Текст книги "Яблоня"

Автор книги: Philo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

Глава 4 – Дамблдор удивительно удивлен

Спустя несколько дней поисков Гарри собрал почти всю нужную информацию и принял необходимые решения. Решения эти были спорными, но он тщательно обдумал каждое.

Теперь, стоя в чем мать родила перед шкафом – каждому семикурснику полагалась отдельная комната, – он в кои-то веки раздумывал, что надеть. Обычная школьная мантия казалась чересчур простой; наконец он выбрал темно-зеленую шерстяную, купленную летом. Нейтральная и элегантная, мантия придавала ему уверенный вид. По крайней мере, хотелось на это надеяться.

Глубоко вдохнув, Гарри хорошенько представил себе уголок в кабинете Дамблдора – место, которое взял на заметку во время встречи с тремя преподавателями. Уголок был тесным и не мог оказаться занят Дамблдором, а потому вполне годился: расщепив директора пополам, вряд ли он произведет на него намеченное впечатление.

Приноровившись к тусклому освещению кабинета, юноша порадовался, что проник сюда без препятствий, и тихо произнес:

– Добрый вечер, профессор.

Дамблдор уже поднялся с кресла, заметив, что охранные чары вокруг его покоев нарушены. По его лицу скользнуло неприкрытое изумление.

– Гарри. Ты вовремя. Садись, пожалуйста.

Гарри выбрался из угла и сел перед директорским столом. Интересно, упомянет ли Дамблдор о его способе прибытия, спросил себя юноша, закусив губу. Старик вполне способен на такое! Тут он почувствовал, как директор проверяет заклинания защиты кабинета, и улыбнулся.

– Они невредимы, сэр.

Дамблдор строго посмотрел на него.

– И, тем не менее, ты только что преодолел прочнейшие барьеры в замке, где в принципе невозможно аппарировать.

– Вы уж простите меня, сэр, – смело заявил Гарри, – но хотелось продемонстрировать серьезность моих намерений.

– Вот как. Могу я узнать, относительно чего?

– Я хотел бы договориться с вами насчет дополнительного курса лекций, сэр.

– Хочешь взять еще один курс? Не вижу затруднений… – не понял Дамблдор.

– Нет, сэр. Я хотел бы вести этот курс. Не преподавать, строго говоря – каждый из посещающих получит шанс поделиться своими знаниями. Студентов будет немного – точнее, шесть.

– Значит, это не очередная Армия Дамблдора?

– Нет, но столь же важно в победе над Волдемортом. С которым я планирую расправиться в этом году, – не меняя интонации, сообщил Гарри.

Дамблдор выглядел растерянным.

– Думаю, будет лучше, если ты объяснишь, – попросил он, переплетая пальцы на животе.

– Благодарю вас, сэр. Что именно: про победу над Волдемортом или дополнительные занятия?

Рассмеявшись, Дамблдор с явным облегчением откинулся на спинку кресла.

– Как тебе угодно, Гарри.

Гарри скромно улыбнулся в ответ.

– Начну с занятий. Уверен, вы заметили, что мои успехи в учебе не назовешь блестящими, – юноша вопросительно взглянул на директора.

– Большую часть времени ты был занят другим, – подмигнул ему старик.

Губы Гарри дрогнули.

– Что да, то да. Но, с другой стороны, мне показалось странным, что средненький маг вроде меня столько раз выжил после встреч с Волдемортом. О, я знаю, что мне всячески помогали, – быстро сказал Гарри, и с чувством добавил: – И слава богу!

Дамблдор посмотрел на него с одобрением.

– Прошлым летом я много размышлял о том, как мне это удалось – даже при наличии поддержки. И решил, что суть не только в везении. Так я сделал некоторые выводы, обдумал принцип, по которому пришел к ним, и уверен, что прав.

– И что же?

– Хогвартский подход к обучению магии мне не очень подходит, сэр. Разумеется, кое-что я усвоил, но, когда припекало… Моя магия, так сказать, познается в беде, – тихо молвил Гарри. – Она просыпается при необходимости. Мне стало интересно, отчего такое возможно, и на уроках в прошлом году я в основном думал о том, как колдовать так, чтобы людям вроде меня стало проще, – ударив себя кулаком в грудь, подытожил он.

– Добился ли ты успехов в своей… методике? – поинтересовался Дамблдор.

– Да. Магию здесь усложняют, мне кажется. Все эти палочки, учебники, заклинания и жесты… но ведь магия, сэр, – сверкая глазами, Гарри наклонился к старику, – она везде. Вокруг нас и внутри тоже. Она просто ждет, когда ею воспользуются! И это – счастье. Не обязательно легко достижимое – нужно просто приноровиться, а потом не побояться расстаться этим чувством, и… – он пристально взглянул на Дамблдора, – да вы сами знаете, потому что чувство это знакомо и вам.

Губы директора тронула слабая, хоть и вполне дружелюбная улыбка. Похоже, он был здорово удивлен и с трудом верил в происходящее.

– Знакомо, – согласился он, – хотя, вероятно, несколько иначе, чем тебе, Гарри, и ощутил я его, будучи гораздо старше. Скажи, как тебе удалось аппарировать сюда?

– Вообще-то я уже год как аппарирую в замок, да и внутри замка тоже…

– Как же ты этому научился?

– Прошлым летом я усвоил принцип аппарации, а когда вернулся в школу, спросил себя, отчего она невозможна в Хогвартсе. Мне захотелось прощупать его защиту. Я поискал ее, и она отозвалась. Конечно, зная, каковы эти заклинания на ощупь, легко проникнуть сквозь…

– Как? – резко прервал его Дамблдор. – Ты обнаружил слабые места?

– Нет, я все тщательно осмотрел – защита безупречна, – просто ответил Гарри, снова удивив Дамблдора. Проверка защиты осуществлялась ежегодно, требовала объединенных усилий Минервы, Филиуса, Помоны, Северуса и его самого, и занимала весь день до глубокого вечера, к наступлению которого каждый из них едва двигался от усталости.

– Тогда как же? – подавив дрожь в голосе, повторил старик.

Гарри растерянно взглянул на него.

– Трудно объяснить. Я просто чувствую защиту, и все. А она чувствует мою магию, когда я заявляю о своих намерениях – ведь я не желаю замку зла…

– И защита это понимает? – ошеломленно уточнил Дамблдор.

– Да, – поднял брови Гарри. – Разве вы этого не знали?

– Я никогда не считал ее… одушевленной, – покачал головой Альбус.

– Но она и в самом деле такая! Столько разной магии, накопленной за годы, переплетенной! Это потрясающе. У защиты нет разума, но есть энергия – ведь мы говорим, что замок живет своей жизнью, – и ее больше, чем, например, в песке или камне. В нее вдохнули душу, как в картину. Ведь даже маггловские полотна – живые. Холст и краски сами по себе ничего не значат. Но вот работа закончена – теперь она приобретает смысл, а с ним и жизнь. Каждый, глядя на нее, увидит что-то свое: для каждого зрителя она выглядит иначе, и теперь это уже не просто сочетание цветных красок. Так и Хогвартс – почти одушевленное творение, ведь люди годами вкладывали в него свои надежды, свою любовь и участие. И магию – именно она делает Хогвартс более персонифицированным, чем, скажем, лондонский Тауэр. Замок платит нам тем же, пусть и самую малость. Я говорю не только о лестницах, что движутся, когда Хогвартсу вздумается пошалить, или окнах, сквозь которые видишь противоположную сторону замка, – Гарри взглянул на Дамблдора, надеясь, что тот его понимает. Должен же он понимать! – Я люблю его, и он это знает – знает, я никогда не допущу беды, буду биться за него до последней капли крови… защита не ослабевает, а лишь позволяет мне проникнуть внутрь. Нельзя ли мне чашечку чаю, сэр? Пересохло в горле, – чуть покраснев, закончил он.

– Может, наколдуешь ее сам? – шутливо предложил Дамблдор.

– Я и думать не смею о том, чтобы узурпировать ваши права в этом кабинете, сэр, – тихо отозвался Гарри.

Рассмеявшись, директор взмахнул палочкой. Из ниоткуда возник поднос со всем необходимым для чаепития.

Налив им обоим чаю, Дамблдор сделал несколько глотков и предложил:

– А теперь расскажи о дополнительных занятиях.

– Спасибо, сэр. Как я уже говорил, я не слишком хорошо поддаюсь здешнему обучению, но ваша методика вполне подходит девяноста пяти процентам студентов, и ее достоинства неоспоримы. Не сочтите за критику, – искренне уточнил Гарри, – но мы не можем позволить себе небрежно относиться к растрате магического потенциала. И, э-э… вот еще что… – добавил он, опустив глаза и снова отпивая чаю.

– Да?

– Я вижу уровень магической силы волшебника.

– Ты говоришь об аурах? – полюбопытствовал Дамблдор.

– Нет, те красивые. Я ничего подобного разглядеть не могу, а просто чувствую, если этот потенциал не используют сполна. Проверив всех в школе, я заметил, что некоторые понятия не имеют, какой силой наделены, и подумал – а вдруг они тоже неважные ученики, но не виноваты в этом? Тогда я и решил ввести добавочный урок магии.

– Магия для отстающих? – губы директора дрогнули, когда он представил себе, как волшебник с огромным магическим потенциалом отреагирует на эпитет «отстающий».

– Да, сэр, – засмеялся Гарри. – Разумеется, вы можете назвать курс, как хотите. Кандидатов много, но, несмотря на опыт в АД, я не гожусь в учителя, а поэтому решил, что начну с малого и подберу учеников среди ровесников.

– Очень благоразумно. Кто же попал в твой список?

– Некоторые кандидатуры могут показаться неподходящими; мне понадобится ваш совет, – взволнованно предупредил Гарри.

– Конечно! Зачитывай! Думаю, нет нужды упоминать, что этот разговор должен остаться между нами, – виновато добавил Дамблдор.

Улыбнувшись, Гарри кивнул.

– Понимаю, – он вытер ладони о бедра и начал: – Значит, так. Первым будет Невилл Лонгботтом.

– Что ж, я не удивлен, – вздохнул Дамблдор. – Признаться, я всегда считал, что он способен на большее.

Гарри фыркнул.

– Во всей школе только три волшебника обладают большим могуществом, чем он, сэр. Включая преподавателей.

– Прости, что?

– Он невероятно мощный маг, – объяснил Гарри, – но расходует лишь ту часть сил, что применима в Гербологии. Мы – я… я должен ему помочь.

– Ты уверен?

– Да.

– Значит, ты в состоянии классифицировать магию по рангам?

– Да.

– Нельзя ли уточнить?

– По уровню магии Невилл равен профессору Макгонагалл, профессору Флитвику и Гермионе.

– Надо же! И мисс Грейнджер – вторая в твоем списке?

– Нет. Здешний метод преподавания вполне подходит Гермионе, и занятия со мной ей ни к чему. Впрочем, когда они начнутся, я хотел бы пригласить ее сотрудничать в одном групповом проекте.

Дамблдор не мог поверить, что сидящий перед ним юноша еще два года назад был первым бунтарем в школе. Теперь казалось, будто это совсем другой человек.

– Кто еще у тебя на примете?

– Расскажите мне об Элоизе Миджен. У нее очень высокий уровень почти нереализованной магии, но о ее оценках я ничего не знаю. Считается ли она исключительной в чем-нибудь?

– Нет, она весьма посредственная ученица.

– Значит, она должна присутствовать. Как насчет Падмы Патил и Эрни Макмиллана?

– Тоже ничего из ряда вон выходящего.

– Стало быть, их я тоже беру, если согласятся. Драко Малфой?

Дамблдор откинулся на спинку кресла.

– Драко Малфой – отличник, – напомнил он.

– Он может достичь большего. По могуществу он на одном уровне с Невиллом.

– Он учится едва ли хуже Гермионы.

– Я чувствую, что ему это необходимо!

– Тебе известно, кто его отец, – взглянул на Гарри Дамблдор.

– Да, и я долго думал об этом. Драко можно обойти стороной. Он никогда не узнает о том, что потерял, да и быть моим учеником ему вряд ли понравится. Но ведь он еще не стал Пожирателем Смерти. Если взялся учить, никого нельзя лишать возможности открыть для себя что-то новое. Всем нужно дать равный шанс. Только в этом случае делается правильный выбор.

Дамблдор с гордостью посмотрел на Гарри.

– Я совершенно с тобой согласен, Гарри, но риск…

– Я сам позабочусь о безопасности. Никто из присутствующих на уроках вне классной комнаты не сможет рассказать о том, кого еще я учу. Полученными знаниями они будут распоряжаться сами, но я приложу все силы, чтобы нежелательные варианты показались им лишенными всякой привлекательности.

Некоторые время оба молчали.

– Хорошо, Гарри.

Юноша тяжело вздохнул. Он понятия не имел, как отреагирует на его предложение Дамблдор. Малфоя учить не хотелось, но его желания здесь роли не играли. Гарри набрался храбрости:

– Последний в моем списке – профессор Снейп.

Дамблдор вздрогнул так сильно, что чай пролился ему на руку.

– Простите, – виновато пробормотал Гарри.

– Профессор Снейп?!

– Да. В могуществе он вам ровня, – ответил Гарри.

Воцарилась тишина.

– Гарри, ты уверен? Твои умозаключения…

– Я не ошибаюсь, – покачал головой Гарри, – а если вы думаете, что я добровольно выбрал бы Драко Малфоя или Снейпа в ученики, то наверняка уже давно считаете меня сумасшедшим!

Дамблдор расхохотался.

– Гарри, я не могу представить, чтобы профессор Снейп когда-либо согласился заниматься у тебя. Он зельевар высшего ранга, да и…

– Он пользуется лишь частью своей силы, – заявил Гарри. – Остальная клубится вокруг него, пыльная и затхлая. На это больно смотреть.

– Ты не шутишь.

– Нет. Заставьте его прийти на первый урок, а я беру на себя остальное. Выбор за ним, но я надеюсь, что он захочет его сделать.

– Только не огорчайся, если…

– Я огорчусь. И не только из-за его незаменимости в наших рядах, но и бессмысленной траты его способностей. Впрочем, он сам должен принять решение, я могу лишь представить ситуацию в достаточно выгодном свете, чтобы он одолел ненависть, которую испытывает ко мне.

– Он вовсе не ненави…

– Не нужно, сэр! – засмеялся Гарри. – Я не забываю, что он множество раз спасал мне жизнь, но не стоит утверждать, будто это делалось с радостью!

Подмигнув Гарри, Дамблдор снова откинулся на спинку кресла.

– Значит, учеников мы обсудили. Теперь поговорим об учебном плане – его я тоже обязан одобрить. И одобрил бы – исключительного ради возможности взглянуть на выражение лица профессора Снейпа… Как бы то ни было, ты уже составил программу своего курса?

– Начал составлять. Я собираюсь научить их колдовать без палочки. Помимо этого будет много индивидуальных занятий – нужно помочь Элоизе, Падме и Эрни найти свое призвание; остальное придет после. В случае с Невиллом и Снейпом все наоборот: они должны расширить свой кругозор, чтобы убедиться, что способны на большее в других отраслях магии.

– Ты против специализации? – с любопытством спросил Дамблдор.

– О, в конечном итоге она неизбежна. Но и у Невилла, и у Снейпа интересы крайне узки. Я уже не говорю о том, как это важно – смотреть на волшебство с разных точек зрения; думаю, новые возможности выгодно отразятся и на их любимых занятиях.

– Профессор Снейп умеет гораздо больше, нежели просто варить зелья, Гарри.

Об этом он знал и сам! Впрочем, Дамблдор наверняка имел в виду совсем иное.

– Я ценю его мастерство, сэр. Снейп прекрасно разбирается в темных искусствах – возможно, именно поэтому он и не реализует все свои способности. Он отведал Темной Магии и не хочет пристраститься к ней. Не знаю. Мне кажется, он не осознает собственный потенциал. Кроме того, к той части колдовства, которую он считает «бесцельным размахиванием палочкой», не мешает относиться с бoльшим уважением. Возможно, пользуясь ею реже, он перестанет высказываться так пренебрежительно. Ведь тогда он узнает, в чем разница между колдовством с палочкой и без нее.

Слушая Гарри, Дамблдор снова почувствовал, как меняется его восприятие мира. Он уже понял, что сегодняшний вечер обещает стать одним из важнейших в его долгой жизни. Люди нечасто приходили к нему обсудить столь глубокие идеи, и уж тем более не делали этого с такой небрежностью, как если бы речь шла о квиддичной стратегии.

– Пожалуй, пора и мне взглянуть, на что ты способен, – наконец сказал старик.

Гарри только этого и ждал.

– Что я должен сделать?

– Как насчет магической дуэли? – поднял бровь Дамблдор.

– Идет! – ухмыльнулся Гарри.

Дамблдор опешил. Ни один из ныне живущих магов – если не считать Волдеморта – не согласился бы сойтись с ним в поединке. Понимает ли этот мальчик, что его ждет?

– Никаких ограничений, кроме Непростительных Проклятий?

– Не сомневаюсь, что вы победите, сэр, но я все равно рад попробовать. Куда мы можем пойти? Не хочется снова крушить ваш кабинет, – робко заметил Гарри.

Дамблдор попытался припомнить все свободные помещения замка.

– На четвертом этаже есть большая комната, которая сейчас пустует…

– Можете представить себе, какова она изнутри? – попросил Гарри.

– Конечно, – кивнул директор, недоумевая о причине вопроса.

Гарри обошел его стол.

– Если позволите, я аппарирую нас обоих.

Вновь пытаясь совладать с потрясением, Дамблдор улыбнулся и ответил:

– Прекрасная идея.

Гарри взял его за руку, и спустя миг оба оказались в классе на четвертом этаже.

– Сработало! – обрадовался Гарри.

– Тебя это удивляет? – Дамблдор и сам был в изумлении.

– Вообще-то я ни разу не пробовал аппарировать с кем-то за компанию, да еще и не имея представления, куда, но ведь замок пропускает вас сквозь защиту, а стало быть, повода для беспокойства не было.

– Мерлин! Как легко верить тебе, мальчик мой!

– Вот и славно, – рассмеялся Гарри.

Три часа семнадцать минут спустя Дамблдор признал поражение. Подтверждая это, Гарри на миг взял протянутую ему палочку и тут же с улыбкой вернул ее директору.

– Здурово! – воскликнул он, подавая старику руку и поднимая того с пола. – Ай! – директор ненароком задел нарыв на его ладони. – Потрясающий сглаз! Кто бы мог подумать, что фурункулы так отвлекают внимание! Стоит пошевелиться – и они тут же дают о себе знать!

– Похоже, нам обоим не помешает обратиться к мадам Помфри, – с улыбкой заметил Дамблдор.

– Может, лучше прямиком в лазарет? – полным тревоги голосом предложил Гарри.

Дамблдор покачал головой.

– Ко мне, если не сложно. Свяжемся с Поппи через камин. Узнав, что директор школы нуждается в медицинской помощи, люди могут начать волноваться.

– Который из сглазов причиняет вам боль? – продолжал беспокоиться Гарри. – Простите, что пришлось…

– Чепуха, мой дорогой! Ты все сделал правильно. Я даже удивлен, что ты отважился применить эти заклятия.

– Вы не оставили мне выбора, когда сломали руку, – пробурчал Гарри.

– Совершенно верно!

Обняв директора здоровой рукой, Гарри аппарировал в его кабинет. Юноша усадил старика в кресло перед камином и вызвал лазарет на связь. Через несколько минут в пламени показалась одетая в ночную рубашку мадам Помфри.

– Простите за беспокойство, Поппи! – обратился к ней Дамблдор. – Не подлатаете нас немножко?

– Альбус! – Поппи тотчас шагнула в камин. – Что с вами стряслось? – ахнула она, глядя на усеянное лопнувшими нарывами лицо Гарри, его безвольно повисшую руку и бледное лицо директора.

– Небольшая и очень веселая дуэль! – улыбнулся Альбус. – Но от помощи мы не откажемся.

– Веселая дуэль? Сейчас два часа ночи, Альбус!

– Мы немного увлеклись, милая Поппи, – извиняющимся тоном признал тот.

Поппи уже водила над ним палочкой.

– Это еще что такое? Ваш сердечный ритм кошмарно…

– Э-э… думаю, это из-за проклятия тахикардии, – робко сообщил Гарри.

– Ты наслал на директора тахикардию? Гарри, мне за тебя стыдно! – разозлилась колдомедик. – А здесь что? Альбус, да у вас сломана голень!

– Ах, это… ударился о край парты, – бодро отрапортовал директор. – И не вините Гарри за проклятие, Поппи! Он отделался поломанной рукой и тройной дозой проклятия Furunculus!

Охая и возмущаясь, Поппи принялась осматривать Гарри.

– И проклятием несварения желудка, если не ошибаюсь, – поджала губы женщина.

– Э-э… я думаю, это просто болевой шок, – возразил Гарри. – От тех чар я увернулся.

– Я вернусь через минуту, и лекарства принесу. Сядь, Гарри. Не вздумайте двигаться!

Пригрозив обоим, она исчезла в камине.

– Спасибо вам, сэр, – тихо сказал Гарри.

– Это тебе спасибо, милый мальчик. Не помню, когда я в последний раз так веселился! Но под конец ты, кажется, стал поддаваться?

– Я не поддавался, сэр, – закусил губу Гарри. – Просто… наблюдал. Вы придумывали такие интересные штуки! Я не слыхал и половины заклинаний, которыми вы в меня запустили!

Рассмеявшись, Дамблдор осторожно, стараясь не сжимать, потряс руку юноши.

Возвратившись, Поппи отряхнулась от пепла.

– Я же велела тебе сесть, Гарри, – сердито напомнила она.

Молодой человек покраснел.

– Не могу, Поппи, – ответил он.

Колдомедик подняла бровь, передавая директору небольшой флакончик.

– Нарывы, – сообщил Гарри, как будто этим все объяснялось.

– Везде? – догадалась женщина.

Молодой человек кивнул.

– И давно?

Гарри поглядел на Дамблдора.

– Тот сглаз был одним из первых? – спросил он, и в ответ получил кивок. – Значит, почти три часа прошло.

– Ну и ну! Что ж, выбор невелик, Гарри. Пожалуй, слишком поздно пытаться растворить их – может возникнуть абсцесс; впрочем, если хочешь, я могу попробовать. Но лучше воспользоваться прогрессирующим заклятием: нарывы созреют и лопнут в течение часа. Процедура болезненная и малоприятная, но обезболивающее поможет, а кожа уже к завтрашнему вечеру станет как новенькая. Избавишься от всех дефектов.

– Значит, так и сделаем, – простонал Гарри. – Господи, что станет с моей новой мантией!

– Одно очищающее заклятие… – рассмеялась Поппи.

– Да, но я-то буду знать, что вымазал ее гноем, – поморщился Гарри.

– Почему бы тебе не зайти в лазарет? Я дам тебе халат – переодеться.

– Вряд ли я смогу лечь, Поппи.

Женщина усмехнулась.

– Я этого и не жду, но бродить взад-вперед все же лучше по лазарету. Директору придется лечь в постель, а я должна буду остаться здесь, чтобы присматривать за ним.

– Я и сам могу за ним присмотреть!

– Как только получишь колдомедицинское образование – лет так через семь – милости прошу, – строго заявила Поппи. – А теперь давай залечим тебе руку.

Несколькими минутами позже все сломанные кости были вылечены. Поппи отправилась подготовить для директора спальню, а сам Дамблдор пристально посмотрел на молодого человека.

– Гарри, я думаю, тебе стоит заглянуть к Олливандеру насчет новой палочки, – словно между прочим заметил он.

Гарри вскинул голову.

– Я уже был у него.

Дамблдор быстро взглянул на палочку Гарри, и юноша заметил, как плечи старика поникли.

– Я пользуюсь второй палочкой, когда ношу личину другого человека, – тихо пояснил он. – У него дом в Хогсмиде, – Гарри все-таки решил упомянуть об этом.

– Какая она – твоя другая палочка?

Гарри внимательно взглянул в глаза Дамблдору.

– На рождество Фокс дал мне еще одно перо, – извиняющимся тоном сказал он.

– Сам?

– По моей просьбе, – признался Гарри. – Я понимал, что должен буду приобрести еще одну палочку, чтобы не оставлять следов, колдуя с чужим лицом. Тогда-то мне и захотелось сделать ее самому.

Он видел, что директор с трудом сдерживает любопытство.

– И что же? – поторопил его старик.

– Ничего не вышло, – отозвался Гарри. – В саду моего хогсмидского дома есть яблоня – ее веточкой я и воспользовался. Все без толку. Потом пробились весенние побеги – они были замечательно гибкими и упругими, но я все равно не добился результатов. В конце концов я принес несколько веток и перо мистеру Олливандеру и попросил его сделать для меня палочку.

– Вот как.

Гарри медлил с продолжением, желая подразнить старика. Он знал, чего ждет Дамблдор, хотя и не понимал всей значимости своего недавнего открытия.

– Он пригласил меня попробовать самому.

Было слышно, как Дамблдор шумно вздыхает.

– И у тебя получилось?

– Да.

Директор сидел перед ним, тяжело дыша.

– Значит, еще с пасхальных каникул?

– Да.

– Ты знал, и не сказал ни слова?

– Но ведь это ничего не значит. Магия – это вечный круговорот. От магглов к сквибам, от знахарок к кому-нибудь еще. Она – случайный дар…

Но Дамблдор уже встал с кресла и теперь с трудом опускался на одно колено.

– НЕТ! – вскрикнул Гарри.

В кабинет вбежала Поппи.

– Альбус! Что случилось?

Не обращая на нее внимания, Альбус поклонился Гарри и, сжав руки в кулаки, скрестил их на груди.

Поппи изумленно переводила взгляд с одного на другого.

– Гарри? – голос ее дрогнул.

– Пожалуйста, встаньте, профессор! – взмолился Гарри. – Я не хочу этого! Так неправильно!

Альбус поднял голову, но остался неподвижен.

– Волхв, не отказывай мне в такой радости. Я уж и не чаял дожить до встречи с истинным волхвом.

Поппи ахнула, и вслед за директором опустилась на колени.

– Пожалуйста! Встаньте! – выдавил Гарри. – Я этого не хочу! Смысл магии не в этом!

Но они лишь смотрели на него, и Гарри поискал в сердце правильные слова.

Добавив в интонации нотку властности, он обратился к Альбусу и Поппи:

– Как волхв, прошу вас подняться, – и они, широко раскрыв глаза, повиновались. Сердце Гарри глухо забилось. Он еще не привык думать о себе, как о Волхве – высшем маге, и не освоился с мыслью, что в магическом мире этот статус имеет значение, хотя несколько месяцев назад мистер Олливандер воздал ему те же почести. Он даже не смел читать об этом, словно сам процесс поиска информации мог привлечь внимание окружающих.

– Как волхв, – уже мягче продолжил юноша, – прошу вас довериться моему мнению о магии, а оно таково: я ничем не лучше других, просто в круговороте волшебства получил немного больше силы. Я не хочу, чтобы передо мной стояли на коленях, – в отчаянии сказал он.

– Разве мы не вправе признать твое положение в обществе? Отметить его положенным торжеством? Поклясться тебе в верности?

Гарри вытаращил глаза.

– Я не требую верности, – робко ответил он, – но, если позволите, я хотел бы попросить вас о двух вещах.

Альбус смотрел на него с любопытством, Поппи – с благоговением.

– Прошу вас верить, что я кое-что знаю о магии, и принимать мои слова к сведению, насколько странными они бы не казались. А еще – будьте моими наставниками, потому что я молод, неопытен и нуждаюсь в советах людей, которым доверяю. Я говорю о вас обоих, – добавил он, глядя на Поппи.

Колдомедик кивнула, вытирая глаза; Гарри вспыхнул и погладил ее по руке.

– Обязательно, Гарри, – отозвался Дамблдор.

– Спасибо. Конечно, я не всегда буду поступать по-вашему, – улыбнулся Гарри.

Дамблдор ухмыльнулся в ответ, но тут же принял серьезный вид.

– Ты хочешь скрыть свой статус от людей? Но почему?

– Не вижу, каким образом их это касается, – твердо заявил Гарри.

– Как насчет Ордена? – настаивал Дамблдор.

– Мне кажется, вы придаете этому слишком много значения, – ответил Гарри. – Пойдут слухи, а я не хочу, чтобы они добрались до Волдеморта. Элемент неожиданности дает нам преимущество. Подозреваю, что он захочет убить меня здесь, в Хогвартсе, пока я все еще считаюсь «ребенком». Нужно покончить с ним в этом году. И я это сделаю.

Дамблдору казалось, будто с его плеч упала тяжелейшая ноша. Гарри Поттер на их стороне! Несмотря на чуть не разгоревшуюся несколькими днями раньше ссору и его разочарование в том, как сложилась его судьба, несмотря на жестокость и произвол магглов, Гарри Поттер на их стороне. И к тому же он оказался волхвом. Первым британским волхвом за последние двести лет. Мерлин, у них снова есть надежда!