Текст книги "Знакомьтесь, Джо Блэк (СИ)"

Автор книги: palen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

– Я понимаю, что последнее время я вела себя не совсем правильно. Но я подумала об этом и обещаю не взваливать на себя больше, чем могу потянуть. И я обещаю, что в стенах клиники буду вести себя… профессионально и… корректно.

– Тебе тут тесно, Гермиона. Тебе кажется, что мелкие задачи – не для тебя? Возможно, так и есть. Ты мне очень напоминаешь одну девушку, которая… которая когда-то считала так же, но и из нее вышел толк. Я верю в то, что ты сможешь найти баланс и я помогу тебе. Я сейчас тоже веду себя не совсем правильно, – Белинда отпила из чашки. – Но давай прекратим это и все же проведем супервизию. Итак, начнем сначала…

И все же Гермиона решила не рассказывать о Джо, боясь, что Белинда убедит ее как минимум познакомить их. Нет, для этого было еще рано.

Прощаясь на пороге клиники, Гермиона, как бы невзначай спросила Белинду:

– Что бывает, если маг потеряет память где-нибудь, где никто его не знает? Никто не сможет помочь, в смысле– не будет магической помощи.

– Не сталкивалась с такими случаями, – Белинда с интересом посмотрела на Гермиону. – Могу только предположить. Потерявший память маг будет думать, что он обычный человек. Но в определенных ситуациях, если случится что-то, то, скорее всего, будет спонтанный выброс такой силы, что убьет мага. Зависит от того, насколько сильным был маг, почему потерял память. Если способности незначительные, то может и жив будет, а окружающие решат, что он..., – Белинда прищелкнула пальцами, вспоминая нужное слово, – экстрасенс. В средневековье бы могли и сжечь. Впрочем, все это – почти голая теория.

– Спасибо, – Гермиона задумалась и едва кивнула в ответ на слова прощания Белинды. Она еще пару минут постояла в переулке, после чего аппарировала к дому.

“Неизвестно, – думала она, – что проще, научить Джо магии ли вернуть ему память. А главное – что лучше для него?”

Через несколько дней она аппарировала на задний двор дома, в котором жил Джо. Огляделась и вышла на улицу, где сразу же заметила его. Джо ждал ее у подъезда, подняв воротник пиджака и сдвинув солнечные очки на лоб, и выглядел немного нелепым и – Мерлин помоги – милым.

– Хочу гулять. День классный, не сидеть же нам все время дома? И суп ты не любишь, а поэтому – к черту суп, – он протянул ей руку. – Привет?

– Привет. Не выпуская ее руки он пошел вдоль по улице.

– Ты же не возражаешь? Или, – он резко остановился, – ты боишься, что нас увидят вместе?

– Все в порядке. Я с радостью погуляю, – ответила она, но стоило ему отвлечься на звонок мобильного, как Гермиона тут же наложила на них чары, рассеивающие постороннее внимание.

– Я покажу тебе мой Лондон. Нет, вру, это только часть моего Лондона. Ты хотела, чтобы я рассказал о себе? Что ж…

Они зашагали рядом, встречная толпа разделила их – Гермиона пришлось пропускать степенных матрон, и тогда Джо поймал ее, приобнял за плечи, так легко и спокойно вламываясь в ее личные границы, как когда-то Снейп в сознание Гарри. Он сразу заговорил, не давая ей времени возразить, держал крепко, не давая вывернуться, а ей, по правде говоря, не очень-то и хотелось. Он был друг, просто друг и только друг, особенно если не вспоминать про случайный поцелуй.

Они шагали в такт по улицам, и он рассказывал ей о Лондоне, о том, как узнавал этот город – возможно заново, а может быть – впервые. Он рассказывал, как ходил по этим улицам, как несколько раз заблудился, как не мог понять равнодушия прохожих, не замечавших красоту, среди которой они жили.

Он завел ее в маленький магазин – сама бы она его никогда и не заметила. В нем торговали индийскими товарами, в том числе специями. Джо растирал между пальцами кумин и рассказывал, как познакомился с хозяином этой лавочки, а тот уже спешил к ним с небольшим подносом, на котором стояли чашки с самым вкусным в мире чаем.

И дальше, дальше, дальше.

Они запрыгнули на площадку туристического автобуса, поднялись наверх. Ветер растрепал ее прическу, он отвел волосы от ее лица и посмотрел так серьезно, что у нее дух захватило. Это переходило все границы и следовало это все остановить.

– Джо, что ты делаешь? – спросила она тихо.

– Рассказываю о себе, – он пожал плечами, пряча глаза за темными очками, – я решил, что не буду от тебя ничего скрывать. Кто бы ты не была и чем бы это для меня не кончилось. Понадеюсь на удачу. Смотри-смотри, сейчас будет отличный вид…

Он видел красоту деталей и Гермиона стала понимать, почему он ходил в небольшую галерею, где и началось их знакомство. Ему нравилось искать необычное в обычном, его душа жаждала волшебства и магии, чего-то удивительного, мистического, как бы он не пытался убедить себя в обратном…

– А ты расскажешь о себе? – они опять шли пешком, вдоль Темзы.

– В другой раз. Джо… подумай о том, чтобы все-таки попытаться вспомнить свое прошлое. Если это диссоциативная фуга, то однажды ты проснешься и не поймешь где ты и как ты тут оказался, забудешь все, что было за эти годы, и не вспомнишь об мне. Если ты читал, то знаешь, конец стадии фуги означает стирание всех воспоминаний новой личности, наряду с восстановлением прежней личности. Если ты только захочешь, я помогу тебе сохранить воспоминания о том, что было… что было все эти годы.

Он смотрел на нее, хмурясь.

– Я прочитал про фугу все, что возможно, и решил, что у меня что-то другое. Я не уезжал, хотя... черт его знает. Я привык думать, что та жизнь кончилась навсегда и теперь у меня – иная жизнь.

– Если бы я могла оставить все как есть, я бы оставила, – сказа она серьезно, – но так нельзя. Это опасно и для тебя.

– Опасно?

– Плохо, нехорошо.

– Что ты знаешь обо мне такого, чего не хочешь говорить? Мне не верится, что дело только в том, что однажды фуга внезапно закончится, хотя мне лестно было бы думать, что ты боишься стать для меня никем. Но я так не думаю. Дело в другом. Я все-таки не был твоим учителем? Было что-то иное, так? Я прав?

– Нет, ты был учителем и я бы подумать не помогла, что однажды буду гулять с тобой вот так, как сейчас. Ты не совсем обычный человек. У тебя есть способности…

– Сейчас ты мне скажешь, что мир полон людей Икс и я один из них? – он поморщился.

– Люди Икс? Это кто?

– О, боги, ты что, фильмы совсем не смотришь? Ты кроме работы что-то видишь?

– Очень редко и очень мало. Не уводи тему в сторону, я все равно…

– Тогда… я не понимаю. Зачем ты пришла сегодня? – он снова резко остановился и снова резко опустил очки на глаза. – Зачем? Если я тебе не нравлюсь, то для чего ты приходишь? Только из-за того, твоего учителя? В нем все дело, но ты говорила, что вы не были ни близки, ни дружны. Загладить вину перед почти чужим человеком?

– Мои друзья да и я… мы были несправедливы к нему, правда, и мы не знали всего и…

– Это неважно теперь. Его нет, я – не он в любом случае, даже если по какому-то фантастическому стечению обстоятельств был им когда-то. Я не хочу возвращаться в ту жизнь.

– Неужели тебе не интересно – кем ты был, каким бы был? Какой была твоя жизнь?

– Я был счастлив?

– Я не знаю…

– Да ладно, Гермиона. Был?

– Я не могу судить.

– Значит не был. Семья? Любимая женщина? Лучшая в мире работа? Хотя ты говорила – учитель, ужас просто. Что было там такого, ради чего стоило бы туда возвращаться?

– Это очень сложно объяснить и не здесь, посреди улицы.

– Значит, у меня есть шанс увидеть тебя снова. Давай сегодня не будем о моей памяти. Я чертовски проголодался. Тут рядом есть итальянский ресторан. Никогда никому бы не признался, но тебе можно – там отличная паста. Пойдем?

Если бы не то, что он – возможно – Снейп, если бы не то, что он может быть опасен для себя и окружающих, если бы не Рон, которого она любит, если бы… Если бы они встретились в иных обстоятельствах, что было бы тогда? Он же не мог ей нравиться, не мог и все же – он ей нравился.

Просто нравился, как нравились многие мужчины. В это же не было ничего угрожающего для ее брака. Симпатия – одно, любовь – совсем иное. Симпатия необходима для того, чтобы общение было приятным, но слишком много ее надо, чтобы она переросла в любовь. И уж точно это не случится со Снейпом. К этому нет никаких предпосылок. А то, что она думала о нем часто, объяснялось просто: он ее пациент, пусть пока сам об этом не знает…

Права Белинда, нельзя уходить в работу с головой.

Если бы он был просто Джо Блэком! Вот если бы он был просто Джо.

Она размышляла об этом, сидя в ординаторской и делая записи в документах для выписки, рассеяно скользила глазами по страницам, перечитывала по нескольку раз. Ей казалось, что в воздухе до сих пор витает запах базилика и фоном звучит тихая грустная песня на итальянском. Гермиона захлопнула очередную историю болезни и уронила голову на руки.

Надо было уйти сразу, не позволять ему снова вести ее за собой, снова бродить с ним по улицам. И нельзя было позволять ему снова целовать ее. Они уже попрощались, договорившись что Гермиона позвонит на днях, он задержал ее руку в своей, а потом коснулся губами ее губ. Легко, почти случайно.

– Тебя не смущает, что я – замужем? – А тебя? Ты приносила клятвы верности, не я. Тебе и решать – выполнять их или нарушать. – Я люблю Рона.

Он развернулся к ней, упираясь в стену так, чтобы не дать ей ускользнуть. Пристальный, почти немигающий взгляд завораживал, ей снова почудилось – он врет, он все помнит и сейчас произнесет: “Легилименс!” и узнает все ее тайны. Гермиона отвела взгляд.

– Ты так настойчиво пытаешься вернуть мне воспоминания. Зачем? Что тебе надо от меня, Гермиона? Или кому-то другому? Что такого важного я должен вспомнить?

– Я хочу помочь тебе как другу. Можешь считать, что я дура, но я верю в дружбу между женщиной и мужчиной. У меня есть друг, он...

– Да, – он прижал пальцы к ее губам и у нее перехватило дыхание от этого интимного жеста больше, чем от поцелуя. – Конечно дружба между женщиной и мужчиной возможна, но я сказал – дружба между нами. Между мной и тобой. Ты действительно веришь в это?

Она вполне владела собой, своими эмоциями, но тело ее предавало. Сердце колотилось так громко, что его было слышно, наверное, на соседней улице. Горло пересохло, а колени подгибались. Если бы он не стоял так близко, она бы наплевала на все и аппарировала прямо у него под носом и пусть будет, что будет. И все же она не решалась пошевелиться – любое, даже незначительное движение, уменьшило бы и так минимальное расстояние между ними. Воздух вибрировал, загустевал вокруг них, становился горячее и суше. Гермиона слышала, как хрустят ветки над ее головой: будто дерево в ужасе пыталось отодвинуться от них.

– Отпусти меня, Джо, – голос звучал неестественно высоко. Мерлин, да что ж такое! Как взять себя в руки?

– Не я тебя держу, Гермиона, – он оттолкнулся от стены и сложил руки на груди. А вот ехидная улыбка– знакома, разве что злобы в ней меньше, чем в школе. И стоило ему отодвинуться от нее, как все встало на места: утих ветер, пропала жара и дерево с едва заметным шелестом опустило свои ветви…

Надо было что-то сказать, обидное, хлесткое, сломать ход беседы, надо было сделать хоть что-то!

– Я же тебе не нужна. Тебе просто надо поставить галочку в каком-то своем длинном списке? Модный шеф-повар, завидный холостяк, мечта девушек и вдруг встретил отказ? Ты хочешь уложить меня в койку просто ради спортивного интереса?

Он рассмеялся:

– Списки? Никто и ничто не зставит меня общаться с женщиной, если она мне не нравится. Я всегда говорю прямо, я ненавижу эти пиздострадания и попытки обмануть себя. Ты мне нравишься и это все.

– Ну что за глупости, – вот теперь она действительно рассердилась.

– Хорошо, – он рассмеялся, – я влюбился в тебя.

– Еще лучше! Чтобы влюбиться, сперва надо узнать человека и…

– Ты же так не считаешь, правда? Не прячься за банальностями. Когда влюбляешься, тогда и хочется узнать человека лучше, иначе не бывает, хотя… ты у нас психиатр, тебе виднее.

– Ну что ты нашел интересного во мне?

– Может быть, мне интересно, почему запах твоих волос напоминает о Рождестве? Мне интересно – какого цвета твои глаза в сумраке осени. Они у тебя меняют цвет, ты знаешь? И почему, когда ты грустишь или сердишься, как сейчас, то все равно кажется – ты вот-вот улыбнешься. Мне интересно это и еще много чего, – он легонько коснулся пальцем ее лба. – И мне интересно о чем ты думаешь и что чувствуешь, как без этого?

– Послушай, Джо, – она стала говорить с ним, как с ничего не понимающем с первого раза Локхартом, – мы взрослые люди, так? И мы вполне можем остаться в рамках дружеских отношений, потому что…

– О, боги! Ты будто в своей клинике! Все проще. Просто давай проведем эксперимент, – он резко развернулся, поймал ее подбородок пальцами, дернул вверх. И снова взгляд глаза в глаза. – Один поцелуй. А потом решим, что делать. Возможно, мне после твоих слов уже и не понравится и вот тогда-то мы будем дружить.

Она даже не успела кивнуть или оттолкнуть его.

Как же хорошо, как правильно это было! Это был поцелуй, который мог заменить собой все – еду, сон, отдых и, кажется, даже воздух, его хотелось длить и длить до бесконечности. Джо тихо застонал, резко прерывая поцелуй:

– И ты предлагаешь мне дружить? Мне не восемнадцать и я был уверен, что с легкостью контролирую свое тело, но, черт возьми, не с тобой. – Он положил руку ей на затылок, прижался лбом к ее лбу. Его дыхание было тяжелым, таким же, как у нее. – Ну! Значит дружба? Отвечай!

Да. Дружба. Не более того. Она скажет ему это, но сейчас... Сейчас она не хотела говорить ни о чем. Один поцелуй. Еще всего один, ей хватит этого впрок, хватит, чтобы не сожалеть.

Она провела ладонью по его лицу от виска к подбородку, изумляясь, до чего трясутся у нее руки, и сама поцеловала его.

Он вжимал ее в стену, словно хотел слиться с ней воедино, вобрать ее, чтобы не приходилось расставаться.

– Нет, нет. Нет, – она вывернулась из его объятий, сорвалась с места, завернула за угол, не позволяя себе оглянуться и, убедившись, что на улице никого нет, аппарировала.

Зря она все это затеяла. И зря продолжала. Жаль, даже маховик времени не поможет ничего исправить, а как было бы заманчиво отмотать время обратно и никогда не узнавать, что есть такой – Джо Блэк. Никакой это не Снейп! Еще ни разу так отчетливо не было видно – Джо совсем, совсем другой! Он один из миллиона простых людей. Никаких мук совести за убийства, за то, что все равно не в силах был изменить. Он так органично вписан в этот мир, а теперь – тащить его в магический? Мерлин, помоги! Скажет ли он ей спасибо? Не возненавидит ли и не разойдутся ли их дороги? Хотя... они конечно же должны разойтись, так должно быть в любом случае, даже если он все-таки – не Снейп. Тогда, выходит, она создаст ему кучу проблем и оставит в магловском мире? Но его выбросы магии – как ними быть? Но у нее своя жизнь, у него – будет своя, та, которую он выберет. И, наверное, они смогут встречаться, как друзья, если он ее не убьет за все то, что она сделала.

Гермиона закрыла глаза, с ужасом понимая, что она не переживет, если им придется расстаться навсегда.

====== Глава 6. Старые друзья ======

Рон пришел домой через пятнадцать минут после нее и выглядел, несмотря на поздний вечер, вполне бодрым и веселым.

– О, привет, привет, а я думал – успею раньше, – он вытащил из-за пазухи букетик нежно-розовых цветов. – Хотел тебя порадовать, что-то ты в последнее время совсем кислая.

– Спасибо, – она взяла цветы и выдавила из себя улыбку.

– Не нравится? – Рон погрустнел.

– Что ты! Мне очень нравится… ох, Рон! – она обняла его со всей нежностью, на которую была способна.

– Ты что, милая, опять на работе что-то случилось? – он легко подхватил ее на руки и отнес на диванчик. Зажег Инсендио огонь в камине, отправил цветы в вазу, спохватившись, наполнил ее водой с помощью Агуаменти.

Он шептал ей нежности и глупости, он водил пальцами, едва ощутимо, по коже между поясом юбки и футболкой, он замолкал, только чтобы поцеловать ее – в висок или в щеку, в уголок губ, больше успокаивая, чем соблазняя.

– Не надо, Рон. Только не сегодня, пожалуйста, у меня… я, похоже, заболела. День был – ужас, и вчера, и сегодня. Я лягу пораньше, а завтра… завтра все будет иначе, все будет… хорошо.

Она сбежала, стараясь не вспоминать ошарашенное лицо Рона. Никогда раньше между ними не случалось такого. Бывали и ссоры, когда Рон хлопал дверью и уходил к Гарри за дружеской поддержкой; бывало, когда она сама жаловалась Джинни, что Рон абсолютно невыносим и жить с ним вместе невозможно. Всякое бывало, но всегда, как бы они не ссорились, между ними не было неловкости, оба знали, уж она-то точно, что все эти ссоры – как перец в супе, разжуешь, поморщишься и забудешь. Но никогда раньше не было такого, чтобы один сбегал от другого, не рассказав о своих печалях, не поделившись, сбегал в момент нежности, сбегал, потому что стыдился.

А Гермиона стыдилась, и, моя руки, остервенело и раздраженно, она не смотрела в зеркало над раковиной, боясь себе в глаза взглянуть. Мысли о Джо затопляли ее – медленно и тягуче. Она чувствовала себя лодкой, идущей ко дну. И ладно бы это было сексуальное влечение, с этим она бы справилась, но это было чем-то иным, ядом с отсроченным действием. Вроде еще – все в порядке, все как было вчера и позавчера, но отчего-то начинает ныть сердце в предчувствии беды… Гермиона умылась, собралась с духом и мысленно отчитала себя за истерику.

Она вернулась обратно. Рон на кухне с хмурым видом наблюдал, как закипает чайник. Гермиона подошла сзади и обняла его, он положил свою ладонь поверх ее.

– Ты самый лучший, – проговорила она ему в спину.

– Что мы делаем не так? Много работаем? Надо как-то снизить скорость? Я не сержусь, просто… обидно, что ли.

– Пойдем, поваляемся, – она выключила пыхтящий чайник, взяла Рона за руку и потянула за собой, в спальню.

Нокс.

Свет погас, в темноте, закрыв глаза, было проще отдаться на волю ощущений, было проще не думать, совсем не думать. И в какой-то миг возбуждение, наконец-то, пересилило, и образы, мельтешащие перед внутренним взором, превратились в яркий узор, чтобы через мгновение разбиться и слиться с темнотой.

Утром, собираясь на работу, Рон счастливо насвистывал магловский хит «Тохiс».

– Давай соберем в субботу всех наших? А то видимся теперь на день победы, на похоронах и свадьбах.

– Это называется – взрослая жизнь, все заняты. – Гермиона встала рядом с мужем. – Застегни цепочку.

– Мы волшебники или где? В наших силах сделать жизнь веселее. Так что ты думаешь? Готовить не будем, все равно Кричер нагрузит Джинни под завязку. О, можно пиццу заказать! Завяжи мне этот проклятущий галстук!

– Пицца – это прекрасно. А по какому случаю такая официальность?

– Я рассказывал, провожаем на пенсию старого маразматика Прегора, будет сам министр. Заместитель главы аврората, это тебе не просто так, хотя толку от него меньше, чем от стула… – Рон накинул парадную мантию. – Так собираем наших?

– Я поговорю с Джинни и попрошу ее организовать.

– Отличная идея, а то сестренка явно не знает, куда себя деть.

– Ну да, сидеть с ребенком – это так легко и просто, – проворчала Гермиона, вызывая Джинни через каминную сеть.

Джинни с радостью откликнулась на предложение, пообещав разослать письма и согласовать удобное время, напоследок спросив:

– Ты куда пропала? Не заходишь.

– Очень много работы, – Гермиона отвела глаза. Джинни обладала неимоверной интуицией, скрывать что-либо от нее было почти невозможно, а Гермиона не хотела сейчас делиться откровениями на тему Блэка, который может оказаться Снейпом.

– Работа, ну-ну, – Джинни нахмурилась. – Если что, ты знаешь, я тебя поддержу и помогу всем, чем смогу.

– Спасибо, Джинни, ну… мне пора? – и Гермиона с облегчением прервала общение.

Блэк. Мерлин его дери! Он проникал в ее жизнь, был незримо рядом, все время заставляя думать о себе, переживать, размышлять, анализировать. Дьявольские силки! О чем бы она ни думала, что бы она ни делала, все оборачивалось мыслями о нем.

Ей просто надо было выдержать паузу, пока ее состояние не станет стабильным и нормальным. Стабильно-нормальным. И еще она собиралась снова засесть в больничной библиотеке и найти всю возможную информацию по потере памяти у магов. Вот только тогда, вернув себе душевный покой и вооружившись знаниями, она и позвонит Джо Блэку.

Тоска и правда отпускала, понемногу, по чуть-чуть, и Гермиона уверилась, что ее симпатия, ее тяга к Джо была чем-то сродни гриппу. Хватит недели, ну пусть двух, чтобы излечиться от этого полностью. К субботе она, похоже, оправилась совсем.

В доме давно не было так шумно и весело. Гермиона стояла в проеме, отделяющем кухню от гостиной и смотрела, как Джордж, Джинни и Рон играют в «Дартс». Джинни вела с разгромным счетом, парни то и дело громко возмущались, подозревая Джинни в мухлеже и взывали к общественности, но общественность не реагировала. Гарри болтал о чем-то с Невиллом; Луна со своим женихом, Рольфом, наперебой уговаривали Ханну ехать с ними в экспедицию за новыми животными для Запретного леса… На Гермиону накатила волна счастья, она уже стала забывать, как это бывает, когда тебе просто хорошо, когда можно расслабиться и не думать ни о каких проблемах.

– У нас осталось магловское пиво? – Рон протиснулся мимо нее в кухню.

– И пиво, и пицца, все под чарами, одно – чтобы не нагрелось, другое – чтобы не остыло. Сними и потом наложи обратно.

– Угу, потом? – Рон взял в одну руку стопку коробок с пиццей, в другую – несколько бутылок с пивом.

– О, Мерлин, – Гермиона помогла мужу, отлевитировав бутылки на стол, следом чинно пролетела пицца.

– Да, точно, можно и так! – Рон схватил еще пару бутылок. – Эй, давайте посидим все вместе. Кто еще не пил пиво “Хайнекен”, налетайте. Это надо попробовать!

Беседа скакала с одного на другое, то и дело взрываясь смехом. Джордж сыпал шутками, которые тут ж подхватывал Рон. Он все время старался заполнить брешь, зияющую рядом с Джорджем после смерти Фреда, но не получалось, и Гермиона порой испытывала совершенно неоправданную неловкость. И все же, несмотря на не всегда удачные шутки Рона, на неразговорчивость спутника Луны, на грусть в глазах Невилла, вечер удался. Им было хорошо всем вместе и Гермиона вскользь подумала, что ни Джо, ни Снейпу здесь места нет.

Уже уходя, Луна взяла Гермиону за руку и сказала, склонившись к самому уху.

– Ты в опасности. Вокруг твоей головы сегодня вечером кружат мозгошмыги. Я бы не советовала тебе так глубоко задумываться, а то не успеешь оглянуться, и твои мысли – тебе не принадлежат.

– Ты не представляешь, как я этого боюсь, – вполне серьезно ответила подруге Гермиона. – Я буду осторожна…

На следующий день к ней в больницу зашел Гарри.

– Ты по служебным делам?

– Нет, просто соскучился.

– Не ври, мы виделись вчера.

– Это не считается. Давай перекусим, позавтракать не успел.

– Как и Рон. Подожди, я предупрежу…

Они прямиком направились в кафе, находящееся неподалеку. Хозяин, выполнявший заодно и роль бармена, был сквибом и умело разводил поток волшебников из Мунго и случайно забредших к нему маглов по разным залам. Гермиона села за свой любимый столик, стоявший почти что в углу. Уж если она и выбиралась из больницы, выпить чашку кофе и подумать, то хотела делать это, обычно, в одиночестве, а не с шумной компанией коллег.

Гарри заказал жаркое из баранины, Гермиона – салат. Беседа текла ровно, как и бывает у старых друзей – о работе, о семье, о том, что всего не успеть, что хочется в отпуск и неплохо б отвезти Джеймса на море, что бабушки – балуют детей, что надо прочесть уйму всего, но где – опять же – взять на это время?

Гермиона ждала расспросов, но Гарри болтал о том о сем, не делая попыток выйти на какую-нибудь скользкую тему и не задавая дурацких вопросов: «Как там дела у тебя с Роном?» Уже прощаясь рядом с Мунго, Гарри трансформировал валяющуюся старую картонную коробку в подобие скамейки, присел на нее, приглашая Гермиону сделать то же самое.

– Я тороплюсь, Гарри.

– Всего минуту, а потом опять – в бой.

Они сели, как бывало когда-то давным-давно, спина к спине.

– У тебя бывает, что… ну… будто мы – лишние тут? – спросил он деланно спокойно. – Я сам себе иногда не верю, когда серьёзно рассуждаю о чем-либо. Все как будто ненастоящее… Нет, все хорошо, но просто иногда ощущение, что я занят не тем, что я что-то важное упускаю. Не знаю, что, может, где-то новый темный Лорд, а с ним никто не сражается, пока я занят всякой ерундой.

– Комплекс спасителя. У меня то же самое. Даже работа не помогает, – в тон ему ответила Гермиона.

– Но это пройдет?

Раньше бы она ему уверенно ответила, что – да, надо только постараться, что еще немного и они научатся жить в мирное время и перестанут бросаться спасать всех и вся, просто потому что не могут иначе.

– Я не знаю, – сказала она ему сегодня.

И что она могла ответить еще, после истории с Джо?

Сидение в библиотеке приносило только крохи новых знаний по интересующей Гермиону теме. Ей все время казалось, что она упускает что-то важное, что-то лежащее чуть ли не на поверхности.

Слова Белинды о том, что ей не хотелось бы видеть Гермиону пациенткой, уже не казались шуткой. Гермионе казалось, что она сваливается в безумие. Всегда, в любых обстоятельствах она знала, что может положиться на свой разум, на логику, отыскать смысл, взвесить и принять правильное решение. Несмотря на презрение к Предсказаниям, она видела свою дорогу жизни на много лет вперед: за свадьбой – карьера, потом дети, обязательно двое: мальчик и девочка, умненькие и веселые. И снова работа, научная деятельность и почетное положение в обществе... Она не боялась трудностей и полагала, что, зная, «что такое хорошо и что такое плохо», она всегда сможет сделать правильный выбор. Она всегда была верна себе и своим принципам. Даже страдая от неразделенной любви к Рону (Мерлин, это было жизнь назад!), она знала, что все устроится правильно, так, как надо. Вот удивилась бы Трелони, если бы Гермиона призналась, что знает, видит – им с Роном суждено быть вместе. Их любовь вызревала медленно, не торопясь. Она брала свое начало из дружбы, укреплялась совместными приключениями, подпитывалась их ревностью, закалялась разлуками. Их свадьба была настолько же предрешена, насколько может быть предрешен восход солнца каждый день. Это было естественным и разумным, в этом была логика и смысл. В отношении к Джо ни логики, ни смысла не было, и Гермиона тонула без привычных опор, захлебываясь непонятными, бессмысленными чувствами, которые словно принадлежали кому-то другому, не ей. Несколько раз она была готова аппарировать к его ресторану или квартире, просто чтобы увериться – с ним все в порядке, и каждый раз одергивала себя, читая мысленно длинную отповедь. Она – целитель, она – профессионал и она, фестрал задери, любит Рона!

Прошло около двух недель с последней встречи с Джо, когда в одной из стопок книг, отложенных для изучения, Гермионе попалась небольшая брошюра Ньюта Скамандера «Обскуры, обскурии и причины их появления. Теория и практика». Некоторые истории болезни были толще этой книжечки. Гермиона открыла брошюру и начала читать.

«…видимо, во многом на рост обскурии влияет появление рядом с обскуром волшебника с высоким или хотя бы средним магическим потенциалом. Все изученные мной случаи свидетельствуют о том, что проявляться спонтанная (темная) магия начинает после нескольких контактов носителя обскурии с магами. Возможно, я стал причиной смерти той девочки….»

Гермиона прикрыла рот рукой. Мерлин всемогущий…

«…опасность, угроза жизни, насилие и прочие травмирующие факторы ускоряют выход обскурии из-под контроля (или заставляют личность мага слиться с обскурией и передать ей власть над собой)…»

«…взрослые маги не бывают обскурами по ряду причин: во-первых, в наше время ребенку с явными способностями, который по той или иной причине не был обучен, тяжело избежать травмирующих событий и обскурия быстро набирает силу. Это приводит к гибели юного мага. Во-вторых, взрослые волшебники чаще всего обучены и знают, как совладать с силой, дарованной им. Обучение магии – это в первую очередь обучение контролю над своей силой… Важно, чтобы информация обо всех маглорожденных детях поступала в Хогвартс и эти дети получали магическое образование…»

Не нужно было подходить к нему. Не нужно. Он мог бы жить до конца своих дней в магловском мире, спонтанные выбросы магии списывались бы на удачливость или случайности – чего только не бывает на свете, но стоило появиться ей, Гермионе, и магия, запертая до этого в Блэке проснулась и, возможно, стала набирать силу. Все приведенные Ньютом Скамандером примеры просто вопили об этом: рядом с обскуром появлялся сильный маг и после этого носитель обскурии был фактически обречен.

Она заставила себя читать дальше:

«…замечено, но не является подтвержденным, что носители обскурии привязываются (импринтинг?) к магам, которые начинают общаться с ними раньше других и проявляют к ним симпатию любого рода. Так было со мной и поэтому я считаю себя виноватым в смерти несчастной девочки, так было – по некоторым сведениям – с Грейвсом (Гриндевальдом) и несчастным Криденсом…»

– Так случилось и с Джо Блэком? – тихо произнесла Гермиона.

Больше тянуть было нельзя. Если она не хотела, чтобы кто-то пострадал, надо было вернуть Джо память, а потом уже решать, что делать дальше. Гермиона посмотрела на часы: было уже почти восемь вечера и Джо должен был быть в ресторане.

– Подмени меня, хорошо? – вид у нее был такой, что Снэванс решил не спорить и только кивнул растерянно – чтобы Гермиона Уизли просила ее подменить и уходила посреди дежурства?

Через пять минут Гермиона была около «Полнолуния», через семь выяснилось, что Джо на работе нет. Ругая себя за поспешность – могла бы свериться с картой, на которой до сих пор высвечивались маршруты Джо и которую Гермиона сама от себя спрятала пару дней назад. Еще несколько минут, и она в знакомом дворе, рядом с его домом. Гермиона не стала звонить, открыла дверь Аллохоморой, взбежала на последний этаж. Что же она так несется, словно обскур уже бушует в центре Лондона? Ничего же не случилось и, возможно, все ее теории – пыль. Она перевела дыхание и уже спокойно постучала в дверь.

Джо открыл через томительные несколько минут, когда она уже собиралась уходить. Выглядел он неважно – мятая футболка, темные круги под воспаленными глазами, сгорбленная спина…

– Какого…Ты? – он выпрямился, вглядываясь в ее лицо. – Я брежу?

– Я пришла…

Он посторонился, позволяя ей войти.

– Что случилось, Джо?

Квартиру было не узнать: мебель перевернута, картины сброшены со стен, пара из них порвана, повсюду рваная и, кажется, местами обгоревшая бумага.