Текст книги "Хвостатый эффект (СИ)"

Автор книги: Ragnaros

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)

Сидевший рядом солдат кивнул, изготавливая гранатомёт к стрельбе, – готов!

Оскалившись, Хакетт собрала силу в кулак и разведя руки в стороны встала в полный рост раскрывая перед ними барьер. Медведь не подвёл. Хлопок и реактивный снаряд ушел к противнику. Через пару долгих секунд раздался оглушительный взрыв и стрельба прекратилась. После противопехотного реактивного огнемёта в замкнутых пространствах, как правило, иначе не было.

– Вперёд! Тройка, огонь на поражение! – Хакетт клокотала от ярости. Вся наземка с начала и до конца была побоищем. Она уже потеряла больше половины отряда двухсотыми и трёхсотыми. На ногах оставалось едва с полтора десятка человек. Силы штурмующих подпитывалась боевой яростью, отчего они пока не чувствовали усталости. Но противник становился всё ожесточённее. Люди отвечала взаимностью.

Когда они вошли в помещение, куда влетел Шершень, сопротивление им не мог оказать никто. Выжили батары только из-за закрытой брони. Но потеряли боеспособность. Рассредоточившись, бойцы убеждались в выведении из строя противника. Но у Хакетт было своё мнение.

– Одного оставить для допроса, остальных расстрелять, – глухо прозвучал её приказ.

– Но товарищ командир, нас же поступил приказ…

– Что-то я не видела снисхождения к пленным и нам самим, солдат! Расстрелять к Сетовой матери! Это приказ! – рявкнув Алисия и примером прицелилась в ближайшего раненного, смотревшего на неё с ужасом. Раздался выстрел и голова батарианца разлетелась в клочья от разрывной пули. Следом послышались новые выстрелы, робкие мольбы пощадить. Но приказ был выполнен. Противника, даже раненного в тылу, оставлять было нельзя.

Вдалеке послышался топот многочисленных ног, заставивший кровь Хакетт снова закипать. Подлости батарианцев не было предела – они не считались с потерями и были готовы на всё. А после того, как под пули начали попадать пленённые прения исчезли, никто больше не выражал возражений о нарушении приказов сверху и не оспаривал решения на месте.

Из-за угла показалось несколько батаров державших перед собой рабов в чьих глазах был неописуемый страх смерти.

– Биотики, стазис на батаров, остальным ликвидировать их в ближнем бою, – отдала приказ Алисия заняв укрытие. Колдунов у неё хватало, да и она сама набралась опыта в тех воздействиях и техниках, что по началу давались из рук вон плохо. Теперь её стазис был куда стабильнее и мог довольно долго удерживать не биотика. А последних среди противников пока не встречалось.

Едва батары смогли выйти на линию огня как в них полетели стазисы, заставив их замереть на месте, после чего назначенные бойцы смогли быстро и без сопротивления ликвидировать пленителей, сохранив захваченных разумных живыми. Обессиленные, оголодавшие, с пустыми, мертвым глазами пленные переводили взгляд с одного солдата на другого, не зная, чего им ожидать.

Из сбивчивых разговоров спасённых удалось выяснить, почему четырёхглазые так сильно и упорно охраняли эти коридоры. Десантники в упор подошли к главным помещениям с «товаром». Чувствуя, как кровь закипает внутри Хакетт решительно направилась к пленённому батару и буквально сорвав шлем начала допрос. Её интересовали системы защиты и численность охраны. В ответ пленный только хрипло рассмеялся ей в лицо, рассказывая, как они весело провели время с хвостатыми и что будет с самой Алисией.

Оттолкнув, его девушка со словами, – у меня нет времени на этот бред, – пристрелила не желавшего говорить пленного и выделив одного человека велела выжившим пленным направляться в безопасное место уже зачищенное десантом, в то время как остальные собирались брать центр клоповника штурмом.

– Товарищ старший лейтенант, прямо вот так, без разведки, без информации.

– Да, прямо вот так.

Встав на изготовку Хакетт дала команду на открытие дверей и внутрь полетели несколько светошумовых гранат, в которой затесалась парочка ЭМИ. Эти уже не были такими простыми как предыдущее поколение и сканерами пока не определялись, да и не в меру сообразительные новобранцы предложили их перекрасить под «светляков». За что им потом влетела благодарность за «смекалку» лично от Хакетт.

ЭМИ срабатывали на долю секунды раньше, вырубая всю электронику брони и щиты делая беззащитными перед другими боеприпасами. Повсеместно их не использовали из-за ограничений совета на их производство, дороговизну и вероятный «дружественный огонь». Из помещения послышались маты на батарианском, подтвердившие что посылки нашли адресатов. Внутрь ворвались десантники, открывая огонь на поражение. Ответный огонь быстро заставил их занять укрытие, а биотики вступили в бой закрывая сослуживцев и себя барьерами. Послышался чей-то вскрик и в списке СП (Состояния Подразделения) ещё одна строка сменила цвет на красный, означавший тяжёлое ранение.

Стрелявшим был рослый батарианец в тяжёлой броне. Он окопался за укрытием и стрелял из тяжёлой винтовки явно кустарного, но от этого не менее эффективного, оружия. Оставшись один, он продолжал выкрикивать проклятья в адрес людей и Альянса. Сбить с него щиты тоже было делом нетривиальным. ЭМИ потратили, что бы ворваться. Оставалось только одно.

– Слушай команду, – переключившись на внутреннюю связь начала Хакетт, – по моей команде, подавляющий огонь, трое заходят по бокам и по второй команде вы даете падле показаться, засадные – максимальная перегрузка по его щитам. Дальше я сама. Ясно?

– Так точно! – в разнобой послышались ответы.

– Вперёд!

На укрытие батарианца посыпался град пуль заставив его спрятаться, в то время как тройка выделенная Хакетт перебежками приблизилась к противнику так, чтобы их всё ещё нельзя было легко подстрелить. Сама Алисия выскочила из укрытия и дала волю эмоциям. Нервы привычно загудели, а от накапливаемой силы её глаза покрыла тонкая пелена красного света заставив глаза «светиться».

– Сейчас! – рявкнула Алисия и огонь прекратился. Батар не видя происходящего изготовился к новому выстрелу и за пару секунд замешкался, встретившись взглядом с Хакетт. Это почти стоило ему жизни. Слетевшие перегрузки порвали его щит и часть систем брони в клочья. А Алисия, сопровождая рёвом напряжения и ярости, направила на его укрытие собственное изобретение. Тяжёлое воздействие словно пуля устремилась к нему и, пробив насквозь, рвануло словно снаряд, отправив незадачливого батарианца в полёт прямо к её ногам. Приземлившись в паре метров от девушки, он по инерции проехал их и уперся головой прямо в ноги Хакетт тихо постанывая от перегрузки и боли.

– Доклад, – хрипя, Алисия с трудом выдавила из себя всего одно слово.

– Донкинсу хорошо досталось, но состояние стабильно, не помрёт. Двое, лёгкая контузия от взрыва.

– Хорошо, свяжите эту падаль получше. У Альянса к нему, пожалуй, будет много вопросов, придётся оставить его в живых, – отдышавшись Хакетт несильно пнула поверженного, как теперь стало понятно по знакам отличия здешнего «главного».

Подойдя к тому, что было когда-то его укрытием она заметила чудом уцелевшую во взрыве систему наблюдения. Её спасло только то, что она была в виде голо системы. Проекторы не пострадали и у Алисии теперь было представление о масштабах базы и количестве ещё живого противника. Отсюда же они могли легко попасть в камеры заключения и выйти в тыл противнику, который сейчас дрался с двумя другими взводами, штурмующими базу.

Немедля Хакетт перехватила пистолет и направилась к камерам содержания прихватив с собой двух солдат, на всякий случай. Когда они вошли внутрь, то невольно замерли, а один из них не сдержавшись перекрестился.

В помещении стояли клетки, множество клеток, часть из них были пусты, в других находились замученные, напуганные и отощавшие пленники почти всех возрастов. Азари, турианцы, саларианцы, парочка дреллов, люди и фелисиды. В одной понуро сидел одинокий кварианец в на первый взгляд целом костюме и что-то бормотал себе под нос. В соседней клетке были его сородичи, не подающие признаков жизни. Но привлек внимание Хакетт довольно молодой батарианец, к нему словно ища защиты прижалось два человеческих ребёнка. Сам он смотрел на ворвавшихся с вызовом и страхом.

– Всем спокойно. ВКС Альянса. Третий флот. Мы здесь, чтобы освободить вас, – спокойно и громко, так что бы её услышали заявила Алисия убрав оружие на магнитный захват.

Эти простые слова будто вернули огонь надежды в глаза пленников. Они, кто медленно, кто стремительно поднимал на них взгляд, будто не веря в происходящее. Словно это сон.

– Слава Богу, ОН услышал наши молитвы, – неожиданно прошептал батарианец на чистом человеческом чем привлёк внимание Хакетт заставив подойти к нему первому.

– Имя, – коротко бросила она ему, не сводя сверлящего взгляда.

– Эрад Хар’Гураг. Так говорят меня должны были называть «свои», – последнее слово батар буквально выплюнул, – приёмные родители назвали меня Эрик. Они были людьми, всю жизнь растили, настоящих я и не помню.

– Тебя вырастили люди? Расскажи мне. И кто это рядом с тобой?

История Эрада была не богата событиями, биологических родителей не знал, вырос на маленькой людской колонии, где хоть к нему и относились насторожено, но терпели. Жил, учился, работал. Успел пройти базовую боевую подготовку в ополчении. А потом пришли его «сородичи». Тогда он увидел истинное лицо Гегемонии. Его приёмных беспощадно убили, а его и сводных брата с сестрой пленили. Их он и прижимал к себе, а они прижались к нему, ища защиты и поддержки, совсем ещё малыши, лет пяти. По мере рассказа Алисия всё больше видела в Эраде человеческих привычек, не батарианских. Складывалось ощущение, что человека просто запихнули в тело батара.

Наконец кивнув, она дала команду открыть клетки и медленно проверяла каждого освобождённого пока наконец не дошла до кварианца. Когда она зашла к нему и стала сканировать его инструметроном он наконец ожил.

– Нет нужды, они не пытали и не трогали меня, мой костюм цел.

– Как тебя зовут?

– Я Хило'Шал вас Гори и... Теперь я остался один, – он покосился на кварианку, что лежала в соседней камере, – они всех убили, на моих глазах, заставляли их мучатся. Срывали маски и оставляли медленно умирать от заражения. Пытали и насиловали. Кила! Они все были молодёжью. Я... Я должен был доставить их в начало паломничества. Но батарианцы перехватили нас. Я думал они просто ограбят и отпустят. Но им было мало. Зачем им это? – Хило поднял голову. Сквозь стекло было сложно рассмотреть его лицо, но чуть светящиеся глаза были видны хорошо.

– Не знаю, Хило'Шал, но за каждую отнятую здесь жизнь они поплатились втридорога и ещё поплатятся, – встав Хакетт протянула ему руку помогая встать.

После того как они вышли из клетки к ним начали подходить другие пленники и будто пытаясь понять не сон ли это, аккуратно просили прикоснуться к ним и рассказывали каждый свою, короткую, но от этого не менее важную историю. Двое детей продолжали прижиматься к Эраду, но в их глазах отступал смертельный страх, сменяясь нарастающим любопытством. Сам батарианец нервно поглядывал на сопровождавших Алисию солдат, как будто о чём-то хотел попросить, но не решался. В конце концов он попросил детей подождать в стороне и обратился к Хакетт.

– Послушайте, командир, мэм... – начал было он, но та его перебила.

– Хакетт, старший лейтенант Хакетт. Я вас слушаю. Эрад Хар’Гураг, – девушка специально обратилась к нему полным именем показывая всю серьёзность, на которую он мог рассчитывать. Пусть он и был пленником, пусть он вырос среди людей, но они не доверяли ему.

Тяжело вздохнув батар собрал всю волю в «кулак», – старший лейтенант Хакетт. Я прошу вашего разрешения вооружиться и отомстить работорговцам, принесшим смерть и горе на мою родную колонию и остальных захваченных, кто выжил или погиб здесь. Особенно хочу отомстить за своих родителей. И да поможет мне Господь!

– Согласно договору между Альянсом систем и Мигрирующим флотом я тоже прошу разрешения присоединиться к вам, – вторил ему Хило, – в прошлом я прошел военную службу и знаю, с какого конца браться за оружие. Я хочу отомстить за убиенных здесь братьев и сестер и если на то будет воля предков, погибну здесь или предстану перед судом своего народа за свершенную провинность. Кила се'лай!

Эти слова не на шутку удивили Алисию, да так что та даже растерялась, поражённо переводя взгляд с одного на другого. Опустив голову, она тяжело вздохнула. Выбор был меж двух зол. Как остальные отнесутся к её решению? И ладно Хило, между квари и людьми установились вполне дружелюбные и союзнические отношения. То вот Эрад или Эрик, тут было куда всё сложнее. Все были переполнены злобой к расе батарианцев и этот огонь в их сердцах не погас до сей пор.

Размышление прервал вызов по связи, – товарищ… Старший лейтенант... Вам... Вам нужно это... Видеть, – медленно обращаясь сообщил один из оставшихся в центральном помещении.

– Что там?

В ответ ей было только судорожное дыхание и одна фраза, – ад.

Выругавшись Хакетт уже развернулась и направилась к выходу, но вспомнив о просьбе обернулась, – вы двое, – она обратилась к сопровождавшим её солдатам, – организовать безопасность пленных и раненых, затем выдвигайтесь к точке сбора. Вы двое, – она указала на просивших Хило и Эрада, – за мной. Резких движений не делать.

Дождавшись подтверждения Хакетт направилась обратно, в центральное помещение, пока Эрик что-то втолковывал своим «родственникам». Снаружи её встретили с докладом об обнаруженном, повторив что это нужно видеть лично и если кварианцу они удивились чуть более чем никак, то вышедший батар заставил навести всех на него оружие.

– Отставить! Оружие опустить! – рявкнула Хакетт так, что даже если бы у Хило было оружие он бы тоже повиновался беспрекословно.

– Командир, он же батар! – последовали недовольные комментарии.

– В их женщин и детей ты бы тоже целился и стрелял, уподобляясь работорговцам? Эрад Хар’Гураг житель человеческой колонии, де юре – гражданин Альянса Систем и мобилизован мной согласно законам. Опустить оружие или забыли, что вы солдаты, а не убийцы и мародёры?

Потихоньку десантники всё же выполнили приказ, не скрывая недовольство решением Хакетт. Но ей было не до этого. Кивнув ждущему напротив, она дала команду вести их на место обнаружения. Помявшись «новобранцы» поспешили за ней, так как приказа оставаться на месте не поступило.

Вернулись они обратно спустя десять минут. От увиденного Хакетт и остальных трясло. И если Хило и Эрика от ужаса и попытки осознать степень зверств, то Алисию трясло от слёз. Благо за шлемом этого никто не видел. Вздрагивая, она прислонилась к стене и сползла вниз.

А когда кто-то попыталась подойти и спросить всё ли в порядке, то сопровождавших их молча остановил его и покачал головой, дав молчаливый приказ готовиться, он хорошо знал Хакетт и понимал, что за её горем придёт удушающая ненависть, а это значит будет новый, тяжёлый для всех, бой. Чистая месть и никакого военного снисхождения.

– Вооружить новеньких, – послышался её тяжёлый голос в рациях. На этот раз приказ никто не стал обсуждать. Броню Эрику хоть и пришлось снимать с запасных и собирать часть у убитых. Но брезговать он не стал. Когда он проверил свою экипировку он кинул взгляд на связанного главаря, – в очередной раз я жалею, что у меня больше двух глаз, – полумёртвым голосом произнёс он.

– Я видел много жестокости, – прошептал Хило, – но это за гранью добра и зла, как говорят люди. Кила... Я не смогу вернуться на флот. Мое преступление слишком велико.

Неожиданно главарь взлетел охваченный красным огнём биотики и с криком ужаса впечатался в потолок, затем с тем же криком с увеличивающейся скоростью упал на пор и был придавлен к нему. По помещению медленно шла Хакетт. Её шлем остался на полу, на лице многочисленные следы от слёз, но лицо было застывшее словно маска, пустое и мёртвое – только глаза светились ярким красным светом, что в купе с пытающей биотикой превращало её в то, что турианцы прозывали Тёмными Духами.

– Мне было приказано доставить кого-то из главарей по возможности живым, про невредимость речи не было, – она будто оправдывалась перед самой собой и сжала кулаки сильнее, послышался скрежет брони и хруст костей. Пленник взвыл и казалось, хотел что-то выкрикнуть, но от боли не мог ничего вымолвить, пока наконец пытка не прекратилась, едва Хакетт дошла до жизненно важных частей тела.

Сияние погасло и превратившийся наполовину в кровавую котлету батарианец потерял сознание от боли закованный в искорёженную броню и не смог бы ничего сделать, даже если бы у него были все запасы панацелина в галактике. Переломы сие чудо людской генной инженерии не лечило.

Вернувшись к своему шлему, она вновь одела его на голову и проверив оружие спокойно заговорила, – любой, кто сейчас откажется идти со мной в тылы противника для помощи нашим, не подвергнется никаким санкциям со стороны меня или командования, будут руководствоваться тем, что вам это приказала сделать я. Остальные за мной.

– Командир, – медленно обратился к ней отрядный медик, было видно, как он разрывается на две части. С одной стороны нужно было позаботиться о раненых и пленных, которым наверняка тоже могла потребоваться медицинская помощь, с другой он не хотел бросать товарищей в бою.

– Остаёшься здесь, – поняв его правильно, Алисия приняла решение за него, взяв всё на себя, – обойдёмся панацелином, что есть в броне. Эти отребье не ожидает удара сзади. Потерь среди нас... Не будет! Выдвигаемся! – в последнем слове они вновь услышали уверенность и нарастающую боевую ярость, которая словно по воздуху начала передаваться остальным возвращая веру в то, что они все сегодня выживут и поедут «домой».

Высокая орбита над луной Торфана. Борт тяжёлого крейсера Чуйков. Переговорная комната. 22:54 по корабельному времени.

– Ну а дальше была кровавая баня. Сами видели запись с камер. Я рвала их как игрушки, без жалости и остановки, мне хотелось превратить их всех в фарш за то, что они сделали с теми пленными. Считаете я была не права? Адмирал?

– Если спросишь меня, Алисия… Я бы приложил все силы, чтобы ничего из произошедшего не покинуло стены базы, – ответил Кахоку задумчиво смотря в одну точку. За всё это время он практически не сдвинулся с места, – то, что я, твой отец и Кузнецов увидели, пока нас не выдворили СБшники, не поддаётся никакому здравому разуму. Но всё пока что играет против нас.

– Что с теми двумя? Хило и Эриком?

– С ними всё проще и сложнее одновременно. Кварианец действовал согласно договору между нашими народами. Твой отец рассмотрит возможность зачисление его на службу в Альянса. Ведь... Он добровольно ушел в изгнание. А вот с молодым батарианцем... Нужно подтвердить его личность, а мы пока этого сделать не можем. Если он и правда прожил всё это время на территории Альянса Систем и был зарегистрирован – то особых проблем с документами не будет, но каков будет прецедент. Умеешь ты находить проблем на свою, да и чего греха таить, на наши головы тоже.

– Могу. Умею. Практикую, – невесело усмехнулась девушка.

– Думай сейчас о себе и своей семье, а мы займёмся остальным. У нас тут ещё много работы. А ты, – Кахоку подошел к двери и с грустным вздохом открыл дверь за которыми уже стояли двое сотрудников СБ шестого флота, которому доверили доставку подозреваемой к месту проведения следственного допроса и трибунала, – старший лейтенант Алисия Хакетт, вы арестованы в подозрении о многочисленных нарушениях воинского устава и правил ведения войны. Мне жаль, но у нас нет другого выбора.

Она не сопротивлялась, когда ей надели наручники и спецошейник блокирующий биотику. От этого она только поморщилась, когда лёгкий разряд прошелся по нервам. Впрочем, сопровождавшие на неё не давили, ободряюще похлопав по плечу и передав с лёгкой улыбкой и кивком свои пожелания удачи. Слухи как плохие, так и хорошие расходились быстрее, чем работала квантовомеханическая связь. А значит скоро вся Терра будет бурлить от подробностей, теперь уже почти что прошедшей «войны».

Глава 13: Экивоки трехголовой собаки

Система СОЛ. Терра. Центральное СИЗО Альянса Систем. Неделю спустя.

Камеру, явно специально отделанную белыми панелями, осветил свет лампы, с одновременным сигналом об доставке еды. Яркий свет, заставил лежащую на койке Алисию недовольно простонать. Она сделала себе заметку – оставить жалобу в «Книге жалоб и предложений», так как за эти четыре дня, что её тут мариновали, девушка успела отлежать все бока и у неё накопилось несколько претензий.

Койка была жёсткой и спать на спине возможности не было никакой, если конечно хотелось по утру чувствовать собственный хвост и не страдать от болей в пояснице. Противный яркий свет, из-за которого постоянно приходилось чуть прищуриваться. Всё-таки были иногда и недостатки, в том, чтобы иметь обострённые по сравнению с другими людьми чувства. Ну и разумеется, успевший опостылеть до невозможности ошейник, заставлявший чувствовать себя загнанным в клетку зверем. Разница была только в отсутствии зверя.

Радовали только отбой и побудка. Никто не поднимал посреди ночи по тревоге, не приходилось стоять вахту по кухне и спать удавалось полноценные восемь, а то и девять часов. В рейдах и патрулях это было роскошью. Особенно в рейдах. В любой момент могла зазвучать боевая тревога, поэтому и спалось особенно чутко. А тут было тихо, спокойно и… Скучно до полусмерти.

Чтобы не сойти с ума, пока следаки наконец-то соизволят предъявить хоть какие-то обвинения, Алисия погружалась в медитации, как её учила Т'Гони. На удивление это помогало сохранять спокойствие рассудка. В первый день Алисия всё ещё чувствовала пережитое на Торфане, но смогла взять себя наконец в руки и отгородить сознание от случившегося. После этого она начала злорадствовать от осознания, что по ту сторону систем видео наблюдения кто-то сходит с ума от её спокойного и миролюбивого поведения, который оценил бы даже Махатма Ганди. Особенно после событий на луне.

А вот невозможность спокойно «припудрить носик» уже раздражала взаправду. Как и местная еда. Хакетт, конечно, не рассчитывала на филе-миньон и фуа-гру, но местная «баланда» могла дать большую фору даже тощим крысам, которых Алисия в «детстве» изредка ловила в особенно голодное время. В тех хотя бы было мясо.

Завтрак и на этот раз не предвещал ничего хорошего. Водянистая каша, кусок не самого аппетитного хлеба и холодный чай. Цокнув языком, девушка уже хотела отказаться от этого, но желудок имел собственное мнение. Пришлось подчиняться инстинкту и с отвращением, но съесть полученный «завтрак». Из хулиганских побуждений и желания насолить, холодный, несладкий чай она смаковала, словно это было элитное «Ледяное вино». Раскачивала жидкость в кружке и аккуратно втягивала аромат.

– Was für ein exquisiter Duft (Какой изысканный аромат), – с издёвкой произнесла она на немецком.

И по всей видимости в этот момент, на той стороне у кого-то лопнуло терпение. Через пять минут дверь камеры открылась и вошли два охранника с шоковыми пистолетами, – Хакетт подъём. Лицом к стене, руки за спину, – недовольно буркнул один из них.

Удовлетворённо выдохнув Алисия глотком, допила «чай» и встав у стены позволила сковать себя. Ожидание, наконец оправдало себя.

«Первый раунд за мной», – пронеслась в её голове мысль.

Выйти из ярко освещённой камеры было подобно манне небесной. Коридоры, в отличии от камер содержания, были окрашены в куда более дружелюбные, серые тона, а свет тут был более мягким и рассеянным. Глаза почти сразу успокоились и перестали зудеть.

То, что яркость в камере намеренно завысили, Алисия поняла почти сразу. Последние дни всё было направлено на то, чтобы сломать её, спровоцировать на агрессию, в попытках подготовить дополнительный компромат. У Хакетт в противовес как раз было понимание, что срываться, начав бесноваться по камере, выдвигая требования в стиле: адвоката, барабан, саблю и щенка бульдога, сыграли бы на руку её «противнику».

Сейчас нужно было сохранять особенно спокойный и чистый разум. Однако это не мешало поиздеваться в открытую, вот для этого причин даже было не особо то нужно, а вполне достаточно. План созрел в её голове быстрее пули. Алисия была готова чисто по фелисидски бесоёбить, выводя издёвки и игру на нервах на новый уровень, намеренная взбесить оппонента окончательно и заставить сорваться. Черту дозволенного она понимала великолепно.

Ожидаемо её привели в классическую комнату для «переговоров». Два стула, стол. Несколько камер и «зеркало». Насильно усадив её на один из стульев, конвоиры приковали руки к столу.

– Ах, какой всё же замечательный сервис – утренний фуа-гра и ледяное вино были выше всяческих похвал, моё уважение шеф повару, – начала свою игру Хакетт.

Охранники скривились от отвращения и удалились вон. А девушка только разогревалась, приспустив тормоза. Осмотрев комнату усталым взглядом, она демонстративно зевнула и клацнула зубами передёрнувшись и зазвенев цепями. Затем, посидев так с секунд десять, медленно повернулась к «зеркалу» и с хищной улыбкой, откровенно уставилась в одну точку, надеясь, что именно там сейчас кто-то стоит. Потом поводила взглядом, будто следя за кем-то и наконец фыркнув сказала, – да иди уже сюда, я тебя всё равно вижу и не укушу… Наверно.

За стеклом в это же время.

В комнате наблюдения собрались несколько человек. Среди которых были, пара «следователей», представители корпорации и «переговорщик». Последний откровенно нервничал, хоть виду и не подавал. Его задание было до невозможности простым.

Компромата хватало, чтобы своевольного офицера отправить, с несмываемым позором, в отставку, а то и расстрелять. Чего, разумеется, допустить было нельзя. Всё ещё слишком ценна она была как ресурс и изъять её нужно было быстро и как можно тише.

Дверь открылась и они увидели вводимую с довольным лицом подозреваемую. Когда охранники усадили девушку за стул она издевательски поблагодарила за шикарный завтрак. Корпорант тут же начал что-то строчить в своем планшете, а следователи поморщились. Им всё это поведение было уже как кость в горле. Хакетт вела себя абсолютно не так, как они рассчитывали и думали. Время поджимало. А она тем временем продолжила представление широко зевнув.

Но когда она с хищной улыбкой уставилась прямо на «переговорщика» и даже проследила за его передвижениями по комнате у всех присутствующих невольно пробежали мурашки.

– Да иди сюда уже, я тебя всё равно вижу и не укушу… Наверно.

Все присутствующие уставились на молодого парня, а тот встал как соляной столб, его лицо было белее мела и казалось, что он сейчас просто хлопнется в обморок. Наблюдая как по ту сторону, Хакетт чуть прищурилась, не сводила с него взгляда.

Наваждение отпустило его только после того, как девушка, будто ей надоело, перевела взгляд на камеру принявшись сверлить взглядом кого-то по ту сторону, – тебя я тоже вижу, – послышался её издевательский голос.

– Она ненормальная! И вы хотите, чтобы я вошел туда?! – переговорщик нервно дёрнул глазом указывая на Хакетт.

– Закованная в высокопрочную сталь и с ошейником подавителем она не опаснее обычного гражданского. К тому же вовсе не такая дура и психованная как тебе кажется, – фыркнул один из следователей. Но переведя взгляд на молодого человека, которому предстояло «войти в клетку со зверем», осуждающе вздохнул получив кивок корпоранта сунул в руку пневмоинъектор, – не переусердствуй.

Камера допроса.

Едва до чутких ушей донёсся звук шагов, приблизившихся к входной двери, Алисия торжествующе улыбнулась прищуриваясь. Человек за дверью постоял ещё с минуту, а когда вошел, с Алисии моментально слетела вся дурашливость. План фактически оставался прежним, однако теперь придётся вести игру серьёзно и без дураков.

Движения вошедшего были отточенными и выверенными. Беглый осмотр быстро подтвердил догадку, на шее был не заметный для обычного человека, след от инъектора, а сузившиеся в точку зрачки подтверждали догадку. Молодой человек перед ней был под нейростимулятором.

Применяли эту дрянь в Альянсе крайне редко. Слишком много, у этого результата сумрачного гения саларианцев, было минусов. Сами салары применяли его при финансовых торгах и некоторых переговорах, когда требовалось переспорить и переиграть оппонента, особенно волусов. И то ли медики Альянса что-то напутали, или же саларианцы, в своём фирменном стиле, выдали не всю информацию, но на людей побочные эффекты действовали куда сильнее.

И если головная боль и тошнота были вполне терпимыми. То развивающаяся зависимость и заторможенность мышления без новых доз, а также, что самое страшное, стремительное развитие некоторых заболеваний головного и спинного мозга, уже не только вызывали вопросы, но и ставили под сомнения актуальность использования этих препаратов.

А уж нашумевшие переговоры в торговых рядах, когда ушлые торгаши без всяких нейростимуляторов умудрялись переспросить тех же саларианцев под этими препаратами, уже не один раз вызывал некий аналог гордости, пусть и не связанный с самим фактом торговли. Хотя Алисия была более чем уверена, такие упёртые представители человечества как Цербер, наверняка добьются каких-либо положительных результатов от этого вещества.

Однако тут случай был другой. Вошедший к Хакетт человек всё же рискнул, ради довольно непродолжительного усиления мозговой эффективности, равной примерно получасу. Однако тут мог сыграть и другой фактор. Ведь этот препарат, при определённой дозировке, напрочь отрубал эмоции, из этого можно было сделать вывод – он сделал это, чтобы его нельзя было вывести из себя. Иными словами, эмоции для него сейчас были опаснее пули. Алисии удалось, самой того не понимая, заранее расшатать его. А значит теперь нужно было тянуть время – чтобы откат и её слова вывели его из себя, заставляя его делать ошибки и глупости.

Сев на стул, мужчина положил перед собой довольно толстую папку с, как выяснилось через секунду, синтетической бумагой, заполненной каким-то текстом. Сама бумага была довольно дорогой по нынешним меркам и использовалась редко, а напечатанный текст разглядеть так и не удалось. Демонстративно перелистнув несколько листов, будто изучая их, он поднял на неё взгляд, – госпожа Хакетт, – обратился он к ней, но был бесцеремонно перебит.

– Господ в моей стране уже нет чуть больше двухсот пятидесяти лет, – демонстративно поморщилась Алисия.

– Что?

– Не знала, что теперь в институтах не преподают историю. Даже нам, «тупым солдафонам» её преподают. 1917 год. Октябрьская революция. Полное и окончательное свержение монархии. Так что господ у нас с того времени нет.