Текст книги "Пепельный ангел (СИ)"

Автор книги: полевка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Поведя носом за ухом, он с удовольствием вдохнул обожаемый запах земляники, с удивлением замечая легкую, почти неуловимую нотку чего-то свежего и до боли родного. Какой-то неуловимый цитрусовый аромат, как эхо собственного запаха Роберта – запах чая с бергамотом. Альфа счастливо вздохнул, когда счастье накрыло его волной, как цунами. Хотелось бегать и кричать от радости. У него будет ребенок! Свой собственный!!

– ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ! – на него уставились полные боли глаза, – нас вернули с орбиты, – альфу резко оттолкнули, отправив в полет блюдце, – группа будет расформирована. Меня сначала засунут в штаб, заставив бумажки раскладывать по стопкам, а потом отправят в декретный отпуск. А к ребятам засунут кого-нибудь до полного комплекта, и отправят на дальний рубеж, в мясорубку. Они же, как дети, ну кто за ними присмотрит?

Дверь резко распахнулась и на пороге показался Мадлен. Он прошел в гостиную, толкая перед собой сервировочный столик со стопками тарелок и чашек. Подойдя ближе, он сунул в руки сына блюдце с нарезанным тоненькими ломтиками лимоном.

– На, это тебе, – грубо сказал он сыну, – съешь, а то рожа очень счастливая. Я Генриху в свое время всю физиономию расцарапал.

– Отцу? За что? – удивился сын.

– Ну, как за что? У меня такое горе, жизнь рушится, фигура портится, а он лыбится, как дурачок на празднике. Вот и расцарапал, чтобы не сильно радовался, – сообщил Мадлен сыну и, повернувшись к Анджею, протянул тому тарелку, – на, мой дорогой, снимать стресс, так по полной программе!

С этими словами Мадлен хлопнул тарелку об пол, только осколки в разные стороны брызнули. Анджей так и завис с тарелкой в руках, он такого не ожидал от уравновешенного Мадлена. И, верно, сейчас тот не был похож на себя обычного, этот резкий тон, непривычно грубоватая речь, словно, он снял с себя маску светского льва и стал живым человеком. Да-да, самим собой, настоящим!

– Ух, ты, здорово! И как я раньше не понимал, почему посуду бьют во время скандалов, – и довольно улыбаясь, схватился за следующую.

– Мадлен, – попытался урезонить его Анджей, – Мадлен, остановитесь, что вы делаете?

– Помогаю тебе стресс пережить, – довольно улыбнувшись, интриган хлопнул тарелкой по тарелке, которую так и держал в руках Анджей, и те разлетелись на кусочки, – давай! Чего застыл? Не сдерживай себя! Я тебя прекрасно понимаю, на, держи, – в протянутой руке Мадлена была чашка.

Анджей, смеясь, подбил руку снизу, и чашка, кувыркнувшись несколько раз в воздухе, упала на пол и разбилась. Роберт включился в игру и, схватив чашку, бросил ее об стену. На звук бьющейся посуды пришел Генрих.

– Что здесь происходит? – недоуменно спросил он.

– Мы помогаем Анджею! – обрадованно сообщил Мадлен и зловеще засмеялся, как Мефистофель. Осталось только спеть: «Люди гибнут за металл! Сатана там правит бал!» По глазам Генриха стало понятно, что он явно опасается за адекватность супруга, а тот весело закричал:

– У нас будет внук!

– Мой дорогой, – мягко начал Генрих, – может лучше валерьянки или ромашковый чай заварить?

– Отец, у меня будет ребенок! – счастливо крикнул Роберт, подкинув очередную чашку.

– Анджей, ты, как самый адекватный из всех, объясни, что происходит? – Генрих был сильно встревожен.

– Я беременный. Перед отправкой на задание у нас, как обычно, взяли кровь на анализы, а когда мы были уже практически на месте, поступил приказ и нас срочно вернули. Оказалось, что я беременный. УЗИ подтвердило – три недели. Вот, взгляните, – Анджей достал из кармана снимок, на котором среди черточек явно проглядывало что-то похожее на фасолину. – Я не понимаю, как такое могло случиться! До течки еще целый месяц, и сцепки у нас ни разу не было, – уже шепотом добавил он, – я боялся. И, вообще, мне же сказали, что я стерильный!

– Поздравляю, дорогой мой Ангел! Ну, и тебя, Роберт, тоже, – Генрих обнял Анджея и протянул руку сыну, – и все же никак не пойму, а при чем тут посуда? – он аккуратно забрал тарелку из рук супруга.

– Ну, Генрих! – возмутился Мадлен, – ты что забыл? Анджей у нас человек действия, когда у него что-то идет не так, как рассчитывал, то он действует, ну помнишь, как было с Робби? Направленная агрессия, он же не будет сидеть в уголочке, глотая обиженные слезы и мотая сопли на кулак, а просто что-нибудь разобьет, ну или кого-то изобьет. Нет, нет, не подумай, что я на что-то намекаю… Просто он беременный и ему лучше не держать в себе недовольство, это вредно для ребенка. ЭЭ-ХХ!! Лучше расколотить сервиз, попробуй, это весело!

С этими словами Мадлен хлопнул с азартом тарелкой об пол, Роберт следом кинул еще одну, Анджей посмотрел на них и вдруг рассмеялся. Он смеялся так легко и задорно, что следом за ним засмеялся вначале Мадлен, а потом и оба альфы. Генрих, отсмеявшись, вдруг внимательно посмотрел на тарелку в руках.

– А это, случайно, не тот сервиз, что нам на свадьбу подарил мой папа?

– Он самый, – невозмутимо ответил Мадлен, – я всегда терпеть не мог этот сервиз. Такие пошлые цветочки, а тут такой повод! Тебе, что, жалко? – Мадлен упер руки в бока, готовясь к ссоре.

– Да ни разу, – неожиданно заявил старший альфа, кидая тарелку и берясь за следующую, – я помню, как ты меня всего до крови расцарапал, когда узнал о беременности. Ты был тогда, как рассерженный котенок, все шипел и царапался. Вот смотри, Анджей, шрамик на виске, видишь? Это мой боевой трофей, – улыбнулся Генрих.

– Да, мне тогда было всего девятнадцать, – мечтательно произнес Мадлен, прижимая очередную тарелку к животу, – мне тогда казалось, что жизнь окончена, мир рухнул, фигура испорчена, а, главное, больше никаких вечеринок и никаких радостей, только детский плач и подгузники. Ох, как вспомнишь! Кто бы мне тогда сказал, что все веселье только начинается.

– Я не о своей фигуре переживаю, – тихо сказал Анджей, – мне за ребят страшно, да и в штабе не хочу сидеть, как вспомню, так к горлу подкатывает.

– Ну, это ты напрасно переживаешь, – начал Мадлен, аккуратно подбирая слова, – я вот не далее, как вчера, твоего Тео видел. Вид у него был очень довольный. А довольный омега – это всегда счастливый альфа, поверь мне. Ты следишь за мыслью? А иметь счастливого Доминика за спиной – это дорогого стоит. Придумай для своих ребят хорошее будущее и поделись своими мыслями с ним. И сам не заметишь, как все воплотится в жизнь. Для него нет ничего невозможного. Так что не грусти, а просто придумай для них счастливое будущее. И позаботься лучше о ребенке, тебе надо теперь учиться думать не только о себе. А нам позволь, наконец-то, тебя холить и лелеять.

– Да, кстати, – Анджей осмотрелся, – а где Динлох-младший? Такое мероприятие и без него?

– Берти, – привычно позвал Мадлен, в двери показалось круглое лицо, – Берти, где ненаглядный проказник?

– Я думал, он с вами, – удивился компаньон, – мои поздравления! Я так за вас рад! Такая чудная новость! Робби был недавно здесь, может он побежал на кухню, пойду, поищу его.

Но спустя несколько минут стало ясно, что Робби нигде нет. Его не было ни в библиотеке, ни на кухне. Обеспокоенный Мадлен подключил к поиску ребенка всех слуг. Охрана сказала, что за ворота он не выходил. Мадлен с Анджеем пошли со слугами искать его на чердак, там было много интересного для мальчика, а Генрих и Роберт с остальными обыскивали сад.

И тут Роберта осенило! Он вспомнил, как будучи мальчишкой, прятался в «секретном убежище» на конюшне. Только главный конюх и он знали о нем. Но тайная комнатка была пустой и, судя по слою пыли на его старых игрушках, пока не была найдена Робертом-младшим. Роберт ухмыльнулся, представляя, как обрадуется мальчик, когда узнает о ней.

Проходя мимо денника с пони, он услышал прерывистый вздох и тихие всхлипывания. Возле пони, зарывшись в солому, сидел зареванный Робби.

Роберт открыл защелку и зашел внутрь. Робби замер, глядя на него блестящими от слез глазами.

– Робби, что случилось? Тебя кто-то обидел? – заволновался Роберт и, подойдя ближе, он присел перед ним.

– Нет. Все в порядке, – Робби хлюпнул носом, пытаясь не разревется, – я сейчас попрощаюсь с Пончиком и уйду. Я не буду вам всем в тягость, не переживайте. Я уже ухожу.

– Куда уйдешь? – растерялся Роберт, – что случилось? Пончик – это кто? Этот пони? Зачем с ним прощаться, он, что, заболел? Не плачь, его вылечат. Пошли домой, тебя все ищут, у нас такая новость…

– Я знаю, – Робби растер по мордашке слезы и, вытерев руку о штанишки, протянул ее для рукопожатия Роберту, – поздравляю тебя, и Анджея, и милого Мадлена, и, – прерывисто вздохнув, продолжил, – и дедушку-голубчика, у вас скоро будет настоящий внук. Я вам больше не нужен. Я сейчас уйду, я не буду вам в тягость.

– Робби, не уходи, пожалуйста. Ты нам всем очень-очень нужен, – Роберт заглянул в несчастные глазки, – мы тебя так любим, не бросай нас, пожалуйста. Мы без тебя пропадем!

В глубине глазок зажглась слабая надежда, уловив ее, Роберт с воодушевлением продолжил:

– Ну, сам вспомни, как тебя Анджей любит, у него сердце разорвется, если ты уйдешь. А Мадлен? Знаешь, как он будет плакать? А с кем дедушка–голубчик будет в шахматы играть? А я? Робби, знаешь, как ты мне нужен?

В глазах ребенка было столько надежды. Он покачал головой, мол, не знает.

– Робби, ты мой самый главный талисман на удачу. Ну, сам вспомни, как мы познакомились? – Робби кивнул головой, – без тебя Анджей не пустил бы меня к себе в комнату, и мы бы не подружились. А потом, когда мы с курорта вернулись, ведь он пришел сюда за тобой! Это я потом уговорил его остаться со мной. Ведь если бы не ты, я бы его никогда не нашел, и ничего бы этого не было. И потом, я тебя очень люблю, Роберт Динлох-младший.

– Я тоже тебя очень люблю, – Робби прижался к нему всем телом, крепко обхватив за шею тоненькими ручками и, прижав мокрую щеку к уху Роберта, еле слышно добавил, – отец.

Роберт почувствовал, что у него сердце бьется где-то в горле. Он подхватил мальчика покрепче и вышел вместе с ним из денника. Успокоившись, они решили не рассказывать омегам о неудачном побеге, чтобы не тревожить их слабые сердца. Умывшись из лошадиной поилки, Робби решил, что все не так плохо, как показалось вначале. Теперь он, как старший брат, должен будет защищать младшего, чтобы его никто не обижал. Да, уж он этого не допустит! А потом Роберт показал ему тайник с секретным механизмом открывания двери и, удостоверившись, что тот понял, как отрывать и закрывать потайную дверь, взял с него обещание никому не рассказывать о ней. Ну, может только младшему братику и все, больше никому…

========== Оливер ==========

– У нашего Робби изменился запах, – вместо приветствия сказал Мадлен, заходя в кухню. Находившийся там Анджей задумчиво разглядывал открытый холодильник. Подумав еще немного, он достал банку маринованных корнишонов и, обнюхав ее, аккуратно налил себе в стакан маринада и, попробовав немного, добавил туда же ложку меда.

– Доброе утро, Мадлен, – сказал омега, мешая ложечкой маринад в стакане, – ничего удивительного, мальчик растет, вот и запах меняется, – и, зажмурившись от удовольствия, стал смаковать свой «коктейль».

– Но у детей обычно запах меняется к году, – удивился Мадлен, – Робби уже скоро будет шесть, я начал, было, думать, что наш малыш всегда будет пахнуть карамельками.

Старший омега с удовольствием наблюдал, как Анджей ест маринованные огурчики, макая их в мед. Наверное, вкусно…

– Нет, просто от стрессов и плохого питания в раннем детстве у него произошел небольшой гормональный сбой. Так бывает, вот, возьмем, например, нашего Свена. Сначала он вообще ничем не пах, я был твердо уверен, что он бета. Даже первый год в «учебке» с обильным полноценным питанием ничего не изменил. И только тогда, когда закончилось первое задание, и мы летели домой, он вдруг расслабился и сразу же запах альфой, да так сильно и терпко, что вначале мы старались рядом с ним вдыхать воздух через раз. Так же и Робби. Он начал осознавать свою сущность альфы, вот запах и изменился. А чем он, кстати, пахнет?

– Он пахнет, как положено всем Динлохам, – гордо заявил Мадлен, как о собственной победе, – чем-то цитрусовым, больше всего похоже на грейпфрут, но с легкой горчинкой. Посмотрим через пару дней. Кстати, не пора ли вам с Робертом переселится в другую спальню, подальше от детской? Я заходил ночью к ребенку, так у вас было, ммм… несколько шумно, – Мадлен выразительно поиграл бровками, вызвав жаркий румянец у Ангела, – что вы будете делать, если он среди ночи проснется и придет посмотреть, чем это родители занимаются?

Анджей хмыкнул и опять полез в холодильник. Робби, мальчик с тринадцатого уровня, он ни за что не полезет в чужую спальню. В этом Анджей был абсолютно уверен. Хотя, переехать стоит, так как вскоре им понадобится пустая детская по соседству. Анджей достал дорблю и, положив большой кусок сыра на свою тарелку, обильно полил его медом.

– Я думаю, его надо все-таки переселить в комнату побольше, – отломив вилкой кусочек и, обмакнув его в мед, с удовольствием откусил, медовая ниточка потянулась от тарелки к губам, – ему скоро в школу, надо будет стол поставить. А в той комнате поставим колыбель, только надо будет сделать это потактичнее, чтоб Робби не решил, что от него пытаются избавиться или стали меньше любить… И, почему это все говорят, что у беременных изменяются вкусы и они хотят чего-то невероятного или несовместимого? Неправда, у меня все как обычно…

На этот раз хмыкнул Мадлен. Он посмотрел на часы, было четыре часа утра.

– Как там дела с разводом? – напомнил Мадлен, наблюдая, как омега, размяв сыр вилкой, перемешивает эту кашицу с медом.

– Адвокаты говорят, что все готово, только этот гад не подписывает бумаги, – Анджей доел все с тарелки и пальцем выбирал последние крошки, – придется навестить его лично. Или, может, ребят на него натравить? – омега облизал пальцы и с интересом посмотрел на Мадлена.

– Не надо, – Мадлен подошел и поцеловал его в висок, – сделаем все чинно и благородно. Скандал при разводе только сыграет ему на руку.

**

После завтрака Анджей связался с адвокатом, чтобы узнать, где находится «все еще муж». Оказалось, что он проходит очередной курс лечения в одной известной частной клинике. Анджей договорился встретиться с адвокатом у дверей клиники. Роберт не захотел отпускать омегу одного, но Мадлен с Анджеем вдвоем уговорили его не сопровождать их до палаты. Скрипя зубами и под угрозой папиных слез, он согласился подождать их в машине, но он взял с папы обещание, что тот не отойдет от драгоценного Анджея даже на минуту. Роберт не опасался физического насилия со стороны Оливера, здесь можно не волноваться. Анджей в любом состоянии был способен свернуть его в рогалик одной рукой, просто он не хотел оставлять Ангела наедине с человеком, который мог надавить на болевые точки в ранимой омежьей душе, и вот здесь помощь папы была бы к месту.

Клиника находилась в старинном особняке, похожем своими размерами на дом Динлохов, только без сада. Но все равно, большой дом, находящийся на поверхности, подразумевал заоблачные гонорары за обслуживание. Анджей удивился такому выбору, ведь он слышал, что Оливер практически разорен. Может, это его отец оплачивает счета?

Когда омеги в сопровождении адвоката переступили порог клиники, Мадлен обратил внимание, как резко побледнел Анджей.

Дежурный врач, узнав, к кому посетители, проводил их на второй этаж. Палата была просторная, с большим окном, выходящим на соседнюю улицу. И вообще, она больше напоминала комнату в дорогой гостинице, чем больничную палату. Посреди комнаты стояла большая кровать, на ней лежал худой мужчина с черными кругами вокруг глаз. Он уставился на вошедших с нескрываемой ненавистью. Его рот закрывала кислородная маска и из-под одеяла тянулись к изголовью кровати множество проводков. Худая рука взметнулась над одеялом и сдернула маску.

– Явился, наконец, – раздалось тихое шипение, – что, одному прийти – кишка тонка? Ты всегда был слабаком, тварь мелкая.

Анджей подошел вплотную к кровати и склонился над альфой. Мадлен поразился тому, как они оба выглядели – одинаково мертвенно-бледные и тяжело дышащие. Рука альфы по-змеиному быстро метнулась, пытаясь схватить омегу за горло. Анджей мягко уклонился, и рука пролетела мимо. Омега горько улыбнулся, альфа по-звериному ощерился.

– А ты ничуть не изменился, все та же злоба, все те же трюки, – проговорил омега, – жизнь тебя так ничему и не научила?

– Зато ты изменился, ты всегда хотел быть альфой, – Оливер буквально выплевывал слова, – Ты всегда завидовал мне, всегда пытался мне что-то доказать, а сам был лишь жалкой подстилкой, ни на что не годным мусором под моими ногами.

– Ты всегда рассматривал меня сквозь черноту собственного сердца. Я никогда и ничего не хотел доказывать тебе. Когда в твоей душе живет птица, ты не будешь чирикать, чтоб показать всем, что она у тебя внутри, просто будешь наслаждаться ее пением каждое мгновенье. Мне жаль, что ты не расслышал соловья внутри меня.

– Да пошел ты, кому ты нужен… – альфа попытался схватить омегу еще раз, и опять рука скользнула в воздухе впустую.

– Да, – Анджей улыбнулся, – мы именно за этим сюда и пришли. Вот документы о разводе, – Анджей жестом подозвал адвоката, – подпиши их и больше ты меня, такого жалкого, никогда не увидишь.

Адвокат протянул папку с бумагами и ручку:

– В углу стоят визы ваших юристов, все уже согласовано, осталась только ваша подпись.

Оливер, взглянув с ненавистью на адвоката, взял папку и ручку. Потом о чем-то подумал и открыл папку. Внимательно глядя в глаза Анджея, он достал из папки документы и медленно их порвал. Наслаждаясь замешательством в глазах адвоката и заледеневшим лицом омеги, он бросил обрывки в лицо Анджея, швырнув следом ручку. Омега увернулся от нее.

– Вот тебе твой развод. Захотел свободы, чтоб трахаться со всеми? – Оливер радостно скалился, – ты моя подстилка, раздевайся, сейчас будешь выполнять супружеский долг за пять лет.

Оливер откинул одеяло, стало видно худое изможденное тело, одетое в шелковую пижамную кофту. Анджей до конца стянул одеяло и бросил его на пол, брезгливо рассматривая «все еще супруга». Штанов на альфе не было, и сразу стало видно множество датчиков, подключенных к телу, и капельницу, поставленную в бедренную вену. В член был вставлен катетер, тонкая трубочка которого исчезала за ножкой кровати. Тощие ноги были синюшного цвета, с красными пятнами ниже колен.

Мадлен открыл рот от удивления. Да, явно будет, что рассказать Мими сегодня вечером. Анджей рассмеялся.

– Фу, у меня на тебя не встанет, – сказал он, глядя альфе в глаза, – а у тебя и в лучшие времена не стояло. Какое жалкое зрелище, – он критично осмотрел увиденное, – это ж как надо себя ненавидеть, чтобы довести до такого состояния? Ты напрасно отказался от цивилизованного развода. Не боишься, что я, как действующий супруг, добьюсь признания тебя недееспособным и отправлю на принудительное лечение в психиатрическую клинику, м? Ведь это все можно охарактеризовать, как затяжную попытку суицида. Так сказать, очень изощрённый вариант ухода из жизни, – он посмотрел на адвоката, и тот довольно кивнул.

– Ты не посмеешь… – одной рукой Оливер пытался прикрыться, а второй нажимал на кнопку вызова персонала.

– Я уже другой человек, Оливер, – Анджей опять склонился над ним, пытаясь поймать его бегающий взгляд, – я больше не тот маленький мальчик, над которым ты так самозабвенно издевался.

В палату вошли врач с медсестрой и замерли у порога. Альфа и омега, два истинных, в упор смотрели в глаза друг друга. Цвет лица Оливера постепенно улучшался, щеки слегка порозовели, а вот Анджей становился все бледее и бледнее. Связь между ними, казалось, зримо пульсировала, перекачивая силу от одного к другому. Анджей моргнул, разрывая зрительный контакт, и спросил:

– Ты хоть иногда вспоминаешь о том, что произошло с нашим ребенком? Нет? Я заставлю тебя на собственной шкуре испытать все то, через что прошел наш маленький, ни в чем не повинный сыночек.

– Твой уродец? Бесполезный, никому не нужный кусок говна, такой же, как и ТЫ! – альфа довольно ухмыльнулся, увидев, как вздрогнул омега.

К Анджею поспешил Мадлен и, подхватив того за руку, настойчиво потянул ко входу. Не успели они дойти до двери, как их окликнул Оливер.

– Ты ведь до сих пор чувствуешь меня, МОЙ МАЛЬЧИК? О, ДА!! – и альфа рассмеялся, как сумасшедший.

Мадлен вцепился в руку Анджея и быстро вывел его из палаты.

========== После встречи ==========

– Хорошо, что Роберт этого не видел! Анджей, как ты мог так ему открыться? Где твоя хваленая интуиция? Ты же должен был почувствовать неладное, нет, я тебя решительно не понимаю, – Мадлен упорно тянул полуживого Анджея по коридору.

Впереди показался маленький холл, где стояли два небольших диванчика и маленький столик с букетом цветов в пузатенькой вазе. Мадлен усадил Ангела на один из диванчиков и, присев рядом, приподнял его лицо за подбородок, пристально вглядываясь тому в глаза.

– Что это? Что это только что там было? – отчеканил он, – у тебя до сих пор сохранились чувства к мужу? Вашу связь сейчас не мог увидеть разве лишь слепой! Анджей, а как же Роберт? Он тебя так любит, а ты? Что же ты творишь? – Мадлен встряхнул Анджея за плечи. Анджей своими руками накрыл руки старшего омеги.

– Мадлен, вы, правда, не понимаете? Ненависть – тоже очень сильное чувство, – Анджей улыбнулся в обеспокоенные глаза свекра, – я так неистово ненавижу Оливера, похоже, и он меня тоже. Наконец-то наши чувства оказались взаимными…

Мадлен вздохнул и прижал его голову к своей груди. Оглянувшись по сторонам, омега пощелкал в воздухе пальцами и скомандовал подошедшему медбрату:

– Две валерьянки, БЫСТРО!

По коридору к ним навстречу быстрым шагом шел высокий представительный альфа, он нес свою седую голову с таким достоинством, что всем сразу было понятно, этот мужчина здесь главный. Подойдя ближе, он сдержанно поздоровался, и взял из рук омеги-секретаря протянутую ему папку.

– Здравствуйте, как хорошо, что вы, наконец, нас посетили, – на него с недоумением посмотрели оба омеги, – я хотел бы прояснить пару финансовых вопросов, – альфа протянул Анджею папку с документами. Там оказался прейскурант с ценами и калькуляция на оплату текущих расходов, – вы, наверное, знаете, что ваш муж является нашим постоянным клиентом, и мы оказываем ему периодически специальную помощь. Мы, конечно, знаем, о его тяжелом материальном положении в этом году, но он нас заверил, что его муж, то есть вы, оплатите его лечение на этот раз. Мы пытались связаться с вами, но каждый раз попадали на автоответчик. Но Оливер наш постоянный клиент, и у нас не было причин ему не верить. Вы не могли бы подписать несколько чеков? Он у нас уже третий день, и его состояние в этот раз более тяжелое, но, я думаю, вы уже в курсе.

Мадлен, заинтересовавшись, протянул руку к папке, и Анджей отдал ее. Мадлен стал просматривать бумаги и его брови от количества нулей на прайсе, поднимались все выше и выше.

– Да, я в курсе, – Анджей насмешливо смотрел на врача, – он был вашим клиентом еще до брака со мной и, если бы вы не лечили его так хорошо, то возможно, мои родители не выдали бы меня замуж за наркомана с большим стажем.

Секретарь – омега при этих словах начал дергать своего шефа за рукав халата, но тот отмахнулся от него. Анджей покосился на него, но продолжил:

– И, кстати, мы находимся в процессе оформления развода, и поэтому, как вы понимаете, я не собираюсь оплачивать его «оздоровление». Обратитесь к его отцу.

– Но… – начал, было, врач, но секретарь только что не повис у него на плече, что-то оживленно шепча, и косясь глазами на посетителей, – о-о, простите, я не знал, мне супруг рассказывал, но я, правда, не воспринял эти рассказы всерьез, и уж никак не думал, что, хм… Но вы все же являетесь его мужем и может вы все-таки оплатите?

– Я же сказал, нет, – Анджей резко поднялся на ноги, покачнувшись при этом, но Мадлен ловко подхватил его под руку, – простите, я хотел бы уйти отсюда. Обратитесь с этим счетом к его отцу.

– Но его отец отказался оплачивать счета, что же прикажете нам делать? Мы не можем выгнать его на улицу, это негуманно.

– Никто вас не заставляет выгонять его на улицу, – подал голос Мадлен, – перевезите его в другую больницу, ну, к примеру, куда-нибудь на пятый уровень, а услуги по перевозке мы оплатим, да? Анджей, а ты не мог бы попросить своих ребят сопроводить его до нового места лечения? Ну, на всякий случай… Вдруг он решит с прессой связаться? Зачем нам всем это, – он ВЫРАЗИТЕЛЬНО посмотрел в глаза врача, тот прочел в них скрытую угрозу и отступил на шаг назад, – никому из нас скандал не нужен, верно? – Мадлен так «мило» улыбнулся, что врач вздрогнул и судорожно сглотнул.

– О, Мадлен, – омега улыбнулся ему, – мои ребята так нежно «любят» моего мужа, что боюсь, нечаянно уронят его пару раз при транспортировке.

– Ну, ну, мой дорогой, сколько раз тебе говорить, – Мадлен мило улыбнулся своему почти зятю и отечески похлопал его по руке, – не думай о чужих людях, тебе надо больше заботиться о собственном здоровье. Ты у нас теперь не один. Ну же, приободрись, что-то ты бледненький стал.

Мадлен подозвал адвоката и попросил того побыть с Оливером до момента его транспортировки в другую больницу или пока не подъедут «ребята Анджея». Кроме того, адвокату следует сразу же оформить дОлжным образом все необходимые документы и передать их людям, которые будут сопровождать Оливера. На вопрос адвоката, как он их узнает, Мадлен задумался на минуту, и сообщил тому, что они будут в военной форме. Анджей недоуменно посмотрел на свекра, а тот лукаво подмигнул ему.

Мадлен повел Анджея к выходу, навстречу им уже бежал Роберт. Он еще, сидя в машине, почувствовал, как плохо его омеге и, наплевав на папины запреты, поторопился зайти в клинику. Увидев мертвенно бледного Анджея, он бросился на встречу и подхватил ослабевшего любимого на руки. Отогнав грозным рыком приставучих санитаров, он вынес дорогую ношу на улицу, в надежде, что свежий воздух и удаленность от гадкого человека облегчат состояние Анджея.

Уже в машине Мадлен попросил Ангела через коммуникатор связаться с его ребятами. Как только они ответили на вызов, он объяснил, какого рода помощь требуется от них, а поскольку это все было ради Анджея, то они сразу же согласились. Оливера для дальнейшего лечения надо было сопроводить в частную психиатрическую клинику на третьем уровне. Там о нем позаботятся как надо, поскольку он должен быть жив и по возможности адекватен к моменту подписания документов о разводе, но при этом максимально ограничат его контакты с внешним миром, чтобы он, наконец, смог понять и почувствовать, каково это оказаться одиноким и никому ненужным.

Ребята зависли на какое-то время в тишине, и вдруг с той стороны послышалось дружное хихиканье. Анджей насторожился и попросил их объяснить, что они задумали. Но парни ответили, что капитану нужно больше доверять своей команде. И сообщили Мадлену, что все сделают, как надо, но «только по-своему», переживать не надо, «все будет сделано в лучшем виде». От этого «В ЛУЧШЕМ ВИДЕ» у Анджея все внутри похолодело, он резко сел на руках у Роберта и командным голосом потребовал, чтобы «гады отмороженные» немедленно рассказали, что они там задумали. В ответ раздалось все тоже наглое хихиканье и «невинные» заверения, что ничего страшного и, мол, волноваться нечего.

Пока доехали до дома, Анджей уже переживал не столько о неприятной встрече, сколько о том, что же такое задумали его «орлы», ведь они не где-то на дальних рубежах, а в мегаполисе, где под контролем полиции находится каждый сантиметр пространства. Мадлен, видя, как Ангел волнуется за своих подчиненных, был уже не рад, что обратился за помощью к ним, и решил на всякий случай подстраховаться. Он позвонил Доминику, и кратко объяснил, что произошло, и попросил помощи в случае возникновения возможных неприятностей с полицией. Доминик, узнав, что происходит, мягко посмеялся и успокоил Мадлена:

– Я вас уверяю, вся городская полиция ослепнет и оглохнет на время операции. Они будут считать, что все это просто военные учения, проводимые для очень специальной группы.

Мадлен успокоился, и попытался донести информацию до Анджея, но тот еще больше разнервничался. Анджей не смог дозвонится до ребят, все звонки переводились на автоответчик. Зная в каких случаях связь работает подобным образом, омега порывался уйти из дома на розыски своей команды, но был перехвачен Мадленом. Свёкор прочитал нудную лекцию о том, как должны вести себя беременные. Им не положено нервничать, таскать тяжести, переживать, плохо спать, мало есть, а жизненно необходимо неторопливо прогуливаться по парку, кушать в свое удовольствие разные вкусности, спать, сколько влезет и, главное, побольше улыбаться, радуя своим хорошим самочувствием своих близких.

Анджей решил не рассказывать Мадлену, как после бала лазил по стенам, прыгал через забор и таскал на плече брата. Нет, об этом он точно не расскажет, чтобы не услышать в свой адрес продолжение речи об ответственности перед семьей. Анджей старался мило улыбаться и не скрипеть зубами, показывая всем своим видом, что все осознал и будет соответствовать требованиям. Будущий папочка ушел в библиотеку, взял в руки книгу и заявил, что будет читать здесь что бы ни случилось.

Когда Мадлен выходил из библиотеки, уверенный, что все получится, он столкнулся в дверях с сыном, который нес плед, чтобы укутать любимые ножки, и внуком, который нес альбом, чтобы нарисовать папу, завернутого в плед. Роберт очень удивился, увидев любимого, сидящим на окне в раздумьях о том, как лучше спрыгнуть: рыбкой или с кувырком? Омега был пойман за шиворот буквально в последний момент и обмотан пледом, как мумия. Все его возражения разбивались об невозмутимость альфы, как волны о скалу, а попытки продемонстрировать командный голос заканчивались поцелуями. Нет, спорить здесь все равно, что мухе воевать с патокой – чем больше барахтаешься, тем быстрее вязнешь в сладости.

Робби, усевшийся напротив папы с карандашами, вдруг заявил, что теперь папочка на себе узнает, что значит быть маленьким, и каково это, когда все лучше тебя знают, что тебе надо делать, а чего делать категорически нельзя, даже если очень хочется.

С таким заявлением было трудно спорить, но и окончательно сдаваться характер не позволял. Анджей попытался расслабиться и получить удовольствие. Он прикинул варианты и просчитал возможности, а результат… Ну, в общем-то, вовсе неплохой, так, спрашивается, чего он всполошился? Подумаешь, всего-то необходимо перевезти негодяя с одного места на другое. Вот, если бы только не радостное хихиканье и потирание шкодливых ручек, из-за чего его начали терзать смутные сомнения. Да, если бы только…