Текст книги "Знакомьтесь, Джо Блэк (СИ)"

Автор книги: palen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

– Но твое отношение к Драко.

– Драко... Малфои оказывали мне покровительство. Но к дружбе это не имело никакого отношения. Я им не ровня.

Он резко встал:

– Пора размяться, что-то воспоминания настраивают на воинственный лад. Как ты?

Гермиона прислушалась к себе, история с Визенгамотом здорово действовала на нервы, и, пожалуй, спустить пар в поединке было хорошей идеей.

====== Глава 6. Тупик ======

Сова от Гарри прилетела как раз в тот момент, когда Северус ушел в дом, предварительно искромсав Сектумсепрой куст можжевельника.

– Никуда не годится! – прошипел он.

– Ты… всегда… должен… побеждать? – чтобы отдышаться после последнего боя, Гермионе требовалось время. Он ее совершенно измотал, и победа стала приятной неожиданностью. Честно говоря, она считала, что Северус действительно должен был бы легко выиграть: она никогда не любила поединки, никогда не чувствовала азарта борьбы, ей не нравилось нападать. Но, возможно, он не мог драться в полную силу, потому что его противником была именно она?

– Я старше тебя почти вдвое, и у меня опыт!

– Кто-то вчера меня убеждал, что мы на равных, ууууф, – раньше его вспышка гнева заставила бы Гермиону раздумывать об истинах причинах и надуманных поводах, но возраст, да и опыт в Мунго сделали свое дело – она просто села в плетеное кресло под дубом, призвала стакан с лимонадом, охладила его и с удовольствием выпила. Снейп, не найдя, что ответить, просто ушел в дом.

Она как раз думала, что ему сказать (и стоит ли?), чтобы подбодрить, когда на стол приземлился, скользя лапами по столешнице, белый филин. Записка от Гарри была короткой – он просил о встрече в кафе рядом с Мунго.

Гермиона посмотрела на часы – до назначенного времени оставалось пятнадцать минут. Потянулась с наслаждением и отправилась в дом, предупредить Северуса.

– Мне нужно в Лондон.

– Зачем? Я тебя обидел? Я был резок, прости…

– Нет, просто Гарри прислал сову.

– Конечно же, – Северус нервно забарабанил по столу пальцами, – сейчас все магическое сообщество кинется возвращать тебя в лоно семьи!

– Вряд ли, – Гермиона улыбнулась. Подумать только, в детстве вот такие проявления уязвимости их пугали. Как мало надо детям – сурово сдвинутые брови да голос громче и, кажется, что нет никого страшнее профессора Снейпа. – Он наверняка хочет обсудить завтрашнее заседание.

– Я… – он подошел к ней и быстро заправил завиток, упавший ей на лоб, за ухо, обвел кончиками пальцами подбородок, – впрочем, не важно. Ты вернешься?

– Я обязательно зайду вас проведать, сэр, – она поцеловала вену, бьющуюся на его запястье. Он тут же просветлел лицом и кивнул.

– Я буду ждать…

Когда Гермиона вошла в кафе, Гарри был уже на месте и успел заказать ее любимый салат, а сам поглощал что-то из высокой тарелки с ручками.

– Только не говори никому, потому что я не признаюсь даже под пытками, но тут повар готовит, наверное, лучше даже, чем Молли и чем Кричер тоже. Фантастика!

– Усилитель вкуса, и никакой магии.

– Не важно, не лишай меня удовольствия.

– Ты меня позвал, чтобы спокойно поесть в моей компании?

– Нет, – Гарри с сожалением отвлекся от еды, – просто в последнее время ем на бегу.

– Не тяни, Гарри, говори, – она сцепила руки в замок. Когда Гарри вел себя словно пародия на Рона, ничего хорошего это не сулило.

– Снейп… все что с ним связано, в общем – чем дальше, тем сложнее. Понимаешь… Мне удалось кое-что узнать, и я думаю, что одним слушанием дело не ограничится.

– Почему?

– Он всем мешает. Он слишком много знает и понимает. Тот же Малфой смог обелить себя только потому, что Снейп считался умершим. Других не слушали, судили пожирателей и все, но этот удав так щедро отсыпал денег, что смог заткнуть почти всех, кого надо, и опять оказалось, что он чуть ли не самый ярый противник Волдеморта и борец с пожирателями. Бред, но никто не хочет ворошить старое, тогда столько всего вскроется… Он один из тех, кто боится, что Снейп может рассказать о том, как было дело на самом деле.

– Ну и что? Влияние Малфоя столь велико?

– Просто это единственный вопрос, в котором с Малфоем солидарен даже министр. Снейпа надо заткнуть, а лучше убрать куда-нибудь…

– И для этого назначить слушание? Верх логики. Гарри, ты что-то путаешь.

– Его не будут слушать, будут говорить другие, в том числе – ты. И все, что будет сказано, они сумеют повернуть против него. Надо быть Дамблдором, чтобы пойти против них всех, понимаешь? Снейпа признают или невменяемым, или… или просто вышвырнут из волшебного мира, лишив палочки.

– Почему ж не Азкабан? – Гермионе казалось, что в кафе тайком проникла пара дементоров, иначе чем объяснить, что ей стало холодно до озноба.

– Потому что проще всего объявить его сумасшедшим, и пусть болтает, что хочет. Азкабан – непонятно как воспримут простые маги. Министерство держит курс на демократию, справедливый суд и бла-бла-бла. Все это политика, я ни черта в ней не смыслю. Я прижал Перси, и тот сказал, что дело почти решенное – у Снейпа нет выхода. И я… я не знаю, что делать.

– Его не за что лишать палочки, – жестко сказала Гермиона.

– Они вынудят его уйти самого, вынудят самого выбрать изгнание.

– Волшебник, которые не может колдовать, скорее всего погибнет. Сила должна использоваться и перераспределяться. Я уже молчу о тех, кто воспользуется случаем, чтобы бросить ему в спину проклятие позаковыристее.

– Он прожил без магии шесть лет.

Гермиона сжала пальцами переносицу:

– Это какой-то бред!

– Сириуса без суда бросили в Азкабан…

– Тогда было почти военное время!

– Именно поэтому сейчас тюрьма Снейпу не грозит, но о справедливом суде и думать нечего.

– О суде? Он – герой. На истории магии детям об этом рассказывают!

– Даже герои могут сойти с ума. И это не мои слова, Гермиона. И знаешь, уже шушукаются, что, если бы Волдеморт победил – Снейп бы вывернулся, доказал бы, что он всегда был за дело Лорда, а притворялся перед Орденом. Он двойной агент. Не доказать, что он был действительно на нашей стороне. И воспоминания… это только отрывки, тем более, что Снейп запретил мне о них говорить.

Гермиона откинулась на спинку стула. Театр абсурда! Суд, признание невменяемым! Но что она знала о правовой системе магической Англии? Ровным счетом – ничего. Пожиратели были наказаны, аврорат ловил преступников, их вина не вызвала сомнений, и они, закономерно, отправлялись в Азкабан. Были ли среди них те, кто на самом деле был невиновен? И все ли виновные сидели в Азкабане? Достаточно вспомнить про Малфоя, который был не только свободен, он, получается, мог влиять на важные решения Визенгамота.

– В такие минуты мне начинает казаться, что мы в той войне победили не до конца. Мерлин помоги, мы-то думали, что, убив Волдеморта, ты стер зло с лица земли. Наивные.

– Возможно, – Гари снял очки и близоруко сощурился, глядя на улицу, – возможно, если бы Снейп… если бы он сам уехал, всем бы стало проще. Его бы не стали преследовать.

– Преследовать? Я не верю, что слышу от тебя такое. Ты же сам говорил, что он… Гарри!

– Он, конечно, герой, он, конечно, достоин жить спокойно. Но Гермиона, ему не дадут тут жить спокойно, не дадут! И тебе… ты понимаешь, что… – он осекся.

Гермионе стало до рези в глазах жалко Гарри. Он относился к семейным узам куда как серьезнее ее и даже Рона. Не имея семьи в детстве, он ценил семью во сто раз больше, чем они, кому родительской внимании и любви хватало. Она помнила, как Гарри был счастлив – просто до смешного счастлив – когда они с Роном поженились. Теперь, через семью Уизли, они тоже стали родственниками. Получается, сейчас он попал между молотом и наковальней. С одной стороны – вроде как ей и Снейпу помогать надо, а с другой…

– Прости, Гарри, – она протянула руку и Гарри пожал ее ладонь. – Я понимаю. Рон... вне себя от злости, да? А Джинни уже готовит мне проклятье?

– Они оба опустошены. Рон второй день сидит у себя в комнате. Только в туалет выходит. Не разговаривает ни с кем, не ест. Джинни психует. То обзывает тебя… неважно, то уверяет, что ты просто слишком хорошая и пожалела этого му… тоже неважно, – Гарри вздохнул. – Я чувствую себя как перед турниром трех волшебников, бесполезным идиотом, который ничего не может. Если Снейп уедет, ты же останешься, так? И все наладится? Потому что… ну как Рон без тебя, и ты без него? Разве такое – возможно?

Он не мог представить свою жизнь без них и был уверен, что они – такие же.

– Рон меня не простит, Гарри. Это только кажется, что можно все вернуть обратно. Так не выйдет.

– Да с чего ты взяла!

– А если простит, то я не смогу с ним. Потому что он будет жить, зная, что меня тянет к другому.

– Тянет? Он же опять стал Снейпом! Он же… Ну, Джо я бы еще понял, но Снейп… как к нему может тянуть?

Гермиона рассеянно пожала плечами. Какая разница – тянет или нет, сейчас было важнее другое:

– Что тебе еще удалось узнать?

– Ничего конкретного. Заседание будет закрытым, но свидетелей вызвали столько, что о тайне дела и говорить нечего. Это будет показательная порка, а ему и защититься не дадут… Гермиона, – Гарри снял и снова надел очки. – Он тебя ничем не опоил? Это не чары?

– Нет, не чары, – ей было и смешно, и грустно одновременно. – Просто… Джо как-то сказал, что мы всегда влюбляемся в незнакомцев, которых хотим узнать получше. А я думаю, что тот, кто рядом с нами – всегда незнакомец. Мы все время меняемся, и пока нам хочется узнавать того, кто рядом – мы любим.

– Получается, Рона тебе узнавать не хочется? А я думаю, что все не так. И любовь – это другое. Я не умею так красиво формулировать, но – другое. И я думаю, что ты поймешь и вернешься к Рону. Я уверен, что так и будет. Потому что… потому что у вас было настоящее.

– Не будем обсуждать мою личную жизнь, мы друг другу ничего не докажем, только поссоримся, – Гермиона отодвинула тарелку – к салату она так и не притронулась. – Спасибо, что предупредил. И постарайся не злиться на меня.

Гарри покачал головой:

– Я не злюсь. Завтра ты пойдешь с нами или…

– Я приду сама по себе, на всякий случай. – Гермиона поднялась. – Спасибо, – она легко поцеловала Гарри в щеку и поспешно ушла.

Она почти бежала по улицам, не особо задумываясь, куда идет. Пожалуй, впервые она была в растерянности: слишком мало времени: ей в одиночку не успеть изучить книги, которые надо бы еще найти, и понять, как строить защиту. Ей нужна помощь, очень нужна помощь. Она чуть не снесла с дороги импозантного джентльмена, когда в голову пришла спасительная идея. Хогвартс. В Хогвартсе нуждающийся всегда получит помощь. Красивые слова, в которых истины меньше, чем пафоса, и все же стоит попытаться обратиться к директору. Минерва была истинной дочерью своего факультета, вот уж кто точно никого и ничего не боялся, если она хорошо относилась к Северусу Снейпу когда-то, то, возможно, поможет. Что будет, если она относилась к Северусу не так хорошо, Гермиона старалась не думать.

Гермиона аппарировала почти к воротам Хогвартса. Запрет на аппарацию действовал только на территории школы и в самом замке. Но теперь не для того, чтобы враг не мог проникнуть извне, а для поддержания какой-никакой дисциплины среди достойных продолжателей дела близнецов Уизли.

Минерву пришлось сперва искать, а потом ждать под дверью одного из классов: даже будучи директором она не собиралась полностью отказываться от преподавания и вела продвинутый курс трансфигурации для выпускников.

– Я рада видеть тебя, Гермиона, выпьем чаю? – они остались в самом классе, и Гермиона была признательна своему бывшему декану, что та не ведет ее длинными переходами в директорский кабинет: в классе Гермиона чувствовала себя раскованнее. Минерва между делом трансформировала пару стульев в удобные кресла, а учительскую кафедру в чайный столик.

Пока домовые эльфы шустро накрывали на стол, Гермиона и Минерва болтали о пустяках, но стоило последнему домовику исчезнуть с негромким хлопком, Гермиона перешла к делу.

– Профессор, простите, что я ворвалась к вам без предупреждения… Завтра будет слушание дела Северуса Снейпа. Он – мой пациент. И мне… я волнуюсь. Гарри сказал, что его хотят…

– Его постараются выжить из нашего общества, – Минерва сделала глоток чаю и кивнула, поджав губы. – Ну что ж… Он ждет моей поддержки? Или он не знает о твоей инициативе? Я собиралась и собираюсь рассказывать только и исключительно правду, но, видишь ли, мои слова могут быть истолкованы и против него. Впрочем, как любые другие. Ни у кого из нас нет доказательств того, что Северус был действительно на нашей стороне. Был бы жив Альбус… Но его нет. И убил его – и тут ничего не изменишь – Северус Снейп, сам.

Гермиону замутило от четкого осознания бесполезности этого разговора. Надо было бы встать и попрощаться, но она сидела и слушала размышления МакГонагалл о том, что любой министр склонен к популизму, а иначе быть не может, что никто не ожидал, что Северус воскреснет, что…

– Ему нужна помощь, – прервала Гермиона рассуждение МакГонагалл. – Ему действительно нужна помощь.

Минерва вздохнула:

– Гермиона, ты уверена в этом? Ты говорила с ним? Возможно, он выберет другой путь?

– Уйдет сам? Вы об этом? Это было бы так удобно для всех, – Гермиона чувствовала, что с таким трудом подавленное раздражение накатывало снова. Хорошо, у Минервы хватило такта не сравнивать профессора Снейпа с домовиками, которых Гермиона пыталась спасти без их ведома. – Простите, что отняла у вас время, – Гермиона порывисто встала.

– Пусть Северус мне напишет сам. Я постараюсь помочь, – сказала Минерва, вставая.

– Спасибо, – злость улетучилась, словно ее и не было, – Гермиона порывисто обняла Минерву.

– И ты даже не попросишь меня дать тебе допуск в библиотеку?

– Нет. Вы правы, мне надо поговорить с профессором Снейпом.

Гермиона не успела и пару шагов сделать от ворот Хогвартса, когда от темной кладки стены, словно из лежащих на траве и камнях теней, соткалась темная фигура. Гермиона добрым словом вспомнила последние тренировки с Северусом – палочка сама легла в руку, а в голове моментально встроился четкий план отражения атаки и последующего нападения.

– Добрый вечер, миссис Уизли. Или уже – мисс Грейнджер?

– Мистер Малфой? Чем обязана? – убирать палочку Гермиона не торопилась. – Вы поджидаете меня?

– Да, вас, мэм. Мне сообщили, что вы почтили альма-матер своим присутствием, и я решил переговорить с вами в неформальной обстановке.

– Будем, я так понимаю, не погоду обсуждать.

Она не боялась Мафлоя, может, это было самонадеянно, но ей казалось, что она сильнее его, решительнее – так уж точно, но от него исходил кислый запах нечестной игры. В прямой схватке она окажется на высоте, но в словесных дуэли – не факт.

– Отчего, можно и погоду, – он подошел ближе и стал ее откровенно разглядывать. – Неужели это правда? Неужели вы, мэм, нашли Северуса и вернули ему память? Интересно… Зачем бы вам это было нужно?

– Вы считаете, всеми движет корыстный интерес, сэр? – холодно осведомилась Гермиона.

– Безусловно. Иногда он маскируется под благородные цели, под милосердие, но в основе всегда личная выгода. Вот вы – вы пошли в целители, чтобы доказать себе и миру, что вы сильнее смерти и безумия, вам мало быть лучше другого человека, вам важно быть сильнее смерти, не так ли? Сильнее природы.

– Ерунда, я просто помо…

– Вы можете убеждать меня или даже себя, но если вы найдете смелость посмотреть в свою душу…

– Простите, сэр, но со своей душой я разберусь сама. И если вам нечего мне сказать…

– Постойте, мэм, – он сделал еще шаг к ней. – У вас была хорошая жизнь, зачем вы портите ее? Зачем вы связались со Снейпом?

– Если исходить из вашей логики, вам этот разговор зачем-то нужен и, наверное, вами движет не сострадание ко мне, так? Какое вам дело до меня, сэр?

Он неприятно ухмыльнулся, и Гермиона в который раз подумала, насколько отталкивающей иногда может быть красота.

– Я думаю, что все было несколько иначе, не так, как рассказывают сплетники, мэм. Снейп залег на дно и вдруг решил выплыть. Зачем? И почему он обратился к вам, вот что интересно. И я предлагаю вам все честно рассказать мне, а я… я постараюсь отплатить вам по справедливости.

– Вы знаете, что такое справедливость? – искренне изумилась Гермиона. – В любом случае, я вынуждена вас разочаровать: то, что говорят сплетники, весьма близко к истине, сэр. Да, мы встретились случайно, и я ему просто помогла. У него были стихийные выбросы магии. Вот и все.

– Вы действительно думаете, что я поверю такой чуши, миссис Уизли? – Люциус отошел от нее и надел перчатки. – Вы считаете себя умнее всех? Боюсь, вы сильно ошибаетесь в отношении нашего общего друга. Снейп смог водить за нос и Лорда, и вашего… – он нервно дернул плечом, указывая на замок. – Возможно, вы искренне верите, что Снейп все забыл и превратился в магла. Но вы ошибаетесь. Он хитер и коварен. Я уверен, он использует вас, мэм, просто использует. И когда он вас выбросит за ненадобностью… Не говорите потом, что вам не предлагали поддержку. Прощайте, – и он аппарировал, не дожидаясь от нее ответа.

Гермиона глубоко вздохнула и, отказавшись от идеи прогуляться, аппарировала к тому самому камню, неподалеку от дома Северуса, около которого она совсем недавно встречалась с Гарри. Подумать только, тогда ее беспокоило только то, осталось ли в Снейпе хоть что-то от Джо. Она и думать не думала о том, какие трудности поджидают его. «Нет, нас», – поправила она сама себя.

Она медленно шла по тропинке, гадая что и как рассказать Северусу, а потом остановилась у изгороди и сорвала веточку боярышника.

Он ждал ее на крыльце. Его фигура четко выделялась на фоне белой двери. Руки скрещены на груди. Прямая, слишком прямая спина. Гермиона вступила в сад, прикрыв за собой калитку, и остановилась.

– Они… они хотят признать тебя сумасшедшим…

Он в несколько шагов преодолел расстояние между ними, подхватил ее на руки и опустился в кресло под дубом.

– Ерунда, не бери в голову, – он вынул из ее прически шпильки, и кудри рассыпались по плечам.

– Нет, не ерунда! Ты не понимаешь? – она хотела вскочить, но он удержал ее. – Они даже не дадут тебе слова сказать. Под благовидным предлогом, мол, мы вас не судим, мистер. Они опросят свидетелей и упекут тебя на обследование в Мунго. И меня – не подпустят. После тебя объявят сумасшедшим. И потом, что бы ты ни сказал, как бы ты ни доказывал…

– Тихо, тихо, – он улыбнулся, – расскажи по порядку.

– Хорошо, хотя не понимаю, чему тут радоваться...

Она сосредоточилась и рассказала почти все, все же умолчав о том, что и Гарри, и Минерва оба намекнули, что хорошо бы ему уехать самому. И чем дальше, тем лучше.

– А еще меня подкарауливал Малфой…

Если до этого Северус слушал рассеяно, то теперь напрягся.

– Угрожал?

– Напротив, звал в союзники. Бред. Он уверен, что ты притворялся и использовал, используешь меня, – она все-таки встала и теперь расхаживала, поглаживая себя по плечам, словно в ознобе. – Есть такая сказка, в детстве она мне казалась невероятно жуткой. Там тролли разбили зеркало дьявола, и осколки попадали людям в сердца, а люди становились злыми. Так вот, мне последние дни кажется, что мы в той сказке. Только вместо зеркала – душа, или что там у него было? – Волдеморта.

– Ты переживаешь из-за того, что эта история отразится на тебе? – он спросил совершенно спокойно.

Гермиона резко остановилась и с непониманием посмотрела не него.

– На мне? Нет. То, что происходит – это несправедливо! Так – нельзя!

– Ах, да, справедливость, – он взмахнул палочкой, и Гермиона почувствовала, как ее обволакивает тепло. – Ты замерзла, холодает.

– Да, спасибо. Но что теперь делать? – от собственного бессилия ей хотелось плакать.

– Выход есть всегда. Я могу уехать. Мир – большой.

– Уехать? – она подошла к нему вплотную, он потянул ее за руку, вновь усаживая к себе на колени.

– Уехать. Мне, в принципе, все равно где жить.

– Но тут… дом.

– Дом, – он недобро усмехнулся. – Далеко не всегда это то место, в которое мечтаешь вернуться. – Меня держит тут иное. И если ты, если ты поедешь со мной, то я готов отправиться хоть к пингвинам на южный полюс.

Она смотрела на него, еще не до конца осознавая, что он ей предложил.

Северус поцеловал ее ладонь, и, глядя ей в глаза, буднично и спокойно, так, словно делал это сто миллионов раз сказал:

– Я люблю тебя.

====== Часть 4. Северус. Глава 1. Поиски выхода ======

Мы меняемся, и наша память меняется. Мы сами не замечаем, как корректируем свои воспоминания по чуть-чуть, по капле, добавляем красок или убираем резкость... Мы делаем это неосознанно. И ты знаешь – зачем...

Отрывок неотправленного письма Северуса Снейпа неизвестному адресату.

(Опубликованный в книге Риты Скитер).

Идиот! Зачем он это сделал?

Он не собирался признаваться ей в любви, хотя себе в том, что стал от нее зависим, давно признался. Зачем? Зачем опять те же грабли? И так некстати вспомнилось: он только один раз произносил эти слова. Конечно – Лили. Всегда – Лили. Он долго набирался смелости и когда произнес, ощущая, как немеет язык, показалось, что воздух враз кончился, а Лили… Лили поцеловала его в щеку, сказала: «Я тоже люблю тебя, Сев», и вернулась к чтению книги, лежа с ним бок о бок на пледе под той самой ивой. И он сразу понял, что его «люблю» и ее весят по-разному и значат – разное. Она сказал про свою любовь так легко. Слишком легко. Так говорят «люблю» сестрам или матерям, братьям и дядюшкам, старым друзьям, но не тому, от кого дух захватывает. Он тогда моментально и отчетливо понял, что она потеряна навсегда, что, как бы он ни лез из кожи, что бы ни делал, найдется кто-то (не дай Мерлин – Поттер), кто уведет его Лили прочь. Так и вышло, хотя к тому моменту он смог себя сто раз убедить, что у него есть шанс. Не было. И сейчас – не было. Пусть внутри и трещал придурок Джо, что все нормально и Гермиона просто немного удивлена, она просто не ожидала и вообще, парень, будь проще. Она целует тебя, ее глаза темнеют от страсти, когда ты обнимаешь ее, чего еще тебе надо?

– Северус, я… – она растеряна и с трудом подыскивает слова.

Но только не это! Только не отговорки, что они плохо еще знают друг друга, что она не готова, что он достоин лучшего. Будучи Джо, он сам несколько раз блеял нечто подобное и слышать такое не хотел точно.

– Молчи, – он прижал палец к ее губам. – Если ты мне не можешь ответить тем же, просто промолчи. Сделаем вид, что я ничего не говорил.

Растерянность прошла, она явно испытала облегчение. Идиот, зачем, ну зачем он ей признался в любви? Теперь захочешь, не сделаешь вид, что ничего не было, и будешь мучиться в ночи, почему она промолчала, почему послушалась и не стала ему врать, уверять, что она его полюбит, и снова придется гадать, что значит ее молчаливое согласие, и в глубине души знать, что значить это может только одно – собственную ненужность. Боль тут же тюкнула в висок, пока несильно, но он знал, во что это может вылиться. Он почти инстинктивно укрылся за окклюменцией, блокируя одновременно обе свои сущности – и Снейпа, и Джо.

Никто не представлял, да и представить не мог, как ему жилось вот так, расколотому надвое. Он смотрел на себя в зеркало и вспоминал выставку одного модного фотографа, который снимал супружеские пары, друзей, отцов и детей, а потом накладывал изображение одно на другое. Черты просвечивали, странно накладываясь друг на друга, зрелище получалось жутковатым, но завораживающим. Вот и он, глядя в зеркало, не мог понять – кого он видит перед собой, и кто этот незнакомец.

Ни Снейп, ни Джо не были ему сейчас близки. Он бы и хотел, но уже не мог не видеть все свои, по меткому выражению магла-Джо, «косяки». Это раньше, будучи Снейпом, он умело перекладывал ответственность за свои горести на других – от Альбуса до Волдеморта, от матери до Лили, но стоило хотя бы попытаться провернуть сейчас такое, как та его часть, которая хранила в себе частицу Джо, коротко и емко итожила: «мудак!». Но и Джо, успешный и легкий, удачливый, дерзкий и веселый, был невыносим. Что он знал, что он понимал? Несколько недель страданий в больнице, да редкие мигрени. В остальном ему везло – и с друзьями, и с женщинами. Никаких серьезных проблем, никакого шпионажа, выбора и вечного страха позора и смерти. Он был везунчиком, как тогда был везунчиком Сириус Блек… И, кстати – да, Джо просто невероятно удачно выбрал себе фамилию! И кто после этого мудак? Нет, Джо совсем не нравился Снейпу. Он был баловнем судьбы ровно до момента серьезных испытаний, он был слаб. А Снейп ненавидел быть слабым.

Единственным, из-за чего две его сущности не враждовали, была Гермиона. Тут царило полное взаимопонимание. Сейчас она была его ориентиром, той нитью, которая прошивает расползающуюся под руками ткань реальности. Она приходила, и хаос превращался в порядок. С ней он мог опять быть сильным, одновременно показывая свою уязвимость. Она примеряла его с самим собой, в ее присутствии он становился цельным, кем-то третьим – не Снейпом и не Джо. Поняв и приняв это, он стал раздумывать сам о том, что неплохо было бы навсегда уехать из Англии, туда, где его никто не знает и не будет судить по прошлым грехам и заслугам. Но он хотел уехать вместе с Гермионой. Только вот она – не поедет, тут даже надеяться нечего. Скоро страсть поутихнет, скоро она устанет от его характера, скоро она заскучает по прежней жизни и по друзьям, которые никогда и ни за что не примут его. Еще немного, только исчезнет необходимость его то и дело спасать, она найдет того, кто нуждается в ней больше, и он ее потеряет. Тут не надо в хрустальный шар заглядывать.

– Северус?

Он слишком глубоко задумался, и Гермиона напомнила о себе, прижавшись к нему крепче. Чувствует себя виноватой. Смотрит немного снизу, так, как ей не свойственно. Естественно: мало того, что смолчал в ответ на признание, так еще не смогла спасти, перевернуть мир за несколько часов. Хорошая девочка, смелая и добрая, цельная… Хвала Мерлину, что есть окклюменция! Он плотнее сдвинул щиты, задвигая малейшие чувства и вызывающие их мысли как можно дальше.

– Ты устала. Завра тяжелый день. Голодная?

– Нет… Я…

– Тебе надо домой. Мы увидимся завтра, в Министерстве.

Она неуверенно кивнула.

Он не предложил ей войти в дом, не предложил даже воды, он опасался, что стоит хоть немного пойти на поводу своих желаний, и он не удержит их. Плюнет на все и опять в который раз спросит: «Ты останешься со мной?», а она в который раз подумает, что он говорит о текущем моменте.

– Но нам надо поговорить! – она словно очнулась. – Обсудить, решить, что делать! Ты же не можешь просто так пойти туда и все! Ты не понимаешь, они…

– Не беспокойся, Поттер слегка сгустил краски, я уверен. Заседание! Пустая формальность.

– Что ты задумал?

Ему не хотелось пока делиться с ней своими мыслями на этот счет. Он ждал визита Малфоя и был немного сбит с толку тем, что Люциус подкараулил Гермиону. Сейчас Северусу было необходимо побыть одному, еще раз обдумать все, что он знал и о чем, пускай сумбурно, поведала Гермиона.

– Ничего я не задумал, – он поцеловал ее в лоб и легонько толкнул, помогая встать. Поднялся сам.

– Но я вижу! – настойчиво повторила Гермиона. – У тебя вид… будто ты замышляешь что-то.

– Я обдумываю ситуацию, а не замышляю. Замышлять, особенно глупости, всегда было привилегией Гриффиндора.

Гермиона закатила глаза и улыбнулась.

– Ну, хорошо. Значит – до завтра?

– До завтра. И… лучше сделать вид, что нас связывают отношения, гм, пациента и врача, не так ли?

Гермиона нахмурилась и отвела глаза.

– Ты же умеешь врать, когда надо?

– Умею, – гордо вздернутый подбородок, – но не люблю.

– Не волнуйся понапрасну. Все это сущие мелочи, – он испытал мимолетное желание напоить ее чаем, подмешав туда немного сонной травы, и уложить спать в своем доме. Смотреть на нее, просто знать, что она рядом… – он тряхнул головой. – Иди. Отдохни как следует, забудь до завтра обо всем. Займись… покупками?

Она посмотрела на него с преувеличенным недоумением.

– Ну, или почитай.

Она потянулась к нему, замялась, видимо, считая, что что-то от ее молчания между ними могло измениться и разладиться. Он поцеловал ее, повторил: «Иди», и она, кивнув, аппарировала.

Вот тогда-то он спокойно трансформировал стул в подобие деревянного манекена и отвел душу, сняв окклюменцию. Гермиона, наверняка, ужаснулась бы, узнай, какие заклятия он мог бы применить в настоящем бою…

Он вернулся в дом, успокоившись после того как от манекена, смутно напоминавшего Малфоя, остались только опилки. Приняв душ и выпив чашку кофе, он написал пару писем и аппарировал на Косую аллею: пора было завести свою сову.

Его появление и в этот раз не было встречено с особой радостью, большинство из прохожих неубедительно делали вид, что не узнают его, другие кивали и ускоряли шаг. Впрочем, сегодня он был этому только рад. День неуклонно клонился к вечеру, а у него была еще масса дел, и совершенно не хотелось тратить его на пустячные размышления. Северус поплотнее запахнул мантию (по совету Гермионы – с охранными чарами). Кто знает, какой еще старухе придет в голову между делом бросить в него каким-нибудь мерзким проклятьем? Он зашел в лавку и выбрал себе филина, который понравился ему огромным клювом, весьма кустистыми бровями и недобрым взглядом. Мало у кого останутся сомнения, чья это птица принесла письмо. Он тихо дал указание сове, едва выйдя на улицу, привязал к ее лапке письмо и отпустил.

Ответ от Малфоя пришел через четверть часа, когда Снейп был уже дома. Сова возмутилась, когда Северус, едва дав ей угоститься, снова привязал к лапке новое послание. Выпустив сову, он аппарировал в свою магловскую квартиру.

Он несколько раз приходил сюда – за одеждой, которая действительно была удобнее традиционных сюртуков и рубашек, за книгами и чтобы послушать музыку: больше всего в доме в Хогсмиде Снейпу не хватало хорошей стереосистемы, но он бы не признался в этом ни за что на свете.

В квартире было пыльно, и появился запах дома, в котором никто не живет, едва уловимый, но неприятный. Северус открыл окна, намочил тряпку, жалея, что не знает хозяйственных заклинаний, вытер пыль, включил музыкальный центр и снова поставил диск Стинга, вспоминая ту ночь, когда читал книгу о себе. Сама книга, открытая на последних страницах, валялась в спальне.

Его не тянуло сюда, но и желания как можно быстрее уйти он не чувствовал, похоже, Снейп и Джо все больше сливались в одно целое. Тем лучше: уж больно тяжела была первая неделя после возвращения памяти. Тогда, стоя вот на этом месте, вернув себе воспоминания, он почувствовал, что его будто наизнанку вывернули. Такое было только однажды, когда Волдеморт решил показать, кто из них настоящий легелимент. Слава Богу, на этот раз он смог почти инстинктивно опустить щиты, и стало хоть немного легче. Он тогда бежал не столько от Гермионы, сколько от страха скорчиться у ее ног и вопить от боли. Потом в одиночестве он долго отлеживался в новом доме, пропитанном чужими запахами, мечтая сдохнуть. Несколько раз посещала мысль связаться с Гермионой и попросить помощи, и будь он Джо – так бы и сделал, но Снейп только сильнее сжал зубы, доковылял до лаборатории и, подглядывая в учебник, намешал себе зелье. Странно дело – память вернулась вроде полностью, но рецепты вспоминались куда как сложнее, чем пассы палочкой. Поэтому он взялся за чтение: перемежая изучение монографий по зельеварению просмотром «Пророка». Холодильный шкаф был битком набит едой, равно как и полки в кухне, и потребности заявляться в Хогсмид не было никакой, но он все-таки не удержался и поперся в деревню. Но если бы не то проклятье, кто знает, прибежала бы к нему Гермиона?