Текст книги "Наша Маша (СИ)"
Автор книги: Ola.la
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)
– Было бы лето на дворе, зрелище было бы погорячей, – замечает мой взгляд ловко орудующая рядом заостренной трубой Карен.
Да уж, это горячее зрелище весьма подняло бы мой упавший от вони ходячих и разочарования в Заке дух.
Этот коварный Зак, сделавший мне пару комплиментов за обедом, потом снова стоит в компании Бет и слушает её так, словно никогда ничего интересней не слышал. Даже не смотрит в мою сторону, когда я прохожу мимо! Не то что бы этот пухлик так уж сильно мне нравился, но потерять ухажера так быстро мне несколько обидно.
Невольно я вспоминаю Ваньку с моего двора. Вот он никогда с меня глаз не сводил! Даже когда на каждом колене у него по девице сидело, он все равно на меня смотрел! И гулять приглашал, и в кино даже. И цветы подбрасывал под дверь. Он не признавался, но я же знала, что от него. И нос воротила.
Ведь что этот Ванька: живёт с отцом-алкоголиком, после школы пошёл работать сантехником, матерится на весь двор, задирается со всеми, потом ещё и дерется. Побеждает, правда, но это меня мало радует. Да и красотой особой он не блещет, хоть и не урод. Зато очень мило смущается в моём присутствии.
Внезапно я понимаю, что Ванька – это вполне себе русская версия Мэрла и Дэрила, если их объединить. Но с ним встречаться мне даже в голову не приходило никогда, тогда как с Дэрилом... А ведь если их сейчас рядом поставить, то Ванька, наверное, даже лучше будет. Не воняет хотя бы. И морщин нет, какие морщины в нашем возрасте? И не такой бука. И вообще…
А Дэрил, кстати, сегодня действительно бука. То ли он совсем не рад выпущенным наконец из заточения Мартинесу и Шуперту, то ли совсем не так ненавидит внимание к своей особе, как пытается это показать. Ведь внимания в последнее время, то есть с момента моей идеи про его день рождения, ему достаётся маловато. Все, боясь, что он что-то заподозрит, почти перестают с ним общаться. А иногда вообще умолкают при его появлении, не догадываясь быстро сменить тему предстоящего праздника на что-нибудь более невинное.
– Че за хрень? – вылавливает он меня в коридоре, крепко хватаясь за моё плечо и на секунду, но все же теряясь взглядом в моём декольте.
– Что снова не так?
– Сама знаешь, что. Что ты всем наговорила?!
– Ничего я никому не говорила. Ни в прошлый раз, ни в этот. Ты, если честно, какой-то странный. С тобой общаются – тебе не нравится, с тобой чуть меньше общаются – тебе снова не нравится. Или это только повод? – нагло пру вперёд я.
– Че за повод? – отпускает он меня и отходит на шаг назад.
Сжимает кулаки и меряет меня подозрительным взглядом исподлобья. Ох, надеюсь, он сейчас не придумает себе, что у него шизофрения или что там похожее по симптомам, и не потребует себе постоянный присмотр, какой сейчас ведётся над Лиззи. Не то чтобы я была против присматривать за ним, просто я уверена на все сто, что надсмотрщицей станет какая-нибудь Кэрол, которая наплетет ему небылицы о том, что все его расстройства рассудка можно вылечить сексом с ней!
– Повод пообщаться со мной! Потрогать меня, – приподнимаю я бровь.
Вроде бы выгляжу довольно уверенной в своих словах, но на самом деле от волнения едва стою. А ну как это правда? И он сейчас признается, что…
– Все мозги в жопу ушли, – сплевывает он.
Разворачивается и уходит.
Нахал! А попа у меня, между прочим, уже не такая большая, чтобы в ней все мои мозги поместились! Или такая?!
Я кручусь вокруг своей оси, пытаясь разглядеть свою фигуру и начиная страдать из-за того, что никто и никогда не притащит ни из какого магазина большое зеркало для меня. Хотя почему для меня? Неужели остальным не нужно? Увы, со стороны так оно и выглядит.
Саша и Мишонн не кажутся сильно озабоченными своим внешним видом, к тому же они готовы просто моментально пристрелить или отрубить голову любому, кто отпустит в их адрес что-то нелицеприятное. Мэгги любуется своим отражением в глазах Глена и порой не замечает, что даже голову помыть забыла. Ну да, глаза узкие, мало что разглядеть можно. Кэрол, наверное, даже в маленькое зеркало не смотрит, чтобы свои огромные морщины не видеть и представлять себя юной соблазнительницей всяких там охотников. Хотя лучше бы всяких, а не моего, единственного и неповторимого! Бет определённо должна иметь комплексы по поводу своей груди, вернее её отсутствия. Особенно на моём фоне. Да уж, от них помощи в этом деле не дождешься.
Тут уж скорей мужчины наши, в большинстве своим начавшие бояться бритв и ножниц, согласятся, что хорошее зеркало понадобится им для того, чтобы удобней было заплетать в косу волосы по пояс и бороду по колени.
– Помочь, Рыжая? – внезапно ложится на мою ягодицу огромная и горячая лапища уже начавшего облизываться Мэрла.
Блин, угораздило же меня, задумавшись о размере своей попы и зеркалах, стоять посреди коридора и машинально ощупывать эту самую попу в попытке вычислить в ней точное количество жиров!
– Сама справлюсь! – фыркаю и отшатываюсь от него.
– Довели девку! Мужиков полная тюрьма, а по заднице шлепнуть некому! Не, я серьёзно, если нужно там чего пожмакать, ущипнуть, погладить, прикусить, облизать… – мечтательно перечисляет Мэрл.
А я, фыркнув так же гордо и снисходительно, как его брат порой, быстренько ныряю за поворот, оставляя этого извращенца наедине с собственными фантазиями. Хотя, чёрт… неплохие ведь фантазии! Вот только не с ним в главной роли.
К вечеру в блоке собирается компания из старожилов, к которой присоединяется приглашенная Тайрисом Карен, тихо сидящий в углу Милтон, дающий концерт по заявкам огромный Шуперт и уединившийся в ещё одном углу с Бет Мартинес. Зак тоже здесь – обсуждает что-то с устало прислонившейся к стене Кэрол. Мэрл с Хершелом играют в карты, остальные наблюдают. Только бедняга Карл, у которого каждый день уводят Бет, причём каждый день – новый кавалер, насупленно укачивает Джудит.
Пока я думаю, к кому присоединиться, мимо меня проходит вернувшийся откуда-то Дэрил. Быстро оценивает ситуацию и подходит к Бет с Мартинесом. Говорит что-то, но Цезарь не обращает на него внимания, а Бетти кривит губы и наклоняется ещё ближе к своему собеседнику. Попыхтев немного, Дэрил подходит к Кэрол и задаёт ей какой-то вопрос. Она коротко отвечает и снова поворачивается к Заку. Мой бедняжечка направляется к играющим в карты и отпускает какой-то комментарий, встав за спиной у Мэрла. Но Мэрл не реагирует.
– Я, короче, на вышку, – заявляет Дэрил в пустоту и выходит.
Все, выждав немного, оживляются и начинают торопливо согласовывать планы на завтра. Я обещаю Кэрол быть у нее на подхвате во время приготовления праздничного ужина и тоскливо кошусь в сторону выхода из блока.
Ведь сейчас такой крутой момент! Ну просто самый лучший! Расстроенный, никому якобы не нужный Дэрил сидит там один-одинешенек, курит и тоскует от того, что никто его не любит. А тут прихожу такая вся красивая и в модных джинсах я. Присаживаюсь рядом, рассказываю, какой он хороший, прижимаю его плачущую голову к своей груди, нежно целую в губы…
В общем, в себя я, уже идущая, аки зомби к жратве, прихожу только тогда, когда меня хватает за плечо все тот же приставучий Мэрл.
– Куда намылилась?
– Я… это… погулять.
– Завтра погуляешь. Тебе понравится, обещаю! А пока иди отсыпайся!
– Что мне понравится? – настороженно интересуюсь я.
– Много будешь знать – сиськи быстро обвиснут! – грозит мне пальцем Мэрл и подталкивает в сторону блока. – А я к Дэрилине на вышку. Не одному ж ему там куковать. А то так оставлю братишку ночью в одиночестве там, где и криков его никто не услышит, а под утро все… нет больше моего невинного, как слеза Поганки, братишки, снасильничали!
И мне не остаётся ничего иного, кроме как послушаться совета Мэрла и пойти спать в ожидании завтрашнего дня. Дня рождения Дэрила.
====== 44. День рожденья... грустный праздник? ======
День рождения Дэрила начинается совсем не так, как я предполагала. Нет, я, конечно, ожидала, что наш скромняга-охотник может совершить попытку побега в лес от обилия внимания. Я ожидала даже, что он пошлёт нас всех к черту или по ещё более малоприятному адресу и запрется на сутки в камере. Но такого…
– Че за хрень? – спрашивает он у меня, когда мы все, собравшись с утра пораньше в блоке, вразнобой поем “хэппи бездэй ту ю”.
Эх, и как догадался, что это была моя идея?
– Твой день рождения, Дэрил. Мы тебя поздравляем, – выручает меня Кэрол и кивает ему на стул. – Садись, сейчас подарки принимать будешь.
Но он не садится. Обводит всех нас очень грозным взглядом и кривится:
– Какой нахрен день рождения?! Какие подарки?
Теперь вступает Бет, которая не поленилась и смастерила всем нам, включая Джудит, нарядные бумажные колпаки с надписью «С днём рождения, Дэрил». Увы, наши головные уборы его нисколько не смягчают.
– У тебя сегодня день рождения, – говорит она ласково.
– Ни фига подобного.
Хершел удивлённо поглаживает бороду и смотрит на свой календарь на стене.
– Возможно, я где-то ошибся в сегодняшней дате. Поправь меня, если сегодня не тот день.
– Да че вы развели тут! День не день! Братишка, как обычно, хочет свинтить в лес к белочкам и устроить там интим на десятерых: он и девять рыжих хвостатых проказниц, – Мэрл вдруг подмигивает мне, а я нервно хватаюсь за свой хвост. – Давайте уже подарки и бухать.
– А тебе лишь бы напиться с утра пораньше, – хмыкает Мишонн. – Праздник на вечер запланирован.
– Ничего не знаю, в день рождения братишки можно и с утра тяпнуть! Как вспомню, какой он из мамки вылез прям посреди кухни нашей: красный, морщинистый, злой, как чёрт. Короче, почти как сейчас стоит, вылитый! Разве что тогда лежать только мог! Ну да мы и это исправим к вечеру.
Покрасневший слегка в начале речи брата Дэрил хмыкает.
– Ясно, короче. Мэрл вас тупо развел ради бухалова. Днюха у меня не сегодня. Так что я спать.
– Завтра? – с плохо скрываемой надеждой спрашиваю я. – Послезавтра? Через неделю? Через месяц?
– Через полгода.
Мы все растерянно переглядываемся, Мелкая Поганка громко и возмущённо пукает в сторону нисколько не смущённого тем, что его наглая ложь раскрылась, Мэрла, а довольный разрешением проблемы Дэрил разворачивается в сторону своей камеры. Но тут снова оживляется Кэрол, убившая на этот день рождения массу сил.
– Стой! Мы же не праздновали твой день рождения полгода назад? Нет. Считай, просто отложили до лучших времён. Лучшие времена настали. Дэрил, мы готовились. Так что садись, расслабляйся, получай подарки, объятья, поцелуи, – видя, что Дэрил начинает отступать назад в панике, она смешком показывает, что пошутила. – Потом поспишь. Ну а вечером торжественный ужин в твою честь. И только попробуй не присутствовать.
– Да, правильно! Диксон, не порть праздник! Дэрил, мы же готовились! Надо праздновать! – слышится со всех сторон.
Народ действительно истосковался по спокойным временам и каким-никаким, но праздникам.
Общими усилиями нам удаётся усадить всё ещё притворяющегося недовольным Дэрила за стол. Начинается раздача подарков, которые он принимает вполне благосклонно и даже смущенно, пока очередь не доходит до меня. Я встала последней в надежде, что после всего полученного он машинально и мой подарок примет с таким же удовольствием, но надеждам не свойственно сбываться слишком часто. Особенно моим надеждам.
Дэрил осматривает большую коробку со всех сторон, морщится, открывает и ругается сквозь зубы, доставая двумя пальцами, словно какую-то гадость, гель для душа с ароматом кокоса. Нет, ну я согласна, что запах не слишком мужественный и метросексуалы, по мнению производителя, имеют странный гомосексуальный, как минимум, а то и вообще девчачий вкус, но Дэрилу любой запах подойдёт лучше уже имеющегося!
Он так не считает.
– Ну нафиг, – отодвигает он коробку от себя. – Я, блин, че, из этих самых, чтобы такой хренью пользоваться?!
– Отличный гель для душа, – нюхает Мэгги, решив меня поддержать.
А то я стою вся красная и почти плачу.
– И для бритья гель хороший, – поддерживает добряк Тайрис.
– Да тут есть даже машинка для бритья волос в носу, – восхищается Рик.
– Туалетная вода вообще офигенная! – вдыхает запах из флакончика Глен.
– А какая пилочка для ногтей! – ахает Бет.
И тут происходит самое ужасное. Злой как черт Дэрил, подзуживаемый ехидными насмешками Мэрла, что тот так и знал о голубом отливе своего братишки, берет мой подарок и начинает прямо при мне раздаривать его остальным. Кто что хвалил, тот то и получает. Надо отдать им должное, они принимать такие подарки не спешат, а Бетти, взглянув в мои налившиеся слезами глаза и бросив пилочку обратно в коробку, гневно восклицает:
– Разве так можно! Подарок есть подарок! Мог бы хотя бы притвориться, что тебе нравится! Маша старалась, выбирала, а ты ведешь себя как настоящий хиджо дэ пута*!
Вдруг у входа в блок показывается голова Мартинеса, вероятно, давно уже наблюдавшего за нашими поздравлениями. Он хмурится и громко шепчет Бет:
– Ихо! Ихо, а не хиджо!
Мэрл, впавший до того в странный ступор, при котором прямо видно было, как у него в голове шарики и ролики катаются, пытаясь изобразить умственный процесс, облегчённо выдыхает.
– Блин, я уж думал, малявка круче меня ругнулась неведомым мне выражением!
Бет кусает губы и, как она, вероятно, думает, незаметно запихивает поглубже в карман свою шпаргалку с, оказывается, не самыми приличными словами на свете, которым обучал её Мартинес в рамках знакомства с испанским языком. И тут откашливается Хершел.
– Так вот чем вы, юная леди, занимаетесь на досуге. Языки изучаете, значит.
– А что, только тебе можно на ирландском ругаться и не краснеть, зная, что мы не понимаем?!
И тут меня прорывает. Уперев руки в бока, я вдруг выдаю такую тираду на своём родном, что Мэрл уважительно присвистывает, а остальные, заслушавшись, теряют челюсти. Если честно, я и сама не подозревала, что знаю такие слова.
Увы, не всегда выговориться – лучшая идея. Оттого, что меня здесь никто не понимает, когда я говорю не на надоевшем мне до чертиков английском, а на любимом русском, мне становится ещё печальней. Я здесь чужая! Всегда была и навсегда останусь. Реакцию Дэрила на мой подарок можно считать лакмусовой бумажкой, показывающей, что я для группы никто и ничто. Ведь все остальные, даже самые идиотские, по моему мнению, подарки он принимал. А мой…
Я шмыгаю носом и вылетаю из блока, отмахнувшись от попытавшегося мне что-то сказать Мартинеса. Иду на улицу и теряюсь в толпе отрабатывающих своё здесь проживание бывших вудберийцев. Даже вонь ходячих и брызги их сгнившей крови меня сегодня только радуют. Потому что я их заслужила! Потому что я такая дура и не могла подарить Дэрилу что-то вроде ремня. Потому что выбрала подарок ему в расчёте на саму себя. Потому что не могу принять его таким, какой он есть: грязным, с засаленными волосами, трауром под обкусанными ногтями, зачастую не самым свежим дыханием…
Но какая девушка это примет? Почему-то раньше, то есть дома, мне казалось, что любая. Любая будет счастлива стать подругой такого красивого, мужественного, сексуального Дэрила, детские травмы которого придают ему особое очарование. На деле же все оказалось не так. И красота у него сомнительная, если смотреть вживую, и сексуальности маловато в том, как он пытается откусить огромную заусеницу, достать козявку из носа или выковырять кусочек еды из явно нездорового, судя по запаху, зуба. Мужественность в нем, конечно, имеется, этого не отнять. Но какой-то он чересчур мужественный в вопросах нашей защиты и добычи еды, что просто отлично. И совсем не мужественный в вопросах ухаживания за девушками. Ладно, не романтик. Был бы как Мэрл! Пусть грубовато и пошловато, но ухаживал бы!
Или эти самые очаровательные детские травмы привели к тому, что он только так и может ухаживать? Стукнуть девочку по голове портфелем и дернуть за косичку? То есть, послать её нафиг и сделать вид, что её подарок ему вовсе не нужен? Хм, а ведь это мысль! И очень дельная, между прочим!
Утешившись такими рассуждениями, я с недоумением смотрю на заляпанную кровью железяку в своих руках, потом на свои джинсы и кофту с брызгами крови на них, чувствую что-то липкое на лбу, вижу красное на волосах и морщусь от обиды. Уже на саму себя, глупую. Ну вот, из-за такой ерунды испортила сегодняшний наряд! Теперь не только переодеваться придётся, но и голову мыть. Хорошо, что на вылазке я прихватила достаточное количество шикарной одежды.
– Ну чего, Рыжая, подходить можно? Не лопнешь от злости нахрен? А то мне и кишков ходячих выше крыши, ещё твои соскребать, – вдруг спрашивает из-за спины Мэрл.
А он тут что делает? Как быстро выясняется, меня ищет.
– Ты это, – он вынимает из моих рук оружие и вешает его на сетку, – забей на братишку. Придурок он. Такой же придурок, как и твой подарок придурошный. И вообще, ему там бабы уже втык сделали, так он даже башку мыть пошёл в честь праздника. Твоим шампунем, между прочим!
– Чего ты хочешь?
Я без особого успеха пытаюсь сбросить его тяжёлую руку со своего плеча, когда мы направляемся обратно к тюрьме.
– Чтоб ты не свалила в тёмный угол дуться до завтра. Впереди ещё бухалово, дай мне шанс увидеть эти сисечки пьяными!
– Ты определённо не дорожишь своей последней рукой! – отталкиваю я его загребущую ладонь, уже тянущуюся к моей груди, и максимально безразлично пожимаю плечами. – Не вижу повода лишать себя праздника. Но пьяной меня увидеть и не надейся! Я свою норму знаю!
Мэрл, кажется, не очень верит в мои слова, хотя я в них тоже плохо верю. Как не напиться, глядя на такого недоступного и разочаровавшего уже почти все мои ожидания Дэрила?
Гордо фыркнув, я спешу сбежать в душ и там сталкиваюсь с ним. Таким горячим, что аж пар идёт. Таким влажным, что аж капля стекает вниз по голой груди. Таким пахнущим чем-то странным…
Я принюхиваюсь и невольно хихикаю, пока злющий Дэрил с мокрой головой застегивает пуговицы на рубашке.
– Ммм, клубничка, – определяю я аромат шампуня, снова удивляясь сюрпризам, который мне самой преподнес этот странный подарочный набор, и томно, как я надеюсь, закусываю нижнюю губу. – Можешь считать это намеком на продолжение.
Я уверена, что Дэрил надолго задумается, прежде чем догадается о взаимосвязи клубники с чем-то эдаким. И только очутившись под струей тёплой воды, я начинаю соображать, что, вероятно, в английском языке клубника обозначает только ягоду и ничего больше. Кажется, я только что выставила себе перед ним дурочкой, ещё и попой вильнула гордо на прощание. Хотя чего уж там, впервой мне, что ли? Если я его люблю такого вредного и чумазого, пусть любит меня глупую. А что? Идеальная пара!
Целый день я томлюсь в ожидании праздника: я безумно соскучилась по нормальной жизни. И когда наконец наступает время ужина, бросаю прямо в раковину последнюю вымытую мной ложку и несусь в камеру прихорашиваться. Надеваю эффектное бельё, и плевать, что меня в нем никто не увидит, главное чувствовать себя королевой бала! А там выпью бокальчик-второй и рискну показать какому-нибудь загрустившему Рику край своего кружевного бюстгальтера или бантик на резинке стрингов. Заодно и Дэрила заставлю поревновать. Надеюсь, меня, а не Рика…
Кстати, это идея! Я с ещё большим энтузиазмом залажу в узкие джинсы, натягиваю на себя красивый свитер с широким вырезом, распускаю волосы и подлетаю к накрытому для своих столу. Быстро пристраиваюсь в соседи к несколько ошалевшему от моего напора Рику и наклоняюсь над блюдом с консервированными ананасами, предоставляя ему наилучший обзор на мои прелести.
Конечно, без неприятностей не обходится: рядом со мной усаживается Мэрл, успевающий за минуту облапить меня всю с ног до головы. Только вставший после сна Дэрил сидит напротив Рика и усердно делает вид, что ему на меня плевать. А ещё на всех тех, кто отвешивает комплименты его вымытой и ставшей в два раза объёмней шевелюре.
А дальше начинается вполне обычное и, как по мне, слишком уж взрослое, а потому скучное празднование. Все едят, обсуждают будущие урожаи Рика и прочую ерунду, говорят заумные тосты в честь Дэрила и тюрьмы, так заботливо согревающей нас в эти дни, и даже танцевать не собираются! Я тоскливо поглядываю в сторону Зака, Бет и Карла, которые сидят на дальнем конце стола и хихикают над чем-то, и прошу Рика налить мне ещё вина. Он с трудом фокусирует на мне немного приторможенный взгляд и уточняет мой возраст. После уже третьих за вечер заверений в том, что мне уже можно, я получаю своё вино. И тут рядом откашливается Мэрл, чуть не уронивший минуту назад блюдо с салатом.
– Пока я не слишком бухой, я скажу, – заплетающимся языком говорит он.
Надо даже, я и не думала, что он так быстро напьется.
– Я так скажу. Про братишку. И вас. Короче, надо выпить за братишку, который вас, придурков, записал в свою семью. А кто семья братишки – тот и моя семья, поняли? Послал, конечно, Бог родственничков, мать его… Но че поделать, не я выбирал. И шерифа этого полоумного, и корейчика узкоглазого, и Санту-фермера, и пацана выделистого, и ниггеров всяких в братишки. И самураечку горячую, и вторую шоколадочку отпадную, и домохозяйку с ножом наперевес, и ирландку горластую, и две мелочи крикливых, одна в няньках, другая в ляльках, и рыжую-бесстыжую в сестренки. Кстати, я надеюсь, это… если я вдруг поимею… успех у них всех вместе или по очереди, инцестом это не будет называться?
– А так хорошо начал, – хмыкает почти не пьющая Кэрол.
Я же, после слов Мэрла о том, что тоже являюсь частью семьи, и отсутствия протестов по этому поводу от остальных, смахиваю набежавшую слезу и залпом пью своё вино. Наверное, зря. Потому что потом все идёт передо мной быстрой сменой кадров.
Вот Тайрис с Бет поют заводную песню о каком-то виски в каком-то баре, да ещё и отплясывают вместе. Вот Рик пытается выпытать у меня секрет выращивания больших и сочных дынек. Вот Мишонн медленно танцует что-то чертовски сексуальное со своей катаной в полной тишине. Вот Дэрил, откинувшись на спинку стула, курит прямо за столом и прожигает меня взглядом полуприкрытых глаз. Вот Кэрол обнимается с Мэрлом, хихикая, словно девчонка. Вот Саша, уснувшая на своём стуле. Вот Карл быстро обходит стол, допивает выпивку из всех бокалов и стаканов подряд, останавливается, пошатывается и тихо сползает на пол. Вот Хершел забирает Джудит и куда-то уходит. Вот Гленн с Мэгги начинают раздеваться прямо просреди танца…
Вот потолок над моей головой. Вот серая стена рядом. Вот подо мной койка. Вот на мне одеяло. Вот на полу одежда. Вот рядом со мной голый Дэрил. Что?!!
Я моргаю, тру глаза и щипаю себя за голый живот прямо ногтями, прямо до кровоподтека и жуткой боли.
Не сплю…
Комментарий к 44. День рожденья... грустный праздник? * hijo de puta – сукин сын (исп.)
====== 45. Столкновение с реальностью ======
Пока я раздумываю над тем, что мне делать и как мне быть, то есть бежать куда глаза глядят и там уже пытаться вспомнить, каким образом я оказалась в этой постели в одном бельё, или остаться и потребовать объяснений у коварного соблазнителя, если вообще не наглого насильника моего бессознательного, пропитанного алкоголем тела, он просыпается. И тем самым отрезает мне все пути к отходу.
Ну почему все совсем не так, как это было в моих мечтах? Где сияющие счастьем глаза? Где пахнущий ментолом нежный и робкий поцелуй, постепенно становящийся все более страстным и жарким? Где смущенное бормотание признаний в любви и всяких милых словечек, что я его котёнок, ангелочек и любимая девочка? Где хоть что-то, что смоет с меня прилипшее к каждой клеточке тела отвращение от пропахшей потом постели и от пропахшего перегаром, матерящегося, с морщинками, покрывшими вдруг все сероватого цвета совсем не молодое лицо, мужлана, который даже глаза открыть не способен, потому что они у него опухли так, что дальше некуда?!
– Дэрил, – робко пищу я, совсем позабыв о том, что собиралась выскочить из постели почти в чем мать родила, не считая моего красивенного комплекта белья, встать в эффектную позу, предварительно как-то застегнув расстегнутый лифчик, руки в бока, ножка вперёд, и гордо спросить, что все это значит.
– Какого, блин…
Дальше следует непереводимая игра нецензурных слов, и Дэрил сваливается с койки прямо на пол. От испуга, кажется. Неужели я так плохо по утрам выгляжу? Машинально втягиваю живот и начинаю постукивать зубами. Тоже от страха. Что меня сейчас просто вышвырнут в таком виде из камеры на потеху остальным. Ещё и расскажут, что это я сама такая шалава, приперлась к нему посреди ночи, изнасиловала его, лишив при этом невинности, и вообще…
– Дэрил, – умоляюще шепчу я, наблюдая за тем, как торопливо он натягивает на себя разбросанную по всей камере одежду, прямо ногой прямо в ботинке отшвыривая в сторону койки мои вещи.
– Какого ты здесь забыла?
– Это я у тебя хочу спросить. Почему я здесь? Почему мы…
Одевшийся Дэрил замирает и меряет меня, прикрывающуюся одеялом, недоверчивым взглядом.
– Типа не сама сюда приперлась?
– Я… я не знаю. Ничего не помню, – честно-пречестно отвечаю я, потирая ноющие болью виски.
Он мне не верит, это видно по его лицу. А я мысленно проклинаю тот факт, что мы сейчас в его камере. Вот если бы мы проснулись в моей, тогда бы уже я могла возмущаться и требовать от него объяснений. Но подождите… Если он так удивился при виде меня, то, может быть, между нами ничего и не было? Может быть, я просто допилась до чертиков и пришла к нему снова признаваться в любви? Умилилась ему, так сладко спящему, и прилегла рядышком? Стыд-то какой! Но это хотя бы лучше звучит, чем то, что я переспала с ним и сама ничего не помню! Хотя, может быть, оно и к лучшему, что не помню. Ведь почему-то сейчас мне уже кажется, что мне бы вряд ли понравилось…
– О, голубочки проснулись, – вдруг появляется в дверях нагло ухмыляющаяся голова Мэрла.
Он заходит в камеру и хмыкает, когда я натягиваю одеяло ещё выше, почти до самого рта.
– А вчера так не стеснялись! Прямо при мне тут друг друга раздевали, лифон свой мне чуть на башку не забросила. Я уж думал забрать в качестве трофея, но какой же это трофей, если самое сладкое братишке досталось?
– Че? – набычившись, ступает к брату Дэрил, в глазах которого мелькает что-то похожее на панику.
– А чего? Так накувыркались, что забыли, как добрый Мэрл не дал вам опозориться при всем честном народе и допинал вас, лапающих друг друга прямо на ходу, до камеры? Резинки только не подогнал. Но вы уж не обессудьте, времени не было. Ну ничего, судя по всему, Рыжик у нас целкой была, так что тебе, братишка, как честному человеку, придётся на ней жениться и продолжить род человеческий.
– Что? – испуганно пищу я и замечаю, что Дэрил впал в прострацию, глядя на койку.
Может, там кусок моей пышной попы из-под одеяла выглядывает? Я слегка наклоняюсь и с ужасом смотрю на кровавое пятно посреди простыни.
– Ну а что? Сама же говорила, что братишку любишь не можешь? Вот и построите образцово-показательную семью! Дэрилина в лес нахрен сбежит, то есть добытчиком будет, ты в год по бэбику рожать станешь, как раз и он с этим делом не перенапряжется, он у нас любитель воздерживаться. А так пришёл из лесу, дыхнул на тебя ароматом годовалого застоя в труселях, выполнил супружеский долг и обратно к белочкам, очухиваться. А ты баба крепкая, вон какие бедра, можешь сразу по двое рожать, и сисек на всех хватит прокормить!
Мэрл говорит и размахивает руками, а я уже вжалась в стенку и жду только одного – решительного слова от Дэрила, который вдруг в один момент теряется на секунду и меняет выражение лица с брезгливо-грозного на задумчивое. Под конец речи брата он даже кивать начинает. И тут мне становится совсем страшно. Тем более что Мэрл уже расписывает, как Дэрил по старой дружбе будет одалживать ему аппетитную пузатую женушку на пару… сотен ночей в год. А этот самый наглый Дэрил кивает с все большим энтузиазмом. Мамочки, да они больные!!!
– Нет! – кричу я так громко, что через несколько секунду в камеру врывается Рик и с выражением шока на лице смотрит на то, как я, дрожащая и перепуганная, сижу в постели Дэрила, прикрываясь одеялом, а рядом со мной стоят два страшных мужика!
Сейчас они мне именно такими и кажутся. Куда только вся сексуальность подевалась, а…
– Что здесь происходит? – пытается выяснить Рик.
Нет бы просто спас меня поскорей от этих извращенцев, закинув на плечо! Унес бы к себе и потом пару суток откармливал шоколадом и отпаивал ликером!
– А вот и шерифыч наш подоспел как раз! Может, сразу и свадебку организуем? Он вас тут обженит по-быстрому, и устроим продолжение банкета по такому поводу! – веселится Мэрл.
– Не понял, – потирает переносицу Рик, смотрит на невозмутимого Дэрила, чье состояние выдают только сжавшиеся кулаки, и переводит взгляд на меня. – Маша?
– Нет! – снова вскрикиваю, я но уже гораздо тише, чтобы сюда вообще весь блок не сбежался. – Никакой свадьбы! Ни за что! И не приближайтесь ко мне больше никогда! И… и…
Я вдруг начинаю рыдать, оплакивая свою честь, потерянную так бездарно. И вообще, если я была пьяной, могу я считать это изнасилованием? Теперь-то я против того, что происходило!
– Что значит нет? А кто моему братишке в любви вечной клялся? Сама меня просила посодействовать! – удивляется Мэрл.
– Я… я ошибалась! Я передумала!
Заметно страдающий похмельем Рик уже успел истереть себе все лицо в тщетных попытках понять, что мы тут за балаган устроили. А Дэрил вдруг хватает никак не ожидавшего этого брата за ворот рубашки.
– Не понял. Че значит посодействовать? Ты, блин, чего, подсыпал нам какую-то дурь вчера?
– Что подсыпал? – сразу оживляется Рик, готовый вести следствие.
– Блин, братишка, ну что ты всю малину портишь! Я ж показал тебе помалкивать пока! – разочарованно выдыхает Мэрл, чья жестикуляция несколько минут назад, оказывается, была тайными знаками брату. – Ещё немного, и наверняка дожали бы!
– Я не понимаю! – отчаянно пытаюсь я разобраться в том, что было, чего не было, что кому подсыпали и зачем это.
Вздеваю руки в мольбе объяснить и едва успеваю подхватить падающее с меня одеяло. Рик мой лифчик и его содержимое, впрочем, оценивает за какую-то долю секунды. Вот что значит взгляд полицейского, наученного подмечать все детали!
– Вот ведь скромница, Рыжая, и откуда оно в тебе? И как с такими сиськами соседствует? Вчера как ни старался, так лифон и не содрал. А в труселя вообще вцепилась так, словно последний кусок хлеба отбирают, даром что остальных признаков жизни не показывала. Да и братишка не отставал, отбивался только так, – бессовестно ржет Мэрл.
– Ни хрена не было, короче? – с облегчением выдыхает Дэрил, задавая за меня главный вопрос.
