ничего не мог. У него не было ни сил, ни желания быть милым и вежливым – какой в этом смысл? У него и так уже «потрясающая» репутация, так зачем утруждаться?

Он уже почти добрался до кабинета чар, когда кто-то весьма ощутимо и определенно не случайно задел его плечом. Гарри повернул голову и наткнулся на очередной озлобленный взгляд. Какой по счету за эти месяцы?

– Смотри куда идёшь, Поттер, – гриффиндорский второкурсник смотрел на него с удивительной смесью страха и гнева, – или ты думаешь, что теперь тебе вся школа принадлежит?

– Ой, Финниган, это что, был сарказм? – с издёвкой уточнил Гарри. – Мой тебе совет, воздержись от него в будущем, а то ты выглядишь жалко.

– Я на тебя посмотрю, когда ты наконец вылетишь отсюда, – фыркнул Симус. – Вот это будет более жалкое зрелище, чем ты можешь себе представить.

– Да? А с чего бы мне отсюда вылетать? – невинно протянул Поттер. – Правил я не нарушаю, студентов не задираю, да и учусь получше некоторых.

– Да кто ты такой, чтобы…

– Симус, хватит, – на плечо гриффиндорца легла рука его сокурсника, имя которого Гарри не помнил, – он того не стоит.

– Брось, Дин, ему давно пора показать, где его место! – Финниган раздраженно фыркнул и смерил слизеринца презрительным взглядом.

Вокруг них собрались гриффиндорские второкурсники, которые, судя по всему, были где-то неподалеку всё это время. Все они буравили Гарри враждебными взглядами. Все. Кроме нескольких учеников, не присоединившихся к своим сокурсникам и наблюдающих за происходящим со стороны. Не обращая внимания на предостерегающие взгляды, которые бросала в его сторону Гермиона, Поттер окинул окруживших его ребят надменным взглядом, после чего взглянул на Симуса.

– Внушительная группа поддержки, Финниган, – заметил он, – все вместе мне моё место показывать будете?

– А ты настаиваешь? – это уже был другой гриффиндорец и по тому, как он выглядел, ему не терпелось устроить драку.

– Гарри, слушай, – от толпы закипающих второкурсников отделился рыжеволосый парень, который в отличие от своих друзей выглядел скорее обеспокоенным, чем разозлённым, – здесь никто не хочет ссор.

– Да ну? – Поттер выразительно посмотрел на Симуса.

– Просто скажи, это действительно ты открыл Тайную Комнату? – игнорируя его замечания, спросил Уизли.

– А это разве что-то изменит? – вместо прежнего запала, Гарри вдруг почувствовал усталость.

– Просто ответь на вопрос, – Рон смотрел прямо ему в глаза, и Поттер неожиданно понял, что ему до смерти надоел весь этот фарс.

– Нет, – ровно и твердо ответил он, – я не открывал Тайную Комнату.

– Чушь! – рявкнул Симус. – Все прекрасно знают, что это ты! Ищи других дураков, которые тебе поверят!

– Видишь? – глянув на Рона, Поттер пожал плечами. – Я же говорю, что это бессмысленно, – потом он повернулся к Симусу, от которого волнами исходила злость. – И кстати о дураках, Финниган, если ты и правда думаешь, что это был я, то лучше не лезь ко мне.

– Это угроза? – ощетинился гриффиндорец.

– Нет, идиот, совет на будущее, – Поттер закатил глаза. – А теперь уйди с моей дороги, я, видишь ли, спешу.

– Ах ты!.. – Симус выхватил волшебную палочку.

– Стой! – Дин попытался схватить друга за руку, но тот успел произнести заклинание, Гарри увернулся от оранжевого луча и круто развернулся, сжимая в руке собственную волшебную палочку. Мгновением позже Симус был обезоружен, растерявшиеся было гриффиндорцы, которые не привыкли всем скопом нападать на одного, тут же заслонили сокурсника, направляя на Поттера свои волшебные палочки. Ровно десять секунд ничего не происходило, затем коридор озарили вспышки разнообразных заклинаний. Гарри толком и не знал, сколько продолжалась эта так называемая дуэль, но определенно не так долго, как ему показалось. Плечо обожгла резкая боль, слизеринец вскрикнул и отвлекся, не заметив, как в него летит ещё одно проклятье. Синий луч сбил мальчика с ног, и он выронил из рук волшебную палочку. Не успел Гарри прийти в себя, как его схватили за грудки и прижали к холодному каменному полу.

– Вот и всё, Поттер, – над ним, довольно ухмыляясь, навис Симус.

– Как это по-гриффиндорски – нападать вшестером на одного, – презрительно бросил Гарри, искоса глянув на столпившихся вокруг ребят.

К собственному удовлетворению слизеринец отметил, что большинство использованных им заклинаний попали в цель, об этом красноречиво говорили пара обездвиженных гриффиндорцев, лежащих на полу, мелкие ссадины и ушибы у тех, кого он успел сбить с ног, и красная сыпь, появившаяся у некоторых ребят после жалящего заклинания. О да, Гарри мог гордиться собой… хотя бы те несколько мгновений, пока его не придушили.

– Стойте! Хватит! – только сейчас до Поттера донёсся голос Гермионы. – Что вы творите?!

Мальчик скосил глаза в сторону подруги. Девочка замерла в нескольких шагах от них, она тяжело дышала и переводила горящий негодованием взгляд с одного гриффиндорца на другого.

– Уймись, Грейнджер! – мрачно посоветовал Дин, который после случившейся потасовки растерял остатки дипломатичности. Возможно, причиной этому послужил ещё и внушительного вида синяк на его скуле, куда попало заклинание Поттера.

– Во имя Мерлина! Что здесь происходит?! – все конфликтующие стороны обернулись на этот голос. К ним спешили МакГонагалл и Люпин. Гермиона выдохнула и облегченно улыбнулась, похожее выражение появилось и на лицах Рона, Невилла и ещё пары гриффиндорцев, которые не вмешивались в драку, остальные выглядели скорее раздосадованными. Разглядев всю картину целиком, Минерва сбилась с шага.

– Что… – она оторопело открывала рот, но никак не могла сформулировать вопрос, пребывая в глубоком потрясении, – как… – Оба профессора остановились возле главных участников драки, один из которых так и прижимал к полу другого, и оглядели собравшихся. Минерва, наконец, взяла себя в руки. – Кто-нибудь объяснит мне, что здесь творится? – потребовала она. – И, мистер Финниган,– ведьма бросила на своего студента раздраженный взгляд, – будьте так добры, слезьте с мистера Поттера.

Симус отпустил воротник Гарри и поднялся на ноги, слизеринец сел и принялся поправлять перекосившийся галстук, упрямо игнорируя происходящее, словно его это вовсе не касалось. Ремус шагнул ближе к нему, пытаясь определить наличие серьезных травм. На Люпина Поттер тоже внимания не обратил.

– Я жду объяснений, – настойчиво повторила Минерва.

– Это всё Поттер! – помедлив, сказал Симус. – Это он начал!

Остальные согласно загудели, профессора синхронно обернулись к слизеринцу, тот как раз поднялся на ноги и теперь отряхивал свою мантию. На заявление гриффиндорца он никак не отреагировал.

– Мистер Поттер…

– Ложь! – звенящий от напряжения голос Гермионы привлек внимание собравшихся, девочка дрожала то ли от гнева, то ли от волнения. – Гнусная ложь, Симус, ты и сам это знаешь! – она смотрела на Финнигана. – И ты смеешь называть себя гриффиндорцем?! Все вы! – она окинула сокурсников возмущенным взглядом.

– Он провоцировал нас! – защищаясь, крикнул Симус. – Будешь отрицать, Грейнджер? Ты слышала его!

– А ты что, кретин безмозглый, чтобы на любую провокацию реагировать?! – рявкнула Гермиона.

– Мисс Грейнджер! – тут же осадила её Минерва, после чего посмотрела на своих студентов с нескрываемым разочарованием. – У меня просто слов нет, – отчеканила она, переводя холодный взгляд с одного гриффиндорца на другого, – это переходит всякие границы. Все вы отправляетесь со мной к директору.

– Но, профессор…

– Тишина! – Минерва повысила голос, – спорить и перечить вы будете в другом месте и при других обстоятельствах!

Второкурсники затихли, и МакГонагалл посмотрела на Гарри. Слизеринец отошел на пару шагов от галдящей толпы и откровенно скучал.

– Мистер Поттер, отправляйтесь в больничное крыло, я пообщаюсь с вами позже.

– Спасибо, профессор, но я в порядке, – спокойно возразил Гарри.

– Тогда вы не будете возражать, мистер Поттер, если я попрошу вас проследовать за мной? – подал голос Люпин, шагнув к слизеринцу, тот пожал плечами.

– Конечно, сэр.

Минерва мгновение медлила, глядя то на Ремуса, то на Гарри, потом вздохнула.

– Какой сейчас у вас урок, мистер Поттер?

– Чары.

– Я предупрежу профессора Флитвика.

– Спасибо, мэм.

Гарри встретился взглядом с Минервой и впервые за всё это время, на его губах появилось подобие улыбки, хотя она скорее казалась вымученной, а не доброжелательной. Дав знак своим студентам следовать за ней, ведьма зашагала в сторону директорского кабинета. Поттер провожал гриффиндорцев задумчивым взглядом, когда на его плечо легла рука Ремуса.

– Идём, Гарри, – мягко сказал он, – надо бы заняться твоими синяками.

– В больничное крыло? – нахмурился мальчик.

– Думаю, можно и без него обойтись, – подумав, сообщил Люпин, Гарри чуть расслабился и кивнул.

С тех пор как он в последний раз был в кабинете Люпина, там мало что изменилось. Профессор открыл дверь, пропуская своего гостя в помещение, после чего вошел сам и плотно прикрыл за собой дверь. Пригласив слизеринца присесть в кресло возле своего рабочего стола, Ремус направился к шкафчику, где хранились зелья и мази. После непродолжительных поисков, профессор Защиты произнёс что-то вроде: «Ага!» и снял с полки небольшой стеклянный флакончик, который передал Гарри.

– Заживляющая мазь, – пояснил он, усаживаясь за свой стол, – ссадины и царапины она лечит довольно быстро, – он пристально посмотрел на мальчика. – Надеюсь, что более серьезных травм у тебя нет?

– Нет, – Поттер качнул головой, – дуэлянты из них совершенно никчёмные.

Некоторое время оба молчали, пока Гарри смазывал прохладной вязкой субстанцией свои синяки и ссадины на лице и руках. Наконец с лечением было покончено, и Люпин решил, что теперь можно выпить чаю. В кабинете висела умиротворяющая тишина. Гарри вертел в руках чашку, наблюдая за тем, как Ремус спокойно попивает свой чай, и удивлялся, почему профессор не заваливает его бесконечными вопросами. Все обычно с этого и начинали.

– Вы о чём-то хотели со мной поговорить, – напомнил мальчик.

– Хотел, – согласился волшебник, – но, честно говоря, не знаю, с чего начать, – он виновато улыбнулся.

– Начните сначала, – посоветовал Гарри, и сам же продолжил: – Вы тоже думаете, что это я открыл Тайную Комнату?

– Нет, – уверенно ответил Ремус, – а должен?

Гарри пожал плечами.

– Все так думают.

– Это ещё ничего не значит, – Люпин помолчал, – люди порой заблуждаются в своих суждениях.

– Но я змееуст, – тут же заспорил Поттер, – и слизеринец, к тому же! Разве вам не приходило в голову, что я… что мои родители… ну… были бы разочарованы? – его голос совсем стих. – Вдруг я и правда наследник Слизерина, что тогда?

– Думаю, Джеймса бы это позабавило, – со смешком заметил Ремус. – Он бы ещё всем хвастался, что его сын беспрецедентен во всех отношениях.

Гарри скептически изогнул бровь.

– Вряд ли, учитывая тот сценарий, в котором я беспощадно нападаю на людей.

– В том-то и дело, Гарри, ты всё также остаёшься сыном своих родителей и ни за что не стал бы причинять кому-то намеренный вред, – Люпин налил себе ещё чаю и задумчиво уставился в свою чашку. – Но даже если бы все было так, как ты говоришь, они бы не перестали любить тебя, Гарри, – мягко сказал он, глядя на слизеринца, – они бы гордились тобой, не смотря ни на что. В крайнем случае, попытались бы помочь тебе. Но разочарованы… никогда.

– А вы? – помолчав, сказал Гарри. – Вы тоже не разочарованны? Даже если бы это был я, вы бы не разочаровались?

– Нет, – волшебник чуть помедлил, – хотя я и был немного удивлен, когда узнал что ты змееуст.

– Только немного? – не поверил Поттер.

– Ну, довольно сильно, по правде говоря, – Люпин рассмеялся, – не часто встречаешь волшебника, обладающего таким редким даром.

– И тёмным к тому же, – мрачно пробормотал Поттер.

– Парсельтанг сам по себе не имеет негативного окраса, таким его делают люди, – спокойно возразил Ремус, – не взваливай на себя больше, чем нужно.

Они снова замолчали. Гарри рассматривал бледное лицо своего профессора, отмечая, что он выглядит уставшим и подавленным.

– Вы больны? – вдруг спросил мальчик.

– Нет, – помедлив, отозвался Ремус, – а почему ты спрашиваешь?

– Вы кажетесь больным, – просто ответил слизеринец.

– Я в порядке, – заверил его профессор, – но спасибо за заботу.

– Но вы чем-то обеспокоены, – продолжал допытываться Гарри.

– Ты прав, – он улыбнулся, – я беспокоюсь о тебе.

– Я в порядке, – вяло протянул Поттер.

Ремус промолчал, Гарри принялся ковырять пальцем ручку кресла, не зная, что ещё сказать. Ему очень хотелось что-то сказать. Но что? Вежливое молчание Люпина оказалось гораздо хуже самого страшного допроса с пристрастием, потому что то спокойное уважение, которое чувствовал по отношению к себе Поттер, вызывало в нём непреодолимое желание сохранить его во что бы то ни стало. Но что он мог сказать?

– Я, наверное, пойду, – тихо произнёс мальчик, Люпин склонил голову набок.

– Я тебя не держу, – ответил он, – но помни, пожалуйста, что если тебе захочется поговорить о чем-то, о чём угодно, я всегда рядом.

– Спасибо, – хрипло сказал Поттер, не двигаясь с места. – Сэр, не стоит беспокоиться обо мне, у меня всё хорошо, правда… я просто… просто, – он вдруг резко вскинул голову, взглянув в глаза старшего волшебника. – Я просто устал от всего этого! Нет, ну честно, почему как что, все сразу начинают указывать на меня пальцем?! Я хочу, чтобы меня оставили в покое! Чтобы перестали заваливать идиотскими расспросами, перестали смотреть на меня так, словно ждут от меня геройства или безумства в зависимости от ситуации! Мне надоело, что со мной то нянчатся, не давая проходу, то выбрасывают на помойку, как ненужную вещь! В прошлом году я не знал, как отделаться от этих восхищенных взглядов и приторного обожания, а в этом все они внезапно решили превратить меня во вселенское зло, это что, нормально?! Почему я просто не могу жить как все нормальные люди? – он всплеснул руками, чуть не опрокинув свою чашку. – Я знаю, знаю, что мне не стоит так реагировать, я и сам всегда считал, что это бессмысленно, пытаться изменить людей, но я так устал от них! И Том! Он просто отвернулся от меня! Я даже не понимаю, чем обидел его… и обидел ли? Я все думаю… постоянно думаю, может, он разочаровался во мне? Может, наша дружба с самого начала была обречена на провал? Может, дело в том, что он… – слизеринец осекся и замолчал, глядя на свои руки, – в том, что мы совершенно разные люди, у которых нет и не может быть ничего общего, – тихо договорил он.

Ремус внимательно наблюдал за мальчиком, который внезапно отбросил всё своё хладнокровие, превратившись, наконец, в растерянного двенадцатилетнего ребенка, напуганного и одинокого, не понимающего, что делать и как себя вести. Всё это время Ремус не мог понять, что движет сыном его лучшего друга, почему из доброжелательного светлого мальчика он вдруг превратился в нелюдимого дерзкого незнакомца, отталкивающего от себя всех и каждого. А двигал им самый обыкновенный страх.

– Гарри, – мягко окликнул застывшего ребенка Люпин, – всё, что с тобой происходит, может привести в отчаяние даже взрослого волшебника и нет ничего удивительного в том, что ты потерял контроль над ситуацией. Люди есть люди, и, стараясь измениться в угоду их желаниям, ты делаешь хуже только себе, – он помолчал. – Впрочем, ты и сам прекрасно это знаешь. Но я хочу сказать тебе одно. Ты ничего не добьешься, отталкивая от себя всех. Выстроив вокруг себя стену, ты в итоге окажешься в тюрьме, из которой не будет выхода. Не прячься от своих страхов, я понимаю, они пожирают и мучают тебя, но если ты наберешься смелости взглянуть им в глаза, наберешься смелости заглянуть в собственную душу, ты превратишь эти страхи в оружие гораздо более мощное, чем ты можешь себе представить.

По мере того как Люпин говорил, Гарри становился всё более и более удивленным.

– На распределении мне что-то похожее говорила Волшебная Шляпа, – прошептал он, – вроде того, что я должен заглянуть в самого себя…

– Возможно, стоит прислушаться? – предложил Ремус. – Иначе ты сам себя загонишь в тупик.

– Я просто запутался, – мальчик вздохнул, – мне надоело быть милым со всеми, – он кисло улыбнулся. – В итоге получается, что нет никакой разницы…

– Гарри, ты все равно не сможешь угодить всем…

– Да не в этом дело! – раздраженно перебил профессора Поттер. – Для меня нет никакой разницы. Я всегда считал, что быть доброжелательным и вежливым это правильно, что это сделает меня лучше, но понял, что ошибся.

– Я… не совсем понимаю, – в лёгкой растерянности признался Ремус.

– Я тоже, – вздохнул Гарри, – говорю же, что запутался. Ещё и с Томом не знаю что делать…

– Думаю, ситуация тебе подскажет, – задумчиво ответил Люпин, – сомневаюсь, что твой друг просто отвернулся от тебя. На первый взгляд не скажешь, но он очень дорожит вашей дружбой.

– Что-то я не заметил, – буркнул слизеринец, Ремус улыбнулся.

– Скажи мне, Гарри, когда ты начинаешь сторониться людей?

– Когда они мне надоедают, – тут же ответил мальчик.

– А ещё?

– Ну, – Поттер задумался, – когда, – тут в его глазах вспыхнуло понимание, – когда хочу скрыть свои проблемы!

– Не думаю, что вы так уж сильно отличаетесь, – заметил Люпин.

Гарри ответил ему широкой улыбкой.

*