Текст книги "Пепельный ангел (СИ)"

Автор книги: полевка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Захотелось вскочить и побегать, как бывало, когда проблема не решалась сразу, а наоборот, обрастала следующими. Как человек дела, он прикинул, что надо сделать вначале, что предпринять, к кому обратиться за помощью. Итак, что он имеет: имя, воинское звание (правда, неизвестно каких войск), примерный возраст, примерное место жительства. Мало. Надо сделать снимок, у него на коммуникаторе, кажется, есть такая функция. Как всякий публичный человек он вынужденно следил за выходящими новинками, покупая наиболее продвинутые модели, но как человек сильно занятый собственным бизнесом, он в них досконально не разбирался, ограничиваясь только самыми необходимыми. Роб обратился к коммуникатору. Обнаружив множество пропущенных вызовов, ухмыльнулся. М-да, знал бы он, куда его заведет желание побыть в тишине и одиночестве! Вот ведь – полнейшая тишина и абсолютное одиночество. Правду говорят: «Будь осторожен в своих желаниях, они могут исполниться!». Поискав в меню функций и опций, он нашел необходимое и только поднял руку, чтоб запечатлеть на память красоту, как омега открыл глаза. Роб сделал вид, что потягивается. Омега закрыл глаза. Роб выждал некоторое время, попытался еще раз, и опять наткнулся на стальной взгляд.

– Все никак не уймешься? – тихий хрипловатый со сна голос погнал волну мурашек, которые, конечно, все побежали в штаны.

– Ты, что, мысли читаешь? – невольно ухмыльнулся альфа.

– Нет, – омега зевнул, прикрыв рот, – просто твои поступки легко просчитываются.

Роб на такие слова даже как-то обиделся. Он, что, настолько предсказуем?

– Спи, давай, – надулся альфа, – тоже мне, калькулятор нашелся.

Омега мягко улыбнулся, как будто услышал комплимент, и снова закрыл глаза. Вскоре Роб услышал тихое сопенье. Во сне он был такой милашкой, руки так и тянулись потискать и погладить. В штанах опять намечалась революция. Да что за напасть такая? Он постарался отвлечься, подумать о чем-то отвлеченном, но мысли с маниакальным упорством возвращались к загадочному и недостижимому красавцу. Раз за разом, давая сам себе обещание, что найдет, все выяснит и обязательно встретится с ним еще раз. И кстати, как он забыл, омега же отправляется на какой-то курорт в элит зону, и вылет в «13-00», правда, опять-таки, неизвестно из какого аэропорта, но вот это уже можно использовать, как стоящую зацепку. Да, он его обязательно найдет на курорте. ДА!! Омега с ребенком в элиткомплексе – это вам не иголка в стоге сена. Попался, красавчик! Так за разглядыванием омеги и мыслями о будущем соблазнении время пролетело незаметно.

Лампочка опять мигнула и стала гореть ярче. Роб зажмурил глаза, так неприятно свет резанул по уставшим глазам. Одновременно с этим пространство стало заполняться звуками: шаркающие шаги, невнятные голоса, опять заплакал маленький ребенок. Да, стены здесь действительно тонкие.

Омега вздохнул и перевернулся на спину, немного стягивая одеяло вниз. Обнажился сосок и правый бок вплоть до линии трусов. Роб впал в нирвану от разглядывания до одури желанного тела. При таком пристальном внимании обнаружилась еще одна пленка пластыря, более длинная и широкая. Роб застонал: бедный мальчик, ему наверно больно, а он тут лезет со своей любовью. От этой мысли его передернуло. Любовь? Опять его понесло! Он его совсем не знает, да его видит всего несколько часов, и он может оказаться кем угодно. Наваждение и только!

И в этот момент Роберт Динлох, плейбой и завидный жених, удачливый бизнесмен, и единственный сын богатых и влиятельных родителей, с кристальной ясностью понял, что ему искренне все равно, кто он, этот странный и загадочный омега, и что у него было в жизни раньше. ЭТО ЕГО ОМЕГА! И он порвет любого, кто станет у него на пути.

========== Сюрприз для Боби ==========

Боби закашлялся сильнее. Анджей проснулся и, приподнявшись на локте, посмотрел на ребенка. Одним плавным движением он поднялся и, сложив одеяло пополам, укрыл малыша. Не глядя на Роба, подхватил свою одежду с полотенцем и прошел в душевую.

Вскоре оттуда раздался шум воды. Земляничный запах усилился, и Робу потребовалась вся его сила воли, чтобы не рвануть следом. Яйца у него звенели, а секса, казалось, не было, как минимум, год. Отвлечься никак не получалось. Он закрыл глаза и потерся головой о стену, видение почти голого тела вместе с запахом сделало образ почти осязаемым. А когда открыл глаза, то увидел, что омега в спортивном костюме стоит напротив и рассматривает его, склонив голову набок.

– Туалет там, – был вынесен вердикт.

Роб с благодарностью пошел в указанном направлении. Страдания надо было облегчить раза два, как минимум, а может и три. Комнатка метр на метр была настолько густо пропитана запахом омеги, что, казалось, его можно пить. Роб кончил несколько раз, последний раз практически на сухую, стараясь не застонать на пике наслаждения. Эрекция не спадала, и он чувствовал себя подростком, впервые добравшимся до порнухи, или озабоченным кроликом. Злость на себя, на свою слабо контролируемую реакцию помогла прийти в себя и собраться. С помощью душа он постарался смыть следы спермы, запоздало вспомнив насколько здесь тонкие стены. Кровь бросилась в лицо, да что с ним такое? Он не помнил, когда краснел в последний раз, наверное, когда-то совсем давно, в детстве. Он привык быть ответственным и благопристойным, достойным сыном достойных родителей. А тут вдруг такое… Он умылся холодной водой у крохотного умывальника и, как смог, вытерся носовым платком. Зеркала в душевой не было, и он попытался перед выходом оглядеть себя, убедившись, что с внешним видом все в порядке.

Анджей стоял у раскрытого сундука, на нем были голубые джинсы, серая толстовка и серые мокасины. Связанный матрас опять перекочевал в сундук, чашки с тумбочки тоже пропали, а вместо них стоял стакан с водой. Анджей наклонился над сундуком, пристраивая берцы, и джинсы обтянули аппетитную попку. Робу захотелось опять вернуться в душевую, и он мысленно отвесил себе пару оплеух. Полегчало.

Тем временем сундук был закрыт, а Анджей сел сверху на деревянную крышку и приладив к руке коммуникатор, просматривал информационный канал. Боби спал. Повисла почти осязаемая тишина. Роберт, не скрываясь, рассматривал Анджея, а тот подчеркнуто игнорировал его.

Боби опять закашлял, и Анджей, пересев к нему на кровать, стал мягко гладить малыша через одеяло. Мальчик открыл глаза, резко дернулся и, моргая сонными глазками, пытался оглядеться и сообразить, где находится. Когда его взгляд остановился на омеге, он успокоился и ощутимо расслабился. Одной рукой Анджей помог ему сесть, а второй протянул стакан с водой и помог напиться.

– Ну, как? Готов к приключениям? – с улыбкой спросил Анджей и, получив утвердительный кивок, протянул полотенце. – Тогда быстренько отлей на дорожку, да, и не забудь вымыть руки и умыться!

Пока мелкий плескался в душе, Анджей завернул подушку в сложенное полотенце и вместе с простыней уложил в сундук. Когда вернулся Боби, туда же было положено полотенце. Омега закрыл сундук на висячий замок, на который сверху надел мешочек с имперским орлом. В таких мешочках получали оплату наемники на дальних рубежах.

– Если все готовы, то пошли, – закрыв дверь и схватив мелкого за руку, Анджей быстро пошел теми же лабиринтами коридоров. Навстречу попадались люди. Одни заискивающе улыбались, другие отводили глаза, но буквально все жались к стенам, стараясь пропустить Анджея. Было заметно светлее, чем ночью. Роб с любопытством оглядывался по сторонам. Грязно, серо, и только ядовито-люминесцентные граффити на облезлых стенах и потолках.

Пройдя мимо серой толпы, ожидающей лифта, они дошли до некогда бело-красной, а ныне густо расписанной ругательствами и похабными картинками, стены со стальными дверями. Омега провел коммуникатором мимо датчика, и лампочка над дверью замигала красным, одновременно с этим послышались звуки сирены, и в щель двери начало сильно дуть. Люди в очереди вздрогнули, часть из них разбежалась. Когда дверь открылась, Роб увидел металлическую коробку с поручнями по периметру. Они быстро вошли внутрь.

– Это скоростной технический лифт для экстренных случаев, здесь нет антигравов, так что держись крепче, – сказал Анджей, прижимая к себе Боби, который с обожанием в глазах мертвой хваткой вцепился в ногу омеги.

Лифт рванул вверх, и их ощутимо прижало к полу. Подъем был быстрый, а при остановке их подбросило вверх. Когда двери открылись, Роб увидел двух встречающих их офицеров полиции. Увидев Анджея, они молча кивнули ему головой, цепко рассмотрели Роба и, успокоившись, ушли. Роберт посмотрел на них, как на дополнительный источник информации об омеге.

– Боби, – тихо позвал омега, – Боби, ты был когда-нибудь наверху? Похоже, что нет.

Мальчик стоял, подняв глаза наверх, и тяжело дышал открытым ртом.

– А где потолок? – пролепетал он.

– Боби, – омега тряхнул его за плечи, – Боби, посмотри на меня, – малыш послушно посмотрел на Анджея, пытаясь сфокусировать полуобморочный взгляд. – Закрой глаза, я отнесу тебя в одно очень интересное место, только ты не подглядывай, договорились? Это будет сюрприз, хорошо?

Боби кивнул и послушно зажмурился, заодно для большей надежности прикрыв глаза ладошками.

– Что, в первый раз наверху? – поинтересовался подошедший полицейский. – Они все по первому разу сознание теряют, особенно взрослые. Но, ничего, полежат, полежат и оклемаются.

Омега прижал к себе тоненькое тело, устроив голову Боби на своем плече. Тот обнял его одной рукой за шею и прижал покрепче.

– А где ближайшая кондитерская?

– В конце квартала, направо, сразу за углом, – полицейский махнул рукой в сторону.

– Здесь рядом есть детский центр, – подал голос Роберт, – там есть и детская кондитерская, и детское кафе и, вообще, все возможное для детей. Идем, покажу.

Наградой ему был благодарный взгляд.

Детский центр был, скорее, детским кварталом. Здесь все было устроено так, чтобы состоятельные родители с детьми могли потратить максимальное количество кредитов.

Зайдя в кондитерскую, омега аккуратно поставил свою маленькую ношу перед громадной витриной со всевозможными сладостями.

– Малыш, открой глазки, уже можно.

Боби открыл глаза, и сразу закрыл обратно, потом потихоньку открыл опять. Все переживания были немедленно забыты. Как можно переживать о чем-либо, когда перед тобой такая большая гора всяких вкусностей? Он перевел недоверчивый взгляд на Анджея.

– Что, мелкий, помочь тебе с выбором? – и, посадив его себе на бедро, он неторопливо прошелся вдоль витрины, называя пирожные, которые они будут есть.

Взгляд официанта был достаточно красноречив, он оценивающе рассматривал маленького оборванца. Роберту захотелось стукнуть нахала, и он громко хмыкнул. Нахал быстро оценил стоимость его костюма и заулыбался приветливей, а уж когда омега достал из кармана платиновую кредитку, то, вообще, поклонился и приветливо махнул в сторону столиков, предлагая располагаться.

– Да, и ко всему этому большой чайник фруктового чая и три чашки. У вас есть песочные корзинки с земляникой? Добавьте их к заказу.

Они прошли к диванчику, который был ближе всего к окну. Боби забрался на него с ногами и повернулся ко всем спиной. Он очень внимательно исследовал окно, потолкал ладошками стекло и, удостоверившись в его надежности, прижался к нему носом, разглядывая улицу, проходящих за стеклом нарядных людей и небо. Небо через стекло не вызывало такого ужаса, как первый раз.

Принесли заказ. Фруктовую корзинку со словами «заслужил» омега поставил перед Робертом. Усадив любопытного малыша за стол, он веером расставил перед ним пирожные, с милой улыбкой вручил ему ложку и, удостоверившись, что процесс поглощения пошел, стал разливать чай.

Роберт вырос в семье, где в доме всем заправлял папа, который был буквально помешан на этикете и «приличиях поведения». Он так часто безжалостно указывал на ошибки молодым омежкам, имевшим несчастье разливать чай перед его требовательными очами, что невольно сам научился различать малейшие нюансы чайной церемонии. Так вот, его омега разливал чай идеально. В отточенности грациозных движений чувствовалась муштра дорогого воспитания. Он на минуту размечтался, как будет рад папа, увидев столь совершенное исполнение ритуала. Из грез его вывел голос его идеала.

– У тебя есть дети?

– Нет. Но папе как-то пришла в голову мысль, что если я проведу достаточно долго времени с ребенком, то во мне обязательно взыграют родительские чувства, и я соглашусь завести семью и детей. Поэтому как-то он выбрал самого милого, на его взгляд, племянника, и мы вдвоем были направлены сюда для совместного времяпрепровождения. Знаешь, ты прав, никто не может испугать альфу сильнее, чем визжащий капризный монстрик. Если до этого я к детям был равнодушен, то теперь я их просто боюсь.

В ответ он получил великосветскую, ничего не выражающую улыбку.

– Боби, не торопись. У нас масса времени.

– Чем собираетесь заниматься?

– Боби надо подстричь и переодеть. И мне купить в дорогу подходящий костюм. Все только самое необходимое, остальное купим на курорте. Не люблю тяжелые чемоданы, – омега еще раз улыбнулся.

В кондитерскую ворвались двое детей, которые стали громко и визгливо требовать, топать ногами, тыкать пальцами в витрину, следом вошла невозмутимая бета, по форме одежды понятно, что няня. Официанты замелькали вокруг, пытаясь усадить и успокоить непоседливых клиентов.

Боби отвлекся от очередного пирожного и, прижавшись к Анджею, стал что-то тому шептать, боязливо косясь на громких детей. Воспользовавшись ситуацией, Роберт отошел сделать пару звонков. Вначале позвонил секретарю и сообщил, что его не будет сегодня весь день. Потом позвонил другу, начальнику своей охраны по совместительству и, коротко обрисовав ситуацию, попросил помощи. Тот пообещал немедленно выехать, Роберт назвал адрес.

К этому времени Боби доел последнее пирожное, допил чай и с осоловевшими глазами согласился осмотреть прилегающую кондитерской территорию.

Следующим был магазин детской одежды, где на продавцов опять пришлось махать кредиткой. Из него Боби вышел одетый, как юный рэпер, в широких штанах, кислотного цвета кроссовках, просторном батнике с подмигивающем мультперсонажем на спине, и бейсболке, надетой задом наперед. Он весь светился от удовольствия, крутясь перед каждым зеркалом.

Из следующего магазина вышел преображенный Анджей. Да, подумал Роберт, папа был прав, когда говорил, что все мужчины делятся на две категории: на тех, кто умеет носить костюмы, и на тех, на ком любой костюм смотрится, «как на корове седло». Мало того, что песочный цвет и строгий крой подчеркивали красоту омеги, так он еще и сидел на нем, как сшитый на заказ. Сливочного цвета рубашка с расстегнутым воротом подчеркивала чистоту кожи. Замшевые туфли очерчивали ноги небольшого размера. В руках он нес небольшую дорожную сумку, явно подобранную к костюму.

Из магазина высыпали продавцы, с вожделением смотря вслед красавцу.

На него стали оборачиваеться не только все альфы, но и омеги с детьми. Роберта от ревности разрывало на части. Роб увидел мелькнувшего друга, через мгновенье получил сообщение о том, что снимки сделаны, и тот потрясет старые армейские связи.

Его новые знакомые зашли в парикмахерскую. Он наблюдал за ними через стекло. Видя, как с трудом помыли голову пацаненку, а потом начали стричь. Новая стрижка очень понравилась и парикмахеру и Анджею. Черные, слегка стриженые волосы завивались в кудри, делая Боби еще более милым и похожим на омежку. Роберт видел, как наливается обидой лицо мальчика. После недолгих переговоров ему экстремально коротко выстригли бока, оставив залихватский чуб и длинные волосы сзади, которые сразу же собрали в хвостик. Так он стопроцентно выглядел альфочкой, а в сочетании с новой одеждой имел вид юного хулигана.

Взглянув на часы, Роберт вызвал ко входу свою машину. Когда новые знакомые вышли из парикмахерской, довольные собой, к ним подошел рассыльный в ефрейторской форме.

– Лейтенант Анджей Алистер? – и, получив утвердительный ответ, вручил ему пакет. – У вас красивый сын, лейтенант, весь в папочку, – коротко козырнув, курьер скрылся в толпе.

– Я красивый? – удивился Боби.

– Ну, ты же слышал – весь в папочку, – улыбнулся омега, и они оба задорно рассмеялись.

Роберт быстро позвонил другу, сообщил вновь узнанную фамилию и в ответ услышал, что это заметно ускорит поиски.

– Разрешите подвезти вас до аэропорта? – спросил Роберт и, увидев напряженный взгляд, пояснил, – мне кажется, что Боби будет намного спокойнее в машине, чем в общественном транспорте. И потом, должен же я хоть немного компенсировать ночное неудобство?

========== Аэропорт ==========

Когда численность населения в городах превзошла все разумные пределы, а жилье стало баснословно дорогим, было принято оригинальное решение продолжить рост городов не вширь по поверхности планеты, а под землю, «вглубь».

Первыми спустили дороги. Внизу под землей были проведены удобные широкие скоростные магистрали, которые с учетом программирования бортового компьютера и GPS-навигацией позволяли водителям просто задавать конечный пункт следования. А уж машина сама выбирала оптимальный маршрут и четко следовала ему, огибая всевозможные пробки и заторы, соблюдая правила движения и заботясь о безопасности пассажиров. Были, конечно, любители самостоятельно управлять своим транспортом или малолетние экстремалы, вносящие определенный хаос визгом шин и резкими перестроениями. Водители все чаще и чаще отдавали предпочтение автопилоту, берясь за руль только при поездке за городом. Автоконцерны вовсю рекламировали небольшие, полностью автоматизированные городские мобили «омежьей» комплектации, лишенные руля, как такового, но взамен с дополнительным комфортом сидений и высоким уровнем безопасности. Роберт, впрочем, как и остальные альфы, полностью поддерживал такую идею транспорта для омежек, а вот многие омеги, как он слышал, воспринимали такую идею в «штыки», крича о дискриминации по половому признаку. Кроме этого, на минус первом уровне были автоматические стоянки, которые перемещали машину в любое место по требованию владельца. Воздух в городах очистился, и стоимость наземного жилья еще больше возросла.

Далее под землю «ушли» небольшие коттеджи. На минус втором уровне располагались небольшие домики с лужайками, деревьями, хорошим освещением и чистейшим вентилируемым воздухом. В воздухе пахло цветами, которым очень нравилось такое оранжерейное жилье, поэтому практически каждый домик старался выделиться замысловатой клумбой перед входом. Многие корпорации с удовольствием создавали корпоративные поселения для своих работников среднего звена, соединяя их внутренними лифтами непосредственно с офисами. Когда на поверхности шел дождь, здесь с «неба» тоже мягко моросило, позволяя тем самым климат-контролю поддерживать максимально приближенные к натуральным погодные условия.

С каждым уровнем дальше вниз степень комфортности понижалась, становясь все экономнее, но ведь стоимость проживания каждый выбирал по собственному достатку. Везде очень жестко контролировалось качество воздуха, воды и утилизация отходов, ведь иначе было не избежать эпидемий. На каждом уровне была своя инфраструктура со своими супермаркетами, больницами, детскими садами и школами. Минус восьмой уровень обеспечивал все население подземного мегаполиса очисткой и фильтрацией воды и воздуха. На минус девятом перерабатывались отходы, работали теплостанции. На минус десятом и одиннадцатом были парники и различные фермы, стоящие казалось бы вперемешку, но на самом деле экономически продумано. Минус двенадцатый и тринадцатый задумывался как резервные и складские помещения, но реальная жизнь внесла свои коррективы, заполнив их незаконными эмигрантами, бывшими заключенными, которые не могли, или не хотели, вписаться в жестко регламентированное общество. Иногда общественные или благотворительные организации пытались навести там порядок, но, как правило, быстро сдавались, сведя всю свою деятельность к разовым мероприятиям.

Аэропорт находился на границе двух, почти сросшихся друг с другом, мегаполисов, раскинувшись между гольф клубами, загородными домиками зажиточных горожан и имениями элиты.

В тишине салона Боби сладко уснул, не выдержав избытка эмоций. Анджей мягко взял его на руки. От увиденной в зеркало заднего вида картинки, у Роберта сжалось сердце из-за щемящего чувства нежности и чего-то такого несбыточного, чему никак не удавалось найти определение. У Роберта защипало в глазах. Да, наконец-то, папина мечта сбылась. ОН захотел семью, он согласен на детей, много детей, таких же непосредственных и любопытных, как Боби. И чтобы видеть лицо своего Ангела, каждый раз засыпая рядом по вечерам, а по утрам, открывая глаза, вновь видеть эти безумно дорогие ему черты. Как будет чудесно видеть его каждый день, наблюдать, как он улыбается, хмурится, сосредоточенно сводит брови. Как хочется поцеловать этот высокий лоб, провести пальцами по этим губам и, наконец, просто уткнуться носом в шею за маленьким аккуратным ушком, прямо как Боби сейчас. Он многое бы отдал, чтобы оказаться на месте маленького альфы, чтобы эти тонкие руки обнимали его так же трогательно и нежно.

Роберт в очередной раз отвесил себе мысленно тумаков, ведь они скоро доедут до места назначения, а выходить из машины с таким стояком, как у него, будет, в конце концов, неприлично. Он постарался подумать на отвлеченные темы, в частности, о том, что скажет папа, когда узнает долгожданную новость. И о том, что предпринять в ближайшее время, чтобы освободиться для поездки, что надо срочно доделать, а что можно отложить или перепоручить другим.

Машина мягко затормозила и остановилась у входа в аэропорт. Боби проснулся и, моргая спросонья, пытался понять, где они находятся. Роб обошел машину, открыл дверь, вначале выпустив, а затем предложил руку Анджею. Тот ухмыльнулся и, опираясь на нее, вышел из машины. Роб достал из багажника сумку. Анджей забрал ее и протянул руку, прощаясь. Рукопожатие было крепким и коротким.

– Спасибо за все, дальше мы сами.

– Но… – начал Роберт, но его прервали.

– Прощайте, мистер Роберт Динлох. Спасибо за помощь. Вы занятой человек, с нашей стороны будет недопустимо занимать ваше бесценное время дальше.

– До свидания, – улыбнулся Роберт. Тут очень кстати пришло сообщения от товарища о том, что у него есть для него новости и надо встретиться лично. Сообщая по коммуникатору, куда он сможет подъехать, Роб наблюдал, как омега, взяв Боби за руку, скрывается за дверями терминала. Вот так взять и расстаться? Да ни за что на свете! Опустив машину на паркинг, Роб пошел следом.

Аэропорт был большой и старый. О его реконструкции долго говорили и много спорили. Поток пассажиров здесь был колоссальный, каждые пять минут кто-то или взлетал, или садился. Для строительства нового аэропорта не хватало места, поэтому было принято решение его расширить. Для этого на другом конце поля построили точно такой же терминал для прилетающих, разделив тем самым поток пассажиров. Терминал отправления был похож на маленькую площадь, окруженную по периметру регистрационными стойками. Как только у стойки заканчивалась регистрация пассажиров одного рейса, как сразу же на табло загоралась информация о регистрации следующего рейса.

Постоянный гомон толпы периодически перекрывался информационными сообщениями о начале или конце регистрации пассажиров на тот или иной рейс. Над ними по периметру всего терминала нависал второй этаж, где находилось несколько кафе и зал ожидания. Сидя в кафе было удобно наблюдать за залом убытия, над входом в который висело большое информационное табло, а также хорошо просматривались стойки регистрации.

Вот в такое кафе, стараясь не привлекать к себе внимание, и поднялся Роберт. Не переставая следить взглядом за Анджеем, он уселся за столик в ожидании товарища.

С Томасом он познакомился еще в университете и, пройдя все студенческие приключения, они подружились. Том был старше, он пять лет отслужил в армии, чтобы государство оплатило учебу. Он даже принимал участие в каком-то небольшом локальном конфликте, но из его жизнерадостных рассказов создавалось впечатление, что армия это большой спортивный лагерь с массой развлечений. Именно эта жизнерадостность и подкупала Роберта в общении с ним. Казалось, что нет неразрешимых проблем, что все «будет пучком» стоит только постараться.

Томас появился в дверях, коротко осмотрел зал и, увидев на втором этаже Роберта, быстро поднялся к нему.

– Да, задал ты мне задачку! Я напряг всех своих знакомых и удалось выяснить только то, что он кадровый военный и его идентификационный номер. Вся информация о нем засекречена, а, значит, он не штабной. А когда одни мои знакомые напрягли других своих знакомых, то вообще ничего не смогли узнать, зато ко мне в офис пришли из комендатуры и долго выносили мозг, выясняя, зачем я собираю секретную информацию. А потом мне пригрозили гражданским арестом, если не перестану совать нос, куда не надо. Роберт, куда ты лезешь? Отступись, ну что тебе мало красивых, нормальных омежек? На экстрим потянуло?

– Ты не понимаешь, он моя пара. У него старая метка. Он вдовец? Я вообще не знал, что в армию берут омег.

– Да, кстати, омег берут, но только стерильных. Это обязательное условие. У них течки проходят очень слабо или почти незаметно. И, опять-таки, зачем армии оплачивать декретные? Их еще в «учебке» очень серьезно проверяют на стерильность.

– Как? Насилуют, что ли? – испугался Роберт.

– Ну, зачем же так радикально. Нет, за ними присматривают, чтобы не пили подавителей. А то знаешь, очень удобно мужа найти: о чудо, я залетел, женись на мне. Нет, там омегам живется спокойнее, чем на «гражданке», альф много, и омеге достаточно сказать просто – нет. Заступников целая куча, каждый будет надеяться, что омега выберет его.

– Так, что, совсем ничего не выяснил?

– Ну, ты знаешь, могу дальше только опираться на собственный опыт контрактника и логические рассуждения. Расскажу, что знаю и давай подумаем, как все увязать.

– Давай, – согласился Роберт и посмотрел вниз. Там в толпе стоял Ангел, его за ногу обнял Боби, и они о чем-то тихо переговаривались. Казалось, что вокруг них никого нет, а им вдвоем очень хорошо.

– Так, начнем с начала. Контрактников, таких как я в прошлом, используют в основном в качестве «пушечного мяса» с ножками. Учат полгода, а потом – беги туда, стреляй вон тех. Все просто. С кадровыми сложнее. Вначале их сортируют по психотипу – на что годится, потом начинают учить, одновременно подбирая пару или группу.

– Пару, в смысле, партнера?

– У кого-то явный спермотоксикоз, – Томас улыбнулся, – пару, в смысле, чтобы не поубивали друг друга на первом же задании, и могли долгое время жить и помогать друг другу. Ну же, включай мозги! Слушай дальше. Снайперы работают парами. Разведка и подрывники – по трое-четверо. Группы зачистки работают отделениями по двенадцать человек.

– А психотип – это как?

– Ну, я видел разные группы. Могу рассказать только то, что видел. В снайперы берут спокойных и терпеливых, они порой сутками лежат в засаде, в ожидании одного выстрела. Ты бы точно не смог! В группу зачистки берут крупных таких, у них на шевроне еще молот и зовут их между собой «молотобойцами». Вот таких, например, – и показал рукой вниз.

У входа стоял амбал с татуировкой на пол-лица, он внимательно рассматривал зал. А потом быстро подошел к Анджею и что-то сказал, тот помахал рукой перед лицом и что-то ответил, амбал виновато рассмеялся.

– Он ночью в «Больших сиськах» с друзьями пил, – пояснил Роберт. Томас посмотрел на него с удивлением и продолжил:

– В разведку и подрывники берут шустрых и смышлёных. У них точечные задачи и ювелирная работа по типу – пришли, сделали и по-тихому свалили.

– Смотри, какие смешные, – перебил Роберт. У входа стояли два одинаково одетых близнеца-альфы, которые вдобавок ко всему двигались синхронно. Они одновременно переложили сумки с одной руки в другую, синхронно повернули головы вслед вертлявой омежке, одновременно помахали рукой кому-то в толпе и даже начали движение с одной ноги, – цирк на выезде, – добавил Роб.

Они подошли к Анджею и коротко отдали честь, тот махнул на них рукой, мол, не на службе, расслабьтесь.

– М-да. Может, и цирк, но что-то совсем смеяться не хочется, – загрустил Томас, – да, а еще бывают спецгруппы – у них ножницы на шевроне. Их называют «спецы» или «портняжки». Они про себя шутят – «где надо – отрежем, кому надо – зашьем». Мутные ребята, и группы у них собирают странные, я однажды встретил группу из трех мелких омег и карлика, но ты бы видел, как нагло они себя вели… А, ладно. Спецы все равно долго не живут год, ну, два максимум. Их готовят под определенные задания, а потом кидают в самое пекло. Сам понимаешь мало, кто выбирается. Ну, на то и спецы.

– Я видел у него мешочек такой, знаешь, легионеры в них оплату получают, на дальних рубежах.

– Нет. Это разные организации. Там наемники из всякого сброда, а здесь элита. Государство их бережет до следующего катаклизма, чтобы кинуть куда погорячей.

К группе подошел светловолосый худощавый альфа с какой-то странной пластикой движений, свойственной танцорам. Поздоровался со всеми за руку, а потом вдруг взял Анджея за руку, что-то сказал и поцеловал. Ангел перехватил его неуловимым движением за нос, и потаскал, что-то выговаривая. Роберт перевел дыхание. Правильно, нечего целовать ЕГО ОМЕГУ! Внизу все засмеялись, громче всех смеялся Боби. Блондин поднял мальчика под мышки и подкинул в воздух, тот завизжал от восторга.

В этот момент у какого-то ребенка лопнул шарик. Мало кто обратил на хлопок внимание, но эти пятеро одновременно присели спиной друг к другу, внимательно осматриваясь по сторонам. Через пару мгновений, они рассмеялись, расслабились и, продолжая посмеиваться, стали толкать друг друга, пытаясь скрыть невольную неловкость ситуации.

– Я слышал, говорили про «отпуск за пять лет». Ты думаешь, он уже пять лет в этом аду? – тихо спросил Роберт.

– Даже, если предположить, что год в «учебке», то все равно четыре года на войне это слишком много. Роберт, одумайся. Пойми, он слишком опасен. Ну, какой из него папа? Да, он и стерилен ко всему. Свет на нем клином не сошелся, забудь.

Тут громкоговоритель объявил начало регистрации, и вся компания потянулась к стойке. Первым подошел Ангел. Вытряхнул из пакета документы, часть отдал, остальные сложил обратно и убрал в сумку. Девушка сказала что-то, и к ним подошел офицер в форме. Он коротко что-то спросил, посмотрел документы и взяв синюю лампу провел ею под подбородком Анджея. Он откинул голову, позволяя внимательно осмотреть челюсть.