Текст книги "Пепельный ангел (СИ)"

Автор книги: полевка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

После того, как они вернулись, Боби с азартом в глазах рассказал, что произошло. И даже в лицах показал кто кого и как бил. А уж после истории, как он пописал на злого человека, отомстив тем самым за все обиды, Мадлен стал смотреть на Анджея с подозрением и старался не отпускать от себя малыша надолго. Он не понимал, что так Боби «выпустил пар» через направленную агрессию и нестандартную ситуацию, и смог вернуться в состояние счастливого детства, где зло наказано, а добро победило, причем деятельное добро.

Вот и сегодня Роберт пропадал на работе, а Анджей чувствовал себя заброшенным и никому ненужным. Он ушел в библиотеку и решил, что хорошая книга будет лекарством от грусти. Но вскоре его уединение было прервано. В библиотеку влетел Мадлен. Он объявил, что устраивает вечеринку, скромную, «только для своих» и попросил отвезти приглашение его родителям. Анджей решил, что это неплохой повод увидеть их и согласился.

Подъезжая к родительскому дому, Анджей волновался, как ребенок. Но все выглядело так же, как и раньше, тот же дом, те же клумбы с розовыми флоксами. Все осталось по-прежнему, изменился только он сам. Он уже не чувствовал прежней робости перед родителями и от этого почему-то было грустно.

Дверь открыл папа. Увидев сына, он надменно вскинул подбородок и поджал губы, всем своим видом показывая, что ему здесь не рады. Анджей, молча, протянул приглашение и так же молча, уехал.

***

«Только своих» у Мадлена собралось больше сотни приглашенных. Как уверял сам устроитель торжества: «Только родственники и самые близкие друзья!» Началась долгая процедура приветствия и знакомства. Роберт стоял рядом, гордый и сияющий. Анджей со своей тренированной памятью военного запоминал все лица и имена, а вот разобраться в хитросплетениях фамильных отношений… особенно после фразы – двоюродный племянник деверя со стороны кузины свекра, нет, подобные разборки можно было отложить на потом. Всем хотелось познакомиться с женихом Роберта, таким красивым и таким «модным» в этом светском сезоне.

Через какое-то время Анджей вдруг понял, что не слышит голоса Боби. Весь вечер он по привычке отслеживал передвижение проказника, а тут вдруг столько времени ни звука – вышел куда-то или что-то затевает? Ангел пошел на поиски, за ним хвостиком пошел и Роберт. Малыш нашелся в библиотеке, он сидел на подоконнике, спрятавшись за гардиной, и очень сосредоточенно рассматривал пейзаж за окном. Анджей заволновался – может его, мучают грустные воспоминания?

– Боби, милый, что ты здесь делаешь? – мягко спросил омега. – Почему ты ушел? Тебя кто-то обидел?

– А я чей? – на Анджея уставились несчастные глаза. – Ну… у меня тут спросили: мальчик, ты чей? – голос у ребенка задрожал. – У тебя есть Роберт. У милого Мадлена есть дедушка-голубчик. А я? Я чей?

– Ты мой, Боби! Ты мой любимый маленький сынок! – Ангел протянул руки для объятий, в них немедленно бросился ребенок и счастливо вздохнул. – Боби, мы с Робертом давно хотели тебя попросить, – омега взглянул в сосредоточенное лицо ребенка, – Боби, можно я буду твоим папой, а Роберт будет тебе отцом? – в глазах Боби колыхалось целое море слез, он счастливо махнул головой и уткнулся лицом в рубашку омеги.

– Боби, – Роберт наклонился к ребенку, – ты согласен с этого дня называться Робертом Динлохом младшим? – на него уставилось два восторженных глаза. Робби (теперь мы будем называть его так) согласно кивнул и вытер рукой сопли. Анджей перехватил руку и немедленно вытер ее платком.

– Роберт Динлох младший! – в дверях с грозным видом стоял Мадлен, – куда ты удрал? С тобой там все хотят познакомиться, а я должен бегать в твоих поисках по всему дому. Динлохи от родни не прячутся!

– Ох, тяжело быть Динлохом, – вздохнул счастливый ребенок и побежал к Мадлену.

Когда Робби скрылся за дверью, Мадлен подмигнул и закрыл дверь. Анджей засмеялся:

– Твой папа всегда получает что хочет?

Довольный Роберт поцеловал его и крепко обнял, соглашаясь:

– Всегда.

Анджей вышел из библиотеки со счастливой улыбкой на лице и сразу же наткнулся на своих братьев.

– Здравствуй, Энджи, – поздоровался рассудительный Эмиль, – прости, родители не придут, у папочки мигрень, а у отца срочная работа.

– Здравствуйте, мои дорогие, Эмиль, – поцеловал его в щеку, – малыш Теодор, – поцеловал второго, – с Робертом вы знакомы, идемте, познакомлю вас с остальными.

Зайдя в зал, Анджей представил братьев, они склонили голову и синхронно сделали короткий книксен. Все оценили красоту и грациозность юных братьев. Гости уже разбились по группам и тихо переговаривались у фуршетного стола. Между группками носился счастливый Робби. Он подошел к братьям и, шаркнув ножкой, представился:

– Я Роберт Динлох-младший, очень приятно познакомиться, разрешите вас угостить, – и шепотом добавил, – на кухне еще остались очень вкусные пирожные с орешками, хотите, принесу?

Братья хотели, и окрыленный Робби унесся на кухню. Младших Мак-Грегоров приняли чрезвычайно радушно. Мадлен так кстати вспомнил, что братья очень музыкальны. Он попросил их что-нибудь исполнить, и хоть молодые люди и были смущены, но Анджей поддержал братьев. Смеясь, он предложил им, как в детстве на домашних концертах, исполнить несколько домашних вещей.

Двери в музыкальный салон были открыты и все, заинтересовавшись, перешли туда. Братья пошептались немного, Эмиль сел за фортепиано. У Анджея был очень красивый тенор, а у младшего Теодора – контр-тенор. Когда они исполняли вместе романс, их звучные голоса, очень красиво сплетаясь, дополняли друг друга, но в конце Анджей закашлялся и попросил прощения, сославшись на то, что давно не пел.

Все восхищались голосом Теодора и попросили его исполнить что-нибудь еще. Под аккомпанемент брата он исполнил серенаду, которую готовил на конкурс. Они долго репетировали ее и поэтому помнили без нот. В самом конце Тео сбился, вызвав недовольное фырканье брата. Но исполнение в целом было такое совершенное, что на маленький сбой в конце никто не обратил внимание. Кроме Анджея. Когда голос Тео дрогнул, Анджей проследил глазами за ошарашенным взглядом брата и увидел, что в дверях стоял Доминик.

Младших Мак-Грегоров очень хвалили. Следом за Тео и Эмиль набрался храбрости и сыграл вальс, вызвав очередной взрыв восторга. А под конец они втроем спели старинную балладу, которую знали с детства. У Эмиля, как и у Анджея, был лирический тенор и их голоса вели основную партию, разделяясь и подхватывая друг друга, а высокий и звонкий голос Тео расцвечивал их дуэт изящной аранжировкой, он был то весенним ручейком, то пролетающей бабочкой, то шумом ветра вдалеке. Мадлен был счастлив до слез, воистину его зять был сокровищем!

Когда восторги поутихли, и вечеринка пошла своим чередом, к Роберту и Анджею подошел Доминик, поздоровался и выразил свое восхищение пением братьев. Он с сожалением извинился, ибо дела не позволили ему быть на вечеринке с самого начала. Потом он попросил у Роберта помощи в проведении Бала и добавил, что был бы очень признателен Анджею, если тот тоже присоединится к своему жениху. Омега посмотрел в довольные глаза своего альфы, и не смог отказать в услуге этому неприятному человеку.

Доминик, заметив недовольство на лице жениха своего друга, очень мягко посетовал, что их знакомство началось с недопонимания. И предложил прийти к нему на завтра на ужин, чтобы сгладить неловкость, возникшую в их отношениях.

– Просто маленький ужин в саду. Только для вашей семьи, чтобы мы могли получше узнать друг друга и стать друзьями, – с мягкой улыбкой сказал Доминик. Получив согласие, он простился и ушел. На лестнице его перехватил Мадлен, и что-то быстро прошептал ему на ухо.

***

Представление о «маленьком ужине в саду» у Доминика был примерно таким же, как у Мадлена, если вспомнить его вечеринку «только для своих».

В саду стоял большой круглый стол, накрытый белой кружевной скатертью. В центре стола стоял большой серебряный канделябр с множеством свечей, пламя которых отбрасывало искры сквозь хрусталь бокалов. На ветвях деревьев висели фонарики лимонного цвета, которые очень органично дополняли начинающие краснеть листья старых яблонь. Когда Роберт и Анджей зашли в сад, в глубине запела скрипка. Стол был накрыт на пятерых.

Доминик вышел им навстречу и, поздоровавшись, попросил подождать еще двух «членов вашей семьи». Анджей был уверен, что это будут Мадлен и Генрих, поэтому он очень удивился, когда из дома вышли его братья – Эмиль и Теодор.

Сначала Анджей напрягся, ожидая очередного подвоха со стороны Доминика, но вскоре успокоился. Доминик не выделил Теодора ни единым взглядом и не делал никаких попыток заигрывать с ним. Вечер был тихий и размеренный. Вкусная еда, негромкая музыка из глубины сада, приятная беседа. Братья шутили, Роберт рассказывал смешные истории, Доминик помалкивал, и вскоре Анджей даже стал получать удовольствие от ужина.

Когда на улице совсем стемнело, зажглись фонарики на деревьях. Музыканты начали играть вальс. Роберт пригласил Анджея потанцевать. Они изящно скользили и кружились ведомые мелодией, и только желтые фонарики подмигивали им из ветвей. Доминик пригласил вначале Эмиля, а потом танцевал с Теодором. Все было невинно и пристойно. И Ангел успокоившись, прижался к своему любимому. Он понял, что очень счастлив.

========== До бала ==========

На следующий день Анджея отозвали из отпуска и приказали явиться в штаб. Там штабные гении решили разобрать все прошедшие дела и, подняв все отчеты, начали допытываться, почему они в каждом конкретном случае, все-таки поступили так, а не иначе. Почему проигнорировали указания штабных аналитиков, почему шли на неоправданный риск и почему, в конце концов, у них все получалось, вопреки указаниям штаба.

Анджей вначале возмущался и даже обратился за помощью к командору. Но тот только развел руками, в штабе заинтересовались «феноменом Жнеца». Как выяснилось, их группа была единственной работающей так долго и с такими блестящими результатами. В руководстве штаба решили досконально разобраться, в чем кроется секрет их успеха.

На Анджея планомерно давили. Мягкие разговоры перетекали в жёсткие допросы, и следом опять радушное похлопывание по плечу и разговоры ни о чем. Вся ситуация раздражала и выводила из себя тем, что он никак не мог понять, чего от него добиваются. Он славился феноменальной интуицией, способностью предвидеть малейшие изменения и анализировать быстро меняющуюся ситуацию, но это было там, в экстремальных условиях других миров. А здесь… Здесь он терялся в догадках, чего же от него хотят, не понимая всех тонкостей и хитросплетений закулисных штабных интриг. Они ждут от него признания в собственной некомпетентности, что было в корне неверным, ведь они всегда с блеском выполняли задания? Или же хотят услышать, как он обвиняет штабных в некомпетентности и неумении работать, что тоже было не совсем верно, так как они для своих рекомендаций использовали донесения разведки и прогнозы аналитиков?

Анджей понимал, что для твердолобых штабных, заключенных в жёсткие рамки указов и распоряжений, привыкших все делать по инструкции, существует всего два мнения – их собственное, а значит, единственно правильное и чужое, а значит, неправильное. Он тщетно пытался донести до их сознания, что в основе «феномена Жнеца» лежит сочетание ряда факторов: использование рекомендаций штаба плюс собственная дополнительная разведка местной ситуации, которая иногда менялась ежесекундно, интуиция, помноженная на опыт совместной работы, а также слаженность группы людей, которые настолько синхронно работали, что порой, казалось, даже дышали в унисон.

Как объяснить людям, никогда даже носа не высовывавшим из своих кабинетов, как работает маленький коллектив людей, которые сроднились друг с другом настолько, что порой для понимания не нужны слова, достаточно взгляда, движения бровей для совместного принятия решений. Как объяснить людям, привыкшим подсиживать друг друга во имя продвижения по службе, внеочередного звания, что там, в реальном бою, не это важно, там ты согласен принять пулю, предназначенную твоему другу и соратнику, взамен зная, что и за тебя будут бороться до последнего, не бросят и не предадут своим равнодушием.

Вся эта ситуация выматывала своей недосказанностью, какими-то тихими ухмылками, недоверием и ощущением какого-то дурного реалити-шоу. Все разговоры и допросы записывались, и Анджей знал, что каждый его взгляд и жест будут оценены и скрупулёзно изучены психологами и психоаналитиками в поисках возможных психических отклонений.

Все это жутко раздражало, у Анджея пропал аппетит, он ходил злой и какой-то взъерошенный, как мокрый воробей. Он был напряжен и чувствовал себя котом в окружении собачьей своры. Несколько раз он видел в коридорах отца, но тот проходил мимо с равнодушным видом, и это, несомненно, настроения не улучшало.

Дома у Роберта тоже не было покоя. Мадлен помогал Доминику в организации бала. С самого утра приходили какие-то люди, и целый день не смолкал гомон голосов. Мадлен, как полководец, отдавал приказы и распоряжения. Целыми днями по дому сновали люди с образцами букетов, лент, с эскизами оформления. Робби бегал счастливый и довольный. Он помогал милому Мадлену выбирать, какие цветы лучше пахнут и какие пирожные вкуснее. Когда Анджей попал на такую дегустацию закусок, его посадили за стол и заставили сначала перепробовать бесконечное количество не пойми чего, а потом сказать, что ему понравилось, а что не понравилось. После этого обжорства Анджея мучительно тошнило в туалете. Он решил, что это слишком для него и по-тихому удрал в свой маленький домик в военном городке. Он возвращался в тишину и покой после утомительных и скрупулёзных разборов прошлых дел и, готовя ужин на маленькой кухне, с замиранием сердца ждал, когда, наконец, за окном прошелестит шинами машина его альфы. Он с утра начинал ждать этого момента, когда вечером откроется дверь и на пороге появится он, любимый, желанный, самый дорогой, его альфа.. И будет тихий семейный вечер с неторопливым разговором и ночь, полная ласки и поцелуев.

Однажды вечером к ним зашли ребята, и во время шумного ужина на улице, под стрекот цикад и душистый дымок барбекю, рассказали, что их тоже вызывали в штаб и пытались допрашивать. Но удостоверившись в их нежелании или неспособности связно отвечать на поставленные вопросы, погоняли по различным тестам и отпустили на переподготовку на новые виды летного транспорта.

Незаметно пролетела неделя. Когда Анджей подъехал к родительскому дому, то увидел счастливого Тео, кружащегося в облаке бабочек. Он почему-то очень разозлился на Доминика и, забрав из рук брата коробочку, уехал, так и не поздравив того с днем рождения. С одной стороны, его бесило такое внимание к брату, с другой стороны, раздражало то, что Доминик, сделав Тео подарок, по сути, так ничего и не подарил, поэтому вернуть фактически было нечего. Он озадачил ребят просьбой наловить живых мух. Когда, наконец, добыча была в коробке нарочито грубо перемотанной скотчем, он пришел в офис Доминика и кинул ему на стол его же коробку, наслаждаясь недоумением в глазах альфы.

Облегчения это не принесло, только легкое детское торжество, что последнее слово осталось за ним. Тревога осталась, а Ангел привык доверять своим предчувствиям, поэтому он попросил одуревших от лени ребят собрать информацию о Доминике: где живет, какая сигнализация в доме, сколько прислуги и пути возможного проникновения в дом. Ребята отнеслись к этому, как к очередной тренировке, и радостно потирая лапки, умчались.

Приближалось время бала. Накануне Мадлен долго разъяснял Анджею его обязанности, как помощника хозяина бала. Неожиданно выяснилось столько нюансов в правилах строгого этикета, что Анджей попросил у Мадлена дополнительных инструкций. Для освоения неизведанных ранее тонкостей поведения в омежей тусовке он выбил в штабе остаток отпуска.

Кроме этого Мадлен потребовал от Анджея выучить всех приглашенных гостей по именам. Сам он подошел к этому очень серьезно и, обложившись фотографиями и вырезками из светских журналов и желтой прессы, с удовольствием «перемывал косточки» всем знакомым. После подобного инструктажа Анджей почувствовал себя намного уверенней, «светские небожители» уже не были таким недостижимым идеалом, они оказались обычными людьми, со своими фобиями и скелетами в шкафу. И к началу бала он перестал нервничать и успокоился.

За день до бала Мадлен сообщил всем, что сделал все что смог и, взяв с собой Анджея и Робби, уехал на горячие источники. Там они втроем снимали стресс и усталость в горячих природных ваннах. Пока Робби отращивал себе жабры, отсиживаясь в воде, омеги нежились в умелых руках массажистов. К вечеру, умиротворенные и расслабленные, они вернулись домой на радость своим альфам.

С утра Анджей ощутил, что энергия бурлит в нем, как вулкан перед извержением. Увидев в буфетной Мадлена, с азартом поедающего запретный бутерброд с ветчиной, он понял, что не только у него всплеск адреналина с утра. Они счастливо посмеялись над обоюдным нетерпением, и решили проверить своими глазами, что получилось. Прихватив с собой сладко зевающего Робби, они уехали в загородную резиденцию семейства Кантарини.

Резиденция потрясла Анджея своими размерами. Они долго ехали по частному парку, затем, следуя за изгибом дороги, повернули, и увидели стоявший в глубине парка громадный дворец. Анджей видел дворцы на других планетах, но увидеть здесь такую громадину, особенно зная цены на землю, он не ожидал. Когда Мадлен говорил, что Доминик очень, просто до неприличия, богат, он как-то не воспринял это всерьез, но, увидев этот величественный дворец, вдруг осознал, как велики размеры состояния рода Кантарини.

Доминик радушно встретил их у подъездной аллеи, и предложил показать им дом. Анджей, на всякий случай, прилепил к руке Робби стрелочку и, положив жужжалку в карман, пошел следом. Дом был похож на музей или картинную галерею. Но когда в одной такой картинной галерее, заполненной портретами, Доминик стал называть изображенных на них людей по именам, то, увидев недоумение в глазах Анджея, объяснил, что это «Галерея рода» и это все его предки, а последним в галерее висит портрет его отца. Они подошли и посмотрели на властное лицо мужчины, с суровым прищуром синих, как кобальт, глаз.

Место рядом с картиной пустовало и Доминик со смехом сказал, что здесь может оказаться его портрет, как только у него родится ребенок, который станет наследником древнего рода. Анджей вдруг увидел непривычную гамму чувств мелькнувших на этом всегда спокойном и властном лице. Омега внутри него задумался, каково жить альфе с такой ношей ответственности на плечах и почему-то неожиданно для себя самого пожалел Доминика. Но военный внутри него насторожился еще больше и решил, что его милому и такому наивному брату нечего делать в этом родовитом гадюшнике.

Все было прекрасно подготовлено, последние букеты привозились и расставлялись в больших напольных вазах. В огромном танцевальном зале заканчивали закреплять цветочные гирлянды на галерее второго этажа. Мадлен и Доминик довольно переглядывались, им обоим нравилось все происходящее. Робби, подергав милого Мадлена за рукав, шёпотом сообщил, что проголодался. Доминик, услышав это, предложил позавтракать на улице.

На зеленой лужайке стоял маленький столик в окружении четырех резных стульев, всю эту аккуратную композицию венчал ажурный зонтик. Официанты подали кофе и бутерброды взрослым и какао с пирожными – Робби. Когда ребенок поел, к столику подошел управляющий, который привел с собой десятилетнего мальчика-омегу. Он представил его как своего внука и предложил, чтобы мальчики покатались на пони по парку. Робби очень нравились пони, он уже катался на них с дедушкой-голубчиком. Подпрыгнув на стуле, он спросил разрешения и, получив его, дети умчались по зеленой аллее, взявшись за руки.

В имении была отличная конюшня, и Доминик предложил омегам покататься верхом на лошадях по поместью. Мадлен отказался, сославшись на необходимость проверить еще раз готовность кухни. А вот Анджей не смог устоять от соблазна прокатиться верхом. Ему уже приходилось ездить на лошади, но только на других планетах и в обстоятельствах, не располагающих к неспешной прогулке. Доминику оседлали крупного вороного жеребца, Анджею – серую кобылку с белой гривой. Они неспешно поехали вдоль небольшой реки, в которой подпрыгивала рыбешка, а на берегу были разбиты цветники и посажены декоративные деревья.

Вернувшись в дом, Анджей по стрелке нашел Робби. Ребенок, привыкший жить по расписанию, благополучно спал в библиотеке, уютно свернувшись калачиком в высоком кресле. Рядом читал книгу внук управляющего. Доминик восхитился увиденной картинкой и жестом предложил отнести малыша в соседнюю комнату. Анджей взял на руки Робби и пошел вслед за хозяином дома. Доминик привел их в небольшую гостевую спальню, где Анджей и остался с малышом в ожидании вечера.

Когда стало смеркаться, в комнате появился Роберт, он принес коробку с костюмом на вечер. Следом влетел Мадлен, он буквально дрожал от нетерпения. Пришли горничная и парикмахер, которые переодели и причесали Анджея и Робби.

Мадлен скомандовал: «Пора». Двери распахнулись и…

========== Бал ==========

Попробуйте прочесть вначале главу “Бал” в фанфике “Синяя борода и солнечный зайчик” ;)

В окна заглядывало закатное солнце, как будто ему тоже было любопытно взглянуть на великолепие убранства. Дом выглядел совершенно иначе, чем с утра. Хрустальные люстры, похожие на застывшие водопады, разбрызгивали искры на позолоту стен и потолков, отражаясь в зеркале мраморных полов. Официанты, застывшие вдоль стен с подносами, полными закусок и хрустальных бокалов, казались частью декораций, как и громадные напольные вазы с живыми цветами. Отовсюду были слышны звуки музыки, которая своими хрустальными переливами подчеркивала торжественность и великолепие происходящего.

Проходя через пустую танцевальную залу, Анджей любовался отражением цветочных гирлянд и расписного потолка в блеске мраморных полов. Краем глаза увидел движение за окнами. Когда он выглянул в окно, то увидел вереницу машин, движущихся по аллее, освещенной воткнутыми в землю факелами. Анджей побежал к месту встречи, чтобы опередить гостей. Спустившись по парадной лестнице, он занял свое место между двух альф, заслужив одобрительный взгляд от одного и быстрый поцелуй в щеку от другого.

В холле часы пробили шесть часов. Как по мановению волшебной палочки, парадные двери распахнулись, и дворецкий объявил первых гостей. По привычке Анджей быстро осмотрелся, запоминая детали. Доминик и Роберт в своих шикарных черных смокингах выглядели монументально, как две скалы, Анджей между ними смотрелся очень изящно в своем темно-сером, с серебристым отливом, фраке, а серебристая жилетка подчеркивала стальной цвет глаз. Выше на один пролет застыли Мадлен и Генрих, с ними стоял Роберт Динлох-младший. Анджей мягко улыбнулся про себя. Мадлен не упустит возможность выжать из любой ситуации по максимуму.

По лестнице начали подниматься первые дебютанты. Анджей вспомнил свой дебют, он тогда от волнения едва дышал. Как давно это было, словно и не с ним вовсе. Теперь он смотрит на происходящее другими глазами. Перед ним проходят юные взволнованные дебютанты, а за ними гордые за них родители! Наивные дети, им кажется, что весь мир лежит у их ног, все смотрят только на них, и сегодня они все, как сказочные принцы, непременно встретят самого дорогого человека, с которым проведут всю свою жизнь. Такое трепетное состояние души и наивная вера в чудеса не могут не трогать до слез.

Анджей посмотрел на Роберта. Хоть и не сразу, но ему повезло, и он встретил такого человека. Его Роберт, его альфа, теперь самый главный человек в его жизни, ради него он сможет все, он не позволит никому разлучить их. Анджей гордо вскинул голову. Да, это он стоит рядом с этим чудесным мужчиной, и никто их не сможет разлучить. Анджей вглядывался в заинтересованные лица. Ну что ж, если всем так любопытно посмотреть на него и его счастье, пусть смотрят, ему не жалко!

Людской поток был бесконечен. Среди них попадались знакомые лица тех, с которыми он уже встречался лично, но были и те, о которых он знал понаслышке и то только благодаря инструктажу Мадлена. Спасибо Мадлену, он столько порассказывал о каждой надутой морде, что смотреть на весь этот парад снобизма было, по меньшей мере, смешно. Очень радовали мелькающие изредка лица родственников со стороны Динлохов, они очень радушно приветствовали омегу и очень искренне желали удачного проведения бала.

А вот, наконец, и родители с братиками. Теодор прекрасно выглядит, он будто светится изнутри, как маленькое солнышко, яркое и беспечное. Родители делают вид, что незнакомы с ним, пустые взгляды, фальшивые улыбки,… Ну что ж это, в конце концов, их выбор, пусть так и будет. Хорошо, что теперь у него есть Роберт, он не предаст и не обманет. Следом за Тео идет Эмиль, как всегда тихий и незаметный, как мышонок, он оживал только, когда его руки касались клавиш, а глаза видели партитуру. Тогда у него загорались глаза, а выражение лица становилось одухотворенным. В такие моменты он был прекрасен, как никогда!

Народу становилось все больше и больше. Люди, поприветствовав Доминика и Роберта с Анджеем, поднимались выше, попадая под обстрел обаяния Мадлена, который представлял всем своего внука. Сверху над ними, как скала, возвышался Генрих, оберегающий свои сокровища,как сказочный дракон. После этого все расходились кто куда, как правило, поглазеть на богатство громадного поместья. Дворец, больше похожий на картинную галерею, располагал к неспешным прогулкам и светским разговорам ни о чем.

Постепенно поток гостей стал иссякать, и только тонкий ручеек опаздывающих удерживал их на этой лестнице. Мадлен с Генрихом покинули свой пост, а Доминик явно куда-то торопился. Увидев это, Роберт предложил ему проверить, как все идет, а они вдвоем с Анджеем встретят опоздавших. Доминик с благодарностью оставил их одних.

Вот, наконец, прибыли последние гости, и Роберт, подхватив под руку Анджея, неспешно пошел к гостям. Их окликали знакомые и выражали свое восхищение оформлением дома. Эти похвалы были целиком и полностью заслугой Мадлена, и Роберт говорил всем, что передаст эти теплые слова папе. Повсюду сновали официанты, тихая музыка струилась над головами, не мешая разговорам, и подчеркивая красоту происходящего. Приближалось время танцев. Роберт повел своего омегу в танцевальную залу.

В зале собрались все дебютанты с семьями. Молодые альфы и омеги только что не подпрыгивали от нетерпения. После дебютного бала золотой молодёжи разрешалось начинать официальные ухаживания, а их родителям заниматься подбором супругов своим детям. И хотя официальный возраст вступления в брак был восемнадцать лет, но год давался на поиски подходящей пары и помолвку, и год до бракосочетания после объявления о помолвке. Все решалось после дебютного бала.

Здесь собрались все влиятельные семьи столицы и двух соседних городов, которые давно уже территориально срослись вместе. Как правило, именно здесь более взрослые альфы искали себе пары для создания семей. Ведь получить приглашение значило быть допущенным в высшее общество столицы, а, следовательно, и поиск супруга происходил среди «своих», в достаточно замкнутом мирке высшего света и допущенных в него богатых людей.

Надо было начинать бал, но у Доминика не было пары. Без хозяина бала начинать было не принято, а Анджей, на всякий случай, вцепился в рукав Роберта, всем своим видом показывая, что танцевать будет только со своим альфой. Пока Доминик оглядывался, кого пригласить, ситуацию спас Мадлен, он подвел к нему сияющего Теодора.

– Мой дорогой, Доминик, – начал он тихим голосом, – простите за дерзость, но я привел вам пару на первый тур вальса. Позвольте представить – это Теодор, он один из сегодняшних дебютантов, а, самое главное, брат нашего дражайшего Анджея. Вы одобряете мой выбор?

– Конечно, – улыбнулся престарелому купидону Доминик, и предложил свою руку Теодору.

Роберт вывел в центр зала Анджея, и две красивые пары закружились под звуки старинного вальса по зеркалу мраморного пола. Анджей чувствовал себя бесконечно счастливым. Хрустальные люстры кружились над головой, руки любимого нежно поддерживали во время танца, а в сияющих глазах обожаемого альфы отражалась бесконечная любовь и нежность. Все было так прекрасно и безмятежно, как сон, как мечта. Спустя несколько минут к ним начали присоединяться родители дебютантов. Бал по обычаю начинали родители, следующий вальс будут танцевать только дебютанты, как символ преемственности традиций.

Теодор после танца с Домиником, вдруг стал очень популярен, и многие хотели бы потанцевать с хорошеньким омегой. Но он был под строгим надзором родителей, а посему Анджей был уверен, что уж папочка-то не допустит ничего лишнего. Приглядывая за братьями издалека, он вместе с Робертом обходил гостей, благодарил за комплименты и выслушивал откровенную лесть малознакомых людей. Все это было неприятно, но необходимо.

Спустя какое-то время его позвал на помощь Мадлен, одному беременному омеге стало плохо, и необходимо было с ним побыть в ожидании врача. Мадлен извинился перед Робертом, но Анджей был сейчас нужен именно здесь, сам Мадлен должен был разобраться с проблемой, внезапно возникшей на кухне. Анджей остался с гостем, стараясь поддержать нервничавшего омегу, но без толку, с каждой минутой тот раскисал все сильней и вот он уже рыдал в три ручья на груди у Анджея. Роберт пошел разыскивать мужа страдальца. А Анджей тщетно пытался спасти от слез и соплей собственную рубашку. Если бы омега не был беременным, то Анджей давно бы на него нарычал, а что сделаешь с пузанчиком? Будешь терпеливо успокаивать тихим ласковым голосом и пытаться напоить водой.

– Энжи, Энжи, – в дверях стоял перепуганный Эмиль, – там, там, Тео плохо. Он выпил, я не успел ничего сделать, и его вырвало прямо посреди танца на партнера. Энжи, папочка его сейчас убьет!

Анджей побежал в танцзал в надежде успеть, поддержать, защитить младшего братика. Он что-нибудь придумает, главное, не дать папе наорать на него прилюдно, это только все ухудшит. Надо быстрее увести мелкого, оградить его от неминуемого скандала, а потом он что-нибудь обязательно придумает. Бедный малыш, наверно, сейчас в шоке. Какой кошмар, как такое могло случиться с таким милым ребенком? Плевать на загубленную репутацию, главное, успеть, чтобы впечатлительный ребенок что-нибудь не натворил в состоянии шока.