Текст книги "Наша Маша (СИ)"
Автор книги: Ola.la
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)
Граймс смотрит на меня, как на призрак, на мгновение закрывая глаза ладонью и почти что жалобно поглядывая в сторону Диксонов, словно проверяя, видят ли они то же самое, что и он. И его, наверное, можно понять: незнакомая рыжая девица в розовой, покрытой грязью и кровью пижаме, с перекинутой через плечо модной сумочкой, в порвавшихся уже на левой пятке и большом пальце правой ноги носках, с раздутым носом и идиотской улыбкой на губах – зрелище не для слабонервных. Ну, извините, какая есть.
====== 4. От тюрьмы и зомби-апокалипсиса не зарекайся ======
Нам, наконец, открывают ворота, и я, пытаясь скрыться за Дэрилом, который может похвастаться самой широкой спиной среди присутствующих, зажимаю рот уже обеими ладонями. Нет, мне определенно не нравится здесь! Мне не нравится вонь, которой я уже успела пропитаться насквозь, мне не нравится грязь, покрывающая мою одежду и тело, мне не нравятся, да что там, меня просто ужасают ходячие, которые могут убить меня, а теперь берет оторопь еще и при виде самого настоящего трупа Акселя у наших ног. Нет, только распрощаться со скудным завтраком, состоящим из шоколадки, прямо на него мне не хватало для полного завершения образа. И так косятся.
Как ни странно, встреча с Диксонами проходит без объятий. Глен зло смотрит на Мэрла, Хершел едва заметно улыбается, Бет хлопает полными слез глазами, Кэрол пытается прожечь на Дэриле дырку взглядом, Мишонн делает вид, что ей все равно, а Карл не отводит от меня глаз. Да, мальчик, бывают в этом мире вещи пострашней ваших ходячих. И голодная, испуганная, ни черта не понимающая я – самый лучший тому пример. Так и хочется показать язык нахальному пацану с издевательским прищуром, но Мэрл в очередной раз пинает меня в сторону входа в здание, и мне остается лишь покориться.
Все вокруг мечутся, мужчины уносят тело Акселя, а Мэгги молча ведет меня, у которой все, видимо, на лице написано, в туалет, откуда я возвращаюсь даже без большого шока – у нас на вокзалах и похуже бывает, тут хоть убирают. Кто-то что-то говорит и задает какие-то вопросы, а у меня уже кружится голова и хочется снова кричать. Куда-то туда, в очень высокий потолок этой серой, темной и грязной тюрьмы. Хватит! Достаточно! Мне надоело! К черту вашего Дэрила, я не готова ради него жить тут! Верните меня обратно! Домой!
Но мою беззвучную мольбу, само собой, никто не слышит, а повторять просьбу вслух я не рискую. И без того стою посреди блока в почти совсем уже разорванных носках, от которых не может отвести полного жалости взгляда Бет, и в грязной, уже, наверное, совсем не розовой пижаме, привлекающей внимание Рика, кажется, зависающего при виде зелено-черно-красных разводов на моем животе. Я машинально жмусь поближе к нервно дергающемуся при моем приближении Дэрилу и скромно опускаю глаза, надеясь вызвать жалость своим видом.
– Кто это? – прервав ругающегося с Диксонами Глена, указывает Рик на меня, и все замолкают, наверное, сообразив, что от только посмеивающегося Мэрла им все равно уже не избавиться.
– Чупакабра, – хмыкает тот, после пинка брата начиная отматывать от своего протеза лезвие – демонстративно разоружаясь перед тюремными.
– Та самая? – с каким-то нездоровым интересом переспрашивает Граймс, изумленно приподнимая брови и глядя на резко мотнувшего головой Дэрила. – И откуда она тут взялась?
Мэрл начинает пространно рассказывать о спасении меня среди леса, причем сразу от десятка ходячих, если я все правильно успеваю переводить, а Рик все более подозрительно поглядывает в мою сторону, явно не понимая, с какой стати он еще и меня здесь оставить должен. Эй, ребята, мы так не договаривались! Они же не выгонят слабую девушку в лес? Одну? Это же верная смерть! Не могут они так! Вы так не можете, не можете, поняли?
Точно так же считает и Хершел, уже начиная уговаривать Рика не принимать поспешных решений, остальные тоже вполне благосклонно относятся к идее не прогонять меня, правда, судя по слишком частому упоминанию Вудбери и Губернатора, мысль, что я очень тайный шпион Блейка, их не покидает. И Мэрлу, который со смехом сообщил, что если бы такое чудо жило в городе, то он бы точно заметил, если не меня, так мою грудь, особо доверять никто не спешит.
– Но обыскать ее точно надо! Могу помочь с этим! – судя по брошенному на меня взгляду, облизанным губам и уже протянутым рукам, я становлюсь просто великим знатоком английского языка, все правильно понимая и снова шарахаясь в сторону Дэрила.
Но, ставший еще более замкнутым и недобрым в компании своих друзей, мой любимый охотник откровенно отпихивает меня от своей тоже не самой чистой тушки, и я уже даже не обращаю внимания на то, что Рик одергивает Мэрла и, кажется, почти согласен меня оставить. Мне уже плевать на них всех. Какого черта тут происходит? Почему Дэрил меня стыдится? Нет, ну я, быть может, и не королева красоты и вообще сейчас не в лучшей форме, но такое вот пренебрежение меня категорически не устраивает. Особенно на фоне его сериальных обнимашек и прочих милостей со всякими чересчур молодыми Бет и слишком старыми Кэрол. Да им до меня!
Хершел мягко интересуется, откуда меня к ним занесло, и все затихают в ожидании ответа. А я, опуская взгляд на торчащий из порванного носка палец с ярко-красным педикюром, вовремя вспоминаю о том, что, увы и ах, нахожусь тут не в тщательно и любовно выпестованном образе Марисабель, и пожимаю плечами.
– Я не знаю. Я просто… просто… – проклинаю свою забывчивость и стараюсь не произнести так и просящееся на язык сообщение о том, что я прыгала и допрыгалась, то есть потерялась.
– Потерялась? – подсказывает мне бледная Мэгги, которая, насколько я помню, недавно побывала в лапах Губернатора и все еще отходит от якобы попытки изнасилования, что лично я при просмотре за большую трагедию не сочла.
Правда, сейчас в голову закрадывается не очень приятная и совсем не свойственная мне мысль о том, что я могла и заблуждаться. Оно там всё на экране казалось ерундой, которую можно пережить без проблем, насмешливо улыбаясь пухлыми губами, подмигивая огромными голубыми глазищами и небрежно поправляя копну белоснежных волос. А на деле как-то совсем уже не весело. Я быстро-быстро киваю и снова замираю, попытавшись для поддержания образа совсем скромной девочки поколупать тем самым, все равно торчащим уже наружу, пальцем бетонный пол. Холодный и очень царапающий мою нежную кожу.
– И где твоя группа? Где ты жила? Почему ты так одета? На вас напали? Люди? Ходячие? – очень медленно, после каждого вопроса внимательно вглядываясь мне в глаза, чтобы уловить там искру понимания, спрашивает Рик.
– Все умерли, – выдыхаю я, понимая, что таким образом смогу самыми простыми и знакомыми мне словами создать себе легенду и вызвать к своей персоне столь необходимую сейчас жалость. – Ходячие! Много! А я сбежала.
Улыбаюсь, счастливая тем, что, наконец, веду нормальный диалог, не зря я все-таки считала Граймса хоть и старым, но очень умным человеком, в сравнении с, прости красавчик, Дэрилом. Бросаю на последнего жаждущий одобрения взгляд и натыкаюсь на скривленные губы. Оглядываюсь на остальных, изучающих меня точно так же недоверчиво и вдруг понимаю, что меня все еще вполне могут турнуть отсюда. Прямо туда: за ворота, к толпе ходячих, Губернатору, голоду, холоду и просто страху. Они такие! Вон, Тайриса с друзьями уже выгнали один раз; чувака с оранжевым рюкзаком, который пережил своего владельца на целый сезон, не подобрали; Мишонн чуть Блейку не выдали; Кэрол оставили на дороге; а потом и вовсе полсезона отчаянно пытались сбежать друг от друга в разные стороны, словно всю жизнь о подобном мечтали.
– Вы же поможете мне? – повторяю я волшебные слова, которые даже на Диксонов подействовали, обводя глазами небольшую побитую жизнью группу, и чуть не плачу, не зная, как доказать свою полезность.
А что я могу сказать? Что я умею делать? Я пою неплохо, но, покосившись на Бет, решаю умолчать об этом: девица и без того мне потенциальная соперница, не стоит ее еще и этим злить. Мы поделимся по-честному. Ей песни, мне Дэрил, и никто не в обиде. Я немного умею готовить, ну, во всяком случае, кашу кое-как точно сварю, а на гурманов они не похожи, но, взглянув в сторону подпирающей стену Кэрол, я глотаю и эти слова, не решаясь позариться на ее обязанности, а то прирежет темной ночью и сожжет ко всем чертям, заявив, что я была заразная. Я мило улыбаюсь совсем уж мрачной Мишонн, с которой точно не могу потягаться по физической форме, и даже не смотрю в сторону Мэгги: убивать ходячих так, как она, и удовлетворять Глена – тоже явно не мое.
Зато я много ем и люблю поговорить. Готова любить Дэрила, если он помоется и прекратит смотреть на меня, как на таракана. Могу украшать их мрачный мир своей неземной красотой. Когда-то давно ходила на курсы оказания первой помощи, правда, при виде серьезно порезавшейся подруги грохнулась в обморок, и помогали в итоге мне…
– Я не убивала людей. И я убила одного ходячего, – наконец вздыхаю я, честно-пречестно глядя в лицо шерифа, который совсем скоро превратится в счастливого фермера.
– Я видел, – вдруг улыбается он и устало кивает. – Свободную камеру тебе кто-нибудь покажет. Позже поговорим обо всем подробней.
– Как тебя зовут? – интересуется Хершел, улыбаясь мне отеческой улыбкой в ответ на мою уже совсем счастливую – меня не выгонят!
– Машаблин ее зовут, – помогает мне Мэрл и снова пинает в спину, даже не догадываясь, что у меня от его кулака там уже, наверное, синяк огромный зреет. – А мне камеру кто покажет? Кстати, я согласен и не на свободную, а на одну из тех, где…
– Заткнись, – тут же встает Дэрил на защиту дам группы, которых его старший брат обводит маслянистым взглядом, не обращая внимания на сжавшего кулаки и пробормотавшего что-то о том, что он ведь говорил, Глена.
Обо мне забывают все, кроме Кэрол, уводящей меня в одну из камер и сообщающей, что они попытаются найти мне какую-то одежду. Она говорит, явно думая о чем-то другом, и при звуках крика младенца тут же выходит, оставляя меня совсем одну. Я креплюсь мыслями о том, что при первой же возможности узнаю место жительства Дэрила, чтобы потом подобраться к нему поближе, может быть, договорившись с кем-то поменяться камерами. Но даже эти планы – совсем неискренние. Я, наконец, обреченно признаюсь сама себе, что мне плевать на все и на всех. Сажусь на грязный матрас и, несмотря на усталость, даже не представляю, как здесь можно спать. Противно же! И тоже чем-то воняет. А вдруг здесь есть вши, блохи, клопы, клещи и прочая зараза?! И почему вдруг? Точно есть, как минимум, у Дэрила, если Мишонн, конечно, не шутила.
Я подскакиваю с койки, хватаюсь за свою сбившуюся во что-то ужасное рыжую шевелюру и пытаюсь нащупать там прыгающих вшей – а голова уже начинает чесаться. Вслед за ней чешется все тело, и я мысленно обещаю себе перед первым актом величайшей любви с Дэрилом провести его полную санитарную обработку, облив всеми дезинфицирующими средствами, которые только получится найти. Тем более, судя по его поведению в сериале, времени у меня на сбор всевозможных шампуней от вшей, спреев от чесотки и противоблошиного ошейника, достаточно. Лет десять, как минимум. До первого поцелуя. Хорошо, что я такая молодая.
Интересно, а он как будет выглядеть через столько лет? Хм, кажется, я нашла способ его соблазнить. Нужно всего лишь намекнуть мужику, что если он сейчас не решится на лишение невинности меня и себя заодно, то со временем на него уже никто не позарится. Хотя нет. Не сработает. Может, он и правда того? Ну, совсем не того? Рика, в общем, любит? Иначе как еще можно объяснить его вопиющее безразличие к моей груди и прочим прелестям? Даже не взглянул ни разу…
– Можно? – зачем-то уточняет Бет, уже зайдя в камеру, и протягивает мне ворох какой-то одежды грязно-синего цвета.
– Что это? – разворачиваю я тюремную робу необъятного размера и не понимаю, что мне с этим делать – на тряпки что ли пустить.
– Это тебе, – улыбается девчонка, которая младше меня всего на пару лет. – Надеть.
– Спасибо, – хлопая наливающимися слезами глазами, прижимаю я одежду к себе и внезапно понимаю, что в таком наряде мне даже явно не очень разборчивого Мэрла не соблазнить.
– Мне так жаль… – бормочет Бет и вдруг обнимает меня своими тонкими ручонками, всхлипывая вместе со мной. – Мне так жаль твоих друзей, Машаблин.
– Да. Да. Спасибо, – ошарашено киваю я, провожая застывшим взглядом выходящую девушку, и машинально опускаюсь на уже не так сильно пугающий матрас – выбора-то нет.
Озарение приходит молниеносно. Правда, как всегда, не вовремя, то есть с жутким опозданием. Черт, у меня же якобы сегодня ночью погибла целая толпа близких людей, а я там улыбалась, лучась весельем, когда сообщала об этом. Что ж, будем надеяться, что это все было списано на пережитый мной шок, и меня никто не счел слишком жестокой, безразличной или вообще опасной маньячкой. На всякий случай нужно будет запереться на ночь. Вот только тщательно изученная мной дверь камеры никакого засова изнутри не имеет, что, в общем-то, логично: зачем пленникам запираться?
Нужно будет хотя бы проволоку какую-то отыскать, заодно попытавшись объяснить Рику всю правду о необходимости запирать двери в столь сложные времена. Заодно и от будущих проблем их, неразумных, спасу.
Я торопливо, забившись в угол и оглядываясь на даже ничем не занавешенную дверь, стаскиваю с себя пижаму частями, чтобы не обнажать слишком большие участки тела, и переодеваюсь в робу, которая на мне даже слегка висит. Устало возвращаюсь на койку, допиваю свою минералку, машинально жую подозрительный крекер, принесенный мне Бет вместе с одеждой, и с мыслями о том, что нужно осмотреться, найти тут кухню и вспомнить путь до туалета, закрываю глаза, перед которыми проносятся совершенно невероятные варианты перевода слова «проволока» на английский язык. А вдруг, заснув здесь, я проснусь уже дома?
====== 5. Ночной недожор и прочие кошмары ======
Я распахиваю глаза, удивленно моргая и вглядываясь во встревоженное лицо Дэрила, который смотрит на меня и неразборчиво бормочет что-то о том, что я кричала. А он просто проходил мимо, просто решил проверить, просто понимает, каково это – видеть кошмары по ночам. Я робко касаюсь его шершавой ладони пальцами и слегка сжимаю. Он ведь даже не догадывается, что я все-все про него знаю. И точно так же понимаю его.
Слегка приподнявшись на подушке, я шепчу уже почти поднявшемуся с края моей койки Дэрилу робкую просьбу остаться и несмело улыбаюсь, видя его растерянный взгляд. Сейчас, ночью и в темноте, он выглядит гораздо моложе, расслабленней, чище и смелей. Во много раз смелей, осторожно убирая с моего лица прядь волос, заправляя ее за тут же запылавшее ухо, которого коснулись его пальцы, и пристально глядя мне в глаза.
Которые внезапно распахиваются, чтобы снова встретить встревоженный голубой взгляд. Совсем не такой, который нужно. Я, еще плохо соображая, что сон, а что явь, торопливо отдергиваюсь от тонкой руки, протянутой к моему лицу и с ужасом пытаюсь связать хотя бы пару слов на тут же позабытом английском. Ведь по-русски эта маньячка точно не понимает!
– Ты кричала, – подозрительно ласковым голосом говорит Кэрол, и я украдкой глазею по сторонам, надеясь, что здесь нигде нет никаких цветов, на которые она могла бы отвлечь мое внимание.
– Спасибо, – пытаюсь проявить вежливость, надеясь, что таким образом избавлюсь от столь неприятного мне общества этой ненормальной, которая зачем-то приперлась ко мне среди ночи.
Но она не уходит, что-то еще успокоительно бормоча, а я ей категорически не верю. Ну не могла же я, в самом деле, вдруг кричать? Или могла? Мой сонный мозг, наконец, приходит к пониманию того, что план по возвращению домой этой ночью провалился. А может быть, именно эта стриженая зараза и помешала мне? Может быть, условием является спокойный сон до утра? Или кола на ночь? А возможно, коробка конфет? И остается только надеяться, что для этой цели сгодятся любые шоколадные конфеты, а не наши отечественные, которые уж точно в этой американской дыре мне не найти вовек. Я скорей Дэрила соблазню, чем отыщу в местном магазине нормальную шоколадку!
– Как ты себя чувствуешь? – снова тянет ко мне руку эта назойливая особа, делая вид, что хочет пощупать лоб на предмет наличия повышенной температуры, а меня пробирает ознобом.
Вжавшись в холодную стенку, я понимаю, что бежать некуда, а Кэрол уже построила в своем больном мозгу версию про смертельную заразу, пришедшую в тюрьму вместе со мной, явно положившей глаз на их ненаглядного Дэрила. А чего, удобно устроилась тетка: если начать с меня, то Рик на нее не сильно обидится. Ну, убили какую-то Машублин Чупакабру, ну и ничего страшного, может, и правда болела чем-то неведомым ветеринарной науке. А потом, когда она во вкус войдет, всем это привычно будет, еще и помогать станут!
Нет, это нужно пресекать на корню, решаю я и, зажав уши ладонями, чтобы не нанести вреда своей и без того расшатанной психике, визжу, что есть мочи, сметая криком Кэрол в дальний конец камеры. Женщина хватается за сердце, а в проеме двери тут же показывается взлохмаченная голова Рика, который, судя по его взгляду, все еще спит и видит страшный сон. Хотя, кажется, он так смотрит почти всегда. Мне пора уже привыкать, иначе тоже получу сердечный приступ однажды.
– Что случилось? – интересуется он почему-то не у меня, а у подозрительно быстро отошедшей от испуга Кэрол.
Та что-то слишком тихо и торопливо рассказывает внимательно слушающему и совсем плохо выглядящему шерифу, а я изо всех сил напрягаю слух, чтобы уловить суть. Мало ли какой заговор против меня тут уже плетется! Нужно быть ко всему готовой, если я, в самом деле, хочу попасть домой целой и невредимой! Интересно, а если мы будем есть конфеты на пару с Дэрилом и спать ляжем с ним же, у меня получится утащить его в наш нормальный мир?
А что? У меня целая комната есть, поселю его там, спать мы будем в одной кровати, в еде он неприхотлив, судя по виду, ванную надолго занимать не будет, папе понравится своей немногословностью, братцу – крутостью, а маме… А вот маме он точно не понравится. Хотя, с другой стороны, пусть лучше не нравится, а то как пойдет к нашему с папой ужасу, по стопам Кэрол, как начнет бегать за мужчиной младше себя… на целых несколько лет!
– Как ты? – вырывает приблизившийся Рик меня из сладких дум о Диксоне, валяющемся на моем розовом покрывале дома.
– Нормально, – киваю я настороженно, понятия не имея, что ему только что наговорила про меня тихо выскользнувшая в блок Кэрол.
Судя по тому, с каким видом Граймс проводит ладонью по лицу, пытаясь стереть, кажется, поселившееся там навеки выражение усталости – ничего хорошего он обо мне не услышал. А если учесть еще и то, как он опасается приблизиться или коснуться меня, с тревогой оглядывая и явно не решаясь что-то сказать или спросить, то дело совсем плохо. И, наверное, стоило бы попытаться что-то объяснить, рассказывая, что Кэрол та еще маньячка, и она все наврала, но из темного блока вдруг снова слышится тихий голос этой, явно страдающей бессонницей, мадам. А вот бормотание ее собеседника заставляет меня встрепенуться и широко распахнуть глаза, подаваясь вперед.
Что-то начавший говорить Рик, кажется, принимает это на свой счет и аккуратно опускается на самый край койки, продолжая вещать какие-то общефилософские истины, которые мой мозг категорически отказывается переводить, занятый переживаниями о том, что сейчас происходит в коридоре. Черт, ну почему этот ненормальный Граймс не может минутку помолчать, пока у меня там из-под самого носа мужчину всей моей жизни уводят?!
– Да она постоянно орет, забейте, – хмыкает где-то там совсем близко Дэрил, отвечая на какие-то слова Кэрол, а я возмущенно задыхаюсь.
Что значит постоянно? Всего-то… в четвертый, кажется, раз за день. Ну, может и немножко больше, если Кэрол вдруг не соврала, и я и правда кричала во сне. И как это на меня и забить? Хотя может быть, он, таким образом, пытается намекнуть, что сам справится с моими ночными кошмарами? Стеснительный, просто не умеет прямо сказать, как сильно он впечатлен моими большими глазами. Ну, или не очень глазами, ничего страшного, я современная девушка и все понимаю. Душу он потом нащупает… то есть рассмотрит. Куда ему деваться?
– Посидеть с тобой? – заплетающимся языком, уже пару раз назвав меня Карлом, завершает какую-то длинную и прослушанную мной речь прикрывший веки, опирающуюся щекой на кулак и, видимо, так и собирающийся тут уснуть Рик.
– Полежать лучше, – бормочу я машинально, довольная тем, что Кэрол, наконец, свалила спать, а не поддавшийся ее нашептываниям Дэрил замаячил в дверях моей камеры: такой широкоплечий, такой сонный, такой угрюмый.
Судя по тому, как резво подскочил молниеносно растерявший остатки сна шериф, понял он меня совсем неправильно, глядя с искренним ужасом и тут же лишаясь всего своего налета доброты и желания помочь новенькой в лице меня. Вот так всегда: когда дело доходит до реального способа утешить бедную, напуганную и голодную девушку, так сразу все и сдуваются. Словно я вообще его имела в виду! Кстати о голоде… Я осторожно принимаю более удобное положение, пытаясь понять, чего хочу больше: в туалет или поесть.
– Иди спать, – заботливо бухтит Рику Дэрил, может быть, в самом деле, решив, наконец, пообщаться со мной наедине?
Правда, вот момент он точно выбрал не самый подходящий. Увы, мой организм категорически не хочет переключаться обратно на мечты о диком и потому невероятно сексуальном мужчине и требует удовлетворения более приземленных потребностей. Впрочем, мои мечты, как всегда, оказываются слишком наивными, и Диксон вслед за Граймсом тоже разворачивается к выходу, бросив мне напоследок совсем недобрый взгляд, который я, ставшая тут просто полиглотом за последние сутки, перевела бы, как пожелание испариться ко всем чертям из тюрьмы и его жизни – желательно, навсегда и без остатка. Но это он, конечно, только хочет так думать, просто-напросто сопротивляясь внезапному и еще незнакомому ему, величайшему и красивейшему в мире чувству – любви ко мне.
– Эй! – пищу я, краснея в темноте, но понимая, что сама точно заблужусь в коридорах тюрьмы, совсем не помня, что где находится. – А это… А где тут… Эм…
Мужчины оглядываются на меня совсем уж обреченно, явно не желая облегчать мою участь и понимать мой намек. Кто бы еще напомнил, как можно поприличней назвать туалет, чтобы и слово это при них не произносить, потому что я вообще-то стесняюсь, но и дать понять, что именно мне нужно. Рик заметно подвисает, изучая мою смущенную физиономию, а Дэрил после недолгого мыслительного процесса хмыкает в ответ на обращенный на него взгляд друга, решившего обратиться за помощью к более умному, то есть, быстрей соображающему.
– Отлить ей надо, – заставляет меня покраснеть еще больше Диксон, хотя чего ожидать от того, кто спустя год будет орошать мочой комнату, в которой ему еще сидеть и сидеть?
Я-то, наивная, надеялась в тот момент, что он штаны расстегивает, чтобы, наконец, признаться Бетти в своих чувствах к ней, показав всю силу своей любви наиболее простым и доступным ему способом! Хотя, признаться честно, теперь я даже рада, что до этого у них не дошло. А то и так ревную ко всем подряд: даже к Рику, который сейчас так нагло тянет свои руки к плечу моего, между прочим, и плевать, что он пока не в курсе, мужчины!
– Ну, вот и проводи девушку! – подмигивает Рик и с изумившей меня резвостью скрывается из виду, бросая напоследок что-то про чупакабру, что заставляет Дэрила выругаться.
– Давай, – бросает тот обреченно и, даже не глядя, следую ли я за ним, исчезает где-то в темноте.
Торопливо подрываясь с койки, я ежусь, ступая на чересчур холодный пол, от которого меня не спасают почти совсем расползшиеся носки, и надеюсь, что обувь для меня тоже найдется. И желательно, с самого утра. А то ведь и правда заболею, сыграю роль несимпатичного Патрика годом раньше, покусаю половину группы и облегчу Губернатору задачу по захвату тюрьмы.
Да что мне за мысли в голову вообще лезут, когда я иду в полумраке, наблюдая прямо перед собой широкую спину Дэрила и зная, что все остальные в это время спят? Но к тому моменту, когда я начинаю снова настраиваться на романтическую атмосферу, мы приходим к месту назначения, чему несказанно радуется мой организм.
Стараясь делать свои дела как можно тише, я только глаза закатываю, слыша бодрое журчание не столь стеснительного Диксона, который, судя по звукам шагов спустя пару минут, совсем не думает о том, что дорогу я вообще-то не запоминала и уж точно не найду ее самостоятельно. Бегу за ним, задыхаясь, и машинально хватаю за руку, уже через секунду начиная обиженно осматривать свою ладонь, от которой Дэрил так резво отдернулся, словно я какая-то заразная.
– Чего еще? – рявкает он, явно не радуясь моей, между прочим, очень приятной компании.
– Я есть хочу, – забиваю я на все попытки ему понравиться, все равно шансов в ближайшем будущем нет, а вот желудок требует еды прямо сейчас.
– Утром будет завтрак, – безразлично заявляет Дэрил, как-то странно косясь на меня, и добавляет через минуту, уже заходя в наш блок. – От твоей группы припасы остались? Еды у вас много было?
– Ничего, – отмахиваюсь я уныло, прекрасно понимая его намек и не зная, чего мне хочется больше: есть или все же похудеть здесь как можно скорей, что кажется более вероятным, с учетом полудохлых тушек тюремных товарищей.
– Оно и видно, – невежливо хмыкает он.
Вспомнить, как можно сказать по-английски о том, что это я вообще-то уже от голода опухла, а он – изверг, издевающийся над несчастным ребенком, то есть прекрасной девушкой своей мечты, мне не удается. Вдобавок ко всему, романтичную атмосферу этой ночи нарушает сонная физиономия Мэрла, появившаяся за решеткой одной из камер.
– Может, она всех своих схавала там, – выдает вдруг Мэрл, причем говорит подозрительно неторопливо и разборчиво, явно желая, чтобы я поняла и возмутилась. – Смотри, Дэрилина, ты, кажется, первый в ее планах. Вон, как жадно смотрит на тебя! Хотя, может, просто мужика давно не было. Детка, если что, я к твоим услугам!
Он похотливо облизывается, а я кривлюсь, тут же позабыв всю свою почти уже придуманную и даже переведенную на понятный Дэрилу язык речь о том, что моя жадность касается вовсе не того; что есть я его не собираюсь, ну разве что покусаю слегка в порыве страсти; и что не смотреть на него просто нельзя, хотя бы потому, что смотреть – это уже многолетняя привычка, от которой сложно избавиться.
Но, увы, смотреть мне больше не на кого: Мэрл мне не интересен, а Дэрил исчезает в одной из камер, к моему несказанному счастью, расположенной совсем близко к моей, которую я, правда, нахожу не с первого раза, определяя только по отсутствию там храпящего или сопящего существа и присутствию моей сумочки.
А вообще, выгодно, конечно, что все спят, не запираясь: можно однажды ночью просто прийти к Дэрилу, надеясь на его крепкий сон, устроиться под боком, а наутро закатить концерт на тему того, что лишивший меня чести красавец, то есть мерзавец, теперь обязан на мне жениться! Ну а что, Рик и Хершел, может, и проникнутся…
====== 6. Утро добрым не бывает ======
Просыпаться неприятно. Эта чертова тюрьма пахнет совершенно отвратительно, и привыкнуть к подобному непросто. Слишком большая роба, перекрутившись, успела натереть мою нежную кожу, подушка совсем не радует чистотой, а одеяло колется и кусается. Мрачную камеру сменяет не более веселый блок, где почти никого нет: все уже куда-то разбежались, коварно разбудив меня несколько минут назад разговорами, шагами и воплем младенца, которого как раз укачивает сонная Бет, широко улыбнувшаяся мне. И как эта феечка умудряется так выглядеть и лучиться счастьем даже в подобных отвратительных условиях? Или ко всему привыкает человек?
Только когда же к подобному привыкну и я? Кстати, не только привыкну, но, судя по всему, стану такой же тонкой и звонкой от недоедания, научусь вполне прилично владеть оружием, заманчиво улыбаться Дэрилу, вести высокоинтеллектуальные разговоры об урожаях с Риком и остроумно отвечать на издевательские реплики Мэрла.
Каким-то чудом нахожу туалет, почти не заблудившись, и любимым жестом своего не менее любимого охотника, то есть кивком, отвечаю на приветствие Мэгги, махнувшей мне в сторону умывальника. Нда, судя по отсутствию здесь новых зубных щеток, чистить зубы придется прямо пальцем. Мысли о том, что будет, если вдруг кариес или еще какая ерунда случится с моей ротовой полостью под влиянием такого пренебрежения данным аспектом собственного здоровья, я торопливо переключаюсь на воображаемую картинку своей вымечтанной идеальной фигуры.
И вот когда я, под влиянием обстоятельств, ведь собственной силы воли мне никогда не хватало, буду иметь тонкую талию, приличные бедра, крепкую попу и все это вместе с моей шикарной грудью – ни один Дэрил не устоит! И сам попросит на руках меня носить, а я еще поломаюсь, вспоминая эти, первые, дни. Хотя нет, я ведь сама доброта, благоразумность и нежность по отношению к нему в своих мечтах, так что лишь мило улыбнусь и благосклонно кивну. Да-да, все будет именно так, если меня до того времени не сожрут, причем свои же, ведь судя по уже опустевшей кухне, где стоят только начисто вылизанные тарелки, аппетитом группа отличается отменным.
Настороженно кивнув в ответ на приветствие Кэрол, которая, как я сумела услышать и понять, до моего прихода рассказывала опечаленному Рику о катастрофической ситуации с припасами, я тут же падаю на стул, потирая ступни одну об другую. Почти расползшиеся носки не выполняют никакой функции, кроме устрашения всех, кто глянет на мои ноги, а здешние полы явно никакого подогрева не имеют.
Ни Кэрол, ни Рик, вышедшие куда-то и оставившие меня одну, не соблаговолили подать мне завтрак, как это делала мама дома, а значит, здесь вовсю процветает самообслуживание. Ну что ж, пусть пеняют на себя тогда, я, когда голодная, не такая уж и скромная, а потому не постесняюсь утешить себя двойной порцией… черт!
Это что вообще такое на дне кастрюли осталось? Каша для Джудит? Да и той, наверное, мало будет! Вот так вот и опаздывай на общий завтрак – желаемую фигуру получишь гораздо раньше срока. Ну, или голодный обморок, что более вероятно. Решив плюнуть на условности, я начинаю есть прямо из кастрюли, которую устроила у себя на коленях, снова плюхнувшись на стул. Мысль о том, что ложкой до меня мог кто-то воспользоваться, приходит ко мне уже в процессе еды, и я предпочитаю думать, что этим кем-то был Дэрил – всё не так противно. Хотя и приятного мало, это если совсем уж честной быть.
