Текст книги "Пепельный ангел (СИ)"

Автор книги: полевка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Он успел только добежать до бальной залы, когда раздался рев альфы:

– ЭТО МОЙ ОМЕГА! ОН МОЯ ИСТИННАЯ ПАРА!

О боги, подумал Анджей, опять эти альфы кого-то не поделили, еще одного скандала не хватало, пусть с этим Доминик с Робертом разбираются, главное успеть к братику. Его перехватил Роберт, у него было очень сосредоточенное лицо. Он крепко держал его за руку.

– Милый, я тебя прошу, отнесись к этому спокойно… слово сказано… тебе нельзя в это вмешиваться, это неправильно, теперь это дело касается только их двоих. Такими заявлениями так просто не бросаются.

– О чем ты говоришь? Подожди, мне сейчас не до этого, – попытался вырвать руку Анджей, – мне надо Тео найти.

– Дорогой, – Мадлен подскочил и, вцепившись в плечо, стал быстро шептать на ухо, – не волнуйся, имя Кантарини превыше всякого скандала. Никто не посмеет даже зубоскалить о происшествии. Об инциденте все, считай, уже забыли. Кантарини умеют одним движением бровей вызывать у людей провалы в памяти. Все будет хорошо, Доминик честный человек, он не обидит его, верь мне.

– О чем вы говорите? – Анджей пытался вырваться из их рук. Но именно в этот момент он увидел, как Доминик несет на руках, бледного, полуживого Теодора. Голова юноши лежала на плече Доминика, глаза были полузакрыты, а волосы, как золотые змейки, обвивали руку альфы. Он выглядел таким хрупким и беззащитным, и сердце Ангела сжалось от осознания того, что он не успел, не уберег. От грустных раздумий его отвлек смешок Мадлена.

– Многие омеги сейчас хотели бы оказаться на его месте. Ты только посмотри на них…

Анджей осмотрелся. У некоторых омег было такое алчное выражение лица, а вон тот, похоже, вообще плачет, глядя вслед удаляющемуся Доминику. Они, что, сумасшедшие? Место, говорите? Анджей еще покажет Доминику, где его место, а где место его дорогого братика! Так просто он его не получит.

Ангел, связавшись со своей группой, кратко описал ситуацию и объяснил, чего от них хочет. Теперь главное дождаться окончания этого дурацкого бала.

========== Как Анджей и Доминик договаривались. ==========

Больше всего Анджея раздражало, когда подходившие к нему гости поздравляли с окончанием удачной охоты. Мадлен же при этом милостиво всем кивал и сладко улыбался.

– Дорогой, – обратился он к Анджею, – когда все идет наперекосяк и не так, как ты рассчитывал, сделай вид, что все именно так и задумано, пусть недоброжелатели гадают, насколько ты коварен, пусть они нервничают, а ты сохраняй спокойное выражение лица. Знаешь, как говаривал мой папенька: «Если дела идут плохо, дай им пройти мимо, это не твои дела». Это не конец света, в конце концов, поверь, все еще только начинается.

Анджей ухмыльнулся, подумав про себя: «Знал бы ты мой дорогой насколько это еще не конец». Бал был в самом разгаре, когда от ребят поступило сообщение, что все готово.

Анджей нашел Роберта и сказал ему, что очень взволнован происходящим и немного прогуляется. Роберт захотел было пройтись вместе с ним, но его остановили мягким поцелуем и заверениями, что в следующий раз обязательно прогуляются вместе, а сейчас он должен оставаться с гостями, ведь Доминика нет, а, следовательно, он здесь за хозяина. Он заверил, что скоро присоединится к нему и вышел на балкон, примыкающий к террасе.

Как только Роберт, вздохнув, отошел на достаточное расстояние, Анджей растворился в ближайших кустах. Там его на Призраке дожидался со шлемом Бом. Они тихо проскользнули по парковым аллеям и вырвались на городскую трассу. Бом газанул, и они полетели к дому, где последнее время жил Доминик. Это был тот самый дом, куда он уже приглашал Анджея и Роберта на ужин. Ребята произвели качественную разведку и рекогносцировку местности. Небольшой, в сравнении с имением, фруктовый сад, в глубине которого стоял двухэтажный особняк, с двумя подземными этажами, и кроме этого на территории было еще два домика. Один из них гостевой, который сейчас пустовал, и домик для прислуги, где обитало от семи до десяти человек.

Система охраны была серьезная, но стандартная, а, значит, давно изученная вдоль и поперек, и потому привычная, не сложнее банковского хранилища категории А. Приехав на место, Анджей переоделся в термокомбинезон и вместе с Свеном и близнецами перелез через забор. Донг занимался перекодировкой систем видеонаблюдения и видеоконтроля. Близнецы остались в саду наблюдать за периметром, а Ангел со Свеном пошли к горящим окнам дома. Свен подсадил омегу повыше к прямоугольнику окна, а сам остался ждать внизу.

За окном была спальня. На кровати кто-то лежал, Анджей, присмотревшись, увидел, что по подушке разметались золотые кудри брата. Доминика в комнате не было. Засунув в щель между створками окна нанопроволоку, Анджей путем несложных манипуляций открыл защелку окна и пролез внутрь. Вся комната была уставлена фотографиями Теодора и напоминала святилище, посвященное персональному божеству. Похоже, альфа совсем голову потерял. Об этом стоило подумать, но завтра, не сейчас. Если они и правда истинная пара, то пусть Теодор примет решение сам, на трезвую голову, а не под влиянием алкоголя, гормонов или неловкой ситуации.

Анджей подошел к брату, тот лежал под покрывалом голый. Вот теперь точно заберу, решил Ангел. Дитятко не реагировало ни на похлопывание, ни на голос, а только довольно мычало и пьяно пускало слюни. Ну, и как прикажите транспортировать эту пьяную тушку? Ну, значит как бесчувственное тело. Быстро достав тонкую веревку, Ангел обвязал пьяную тушку, как батон колбасы, крепко зафиксировав ноги и руки. Потом достал запасной термокомбинезон и ловко натянул его на братика. Две ноги в одну штанину, благо комбинезоны хорошо растягивались и были практически безразмерными.

Натянув на безвольное тело скользкую одежку, под конец собрал волосы и, не раздумывая, натянул чулок-маску. Все, тушка к транспортировке готова! В коридоре послышались шаги, Анджей метнулся с братом на руках к окну и, тихо свистнув Свену, «уронил» брата за окно, а сам быстро спрыгнул следом.

Мадлен разыскивал Анджея и чем дольше, тем больше он беспокоился. Выйдя на очередную аллею и увидев сидящего на скамейке зятя, Мадлен облегченно выдохнул. Когда сын сказал, что Анджей хочет проветриться, он заподозрил, что их ангелок решился на какую-то авантюру. Но слава богам, вот он сидит на скамейке, тихо сложив руки на коленях, как примерный омежка. Анджей поднял голову и приветливо улыбнулся Мадлену.

*

Утром Анджей готовил кофе в ожидании гостя и тихо улыбался своим мыслям. Он ни на секунду не сомневался в том, что вскоре здесь окажется один очень настойчивый альфа. Так и произошло. Не успел он дорезать хлеб на бутерброды, как в дверь постучали. Омега пошел открывать дверь. На пороге стоял Доминик, у него в руках были папка и кейс. Увидев нож в руках Ангела, он удивлено поднял брови:

– Доброе утро. Вы всех встречаете с оружием в руках или это только мне оказана такая честь?

– Доброе. Вы сегодня завтракали? – мило улыбнулся омега, – прошу, проходите, я как раз свежий кофе сварил, как чувствовал, что появится дорогой гость. Спешу выразить вам свою признательность за великолепный бал, это было незабываемо. Чему обязан вашему появлению в моем доме?

– Я хотел бы выразить вам свое восхищение. Мой начальник охраны пытается разобраться, как же у вас получился этот фокус с проникновением. Моя система охраны до сегодняшнего утра считалась наиболее совершенной и никому еще подобное не удавалось. Мои телохранители очень хотят лично выразить вам свое восхищение и хотели бы разобраться детально, как вам это удалось, ведь они сегодня, так сказать, «потеряли невинность». Возможно, вы могли бы дать им пару практических советов?

– Может быть, попозже, а что касается невинности, то я очень рад, что мой брат ее сохранил. Иначе наш разговор был бы совсем другим, – омега «ласково», как акула, улыбнулся и сверкнул глазами, мол, съесть, может и не съем, но понадкусываю.

– Ну, что вы, как можно, – Доминик улыбнулся, как аллигатор, – я за СВОЕГО ОМЕГУ сам голову откушу любому, кто решится его обидеть. Его безопасность и благополучие – моя главная задача.

Наверху послышался вопль.

– Вот и дитятко проснулось, – улыбнулся Ангел.

Сверху сбежал растрепанный Тео, он был босиком, а из одежды на нем был большой белый халат, надетый на голое тело. Увидев Доминика, он вначале остановился, приоткрыв рот от изумления, но в глазах что-то сверкнуло и, показав на альфу пальцем, решительно заявил:

– Убей его, брат, он меня изнасиловал.

Доминик от неожиданности поперхнулся. Ангел отхлебнул кофе из чашки и, неспешно потянувшись за бутербродом, спросил:

– Да? И где у тебя болит?

– Ну… – омежка задумался, – голова болит сильно, и во рту гадость, фу, как будто туда кошка пописала.

– Если бы тебя изнасиловали, то болело бы совсем в другом месте, – улыбнулся Анджей, но увидев, как надулся от обиды младшенький, участливо спросил, – и с чего это ты взял?

– Вот, смотри, – Тео оттянул ворот халата и показал засос на груди.

– Ну-ка, ну-ка… – потянулся к нему старший брат.

Приободренный вниманием, Тео придвинулся к брату поближе, и продемонстрировал засос на груди, как медаль, горделиво откинув голову назад. Анджей рассмотрел его, и укоризненно посмотрев на альфу, отвесил младшему подзатыльник. Только золотистые кудри мелькнули, накрыв удивленное лицо омежки.

– Ой, – удивился младший, – за что? Это ведь я… ну, в смысле меня… за что меня-то?

– Не смей бить моего Теодора, – рыкнул Доминик, получив в ответ два удивленных взгляда.

– Во-первых, это мой брат, во-вторых, это мой дом. А со своим братом в своем доме я буду делать все, что посчитаю нужным.

Анджей, не торопясь, отвесил еще один подзатыльник. Тео всхлипнул и отбежал от брата, обиженный и надутый.

– Ты помнишь, что вчера произошло? – уточнил Анджей у младшего.

– Ну, мы целовались… – задумался Тео, – вернее, он меня целовал. Энжи, это был мой первый поцелуй, и я его себе немного не так представлял, – погрустнел омежка.

– Нет, что было до этого, – протянул Анджей, и, видя недоумение в глазах брата, уточнил, – ты помнишь начало вечера?

Тео задумался. Глаза его распахнулись, рот приоткрылся, на лице мелькали, как в калейдоскопе, противоречивые эмоции. Удивление, огорчение, стыд, недоумение, ужас, неверие в произошедшее, под конец на глазах блеснули слезы. Но Тео не разрыдался, он застыл в ужасе и из широко раскрытых глаз побежали две дорожки слез, которые сошлись на подбородке и объединились на шее. Он перевел застывший взгляд на брата.

– Ой, папочка родненький, что же будет… ОЙ, ПАПОЧКА! Он меня убьет, нет, точно убьет, поймает и убьет, а потом оживит и еще раз убьет.

– Теодор, – начал мягким голосом альфа, – разреши тебе помочь. Я сегодня встречался с вашими родителями, и они согласились передать мне опеку над тобой до твоего совершеннолетия или замужества. Вот документ, – Доминик достал из папки документ об опеке и протянул Тео.

Анджей перехватил документ и внимательно его прочитал. Переспросил у альфы оригинал ли это, и получив утвердительный кивок головой, очень аккуратно порвал его пополам, положив обрывки себе под руку. Он доброжелательно посмотрел на альфу.

– Я думаю, этот вопрос теперь закрыт. До совершеннолетия Тео его опекунами будем мы с Робертом.

– Энжи… – глаза у омежки были не просто большими, они казалось, сейчас вывалятся и поскачут по полу как мячики, – Энжи, родители отдали меня постороннему человеку? Просто взяли и отдали как вещь? Они даже не поговорили со мной. Я не верю… – глаза Тео опять наполнились слезами. Он схватил разорванный документ и попытался найти подпись родителей.

Анджей перехватил его руки, забрал обрывки и еще раз порвав их, бросил на пол. Потом мягко притянул к себе брата, обнял его. Тео разрыдался, уткнувшись в плечо Анджея, тот гладил его по плечам, по голове, бросив злобный взгляд на побледневшего Доминика.

– Тише, тише, мой хороший. Все будет хорошо. Ну, ты же знаешь, как легко папочка отказывается от сыновей, у него их явный переизбыток, – Ангел мягко улыбнулся брату, – я рядом, я не дам тебя в обиду, – он продолжал его гладить, пока слезы не иссякли, и омежка не начал успокаиваться. – Вот хорошо, мой золотой. Завтракать будешь? Есть кофе и бутерброды, могу заварить тебе чай. Будешь?

– Не надо чай, – всхлипнул омежка, – я теперь взрослый, налей мне кофе. У тебя так вкусно пахнет шоколадом, ты что-то испек? Я от этого вкусного запаха проснулся…. А что ты на меня так странно смотришь? Я что-то не то сказал?

– Это мой запах, – Доминик счастливо улыбался, – Теодор, мы с тобой истинная пара, я так рад, что ты так хорошо чувствуешь мой запах. Позволь помочь тебе, Теодор, разреши заботиться о тебе. Я сделаю все, что ты захочешь, лишь бы ты был счастлив. Кстати, не хочешь переодеться?

Доминик протянул Тео сумку. Тот недоверчиво покосился на альфу, но все же взял ее и заглянул внутрь, где лежали одежда и коробка. Немного поколебавшись, Тео достал оттуда черные джинсы и черную майку, рваную снизу, на животе и со стразами на спине. После этого он вытащил из сумки розовые носочки с белыми рюшами. Тео держал их брезгливо, как дохлую мышь. Он помахал ими в воздухе и удивленно спросил:

– Что это такое? – два голубых глаза с возмущением уставились на альфу.

– Прости, не удержался, хотелось тебя подразнить, – заулыбался Доминик. Увидев, как юноша брезгливо отбросил носочки за спину, добавил, – носки вместе с кроссовками лежат в коробке. Не хочешь переодеться?

Тео довольно прижал сумку к животу и, путаясь в халате, побежал вверх по лестнице.

– Чего ты добиваешься? – Анджей смотрел на него сосредоточенно, как на неизвестное насекомое в микроскоп.

– Я хочу сделать его счастливым, – Доминик мечтательно улыбнулся, – я люблю его и хочу, чтобы он улыбался. Пойми, он мой омега. Я допускаю, что ты мне не доверяешь. Я знаю о твоем первом неудачном браке, но, поверь, это исключение из общего правила. Посмотри на Роберта, он, скорее, себе руку отрежет, чем сделает тебе больно. А я испытываю к Тео чувство, куда сильнее, он мой истинный, единственный, ненаглядный. Он моя нечаянная радость. Я ведь даже не искал его, думал, что проживу свою жизнь один, что больше никогда не допущу к себе, никого, только работа и одиночество. Я будто умер. А тут вдруг солнечный зайчик заглянул в мой склеп. Я словно ожил и вновь могу дышать, радоваться утру, любоваться звездами. Не забирай у меня жизнь. Если не можешь отпустить со мной Тео, просто убей меня, это будет гуманнее.

– Если ты его разбалуешь, он сядет тебе на шею и ноги свесит, – улыбнулся Ангел.

– Я согласен седло надеть на шею, чтобы ему там удобнее сиделось, – засмеялся альфа.

– А если он полюбит другого? – усомнился Анджей.

– Если я буду уверен, что он его действительно любит, а не просто пытается досадить мне, я отпущу его. Его счастье для меня важнее моего, но я его так избалую, что он на других просто не посмотрит, – ухмыльнулся альфа, – у меня большой опыт в том, как баловать мужей. И потом, дай возможность Теодору самому решить, что он хочет.

Тео услышал последнюю фразу альфы, спускаясь по лестнице, она ему очень понравилась. Ну, очень понравилась, он представил, что бы ему хотелось… Как заманчиво… Тео спустился вниз и покрутился, давая себя разглядеть. Увидев, как загорелись глаза у альфы, решил попробовать:

– Мне так мои патлы надоели, так тяжело с ними, их по часу приходится расчесывать. Надоело. Постригусь. Да?

– У тебя красивая форма головы, тебе пойдет короткая стрижка, – улыбнулся альфа, – а если не понравится, то всегда можно нарастить обратно.

– Я тебе вместе с волосами уши заодно постригу, – разозлился Анджей, – пусть и их потом заодно пришивают обратно.

– Но это мои волосы, захочу, постригусь, – надулся мелкий, – сам вон постригся.

– У меня волосы после родов почти все вылезли, и потом, в казарме нет возможности отращивать косы. Просто времени нет. Пострижёшься – накажу. Услышал меня?

– А машину купишь? – спросил Тео у альфы, задержав дыхание.

– Омегомобиль хоть сейчас. Тебе ведь надо будет до школы самому добираться…

– Нет, настоящую, с рулем, – надулся омежка, – омегомобиль – это унизительно.

– Тебе уже шестнадцать, сдавай на права, как только докажешь, что можешь уехать дальше первого столба, сразу получишь, – улыбнулся альфа.

– Красную спортивную?

– И желтую, кабриолет, и черную с двумя полосами на капоте, любую… хочешь картинку нарисуешь, тебе сделают по твоему рисунку.

– И в Ла Скала на учебу отпустишь? – усомнился Тео.

– У меня в Милане дом в двух кварталах от театра, будешь на занятия пешком ходить.

Тео счастливо зажмурился. Так классно, когда все можно…

Анджей восхитился тонкостью расчета. Доминик давал Тео именно то, чего у него никогда не было – свободу выбора. Он увидел, как у Тео раздувались ноздри и горел лихорадочный румянец, он пытался представить, что он будет делать, если все можно, и никто не будет запрещать и ругать…

– Как тебе сыр? Мышонок… – вывел из мечты голос брата.

Тео несколько раз моргнул, пытаясь осмыслить слова… Сыр… Мышонок… Бесплатный сыр только в мышеловке. Тео чуть не задохнулся, он едва не попался.

– А что взамен? – нахмурился Тео.

– Мы будем спать в одной кровати, – миролюбиво сказал Доминик, увидел, как сверкнули глаза у обоих братьев, поднял руки в примирительном жесте, – клянусь, просто спать. И потом, у меня кровать трехметровая, а к вечеру, если захочешь, будет четырехметровая. Да мы даже нечаянно не сможем коснуться друг друга. Кроме того, я могу дать тебе обещание, официально, перед твоим братом, что не буду тебя домогаться. Пока ты сам не проявишь инициативу и не скажешь, чего хочешь, я к тебе даже не прикоснусь. Я же не самоубийца, в конце концов.

– Тогда зачем тебе это? – удивился Тео.

– Просто ложась в кровать, я хочу видеть, что ты спишь, а не вылез потихоньку в окно на ночную репетицию.

– То есть, мне нельзя уходить поздно вечером?

– Можно, только скажи, куда, и иди. Не надо меня обманывать, Тео. У лжи короткие ноги. Я всегда помогу и поддержу тебя во всем, только не лги. Хорошо? Запомни, что бы у тебя ни случилось, ты можешь мне рассказать обо всем. Я помогу тебе всегда. Я всегда буду на твоей стороне.

– О какой ночной репетиции идет речь? – уточнил Анджей, прищурившись.

– Ну, я это, типа, в рок группе пою, – замялся Тео.

– Он классно поет, могу дать тебе послушать запись, – спокойно сказал Доминик.

Анджей понял, что этот бой он проиграл альфе. Ну, ничего, подумал он ехидненько, посмотрим, рыцарь без страха и упрека, насколько тебя хватит.

========== Эмиль ==========

– Эх, жалко, что братик порвал документ об опеке. Я бы пожалуй согласился иметь такого клевого опекуна, как ты, – мечтательно произнес Теодор, весьма доброжелательно улыбаясь Доминику.

Доминик с невозмутимым выражением лица достал из папки документ и с улыбкой протянул Тео. Пока тот его недоуменно рассматривал, со спины к нему тихо подошел Анджей. Старший брат быстро выхватил документ из рук Тео, пробежал по нему глазами и, убедившись, что это точная копия первого документа, демонстративно порвал его. После чего посмотрел брату прямо в глаза и, отчеканивая каждое слово, произнес:

– Ты будешь под моей опекой!

– А может, я сам буду решать? – возмутился младшенький, – это все-таки моя жизнь. Нечего тут указывать, тоже мне, командир нашелся!

Альфа довольно улыбнулся и достал из папки еще один экземпляр. Теодор живо схватил его и прижал к животу, показывая всем своим видом, что так просто он его не отдаст.

–И сколько еще у вас этих бумажек? – сквозь зубы спросил Анджей.

– Было пять, осталось три. И все оригиналы, заверенные по всем правилам, со всеми печатями.

– Братик, ну, чего ты завелся? Вот, смотри, родители не против, и, вообще, я уже взрослый и сам могу решать, что для меня лучше, – и, обращаясь к Доминику, добавил, – я согласен быть вашим, ну, в смысле, находиться под вашей опекой.

После этой оговорки Тео смущенно покраснел. Но быстро оправился и довольно дерзким голоском продолжал:

– А кровать пускай будет четырехметровая, и я хочу водяной матрас! Я видел такой у Литтонов, классный такой! Булькает! И, главное, папочка ведь сам разрешил…

– Наш папочка небольшого ума человек, к сожалению, – печально сказал Анджей. Он прекрасно понимал, что папа просто отдал его, как игрушку, богатому альфе. Брату, естественно, об этом не сказал, ни к чему расстраивать младшего.

– Зачем ты так говоришь о… – Тео замолчал и отвел глаза, – он всегда заботился о нас, он взрослый и ему виднее, что лучше для нас. Я сам виноват, мне не надо было… я сам должен был… ну, быть более…

Юноша совсем запутался в словах и, сникнув, замолчал. На кухне воцарилась тишина. Анджей подумал, как же донести до младшего простую мысль, что родители вовсе не всезнающие боги, а просто люди, со своими страхами и предубеждениями, и они тоже могут быть неправы. Только это ничего не меняет в отношениях между родителями и детьми. Они, даже если и неправы, все равно родители, и они такие, какие есть, других не будет. Просто любя их, не надо все сказанное принимать, как истину в последней инстанции. Надо думать своей головой тоже, иначе ничему не научишься.

От раздумий Анджея отвлек звук проворачивающегося в замке ключа. Дверь распахнулась. На пороге стоял Эмиль. Он был бледен и в руках сжимал большой чемодан. Анджей поторопился встретить его и перехватил из тонких рук тяжеленный чемодан.

– Эмиль, дорогой, ты, что прихватил с собой часть стены от родительского дома? Чего такой чемодан тяжелый?

– …

– Эмиль не молчи, ты меня пугаешь, – улыбнулся Анджей, – доброе утро, братишка. Завтракать будешь? Давай, давай проходи.

Анджей бросил в коридорчике чемодан и затащил на кухню слабо упирающегося брата. Посадив его за стол, силой засунул ему в руки стакан с водой. У Эмиля был странный, как будто сонный взгляд. Анджей посчитал ему пульс и внимательно заглянул в глаза.

– Ты ушел из дома? – тихо спросил Ангел.

Эмиль посмотрел ему в глаза и кивнул головой.

– Хорошо, давно пора, молодец. Ты уже большой мальчик, надо начинать жить самостоятельно, взрослеть, умнеть. Ну, же, взбодрись, ты стоишь на пороге большого приключения под названьем ЖИЗНЬ, не надо начинать приключение с лицом обреченного на муки человека, – Анджей приобнял его, в ответ Эмиль обхватил его руками и громко вздохнул, – ну же, родной мой, улыбнись, ты не один, я рядом, и мелкий здесь, смотри, здесь все свои.

– Эмик, а что ты из дома уволок такое тяжелое? – Тео пыхтел, приподнимая чемодан, – что, неужели реально кирпичи? Или это соседский садовый гномик? – увидев удивленный взгляд Анджея, протянул, – а что? Он ему всегда нравился, может, он решил с ним не расставаться…

– Я взял только самое дорогое, свои партитуры!

Эмиль открыл чемодан, из него вылетело несколько нотных листов прямо под ноги Доминика. Отбросив крышку, Эмиль показал набитый до самого верха чемодан. Там были папки с завязками, и просто связки нот, перетянутые веревкой, смотанные в «трубочку» и перевязанные красивым бантом. И еще много просто листов, скрепленных между собой степлером. Доминик внимательно рассматривал поднятые листы.

– То есть, про трусы ты забыл? – уточнил Анджей, улыбаясь.

Эмиль недоуменно посмотрел на чемодан, на брата, и, кивнув головой, вдруг рассмеялся.

– Да, забыл! Я раньше никогда не покидал дом, я не знал, не думал… – в глазах блеснули слезы, как предвестники начинающейся истерики.

– Тише, тише, – быстро сказал Анджей, – это не смертельно, все в наших руках. Сейчас ты выпьешь валерьяночки, и мы пойдем в магазин. Вон Тео тоже надо всякого разного прикупить. Будем стресс снимать по-омежьи – займемся необузданным шоппингом.

– Энжи, можно я у тебя поживу? – уточнил Эмиль.

– Ты хочешь здесь? Может, лучше вместе со мной в доме у Роберта? Там хорошо, тихо, спокойно, и инструмент там есть…

– Нет, я бы хотел пожить один. Я давно мечтал об этом, – почти шепотом сказал брат.

Доминик достал из портмоне кредитную карточку и протянул ее Тео.

– Пинкод – твой день рождения. Если надумаешь снова пойти в школу, то купи и для нее все необходимое.

– И сколько кредитов я могу потратить? – спросил Тео, рассматривая карточку.

– Я тебя ни в чем не ограничиваю. Да, еще. В ваше распоряжение я оставлю машину с водителем, он будет возить вас по магазинам, таскать за вами сумки, а потом развезет по домам, – улыбнулся альфа, наблюдая, как заблестели глаза у Тео.

– Эмиль, – Доминик посмотрел на среднего брата, – я правильно понял, это всё твое творчество?

– Да, – скромно потупился Эмиль.

Анджей прикинул глубину чемодана и удивленно присвистнул.

– А кто твой агент? – продолжил допрос альфа.

– У меня его нет, папочка считает… – Эмиль осекся, и замялся, – нет агента. Я его никогда не искал.

– Можно, я пришлю тебе агента? – Доминик доброжелательно, по-отечески смотрел на юного композитора.

У Анджея коммуникатор подал тревожный сигнал. Он быстро поднялся в свою комнату. Его вызывали, и на этот раз не в штаб, значит, намечалось какое-то задание. Он облегченно вздохнул. Ну, наконец-то, можно будет отвлечься от всего этого БАРДАКА! УРА! За работу! А то ребята уже совсем закисли здесь, в безделье и лености. ПОРА РАЗМЯТЬСЯ!! Ангел почувствовал во всем теле привычную легкость и радость азарта, как охотник в ожидании разрешения на открытие охотничьего сезона.

Надо бы сообщить Роберту, но тут позвонили ребята, их тоже вызывали. Они, как маленькие дети, торопили его. Ангел переодевался и думал, как же сообщить Роберту, что его не будет какое-то время, а как долго он будет отсутствовать, предсказать невозможно. Они должны были встретиться сегодня днем. Роберт и так был обижен тем, что после бала Анджей один отправился в гарнизонный домик, а его с Робби оставил в родительском доме, более того, он не разрешил альфе приезжать в ближайшее время. М-даа, как-то некрасиво получается! Вместо нежного извинения с объяснениями, он сейчас вообще исчезнет неизвестно куда и на сколько.

Анджей спустился вниз. Поцеловав обоих братьев, он, молча, погрозил пальцем Тео, а Эмилю так же молча дал кредитку с написанным на ней пинкодом. Подошел к альфе и тихо на ухо произнес: «Обидишь Тео, пообрываю все, что свисает и топорщится!» Ангел ухмыльнулся, увидев, как вытянулось лицо Доминика, похлопал его по плечу и вышел из дома.

Выведя из гаража Призрака, он уселся на него, и только тогда связался с Робертом.

– Любимый, – любимые глаза смотрели на него сурово, – прости, меня вызывают, я с тобой свяжусь, как только все закончится. Ну, прошу, умоляю, не сердись!

Увидев, как на лице любимого альфы обиженное выражение сменилось на удивленное, быстро добавил:

– У меня в гарнизонном домике теперь будет жить Эмиль. Навести его, пожалуйста, через пару дней. Все. Целую.

И быстро отключил связь, переведя ее в рабочий режим. Теперь все гражданские звонки будут отправляться на гарнизонный автоответчик. Теперь только работа, все остальное из головы надо выкинуть! Анджей вывел Призрака на дорогу и газанул. Опять появилось это чудное пьянящее чувство свободы, когда за спиной, будто крылья разворачиваются, и ты летишь, и тебе все по плечу.

========== Лимончик для Роберта ==========

После бала прошло три дня. В первый день Роберт злился на Анджея, за то, что тот практически бросил его после бала, и уехал в свой крохотный домик в военном городке. Ну, спрашивается, какая нелегкая понесла его туда? Есть пустая квартира Роберта, она же поболее его домика будет. И, вообще, почему ему нельзя было ехать с ним, что за странный каприз? К концу второго дня он уже не то, что не злился, а был готов сам просить прощения, за что угодно, лишь бы увидеть его вновь.

Автоответчик, предлагавший бодрым голоском оставить сообщение, вначале вызывал у Роберта приступы неконтролируемой ярости, а затем погружал его в состояние глубокой депрессии. Сегодняшнее утро не было исключением, все вызывало раздражение и недовольство, особенно жизнерадостность папы. Ну, как можно быть таким веселым, когда Анджей неизвестно где, а его жизнь, наверняка, в опасности! А тут еще и отец, хмурый и недовольный, противился трудовому марафону сына, начатому в день исчезновения омеги. Спрашивается, а чем еще может заниматься альфа, когда его персональный наркотик, его Анджей, так далеко и так недосягаем?

Чтобы не раздражать семью своим кислым видом, Роберт ушел завтракать из столовой в малую гостиную. Пока слуги сервировали столик, альфа просматривал текущие сводки новостей, пытаясь понять, куда могли отправить его ненаглядного. По наступившей тишине стало понятно, что слуги все приготовили и вышли, теперь можно спокойно позавтракать. Комнату заполнил запах свежесваренного кофе и земляничного джема. Роберт улыбнулся, на кухне его явно любят, раз позаботились о том, чтобы создать ему хорошее настроение, приготовив булочку с любимым джемом.

Ну, вот! Если закрыть глаза, то можно представить, что Анджей находится рядом. Взгляд лениво обежал гостиную и остановился на фигуре Анджея, стоящего посреди комнаты. М-да, поздравил себя Роберт, вот уже галлюцинации начались. Анджей стоял в военной форме, черной с серебряным шитьем шевронов и нашивок, он видел его таким однажды на небольшой кухоньке его домика в военном городке. Роберт тихонько вздохнул. Его ангел был таким красивым! Анджей, безусловно, умел носить и костюмы, и джинсы, но вот в форме он был просто УБИЙСТВЕННО прекрасным. А взгляд, смертоносный, как кинжал, казалось, горел желанием выпотрошить заживо любого, кто подвернется под руку… ТАК, СТОП! В последний раз омега, надев форму, смотрел мягко и немного виновато, извиняясь за свой воинственный вид.

– Анджей, ты ли это? Любовь моя, как я рад… – слова радости застряли в горле после обжигающего, как кислота, взгляда.

– Я беременный, – Анджей схватил чашку и швырнул ее в стену, – я не понимаю, как это могло случиться, – вслед за чашкой в полет отправилась сахарница, жалобно звякнув при ударе об косяк двери.

Дверь немедленно приоткрылась и в щели появилась любопытная мордочка папы Мадлена, который быстро оббежав глазами все вокруг, ненадолго задержался взглядом на осколках сахарницы, затем внимательно посмотрел на омегу, повел носом и быстро прикрыл дверь. Вскоре послышался вопль: «Берти!» и раздался топот ног, бежавших в сторону буфетной.

Роберт тихо подошел и, наклонившись, заглянул в любимые глаза. В глазах было столько отчаянья и тоски, словно мир омеги рухнул, он стоит на руинах, одинокий и беспомощный, как маленький ребенок.

– Ты, что, не рад? – шепотом спросил альфа, мягко обнимая замершие плечи и утыкаясь носом в шею.