Текст книги "Яблоня"

Автор книги: Philo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

(The Apple Tree)

Глава 1: Неожиданная встреча

Гарри проскользнул в «Дырявый котел» и прислонился к стене, как только дверь с тихим стуком притворилась за его спиной. Пока глаза привыкали к полумраку, встретившему Гарри облаком знакомых запахов, он смаковал богатый теплый дым магического табака, острые кисловатые ноты давно пролитого эля, естественные ароматы тел волшебников, не приглушенные химическими средствами гигиены, но подчеркнутые травами и специями. Гарри небрежно оперся ногой о стену и, поправив на плече спортивную сумку, магически просканировал публику. Этот навык он приобрел совсем недавно и старался использовать любую возможность применить его. Во-первых, ему нравилось им обладать, а во-вторых, осторожность требовала удостовериться в безобидности находящихся в помещении людей.

Он неторопливо прощупал магический потенциал каждого из присутствующих: у большинства он был низкий. Несколько человек имели средний – глаза Гарри уже приспособились к освещению, и он заметил, что у Блейза Забини вполне приличный уровень магии, и перешел к проверке кабинок у задней стены, методично продвигаясь слева направо.

Постойте-ка.

Он скользнул обратно – и взглядом, и чувствами. Занятно. Заклинание неприметности на третьей кабинке, из которой отлично видно дверь. Гарри отлепился от стены и начал невозмутимо пробираться к стойке бара. Он терпеливо дождался, пока его обслужат, – персонал с ног сбивался, но не терял бодрости духа, что было нелегко при таком количестве заказов. Гарри прислонился бедром к деревянной стойке и обернулся к кабинке, пытаясь проникнуть за заклинание. Внутри находился всего один человек. С чарами отвода глаз! И невероятно мощным магическим потенциалом. Довольно пикантного оттенка, надо сказать. Смутное предчувствие кольнуло сердце, адреналин брызнул в кровь.

– Мистер Джонсон! – бармен Том широко улыбнулся ему, протирая стакан, чтобы наполнить выпивкой. – Простите, что заставил вас ждать.

– Да все нормально, Том, – улыбнулся в ответ Гарри. – Я смотрю, у вас тут запарка.

– Ну, завтра детишки возвращаются в Хогвартс. Многие семьи оставляют покупки школьных принадлежностей на последний день. Целое событие из этого делают, в самом-то деле.

Гарри кивнул.

– Я хотел бы попросить вас об одолжении, – скорчил извиняющуюся гримасу Том.

Гарри приподнял бровь, изображая готовность слушать.

Том кивнул в сторону пожилой пары, сидящей за маленьким столиком рядом со стойкой, – они как раз заканчивали ужин.

– Бернард и Матильда Фрэнкс. Уж с тех пор, как они сами ходили в Хогвартс, сто лет минуло, вот им и в голову не пришло, что мы тут можем быть немного заняты, – фыркнул он.

– Нет свободных комнат, что ли? – прошептал Гарри.

– Ну… на самом деле есть, но дело в том, что миссис Фрэнкс и на один-то лестничный пролет с трудом поднимается…

– Помочь вам с чарами левитации? – попробовал угадать Гарри.

– Нет, нет. Я предлагал, у меня самого с ними нет проблем, но она утверждает, что от них ее мутит, да и сердце на старости лет уже не то.

– Вам нужна моя комната.

– На третьем этаже есть одна свободная. Вы бы могли ей воспользоваться, – поторопился добавить Том. – Вы молодой и сильный. Она дешевле…

– Мне подходит, – улыбнулся Гарри.

– Это одноместный номер, а ванная общая, – виновато договорил Том.

– Том, все в порядке, – успокоил его Гарри, – хотите, я с ними поговорю?

– Пожалуйста. Я сказал им, что сначала надо у вас спросить и нет никакой гарантии…

– Не вопрос. Вы мне только скажите, кто монополизировал третью кабинку.

– Что? – Том обернулся к задней стене паба. – О, Северус Снейп! Я и забыл, что он там. Заклинание незаметности применил, верно? Какой нахал! В моем-то заведении! Целую кабинку для себя одного захапал, а у нас такой наплыв! И ведь почти ничего не заказал за весь вечер…

Гарри довольно улыбнулся. Теперь, когда он узнал имя, он увидел и человека. Снейп сидел там, уткнувшись в книгу. Перед ним стояла пустая кружка.

– Я к нему через пару минут подсяду. Что он пьет?

– Лучший эль.

– Две кружки тогда, Том. Он уже поел?

– Вы же не собираетесь угостить его ужином? – возмущенно спросил Том.

– Терпеть не могу есть, когда кто-то только смотрит. А миссис Том приготовила сегодня свой знаменитый стейк и пирог с сыром? – с надеждой поинтересовался Гарри.

– Они всегда в меню, если вы бронируете номер, – заверил Том. – Ну что? Две порции?

– Уж будьте так добры.

Гарри подошел к пожилой паре. Матильда Фрэнкс оказалась самым маленьким и сморщенным существом из всех, что он когда-либо видел. У нее были седые волосы, собранные в тугой пучок на затылке, темные, внимательные глаза и поджатые губы, которые она аккуратно промокнула салфеткой. Гарри присел рядом с ней на корточки и как раз оказался на уровне ее глаз.

– Миссис Фрэнкс? Я Алекс Джонсон, – он приветливо улыбнулся и протянул руку.

Она внимательно посмотрела на него своими глазами-пуговицами.

– Мистер Джонсон? – с одышкой проговорил Бернард.

«Возможно, ему трудней одолеть ступеньки, чем жене. Очевидно, она потому и суетится», – подумал Гарри.

– Речь идет о вашей комнате?

– Нет, о вашей, – Гарри улыбнулся, вставая, и повернулся к весьма упитанному коротышке-волшебнику с водянистыми глазками и в довольно симпатичной полосатой шляпе. «Дамблдору бы такая понравилась», – с усмешкой подумал Гарри.

– Вы точно не против? – обеспокоено поинтересовался Бернард.

– Точно. Вы мне еще и услугу окажете. Том сдаст мне номер подешевле. Я и не знал, что у него есть более дешевые комнаты. В следующий раз попрошу такую. Вот уж не думал, что он меня грабит все это время! – Гарри стрельнул глазами в сторону стойки и ухмыльнулся, убедившись, что Том все слышит.

– А я третий этаж открываю, только если у нас очень много посетителей, мистер Джонсон, – отверг он обвинение.

Гарри послал ему широкую улыбку. Том выставил на стойку две большие кружки.

– Ужина придется немного подождать. У нас полно заказов, – проворчал он.

Гарри засмеялся.

Том сдался и вернул улыбку.

– Святая правда!

Гарри кивнул и снова повернулся к миссис Фрэнкс, которая до сих пор не промолвила ни слова.

– Если я могу сделать для вас еще что-нибудь… – любезно начал он, но старушка прервала его:

– Все будет хорошо, – уверенно сказала она, словно только что приняла исключительно важное решение.

– Простите, что? – смущенно уточнил Гарри.

Миссис Фрэнкс строго посмотрела на него и твердо ответила:

– Спасибо за комнату, молодой человек.

Некоторое время Гарри просто глядел на нее.

– Не за что, – наконец отозвался он и встал. С ним явно прощались.

Поудобнее перекинув через плечо спортивную сумку, Гарри прихватил с бара кружки и осторожно понес их к столику Снейпа.

– Не будете против, если я к вам присоединюсь? – весело спросил он. – Других мест нет. Тут сегодня битком набито, – чуть присев, чтобы сумка не свалилась с плеча, он поставил пиво на стол.

Снейп поднял глаза от книги и смерил его давно знакомым яростным взглядом, но Гарри видел, что мужчину одолевает любопытство: что за человек, не считая заклинание незаметности преградой, смеет нарушить его уединение? Зельевар осмотрел помещение, убеждаясь в том, что остальные столики и вправду заняты.

– Я здесь не хозяин, – кратко ответил он. – Можете садиться где угодно, – и снова уткнулся в книгу.

Гарри отпихнул сумку к стенке и уселся рядом с ней на скамейку. Вытащив палочку, он коснулся кружки, чтобы охладить пиво и, сделав долгожданный глоток, удовлетворенно вздохнул. Разумеется, сливочное пиво прекрасно согревало, но в жаркий вечер нет ничего лучше прохладного эля. Да, это противоречило британским традициям, но пиво было идеальной температуры, дозревшее, горьковатое, и приятно освежало, попав в рот. Он знал, что Снейп наблюдает за ним с той самой секунды, когда он достал палочку, – больше того, его собственная сейчас покоилась в скрытой книгой руке, но надобности в ней не было. Гарри двигался нарочито медленно, чтобы не вызывать подозрений.

Он взглянул в глаза сидящему напротив мужчине.

– Хотите, и вашу охлажу? – предложил он, двигая вторую кружку поближе к Снейпу.

Темные глаза на бледном лице прищурились.

– Я не принимаю напитки от незнакомцев, – тихо, но решительно ответил зельевар.

– Но ведь вы именно этот эль и пили – я спросил у Тома, – объяснил Гарри.

– Зачем, интересно? – медовым голосом полюбопытствовал Снейп.

Гарри пришлось сделать усилие, чтобы утаить дрожь, которую пустили по его позвоночнику звуки этого голоса.

– Потому, что я вас потревожил!

Снейп глядел на него так, будто Гарри был содержимым одной из банок в его лаборатории. Юноша все же вздрогнул под этим вызывающим озноб взглядом. Откинув голову, он отпил еще пива и снова вздрогнул, когда холодная жидкость скользнула в горло, надеясь, что Снейп спишет его реакцию на температуру напитка. Отняв кружку от губ, он заметил, что Снейп не сводит глаз с его кадыка, движущегося с каждым глотком, и вздрогнул еще раз.

– В такой вечер холодное вкуснее, – заметил Гарри. – Уверены, что не хотите попробовать?

Снейп вновь уставился в книгу.

– Не сомневаюсь, что при вашей-то расторопности вы и со второй порцией справитесь без особого труда, – с легким укором сказал он.

Гарри пришлось закусить губу, чтобы не огрызнуться в ответ. Сам того не зная, Снейп оказался прав: Гарри уже успел выпить несколько бутылок пива с приятелями по работе, прежде чем покинуть Брайтон и аппарировать на Диагон Аллею, и пора было притормозить. Здешнее пиво ведь гораздо крепче маггловского. Он провел по запотевшей кружке указательным пальцем и сунул его в рот. На стекле осталась чистая полоса. Снейп снова посмотрел на него; Гарри решил впредь внимательнее следить за своими манерами, и зельевар в тот же миг опустил голову.

Интересно, почему он отказался от эля? К тому времени его собственная кружка давно опустела, да и кто его угощает, Снейп не знал. Большинство людей ни за что не упустили бы шанса выпить за чужой счет.

Внезапно Гарри все понял.

Посмотрев на Снейпа, он отвел глаза, рассеянно оглядывая тонущий в дымном сумраке бар. Конечно, Снейп не возьмет эль из чужих рук! Он ведь мастер своего дела и знает все о наркотиках и зельях, которые может скрыть алкоголь – особенно пиво, чья горечь легко скроет привкус множества трав и ядов. К тому же, его многие ненавидят: представители обоих политических лагерей, да и кое-кто из бывших учеников наверняка не откажется от шанса опозорить его на публике, подсыпав что-нибудь – пусть и не смертоносный яд – ему в питье. Снейп ни за что не примет подношения от чужака – просто не сможет этого сделать, и неважно, кто победит в этой войне: всегда найдется кто-то, готовый прикончить его из мести. Мысль об этом привела Гарри в смятение: последние пару лет он свободно разгуливал по пабам с друзьями и никогда не помышлял об ограничениях и одиночестве, которыми была наполнена жизнь Снейпа. Неожиданный вывод обрушился на него, словно ополоумевший бладжер.

Он вновь повернулся к Снейпу, впервые в жизни разглядев в профессоре человека. Знакомая бледная кожа, впалые щеки, темная щетина на подбородке. Прямые волосы зельевара действительно не мешало бы вымыть – почему он так небрежно к себе относится? Их ведь можно стянуть резинкой или вовсе отрезать; что угодно выглядело бы лучше теперешней прически.

– И случайных связей не ищу, – сообщил Снейп, не поднимая глаз от книги.

Гарри поперхнулся, вследствие чего стол оказался основательно забрызган элем.

– Вы нарочно это сделали! – выдохнул он, едва смог говорить.

– Уведомил вас, что не стану легкой добычей? – хмуро уточнил Снейп.

– Выбрали момент, чтобы добиться наибольшего эффекта! – прохрипел Гарри, лишь сейчас понимая, что Снейп решил, будто с ним флиртуют.

– Это своего рода искусство, – самодовольно отозвался мужчина.

Гарри вытаращился на него. Что это – чувство юмора? У Снейпа? Который считает, что Гарри его клеит! Неужели он привык к подобным знакам внимания? Юноша продолжил осмотр, отметив, как длинные, тонкие руки листают страницы. Скользнул взглядом по фигуре, пытаясь вспомнить ее очертания. В голову приходило лишь, как Снейп стремительно поворачивался и шагал по коридору или влетал в класс, а полы мантии, взметнувшись, неслись за ним. В его осанке чувствовалась властность. Но сама фигура – что ж, он был высок и строен, а ничего больше Гарри не замечал. Теперь он внимательней оглядел плечи и грудь зельевара.

– Ответ по-прежнему отрицательный, – проворчал тот, не отрываясь от чтения.

Гарри залился краской. Он так увлекся, размышляя о Снейпе в качестве потенциального полового партнера, что перестал себя контролировать и теперь довольно невежливо глазел на мужчину. Неужели Снейп – гомосексуалист?

– Извините, – благоразумно попросил он, добавив: – Если вас это успокоит, я тоже не кадрю мужчин, с которыми не знаком. Предпочитаю знать, в чьем употреблении они бывали раньше.

При этих словах Снейп поднял глаза. Значит, он просто хотел нагрубить и не понял, что Гарри – гей.

Тогда, к искреннему замешательству юноши, Снейп принялся его рассматривать.

Весьма недвусмысленным образом.

Покраснев еще сильнее, Гарри попытался дрожащими руками поднять кружку. Что угодно, лишь бы не отвечать на этот внимательный взгляд. Снейп! Его! Разглядывает! Черт побери!

– Не поздно уже стесняться? – спросил зельевар. Еще и поддразнивает!

Гарри опустил кружку и взглянул мужчине в лицо. Черные глаза смотрели оценивающе. Сердце юноши бешено билось, по телу прокатывались жаркие волны. Снейп отвел взгляд и снова равнодушно зарылся носом в книгу. Гарри трясущимися пальцами вытащил из бокового кармана сумки пару журналов и, обливаясь потом, решил, что сейчас самое время раздеться. Он попытался встать, но встроенная в стенку кабинки скамья располагалась слишком близко к столику и не позволяла выпрямить ноги, поэтому он устроился спиной к стене, уперся коленом в скамейку и потянул края свитера кверху. Он знал, что Снейп, в случае чего, сможет его прикрыть, но поклялся никогда больше не покупать свитеров – а также прочей одежды, которую нужно надевать через голову – до тех пор, пока не закончится война. Слишком рискованно было даже на минуту лишиться обзора и очутиться перед врагом беззащитным.

К несчастью, свитер, словно банный лист, пристал к футболке, и Гарри невольно потащил вверх и то и другое. С закутанной головой и животом, выставленным на всеобщее обозрение, он чувствовал себя преглупо. Глубоко вдохнув, он выпятил грудь и попытался стянуть идиотский свитер, когда почувствовал, как великоватые по размеру джинсы сползают с бедер. Гарри с ругательством сдернул с себя свитер вместе с футболкой, отодрал их друг от друга и поспешно напялил футболку на себя. Снейп без тени смущения наблюдал за процессом, и юноша покраснел пуще прежнего. Он подтянул джинсы, жалея, что утром не надел ремень. Или хотя бы трусы.

– И снова мой ответ – «нет», – прокомментировал это представление Снейп. – Худший стриптиз на моей памяти.

– А вы их много повидали? – красный, как свекла, рявкнул Гарри.

– Ни одного на таком дилетантском уровне, это уж точно.

– Больше я флисовых свитеров не покупаю, – смущенно пробурчал Гарри. Надо же было выставить себя таким идиотом!

Снейп рассмеялся. Выпучив глаза, Гарри улыбнулся в ответ.

– А вот татуировка у вас славная, – заметил зельевар, наклоняясь, чтобы взглянуть на нее еще раз.

Неужели джинсы сползли так низко? Черт побери!

– Спасибо, – выдавил Гарри, пытаясь принять беспечный вид. Подняв журнал о квиддиче, купленный на входе в бар, он углубился в одну из статей. Второй журнал выпал случайно, и юноша запихнул его назад в карман сумки. Это было издание о зельях, приобретенное ради статьи, которую Гермионе наконец удалось опубликовать. Хоть и под псевдонимом – она считала, что идеи магглорожденной школьницы не вызовут большого интереса; они здорово веселились вечерами, придумывая ей nom de plume в гостиной Гриффиндора, и Гарри неимоверно гордился «Гербертом Грейстоком», выбранным среди множества отвергнутых вариантов, потому что это имя повторяло инициалы Гермионы и было по-стариковски скучным и почтенным. Он очень обрадовался, что понимает кое-что из содержания статьи, пусть даже благодаря подруге, которая зачитывала им отрывки из своих исследований и много месяцев подряд только об этом и говорила. Гарри с интересом обнаружил, что в «Ежемесячных практических зельях» был и труд Снейпа, но тот оказался сложной обработкой предыдущей статьи зельевара с вереницей предшествующих ей заметок и ссылок. Остальные публикации выглядели либо чересчур витиеватыми, либо излишне дотошными, и Гарри беспокоился, что четкая, внятная статья Гермионы покажется читателям не глотком свежего воздуха, а неудачей в достижении нужной степени занудливости.

– Мистер Джонсон! – это была жена Тома. Гарри всегда звал ее «миссис Том», так как никогда не слыхал ни ее имени, ни фамилии ее мужа. Тот обыкновенно называл ее «женой» или «начальством». Обращаясь к ней «миссис Том», Гарри всегда надеялся, что его поправят, но супругам это понравилось, и они не спешили его просветить. – Как вы, птенчики мои? – весело спросила она, ставя перед мужчинами исходящие аппетитным парком тарелки.

– Хорошо, спасибо, миссис Том, а вы как? – вежливо привстав, ответил Гарри.

– Ах, милый, садись и принимайся за ужин! Не знала, что вы с профессором Снейпом знакомы, – добавила она, переводя взгляд с одного посетителя на другого.

– Мы просто сели за один столик. У вас сегодня людно, – улыбнулся Гарри.

– Начало учебы в Хогвартсе на носу, – согласилась женщина. – Поэтому вы здесь, профессор?

– Дела в городе, – уклончиво отозвался Снейп. – Боюсь, что произошла ошибка, мадам. Я не заказывал ужина.

– Знаю, дорогуша; Том сказал, что мистер Джонсон заказал ужин для профессора Снейпа, представляете? Это мое фирменное блюдо, уж он-то помнит, как оно хорошо, – заговорщическим тоном сообщила Снейпу хозяйка, кивая на Гарри. – Ты у него учился, милый? – спросила она юношу. – Решил отплатить добром бывшему преподавателю, а? Какой славный, – женщина улыбнулась и покинула их, не дожидаясь ответа.

Гарри поглядел на Снейпа.

– Не ешьте, если не хотите, – тихо сказал он. – Хотя ее бифштекс с сырным пирогом восхитительны. Кроме того, я не отходил от стола и никак не мог отравить еду.

– С чего вы решили, что меня можно захотеть отравить? – с опаской спросил Снейп.

Ох, скользкая тема.

– Ну, вы же зельевар; подозреваю, что вы всегда начеку. Так мне показалось после пива, – уточнил Гарри.

– Откуда вам известно, что я – зельевар? – не прикасаясь, в отличие от Гарри, к своим приборам, поинтересовался Снейп. – Я уверен, что вы не из числа моих бывших учеников – у меня прекрасная память на лица.

Что ж, он и в самом деле не был «бывшим» учеником.

– В «Практических зельях» есть ваша фотография, – нашелся Гарри, указывая на журнал в кармане сумки.

Снейп с удивлением посмотрел на издание.

– Вы интересуетесь зельями? – со смесью подозрения и любопытства в голосе спросил он.

– Признаюсь, большей части статей мне не понять, – покаялся Гарри. – Ваша основана на таком количестве ранее опубликованных догм, что я запутался.

Фыркнув, Снейп снова внимательно взглянул на Гарри, пометил недочитанную страницу и, опустив книгу на стол, взялся за нож и вилку.

Гарри почувствовал себя по-дурацки счастливым.

– Боже, как вкусно, – простонал он несколько минут спустя. Блюдо миссис Том было выше всяких похвал. Густой соус, расплавленный сыр с островатым привкусом и хрустящая корочка пирога буквально таяли на языке.

Глядя на него, Снейп улыбнулся.

– Должен согласиться. Никогда раньше подобного здесь не заказывал и не знаю, как мог пропустить такое.

Гарри был на седьмом небе. Снейп! Улыбнулся! Снова! За шесть лет он ни разу не видел на лице мужчины улыбки. Подумав, он пришел к выводу, что это ужасно. Дамблдор улыбался. Профессор Флитвик вечно хихикал за обеденным столом, хоть студенты и не знали почему. Мадам Хуч во время квиддичных тренировок частенько одаривала ребят довольной ухмылкой и хохотала над их грубыми шутками. Даже мадам Помфри любила посмеяться, когда не кудахтала над своими пациентами. Но Снейп … У Снейпа всегда было кислое выражение лица. Еще бы – в его жизни не так уж много поводов для веселья. Гарри часто спрашивал себя, как тот справляется с кошмарами шпионажа; сам он ни за что не смог бы обречь себя на подобную участь. Жить в постоянном страхе разоблачения; никогда не знать, вернешься ли невредимым после очередного вызова. Выполнять любую мерзость по приказу Волдеморта…

Нет, видеть улыбку Снейпа было действительно приятно. Интересно, куда подевалась ненависть, которую Гарри некогда питал к зельевару? Говоря по правде, она улетучилась еще в прошлом году, но сейчас, проводя время с человеком, а не с жестоким мучителем былых дней, он был готов начать знакомство с чистого листа; здесь он не был ненавистным Гарри Поттером и жутко хотел посмотреть, как Снейп отреагирует на ухаживания незнакомца. Пока что происходящее было для Гарри приятным сюрпризом.

Снейп съел все и, насытившись, грациозно откинулся на спинку скамьи. Гарри собрал последние остатки соуса кусочком хлеба, не желая упускать ни одной божественной капли.

– Спасибо вам, – пробормотал Снейп.

Гарри улыбнулся.

– Рад, что вам пришлось по вкусу. Терпеть не могу есть, когда другие только смотрят. Слишком застенчив.

Снейп взглянул на него, но ничего не сказал. Отодвинув тарелку, он вернулся к чтению. Появившаяся рядом официантка убрала тарелки и тихонько шепнула:

– Миссис Том велит передать, что испекла карамельный пудинг.

– О боже! Да! С мороженым, – он посмотрел на Снейпа, который терпеливо ждал конца беседы. – Вы тоже должны попробовать. Такая вкуснятина – просто оргазм!

Девушка прыснула, а Снейп надменно поднял бровь:

– Прошу прощения?

– Это вы меня простите. Издержки жизни с магглами. Это их выражение, – пояснил Гарри, прежде чем добавить: – Очень меткое, кстати.

– Да уж, – кивнул Снейп. – Как бы то ни было, я воздержусь.

– Не сторонник прилюдных оргазмов? – выпалил Гарри, не в силах удержать опрометчивые слова. Неужели он действительно только что ляпнул такое в беседе со Снейпом?

Девушка опять захихикала; Гарри в очередной раз извинился, и она ушла.

– Извините, – обратился он к Снейпу. – Вы действительно лишаете себя райского наслаждения.

– Может, я предпочитаю сохранять форму для наслаждений иного рода, – таким ровным тоном предположил Снейп, опять углубляясь в чтение, что Гарри едва не пропустил скрытый в его замечании смысл. Поняв, он поразился, с каким интересом к этому заявлению отнесся его член. Что ж, с таким голосом, как у Снейпа, впору склонять к грехопадению. Нельзя было не обратить на него внимания за годы учебы, и уж тем более сейчас, когда он говорит такие вещи!

– Не верю, будто вы на диете: вы такой стройный, – возразил Гарри; он был уверен, что ответил тактично, пока не смекнул, как можно истолковать его слова. По сути, он только что ясно дал Снейпу понять, что рассмотрел его во всех деталях. Но ведь ничего такого он не делал? Снейп всегда был тощим и долговязым, как жердь. Впрочем, теперь, когда на виду находился лишь его торс, Гарри с удивлением заметил, что плечи зельевара гораздо шире, чем ему казалось раньше.

Снейп поднялся, и юноша решил, что тот обиделся и уходит.

– Закажу еще выпивки. Предложил бы и вам – в благодарность за купленный ужин – но вы пока свой эль не допили, – пояснил зельевар, указывая на по-прежнему полную кружку на столе. – Или предпочтете огневиски?

– Нет, спасибо, – пробормотал Гарри, придвигая к себе пиво. – Ваше здоровье, – он отпил немного. Снейп отошел к бару; Гарри проводил его взглядом, но тотчас отвернулся, ловя себя на том, что пытается разглядеть скрытую мантией фигуру мужчины. Посмотрев на книгу, которую зельевар оставил на столе, он едва не поперхнулся от смеха: это был один из наиболее нудных текстов, которые Гермиона цитировала в своей статье. Вот бы ей рассказать!

Принесли горячий пудинг, политый сверкающей карамелью. Несколько шариков мороженого таяли в шоколадном соусе. Гарри наклонился к тарелке и глубоко вдохнул. Аромат был великолепен – у него даже слюнки потекли.

У барной стойки, ожидая, пока ему нальют эль, Снейп обернулся – понаблюдать за своим собеседником. Зельевар увидел, как тот втягивает носом воздух, заметил одобрение на его лице, проследил, как он аккуратно зачерпывает лакомство ложечкой и подносит ее ко рту. Не беря ложку в рот, молодой человек почти всосал ее содержимое, скользнув по нему губами, а потом откинул голову, полузакрыв глаза и наслаждаясь сладостью. Он словно выпал из окружающего мира, оставшись наедине с десертом, утопая в наслаждении, и Снейп, к собственному изумлению, почувствовал, что возбужден. Его сосед был истинным сластолюбцем и дорожил своим вкусом, зрением и обонянием. Как человек, в чьей работе пять чувств играют немаловажную роль – легчайшее изменение в оттенке зелья могло означать разницу между триумфом и агонией, – как мастер, узнающий компоненты по виду, запаху и структуре, Снейп знал, насколько редка подобная восприимчивость. Слишком многие видели мир в черно-белых красках – или, на худой конец, в пастельных тонах вместо полной гаммы лиловых и алых цветов, индиго и бирюзы. Он вернулся к столу и сел на прежнее место.

– Я это ни на что не променяю, – простонал Гарри. – Читайте и не обращайте на меня внимания. Все равно мне сейчас и двух слов не связать, – он медленно проглотил содержимое очередной ложки, зажмурившись, чтобы полностью насладиться его вкусом.

Снейп наблюдал за ним. Действия молодого человека были несомненно чувственными, если не эротичными, и в то же время не являлись рассчитанной провокацией.

– Я будто смотрю, как вы мастурбируете, – заметил Снейп, резкостью маскируя интерес в голосе.

– О господи. Ни слова больше, иначе я за себя не отвечаю, – Гарри переполняли ощущения: влажный, рассыпчатый пудинг, контраст горячего соуса с ледяным мороженым, мягкая карамель, насыщенный, сладкий аромат десерта. И голос Снейпа, мурлычащий ему на ухо.

– Стоът? – полюбопытствовал Снейп. Может ли у кого-нибудь встать на пудинг?

– Теперь – да, – ловя губами воздух, отозвался Гарри. Вопрос зельевара эхом откликнулся у него в паху. Он открыл глаза, вытягивая изо рта ложку и почти чувствуя, как расширяются зрачки. – Уверены, что не хотите попробовать?

Снейп глядел на него, приоткрыв рот; глаза его потемнели, по щекам разлился румянец. Он подавил желание сменить позу, чтобы не выдать, насколько неудобно ему вдруг стало сидеть.

– Я ведь уже отказался, – напомнил он, не сводя взгляда с губ собеседника.

Вновь зажмурившись, Гарри смекнул, что неосознанно вложил в свой вопрос чуть больше смысла, чем планировал.

– Я говорил о пудинге, – покраснел он.

Снейп посмотрел на полупустую тарелку с бело-коричневыми разводами – мороженое потекло.

– Я не сладкоежка, – ответил он. – Предпочитаю солоноватые, острые блюда.

Он флиртует! У Гарри тотчас возникла эрекция. Мысли о Снейпе, пробующем его на вкус, хлынули в голову, шокируя – и потому, что речь шла о нем, Снейпе, обнаженной плоти, соленой коже и сперме, и потому, что он был невероятно возбужден и не испытывал по этому поводу никакого ужаса.

Неожиданно он понял, что не в силах проглотить ни крошки, и со стуком опустил ложку, а потом аккуратно разместил ее на тарелке, не глядя на Снейпа. Жаркое напряжение меж ними было соблазнительным, странным, неправильным и прекрасным.

Поерзав, Гарри оперся спиной на стенку кабинки, снова достал журнал и, торопливо прошептав заклинание для чистки обуви, положил ногу на скамью. Он не знал, что думать. Проводить со Снейпом ночь он не собирался, да и тот ясно дал понять, что не испытывает к нему интереса. Но этот вопрос… интонация, с которой оно было произнесено…

– Прошу прощения, – тихо произнес Снейп, и Гарри поднял голову. – Мои слова были неуместны, – продолжил тот. – Извините, если поставил вас в неловкое положение. Я никогда раньше не видел, чтобы ели с таким удовольствием, и последний вопрос сорвался с языка.

Гарри снова глубоко вдохнул. Не думать о языке Снейпа!

– Вы тоже простите. Не нужно было упоминать об оргазмах. Забудем? По-моему, если речь идет о статье Герберта Грейстока, не стоит цитировать Нобля. Мне кажется, Хадсон имеет к ней более прямое отношение.

У Снейпа загорелись глаза и, к вящему удивлению Гарри, следующие полчаса протекли в приятном, увлекательном обсуждении статьи и ее источников. Молодой человек чувствовал себя уверенно и с удовольствием поддерживал беседу. На уроках зелий ученики редко задавали вопросы и никогда не дискутировали; тем занимательнее было слушать доводы Снейпа и следить за ходом его мыслей. В конечном итоге зельевар перешел к другой статье, которую Гарри считал абсолютно бездарной. Так он и сказал. Снейп рассмеялся, соглашаясь. Они выпили кофе и вскоре были вынуждены с неохотой признать, что час поздний, паб уже почти опустел, и пришла пора расстаться.

Снейп поднялся на ноги.

– Я прекрасно провел вечер, мистер Джонсон. Спасибо вам за ужин, – с легким оттенком удивления признал он.

– Алекс, – ответил Гарри. – Меня зовут Алекс. И я тоже неплохо провел время. Поразительно, – хмыкнул он, – до недавних пор я не знал, что разговоры о зельях могут оказаться настолько интересными.

Снейп снова рассмеялся.

– Возможно, вам стоило уделять им больше внимания во время учебы, Алекс.

– Возможно, – улыбнулся Гарри.

Он тоже встал и направился к стойке.

– Мне нужно взять у Тома ключ. Я поменялся комнатами с одной пожилой парой, и Том поселил меня на третьем этаже. Даже не подозревал, что тут есть третий этаж.

– В таком случае, я постараюсь поскорее освободить ванную, – пообещал Снейп.

Гарри изумленно поднял бровь.

– Мне тоже отвели комнату наверху – не хотелось делить помещение со школьниками. Ванная там только одна.

– Ага, понятно, – кивнул Гарри, отчаянно пытаясь не думать о Снейпе в ванной. В той самой, которую после займет он сам. Об обнаженном Снейпе под душем … Он торопливо отвернулся, и Снейп, недоумевая, отправился наверх.

Комната оказалась простенькой, но удобной – узкая кровать в тесном пространстве под самой крышей. Лежа на постели, Гарри ждал, пока Снейп закончит водные процедуры. Когда тишина затянулась, он поднялся и, прихватив полотенце, выглянул в коридор – как раз в этот момент Снейп открыл дверь и вышел из ванной.

Не сдержавшись, Гарри разинул рот. Клубы пара вырвались на свободу; волосы Снейпа были чисто вымыты, от кожи исходил приятнейший аромат – лимонный бальзам и что-то еще. На зельеваре были черные шелковые брюки из пижамного комплекта, плечи скрывал наброшенный банный халат. Напряжение вернулось, жаркое и сладострастное, вспыхнув быстрее, чем проклятие на собрании Пожирателей. Время тянулось вечностью, но уже через мгновение Снейп обошел Гарри, бормоча: