Текст книги "Наша Маша (СИ)"
Автор книги: Ola.la
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)
– Эй, Рыжая, чего там у тебя с шеей? Да не дергайся, не укушу, блин! – хмыкает раздраженный Мэрл, который, как и я, кажется, больше всего ненавидит ждать того, что от нас не зависит.
– Я… эм… ну… – само собой, объяснить, что шею я потянула, на английском у меня не получается, и я пытаюсь показать наглядно, дергая головой и взвывая от жуткой боли, пронзившей мои многострадальные мышцы, или что там у меня так болит.
– Маша-Чупакабра, – подталкивает меня к моей камере он, усаживает на койку, присаживается рядом и, склонившись к моему лицу, доверительным голосом сообщает: – я знаю, почему ты до сих пор жива.
– Почему? – шиплю я, все еще кривясь и прекрасно зная, что он ответит.
Что я еще жива, потому что предназначена ему самой судьбой и, пока не удовлетворю его моей грудью и прочими прелестями, как минимум, раз сто, провидение не позволит ему меня потерять. Ну, конечно, в менее романтичных выражениях, хотя кто его знает, вон, библиотеку чувак в Вудбери любил посещать, не совсем пропащий. А там мало ли, может, он и вовсе тайный профессор филологии, прикидывающийся хамоватым реднеком исключительно для развлечения.
– А потому, – медленно подносит он свою целую руку к моей шее, осторожно убирая косу со спины и перекидывая ее на грудь, – что ходячим ты на хрен не сдалась. Мозгов у тебя и так нет, уничтожать нечего. Они тебя за свою принимают.
– Ха-ха-ха, – говорю я громко и безразлично и отодвигаюсь от этого нахала, который бесцеремонно принялся разминать мою шею.
– Сиди! – прикрикивает он на меня, пододвигаясь и снова касаясь ноющего места. – У тебя хоть мозгов нет, так чувства самосохранения хватит на всех этих идиотов местных вместе взятых. А эта, блин, самурайка черномазая куда поскакала в одиночку? Героиня нашлась, думает, если спасет вдруг Блонди и сама нахрен не убьется, то ей перепадет чего? Вот ведь, блин, лесбиянок развелось – конец света на дворе, я думал, бабы при таком раскладе сами будут запрыгивать с разбегу, еще по дороге срывая с себя лишние шмотки, а эти заразы дурью маются. И на кой они тогда нужны вообще? Хорошо, хоть ты не такая. Ну а шериф все равно на тебя не поведется, так что тебе один путь…
«В постель к Дэрилу», – мысленно заканчиваю я за него и, уже не вслушиваясь в очередной виток размышлений о том, что Мишонн надо мужика, причем, чтобы месяц ее из камеры не выпускал и передохнуть не давал, и тогда, может, мозги на место у нее встанут, и она поймет, чем должна заниматься настоящая женщина. Закрываю глаза и представляю себе Мишонн, наваривающую супы и сплетничающую с Кэрол о мужиках. Нет, ну, первое мне вполне представляется, показывали ведь нам отрывок из ее прежней жизни. Да и второе, наверное, не так уж невозможно…
Теплые, умелые пальцы, своими мягкими движениями почти снявшие всю боль, заставляют меня позабыть даже о Мишонн, и я невольно повожу плечами, расслабляясь и едва сдерживая стон облегчения. В голову лезут воспоминания о Дэриле, который так соблазнительно валялся вчера на койке, а поглаживания, перешедшие уже почему-то на затылок, вызывают на моем лице блаженную улыбку. Следом приходит очередь плеча, а потом и второго. Хрипловатый мужской голос негромко что-то говорит, а я почти не разбираю слов.
Там есть что-то о красоте, и мне невероятно приятно – еще ни один мужчина не говорил мне, что я красивая. Там есть что-то о моих великолепных волосах, и я согласна – это моя гордость. Там есть что-то о моих губах и глазах, и я покрываюсь румянцем, пока теплые пальцы, слегка сдвинувшие мою рубашку, словно невзначай задевают мою ключицу, то и дело поднимаясь к шее, скользя по подбородку, приближаясь к приоткрывшимся губам. Там есть что-то о моей груди, и я распахиваю глаза, только теперь понимая, где я, с кем я, и что вообще происходит.
Уже вплотную подсевший ко мне Мэрл касается губами моей шеи и тянет руку к самому дорогому – то есть к декольте. И я даже не успеваю сообразить, как дергаюсь, шарю ладонью под подушкой, разворачиваюсь и приставляю к горлу почему-то смеющегося Диксона нож. Опускаю взгляд и не сдерживаю всех знакомых мне выражений нашего великого и могучего языка. Нож, как я его и оставила, завернут в веселый девичий носок в розовую и белую полоску, и опасным оружием не выглядит. Интересно, Мэрл вообще понял, что это такое?
– Слышь, красапета, раз уж с шеей твоей разобрались, – как-то до обидного легко смиряется Мэрл с тем, что продолжения банкета ему не светит, – а ну, давай, выдай мне пару фраз на твоем венгерском, или на каком ты там базаришь.
– На русском! – снова оскорбляюсь я. – И чему тебя научить? Здороваться? Спасибо говорить?
– Нахрен надо, – хмыкает он. – Ты мне давай маты ваши. А то мало ли, встречу я какого-то этого вашего русского чувака на медведе верхом, так надо же будет закорешиться. А ничего так не сближает людей, как…
– Ругань? – хлопаю глазами, но все же помечаю себе в голове на всякий случай: вдруг в деле покорения Дэрила пригодится?
Как знать, как знать… Вот ему и Кэрол, и Бет рассказывали, какой он весь из себя хороший. И что? А ничего! Так, может, его надо полить с ног до головы отборными матами еще и вмазать как следует, чтобы он, наконец, влюбился?
– Точно, Рыжая! Сечешь! На практике проверено.
– Ты знаешь еще какой-то язык? – не очень-то верю я.
– Ну, ругаться могу на нескольких, – явно гордится собой он. – Ну, так чего, Машаблин? Все равно делать нефиг, а потратить время с пользой иным способом ты не хочешь.
– Ладно, – задумчиво киваю я. – Ладно, Мэрл.
Ближайшие полчаса я учу Мэрла парочке словосочетаний, которые пришли в мою пустую, по его мнению, голову, и стараюсь не смеяться, когда он с серьезным видом с жутким акцентом повторяет невероятно сложные по его мнению русские слова. Хотя да, выбранные мною слова простыми для иностранцев назвать, наверное, сложно, но можно счесть это моей маленькой местью. Может быть, поймет, что не так уж я и глупа, раз их язык почти понимаю и порой даже мысли могу формулировать на нем! А попади они в мою страну – и пары слов бы не связали!
Шаги и голоса в блоке дают понять, что что-то произошло, и мы с Мэрлом спешим узнать новости из первых рук, выходя на улицу и скользя взглядами по прибывшим. Рик выглядит уставшим, задумчивым и еще более рассеянным, чем обычно. Судя по всему, Губернатор его снова спаивал, то есть не снова, а так же, как и в сериале. Хершел тепло улыбается всем. Дэрил ловит мой влюбленный взгляд и отворачивается, делая вид, что и совсем ни разу на меня не смотрел. Ну а Мишонн, даже не кивая мне, проходит мимо, судорожно сжимая кулаки.
Я делаю шаг вперед, не давая себе времени на раздумья и, видя только безразличный профиль Дэрила, который меня вчера, между прочим, в постель сам затащил, и плевать, что немного не по тому поводу, по которому бы мне хотелось, ну, или не очень хотелось, то есть, в то время не хотелось… Короче! Это я сейчас должна из себя неприступную девицу корчить, а не он! Ну, или… не совсем неприступную.
В очередной раз падаю в объятья Рика и едва сдерживаюсь от желания наступить ему побольней на ногу, чтобы не стоял истуканом, а хоть как-то обнял меня в ответ. Черт, ну хотя бы из вежливости! Но лидер замер и, кажется, даже не дышит. Совсем довели болезного...
Слышу чей-то смешок и обиженно шмыгаю носом, отстраняясь от Граймса: а чего это, как Бетти, так можно было его обнимать, а как с меня, так все смеются? Чтобы не выглядеть дурой, обнимаю и Хершела, который ласково похлопывает меня по плечу, и медленно, с многообещающей недоброй улыбочкой поворачиваюсь к попятившемуся в ужасе Дэрилу.
– Только попробуй, – буркает он и скрывается в тюрьме от греха, то есть от меня, подальше.
Все улыбаются, немного расслабившись после полного тревог ожидания, и только Рик выглядит напряженным, косо поглядывая на меня. Неужели так проникся моим телом, которое целую минуту совсем не страстно, конечно, а исключительно ради дела, прижималось к его? Или так боится за свою честь? Или уже страдает из-за принятого решения сбагрить Мишонн в руки маньяка ради сомнительного мира во всем мире, то есть на территории этой конкретной тюрьмы? Не угадать…
Собрав нас после обеда, Рик сообщает о том, что нужно готовиться к скорой войне. Из разговоров окружающих я узнаю о том, что Мишонн они встретили, уже отъехав от места встречи, с огромным трудом убедив ее вернуться с ними. А вот Андреа на встрече не присутствовала, что было очень странно. Неужели мои слова что-то изменили? Но что, и чем теперь это все закончится?
Я задумчиво брожу по тюремным коридорам и вдруг слышу раздающиеся из внутреннего дворика голоса Рика и Хершела. Прекрасно знаю, о чем там речь, но все же подхожу ближе, прислушиваясь: уж очень странным мне показался Рик после возвращения со встречи. Кажется, в сериале он таким не был. Или был, а я, как всегда, все просмотрела, пялясь на Дэрила?
– Я не сказал всего группе, – с трудом выговаривает слова Рик, зато его медленная речь очень понятна для меня. – Губернатор просит не войны. Он устроит войну, только если мы не выполним его условия.
– Что он хочет? Чтобы мы ушли? – спокойно интересуется Хершел.
– Нет. Нет. Он хочет, чтобы мы отдали ему Мишонн. И Машублин.
И вот тут меня пробирает оторопь. Я прижимаю кулак ко рту, прикусывая костяшки пальцев и снова пытаясь проснуться. Эй, что за ерунда?! Откуда этот больной на голову одноглазый псих знает обо мне, и зачем я ему нужна? Нет, я на такое не согласна! На это я точно не подписывалась! И вообще… Он не в моем вкусе, вот!
====== 19. Тюрьма слезам не верит ======
Наверное, так сильно я не испугалась, даже когда увидела самого настоящего ходячего рядом. Там все было слишком быстро: просто волна паники, отвращения, недоверия. И не было времени на то, чтобы оценить весь ужас своего положения, успеть себя пожалеть, подумать о том, чего я лишусь в случае смерти… Ни на что времени не было. А вот теперь его слишком много.
Понимая, что бросаться на Рика с кулаками или, что, наверное, гораздо более действенно, со слезами и соплями, смысла все равно нет, я тихо прикрываю дверь и, стараясь не топать, надеюсь, что бесшумно бреду по коридору. Задеваю плечом тихо выругавшегося и, после отсутствия какой-то реакции с моей стороны, удивленно покосившегося на меня Дэрила и нахожу другой выход из тюрьмы. Выхожу во двор, вглядываюсь в наступающие сумерки и невпопад вспоминаю, что в сериале своему верному помощнику Рик тоже сообщил о том, чего хочет Губернатор. И Дэрил, как обычно, согласился с ним. Просто согласился отдать Мишонн. Значит, согласится отдать и нас обеих? Почему они так верят Рику? Почему?
А может быть, Дэрил даже по поводу женщин советуется с другом, старшим, если не по возрасту, так по положению? Приходит, долго мнется, и своими привычными выражениями осторожно намекает на то, что он тоже человек и, помимо сна и тарелки каши, ему нужно кое-что еще. Называет шепотом имя и выслушивает получасовую, очень убедительную, лекцию по поводу того, почему ему не подходит выбранная дама сердца. Да уж, какая ерунда только не придет в голову, которая отчаянно не хочет впускать мысли о том, что сейчас важней всего.
О моей судьбе.
– Э-э-эй, привет, – проходя мимо сетки, вижу я сидящего на одном из столбиков ворона, внезапно всхлипывая.
Он смотрит на меня своим черным глазом и словно понимает. Даже ходячие на секунду замирают у ограды, как будто прислушиваясь. Кажется, у меня окончательно сносит крышу, никакой Марисабель мне уже быть не хочется, с каждым днем я все больше забываю о родном доме и хочу просто… просто выжить. Во что бы то ни стало!
А еще – поговорить с кем-то. Честно, открыто, по душам. Поплакать и пожаловаться, говорить взахлеб, не задумываясь о переводе и уместности слов. Говорить на родном языке, зная, что меня понимают. А что, если я вообще никогда не вернусь уже? А что, если больше никогда-никогда не услышу ни одного осмысленного русского слова? А что, если вся моя прошлая жизнь была сном?
Или нет, не так… А что, если моя прошлая жизнь была обычной жизнью, а потом я уехала в США, зачем-то… Хотя бы на каникулы. Тут начался конец света, я жила с какими-то людьми и даже выжить сумела. А потом на нас напали или что-то еще случилось. Меня чем-то очень сильно шандарахнуло по голове, из-за чего моя психика вычеркнула из памяти все начало зомбиапокалипсиса, и наделила меня неким даром угадывать кое-какие события. Версия ничем не более фантастическая, чем та, при которой я из собственной постели попала прямо в сериал, правда?
– Ты далеко летаешь? – грустно улыбнулась я все еще сидящему рядом ворону. – Хотя нет, наверное, даже ты так далеко не летаешь. Через целый океан. Это слишком далеко. И самолеты больше не летают. И корабли не ходят. И я никогда не вернусь домой. А здесь я чужая. А еще… еще я тут никому не нужна. Я для них – бесполезная, глупая иностранка. Просто лишний рот, который нужно кормить и который можно отдать Губернатору, чтобы он оставил их всех в покое. Он, конечно, не оставит. Он ведь псих, знаешь? Но я этого им не докажу… Они не поверят. Не поймут. А если и поймут, то уже будет поздно. Для меня поздно, понимаешь?
– С ходячими общаешься? – раздается сзади насмешливый голос Мишонн.
Я провожаю взглядом медленно поднявшегося в воздух ворона и робко оглядываюсь, слыша в ее словах не только насмешку, но и почти что обреченность. Неужели она так сильно переживает из-за этой выдачи? Думает, что в этот раз все получится, и она окажется в лапах Губернатора? В красках представляет, как он будет ее пытать? А может быть, насиловать? Или еще что-то…
– Что пошло не так? – оказывается, совсем не о том думала она. – Где Андреа?!
– Я не знаю. Честно, не знаю. Она должна была быть… – пожимаю плечами и вдруг начинаю, кажется, что-то понимать: – Она рассказала ему. Все рассказала. Твоя подруга… Она и не хотела возвращаться! Хотела опять что-то... эм, уладить.
– Андреа не идиотка,– холодно бросает Мишонн, но взгляд, устремленный куда-то в землю, дает понять, что она и сама сомневается в своих словах.
– Губернатор просит теперь не только тебя, – продолжаю я и, увидев, как дрогнули ее ресницы, добавляю: – Ему нужна еще и я. Откуда он обо мне узнал? Я с ним точно не знакома. Ему Андреа все сказала!
– Откуда ты знаешь? Днем поспать успела? – спрашивает она о чем-то непонятном, и мне приходится поднапрячься, вспоминая свою версию о вещих снах.
– Нет. Я услышала. Полчаса назад. Рик говорил Хершелу.
– Отлично, – закатывает Мишонн глаза раздраженно.
– Отлично, – повторяю я истеричным голосом, понимая, что вот-вот сорвусь – не железная ведь. – Просто супер! Все пошло по-другому. А если нас отдадут, он нас убьет! Убьет! А может… сбежим?
Я с надеждой заглядываю в лицо Мишонн, осененная такой хорошей мыслью. Ну а что? Сбежать – неплохая идея, если дело касается спасения жизни. А еще можно будет подговорить Мэрла – он все равно не очень любит Рика и тюрьму. А за ним и Дэрил отправится. Может быть. Ну, в крайнем случае, так уж и быть, я разрешаю сделать с Дэрилом то, что Мэрл сделал в свое время с Мишонн. Свяжем, запихнем в машину, увезем, а потом ему уже некуда будет деваться. И заживем мы одной маленькой и дружной семьей. Заодно и на покорение Дэрила у меня в отсутствие остальных дам и, главное, Рика, будет гораздо больше шансов.
– Он не убьет тебя, – игнорирует мою идею Мишонн, доставая катану и без малейших усилий, кажется, начинает протыкать собравшихся у ограды и невежливо перебивающих наш разговор своим рычанием ходячих одного за другим. – Зачем ему тебя убивать? Я Андреа рассказывала о тебе и твоем… даре. Она рассказала ему. Он хочет получить не твою жизнь, а твою голову.
– Голову? В этот… аква... аква... ну, туда, где коробка и рыбы… – еще больше пугаюсь я такой перспективы.
– Откуда ты знаешь о его аквариумах? – оказывается, слово аквариум на английском не отличается от нашего.
– Видела. Во сне.
– Ну да. Ладно. Голову не в аквариум, тогда ему от нее пользы не будет. Скорей, он хочет тебя в качестве местного предсказателя или что-то такое. Понимаешь? Думает, что с таким подспорьем будет еще сильней. Логично, в общем-то.
– Угу, – прикусываю я губу при понимании, что сделает со мной Губернатор, когда узнает, что я никакая не ясновидящая, а самая настоящая шарлатанка.
Боюсь, даже грудь не спасет. Даже если бы я Марисабель была.
– А давай… а давай… – я судорожно соображаю, что бы еще предложить для нашего спасения, пока Мишонн не удалилась восвояси спокойно спать. – А давай пойдем к Рику и скажем, что мы все знаем!
– Идем, – неожиданно кивает она, отряхивая катану от мозгов ходячих, вытирает ее висящей рядом тряпкой и прячет в ножны.
Хлопая глазами, медленно иду вслед за ней, надеясь, что говорить будет там Мишонн. Ну, вряд ли же она рассчитывает, что я вдруг проявлю чудеса знания языка, красноречия и, что самое важное, ума? Я понятия не имею, что делать, что можно придумать в сложившейся ситуации, и какие варианты решения можно предложить Рику. В голове крутится лишь один-единственный вариант: грохнуться на колени, зайтись в рыданиях и жалобно попросить: «Не отдавай ему меня, Рик, миленький!»
Ага, а потом еще добавить, всхлипывая: «Рик, это же я!» Где-то я это, кажется, слышала уже. И там, в этом где-то, подобное ни черта не сработало, несмотря на то, что то самое «Я» вроде как для Рика и его семьи сделало гораздо больше, чем мое «Я», никакой пользы группе пока не принесшее. Так что далеко не факт, что ему станет хотя бы стыдно. Он у нас, конечно, очень даже жалостливый но, кажется, свинок жалеет больше, чем людей. Но я ведь лучше свинок! Гораздо лучше! Правда!
За мыслями я сама не поняла, что уже прошла вслед за Мишонн тюремный двор и приближаюсь к кухне, откуда раздается голос Рика. Размазываю по щекам полившиеся от жалости к самой себе слезы и криво улыбаюсь, видя в компании нашего лидера обоих Диксонов. Мужчины пьют чай, Рик что-то говорит, Дэрил о чем-то думает, Мэрл сварливо бурчит, что предпочел бы пойло покрепче, а мы с Мишонн заходим в помещение и устраиваемся на стульях.
– Что случилось? – отвлекается от обсуждения запасов оружия Рик при виде моей зареванной физиономии и даже оглядывается на Дэрила, словно ожидает найти у того носовой платок. В цветочек, ага.
Почему-то от мысли о платке в цветочек я срываюсь окончательно, закрывая лицо ладонями и захлебываясь в самозабвенных рыданиях по моей горькой судьбе. И даже сил выговорить хотя бы те слова, до которых я додумалась, у меня нет.
– Она подслушала твой разговор с Хершелом, – ровным голосом сообщает Мишонн, и Рик вдруг выражается точно так же витиевато, как порой Мэрл.
– Чего за разговор? – интересуется последний.
– Губернатор в обмен на мир просит выдать ему меня и Машублин.
– Вроде эта Чупакабра раньше говорила чего-то о том, что только тебя Блейк затребует, – оказывается, помнил наш разговор Мэрл.
– В смысле, говорила раньше? Что значит, говорила раньше? Когда? – трясет головой Рик.
Я осторожно выглядываю меж расставленных пальцев, особое внимание уделяя сидящему с непроницаемым выражением лица Дэрилу. Интересно, что он думает обо всем этом? Жалко ли ему отдавать меня? Нас с Мишонн? Мы ведь две женщины, в конце концов! Нельзя нас так вот…
– Да хрен знает когда. Еще только в тюрьму приперлись, – отмахивает Мэрл. – Сны типа ей снятся какие-то страшные.
– Вещие, – добавляет Мишонн спокойно, словно тут не ее судьба решается, а светская беседа ведется. – Ей и другое снилось. Многое сбылось. То, чего она знать заранее не могла. Про нашу поездку к Моргану, про… мое прошлое.
На лице Дэрила, наконец, появляется хоть какое-то выражение, и он бросает в мою сторону быстрый взгляд. Ага, милый, про твое прошлое я тоже кое-что знаю. Правда, хотела бы знать больше. Потом, когда пойму, что мне ничего не угрожает.
– А что сейчас? Она видела, что он потребовал выдать вас и… и что? Что я сделал? – осторожно уточняет, кажется, еще не поверивший Рик. – Машаблин?
– Я… я видела по-другому. Он только Мишонн просил. И… ну, ты попросил Мэрла ее отвезти, а он ее отпустил, ну, и это…
– Копыта откинул, – хохочет Мэрл под укоризненным взглядом своего брата.
– Но что-то поменялось. Я рассказала Андреа обо всем. Она, наверное, рассказала Губернатору…
– И… и что теперь? – подаю я голос, не в силах выдержать воцарившейся, очень напряженной, тишины на кухне.
– Может быть, ты расскажешь что теперь? – пронзает меня своим фирменным взглядом Рик. – Ты же у нас… будущее вроде как видишь.
– Она же типа во сне видит, – хотя бы так, но все же встает на мою защиту Дэрил. – Походу надо с утра спрашивать.
– Чего, братишка, в эту Чупакабру ты тоже поверил?
– Отвали.
– Стоп, – командует Рик, потирая переносицу. – Дэрил прав. Говорить дальше будем утром. Нам всем нужно успокоиться, подумать, поспать.
На последних словах он выразительно смотрит в мою сторону, а я часто и послушно киваю, подскакивая с места.
– Пожалуй, сегодня я точно запрусь на ночь в камере, – словно просто так, для самой себя, негромко говорит Мишонн, заставляя Рика опустить голову.
Она проходит мимо меня, бросая странный взгляд, и только тогда я понимаю, что это был намек для меня. Значит, не доверяет им? Хотя да, правильно не доверяет. Кто они ей такие, чтобы она им верила? Кто они нам такие? А вдруг Рик сделал эту отсрочку до утра лишь затем, чтобы ночью нас схватить? Ну а что? Дэрилу, конечно, будет нас очень жалко, но ради Рика он может и помочь. И Мэрл может, кто знает, по каким причинам. Или Глен. Или Кэрол на крайний случай. Ведь если она узнает, что ценой наших жизней можно будет спасти остальных, я не поручусь, что она сама лично нас не скормит Губернатору по кусочкам, еще и приятного аппетита желая! Остается надеяться, что этот наш разговор она не подслушала за дверью...
Выйдя в блок, я направляюсь к себе: мне определенно нужно умыться, да и голову помыть бы не помешало. Не для того, чтобы показаться Губернатору во всей красе, конечно же, а для того, чтобы хотя бы немножко привести в порядок мысли. Обычно помогает. А уж подумать, что я должна завтра рассказать Рику о том, что случится, если он нас выдаст, выдавая это за очередной вещий сон, определенно нужно.
Я хватаю в своей камере все, что мне пригодится, и, желая по пути спокойной ночи зевающей Бетти, укачивающей почти уснувшую Джудит, направляюсь в душевые. Вокруг привычно тихо и темно. Только осторожные шаги позади. Такие, словно кто-то крадется. Значит, Мишонн не зря меня предупреждала? Значит, нужно было бежать в камеру и запираться? Значит, кто-то следует за мной, чтобы дать сейчас по голове, ну, или просто заманить меня куда-то, запереть где-то, и выдать завтра Губернатору? Но я ведь даже морально подготовиться к такому исходу не успела! Вы что?!
====== 20. А ночью все мужчины подозрительно... разные! ======
Вжавшись в темную стену коридора, я пытаюсь убедить саму себя и неведомого преследователя, что настолько маленькую и хрупкую, ну, хотя бы в моих мечтах, девушку, можно и не заметить, пройдя мимо. Мимо, мимо и только мимо!
Нет, кажется, так сильно похудеть мне еще не удалось.
– Не надо! Пожалуйста! Нет! – пищу я, закрывая лицо руками при виде выступившего из тьмы Рика, чей взгляд на удивление сосредоточен.
Ну ни грамма его обычной рассеянности, той, которая проявляется, когда он о чем-то размышляет или в чем-то сомневается. Нет, этот не сомневается! А значит что? А значит, дело плохо…
И чем помочь самой себе в данной ситуации, я понятия не имею, начиная уже задумываться о том, что, может быть, Губернатор по сравнению с бессердечным Граймсом окажется нормальным чуваком. Ну а что? Я умная девочка, буду его слушаться. Не буду перечить, предлагать какую-то ерунду по примеру Андреа, любовницы у него там и помимо меня имеются, причем до обидного (как минимум, для Рика и Дэрила) много. Так что буду себе жить, не тужить, пока «наши» не заставят его снова бежать из города с двумя помощниками.
Правда, перспектива возвращения потом к этим, так нагло сдавшим меня, «нашим» не так уж и сильно радует. Хотя, если умело сработать на чувстве жалости Дэрила, да и всех остальных, я, опять же, только выгоду поимею.
Черт, какая ерунда! Вудбери или тюрьма – разве это выбор? Когда я без колебаний отдам все, что угодно, за возвращение домой. В то место, которое я уже начинаю считать своим сном или выдумкой. В которое я уже с трудом верю, вспоминая те счастливые и, главное, сытые деньки в светлой и уютной родной квартире…
– Машаблин, Маша… – подходит ближе Рик, хмурясь. – Все в порядке?
Надо же, какой, блин, заботливый! Или Губернатор, что, пожелал, чтобы меня к нему доставили в максимально товарном виде? Эй, он старый вообще-то! Ну, вроде как… А я маленькая! Для него, конечно, Дэрила это не касается. Так вот: я маленькая, а он любит маленьких девочек. Сильно любит… Главное, чтобы не чересчур.
– Не отдавай меня! Пожалуйста! Рик! – искренне всхлипываю, понимая, что мои рыдания лидеру давно, наверное, осточертели, но ничего иного я в этой ситуации делать не могу.
Разве что завизжать еще. Погромче. Чтобы все услышали. Чтобы знали, что моей жизнью жертвуют ради них! Только потому, что я тут чужая, а они вроде как свои. Эх, знали бы они… Как разбегутся, словно тараканы, скоро и друг о друге даже вспоминать особо не будут.
– Что? – кажется, удивляется он, видя мои выставленные вперед в наивной надежде защититься хотя бы так ладони.
– Не отдавай меня Губернатору. Пожалуйста. Не надо, – шепчу я и, пока Рик меня не перебил, продолжаю торопливо, чтобы успеть все сказать на случай, если он собирается сейчас меня по голове чем-то шандарахнуть или усыпить каким-то внезапным уколом: – Или хотя бы… ну это… Как его… Не бей. Я сама. Я не буду сопротивляться. Я даже не умею. Я пойду сама. Не делай больно! Пожалуйста!
Он делает еще один шаг вперед, и я кривлюсь, зажмуриваясь, в самом деле, ожидая чего угодно. Хотя нет, удара от самого Рика я не ожидаю. Он у нас вроде как приличный, женщин не бьет и все такое. Но никто ведь не гарантирует, что где-то там, в темноте, пока один меня отвлекает разговорами, не прячется второй, уже не такой принципиальный. Мэрл то есть.
– Не бойся, – подозрительно ласковым голосом заявляет хитрый Граймс, касаясь моего тут же дернувшегося плеча, явно в попытке отвлечь мое внимание, – никто никому тебя не отдаст. И Мишонн тоже. Это… Это все равно не поможет. Спи спокойно.
– А что ты тогда хотел? – решаюсь я приоткрыть один глаз и наконец выдыхаю воздух, который задержала в груди, чтобы наверняка не прослушать любое проявление опасности поблизости.
– Я? Ничего.
– Ты шел за мной. Как это… Тихо шел… – не знаю я, как перевести на английский слово «красться», и начинаю вообще сомневаться в том, что Рик именно крался за мной.
Ведь воображению моему кто угодно позавидовать может! Особенно, что касается любой грозящей мне неприятности, ну, и этого… ну, в смысле, этого… Этого – не Дэрила. А с этого с Дэрилом!
– Я не хотел испугать тебя, – вдруг широко улыбается Рик, понимая, что, не желая напугать меня, заставил думать невесть что. – Увидел, что ты еще не спишь, вспомнил, как ты плакала на кухне, решил сказать, что бояться тебе нечего.
А улыбка у него ничего так. Хорошая. Добрая. Такая, что я даже почти верю, на секунду забывая о том, что верить в этом сумасшедшем мире нельзя ничему и никому. Даже самой себе, которая, оказавшись тут, и о еде почти успела позабыть в тревогах за свою жизнь, и Дэрила кадрить не успеваю за мыслями о более важных вещах…
– Правда-правда? – переспрашиваю я на всякий случай, внимательно вглядываясь в лицо уставшего, измученного последними событиями лидера и робко улыбаюсь ему в ответ, когда он решительно кивает.
– Мы найдем другой выход. И может быть, ты даже поможешь нам в этом?
– Я надеюсь, – шмыгаю носом, действительно, искренне надеясь, что мой рассказ об их войне с Вудбери окажется хоть чем-то полезным: больше я ничего почти и не знаю.
Ну, кроме того, что забор укреплять им просто необходимо, да и лекарствами сильными на случай эпидемии стоит запасаться. А ну еще и то, что Кэрол маньячка, а Бет – алкашка. Хотя, кажется, меня и то, и другое уже как-то не сильно волнует. В данный момент.
– Тогда спокойной ночи.
Рик отворачивается, а я, только теперь действительно поверившая, что связывать и везти меня к Губернатору прямо сейчас он не планирует, торопливо и неловко обнимаю его, касаясь губами небритой щеки. Замираю, вдруг ощущая его руку на своей талии, и забываю, как дышать. Не от внезапно нахлынувшей страсти или понимания, что именно его я любила всю жизнь, обманывая себя влечением к какому-то там грязному реднеку. Нет, до такой степени крыша у меня еще не поехала.
Я просто не люблю ничего не понимать. А того, почему Рик вдруг отвечает на мои объятия и даже поглаживает меня по спине ласково, я отчаянно не понимаю. Это что же, он все-таки повелся на мою грудь, решил изобразить из себя героя, не отдавшего меня, красивую, в лапы Губернатора, и теперь ждет этого?.. Ну, этого… Того, что я так хорошо представляю себе с Дэрилом, и того, на что я уж никак не готова с Риком! Благодарности, в общем. Материальной, то есть натуральной, то есть…
Где-то рядом раздается какой-то странный звук: то ли смешок, то ли покашливание. Сообразив вдруг, что я в размышлениях о внезапной смене настроения и отношения ко мне Рика, вцепилась в него еще сильней, а он даже не пытался меня оттолкнуть, кажется, найдя что-то привлекательное в поглаживании моего позвоночника, я отшатываюсь. Смущенно и предательски хрипло желаю ему спокойной ночи в ответ. Радуюсь тому, что покрасневших щек (меня сам, по своей воле, обнимал вполне себе ничего такой по меркам этого мира мужчина и, может быть, даже он в меня недавно и не очень страстно влюблен!) в темноте не видно и, едва не спотыкаясь, преодолеваю оставшееся расстояние до душевой.
Только внесшись в помещение, я вдруг понимаю, что рядом с дверью была какая-то тень. Большая такая, широкоплечая и сильно пахнущая. Так сильно, что было ясно – эта тень нуждалась в банных процедурах побольше моего.
– Наобнимались? – раздается насмешливый голос ступившего вслед за мной в душевую Дэрила.
– Э-э-э, – от одной только мысли о том, что мы тут вдвоем наедине в столь эротичном месте, где люди обычно раздеваются, теряю я все мысли и слова, – мы это… мы просто…
– Угу, – хмыкает он, прислонившись к дверному косяку и не сводя с меня странного изучающего взгляда.
А может быть, он ревнует? Следил за мной, увидел наши обжимансы с Риком и теперь страдает от доселе неведомых ему очень сильных и очень нежных чувств ко мне? Так что, получается, именно этот метод срабатывает? То есть показное безразличие и внимание к другим мужчинам. А что? Вполне возможно. Он же у нас охотник. Ясное дело, что не любит, когда женщины сами за ним охотятся. Охотиться – его дело. Ну а я буду умной добычей и поубегаю еще немножко, чтобы подогреть его интерес. Если получится, конечно.
