Текст книги "Яблоня"

Автор книги: Philo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

– Не соблаговолите ли объясниться? – вмешался Снейп.

Гарри посмотрел на него. Снейп сидел неестественно прямо и держал чашку с наигранной небрежностью. «Он и в самом деле потрясающе выглядит», – подумал молодой человек, ощущая не вовремя разливающееся в паху напряжение. – Успокойся! Держи себя в руках!» Отведя глаза, он снова обратился к Дамблдору:

– Сперва мне нужно задать вам несколько вопросов, сэр.

– Попробуй, – улыбнулся старик, для поднятия духа сделав большой глоток крепкого, сладкого чая.

– Первый – личный, – извиняющимся тоном сообщил Гарри.

– Я отвечу, если смогу, – тряхнул бородой директор.

– Спасибо, сэр. Есть ли у вас дети?

На лицах троих преподавателей отразилось недоумение.

– Нет, и никогда не было, но тебе известно, что большую часть своей жизни я посвятил именно детям.

– Да, сэр. И все-таки ученики и собственные дети – не одно и то же, не так ли?

Дамблдор вопросительно взглянул на него. Гарри вздохнул.

– Я даже немного рад, что ваши поступки – результат незнания, а не злого умысла.

Гарри видел, насколько шокируют остальных его слова, но ведь именно к этому он и стремился.

– Злого умысла? По отношению к тебе? Почему ты считаешь, будто я затевал против тебя недоброе? – удивленно спросил Дамблдор.

– Понятия не имею, сэр. Я пытаюсь рассмотреть все возможные причины ваших действий.

– Нам казалось, что с родственниками тебе будет лучше всего. Подальше от поклонения, которым наверняка окружил бы тебя магический мир…

– И вам не пришло в голову, что, живя с магглами, которые называют волшебников уродами, ненавидят магию и считают своей обязанностью выбить все мысли о ней из моей головы, я отнесусь к идеям Волдеморта с пониманием?

Воздух сгустился настолько, что его, казалось, можно было резать ножом. «А чего они ожидали?» – подумал Гарри.

– И какие же выводы вы сделали, мистер Поттер? – вкрадчиво поинтересовался Снейп.

– До приезда в Хогвартс в моей жизни с магглами не было ни одного счастливого дня, – отозвался Гарри. – С другой стороны, некоторых из известных мне магов тоже не назовешь белыми и пушистыми, – добавил он с легкой улыбкой. – К счастью, я познакомился с Хагридом и всеми Уизли – боюсь, не случись этого, я и по сей день не имел бы понятия о настоящей доброте и том, что такое семья. А около года тому назад, опять-таки к счастью, я встретил замечательных магглов, так что теперь у меня более гармоничное восприятие мира.

– Вот видишь, Гарри, что ни делается, все к лучшему! – Дамблдор взял себе кусочек торта с низкого столика неподалеку.

– Возможно, вам стоит сказать об этом моей тетке, сэр, – с еле уловимой угрозой заметил Гарри.

– Прости, что? – с полным ртом глазури переспросил Дамблдор.

– Возможно, вам стоит сказать это моей тетке, сэр.

– Я тебя не понимаю, Гарри.

– Вижу. Как я уже говорил, изначальная причина вашего решения мне ясна – в спешке и шоке после смерти родителей меня следовало отнести к ближайшей кровной родственнице. Но ведь вы наверняка знали, что в ее семье мне не обрадуются! Иначе постучали бы в дверь и сообщили тетке, что ее сестра погибла. Что за человек оставляет ребенка на пороге дома и уходит, черкнув в объяснение трусливое письмо?

Снейп издал сдавленное шипение. Поттер только что обозвал Дамблдора трусом! Профессор Макгонагалл же оцепенела: той ночью она сопровождала директора, и содеянное отчасти было на ее совести.

– Я не могу поверить, что впоследствии вы не навели справки о них – да и обо мне. Скажите, вы знали, что Дурсли не хотели иметь детей?

Ответом снова было удивленное молчание.

– Как насчет того, что после появления Дадли моя тетка страдала от послеродовой депрессии? В то время она только-только пришла в норму и начала баловать Дадли, чтобы наверстать упущенное. Вы представляете себе, как тяжело приходится с двумя мальчиками, которые едва начали ходить? У моих друзей есть такие малыши – от возни с ними устаешь уже через несколько часов! Неужели вам не пришло в голову обратиться за советом к миссис Уизли? Представьте себе Фреда и Джорджа, которые еще не понимают сделанных им замечаний!

По ужасу, написанному на лицах преподавателей, Гарри догадался, что своими словами добился нужного эффекта.

– Петуния не могла справиться с навязанной ей обузой. Да и не хотела – и ее можно понять. Разве вы предложили ей помощь? Позволили время от времени делать передышку? На них оставили нежеланного ребенка, от которого нельзя было избавиться: я мешал им, вечно путался под ногами и до смерти пугал спонтанными выбросами магии. Могли они поговорить обо мне с кем-нибудь? Спросить, как меня контролировать? Я представлял серьезную угрозу и вполне мог подвергнуть их опасности! Они лишились шанса пожить собственной семьей; пусть я должен был расти у них, но вы вполне могли обеспечить тетке возможность отдохнуть. Не сомневаюсь, кто-нибудь да смог бы взять меня раз в пару месяцев на выходные, а то и на недельку. Неудивительно, что они так ненавидят магов!

Поставив чашку на столик, Гарри запустил пальцы в спутанные волосы. Они должны узнать, что натворили!

Прошло несколько минут, прежде чем профессор Макгонагалл подняла глаза.

– Вы говорили, что заключили договор со своей теткой, мистер Поттер?

– Да, – с мимолетной улыбкой кивнул Гарри.

– И в чем он заключался? Вы стали помогать ей по дому?

Молодой человек невесело рассмеялся.

– Наоборот, от этого ей было труднее всего отказаться! Примириться с моим существованием можно было, либо извлекая из него пользу, либо забыв о нем. Готовить и убирать я научился очень рано, и не жалею: теперь для меня навести порядок – пара пустяков. А когда работы не находилось, мне велели проваливать с глаз долой: гулять на улице или сидеть в каморке, в зависимости от их настроения. Я не хочу сказать, что все их поступки были скверными. Просто подобной жизни я никому не пожелаю. Особенно если могу чем-то помочь.

– И ты просишь нас о помощи? Но ведь остались только рождество и пасха, а их ты волен провести в Хогвартсе… – начал Дамблдор.

– Нет, спасибо! – усмехнулся Гарри. – Раньше я был рад возможности остаться здесь на праздники, сэр, но мне это больше не нужно.

– Значит, ты согласен провести каникулы у Дурслей? Ведь прошлогодние праздники ты встретил именно там? – недоуменно спросил Дамблдор.

– Нет, к Дурслям я не заглядывал, – улыбнулся Гарри.

– Что?!

– Я покинул дом Дурслей сразу же после разговора с тетей Петунией.

– Что вы несете, Поттер? – нахмурился Снейп.

– Я ведь уже говорил, что ваша защита ни к черту не годится – извините, но это действительно так!

– В самом деле, Поттер… – разозлился Снейп.

– Профессор Дамблдор, что говорят сейчас ваши детекторы? Те, которые следят за моим пребыванием у Дурслей?

Взгляд Дамблдора стал жестче, и старик поднялся, чтобы посмотреть на небольшую стеклянную сферу, стоящую высоко на полке.

Палочка Снейпа уткнулась в сердце Гарри еще до того, как директор повернулся к ним спиной.

Там она и оставалась, пока профессор Макгонагалл медленно водила собственной палочкой над головой юноши.

Гарри сел поудобнее и принялся ждать.

– Regresso! – произнесла Макгонагалл, взмахнув рукой.

Ничего не случилось.

– Я – Гарри Поттер, – молодой человек улыбнулся еле сдерживающей волнение женщине.

– Оборотным зельем детектор не обманешь, – уверенно заявил Снейп.

– Да, я в курсе, сэр, – Гарри и его одарил улыбкой. Расположившись на стуле с еще большим удобством, он снова закинул ногу на ногу и помассировал затекшую щиколотку. – Заполучив мои ногти и волосы, в дом никто не проникнет. Это существенное препятствие, но вполне преодолимое. Достаточно лишь, чтобы живая часть меня находилась в доме.

Снова воцарилась напряженная, полная ожидания тишина.

– Объяснить не хотите? – мучительное любопытство в исполнении Снейпа сильно напоминало скуку.

– Если поддерживать правильную температуру, сперма может сохранить жизнеспособность в течение нескольких суток, – заметил Гарри таким тоном, будто говорил о погоде.

Снейп вытаращил глаза.

Гарри захотелось рассмеяться.

– Мистер Поттер, – морщинистые щеки вытянувшейся в струнку профессора Макгонагалл залил румянец, – вы пытаетесь сказать, что отсылали тетке образцы собственного семени?

– Точно, мэм! – похвалил ее Гарри.

К тайному его восторгу, Снейп разинул рот, но тотчас поджал губы и бросил на Гарри внимательный взгляд, прежде чем отойти к камину и пнуть в огонь вывалившееся из него полено.

– Вы посылали тете свою… свою… э-э… – однажды произнеся ужасное слово вслух, Макгонагалл, похоже, не находила сил сделать это снова.

– Она не знала, что получает, – мягко ответил Гарри. – Если, конечно, не вскрывала упаковку. Конечно, она вольна была так поступать, но я за это уже не отвечаю.

Нагнувшись, Гарри взял со столика чайник.

– Вы позволите? – спросил он у Дамблдора, и с его разрешения долил себе чаю и молока.

Снейп развернулся к мальчишке, что сидел, широко расставив ноги и примостив на животе чашку. К ужасу зельевара, в голове его вдруг возникла картинка – Поттер, но не вальяжно рассевшийся с чаем, а нагой, чрезвычайно соблазнительный Поттер, сжимающий пальцами собственный член и прямо в кабинете директора производящий упомянутый образец. Шокированный реакцией своего организма на этот образ, Снейп крутанулся прочь и уставился в огонь. Никогда раньше он не думал о своих учениках в эротическом контексте. Никогда! Это же отвратительно! Возможно, события проведенной с Алексом ночи (и утра… неужели все это происходило только сегодня утром?) повлияли на него сильнее, чем казалось сперва. Поначалу Снейп не собирался принять предложение Алекса о дальнейших встречах, но теперь был готов передумать. Все лучше, чем предаваться неподобающим фантазиям об ученике! О Гарри Поттере! Мерлин, он сошел с ума. Мальчишка уже несколько лет является одним из главных объектов его ненависти. Вот только теперь, сидя перед зельеваром, он выглядит вполне зрелым и даже весьма… Черт побери!

Дамблдор кашлянул.

– Стало быть, ты… отослал тетке образец сегодня утром? – осведомился он.

– Да. Я подумал, что речь об этом может зайти в нашей беседе, – подтвердил Гарри.

– И ты расскажешь нам, где проводил каникулы? Начиная с лета прошлого года? – Дамблдор попытался уточнить, как давно Гарри вышел из-под его надзора.

– Я жил в Брайтоне, – откликнулся Гарри.

Снейп оглянулся через плечо.

– Работали над загаром, как я погляжу, – с издевкой бросил он.

– Работал, – вполголоса поправил его Гарри.

– Работал? – переспросил Дамблдор. – Но где? И зачем?

– На стройке. Отсюда и загар. Хотя море этим летом было прекрасно, благодарю, что заметили, профессор Снейп. Зачем – разумеется, чтобы заработать деньги на квартплату.

– Неужели вы не понимаете, какой опасности подвергались? – вернулась к любимой теме Макгонагалл. – Поттер…

– Со мной все в порядке, не правда ли? Да к тому же стал сильнее и здоровее, чем был когда-либо, живя у Дурслей, – резко ответил он. – Ну и, разумеется, все это время я был под чужой личиной, – пояснил юноша, надеясь, что сказанное поумерит пыл женщины, а заодно пробудит интерес к другому вопросу.

– Под личиной? Не могли же вы поддерживать иллюзию все лето!

Увидев, как смотрит на нее Гарри, профессор Макгонагалл умолкла.

– Это ведь невероятно истощает магическую силу, – словно в оправдание своим словам заметила она. – Значит, дома вы ее снимали?

– Нет, – терпеливо отозвался Гарри. – Я жил с магглами, один из которых был моим начальником. Верно, прошлым летом это немного утомляло, но я ведь от физической работы тоже уставал… так что тут не разберешь. А этим летом привык. Это даже полезно – научиться жить с постоянным расходом магических сил. И потом, я менял только лицо, – объяснил он. – Тело оставалось моим.

– Покажи нам, Гарри, – попросил Дамблдор.

Гарри покачал головой. После событий этой ночи он ни за что не раскроет свое инкогнито. Но на это была и другая причина. Унаследовав состояние Сириуса, прошлой осенью он приобрел небольшой дом в Хогсмиде. Побывать там за год удалось лишь несколько раз, но юноша купил его в личине Алекса и не собирался доводить до сведения общественности, что у Гарри Поттера теперь есть недвижимость в магической деревне. Дом был его тайным прибежищем. А теперь, если ему удастся убедить Северуса продолжать отношения, он станет приходить туда намного чаще.

– Не сейчас, если позволите, сэр. Я уже больше года живу с чужим лицом и именем. За это время я многому научился, и ни разу не подвергся опасности.

– И весь этот год ты жил в мире магглов?

Гарри снова качнул головой.

– Нет, только бoльшую его часть. Но проблем не возникло ни на Диагон Аллее, ни в Хогсмиде, а ведь и там я бывал неоднократно…

– Вы что, не знаете, как легко опытному магу распознать личину, Поттер? – перебил Снейп. – Поверить не могу, что вы поступили столь необдуманно! Впрочем, чего еще ожидать от человека, пренебрегающего любыми правилами…

Пока он говорил, Гарри лишь внимательно смотрел на него, а потом медленно провел перед собой ладонью.

Снейп замер, не договорив: едва рука Поттера опустилась, зельевару открылось его собственное лицо. Идеально воспроизведенное.

Профессор Макгонагалл ахнула.

– Проверьте, можно ли распознать в этом фальшивку? – пригласил Гарри. Странно было видеть Снейпа, говорящего голосом Поттера. И Дамблдор, и Макгонагалл переводили взгляд с одного Северуса на другого, а потом все три преподавателя обрушили на юношу шквал разоблачающих чар.

– Ну как, держится? – поинтересовался Гарри.

– Как вам это, черт побери, удалось? – прорычал Снейп, когда заклинания не подействовали. И добавил: – И откуда мы знаем, что физиономия Поттера – не личина вроде этой?

Гарри взглянул на Дамблдора:

– Сэр, карта мародеров сейчас у вас?

Директор резко обернулся к нему, но все же открыл один из шкафов у стены, порылся в нем и вытащил знакомый пергамент. Юноша не удивился, понимая, что Дамблдор знает, как оживить карту. На пергаменте четко виднелись имена всех присутствующих, включая и точку, обозначенную крохотным флажком «Гарри».

Гарри немного разочаровало то, что возможности карты никого не поразили.

Как преподаватель трансфигурации, Макгонагалл была чрезвычайно заинтересована личиной молодого человека.

– Как вы это делаете, мистер Поттер? – спросила она. В отличие от интонаций Снейпа, в ее голосе было больше профессионального любопытства, чем строгости. – Вы не произнесли ни слова и не воспользовались палочкой! – осознала женщина.

– Магии тела – если хочешь изменить самого себя – палочка не нужна, – тихо пояснил Гарри. – Речь идет о простом изменении внешнего вида: чары убеждают смотрящих на тебя людей в достоверности увиденного и требуют множества усилий, потому что воздействие на окружающих нужно постоянно поддерживать. Сначала я так и делал, но, подумав, пришел к выводу, что мой способ проще. Необходимо лишь сосредоточиться на желании выглядеть иначе. На ощупь тоже вполне правдоподобно, – добавил он, кивком позволяя преподавательнице погладить свою щеку.

Снейпа странно встревожил тот факт, что Макгонагалл, по сути, прикасается к его лицу. Что же до лица мальчишки… ему пришлось подавить желание и самому оценить сходство.

– Хотите удостовериться, сэр? Проверьте, похоже ли это на то лицо, которое вы бреете по утрам? – поддразнил его Гарри.

Снейп поднялся на ноги.

– Разумеется, исключительно ради научного интереса, – приободрил его Гарри.

Снейп не смог устоять. Откуда мальчишке известно, какова на ощупь его кожа? Ноги сами поднесли его ближе и остановились меж широко расставленных колен Поттера. Тот встал, и зельевар торопливо отшатнулся, рассердившись сильнее. Впрочем, мальчишка по-прежнему едва доходил ему до подбородка, и это немного успокаивало. Решившись, Снейп провел по своей щеке на чужом лице. К вечеру у него всегда появлялась щетина, если под рукой вовремя не оказывалось собственноручно приготовленного зелья для бритья. Коснувшись собственного лица, он был вынужден признать удивительное сходство. Потрясающе! Впрочем, говорить об этом мальчишке он не собирался. Но даже запах его тела был воспроизведен в точности! Северус был в шоке.

Гарри вздрогнул, когда пальцы Снейпа легли на его лицо, и едва удержался, чтобы не прильнуть, зажмурившись, к этой ладони. Когда Снейп принялся сравнивать копию с оригиналом, он и сам коснулся лица зельевара – будто желал убедиться, что создал верную маску. Так, по крайней мере, это должно было выглядеть.

Снейп отстранился, вздрогнув, и контакт прервался. Лишь годы привычки скрывать свою реакцию не позволили его резкому вдоху и отчаянно забившемуся сердцу показаться чем-либо помимо отвращения.

– Как подделка сойдет, пожалуй, – протянул он.

– Северус! Да он – вылитый ты! – воскликнула Макгонагалл. – Право, любопытнейшее новаторство в магии! Скорее трансфигурация, чем чары, не так ли, мистер Поттер? – оживленно спросила она, явно предвосхищая открытие новой отрасли своего предмета.

– Именно, – с улыбкой согласился Гарри. Вновь проведя ладонью по лицу, он вернул собственный облик.

– И палочка для этого не нужна! – восхитился Дамблдор.

– Вообще-то об этом я узнал случайно, – покраснев, Гарри сел на прежнее место.

Дамблдор с усмешкой склонил голову.

– Не хотел, чтобы министерство пронюхало, а, Гарри?

– Сначала не хотел, – кивнул Гарри, – я ведь тогда еще был несовершеннолетним. Забавно, как, разыскивая ответ на один вопрос, находишь решение к другому, – улыбнулся он.

– Как же вы поняли, что владеете беспалочковой магией и вас не уличат? – поинтересовалась профессор Макгонагалл.

– Вообще-то в то время меня больше интересовала магия тела, – отозвался Гарри.

Снейп выгнул бровь. Гарри ответил ему ухмылкой.

– Ничего такого, профессор! Просто я тогда размышлял о девочках.

– Магия тела обычно это и подразумевает, – со смешком уронил Снейп.

– Северус! – пожурила коллегу Макгонагалл, хотя уголки ее губ тянулись кверху.

– Возможно, но не в моем случае, – как бы походя обронил Гарри. – Я имею в виду чары для ухода за волосами, которыми они обычно пользуются – ну, чтобы создать прическу или поменять их цвет. Вот я и подумал: почему такое делается только по праздникам, а это уже навело на мысли о магии тела. И о том, что собственное тело можно изменить как угодно, и никто не засечет. С палочкой или без – неважно. Изменить самого себя нетрудно и без палочки, стоит только сосредоточиться. Большинство волшебников этого просто не знают, а палочками пользуются по привычке.

Преподаватели ошеломленно смотрели на него. Даже Снейп удивился глубине понимания, с которым мальчишка относился к новым познаниям в магии, похоже, приобретенным совершенно случайно. Поттеру, как всегда, везло.

– Все это очень интересно, – весело провозгласил Дамблдор, – но теперь, думаю, мы получили ответы на все свои вопросы. Не стану притворяться, будто рад, что ты сменил место жительства без нашего ведома, да еще и лгал об этом, Гарри, – продолжил он, бросив взгляд на беззаботно поблескивающий на полке детектор. Один взмах палочки – и устройство превратилось в тусклый стеклянный шар, которым Дамблдор придавил стопку пергамента на столе. – Понимаешь ли ты, что твои… образцы… могли попасть не в те руки? Что любой приверженец Темных Искусств способен воспользоваться ими в… скажем так, дурных целях? – он грозно взглянул на Гарри, который напрягся еще при обвинении в обмане.

– Я решил, что это оправданный риск, – ответил юноша, делая ударение на первые слова. – Свертки доставляла Хедвиг, и с ней же тетя возвращала предыдущий образец, чтобы я мог его уничтожить. Ей не нравилось прикасаться к сове, но раз в день обменять пакеты – небольшая цена за то, чтобы избавиться от меня и сохранить плату за учебу Дадли. Поначалу я беспокоился, что мое затворничество покажется странным, и даже думал попросить тетю Петунию класть пакет в сумку, когда она шла за покупками.

Профессор Макгонагалл поперхнулась.

Гарри улыбнулся ей.

– Да, мне тоже было неловко, – согласился он, – и потом, дом – в теории – охраняли защитные чары. Там мой образец не бросился бы в глаза – особенно если толком не знаешь, что именно искать. На исходе дня стало ясно: вы так и не заметили, что я ни разу не покинул дом Дурслей. И впоследствии не замечали, – добавил Гарри, не в силах изгнать из голоса горькие нотки. Совладав с собой, он взглянул на Дамблдора. – Теперь вы знаете все, чем интересовались, хотя, наверное, уже успели пожалеть об этом. А я хочу получить гарантию, что уровень заботы о волшебниках-сиротах изменится к лучшему. Вы сами обратитесь в министерство, или это придется сделать мне?

Снейп смотрел на молодого человека и глазам своим не верил. Похоже, мальчишкой Поттера больше не назовешь. Да и юношей он стал весьма неординарным. От него так и веяло уверенностью и силой, и сомнений в том, что он знает, как ею управлять, не оставалось. Видимо, это понимал даже Дамблдор.

– Я рад, что ты привлек наше внимание к этой проблеме, Гарри, и хочу попросить у тебя прощения за все, на что мы тебя обрекли. Понимаю, это лишь слова и их недостаточно. Я поговорю с представителями министерства.

Гарри кивнул.

– Я хотел бы знать, как развиваются события, – попросил он, будто это было в порядке вещей – заставлять самого могущественного в мире волшебника отчитываться о своих действиях, желчно подумал Снейп. Еще неприятнее он удивился, когда Дамблдор с энтузиазмом согласился.

– Как только что-нибудь услышу.

– Благодарю вас. И, если позволите, – Гарри поднялся и подошел к столу директора, – я хотел бы обсудить с вами еще один вопрос. Не могли бы вы принять меня в четверг вечером?

– Мы можем поговорить сейчас, – заинтересованно предложил директор, взглядом отпуская обоих преподавателей.

– Спасибо, сэр, но сначала я должен подготовиться, – твердо ответил Гарри.

Дамблдор пристально взглянул на молодого человека.

– Тогда в четверг, к девяти? – спросил он.

– Спасибо, – кивнул Гарри.

Он обернулся к преподавателям. Снейп заметил, как молодой человек окидывает комнату внимательным взглядом, прежде чем посмотреть в глаза ему и Макгонагалл:

– Спокойной ночи.

– Доброй ночи, мистер Поттер, – тепло откликнулась декан Гриффиндора.

Снейп не ответил.

Уже коснувшись дверной ручки, Гарри оглянулся и посмотрел прямо на Северуса.

– Профессор Снейп? Мне жаль, что вы потратили часть отпуска, разыскивая меня.

Не дожидаясь ответа, юноша покинул кабинет.

Трое преподавателей переглянулись в давящей тишине. Нарушил ее Дамблдор:

– Огневиски? – предложил он, вынимая бутылку из стоящего позади буфета.