Текст книги "Маскарад (СИ)"

Автор книги: QueenOfUnicorns

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

– Закрыто! Что, не видите сами? – отрывисто рявкнул он и процедил: – Тупые подростки. Вечно какие-то идиоты шастают по ночам. Чего надо?

Я отпрянула. До этого момента я и подумать не могла, что меня ждёт такой горячий приём.

– Я…Я… Понимаете, мы хотели…

– «Я, я», – передразнил меня старик, скорчив рожу. – Валите отсюда! Всё распродано! Пирожных нет! Расходимся! У, кого я вижу… Ещё и знаменитость тут привели. Помню, было время, когда создавали полезных персонажей, вроде Золушки или ещё кого. Вот это настоящие кумиры для молодёжи…

Лукас, которому надоело терпеть выпады кондитера, сделал шаг вперёд.

– Извините, что беспокоим, но у нас есть просьба. У этой девушки, – он указал на меня, – случилась беда, и нам срочно нужна ваша помощь, чтобы приготовить одно зелье.

– Путешественники, что ли? От кого вы узнали обо мне? – Филипп несколько приутих, но его взгляд оставался недоверчивым.

– Мне рассказал о Вас отец, Альберт Пэйн, – произнесла я. – Он сказал, что Вы были его наставником много лет назад.

Филипп заметно повеселел, вокруг его рта и глаз возникли задорные морщинки.

– Ах, эти чудные годы преподавания в Академии, проведённые в Сенной долине… И что же именно вам нужно? Какой-то редкий ингредиент?

– Амброзия.

Он секунду помолчал, смерив нас взглядом, в котором появился интерес.

– Сумасшедшие дети… Ладно уж, заходите. Приготовлю вам места для ночлега.

Филипп пообещал сделать амброзию на следующий день. После плотного ужина мы с Зои расположились в комнате для гостей на просторной, но жёсткой кровати, а мальчики – в гостиной, на диване и старенькой раскладушке.

Если нижний этаж, представляющий собой место для продажи выпечки и обслуживания клиентов, поражал сказочным оформлением – многие предметы были или выполнены в виде леденцов, печенья и пирожных, или украшены изображениями лакомств, от часов до стульев, от стульев до витрин, – то верхний был полной его противоположностью. Нет, он вовсе не был жутким. Жутко – это считать, что ты должен украсить всё жилое пространство конфетами. Филипп же этого не сделал, поэтому второй этаж состоял из нескольких обычных комнат с обычной мебелью. Странно, как горделивый Джей не поморщился, когда не заметил в доме ни мягких бархатных подушек, ни картин и скульптур, ни прислуги, ни прочих излишеств королевской жизни. «Господин Гату – не из тех, кто любит роскошь. Не судите его за это», – сказал папа. Я поняла, что он имел в виду, но если бы он не предупредил меня, то я бы всё равно не посмела осуждать Филиппа. Мне понравился его простой, но уютный дом. В нём не было ничего лишнего: немного старых фотографий, немного растений, немного полок с книгами – словом, понемногу всего, что может принести уют. Несмотря на испорченное знакомство, старик сделал всё, чтобы нам было комфортно: он накормил нас, выделил места для сна и пообещал помочь. Филипп пожертвовал одним из свежеприготовленных тортов для продажи и нашёл свечи, чтобы я могла всё-таки загадать заветное желание. Этот старик, ещё недавно кричавший на нас, заставил Лукаса улыбнуться, Джея – прекратить усмехаться, а нас с Зои – чуть ли не расплакаться опять.

– Скажи честно, Миранда, – негромко сказала Зои вдруг, и я отвлеклась от раздумий. – Как тебе Лукас?

– Рядом с Джеем любой покажется ангелом. А что? Всё-таки решила поговорить?

Она шумно выдохнула и повернула голову в мою сторону.

– Прошу, не устраивай драму. Я не хотела рассказывать, потому что мама говорила, что они с его родителями «ещё подумают». Я не была готова, понятно?

Я кивнула, задушив эгоистичный порыв обидеться. Зои – моя лучшая подруга, и я не могла злиться до скончания веков. А тот разговор в карете… Казалось, что с тех пор прошла вечность, – настолько долгим и насыщенным был день. Мы все нервничали, и Зои тоже. Нельзя же всегда вести себя идеально.

– Чего ты боишься? Он тебе разве не нравится?

– Нравится. Наверное, нравится. Я знаю, что ничего странного в этом нет, что такова традиция: избранник должен был выбран до совершеннолетия. Ты же понимаешь, что я всегда только дружила с парнями, но никогда не влюблялась. Я и не думала, что мама решит всё так быстро и без меня.

– Ты говоришь так, будто Лукас – обуза для тебя.

– Нет, конечно, он не обуза. Говорю же, я… влюблена. – Ей понадобились силы, чтобы сказать это.

«Только дружила с парнями и никогда не влюблялась». Теперь кокетливое хлопанье ресницами и просьбы потанцевать вальс вместе на балах называется дружбой, невесело усмехнулась я про себя, но промолчала. Мне стало горько: Зои никогда ещё не казалась мне такой потерянной и одинокой. Я подумала, что была ужасной, нечуткой подругой: хотя я подозревала, что настоящего удовольствия это общение с принцами на грани дружбы и флирта Зои не приносит, я никогда не говорила с ней об этом.

– Зои, всё нормально, поверь. Он кажется довольно милым и добрым. Да и ты ничего, – поспешила подбодрить её я, но вышло, очевидно, не очень хорошо.

– «Ничего»! Ты умеешь успокаивать.

На губах выступила дурацкая улыбка, и я понадеялась, что Зои в темноте не обратит внимание. Но, несмотря на эту усмешку, я вдруг подумала, что понимаю её. Должно быть, ей вправду было одиноко. Я представила, как она бесконечно думает о свадьбе и Лукасе, и мысли так заботят её, что она не может уснуть, и поёжилась. Раз она не поделилась со мной, значит, ни с кем.

– Извини, Зои, – сказала я и подвинулась к ней ближе. – Дай я тебя обниму.

Она не сопротивлялась, хотя и не очень охотно потянулась ко мне.

– Что это вдруг? – произнесла она отстранённо, и я погладила её по спине.

– Я понимаю тебя, Зои. Наверное, тебе страшно сейчас. Ты не волнуйся, всё будет нормально. Не обязательно сразу торопиться начать серьёзные отношения. Сначала можно просто общаться. Отношения – это трудно, но с ними можно справиться. Понимаешь?

– Отстань, Миранда, – беззлобно улыбнулась она и отстранилась. – Много ты знаешь об этом. У вас с Калебом всё прекрасно. И вообще: с каких пор ты читаешь мораль? Ты теперь мой духовный наставник или что? Я справлюсь сама.

Меня несколько смутила такая реакция, но я списала её на шутку. Я не стала напоминать, что разговор о Лукасе она начала сама.

– Ладно, тогда давай спать.

– Нет, секундочку, миледи, – еле слышно засмеялась она. – У меня тоже есть право поприставать к тебе.

– Тоже хочешь что-то спросить? – Я, затаив дыхание, ждала, что же она скажет, хотя тему можно было предугадать. Сама судьба подсказала Зои, о чём можно поболтать.

– Ну, начнём! Я слышала, что первая любовь иногда напоминает о себе. Это правда? Каково тебе, что Джей путешествует с нами? Как ты относишься к тому, что он постоянно ехидничает? Несмотря на его ухмылки, ты испытываешь к нему симпатию, как тогда? – Зои засыпала меня вопросами.

– Не знаю. Нормально. Бесит. Да, – скороговоркой ответила я и уткнулась лицом в подушку.

– Что? А тут давай поподробнее!

– Отстань, Зои. Спокойной ночи.

По дому разносился гул. Сначала стучали в дверь для сотрудников, потом – со стороны заднего двора, а потом – трезвонили в колокольчик и били по главному входу.

Из кухни, дышащей жаром и дымом, наконец появилась фигура старика.

– Роджер, хватит стучать уже. Ты всех разбудишь.

– Доброе утро, господин Гату, – ответил ему звучный голос, явно принадлежавший молодому мужчине. – Что-то не так? Рабочий день должен был начаться уже пятнадцать минут назад.

– Разве ты не видел карету у сада? У меня неожиданные гости. Скажи всем, что сегодня выходной.

Филипп колдовал над амброзией весь день, пока мы «развлекались». Несколько раз обследовали дом, съели не меньше килограмма пирожных и пересмотрели все программы по телевизору. В это время на кухне буквально кипела жизнь. Она зарождалась, кипя и бурля, прямо в мисках, котелках и формах. Филипп сказал, что процесс приготовления трудоёмкий и нам нужно немного подождать. Я не торопила его, хотя и мечтала о том, чтобы поскорее вернуться домой и увидеть Калеба. То, что у Филиппа нашлись все ингредиенты, уже было удивительным и одновременно успокаивающим и обнадёживающим. Иногда я заглядывала на кухню, смотрела, как совершается чудо, и слушала диковинные названия. Несколько сортов муки, жирное ароматное масло, специи (настолько душистые, что я почувствовала дурноту), сок красавки и экстракт лютика, порошок из глаз совы и из рога единорога – только часть состава. Всё это смешивалось, взбивалось, варилось, перетиралось, настаивалось – в общем, жило.

Вскоре мой энтузиазм поутих, а волнение усилилось, обхватив горло удавкой. Я то и дело спрашивала у Филиппа, когда он закончит, но он отмахивался и говорил не отвлекать его: это не был обычный пирог, и ингредиенты требовали особого, терпеливого, подхода. Вечер неминуемо приближался, а он всё корпел на кухне. Мне оставалось только ждать и думать. Думать о Калебе, о поцелуе, о том, что наш первый танец так и не был закончен, о Виктории и её усмешке, и о том, что впереди долгая дорога. Я поняла, что мы не успеем добраться до обладателя Серебряной бороды за несколько часов, придётся ехать всю ночь. Ехать среди стрекотания цикад, стука колёс, стонов ветра во тьме, прорезанной гулом ночи и наполненной чудовищами и разбойниками. Передо мной уже стоял густой тёмный лес, а там, вдалеке, среди веток деревьев, уже смотрели на меня налитые кровью глаза, глаза недоброго, жестокого существа, готовящегося напасть. Я не смогу заснуть. Я не переживу эту поездку. Утро не наступит.

– Миранда, ну что ты такая поникшая? Миранда?

– Что?

Зои заставила вынырнуть из губительной пучины размышлений.

– Почему ты такая нерадостная?

– Твой образ сегодня – грустная и загадочная? Или ты – нервная девочка-эмо? – подстегнул меня Джей с ухмылкой.

– Очень смешно, – пробормотала я.

Ночь прошла беспокойно: я никак не могла найти удобное положение на кровати, было душно, и спала я некрепко. Утром я так и не смогла выбрать образ. Я попыталась подумать, какая «маска» подошла бы: капризная, добрая, озорная. А потом поняла, что ни одна. Я не могла думать об этом. Вся эта игра показалась раздражительным притворством без цели. Я бы не припомнила, когда такое было в последний раз и было ли вообще, и это тревожило меня. Оказалось вдруг, что маски не всегда уместны. И вправду, к чему они теперь?

На лестнице послышались гулкие шаги, и в гостиную вошёл Филипп. Он улыбнулся и поманил меня рукой.

– Миранда, мне нужна твоя помощь. Пойдём со мной.

– Что-то не так? – забеспокоилась я.

– Нет, всё в порядке. Пойдём, поможешь мне.

Все промолчали, но молчание было напряжённым. Мне казалось, что каждый слышал, как стучит моё сердце. Я оглядела ребят, которые не сводили с меня настырных взглядов, и спустилась со стариком вниз, пройдя на кухню.

– Радуйся. Амброзия почти готова, – сказал он.

– Правда? – обрадованно вскрикнула я. – Мне говорили, что её невозможно приготовить.

– Да, считай, я совершил невозможное, но я нашёл все нужные ингредиенты. Я давно об этом мечтал. Амброзия – цель любого кулинара, который преданно любит своё дело. Готовить её – искусство и честь. Дело осталось за малым. Нужен ещё один ингредиент. Добудь мне его, и вы сможете продолжать путь. – Он достал из кармана потрёпанной рабочей униформы нож и протянул его мне. Я ахнула и похолодела. – Я подумал, будет логично, если это сделаешь ты. Сейчас именно ты ответственна за то, что будет с твоим Кларком, или как там его зовут.

– Для чего этот нож? – Я провела пальцами по лезвию, испуганно глядя на Филиппа.

– Амброзия – волшебное блюдо. Оно может возвратить молодость, избавить от болезней, вернуть силы вкусившему. Нам нужен самый важный ингредиент. Знаешь, какой?

Я покачала головой и облизала губы. Любопытство съедало меня.

– Это порошок из крыльев феи. Выйди из дома и иди вправо по улице, пока не увидишь большой парк. Там должно быть много фей, особенно у фонтанов и цветов. Миранда, почему ты побледнела?

Изменился не только цвет моего лица. Мне стало трудно дышать, и я закашлялась.

– Вы хотите, чтобы я отрезала у феи крылья? Это убьёт её.

В тот момент этот старик мне кого-то напомнил. Какого-то героя книги, такого же морщинистого старика с длинными седыми, чуть желтоватыми волосами, который в момент чтения внушал мне немалый ужас, как и Филипп сейчас. Его же, похоже, ничуть не волновало, что мне нужно было навредить невинному живому существу.

– Послушай меня. – Я отшатнулась от него. – Я же говорю, это нужно тебе самой. Ты сама вчера говорила, что тебе нужен твой молодой человек, расписывала, как тебе жаль, что всё так вышло.

– Ну разве вы не чудовище?

– Я – повар, Миранда. Когда я учился мастерству кулинара и был тем ещё сорванцом, я, каюсь, убил много животных. Кого нас только не заставляли потрошить. Не говори, что есть мясо – это не бесчеловечно в каком-то роде. Иди и добудь крылья. У тебя есть полчаса.

– Я не смогу. Прошу Вас, Филипп, – пролепетала я, но он насильно всучил мне нож.

– Именно ты должна сделать это. Вспомни о масках. Да, да, не смотри на меня так, я знаю, ты принцесса-хамелеон.

– Больше нет. Я не могу притворяться. Я не должна.

– Хорошо, как хочешь, только не надо драматизировать. Просто принеси мне то, что нужно, а как ты это сделаешь, не суть. Давай, сегодня ты решительная девушка, идущая на жертву ради возлюбленного. Это благородно, разве нет?

– Нисколько! – ужаснулась я, но было поздно. Филипп открыл дверь входа для сотрудников и почти вытолкал меня на улицу. – Я не могу. Не могу.

– Можешь. Сегодня ты героиня, способная ученица. Давай, иди. Что, я должен тебя уговаривать?

Он сунул мне в руки нож в кожаном футляре.

– Спрячь его куда-нибудь, – сказал вдогонку он, и дверь захлопнулась с мерзким скрипом.

Я быстро спрятала нож за поясом, прикрыв рубашкой. Меня тут же затрясло, и я ощутила, как потеют руки. Я не решалась сделать и шага: хотела отодвинуть роковой момент, – но через пять минут всё же двинулась к парку.

«Считай, Миранда. Раз, два, три… Четыре. Пять…»

Каждый шаг давался с трудом, а мысли разрывали меня на части: одна умоляла меня остановиться, другая – тихо ухмылялась и говорила, что это не самое трудное испытание. Виктория предупреждала в письме, что будет нелегко и я должна быть готова ко всему. Но стоило мне представить, как я тайком вынимаю нож и замахиваюсь, всё тело холодело. Меня воспитывали настоящей принцессой. И хотя не всегда всё шло, как надо, я оставалась достойным примером для подражания, ведь всегда можно было найти кого-то похуже. Меня не учили причинять боль.

Легко назвать себя героиней, труднее ею стать. Раньше я только строила уверенную в себе. Мало ли кем я была днём – вечером, перед сном, я корила себя за ничтожность. Я всегда с замиранием сердца смотрела на Зои: уверенная, сильная, спокойная и изящная. Сама я не такая. Меня и не было, наверное. Я не знала, кто я. Может, в душе я и есть героиня: храбрая и самоотверженная, готовая на всё ради Калеба?

Наконец я подошла к живой изгороди парка и огляделась. Было пасмурно, но погода стояла всё равно по-вечернему чудесная: проказник-ветер дул со всей силы, словно вдохновляя меня на самые смелые поступки. Я вдохнула полной грудью и неторопливо, не привлекая к себе внимания, стала прогуливаться по дорожке, высматривая жертву. Было немноголюдно: читающая девушка на лавочке, садовник, занимающийся цветами, растущими повсюду, семья с детьми. Никакой суеты и лишнего шума – прелесть. Шумели только мысли в голове.

Завернув за угол, я приблизилась к небольшому каменному фонтанчику. На дне серебрились монеты, а на краю среднего яруса сидела маленькая худенькая фея. Мне никогда ещё не было так страшно, но я вдруг поняла, что я должна. Если и стать уверенной, то прямо сейчас.

Фея подняла голову и с любопытством и высокомерием уставилась на меня.

– Чего смотришь? – спросила она, и голос прозвенел в ушах расстроенной скрипкой.

– Любуюсь, – ответила я: получилось тихо. Я не знала, что делать дальше, и надеялась, что разум подскажет мне правильное решение. Лучше обмануть её и увести отсюда в какой-нибудь укромный уголок? Или отвлечь разговором и просто достать нож? «Я не убийца», – твердила я себе. Как вообще Филипп мог доверить мне такое задание? Зои и то справилась бы лучше.

– Что, в первый раз видишь фею?

– Да.

– Но не в последний же, – продолжала дребезжать она. Фея окунула кончики пальцев в воду, мягко провела ими по лицу, оставляя капельки на лбу и щеках, и жеманно взмахнула ресницами. – Некрасиво так глазеть.

Я поморщилась и сделала шаг назад. Её манеры и голос показались настолько вызывающими и отвратительными, что это сразу дало мне энергии. Не спуская с феи глаз, я потянулась к ремню и нащупала рукоятку. Нож выскользнул из чехла, лезвие мельком коснулось кожи. Фея замерла. Я двинулась вперёд, понемногу заводя руку за голову.

Сейчас или никогда.

Сейчас или никогда.

– Что ты делаешь? – выкрикнула она, попятившись. – Прекрати!

Фея взвилась вверх и рванула вперёд, в сторону деревьев. Я побежала за ней. Я не задумалась ни на мгновение, внутри меня разверзлась бездна, подпитывая силы. Фея примкнула к коре дуба и собралась взлететь, затерявшись в листве. Она не успела. Я взмахнула ножом и вонзила в дерево. Во мне запламенел азарт. Она, заметавшись, сумела вырваться, но лезвие пробило правое крыло. Оно болезненно засияло, ритм свечения перестал быть мягким и успокаивающим. Теперь фея не давалась мне в руки, но и не могла улететь. Она что-то кричала, я не могла разобрать её лепет. Я видела, что силы её кончались. Она металась в воздухе, не давая себе упасть. Ей стоило огромных усилий держаться. Фея бросилась в сторону фонтана, будто бы это могло помочь. Она уже стояла на перепутье, с жизнью её связывала крохотная нитка. Надежда.

«Вера», – вдруг вспомнила я. Это был мой шанс.

Ни секунды не медля, я подняла руку над головой и схватила её за крылья – крепко, но аккуратно, чтобы не порвать.

– Успокойся, – трепещущим голосом крикнула я, заглушая стук сердца. – Ничего, я знаю, как тебя заткнуть. Слышишь? Я не верю в фей.

Она шумно вздохнула. Крылья её окончательно померкли, стали жёсткими и упругими, и пыльца с них со звоном осыпалась на каменный постамент. Свечение вокруг тела тоже угасло, и фея внезапно замолкла, повиснув.

Я подвела лезвие к основанию крыльев и одним лёгким движением отсекла их. Она камнем упала в фонтан. Было неглубоко, но она не могла выбраться от боли и бессилия. Она барахталась и извивалась в воде, тщетно пытаясь побороть собственную смерть, которая медленно кралась к ней, пока холодная вода заполняла её лёгкие. Я направилась прочь из парка, аккуратно держа в ладонях настоящую драгоценность – хрупкие крылышки феи. Руки всё ещё тряслись, но было поздно жалеть. Что сделано, то сделано. Совесть уже душила меня за эту нелепую жестокость. Она будто шептала мне, что я опорочила себя, родителей, Зои и Калеба. Я смахнула навернувшиеся слёзы. Чушь. Этот поступок не порочит Калеба. Этот поступок спасёт его.

Филипп смотрел с одобрением. У меня камень с души упал.

– Амброзия совсем скоро будет готова, а потом я подскажу вам, как достать бороду. Я знаю, где живёт её обладатель. Но, боюсь, вам придётся ехать всю ночь.

Я кивнула.

– Филипп, я так не хочу, чтобы мы привлекали внимание. Как думаете, слишком опасно разъезжать на карете ночью?

Он усмехнулся.

– Похоже, ты не так часто выходишь из дома, да? На них теперь все ездят.

– А разбойники? Или чудовища?

Глаза, налитые кровью. Они наблюдают из-за деревьев, высматривают жертву. Они заметили меня.

– Как это приятно, когда девушка читает книги. Ты очень хорошо знаешь старые сказки.

Усмешка старика превратилась в громкий смех. Он и не пытался скрыть, что ему весело.

– Почему вы все смеётесь надо мной? – возмутилась я, поджав губы. – Я серьёзно спрашиваю.

– Миранда, о чём ты говоришь? Сейчас каждый второй – принц, а каждый первый – король. Кончилось время Жанов Вальжанов. Да и ты теперь сама дашь отпор любому. – Он на мгновение замолчал. – Надо же, оказывается, ты не промах. Молодец, не побоялась преодолеть себя.

Я натянуто улыбнулась. В тот день во мне что-то поменялось, и я надеялась, что оно того стоило.

========== Путь к бесстрашию ==========

Комментарий к Путь к бесстрашию

Пожалуй, это одна из моих любимых частей. Во-первых, я люблю придумывать и писать диалоги. Во-вторых, мне, как человеку, который знает всю историю до конца (что логично), именно она кажется особенно пугающей, хотя сразу этого и не поймёшь. Интересно, что в первой версии работы этой главы не было вовсе.

Буду благодарна комментариям и отметкам “жду продолжения”. Не настаиваю, но они очень мотивируют)

Когда я вернулась в гостиную, на меня свалилась тишина, хотя я слышала голоса, пока поднималась по лестнице. Зои нервно царапала непривычно короткими ногтями подлокотник дивана. Джей, забросив ногу на ногу и откинувшись на кресле, смотрел выжидающе, а Лукас, сидевший левее Зои, – так, что становилось душно. Пытаясь не подавать виду, я села на прежнее место рядом с Зои, но сама готова была сгореть. Отогнать плохие мысли никак не получалось.

– Где ты была? – как бы между прочим поинтересовалась Зои.

– Помогала Филиппу, – быстро ответила я.

– Что ты делала? – спросил Лукас, не сводя с меня взгляда.

Я на мгновение потерялась, но тут же глубоко, хотя и чуть слышно, вздохнула. По венам разлилась уверенность. Я не могла перестать думать о фее, но что-то придавало мне сил и помогало не разрыдаться прямо здесь, выдав себя с потрохами. Я же тогда всё-таки смогла. Филипп правильно сказал: я преодолела себя, причём сама этого не ожидала. Будто бы совершила подвиг. Получается, что иногда подвига без смерти не бывает.

– Ничего особенного. Что я могла делать, по-вашему? – опять быстро ответила я, не дав себе проговориться.

Думать приходилось с молниеносной скоростью. Контролировать каждое слово мне было не впервой, но как же хотелось признаться им. Я не знала, почему меня так жгло искушение рассказать им о случившемся: потому что это и вправду подвиг, или потому что это проступок, грех. О чём тяжелее молчать?

– Не знаю, ты вроде не гений кулинарии, – заметила Зои.

– Да и ты не Шерлок, – вдруг вырвалось у меня. Джей и Лукас переглянулись и обменялись усмешками.

– Я уж подумала, тебя на какое-то опасное задание отправили. Я переживала, – сказала с придыханием Зои, заставив меня стушеваться от такого количества внимания. – Тебя полчаса не было.

– Каждые пять секунд спрашивала, зачем, интересно, позвали Миранду. – Джей поднёс ладонь к губам, прикрывая мелькнувшую улыбку. – Если бы тебя не было ещё пять минут, то у меня бы мозг взорвался.

– Ты всё равно им редко пользуешься, – озлобилась Зои. – Что-то имеешь против? Я не могу уже поволноваться за подругу?

– Тихо. – Лукас подался вперёд к Зои и положил ладонь на её плечо. – Я думаю, что Миранда рассказала бы нам, если бы что-то произошло. Разве она не могла просто помогать с готовкой?

Он поцеловал её в щёку, и Зои тут же поёжилась и притихла. Она легонько дёрнулась, но не решилась полностью высвободиться, а он провёл ладонью по её волосам. Я заметила, как Джей закатил глаза, а потом принялся преувеличенно заинтересованно разглядывать переплёты книг на полках в углу.

– Могла, конечно, – пробормотала Зои. – Просто мне любопытно, чем Миранда занималась. Странно, что опытному кондитеру понадобилась помощь.

– Просто помогла помешать сироп и достать из погреба какой-то порошок. Филиппу тяжело делать всё сразу. Так что ничего интересного, – сказала я.

– Ну и ладно, – сказала Зои. – Отлично.

Лукас оторвал голову от спинки дивана, и я перехватила его взгляд. По коже пробежали мурашки. Лукас смотрел пронзительно. Он видел меня насквозь. От его глаз нельзя спрятаться. Лукас знал и будто предупреждал, что разговор не окончен.

А может, мне показалось. Наверное, показалось.

Перед прощанием Филипп выполнил обещание. Он рассказал, указав точный адрес, что мужчина с серебряной бородой и его жена живут на окраине Облачного королевства, в кирпичном доме с крышей из ярко-синей черепицы и с большим садом на заднем дворе, и после ужина мы собрались в путь. Ранец стал тяжелее на гостинцы от кондитера и на контейнер с кусочком амброзии, а душа – на один проступок.

Мы, как могли, приготовили постели в карете, разложив сидения и покрыв их пледами и одеялами. Джей коснулся панели и приказал волшебному помощнику везти нас в Облачное королевство, а Лукас, бережно ведя ладонью по изящным золотым изгибам, покрыл карету пыльцой. Он делал это так спокойно, уверенно и нежно, что я залюбовалась, задумавшись, а потом похолодела. Пыльца сыпется на карету, мелкие светящиеся пылинки оседают на окнах, тяжёлых балдахинах, крыше. Пыльца сыпется на безжизненный каменный ярус фонтана и меркнет. Пыльца меркнет. Крылья меркнут, твердеют. Лицо феи меркнет, стекленеет, замирает в маске ужаса. Жизнь меркнет. Фея могла сделать ещё много пыльцы, налить жизнью столько растений, начинить синевой небо… Той же синевой, которой налилось её лицо, когда она упала в воду. Феи стали наживой для всех нас. А потом я вспомнила её тон, пропитанный злобой, и мне стало будто бы легче.

– Я почти закончил, – сказал Лукас, развернувшись вполоборота. – Всё нормально?

– Да, наверное, – ответила я, пожав плечами.

Пропустив мимо ушей ворчание Джея из-за неудобного «ложа» и долгой дороги, мы наконец сели.

Колёса задребезжали. На самом деле, они не сильно шумели, но казалось, что этот стук разносился по окрестностям с таким гулом, что мы мгновенно становились мишенью для приспешников ночи. Шум проходился по густой тьме ножом, взрезая её, как полотно. И ночь накрыла нас. Постепенно, но накрыла. Так, как земля накрывает гроб с окоченевшим мёртвым телом. Фонари по краям дороги светили тускло, была видна только небольшая часть пути, а за ней простиралась чёрная, мрачная, зловещая пустота. Я вглядывалась в тьму, а тьма вглядывалась в меня.

Внутри кареты было тихо и почти уютно. Я изредка отрывалась от окна, пытаясь отвлечься, и мельком следила за попутчиками. Джей сидел на прежнем месте, тяжело привалившись к двери и сгорбив плечи, и тоже смотрел в окно. Он кутался в одеяло, и взгляд его был тяжёлым и скучающим. Зои расположилась справа, а к ней, немного потеснив меня (благо, карета была достаточно просторной), прильнул Лукас. Я краем уха слышала, как он пытался завязать разговор, приобняв её за плечи, а она только отворачивалась и рылась в рюкзаке, напичканном одеждой и книгами в мягкой обложке.

– Тебе не холодно? – спросил он, и Зои быстро замотала головой, не отвлекаясь. – Если что, то у меня есть свитер.

– Свитер? Зачем ты его взял? – пробурчала она, нахмурившись, и цокнула языком, еле слышно добавив: – Где же эта книжка?

– Для тебя. Ты и так несёшь очень много вещей, – улыбнулся он. – Если что, то возьми. Ночью будет прохладно. Солнце почти зашло.

– Как мне может быть тепло, если у тебя руки ледяные? Отстань уже, Лукас.

Зои вздохнула и дёрнула плечами. Лукас нехотя отстранился и тут же посерьёзнел.

– Ты всё ещё злишься на меня? За то, что я рассказал? Мы так и не обсудили это.

– Нет, но ты мог бы поговорить сначала со мной. А ты решил всё сам.

– Мне жаль, что я обидел тебя. Но Джей и Миранда бы всё равно узнали. Когда ты собиралась сказать?

– Не знаю. Потом.

– Но ведь ты уже осенью переезжаешь ко мне. Ты помнишь? Тебе надо освоиться перед коронацией.

– Что? – вырвалось у меня.

Я вдруг замерла, и ночь, силками удерживающая меня, показалась уже не самой ужасающей. Меня будто ударили камнем по голове. Я судорожно обдумывала услышанное. Конечно, если Зои выходит замуж за Лукаса, значит, она должна уехать в его королевство. Странно, что я не подумала об этом раньше. А если бы и подумала, то одна мысль об этом показалась бы абсурдной, ирреальной, сумасшедшей. Ненормально, что время бежит так быстро, а будущее неумолимо расправляется с настоящим, с животной жестокостью перерезая ему горло. Только вчера утром у меня было всё, уже сегодня – ничего. Только недавно я мечтала о будущем и том, что нам с Зои и Калебом предстоит ещё столько пережить: сотни прогулок, балов, ночёвок, разговоров по душам и объятий… А теперь оказалось, что осталось только это лето. Я представила, как Калеб неподвижно лежит на кровати и его пожирает заклятье. Может быть… А если осталось несколько дней?

– Уже осенью? – холодно спросила я.

– О Боже, – раздражённо выдохнула Зои. Она наконец-то вынула из рюкзака книжонку, размахнулась и раздражённо швырнула её на сиденье. – Вам обоим не кажется, что сейчас не лучший момент? Можно мне просто отдохнуть, как нормальному человеку? Отстаньте от меня.

Лукас на мгновение закрыл глаза.

– Зои, ну послушай…

– Ты особенно не приставай ко мне. Дайте почитать.

Зои включила маленький ночник, встроенный в стену, и зашелестела страницами какого-то второсортного любовного романа (обложку она прикрывала, но я была уверена, что это именно он). Лукас провёл ладонями по лицу и медленно перелез на своё место, напротив меня и рядом с Джеем.

Джей гадко ухмыльнулся и повернулся к Лукасу. Я подумала, что возможность поехидничать оживляет его, подпитывает энергией, и ненароком навострила уши.

– Вот поэтому у меня никого нет.

– «Поэтому» – это почему, позволь поинтересоваться? – с деланным спокойствием спросил Лукас. Джей и бровью не повёл.

– Может быть, потому, что вы не очень-то похожи на пару мечты? Вами можно распугивать любых сторонников традиции.

– Много ты понимаешь. Ты-то отлично разбираешься в отношениях, – еле слышно процедила Зои. Шанс посмеяться над Джеем был для неё слишком соблазнительным, чтобы так просто его упустить. Глаза Зои ещё бегали по строчкам, но сама она почти вынырнула из мира любовных интриг, которым ещё секунду назад не пожертвовала ради Лукаса. Джей был её слабостью. Обычно Зои было не так уж и просто вывести из себя, но со вчерашнего дня она раздражалась всё чаще.

– Да, неплохо. Никто не жаловался. Зря ты иронизируешь: знакомые девушки обожают меня.

– Извини, но я не нуждаюсь ни в чьих комментариях, – сказал Лукас, пытаясь стереть с лица Джея горделивую улыбку. – Если хочешь знать, то отношения – это труд. Ничего никогда не может быть только чудесно и радужно.

– В его случае всё уж слишком радужно, – пробормотала Зои, ещё не отрываясь от книги, и Лукас усмехнулся. Я потеряла дар речи от возмущения, и ко мне подкрался новый страх.

Джей медленно и надменно похлопал в ладоши. Он не выглядел задетым, но что-то мне подсказывало, что внутри него бушует буря. Не мог же он оставаться спокойным. Иначе почему колкости Лукаса и Зои так взволновали меня?