Текст книги "Пепельный ангел (СИ)"

Автор книги: полевка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Анджей подошел вплотную к сидящему на стуле Роберту и, прижавшись к нему, заглянул в глаза.

– Как ты думаешь, твои родители не будут против, если Боби сегодня заночует у них? – и нежно поцеловал альфу в уголок рта.

Роберт улыбнулся, подумав, что папа будет не против, он вообще согласен никогда не выпускать из своих цепких ручек это мелкое сокровище. Он не ответил, а просто поцеловал Ангела.

Когда Боби был подходяще одет и причесан, Анджей проводил их до машины, поцеловав «на дорожку», вызвав тем самым у Роба желание вернуться как можно скорее.

Папа был разочарован тем, что Анджей не приехал. Боби рассказал милому Мадлену, что ужинать сегодня будет у них, потому что у взрослых будет романтический ужин, а это, фу, какая гадость. Отец только ухмыльнулся, а папа удивительно легко, без лишних упреков отпустил сына, улыбаясь каким-то своим мыслям. Когда Роберт собирал вещи, в комнату вошел отец и напомнил, что от отпуска остался всего один день. Любовь любовью, но дело не должно страдать! Ничего личного, только бизнес!

По дороге в милый лимонный домик Роб заехал в магазин, купил конфеты и вино к птице, подумав немного, добавил еще букет мелких ирисов. Подъезжая, он поймал себя на мысли, что волнуется, как перед первым свиданием. Прекрасное чувство ожидания чуда, как у ребенка в канун Рождества.

Зайдя в дом, альфа уловил среди вкусных запахов еды нежный земляничный запах. Он забежал наверх и увидел в гостиной красиво сервированный столик с незажжёнными свечами и пустую вазу на столе. Он улыбнулся той мысли, что кто-то знает его лучше, чем он сам. Услышав шорох в спальне, Роб поспешил туда. На кровати в белой рубашке сидел Анджей и натягивал кожаные штаны. Увидев голодные глаза альфы, он стал их стягивать обратно со словами: «Да ты, конечно, прав! Так почему бы не начать с десерта?»

= =

– Идем, я хочу познакомить тебя с Призраком, – Анджей поднял гаражную дверь.

Лунный свет скользнул по металлическому боку и сверкнул в фаре. Ангел выкатил мотоцикл из гаража. Оседлав его, он взглядом предложил альфе присоединиться.

Роберт в бурные студенческие годы как-то проехался на мотоцикле, и у него остались крайне неприятные впечатления об этом виде транспорта, как о вихляющем, ненадежном и шумном. Но что не сделаешь ради любимого человека? Не ожидая ничего хорошего, он уселся позади омеги. Заднее сиденье явно не было рассчитано на крупного альфу. Ангел сдвинулся немного вперед, и рукой провел по бедру альфы, предлагая тому сесть поближе к нему. Роб не был против поприжиматься. Он сел, крепко прижав свои бедра к бедрам омеги, и сцепил руки на его животе, засунув их под куртку.

Мотор утробно заурчал, и они тихо двинулись по улице, слегка покачиваясь на поворотах. Когда выехали за КПП, Ангел прибавил скорость, и Роб ощутил, как ветер бросился в лицо и хлестнул по плечам. Они маневрировали в потоке машин. Роб сидел, прижавшись к сильному гибкому телу, и чувствовал, как напрягаются бедра на повороте и сокращаются мышцы пресса. Вскоре, он танцевал вместе с ним, прижимаясь бедрами при маневрах обгона. Направо–налево и опять прижаться.

Они выехали из города на загородную трассу. Встречных машин почти не было. Ангел прибавил скорость. Дорога с тихим шелестом стелилась под колеса и только всполохи кустов мелькали в свете фар. И тут омега выключил свет. В первое мгновенье альфа ослеп и судорожно прижался, ожидая аварии, но через мгновенье увидел, как в сиянии полной луны засеребрилась дорога, все в монохромном свете стало четче и ясней, стало видно намного дальше, силуэты кустов и деревьев стали объёмней и рельефней. Воздух вокруг стал хрустально прозрачным, а тени четкими. Свет луны заливал все вокруг, делая мир нереально прекрасным.

Ангел отпустил руль и, схватив руки Роба, развел их в стороны. Свет луны заполнял воздух вокруг серебром, и только две тени, раскинув руки в стороны, как два нетопыря крылья, как два призрака слитые воедино, тихо неслись над дорогой. И не было страха и сомнений, только ветер в лицо и абсолютная СВОБОДА!

========== Братья ==========

Как обычно, утро для Анджея началось рано. Ну, не мог он долго валяться в постели! Даже объятия самого прекрасного альфы во всем мире не могли заставить омегу изменить своим привычкам. Как будто в нем с утра пораньше заводился какой-то моторчик, заставляя спрыгивать с кровати. Вот и сегодня он проснулся на рассвете. Тело требовало движения. Из зеркала на него посмотрела взъерошенная, но чрезвычайно довольная мордочка с припухшими губами и россыпью засосов по всей груди. М-да. Стоило бы, наверное, извиниться перед соседями за их шумное поведение прошлой ночью. Но мысль о том, как все это могло выглядеть со стороны, заставила тихо захихикать. Нехорошо вызывать у людей жгучую зависть! Тело непривычно ломило, но это были приятные ощущения. Он спустился в кухню, включил кофеварку и начал готовить тесто для маффинов. Наполнив формочки готовым тестом, он поставил противень в духовку. Думая, чем бы теперь заняться, Анджей оглянулся по сторонам, обозревая масштабы их с Робертом вчерашней разрушительной деятельности.

На полу валялась его рубашка, чуть дальше лежала рубашка Роба. Анджей поднял ее и с удивлением обнаружил, что все пуговицы на месте. На нижней ступеньке лестницы валялись его, Анджея, брюки. Только от одного воспоминания о том, как именно они были сняты, и что было дальше, стало жарко. Выше по лестнице лежали брюки Роба, а как они сюда попали, он уже не помнил. А пол в разгромленной гостиной равномерно покрывали остатки романтического ужина. Пришла же Робу идея кормить его руками, а поить с губ. Сам виноват, в конце концов. Интересно, пятна с ковра удастся вывести? А, наплевать на пятна, зато было здорово. В комнате стоял густой запах секса, будоражащий, вкусный. Надо бы проветрить, а то утро начнется рано не только для него, а Робу после вчерашнего стоило дать отдохнуть. Омега плотоядно улыбнулся и открыл окно.

По улице в спортивных костюмах бежали две очень знакомые омежки. А вот и братики пожаловали! Анджей улыбнулся и, спустившись вниз, открыл гостям дверь. На пороге стояли два молодых человека, они заметно волновались.

– Брат, как ты мог? Ты предал все, чему тебя учили! А как же три Золотых постулата кодекса омеги – честь, верность и достоинство? – выпалил младший на одном дыхании.

– Вы пришли поговорить или обвинить меня в том, что я не соответствую высоким папиным идеалам? – спросил с улыбкой Анджей.

– Поговорить, – тихо сказал средний брат, – здравствуй, Энжи. Очень рад тебя видеть.

– Ну, здравствуй, Эмиль. Я очень скучал по вам, дорогие мои! Ну, что же мы на пороге стоим, проходите в дом.

На кухне пахло свежим кофе и выпечкой. Анджей достал противень и вытряхнул из формочек маффины. Неторопясь, вновь наполнил их тестом и поставил противень обратно в духовку. Омеги сели у кухонного стола и взволнованно наблюдали за Анджеем.

– Ты все еще готовишь? – удивился Тео.

– Да. Я люблю готовить. Спасибо папочке, эта наука не раз выручала меня. И вообще, я люблю есть то, что приготовил сам. Я тогда точно уверен в качестве продуктов и меня не терзают сомнения – кислое – это соус такой или просто старая подлива?

Братья засмеялись. Похоже, это была их семейная шутка.

– У нас немного времени, – начал рассудительный Эмиль, – папа уверен, что мы на утренней пробежке. Объясни, пожалуйста, что произошло. Я никогда не верил злым слухам, но Тео говорит, что видел тебя с другим альфой и ребенком. Я не верю. Объяснись, пожалуйста.

– Мальчика зовут Боби, он сирота и я собираюсь его усыновить сразу, как разведусь с мужем. А альфу зовут Роберт, мы любим друг друга и собираемся быть вместе и дальше. Он, кстати, скоро спустится.

На лестнице послышались шаги и, на кухне появился Роб, он выглядел заспанным, но очень довольным.

– Доброе утро, прости, я думал это твои ребята. А у нас гости, – смутился альфа.

– Познакомьтесь, это мой Роберт, – сказал Анджей, целуя его в щеку, – это Эмиль – мой средний брат, а с Теодором ты уже знаком.

Омеги чинно кивнули в знак приветствия.

– Приводи себя в порядок и будем завтракать, – тихо прошептал Ангел на ухо Робу.

– Энжи, прости, я не понимаю, – начал взволнованно Эмиль, – а как же муж? Вы же истинная пара и так любили друг друга. Как же так? Что произошло? Оливер так о тебе заботился, так переживал, когда ты пропал. Я не понимаю, ты встретил Роберта и ушел к нему?

– Нет. Я теперь кадровый военный. А Роберта встретил меньше двух месяцев назад. Просто как-то все так быстро закрутилось, – Анджей счастливо улыбнулся, – а что касается мужа… Там все не так, как кажется со стороны. Наш папа тоже со стороны тихоня – рта не откроет, а дома? У нас с мужем было в точности до наоборот. На людях он был милым и заботливым, а когда мы оставались один на один, он становился очень злобным. Он заставил меня бросить институт, вы же помните, как я был тогда увлечен своей наукой. А, не хочу даже вспоминать.

– А ребенок? – подал голос Тео, – что с ним было? Почему ты его прятал?

– Муж не хотел ребенка, он хотел от него избавиться, вот я и прятал свой животик ото всех, чтобы не потерять. Но это не помогло.

– А почему ты не попросил помощи у родителей? – не унимался Тео. – Папочка помог бы!

– Родители мне не поверили, – грустно сказал Ангел, – они сказали, что у меня истерика, а муж у меня золотой. Они верили своим глазам и его словам, как более взрослому и ответственному альфе, а меня считали глупым и бестолковым омежкой.

– А почему ты решил пойти в армию? Это чтобы доказать родителям, что ты умный и способный?

– Нет. Просто мне больше некуда было идти.

По лестнице спустился Роберт. Он был одет, выбрит и убийственно элегантен. Анджей налил всем кофе и достал еще порцию маффинов из духовки.

На кухне воцарилась тишина. Все молча завтракали, думая каждый о своем.

– Знаешь, – подал голос Эмиль, – я не могу представить тебя полевым военным. Ты ведь всегда был занудным ботаником, теоретиком. Даже несмотря на то, что ты так сильно изменился физически, но склад ума… Нет, не верится. Покажись-ка в форме, братец, – улыбнулся Эмиль, – может тогда поверю.

Ангел рассмеялся и убежал наверх. Роб попытался завести беседу, но омеги отмалчивались и отводили глаза. Послышались шаги.

По лестнице спускался ангел смерти Самаэль. Черная, как ночь, униформа стекала по красивому телу, как тень, перетекая по длинным ногам в высокие армейские берцы. И только серебряное шитье шевронов посверкивало на рукавах. Серебряные ножницы блестели на петлицах воротника и пряжке ремня. Изменилась не только одежда, изменился он сам. Он выглядел, как клинок, вынутый из ножен – смертоносный, холодный и прекрасный. Ангел обвел взглядом притихших за столом людей, и мелодично рассмеялся.

– Ну, что вы замерли? Дышите.

Мягко подошел к Роберту и откровенно глубоко поцеловал его, после заглянул в глаза и тихо сказал:

– И это тоже я. Ну же, Роб, ты же знал все с самого начала, я говорил тебе…

– Ты – ПОРТНЯЖКА! – в ужасе произнес Тео, – они же смертники!

– Нууу, я бы не был так категоричен, – ухмыльнулся Ангел.

– Они же живут не больше года, – не мог угомониться Тео, – у самых удачливых две, ну максимум, три операции, и если повезет, то кто-нибудь выживет и будет доживать в хосписе инвалидом.

– Из всякого правила есть исключения, – горько улыбнулся Ангел, – скажем так – нам отчаянно везет.

– Я случайно услышал об одной такой группе везунчиков, – шепотом сказал Эмиль, – у них позывной «Жнец».

– Это – я, вернее мы, я и мои мальчики, – ласково улыбнулся Ангел.

На лице Эмиля был написан ужас пополам с восхищением.

– О вас говорят шепотом. Вы – легенда! Я думал, что это все выдумки… А правда, что вы устроили государственный переворот на Сабахе, а потом полностью поменяли всю власть на планете и в результате присоединили ее к Федерации планет?

– Ну, не совсем переворот. Мы просто напели в уши младшему брату диктатора, что у него править страной получится лучше, а когда начались массовые беспорядки, то по-тихому проникли во дворец и убили диктатора. А иначе мы бы до него не добрались. Ну, а потом по планете пошла волна революций. В результате к власти пришли молодые и амбициозные правители, а потом уже стараниями дипломатов планета вошла в состав Федерации. Порой для изменений судеб людей на планете надо так мало – задушевный разговор в баре с одним братом и меткий выстрел в голову другому. Мы просто посидели в баре и пофилософствовали о жизни, о справедливости. Порой людям, чтобы решиться на активные действия, надо услышать свои мысли из уст другого человека. И поверь, каждый считает себя особенным, лучше других. Многие люди полагают, что именно они самые достойные проводники великих идей. А уж сыновья правителей, окруженные подпевалами, так вообще…

– А правда… – загорелся Эмиль. Но Анджей его прервал жестом.

– Не надо верить всему, что говорят… порой все бывает не так, как кажется.

В гостиной послышался перезвон часов, Эмиль посмотрел на свои часы и подпрыгнул.

– Тео, надо бежать, мы здесь засиделись, папочка будет недоволен, если мы опоздаем на завтрак.

– Погодите, вот возьмите, – Анджей достал из ящика два ключа и протянул братьям, – это ключи от моего дома, помните, вас здесь всегда примут, поддержат и помогут. Вы можете прийти сюда в любой момент. Правда, у меня сейчас закончится отпуск и я здесь буду не часто, но вы всегда можете сюда прийти. Вдруг решитесь сбежать от папочкиного контроля или вдруг вам понадобится место, чтобы побыть в тишине, ну мало ли.

Омежки неуверенно помялись, но все же взяли ключи и заторопились к выходу.

Проводив братьев, Ангел прошел в гостиную, раздеваясь на ходу. Роб потянулся следом.

– У тебя сегодня последний выходной? – поиграв бровями, промурлыкал омега, – завтра начинаются трудовые будни?

Поднявшись наверх, он закрыл окно и попытался навести порядок. Надолго его не хватило и, закинув рубашку в угол, он подтолкнул Роба на диванчик и оседлал его бедра.

– И чем мы сегодня займемся? – прошептал омега, пытаясь забраться руками под рубашку альфы.

Роберт перехватил его руки и прижал их ладонями к своей груди. Ангел откинулся назад и внимательно рассматривал его, наклонив голову на бок. В свете утренних лучей стали видны мелкие и длинные шрамики, замысловатыми росчерками покрывающие нежную кожу.

– Дело ведь не только в везении, да? – уточнил Роб. В ответ омега вздохнул и потянулся.

– Нет, не только. Просто нам повезло с подбором команды. Каждый из нас уникум в своем роде. Я, например, действительно ботаник-заучка и еще со времен школы привык обходить открытые конфликты. Я люблю играть на слабостях, фобиях или, например, на религиозном фанатизме. Чтобы разогнать лагерь повстанцев, совсем не обязательно устраивать на них засады и ловушки, сопротивление врагу, наоборот, сплачивает толпу. А вот, например отравить воду, чтобы от дизентерии половина лагеря слегла, а потом устроить пару оптических иллюзий или химических трюков позрелищней, знаешь, такие страшные «фараоновы змеи» из костра вечером как полезут, так от ужаса одни дураки других перетопчут, а потом будут шептаться о проклятиях и злом роке. А если еще трубок набить в углах пещер. Они от сквозняка начинают стонать и плакать, как грешники в аду. Знаешь, как быстро у солдат исчезнет боевой дух и такой лагерь опустеет? Да и не только я такой, вот близнецы например. В свое время работали в цирке иллюзионистами. Знаешь, у них коронный трюк был с «телепортацией». Один «исчезает» посреди сцены, а второй тотчас появляется из глубины зрительского зала. А еще они карманниками подрабатывали, алиби друг другу обеспечивали. Ловкость рук этой парочки не раз нас выручала.

Свен просто нереально сильный, он пальцами монеты в трубочку скручивает. А Донг вообще с внешнего рубежа, у них там, на молибденовых рудниках дети рождаются с аномалиями костей и суставов. Так, он может в любую дырку, как кот пролезть, главное, чтоб голова прошла. Так что от каждого по способности, так все в кучу и сложилось.

И, пожалуй, самое главное – это то, что мы штабные рекомендации на веру не принимаем. Сами на месте все решаем. Штабные действительно тупые. Надо кого-то убрать, так они выдают план здания и расписание жизни клиента, и рекомендации типа – в 19-35, третье окно слева, одиночный выстрел в голову. Идиоты! Всегда можно найти ход похитрее. Мы собственную безопасность ставим превыше всего. Хотя в голову вбивали – главное, сделать дело, все остальное потом. А я стараюсь в первую очередь сберечь ребят. А если что-то не получилось по первому разу, так можно зайти с другого конца.

– Поэтому у тебя столько шрамов? – грустно спросил Роб.

– Ну, у нас у всех шрамы есть. Знаешь, лучше на теле, чем в душе. Знаешь, как больно, когда друг на руках умирает? Лучше пулю получить, чем смотреть, как у него глаза стекленеют, тело еще теплое, а его уже нет. Совсем нет. Давай, больше об этом не будем говорить,– ангел грустно улыбнулся.

– Прости, – Роб поцеловал омегу в раскрытые ладони, – прости. Я утром слышал, как ты говорил братьям, что собираешься с мужем разводиться. Давай к юристу толковому подвезу, подпишешь пару бумажек, начнем, так сказать, процедуру. А? Потом можем Боби взять, погулять в парке, а вечером в театр, например, сходить. Мне кажется, ты там давно не был.

– О, кажется, кто-то меня уже тоже изучил? Как я могу противиться таким соблазнам: Боби, театр. Ну, если ты не хочешь ничего другого, – омега нагнулся и поцеловал его в нос, – то давай пройдемся по списку. Что там у нас первое – юрист? А потом к папе твоему за Боби заехать? Надо купить приличный костюм, а то как говорит Боби, милый Мадлен джинсы не любит. И для театра тоже… – Ангел еще раз вздохнул, – ты уверен, что хочешь показаться в обществе с чужим мужем?

– Я собираюсь идти в театр не с чужим мужем, а с человеком, которого люблю – моим женихом.

========== Театр ==========

Наконец-то, папа смог заполучить в свой салон Анджея. И с каждой минутой тот нравился ему все больше и больше. Все, буквально все от макушки до кончиков тонких изящных пальцев говорило о хорошем воспитании омеги. Мадлену импонировали безупречный внешний вид и манера поведения, он получал эстетическое наслаждение, наблюдая, с каким достоинством Анджей держится и говорит. Без надменности и в тоже время без заискивания, так просто и спокойно, как будто они давно знакомы.

Хотя, в некотором смысле так оно и было, папа уже успел навести справки и переговорить с кучей народа. Стоило только заикнуться, что Мадлен Динлох заинтересован в получении информации о конкретном омеге, как нужные сведения начали сами стекаться к нему. Успевай только фильтровать! Если откинуть пустые сплетни в отношении его неудачного брака, то ни один человек не сказал в отношении Анджея ни одного плохого слова. Ни школьные учителя, которые наперегонки хвалили умного омежку, ни преподаватели в институте, которые сокрушались о потере талантливого студента.

Даже странно, ни одного изъяна. Ну, если не считать его стерильности. Но папа, будучи человеком опытным в житейских вопросах, сильно за это не переживал. Эх, были бы здоровы и счастливы. Глядя на счастливое лицо сына, он был готов простить Анджею любой изъян. Кстати, надо будет уточнить у врачей о причинах стерильности омеги. Может, не все так запущено и еще возможно будет восстановить способность к деторождению. И потом, даже если и не будет, у него же есть Робби. Папа счастливо улыбнулся. Из-за своих счастливых мыслей он чуть было не упустил важную информацию. Анджей подал на развод. Прекрасно! Возникли проблемы с имуществом. А вот это уже интересненько!

– Прости, дорогой, – остановил рассказ сына Мадлен, – я что-то пропустил, в чем проблема?

– Пап, если коротко,– устало вздохнул Роб, – на момент свадьбы деньги были у Оливера, а у Анджея их не было, а теперь наоборот – Оливер практически разорен, – папа довольно улыбнулся и потер ручки, – а у Анджея крупный счет в банке. И адвокаты мужа требуют его раздела, поскольку он появился не так давно, а, следовательно, является имуществом, нажитым в браке.

– Да, – вздохнул папа, – у Оливера сейчас тяжелые времена. Вы слышали? Его последняя коллекция с треском провалилась, – папа довольно улыбнулся, – бедный, он столько денег в нее вложил, а тут раз – он развел руками, мило улыбаясь – и ты никому не интересен! Теперь стало плохим тоном носить вещи из его коллекции. Да, – папа еще раз жеманно вздохнул, – мир моды такой непостоянный! А еще я от мужа слышал, что кто-то способствовал резкому снижению стоимости акций всех его предприятий. ТАКАЯ НЕПРИЯТНОСТЬ! Голый, босый и никому не интересный! А еще поползли такие неприятные слухи и ему все банки в кредите отказали. Очень нехорошая история!

Анджей внимательно посмотрел на Мадлена, а потом подошел и, молча, поцеловал ему руку. Не было сказано ни слова, но сколько эмоций было в этом взгляде.

– А что там с деньгами Анджея? Я стесняюсь спросить, военным, что, так хорошо платят?

– Это не совсем так, – смутился Анджей, – я должен рассказать небольшую историю, чтобы вам стало все понятно. Год назад мне присвоили офицерский чин, и поскольку я проучился три года в институте, то меня отправили на трехмесячные офицерские курсы, а моих ребят отправили на курсы летчиков-астронавтов. Как-то раз, когда мы возвращались с очередного задания, ребята взялись меня обучить паре летных приемов.

И вот мы в космосе, далеко от трасс, тормозим, разгоняемся, определяем координаты, маневрируем. Во время одного «скачка» вынырнули возле брошенной дорогой прогулочной яхты. Она дрейфовала без опознавательных знаков. Мы подумали, что это ловушка и на радостях ломанулись туда, думали, вот мы сейчас поиграем. А там тишина, холод и несколько трупов. Мы хотели оставить яхту, поставить сигнальный маячок и сообщить в центр координаты находки, чтобы за ней потом прилетели. Но я нашел в салоне яхты двух омег, один из которых был совсем голым, увешанным драгоценностями и с бутылкой шампанского в руках. А вот второй был беременным, он так свернулся в клубочек и было видно, что перед смертью он пытался согреть живот, он был такой трогательный и беззащитный, что я не смог бросить его. Там, по большому счету, было всего три небольшие поломки, каждая из которых сама по себе была бы не страшна, но вот все вместе они оказались фатальны. Ребята отремонтировали двигатели, и мы добрались своим ходом до дома. А здесь оказалось, что яхта была давно в розыске и за то, что ее нашли, нам выплатили ОЧЕНЬ большую сумму. Считается, что найденное в космосе является собственностью нашедшего, если только не идешь по спасательному маячку. Но запись показала, что сигнала о помощи не было, и яхта находилась в мертвом дрейфе. Тогда ее признали нашей собственностью, мы связались через комендатуру с родственниками и, как принято, предложили им выкупить найденное имущество. Мы заявили стоимость яхты размером в один кредит, но комендатура посчитала это шуткой, и сумма не была озвучена. Поэтому-то мы получили полную стоимость яхты, стоимость всех ювелирных украшений и вознаграждение за информацию о потерянных родственниках и за что-то еще. Сумма оказалась неприлично большой, и мы не знали, что с ней делать, начать делить ее – только поругаться. Я открыл счет и положил все деньги на него с правом равного пользования для нас всех. Снять с него деньги можно только с согласия всех членов нашей группы. Поэтому, хоть счет открыт и на мое имя, он мне фактически не принадлежит. И юристы мужа не знают, как оттяпать оттуда хоть что-нибудь.

У папы на глазах стояли слезы. Он подошел к Анджею и обнял его.

– Те омеги были нашими родственниками. Они были двойняшками – тот беременный омежка был наш Вилли, а тот второй, в драгоценностях, был Дилли. Дилли уговорил Вилли слетать на выставку драгоценностей за новинками, а на обратном пути они пропали. Мы не знали, что и подумать. Вначале решили, что их захватили пираты, но требования о выкупе не поступало, и мы совсем отчаялись узнать о них хоть что-нибудь. Объявили вознаграждение за информацию о корабле или людях. И опять тишина. Мы ждали почти два года. А потом пришло сообщение из комендатуры. Мы хотя бы смогли похоронить их как положено, – папа плакал, не скрываясь, – спасибо, что не бросил их, а привез домой. Деньги не имели значения. Знание о том, что произошло, бесценно. Неизвестность просто убивала всех. А ведь у Вилли был такой удачный брак, мы все за него так радовались. Дилли совсем не повезло, он был мужем СИНЕЙ БОРОДЫ.

– Папа! – воскликнул Роб, – не наговаривай на Доминика, он хороший человек, просто ему феноменально не везет с мужьями.

– Не везет, это когда один раз или два. А Дилли был у него четвертым мужем, и такая нелепая смерть. Нет, это рок. Даже слушать ничего не хочу.

– Нет, папа, – вступился за друга Роб, – скажешь тоже – Синяя борода, прямо, как в дешевой оперетке. Да, кстати, мы с Анджеем в театр собрались, не подскажешь куда лучше?

– О, как хорошо, – обрадовался папа, – пойдем вместе. В оперА сегодня премьера, будут все наши.

– А отец с нами поедет? – уточнил Роб.

– Нет. Они с Робби целый вечер играют в шахматы. Купили шахматы с фигурками солдат и весь вечер только и слышно: «Кавалерия, в атаку! Офицеры не сдаются! Пехота, вперед, защитим короля! Королева в опасности!» Я всегда считал Генриха слишком уж занудным взрослым, а посмотрел, как они там вдвоем прыгают вокруг шахматной доски, и, знаешь, усомнился в истинности моих представлений.

Они втроем сидели в театральной ложе, и своим присутствием чуть не сорвали премьеру. На актеров почти никто не смотрел. Зато Анджея рассматривали в бинокли и обсуждали, ничуть не смущаясь. Папа радовался, как ребенок. Он время от времени кивал головой знакомым, кого-то приглашая в ложу, а с кем-то просто здороваясь. Когда наступил первый антракт, в ложу набилось народу, как в метро в час пик. Все хотели рассмотреть поближе, а то и познакомиться с красивым, таинственным омегой. Каждый считал своим долгом вначале пособолезновать, а потом поздравить. Анджей растерялся, он не понимал что происходит, вскоре у него голова пошла кругом. Хорошо, что звонок ко второму действию разогнал любопытных.

– Мадлен, пожалуйста, вы не объясните мне, что происходит? Мне кажется, что я в каком-то шоу участвую. С чем меня поздравляют, чему соболезнуют?

– О, мой дорогой, – счастливо вздохнул папа, – ты у нас в этом сезоне «основное блюдо», прости уж за прозу жизни, все только о тебе и говорят, а как иначе? Такая трогательная и романтичная история. Молодой омежка страдает от рук тирана-деспота мужа, теряет ребенка и, не пережив ужасов потери, уходит в монастырь… И вот он с триумфом возвращается в мир живых. Он опять нашел в себе силы для жизни и новой любви, – папа очень цепко посмотрел в глаза Анджею и пошевелил бровками, – новой любви, понимаешь, как романтично?

– Какой монастырь? В армию… я, что похож на монаха? Это ведь неправда.

– Да кого волнует правда! – возмутился папа, – ты, как ребенок, ей-богу, такой сюжет! Вчера кстати, в салоне у Мими два модных автора подрались между собой за право написать роман по твоей истории. Так весело! – папа довольно хихикнул, – не удивлюсь, если начнут снимать сериал по новому роману, а то, что он, так сказать, на основе реальных фактов, только добавит ему популярности. И потом монастыри бывают разные… может, ты – шаолиньский монах. Ооо, это будет еще романтичнее, – папа захлопал в ладоши, и стал кого-то очень энергично высматривать в зале.

Актеры тупо топтались по сцене, они уже отчаялись привлечь к себе внимание.

========== Неожиданные встречи ==========

– Давай уйдем отсюда, – попросил Анджей.

У Роберта тихо завибрировал коммуникатор, он отошел вглубь ложи и тихо с кем-то переговорил.

– Только что звонил твой младшенький, Тео, я ему тем утром дал свой номер. У него что-то случилось, я ему сказал адрес родительского дома, он сейчас едет туда. Папа, – он обратился к Мадлену, – нам надо срочно уехать. Поедешь с нами или останешься здесь до конца?

– Я, конечно же, задержусь, меня Мими подвезет, идите, если надо. Жаль, что так мало побыли. Я вас немного провожу.

Очень некстати начался антракт. В галерею, окружающую ложи бельэтажа, вышел почти весь бомонд. Всем было любопытно поглазеть на новую знаменитость. Анджей вышел первым, за ним следом шел Роберт. Папа остановился в дверях ложи, высматривая знакомых.

– ШЛЮХА! ПОДСТИЛКА!

Люди отпрянули в стороны, в конце галереи стоял Оливер. Костюм его был небрежно расстегнут, волосы взлохмачены, а глаза неестественно блестели. Анджей посмотрел на свои руки, они мелко дрожали.

– Ты что, опять под кайфом? Даже у меня от твоего передоза руки дрожат, – спокойно спросил Анджей.

– Я вытащил тебя из нищеты, а ты бросил меня, тварь мелкая, за что? – истерично взвизгнул Оливер.

Роберт дернулся, но в него мертвой хваткой вцепился папа и повис на нем всем своим телом.

– Ты запретил реанимировать собственного ребенка, – громко и четко сказал Ангел, в голосе которого была слышна холодная ярость. Оливер зарычал, как зверь и бросился на омегу.

Анджей сделал неуловимый шаг вперед и коротким ударом руки отправил ублюдка в полет. Оливер перевернулся в воздухе и с ошарашенным видом сполз по стене. Анджей подошел к нему и наклонился ниже:

– ТЫ УБИЛ РОДНОЕ ДИТЯ!

Стоящие рядом люди шарахнулись от Оливера как, от прокаженного.

Анджей резко развернулся и, подойдя к Роберту сказал:

– Пойдем домой, любимый. Здесь – взмах рукой назад, – все уже кончено.

Роберт почувствовал, как папа похлопал его по спине и прошептал:

– Последний гвоздь в крышку гроба.

Роберт подставил омеге руку, согнутую в локте. С мягкой улыбкой Ангел взял его под руку, а сверху его руку накрыла теплая ладонь Роберта.

– Пойдем домой, любовь моя, – Роберт поцеловал его в висок, и они пошли к выходу.

– Шаолиньская техника, – тихо, но внятно прошептал папа.

Восторженное перешептывание свидетелей скандала дало понять, что все было услышано, ничего не было пропущено, и в дальнейшем, все будет благодарно приукрашено.

*

Когда они приехали домой, Тео еще не было. Дворецкий сообщил, что в гостиной их дожидается Доминик Кантарини.

– Доминик? Прекрасно, идем, Анджей, я вас обязательно должен познакомить.

Когда они вошли, им навстречу поднялся крупный сорокалетний альфа. Он был похож на скалу, от него исходило ощущение властной силы. Льдисто-голубые глаза быстро оглядели омегу. У Анджея возникло чувство, что его не только рассмотрели, но и мысленно уже вынесли вердикт. Чеканный профиль сурового лица и легкая седина в черных, как ночь волосах, добавляли штрихи в сходство со скалой. Когда он увидел Роберта, льдистый взгляд потеплел, а на надменных губах появилась неожиданная улыбка.