Текст книги "Волкодав (СИ)"

Автор книги: Quintinu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

– Невозможно.

– И что тогда делать?

– Использовать тех, кто уже есть, Касим. Я точно помню, что было, по меньшей мере, пятеро олицетворений, явно связанных с землёй где-то в тех краях. Курск – один из них, и он уже на нашей стороне. Тут нам повезло. Но, более того, мне удалось найти кое-кого ему в помощь. Вообще, он должен был уже давно быть здесь, я говорил Туле, чтобы предупредила его…

В эту самую минуту тяжёлая дверь, разделявшая небольшой приёмный зал и ведущий к нему коридор, едва слышно скрипнула и отворилась. На пороге стоял Орёл, благополучно успевший привести себя в порядок на бегу. То, что он все же торопился, выдавало лишь его сбитое дыхание, которое он всеми силами старался восстановить.

– О, а вот и он. Ты опоздал, Орёл. – Москва усмехнулся, глядя на то, как Ваня словно бы весь сжался под его взглядом. Конечно, ведь он был наслышан о слишком резком характере главы государства. – Ладно, хоть пришёл – уже хорошо. Проходи, садись. – С этими словами царь указал на одно из мест у небольшого резного стола, за которым сидел он сам и его помощники. Кажется, он был в довольно хорошем настроении, и даже опоздание одного из главных действующих лиц не изменило его расположения духа.

Прошло несколько секунд прежде, чем Орёл, наконец, решился произнести нелепые извинения и войти. Для него самого каждый шаг навстречу судьбе давался с трудом, а уж то время, что он убеждал себя идти вперед, стоя в дверях, и вовсе показалось ему нестерпимо долгим.

Конечно, мысленно он готовился к встрече, прокручивал в голове возможные варианты разговора, представлял, как сбудется его мечта, и вся оставшаяся жизнь пройдёт именно так, как хочет он…

Но то, что ждало его в этом зале, сразу же разрушило все грёзы Орла.

Он ещё более-менее настроил себя на разговор только с одним Москвой, ибо был хотя бы предупреждён об этом матерью, но в помещении помимо того находилось ещё двое олицетворений, по виду которых можно было безошибочно определить их стезю – воины.

Одним из них был Касимов. Этого татарина, перешедшего на сторону Московии, Ваня часто видел рядом с Государём. Он хорошо знал, что тот является едва ли не правой рукой Москвы, и царь посвящает его во многие дела, как свои личные, так и важные государственные. Орёл боялся его. Нет, это чувство не было тем же самым, что он испытывал к Москве: в случае с царём это был скорее благоговейный, даже праведный страх, оттеняемый каким-то странным восторгом и уважением, которые можно испытать только лишь находясь рядом с очень известной и важной фигурой. Здесь же чувство опасности было уже более насыщенным, осязаемым и живым. При каких бы обстоятельствах Орёл ни встречал Касима, ему всегда казалось, что спокойный и слегка угрожающий взгляд был направлен только на него, пронизывая насквозь, обдавая всё его существо холодом, а рука татарина всегда готова выдернуть из ножен верную саблю.

Что касается третьего олицетворения, то его Ваня раньше не видел. По природе своей он любил новые знакомства, новые олицетворения и людей, новые знания. Ему нравилось наблюдать за их жизнью, делать выводы, оказываться правым или не очень в своих суждениях и мнениях, а также учиться на своих же ошибках. Потому-то его взгляд и задержался на Курске дольше всех: он зарылся в его слегка растрёпанные каштановые волосы, скользнул по лицу, плечам и груди, скрытым под плотной, но уже слегка потрёпанной и выцветшей тканью зелёного кафтана. Орёл отметил про себя некоторую отстранённость и замкнутость этого незнакомца, и, быть может, поэтому, когда Курск уже сам посмотрел на него, Ваня почему-то, совершенно не задумываясь, едва заметно улыбнулся ему краем губ.

Проскользнув к столу, во главе которого и сидел Москва, а подле него его подданные, Орёл хотел было также быстро занять указанное ему место, чтобы закончить уже эту совершенно неловкую для него сцену и принять участие в том самом важном совещании, на которое так спешил, но, поторопившись, не заметил стоявших на столе рядом с его местом небольшого блюда, заполненного чем-то вкусным, и чаши, очевидно, наполненной вином. Случайно толкнув локтём сосуд, Орёл спохватился слишком поздно для того, чтобы уже как-то предотвратить её падение. Приготовленный для недавнего именинника напиток разлился по полу, а Ване тут же захотелось провалиться сквозь землю. И надо же было такому случиться! Ну почему именно с ним и именно сегодня? Мысленно чертыхаясь, Орёл ждал реакции всех присутствующих, а, особенно, Москвы, и уже гадал, какое наказание придумает ему монарх, далеко прослывший своей жестокостью.

Но буря прошла мимо и на этот раз: Государь, как и все остальные, не обратил особого внимания на этот инцидент, что и дало Ване возможность прийти в себя. Подняв чашу обратно на стол он, наконец, занял свое место.

– Орёл, ты ведь знаешь, зачем ты здесь? – Обратился к нему Москва, и его голос уже не был для Вани таким жутким, как раньше.

Ваня кивнул.

– Это хорошо. Значит, Тула тебя уже предупредила. Что ж, так будет проще. Ты же знаешь, что у царства существует проблема с южными границами?

Орёл кивнул снова. Да, новости о нападениях Крыма всё-таки доходили до него, но он всегда считал, что ими должны заниматься совсем другие олицетворения, а не он сам. И почему же тогда Москва заговорил об этом именно сейчас и в рамках его, Ваниного, будущего?..

Немного напрягшись, Орёл слушал дальше.

– Впрочем, думаю, Курск позже расскажет тебе всё подробнее, так что отдаю тебя в его подчинение: ты должен будешь помогать ему сдерживать или и вовсе предотвращать набеги Крыма.

В этот миг рухнуло всё. Всё, чем жил Ваня чуть ли не с самого детства, показалось ему внезапно таким далёким, таким несбыточным. Его забирают в армию, хочет он того или нет. Он было хотел возмутиться, но, вспомнив слова матери, вовремя осёкся – всё же, Москва был далеко не тем, кому можно было возражать столь открыто.

– Твои земли, Орёл, как раз находятся именно в той столь сложной для нас местности, куда каждый год приходит Крым. Кстати, твоя мать, Тула, тоже защищает ядро царства – она входит в состав первой засечной черты, так что ты можешь считать, что идешь по её стопам.

Ваня молчал. Ему очень хотелось перенестись назад во времени, в детство, в сегодняшнее утро – словом, в ту пору, когда всё ещё было так хорошо.

– Курск, – обратился Великий Государь к тому самому незнакомцу, – некоторое время ты ещё можешь находиться в столице, восстанавливайся после полученных ранений, подбери для Орла всё необходимое в битве. Но главной же твоей задачей, как я тебе говорил ранее, является поиск всех твоих соседей и перетягивание их на нашу сторону. Орёл – лишь первый из многих, кого надо найти, и нам вполне повезло, что он всё это время был с нами.

– Почему именно он? Чем он сможет мне помочь? – Воспользовавшись небольшой паузой, наконец-то подал голос Курск. – Судя по его внешнему виду, он весьма далёк от нашего дела…

– Это пока что. Но то, каким воином он станет, зависит теперь только от тебя.

Курск не ответил, но было видно, что он явно не в восторге от нового напарника.

– Что до тех, кого тебе надо найти, то, в первую очередь, это Елец и его брат Воронеж. Если сможете привлечь к делу еще и олицетворение местной мордвы – вам же лучше, сами понимаете. С ним сложнее, чем с русскими, хотя, в общем-то, беда у нас общая, может и согласится.

– Понял. Не подведу Вас, Государь.

– Вот и славно. Не забывай ещё и то, что у нас не так много времени, как хотелось бы, и потому ты должен действовать быстро и четко.

Они говорили ещё о многом, но Орёл уже не вслушивался, ведь с его дальнейшей судьбой было уже всё ясно. Он уже не злился и не возражал, как порывался в первые минуты после известия. Первое впечатление уже прошло, и на Ваню нахлынула какая-то слишком тяжёлая грусть, почти что уныние, и потому ему стало почти что безразлично всё происходившее вокруг. Ну почему, почему даже мать не сказала ему этого раньше? Сейчас бы не было так больно и обидно за несбывшуюся мечту детства!

Но он не винил Тулу – он знал, что та любит его настолько, насколько может, и всегда желает ему только лучшего. Возможно, она просто не могла сказать ему о его судьбе раньше, чтобы не отнимать надежду.

Это жизнь, и в ней никто не принесёт никому на блюде их мечты просто так. Теперь Орёл жалел, что понял это слишком поздно.

Через некоторое время совет закончился, и Москва удалился. Орёл кинул заинтересованный взгляд на Курска, желая понять, куда пойдёт тот и что ему самому делать дальше.

Но никто из его собеседников не поднялся с места. Ваня понял, что на повестке дня было что-то ещё.

– Курск, – начал Касимов в свойственном ему размеренном тоне, – я понимаю, что ты не в восторге от напарника, но поверь, Москва знает, что делает.

– Серьёзно? А когда он неделю издевался над Новгородом, тоже знал?.. – Курск всё также не видел в Ване помощника. – Мне нужно будет сделать из этого сопляка воина, так? Да его уложат в первом же бою!

– Курск, пойми, мы не можем предложить тебе кого-то более подходящего, имея на руках того, кто представляет собой часть местной земли. Хочешь ты того или нет, тебе придется смириться. И сделать так, чтобы Крым больше не тревожил нас. По крайней мере, так сильно, как раньше.

Курск посмотрел на Орла и, вздохнув, замолчал.

– Если вы хотите, чтобы я сделал воина из этой девчонки, я его сделаю. Но, если он помрёт в каком-нибудь бою, я за это отвечать не буду.

– Твоё право, но в твоих же интересах сохранить ему жизнь.

– А вот это уже зависит от него.

Орёл сглотнул. Неужели на границе ситуация была настолько страшной?

Когда разговор закончился, и Орёл с его новым наставником были уже у двери, Касимов окликнул Курска.

– Курск, у меня к тебе есть еще одно дело. – Его голос немного дрогнул, выдавая большую значимость этих слов. – Вы же поедете на Дон в поисках Воронежа?

– Я пока не уверен, но скорее всего. Ему что-то передать?..

– Не ему… – Он запнулся. – Ты же помнишь… Диму? Он недавно сбежал… – Было видно, что татарину давались эти слова тяжелее предыдущих. Сейчас он уже не был таким непоколебимым, как раньше. Ушла даже та обычная холодность, сквозившая ранее в его взгляде, и теперь перед Орлом и Курском стоял обыкновенный человек, не лишённый желаний и страхов. – В общем… Говорят, он мелькал где-то в тех же местах и, возможно, там осел.

– Понимаю. Хочешь, чтобы мы его нашли?

– Да, если это возможно. – Касим снова замолчал, будто обдумывая что-то очень важное. – Я не прошу его возвращать насильно. Просто скажите, что здесь его любят и ждут. Надеюсь, он одумается…

– Хорошо, увижу – передам твои слова.

Курск хмыкнул. Ему не очень хотелось помогать Касиму, ведь тот был родственником Крыма, но отказывать в просьбе правой руке Москвы было бы опрометчиво, и потому он был вынужден дать обещание исполнить её. Да и если он будет в тех местах, как подумал он позже, её выполнение может оказаться довольно лёгким.

– Спасибо. Я буду благодарен любой вести.

После этого Курск спешно вышел в коридор. Орёл, оказавшись вырванным из мыслей, в которые он снова погрузился при разговоре, поспешил следом за ним. Теперь они были напарниками, и им предстояло очень о многом поговорить. К еде же, заранее приготовленной для него на столе в зале, он даже не притронулся.

Середина сентября 1570 года. г. Москва, Кремль.

Несколько следующих дней были отведены для согласования дальнейших действий и сборов в дорогу. Занимался ими в основном Курск, а Орёл же, будучи всё ещё очень далёким от всего происходившего, в основном слушал и вникал.

Получалось плохо. Мало того, что ему совершенно не хотелось слушать все это, так он и не знал, на чём сосредоточить свое внимание в первую очередь, и потому мало что понимал. Для него, привыкшего к последовательным, размеренным, обдуманным действиям, все это было очень непривычным, даже, в какой-то степени, раздражало.

Курск чувствовал то же самое, только вот не по отношению к происходившему вокруг, а непосредственно к Орлу. Он продолжал мысленно задаваться вопросом, который озвучил еще там, при Москве: чем ему мог помочь этот бестолковый ребёнок, который даже не то что пищаль, саблю-то держать не умел?! В конце концов, какая разница, что у него там же земли! Можно было бы просто использовать наёмников, а не посылать на смерть того, кто умирать не хочет! Или Москва и впрямь рассчитывает на то, что Курск всему научит этого юнца? В таком случае, он будет лишь обузой, которой бы можно было избежать.

Но противиться воле Государя он не мог, и потому обреченно делал для Орла всё необходимое.

Из Москвы они выехали где-то через неделю после рокового для Орла дня. Первым делом было решено навестить Ельца, который уже состоял на службе у Московии, только вот приказа о создании общей обороны ещё не получал. У него же Курск собирался узнать о том, где хотя бы примерно искать остальных. «По крайней мере,» – думал он, – «Елец точно должен знать, где может быть Воронеж, ведь они братья. А, если повезёт, я найду сразу двоих, и наше положение станет гораздо легче, ведь только с этой мелочью в распоряжении достичь главной цели я уж точно не смогу.»

В день отъезда Орёл, собравшись в дорогу, попрощался с матерью. Тула отпустила сына с тяжёлым сердцем, хоть и готовилась к этому дню в течение нескольких людских лет. Она верила, что эти испытания будут только во благо её сыну, сделают его мужественным и сильным, ведь чем старше становился Орёл, тем больше поводов для беспокойства давал ей своим поведением.

В дорогу он взял относительно немного своих вещей – решил не нагружать ни себя, ни лошадей, справедливо полагая, что дома у Курска, если что, всяко найдётся что-то и для него. Самыми ценными предметами в его скарбе были импровизированный дневник, представлявший собой несколько листов некачественной бумаги, довольно крепко сшитых с одной стороны, в который он всё также, как и раньше, записывал всё происходившее, а также несколько перьев к нему.

Всё еще находясь в смешанных и расстроенных чувствах, он прибыл в место, где они с Курском договорились встретиться для отъезда. Он всё ещё не верил, что всё это происходило именно с ним.

Курск же уже ждал его с двумя лошадьми, выделенными им Москвой.

Конец сентября 1570 года. В пути, южнее г. Тулы.

– Ладно, раз уж нам с тобой придётся жить и работать вместе, расскажи немного о себе. – Когда они отъехали уже довольно далеко от Москвы, спросил Курск попутчика. Не то что бы ему было интересно слушать Орла, просто дорога предстояла довольно долгая, и преодолевать её в тишине было бы весьма тяжело.

Орёл ехал на лошади рядом с Курском, едва справляясь с управлением. Раньше он никогда не сидел в седле, но за те дни, что они в Москве готовились к отъезду, Курск смог научить его хотя бы немного управляться с конём. Конечно же, умение Вани держаться на лошади оставляло желать лучшего, и потому Курску приходилось ехать нарочито медленно, чтобы контролировать спутника. Это, как и многое другое, тоже не было ему в радость – один бы он доехал куда быстрее, но Москва, к сожалению, повесил на него этого юнца, да ещё и лошадей дал – нет, он явно намекал на то, что учиться Орлу надо начинать уже в столице.

– Даже не знаю, с чего начать…

– С нашей цели и твоих навыков для неё. – Хмыкнул Курск. – Где-то воевал раньше? – Уже заранее зная ответ, спросил он скорее ради галочки.

– Я рос с мамой и мечтал стать летописцем. Мы часто ездили в Кремль к Москве, чтобы там меня обучили этому делу. – Как-то виновато улыбаясь, ответил Ваня. – Иногда я видел тренирующиеся отряды, но не обращал на них внимания. Так что я… Почти что чистый лист в этом отношении.

– Ясно.

Курск замолчал. Молчал он долго, – за это время они с Орлом даже успели миновать несколько небольших деревень.

– И ты что, совсем никогда не дрался? Даже в детстве? Ну, знаешь там, игры всякие…

– Ну, как-то не удалось. Я не считал это занятие достойным заполнять моё время.

Курск удивленно повел бровью. Ответ паренька выглядел весьма высокомерно, но, в то же время, довольно мило. На лице Орла снова появилась улыбка, и она значительно скрадывала суть слов, делая их обтекаемее и добрее.

– И ещё я не люблю шум, мне больше нравится, когда всё вокруг решается спокойно.

С каждым словом Вани Курск сомневался в решении Москвы всё больше. В самом деле: он, закалённый в боях воин, чуть ли не в одиночестве стерегущий всю юго-западную границу Московии, – и вдруг нянька для сопляка?

Спустя какое-то время разговор продолжился вновь. На этот раз молчание нарушил уже Орёл.

– А на границе правда очень страшно?

– Для тебя будет очень. – Стараясь не смотреть больше на это изнеженное создание, как бы невзначай бросил в ответ Курск.

Не зная, как продолжить разговор, Орёл принялся смотреть по сторонам. Близился уже конец сентября, и вся природа уже давно была разукрашена в разные цвета, где-то в вышине хмурилось тёмное небо, а на дороге серебристыми осколками водной глади поблёскивали многочисленные лужи. Пахло сыростью, и дождь обещал вскоре вернуться.

Не зная, куда себя деть, он украдкой бросил взгляд на Курска. Еще тогда, в первую встречу, он показался Орлу довольно привлекательным. Сейчас же он отметил для себя, что у его напарника были довольно красивые мужественные черты лица. Более того, они почти подходили под вкус Орла, и потому нравились ему ещё больше. Следы же от прошлых ран только завершали образ бывалого вояки.

Что его привлекают олицетворения одного с ним пола, Орёл понял еще в начале юности, но серьёзных отношений боялся. Он, что называется, «любил глазами» – обычно со стороны наблюдал за понравившимися людьми или олицетворениями, думал о том, как бы он себя вёл, будь он немного решительнее, а затем записывал всё, что его волновало в свой неизменный дневник. Тогда же он и начал ухаживать за собой. Он не находил ничего плохого в том, чтобы выглядеть чуть лучше, чем окружающие олицетворения-мужчины, но с возрастом его стремление к красоте и чистоте стало только усиливаться. Это начинало волновать даже Тулу, и, скорее всего, поэтому она и позволила Москве послать его на границу. А, быть может, и не из-за этого – Орёл не знал наверняка. Раз его земля была где-то там, то, возможно, всё именно так и должно было быть. К тому же, он и сам периодически чувствовал необъяснимую боль в разных частях тела, но ранее он никогда ещё не задумывался над её причинами, считая, что для растущего организма это нормально.

Пошёл дождь. Закрыться от него было нечем, и потому пришлось позволить волосам намокнуть. Вскоре и весь кафтан Орла был сырым насквозь, что с каждой минутой злило его все сильнее. Ну не менять же одежду прямо посреди дороги!

– Хорошо, а штуки вроде топора в руках держал хоть раз? – С почти умершей надеждой в голосе спросил Курск наконец. – Как ты понял, меня тоже не радует наше совместное будущее, но отказаться от тебя я тоже не могу.

– Эм… – Раздумывая, как наименее позорно дать отрицательный ответ, Ваня не нашел ничего лучше, чем сказать прямо. – Нет. – И сразу же поспешил исправить ситуацию. – Вообще, то, что у меня нет опыта, не так страшно. Ты же такой си-ильный и всё умеешь. Ты же научишь меня всему, что знаешь?

Очередная улыбка довершила идеальный образ.

– Я же тоже олицетворение и не могу умереть просто так. Тебе же поручили меня защищать, и потому ты будешь должен это делать. – Несильно растягивая некоторые слова для усиления влияния, продолжал Ваня.

– Я знаю. – Бросил в ответ Курск. – На месте посмотрим, что да как.

– Кстати! – Наигранно и явно специально снова привлекая к себе внимание, воскликнул Орёл. – А мы же ещё не познакомились!

– Разве? Ты же, вроде бы, Орёл? – Тот кивнул. – Да и меня ты тоже уже должен знать, Курск.

– Я не об этом… – Подсознательно понимая, что собеседник не очень хочет касаться этой темы, Орёл все-таки не смог совладать с нахлынувшим любопытством и, собравшись с духом, продолжил. – Меня Ваня зовут, а тебя?

– Курск.

После такого ответа Орлу стало только хуже. Неужели его спутник и правда не понимал, о чем он?..

– Я имел в виду не название города… Постой, у тебя что, нет имени?..

– Есть, но оно бесполезно. Для нас, как для олицетворений, важнее городские названия, не так ли? Поэтому зови меня Курском. Меня многие так называют, кстати.

– Но…

– Что-то непонятно? – Курск развернулся к нему.

– А? Д-да все понятно… Курск. Рад знакомству!

– Как и я. – Улыбнулся он в ответ.

Сказать, что Орёл был разочарован таким ответом – значит не сказать ничего. Он совершенно не понимал, что может быть плохого в имени, которое дали два самых близких олицетворения еще при рождении. Поднимать тему снова он не стал, так как нужды в этом уже не было – после такого ответа-приказа Орёл просто боялся выглядеть навязчиво.

Виня себя в том, что снова затронул лишнюю тему, Орёл поспешил замолчать и спешно занять себя чем-то. Не найдя ничего лучше, чем сосредоточиться на узкой ленте дороги, убегавшей куда-то за горизонт, он снова погрузился в свои мысли.

Начало октября 1570 года. г. Елец.

В Ельце они были уже в середине осени. Посчитав это небольшим успехом, Курск находился в слегка приподнятом настроении, в то время, как Орёл, напротив, только всё сильнее впадал в депрессию. Он понимал, что это было ещё только начало его пути, и впереди его ждут вещи похуже, но именно сейчас был тот переходный момент, когда нужно было привыкнуть к новому статусу, обстановке, целям в жизни и… товарищу.

Во время небольших разговоров в пути они, конечно, смогли узнать друг друга немного лучше, но Курск всё ещё оставался для Орла слишком закрытым, а Орёл старался не казаться тому слишком надоедливым. Их общение немного скрашивало настроение Вани, но в целом оно только ухудшалось. В конце пути его начало бесить практически всё: от бесконечного цветного пейзажа по обе стороны до грязи, неизвестно откуда взявшейся на его одежде и коже.

Да, грязь. Пожалуй, это и была главная проблема всего путешествия. Орёл, хоть и понимал, что к этому пора привыкнуть, но, в виду особой чистоплотности с раннего возраста, смириться с таким резким изменением условий ему было крайне сложно.

Впрочем, с Курском он старался общаться по-прежнему как можно приветливее – Ваня решил, что с самого начала портить отношения с тем, кто будет рядом с тобой очень долгое время, а, возможно, и всю жизнь, не стоит.

Найти дом Ельца в его городе не составило труда – еще когда они были в Москве, Касим снабдил Курска сведениями, известными в столице. Оставалось надеяться, что нужное олицетворение вообще пустит их на порог. Однако это, после тех старых тёрок с Курском, виделось ему весьма маловероятным.

У его-то дома и произошло событие, одинаково сильно смутившее обоих путников: когда пришло время слезать с лошади, Орёл, застряв ногой в стремени, уже падал с неё, и, если бы не Курск, вовремя поймавший его, Ваня не отделался бы одним густым румянцем на щеках.

Севрюк тоже прятал взгляд, стараясь не смотреть на Орла. Курск и сам не понимал, зачем спас этого неженку от падения, ведь оно могло бы стать для того хорошим уроком.

– Курск? – Из-за чуть приоткрытой двери на странников смотрел юноша со светлыми волосами, в котором Курск и узнал Ельца. Сначала он удивлялся тому, что, по сути, его ровесник очень долго не менялся внешне, потом считал эту странность особенностью его тела, теперь же Курск думал, что это было какое-то отклонение в развитии, и, в целом, был довольно близок к истине. – Чего тебе надо? Снова воевать будем?

– Да. – Отрезал Курск, но сразу же осёкся. – В этот раз на одной стороне. Слушай, этот разговор не для чужих ушей, пусти в дом.

– С какой стати? Я тебя не приглашал, я пока еще в здравом уме.

– С той, что у нас есть указ Москвы, касающийся тебя. И для его исполнения ты должен присоединиться к нам.

– С чего бы мне тебе верить? Где сам указ-то?

Курск нахмурился. Он явно не хотел показывать столь ценный свиток на улице, но такие громкие слова требовали доказательств. Скинув мешок на доски крыльца, он достал из него заветный свёрток и покрутил им перед лицом Ельца.

– Надеюсь, разворачивать не стоит? Царской печати хватит?

– Хорошо-хорошо. – Елец закатил глаза. – Но пускаю только из-за неё.

Открыв дверь полностью, он пошёл ставить лошадей в небольшую конюшню рядом с жильём, перед этим жестом показав Курску и Орлу проходить внутрь.

После того, как гости расположились внутри, Елец попросил дать ему указ для ознакомления.

– Я серьёзно должен идти с вами двумя? Это не шутка? То есть, Москве в голову опять чёрт-те что ударило, а разгребать должны мы? Не поймите меня неправильно, я не отказываюсь. Но у меня и своих проблем хватает[4]. Да и потом, с вами… Кстати, кто это? – Елец бросил короткий взгляд на сидевшего подле Курска паренька.

– Я Орёл. – Прежде, чем Курск успел объяснить сам, выдал Ваня. – Я тоже олицетворение, и буду помогать Курску в его деле.

– Его приписал ко мне Москва. – Уточнил севрюк. – Его земли находятся в нужной нам местности, и потому он, якобы, должен присутствовать. Но ты посмотри на него, ну посмотри! Он ведь ничем помочь-то не сможет, только мешать и будет.

– Только это хотел сказать.

– Будто мне нравится таскать за собой лишнее. Я бы и к тебе быстрее добрался, не будь со мной этого юнца. Да от него проблем больше, чем помощи! Хотя, может, как раз из-за этого его и сбагрили из Кремля к нам. – Орёл сделал вид, что не услышал ничего из сказанного. – Нет, и что он будет делать с нами на передовой в его-то шестнадцать лет? Да у него даже нет никакого опыта! – Курск перевёл дыхание, будто успокаиваясь. – Кстати, о… возрасте. Ты почему все еще мелкий? Сколько вижу тебя, а ты все не меняешься. Выглядишь как…

– Я прекрасно знаю, как я выгляжу! – Курску показалось, что он надавил на больное. – А ты, если ещё раз поднимешь эту тему, вылетишь отсюда без промедления! Знаешь, если тебя худо-бедно поддерживали из центра, то я вот не виноват, что оказался сильно ослаблен боями! Да ты хоть знаешь, сколько раз тут был хотя бы наш «любимый» Крым?! А еще Казань и многие другие…

– Как будто у меня Крым был реже! – Расстегнув кафтан, а затем и рубаху, Курск рывком стянул его с одного плеча. Под ним виднелся свежий бинт, говоривший о том, что раны от последнего сражения ещё не зажили полностью.

Орёл также не мог не посмотреть в этот момент на спутника, слишком уж громок и яростен был своеобразный призыв того повернуться. Поймав себя на мысли, что невольно залюбовался объёмом и рельефностью мышц Курска, он сразу же отвёл взгляд и, вперив его в пол, сидел так какое-то время, молясь лишь об одном – чтобы щёки не краснели ни в коем случае.

– Я удивляюсь, как он тебя ещё на тот свет не отправил.

– А я удивляюсь, как ты ещё жив с твоим слишком острым языком.

Перепалка рисковала перерасти в нешуточный скандал, но обоих олицетворений сдержала цель визита, о которой весьма кстати вспомнил сам Елец, предложив вернуться к её обсуждению, а не переходить на личности и припоминать друг другу былые обиды.

Таков был весь Елец: он легко загорался, сразу же взрывался, но потом столь же быстро и остывал. Это показало его в весьма неприятном свете для видевшего его впервые Орла. Сам-то он по характеру был совершенно далёк от нового знакомого: не кричал по пустякам, не угрожал, да и проблемы свои предпочитал решать тихим и мирным путём. Конечно, Орёл понимал, что там, во что он ввязывается, вряд ли найдутся другие такие же, как и он сам.

– Есть ещё одно дело, которое связано непосредственно с главной задачей.

– Ну что ещё?

– Нам нужен твой брат, Воронеж. Москва говорил и о нём тоже.

– Не представляю, где он может сейчас быть. Честно говоря, и представлять не хочу. Не удивлюсь, если он уже давно где-то сгинул.

– Ты, как всегда, очень добр по отношению к своим родным. – Иронично заметил Курск, словно специально давя на что-то.

– Заткнись! Той родни, которую я любил, нет уже давно!

– Так отомсти за неё! Отомсти всем ордынцам через Крыма! Это очень даже в твоих интересах.

Несомненно, Курск знал все, что произошло с Ельцом когда-то давно. Он нарочно ковырял старые раны, пытаясь показать, что, пойдя с ними, тот сможет однажды скинуть с плеч груз ответственности. Вот только он совсем не подумал о том, что за многие века концентрации своей боли в себе Елец уже сросся с нею чуть ли не полностью, принял, ощутил всем своим естеством, и вытравить её из его ослабленной души будет очень непросто.

В эти минуты он выглядел жалко даже для Орла. Тот пока ещё сам не знал всех обстоятельств, но, глядя на Ельца и слушая его, у него складывалось впечатление глубоко несчастного олицетворения, которому мог бы немного помочь даже простой разговор по душам с кем-то. Вот только ему было не с кем, а тех, кто мог хоть как-то приблизиться, Елец неосознанно гнал от себя, закрывая им вход в свою душу.

– В любом случае, найти Воронежа мы просто обязаны. Хотя бы попробовать. Москва вообще говорил, что, чем больше олицетворений мы соберём, тем легче нам будет потом, наедине с опасностью.

Елец чертыхнулся. Вот уж с кем он точно не хотел воевать рука об руку – со своим старшим братом. Но выбирать не приходилось.

– Он точно где-то на нижнем Дону. По крайней мере, перед уходом много говорил про те дали. Больше я ничего не знаю.

– Отлично. Значит следующей целью будет юг. – Вспомнив о времени, Курск добавил. – Надо поторопиться.

– Можем выехать через несколько дней, я соберу всё необходимое. – Практически безучастно бросил в ответ Елец. – Будем надеяться, что дождей будет меньше, а то размокшие дороги сильно затруднят езду…

– Ах да… – Вспомнив еще одно предложение Москвы, Курск поспешил озвучить его. – Нет ли у тебя здесь в округе каких-нибудь местных, кто был бы не против пойти с нами? Нам нужны люди, а, если можно, то даже олицетворения.

– Никого нет. – Все также безэмоционально соврал Елец. – Это все вопросы, которые мы должны были обсудить?

– Вроде да.

– В таком случае, располагайтесь. У вас теперь есть дня три на отдых.

К вечеру первого дня Курск и Орёл уже чувствовали себя в гостях у Ельца более свободно. Да и сам хозяин уже не воспринимал их в штыки, но, всё равно, был ещё весьма отстранен и замкнут. Словесные перепалки с Курском всё также случались периодически, чему Ваня, привыкнув, уже совершенно не удивлялся.

Видимо, с Ельцом нельзя было общаться иначе. Он не подпускал к себе никого, и такая манера общения служила своеобразной защитой от посторонних уже долгие годы.

Орлу не нравилось его поведение. Он думал, что Елец, если бы хотел, мог бы уже давно отпустить свою боль и жить нормальной жизнью. Но тот, будто специально, снова и снова бичевал себя ею, словно это доставляло ему какое-то определённое спокойствие. Спокойствие от того, что сам наказывает себя за былую невозможность спасти от смерти самого дорогого родственника в мире.